Фессалийская конфедерация рассматривается первой главным образом из–за значимости Фессалии в ранней греческой истории. Она относительно поздно развилась в подлинное федеративное государство и этому развитию предшествовал период ослабления и гражданской смуты [1]. До того здесь было сильное феодальное царство, созданное вторгшимися завоевателями, обратившими более ранних обитателей в крепостное состояние. Позже, когда точно мы не знаем, фессалийцы покорили своих ближайших соседей, позже известных как фессалийские периэки и подчинили так же многие другие племена, так что одно время контролировали Амфиктионийскую лигу, покорили Фокиду, простёрли своё влияние через Беотию до Еврипа и Афин и бросили вызов претензиям Спарты на гегемонию в Греции. Позже центральное правительство ослабело, в то время как значение городов возросло и Фессалия трансформировалась в нормальную симполитию, хотя в ней и оставалась одна черта от старой монархии — главный магистрат избирался пожизненно. Это послужило орудием для восстановления в IV веке авторитета центрального правительства, что произошло без разрушения городов и федерального устройства. Результатом стало федеративное государство, которое по крайней мере в федеральном пользовании таможенными пошлинами, было самым продвинутым из всех греческих федеративных государств, хоть и служило орудием власти македонских царей.
Очерк, данный выше, подразумевает сильную Фессалию в период до Персидских войн, что отличается от общепринятой интерпретации, которая принимает ослабевшую Фессалию Vи IV столетий, так сказать как первоначальную Фессалию. То, что Фессалия в более ранние времена была сильна показывает то, что она совершила. Более того, стоит напомнить, что древняя Греция возможно никогда не была так тесно объединена под общим руководством как то было в микенский период. Таким образом, не было ничего неестественного в том, что некоторые из следовавших друг за другом государств, были ли они созданы вторгшимися пришельцами или управлялись додорийскими греками, были относительно большими и сильными.
Своим величием Фессалия была отчасти обязана своему географическому положению. Собственно говоря Фессалия — это обширная равнина, долина реки Пенея и его притоков, разделённая надвое цепью холмов и окружённая со всех сторон горами. В них в Темпейской долине имелись прорывы, во–первых тот через который Пеней протекал к морю, а так же относительно легкий проход к заливу Волос в древних Пагасах; так же и проход к Ламии на Малийском залива не был слишком трудным. Как заметил Кэри: «Ни один другой район Греции не был лучше подготовлен для того, чтобы стать местоположением единого территориального государства». Он однако продолжает « Но фессалийцы вряд ли до IV века прогрессировали за пределы кантонального этапа развития»[2]. Это верно в том смысле, что они вряд ли до того времени развились в симполитию, но это не мешало Фессалии быть в VI веке единым и стройным т. е территориальным государством. В горах, окружающих равнину, жили племена, позже покорённые фессалийцами и ставшие периэками, те подданными или подчинёнными союзниками фессалийцев [3].
Вероятно, в ходе дорийской миграции пришельцы вторглись с запада, из Южного Эпира, вступили в эту долину [4], завладели этой землёй как победители, а прежних жителей частью изгнали, частью низвели до положения крепостных. Таким образом Фессалия, второе мощное государство ранней Греции, подобно Спарте было результатом дорийского вторжения. В обоих случаях низший слой населения низведён был до положения крепостных, а именно илоты в Спарте и пенесты в Фессалии [5], но однако здесь наблюдаются и различия. В Лакедемонском государстве всё население — спартиаты, периэки и илоты говорили на дорийском языке завоевателей. В Фессалии язык был главным образом эолийский, язык более раннего населения. В нём было достаточно общих элементов с языком западных и северо–западных греков, чтобы доказать, что здесь имело место вторжение, но в целом победил язык прежних жителей [6]. Результатом завоевания было создание феодального царства со столь обширными земельными владениями, что один знатный человек — Менон из Фарсала, вдобавок к денежному пожертвованию в 12 талантов, был в состоянии снарядить 200 или 300 всадников из своих собственных крепостных для военной кампании против Эйона во Фракии, в то время ещё находившейся под властью персов [7]. Это сообщение единственное; но большое количество упоминаний о богатых семьях их стадах и сторонниках [8], свидетельствует, что было несколько семей с подобными обширными владениями. Эта знать вероятно приобрела как коней, так и искусство верховой езды от прежних жителей, потомки которых, судя по уже упомянутым примерам, хоть и были покорены завоевателями, продолжали служить в качестве всадников. Таким образом, крепостные (пенесты) фессалийцев возможно занимали более высокое положение, чем большинство групп такого статуса. Но, хотя искусство верховой езды перенято было от более ранних жителей, всё же кажется, что развитие кавалерии и кавалерийской тактики невозможно поместить раньше VII века и таким образом оно принадлежит государству, установленному фессалийскими завоевателями [9].
