За все время своего существования греческий театр строго сохранял одну особенность первичной драмы: представления происходили лишь в дни празднеств в честь бога Диониса. До нас дошел текст: "Дионисии, праздник Диониса в Афинах". Справлялись сельские Дионисии в месяце посейдеоне (декабрь-январь), Леней - в месяце гамелионе (январь-февраль), городские Дионисии - в месяце элафеболионе (март-апрель)".[1] Пропущенный в этом перечне месяц антестерион (февраль-март) также сопровождался в Афинах драматическими представлениями; на нем поминки умерших соединялись с открытием бочек и с пробой нового вина по случаю пробуждения весны. Первыми цветами весны украшали и сосуды и детей, которым дарили игрушки. На второй день праздника по городу ходили ряженые сатирами и устраивались состязания: кто успевал скорее опорожнить кубок, тот получал в награду венок из плюща и мех вина. Представляли также бракосочетание "царицы", супруги архонта-царя, с Дионисом, в воспоминание "священного" брака Диониса с критской царевной Ариадной.[2] Во время Антестерий в Афинах на колеснице в виде корабля въезжал сам Дионис, тогда как на острове Делосе на колеснице возили его атрибут - фалл.[3] Тождество этого праздника с Дионисиями видно из того, что в Кизике один и тот же праздник в надписях (например, CIG II, 3655) называют то Дионисиями, то Антестериями.
К празднику Дионисий каждая колония посылала по фаллу, как это видно из надписи (IG I², 245), а участники фаллических процессий (итифаллы) пели гимны, в которых в эллинистическую эпоху прославляли владык, например Деметрия, сравнивая его лик с солнцем. Отрывок такого гимна из Дурида приводит Афиней (VI, 63, р. 253 d-e; ср. XII, 60, р. 542c).
Во время праздника Дионис на колеснице изображался либо его символом - фаллом (так было на Делосе), либо человеком, иногда взрослым, иногда мальчиком. Такое перевоплощение человека в бога связывало праздничный обряд с театральным представлением и создавало почву для широкого развития актерского мастерства.
Городские Дионисии находились в непосредственном ведении архонта, в помощь которому народ избирал еще десять особых "попечителей".[4] Устройство этих праздников продолжалось, как это видно из надписей, вплоть до времени Римской империи; после Панафиней они являлись самым блестящим праздником в Афинах; там на время, пока происходили празднества, выпускали даже преступников из тюрем.[5] О ходе и составе устраиваемых на городских Дионисиях драматических представлений можно судить по так называемому закону Эвегора, выписка из которого имеется в речи Демосфена против Мидия (§ 10), и по многочисленным надписям. Ряд надписей содержит записи о победах на этом празднике за много лет подряд (например, IG II, 971 от 472/471 г.) Продолжался праздник три или четыре дня, и в IV веке до н. э. прочно установился такой порядок: первый день - драма сатиров, возобновление старой трагедии, пять комедий; второй день - четыре (или пять) новых трагедий; третий день - пять (или четыре) новых трагедий. Такой же порядок удержался в тех местах Греции, куда этот праздник перешел из Аттики, как это видно по одной надписи из Феспий III века. Участники этих хоров были не платные, а любители из числа граждан.
Наряду с драматическими представлениями на городских Дионисиях выступали хоры юношей и взрослых, исполнявшие дифирамбы. Таких хоров было десять, в связи с десятью филами, установленными Клисфеном. Может быть, поэтому и "Паросская хроника" относит начало этих представлений дифирамбических хоров как раз к 508 г. до н. э., - году законодательной деятельности Клисфена.
Едва ли справедливо мнение Ю. Г. Липсиуса и других, будто сельские Дионисии возникли после 535/534 г. до н. э. путем перенесения из Афин этого праздника: скорее он и в самых Афинах развился из повсеместного праздника. Лучшее, хотя и очень малое понятие об устройстве и характере этих сельских представлений дает комедия Аристофана "Ахарняне", где Дикеополь вместе со своей дочерью и рабом Ксанфием устраивает такое празднество (ст. 241). На сельских Дионисиях исполнялись трагедии таких крупных поэтов, как Эврипид, и ка надписях сохранились сведения только об этих представлениях.[6] Аристофан в "Ахарнянах" (ст. 502 сл.) говорит, что Клеон не обвинит его в том, будто он позволяет себе поносить родной город в присутствии иноземцев, потому что "теперь у нас состязание на празднике Леней, когда нет иноземцев и союзников, приносящих сюда свою дань". Отсюда делали вывод, что вообще Леней отличались меньшей пышностью и многолюдством, чем городские Дионисии, ко времени которых приурочен был и привоз союзной дани в Афины. Но, по мнению Никитина,[7] слова Аристофана не имеют общего значения, а относятся лишь ко времени войны, мешавшей сношениям союзников с Афинами по морю и вообще стеснявшей и ограничивавшей приток в Афины иногородних зрителей.[8] Надписи сохранили протоколы драматических состязаний и на Ленеях: CIA II, 972, 420-192 гг. до н. э.; 975, от 188/187 г. по 157 гг. и т. д.
Заведывал этим праздником также архонт-царь вместе с попечителями (Полидевк VIII, 90).
Леней устраивались не только в Афинах, но и в других местах, например на Родосе.[9] Предисловия древних грамматиков сообщают об исполнении на Ленеях "Ахарнян", "Всадников", "Ос", "Амфиарая" и "Лягушек" Аристофана, тогда как первая обработка его "Облаков", "Мир" и "Птицы" шли на городских Дионисиях.

---

[1] Bekker, Anecd. Graeca. p. 235, 6.
[2] См. Латышев. Очерк реч. древн., ч. 2, СПб. 1889, стр. 142.
[3] Л. Дейбнер, Arch. Jahrb., т, 42,(1927), стр.172—192, со многими рисунками.
[4] Аристотель, Афинская полития, гл. 56, 3-5.
[5] См. Схолии к речи Демосфена против Андрогиона, § 68.
[6] Например, CIA II, 389, 469, 585.
[7] П. В. Никитин. К истории афинских драматических состязаний, стр. 43.
[8] Однако С. И. Соболевский не согласен с П. В. Никитиным и полагает, что война не служила помехой союзникам приезжать в Афины: во–первых, гегемония на море принадлежала афинянам; во–вторых, в указанном месте Аристофана сказано: κοὔπω ξένοι πάρεισιν — „и еще не присутствуют иностранцы“: слова „еще не“ могут указывать лишь на то, что еще не наступило время приехать иностранцам в Афины, потому что теперь зима, а не весна, — потому что теперь Леней, а не Дионисии. Если бы мешала война, то и на Дионисии им нельзя было бы приезжать.
[9] О празднике Дионисии на этом острове сообщает Диодор, XX, 84. См. также надпись IG XII, 1, 125, если только она относится к Родосу, а не к Риму, как это полагает А. Вильгельм. Составлена она, по видимому, в III веке до н. э.