Хронологически, уцелевшие фрагменты Дионисия первыми знакомят нас с тремя тарентинцами: Филонидом, Метоном и еще одним безымянным. Проблема, откуда Дионисий взял эти сведения, при отсутствии каких–либо прямых свидетельств греческих источников и римской анналистической традиции нуждается в исследовании. Будет ли он подробно описывать истории, обнаруженные им в этих более ранних источниках, или просто переупаковывать то, что он нашел в них, — это по–прежнему важные вопросы, но с определенными ограничениями. Даже если последующие авторы, по–видимому, перекликались с материалом, который мы находим на страницах Дионисия, это не является убедительным свидетельством того, что он создал контент. Можно было бы обратиться к греческому историку III века. Например, Тимей или Гиероним Кардийский предложили очень полное сообщение, из которого их преемники выбрали только части. С другой стороны, в этом мог быть повинен более ранний римский анналист, практически все они так или иначе подпадали под эллинское влияние, начиная с первоначальной истории Фабия Пиктора, написанной на греческом языке, и заканчивая первым приукрашенным повествованием Л. Целия Антипатра менее чем через сто лет (De Orat. 2.54, где Цицерон заметил, что Антипатр не был грамотным). Тем не менее, размышления о том, кто мог быть источником Дионисия, не имеют смысла без предварительного изучения его текста.

Содержание: I. Отсутствие у Динарха характерных черт: четыре писателя с таким именем. — II-III. Происхождение и жизнь Динарха. — IV-VIII. Время жизни и характеристика его красноречия. — IX. По каким признакам можно узнать его речи. X. Какие речи об общественных делах принадлежат этому оратору. — XI. То же, но приписанное ложно. — XII. Речи о частных делах, автором которых он является. XIII. То же, но приписанное ложно.

Прочитал того же автора краткое изложение в пяти книгах двадцати томов его истории. Здесь его стиль более изыскан, но далеко не так приятен; и в то же время этот труд является более полезным, так как в него не вставлено ничего кроме того, что совершенно необходимо. Его стиль краткий и без избыточности, словно царь выносит приговор; его композиция и манера выражаться для ушей слушателя звучат несколько резковато. В остальном стиль не годится для извлечения, но отнюдь не соответствует полной и обширной истории. Очевидно, что писатель жил до Диона Коккеяна[1] и Аппиана Александрийского, которые также написали историю Рима.