Главой государства был царь, который в Фессалии обозначался местным титулом tagos (pl. Tagoi) [10]. Имеются данные, что с сер. V в. таг был выборным. Но, по всей видимости, царская власть была выборной с самого начала или по крайней мере с конца VII века. Это доказывается тем фактом, что различные таги, известные нам, происходили из различных семей и местностей [11]. Начиная с сер. V столетия здесь имеют место несколько длительных периодов, во время которых имеет место перерыв в выборах царя, называемых фессалийцами atagia, термин сопоставимый с латинским interregnum. Это породило среди исследователей уверенность в том, что таг был только полководец, избираемый в чрезвычайных ситуациях, на время войны, хотя и очевидно, что однажды избранный, он служил всю жизнь. Однако ясно, что наличие обозначения периода без главы исполнительной власти вовсе не означает, что такого рода длительный период был желательным. Напротив, успехи Фессалийской конфедерации, особенно в VI столетии, показывают, что центральное правительство воспринималось как постоянный организм. Фессалийское государство завоевало обширные территории, собирало дань с подвластных, ставило должностных лиц надзирать за ними и имело здравую и довольно последовательную внешнюю политику, так что с ним было вполне возможно заключать договоры о союзе и опираясь на них, выполнять свои обязательства. Так, когда афинский тиран Гиппий призвал фессалийцев на помощь против спартанского вторжения, он действовал так в силу прежнего договора о союзе, почти наверняка заключённого с его отцом — Писистратом, который даже дал одному из своих сыновей имя Фессал [12]. Вторжение фессалийцев поставило под вопрос претензии Спарты на верховенство в Греции. Государство с такой политикой не могло опираться на главного магистрата, избираемого только в случае возрастания опасности или на центральное правительство, время от времени бездействовавшее. Поэтому должность тага должна считаться постоянной, за исключением перерыва в несколько дней между смертью одного тага и избранием преемника. Долгие перерывы, отмечаемые позже, были вызваны слабостью и гражданской смутой.
В первый период после завоевания организация должна была быть чисто феодальной, с царём, опирающимся на поддержку знати и её сторонников. Но этот вид организации или её недостаток, не слишком надёжен в долгосрочной перспективе. Время от времени случалось, что царь не мог опираться на свою знать. Некоторые из её числа могли усомниться в его праве требовать их преданности. Отсюда могла произойти выборность царской власти, если только она не существовала здесь с самого начала. Но одной системы для выборов царя и улаживания спорных вопросов о переходе власти было недостаточно. Ведь размер поставляемых военных контингентов зависел от прихотей знати и её сторонников. Агрессивное и стремящееся к завоеваниям государство нуждалось в более прочной организации. Потому страна разделена была на четыре тетрады — Фессалиотиду, Фтиотиду, Пеласгиотиду и Гестиэотиду, каждая во главе с тетрархом. Подобно их преемникам полемархам, тетрархи очевидно были командирами воинских контингентов четырёх тетрад. Однако, они скорее были федеральными, чем местными должностными лицами и именовались «тетрархи фессалийцев». Подобно тагам они, как кажется, служили пожизненно или неопределённый срок. Лучшая информация об этой должности происходит из группы надписей с основания статуи в Дельфах [13]. Они дают генеалогию мужских членов знаменитой семьи Фарсалов и главные пункты карьеры её членов. Главной фигурой был Даох, 27 лет управлявший всей Фессалией, т. е бывший тагом конфедерации. Он явно относится к периоду Пелопоннесской войны. Его дед, Акноний, был тетрархом и похоже, что и его внук, второй Даох. Последний служил после того, как должность была упразднена, а затем восстановлена Филиппом II Македонским, но нам нет надобности касаться этого вопроса. Возвращаясь к личности Акнония, замечательно то, что ни его отец, ни кто–либо из сыновей, не служили в должности тетрарха. Иными словами, должность эта была не наследственной, а выборной [14]. Существовали и меньшие территориальные единицы, называвшиеся kleroi, каждый из них был обязан поставлять 40 всадников и 80 гоплитов. Слово «клерос» намекает на какую–то связь с земельными наделами, полученными фессалийской знатью во время завоевания. Но унифицированный размер контингентов показывает, что здесь был наведён порядок. В то время, как мелкие землевладельцы могли объединяться, чтоб совместно поставлять с одного клера контингент, лица подобные Менону из Фарсала, могущие мобилизовать сотни всадников, должны были обладать несколькими клерами.
Я уже высказывал предположение, что четыре тетрады представляли собой не прежде существовавшие отдельно и впоследствии объединённые мелкие государства, но подразделения унитарного государства и что клеры были дальнейшими подразделениями тетрад. Этот вывод, к которому я так же пришёл и на других основаниях, опирается также на любопытные данные, которые обычно неправильно интерпретируют или пропускают. Особенно важны два фрагмента Аристотеля — 497 и 498. В этой связи надо помнить, что среди очерков правления различных государств, составленных Аристотелем, было несколько относящихся к федеративным государствам, в т. ч и к Фессалии [15]. Во фр. 498 Аристотель говорит, что Алей, которому приписывают это преобразование, после того как подразделил polis, предписал, чтоб каждый клер выставлял 40 всадников и 80 гоплитов. Он мог так же сделать это и для контингентов пельтастов — менее тяжело вооружённой пехоты, но это неясно [16]. В этой связи polis должно было означать фессалийское государство и таким образом мы узнаём, что клеры, как и тетрады, были его подразделениями. Это применение термина «полис» к крупному территориальному или федеративному государству столь необычно, что издатели пытаются от него избавиться путём эмендации, но поступая так, только делают ещё хуже. Можно было бы предположить, что слово это обозначает собственно территорию государства, в противоположность периэкской территории [17]. Но в этом нет необходимости. Разумеется реорганизована была территория собственно Фессалии, а не периэкская, но мы не знаем были ли периэки низведены к тому времени до своего состояния или нет. Самое простое объяснение, что в IV в. существовала тенденция употреблять pois как обозначение для любого вида государства, даже федерального. В нашем фрагменте Аристотель следует этой традиции, которая вскоре, однако, прервалась и которая как–либо ещё не повлияла на его работы [18]. Реорганизация, описанная выше, приписывается Аристотелем некоему Алею Рыжему. Многие считают его фигурой легендарной. Для нас это не имеет значения. Здесь достаточно отметить, что Аристотель считает его реальным человеком, деятельность которого имела место задолго до его собственного времени.
Некоторую информацию о военной системе Фессалии можно извлечь из слов, приписываемых Ясону из Фер, который в начале IV в. желал быть избранным в таги и таким образом оживить спящую фессалийскую монархию. Он сказал, что когда Фессалия имела тага, то имела в наличии около 6000 всадников [19] и кавалерия всегда была важнейшей частью фессалийской армии. При расчете 40 всадников от каждого клера, для того, чтобы собрать 6000 всадников, нужно 150 клеров. Если площадь каждого клера была ок. 10 квадратных миль или 25 квадратных километров, то эти 150 клеров требовали только около половины земли четырёх тетрад [20]. 6000 возможно включает всех всадников из списков военнообязанных и похоже, что не более половины из этого числа могло быть мобилизовано одновременно. Но даже и такая цифра, может быть, слишком высока. Сообщают, что фессалийская конница, пересекшая с Александром Азию, была числом 1800 человек, а та, что сражалась в Ламийской войне и одержала победу над македонской кавалерией — 2000 [21]. В обоих случаях это почти максимальное число. Ведь Александр, считая кавалерию важной для своих планов, должен был собрать столько сил, сколько мог, в то время как в Ламийской войне, когда фессалийская конница изменила македонянам и сражалась против них на собственной территории, фессалийцы должны были призвать всех, кто только годен. Может быть в ранние времена преисполненной энтузиазма экспансии и могли быть мобилизованы несколько большие силы, но стоит вспомнить, что когда фессалийцы посылали за границу силы в 1000 всадников, то они посылали половину или по крайней мере ⅓ всей наличной кавалерии. Таким образом, когда они отправили силы такого размера на помощь Гиппию против Спарты, это была не случайная отправка помощи, но крупная операция, которая должна была подразумевать обдуманную и осознанную политику.
Реформы Алея Рыжего были вызваны обветшанием военной машины, использованной некогда для завоевания территории и удержания её в подчинении. Имеется так же информация о контроле над покорённым населением и его эксплуатации. Она включает в себя сведения о наложении дани и требовании военной службы и по крайней мере в некоторых случаях, контроле путём взятия заложников и надзоре, как с помощью фессалийских должностных лиц, так и местных агентов. Эта информация извлечена из небольшого по объёму, но важного источника даны. Наложение на периэков дани (вовсе не при первоначальном их покорении, как считают некоторые) несомненно произведено было Скопасом. Нам известно, что Ясон из Фер приказал всем периэкам платить дань, установленную Скопасом. Так как Ясон стремился к восстановлению власти тага, какой он была до её крушения и так как крушение это произошло до экспедиции Ксеркса в 480 году, то оно видимо относится к VI или к самому началу V вв. Скопас, которому приписывается эта реформа, это с наибольшей вероятностью старший Скопас, дед современника Симонида. Это заставляет отнести его деятельность к VI веку. Данные о контроле над периэками происходят из истории восстания в Фокиде. В один день фокейцы перебили всех фессалийских должностных лиц в их стране и своих «тиранов». Эти «тираны» вероятно были местными фокидскими правителями, правившими под контролем фессалийцев. Последние отплатили, умертвив всех фокидских заложников [22]. Сообщение Ксенофонта о военных обязанностях окрестных племён и выплачиваемой ими дани, показывают, что обязанности исполнялись и дань выплачивалась, когда здесь был таг [23]. Всё это связывали с теорией, что таг был только командующим, избираемым на время войны. Сходным образом дань интерпретировалась, как собираемая во время войны. Это система, подходящая миролюбивому государству, которое ведёт войну лишь тогда, когда на него нападают. Но всё это опровергается не только долгим временем службы некоторых тагов, но и историей восстания в Фокиде. Здесь, во время мира, фокейцы были всецело в руках фессалийских должностных лиц и агентов и война началась с нападения на этих должностных лиц [24]. Нет, Фессалия в VI веке была агрессивным государством, совершавшим завоевания и державшим других в повиновении. Смысл высказывания Ксенофонта о Ясоне должен состоять в том, что если старая монархия должна быть восстановлена и Фессалия воссоединена, то это должно быть сделано для того, чтобы подчинять и эксплуатировать соседей, как в «добрые старые времена». Хорошо известно, что Ясон в этом преуспел, но его власть не продлилась долго.
До сих пор мы рассматривали только административные и исполнительные учреждения правительства, но здесь также было и собрание. Есть данные, что кроме выборов должностных лиц, оно подчас решало вопросы государственной политики. В 424 г. проафинская группировка в Фессалии была недовольна тем, что Брасид проследовал через их страну, не получив на это общего согласия. Это должно означать, что здесь было собрание, в котором проспартанские олигархические махинаторы, сговорившись с Брасидом, провалили рассмотрение вопроса. Таким образом, здесь был орган, который требовал себе права решать вопросы политики. Это собрание или его предшественник и должно было быть тем органом, который решил послать царя с 1000 всадников на помощь Гиппию против Спартанцев. Это означает, что собрание существовало в дни фессалийского величия в VI веке. Относительно его точной природы информации у нас нет, но вероятно это было первичное собрание, посещаемое или контролируемое исключительно знатью [25]. Аристократический привкус фессалийского общества ощущается так же в выдающемся положении всадничества, хотя как это видно из истории Менона из Фарсала, знать могла использовать своих пенестов в тех военных контингентах, которые она выставляла. Так как кавалерии не было в гомеровские времена и так как самым ранним употреблением верховой езды греческими солдатами был род конной пехоты, использовавшей коней для доставки их к месту конфликта, то вероятно, что реальная кавалерия у греков была впервые использована фессалийцами в период их экспансии.
Таким образом, в VI и возможно в конце VII века существовало раннее фессалийское государство — сильное выборное царство с подразделением на районы, с собранием, контролируемым знатью, выбиравшим царя и других высших должностных лиц и решавшим важные вопросы иностранной политики, с аристократической армией, большей частью опиравшейся на всадничество, состоявшее из знати и их приверженцев. Государство это, вероятно, следует скорее называть унитарным, чем федеративным, хотя из–за территориального деления в нём чувствуется некоторый федеральный привкус. Правительство было достаточно сильным, но оно очень мало чем управляло, кроме иностранной политики и надзора за покорёнными народами. Можно предположить, что сначала местная администрация была полностью в руках знати. Позднее управление перешло отчасти к городам. Когда ок. 500 г. началась чеканка монеты, она была в руках городов [26]. Это естественно означает, что к тому времени города добились некоторого самоуправления. Далее, в V в. надписи свидетельствуют, что иностранная торговля и таможенные пошлины контролировались городами. Маленький городок Тетоний, кроме этого случая почти неизвестный, даровал коринфянину Сотеру, его потомкам, представителям и собственности иммунитет от конфискации собственности (asylia) и освобождение от налогообложения (ateleia). Асилия означает, что в то время как обычной практикой было захватывать имущество чужестранцев в качестве компенсации за безнадёжные долги и по иным поводам, не обязательно даже против того лица, имущество которого было захвачено, но подчас против его земляка, лицо, которому была дарована асилия, было гарантировано о того, что он и его собственность будут подвергаться подобным покушениям. В данном случае гарантия действовала независимо от того сам ли Сотер или его представитель будет распоряжаться имуществом. Ателия включала в себя право беспошлинного ввоза и вывоза товаров. Надпись порождает столько же проблем, сколько и решает. Так как город находился в глубине материка, трудно понять как коринфский купец мог здесь торговать. Торговцы и путешественники должны были в то время передвигаться по Фессалии свободно. Эпонимный магистрат, по которому датирован документ — это hyloros, гилор («хранитель лесов»), описываемый Аристотелем как надзирающий за тем, что расположено за пределами собственно города [27]. Таким образом кажется, что всё, что было в сельской местности, находилось в руках городов. Это может указывать на некое вторжение городов в прежние владения знати, хотя естественно предполагать, что знать продолжала контролировать и надзирать за теми, кто от неё зависел.
Но рост городов не означал с неизбежностью потерю влияния и власти знатью. Ясно, что сильно возросли внутренние раздоры и борьба различных группировок. Это яснее всего видно в связи с прохождением Брасидом через Фессалию, в связи с которым Фукидид (IV, 78) ясно свидетельствует о господстве узкой клики олигархических, проспартанских манипуляторов, в то время как существовала более народная и более многочисленная проафинская оппозиция. Уже было отмечено выше, что клеры, требовавшиеся для пополнения фессалийской армии, не включали в себя всю землю четырёх тетрад. На остальной земле оставалось место для городов, а возможно и для маленьких ферм. Однако ж поначалу города могли быть делом рук знатных семей. Центрами влиятельных семей, вероятно были деревни и они могли притягивать к себе торговцев и ремесленников. Так как Фессалия производила и экспортировала зерно [28], то возможно, что аристократические семьи участвовали в иностранной торговле. Так Ларисса могла вырасти вокруг замка или дворца Алеадов, а Фарсал — семьи Менона, который лично мог привести для военной кампании несколько сотен всадников. Во всяком случае ясно, что такие семьи стремились и большей частью добивались контроля над управлением городами в которых они жили или с которыми были связаны. Алеады прославлялись Пиндаром, Платоном, Феокритом [29] и Пиндар особенно хвалит Алеадов за сохранение и укрепление фессалийского пути, т. е аристократического правления.: «в руках добрых (знати) остаётся наследие их отцов, превосходное управление городами». Таким образом, согласно Пиндару, Ларисса управлялась знатью. Следующей за Алеадами и возможно самой известной из фессалийских семей были Скопады из Краннона. Так же были и Меноны из Фарсала, возможно все принадлежавшие к одной семье [30]. Первым был Менон, оказавший поддержку военной кампании против Эйона в 476-475 гг. и которому за это было даровано афинское гражданство. Следующим был Менон, который был одним из командиров фессалийской конницы, посланной на помощь афинянам в 431 г. Он был, возможно, внуком первого Менона [31]. Фукидид, сын Менона из Фарсала, афинский проксен, игравший важную роль в событиях, связанных со свержением Четырёхсот и установлением правления Пяти тысяч в 411 году, был возможно сыном второго Менона [32]. Имя Фукидид указывает, что здесь было нечто большее, чем патриотизм, связанный с участием первого Менона при Эйоне и что фарсальская и афинская семьи могли иметь общие финансовые интересы и Фукидид, сын Менона не был с необходимостью назван в честь историка. Несомненно, Менон, давший своё имя одному из диалогов Платона и появляющийся в «Анабасисе» Ксенофонта, принадлежит к той же самой семье [33]. Дело подкрепляется тем фактом, что Платон представляет его как находящегося в Афинах в качестве гостя, что указывает на то, что он был членом неафинской семьи, имевшей тесные связи в Афинах. Последний из Менонов командовал фессалийской конницей в Ламийской войне и был дедом с материнской стороны царя Пирра Эпирского. И он так же, по всей видимости, принадлежал к той же самой семье [34]. Но сколь бы ни была эта семья могущественна, ни один её член, сколько нам известно, не был тагом. Но это была не единственная могущественная семья в Фарсале. Здесь была так же семья Даоха, который был тагом в ходе Пелопоннесской войны.
Но хотя такие семьи продолжали быть влиятельны и хотя в Фессалии и в эллинистическую и в римскую эпоху продолжала доминировать аристократия, здесь были социальные смуты достаточно сильные, чтобы вызвать перемены и в городе и в федеральном правительстве. Так мы слышим об умножении числа граждан в Лариссе. С этим связана игра слов софиста Горгия, который сравнил изготовителей новых лариссян с изготовителями ступок. Всё это указывает на V столетие как на самое подходящее время для реформ и намекает на либеральное или демократическое движение, породившее радикальную демократию в Афинах. Такое движение имеет тенденцию пересекать границы и проявлять себя более, чем в одном государстве. Точный ход, который оно примет в любом отдельном месте, естественно зависит от местных условий. В фессалийских городах появление новых граждан вероятно означало распространение активного гражданства на членов низших классов в городах, вероятно ремесленников и торговцев. Освобождение пенестов, крепостных крупных поместий, также произошло не ранее. Точная его дата неизвестна, но это не могло быть раньше самых последних лет V века [35]. Еще одним свидетельством гражданской смуты является сообщение о том, что в Фессалии были города со «свободными площадями», т. е с такими на которых не позволялось ни покупать, ни продавать и на которые ремесленники и земледельцы не допускались иначе, как по вызову магистратов, т. е иными словами когда их призывают предстать перед судом лучших [36]. Тот факт, что это сообщается Аристотелем, свидетельствует, что такое учреждение возникло не позднее, чем в IV веке. Оно, возможно, представляет контрмеру олигархов против своих либеральных оппонентов. Возникновение такого учреждения менее вероятно, когда знать или олигархи имели неоспоримое влияние, чем когда их влияние было оспорено. Коротко говоря, это сообщение свидетельствует, что оппозиция олигархии возникала как в городе, так и среди сельского населения, т. е пенестов.
Первая перемена в федеральном правительства, которая может быть приблизительно датирована, это замена ок. 457 г. четырёх тетрархов, избираемых пожизненно, на четырёх полемархов, избираемых на короткий срок, вероятнее всего на год. Данные об этом извлекаются из Дельфийской надписи, впервые опубликованной в 1958 г., которая содержит посвящение, датируемое по имени полемархов [37]. Эта перемена должна была означать резкое возрастание власти собрания в том, что касается исполнительной власти и есть причина полагать, что собрание не было больше полностью контролируемо знатью. Сходным образом к 431 году и организация армии изменилась так, что контингенты стали выставляться городами. В этом году силы, посланные в Афины были составлены из контингентов городов, под командованием местных офицеров, таких как уже упомянутый Менон из Фарсала. Это вероятно означало ослабление власти тага. Конечно, нет надобности, чтобы таг принимал участие в подобной экспедиции, но впечатление такое, что командиры были избраны городами, приславшими контингенты. Позже, Ясон из Фер, став тагом, установил размеры контингентов, выставляемых каждым городом [38]. Таким образом, формирование армии городами сохранилось, но прямо поставлено было под контроль тага. Что бы ни происходило в промежутке, можно не боясь сделать вывод, что Филипп II и последующие македонские цари сохранили контроль тага над армией. Другой переменой была перемена титула главы конфедерации с tagos на archon. Она засвидетельствована в договоре с Афинами 361-360 гг [39]. Так как Ясон из Фер и его непосредственные преемники притязали на титул тага, то перемена должна была иметь место после них. Новый титул был введён для того, чтобы подчеркнуть, что глава конфедерации был скорее магистратом, чем монархом. Но, с другой стороны, так как архонт избирался, кажется, пожизненно, то перемена была мало значима. В том же самом документе перечислены hippeis или всадники среди тех кто присягает при ратификации договора от имени фессалийцев. Невозможно поверить, что от всех тех тысяч фессалийцев, которых призывали на службу в кавалерию, требовали присягать. Возможно, высший класс среди них, определяемый по имущественному цензу, составлял олигархический совет. Более важны данные, что конфедерация полностью трансформировалась в симполитию, подлинное федеративное государство, составленное городами, хотя здесь может быть уместным напомнить о том, что нет данных, что термин «симполития» прилагался к федеративному государству столь раннему, как это. В Двух декретах III века, происходящих из–за пределов Фессалии (Кос и Митилена) города Фессалии упоминаются таким образом, что показывают, что конфедерация состояла из городов, но перемена эта несомненно имела место раньше. В IV веке таможенные пошлины, а возможно так же и рыночные сборы собираемы были фессалийскими общинами для федерального правительства. Нам известно это из–за недовольства тем, что Филипп II и Александр Великий обратили эти доходы в свою собственную пользу [40]. Такой способ сбора указывает как на существование городов, так и на определённую их зависимость от федерального правительства. Это подразумевает самую развитую систему федеральных финансов, какая только известна в древней Греции, более продвинутую, чем финансовые системы Этолийской и Ахейской конфедераций. Перемены возможно так же затронули организацию собрания, но этого мы не знаем. Всё, что нам известно на эту тему, это то, что Фессалийская конфедерация, восстановленная в 194 г. до н. э имела представительный синедрион и не имела первичного собрания.
Если подвести итог всему сказанному, то кажется в Фессалии, после развития сильной выборной феодальной монархии, имело место двойное развитие. Сначала центральное правительство ослабело от внутренних смут и спорных выборов, в то время как значительная часть местного самоуправления перешла к городам. Позже произошло укрепление центрального правительства, но на новых основаниях, на основаниях подлинного федеративного государства и о силе центрального правительства свидетельствует сбор им в свою пользу таможенных пошлин со всех портов конфедерации. Самые ранние этапы всего этого развития остаются лишь предположительными, но то малое, что известно указывает на создание сильной монархии пришельцами, вторгшимися в Фессалию из южного Эпира. Поначалу всё правительство составляли царь и знать, а вооружённые силы должны были состоять из людей, непосредственно подчинённых царю и контингентов, поставляемых знатью. Контроль надо всякой внешней торговлей, которая тогда могла существовать, должен был осуществляться знатью в их поместьях, подчас столь же обширных, как небольшие княжества. Во времена до чеканки монеты и постоянных пошлин, чужестранные торговцы, прибывавшие для обмена, несомненно стремились снискать благосклонность царя или влиятельного знатного лица с помощью даров. Позже произошло разделение Фессалии на четыре тетрады, которые, в свою очередь, были разделены на клеры. Целью очевидно было сохранение армии, а правительство занималось главным образом внешними делами. Города им, вероятно, игнорировались. В качестве иллюстрации скажем, что если человек из Лариссы служил в армии, то он служил в контингентах клеров, контролируемых Алеадами и другой знатью. Это была Фессалия великих завоеваний и эта организация относилась главным образом к VI веку, но могла захватывать также и VII. К началу V века города, главным образом в восточных частях Фессалии, добились самоуправления и таким образом, когда в Фессалии начали чеканить деньги, это было оставлено городам. В V веке города, таким образом, контролировали иностранную торговлю и надзирали за своими собственными территориями. В то время Фессалия вероятно была конгломератом городов и поместий, контролируемых знатью. Известные знатные семьи вероятно осуществляли контроль и подчас личный надзор над городами, в которых они жили и одновременно правили собственными поместьями, схожими с небольшими княжествами. Знать могла занимать положение в чём–то сходное с положением династов или тех «тиранов», какие позднее в некоторых частях Малой Азии стояли рядом с городами и подчас были тесно связаны с ними [41]. В V веке здесь было народное движение против власти знати. Это привело к замене тетрархов на полемархов и замене клеров городами в организации армии. К этому времени поместья знати должны были быть абсорбированы городами, хотя знать всё ещё боролась за господство в городах и даже друг с другом за контроль над фессалийским государством. Результатом было то, что центральное правительство почти исчезло и что здесь были долгие перерывы, во время которых не было тага. Затем наступил период восстановления, результатом которого стало сильное федеративное государство, которое, с главой избираемым пожизненно, было почти что конституционной монархией. Возможно самое очевидное свидетельство этой перемены состоит в том, что в то время как в V веке города контролировали и собирали таможенные пошлины, в IV веке и они и возможно так же рыночные сборы в городах собирались в пользу федерального правительства. Да, города существовали и Фессалия может быть названа симполитией, но они, как кажется, явно подчинялись федеральному правительству. Насколько далеко могло б зайти развитие без македонской власти, сказать невозможно. Перестройка началась до того, как Филипп II стал главой (назывался ли он архонт или таг) конфедерации. Он завершил процесс установления верховенства центрального правительства, когда ещё раз заменил полемархов на тетрархов и лично их назначил [42].

---

[1] Из многих работ о Фессалии некоторые самые важные следующие: Meyer E. Theopomps Hellenica; «Thessalia» (Landeskunde by Friedrich Stahlin; Geschichte by Hiller von Gaertringen) \\ RE, VIA; Momigliano A. Tagia e tetrarchia in Tessaglia \\ Athenaeum, X, 1932, P. 47-53; Gschnitzer F. Namen und Wesen der thessalischen Tetraden \\ Hermes, LXXXII, 1954, 451-464; Sordi M. La lega tessala fino de Alessandro Magno, 1958; cf. Larsen CP, LV, 1960, P. 229-248.
[2] Cary Geographic Backgroung, 64.
[3] О проблеме фессалийских периэков см. Larsen RE, XIX, 831 f; Gschnitzer, Abhangige Orte, 1-6.
[4] О ранней инвазии в Фессалию см. CP, LV, 1960, 229f.
[5] См. OCD под «Serfs» и «Helots».
[6] Бак (Buck Greek Dialects, p. 149) классифицирует фессалийский как эолийский, но включающий характерные черты западного и северо–западного греческого; ср. Bury–Meiggs, History of Greece, 60.
[7] Dem., XXIII, 199; ps. — Dem., XIII, 23. Первый пассаж даёт число 300, второй — 200.
[8] E.g Theocritus, XVI, 34-39; ср. так же Pindar, Pyth., X и в целом данные о семьях, остававшихся могущественными их поколения в поколение.
[9] О начале использования кавалерии в Греции см. гл.3.
[10] В самых ранних упоминаниях о нём в греческой литературе он именуется basileus (Pind., Pyth., X; Hdt., V, 63,3; Thuc., I, 111,1), таким образом обозначаясь обычнейшим греческим термином для царя. Эти данные аутентичны для тогдашнего греческого взгляда на природу должности. Аутентично для фессалийского обыкновения постановление V в. из фессалийского города (SIG 3, 55; Buck, Greek Dialects, № 35), которое свидетельствует, что фессалийским титулом было tagos. Этот титул встречается несколько раз в «Греческой истории» Ксенофонта.
[11] См. особенно Beloch, GrG², i, ii, 199-210; Сорди (La lega tessala) не согласна с ним по ряду пунктов, но она слишком склонна приписывать всё величие Фессалии Алеадам из Лариссы.
[12] О прежде существовавшем союзе – Hdt., V, 63,3; о сыне Писистрата Фессале – Thuc., I, 20,2; VI, 55,1; Arist., Ath. Pol., XVII, 3; cf. Sordi, 55.
[13] SIG3, 274.
[14] Ср. вышеуказанные статьи Момильяни и Гшнитцера и наше собственное обсуждение вопроса в CP., LV, 1960, 237f.
[15] Cf. CP, XL, 1945, P. 74 et n 55, P. 78 n. 72. Интерпретация Pol 1261a28, даваемая в n 72, во многом сходна с той, что дал позднее Баркер в своём переводе.
[16] Cf. CP, LV, 1960, p. 237 et n. 37.
[17] Так у Wade–Gery, JHS, 1924, P.58, n. 16, которому следует Сорди (p. 319, n 4).
[18] Cf. CP, LVII, 1962, P. 250 f.
[19] Xen., Hell., VI, 1,8. В том же самом пассаже количество гоплитов даётся 10000. Легковооружённые войска выставлялись периэками. Когда Ясон стал тагом, он, как говорят,, имел 8000 кавалерии и не менее 20000 гоплитов (Ibid., 19), но сюда включаются и союзные войска. Таким образом, 6000 остаётся наибольшим числом кавалерии, выставленным собственно Фессалией.
[20] Cary (CAH, III, 600) полагает, что «отдельные земельные участки (kleroi) …не могли занимать территорию более пяти квадратных миль». Такая оценка выглядит заниженной. Белох (Gr G, III, 1,293) оценивает территорию Фессалии в 15000 квадратных миль, из которых тетрады включали половину, т. е 7500 кв. миль. Только 3750 из них необходимы для 150 клеров по 25 кв. км. каждый.
[21] О фессалийской кавалерии с Александром см. Diod., XVII, 17,4. Гордий привёл 200 добавочных фессалийских всадников (Arrian, Anab., I, 29,4), таким образом доведя их общее число до 2000. О 2000 в Ламийской войне см. Diod.,, XVIII, 15,2. В том месте, где он хочет представить фессалийские силы как очень крупные, Исократ говорит о более чем 3000 (О мире, 118).
[22] О Скопасе см. Xen., Hell., V,1,19; cf. Sordi, 61; о «тиранах» в Фокиде см. Plut., Mor., 244b.
[23] Xen., Hell., VI, 1,9; 12; 19.
[24] История рассказывается только Плутархом, но он пишет о делах своих соседей, тема в которой он был специалистом. Одним из командиров в последовавшей военной кампании был Даифант из Гиамполя, жизнеописание которого написал Плутарх.
[25] . О собрании см. Thuc., IV, 78,3; Hdt., V, 63,3; cf. Rep. Gov., 41 et 206 n. 39; иной взгляд у Сорди (330 f). Представительное собрание с городами, представленными в пропорции к их размеру, такое к которому склоняется она, возникло позже.
[26] Seltman, Greek Coiins, 89; 160 ff.
[27] SIG3, 55 (Buck № 35). О Хилоре см. Arist. Pol 1321b30. Это кажется два единственные упоминания о магистрате с таким названием.
[28] Самое раннее особое упоминание об экспорте зерна из Фессалии встречается у Ксенофонта (Hell., VI, 1,11), но конечно торговля зерном в Греции началась много раньше и Фессалия была вовлечена в неё. Данные в письменных источниках о ранней торговле естественно скудны. Когда Гесиод почитает счастливыми тех, кто обладая здравым смыслом не плавают на кораблях, потому что их земля даёт достаточно, чтобы в этом не было необходимости (Op. Et dies, 236f), это доказывает, что к его времени были районы, импортировавшие зерно. То же самое можно заключить из запрета Солона экспортировать любые сельскохозяйственные продукты, кроме масла (Plut., Sol., XXIV). Roebuck Ionian Trade and Colonization, 1959, p. 128, собрал из Геродота Данные о перевозках зерна, которые показывают, что Понтийский регион и Сицилия представлялись возможными источниками поставок. В других отношениях данные о ранней торговле косвенные и главным образом археологические.
[29] Pind., Pyth., X; Plato, Meno, 70; Theocritus, XVI, 34; для интерпретации оды Пиндара см. комментарий Gildersleeve и перевод Richmond Lattimore (1947). Νομος θεσσαλων не означает «закон фессалийцев» (так видимо у Сорди, 313), но как правильно переводит Латтимор «фессалийский путь» («они идут фессалийским путём и укрепляют его»). Далее, Гилдерслейв несомненно прав в том, что αγαθοισι употребляется в политическом смысле; мнение Латтимора по этому поводу неясно.
[30] Меноны очень бегло упоминаются Сорди (p. 139, n 3) и она ошибается, забыв упомянуть одного из них в связи с Ламийской войной.
[31] Thuc., II, 22,3. Raubitscheck Menon, son of Menekleides \\ Hesperia, XXIV, 1955, 286-289 (summary Bull. Ep., 1958, n 172) даёт очень впечатляющие данные о Меноне — участнике кампании в Эйоне, которому, согласно Демосфену (XXIII, 199) было даровано афинское гражданство. Раубичек идентифицирует его с Меноном, сыном Менеклида из дема Гаргеттос, имя которого появляется на нескольких ostraka и таким образом делает вывод, что он проживал в Афинах и активно участвовал в политике. Из острака, одна из которых характеризует его как изменника и тёмной по смыслу статьи у Гесихия, Раубичек делает вывод, что он был подвергнут остракизму и что этот остракизм имел место в 457 г. после битвы при Танагре, в которой фессалийская кавалерия перешла на сторону врага. Это вероятно, но не является бесспорным. Далее (n 14) Раубичек считает возможным, что командир фессалийской конницы 431 года идентичен с Меноном кампании в Эйоне, 45 годами раньше; это крайне маловероятно.
[32] Marcellinus, Life of Thucydides, 28; Thuc., VIII, 92,8.. Раубичек делает марцеллинова Фукидида афинянином, но если он идентичен с фукидидовым (VIII, 92,8), то он был гражданином Фарсала и проксеном Афин.
[33] Diog. Laert., II, 6, 50 называет его фарсалянином.
[34] См. очерк его жизни у Kroll, RE, XV, 926.
[35] О Горгии см. Arist. Pol. 1275b26. Критий Афинский, который был в изгнании в Фессалии непосредственно до того, как стал одним из Тридцати тиранов, принимал участие в возмущении пенестов против их господ (Xen. Hell., II, 3,36). Такое действие было вполне в характере человека, шедшего столь окольными путями, как Критий. Ср. Сорди, р. 141-146, превосходное рассуждение которой опирается на убеждение, что пенесты освобождены были в 457 г. По последнему пункту ср. CP, LV, 1960, 244.
[36] Arist. Pol. 1331a30.
[37] Daux G. Dedicace thessalien d’un cheval a Delphes \\ BCH, LXXXII, 1958, P. 329-224; так же SEG, XVII, 243. Надпись цитируется и обсуждается Robert J et L \\ Bull. Ep., 1959, n 189; Дальнейшее обсуждение с воспроизведением текста CP, LV, 1960, 241 f.
[38] Xen., Hell., VI, 1,19.
[39] SIG3, 184; Tod, 147; cf. CP, LV, 1960, 240f et 248, n48.
[40] См. особенно Dem., I,22.
[41] См. ниже раздел о Ликийской конфедерации и ср. The Araxa Inscription and the Lycian confederacy \\ CP, LI, 1956, P. 151-169, особ. 159-166.
[42] Theopompus, FGrH 115, fr. 208; Dem.,IX, 26; cf. Sordi, 318.