Локры были маленьким племенем даже для Греции и разделены были на две отдельные географические группы — восточные локры на восток от Фермопил вдоль побережья Малийского и Эвбейского заливов и западные локры вдоль северного побережья Коринфского залива от местностей, соседних с Дельфами до теснин Навпакта. Западным локрам Фукидид (I, 5,3) даёт оценку как отсталым; их группа не создала ни сильного федеративного государства, ни играла заметной роли в исторических событиях. Но, однако ж, локры представляют для нас значительный интерес. Восточные локры в первой половине V века имели весьма передовую для того времени федеральную организацию, в то время как западные локры с более слабой организацией иллюстрируют состояние неустойчивости, в котором существует в племенном государстве центральное правительство с некоторой властью, в то время как здесь так же существуют города, претендующие на свою долю власти и граница меж двумя этими центрами силы была неопределённой. Но и западные локры были так же достаточно продвинуты в некоторых отношениях. Знания свои мы получаем из трёх хорошо известных и много обсуждавшихся и всё ж отчасти тёмных надписей [1], которые проливают свет не только на развитие федерализма, но и в более общем плане на греческие социальные и политические учреждения V в. до н. э. Эти три надписи найдены были в западной Локриде, притом две из них в Галаксиди, на месте древнего Халея [2]. Первая из них содержит нормы и правила, принятые восточными локрами для группы колонистов, выселенных ими в Навпакт. Замечание, прибавленное в конце, показывает, что те же самые правила применялись к колонистам, выведенным туда же Халеем. Таким образом, Халей позаимствовал закон у восточных локров и этому мы обязаны большей частью информации, которой обладаем о раннем государственном устройстве последних.
Как произошло разделение локров на две части остаётся лишь догадываться. Диалект их был северо–западно–греческим и они (или те из них, кто принесли с собой язык), принадлежали к той же самой группе пришельцев, что и фокейцы, но похоже, что они пришли первыми и что их разделение было вызвано позднейшим вторжением фокейцев [3]. Но хотя и разделённые, эти группы сохранили удивительно прочное чувство родства и связь друг с другом. Так когда в начале V в. Навпакт, близ западной оконечности западной Локриды, постигли какие–то бедствия, то восточная Локрида вывела колонию для поддержки города. А решив это, они составили нормы и правила, регулировавшие отношения колонистов с их прежней родиной, а так же включавшие условия относительно их прав в Навпакте, несомненно направленные на согласие с прежними жителями города. Как уже упоминалось, правила эти так же относятся и к группе колонистов, выведенных городом Халеем [4]. Отправка двух групп в один город — свидетельство того, что ситуация была весьма серьёзной. Дальнейшие данные о положении дел в западной Локриде опираются на постановление неизвестного города, предусматривавшее возможность того, что его община выведет 200 вооружённых поселенцев, которые вместе с их семьями составят солидную прибавку к местному гражданскому обществу [5]. Было высказано правдоподобное предположение, что трудности локрийев были вызваны нападением этолийцев [6].
Документ, содержащий правила для колонистов, высланных в Навпакт, подразумевает участие трёх сторон — восточных локров, колонистов и города Навпакта, с которым должно было быть заранее достигнуто соглашение. Восточные локры сохранили некий остаток контроля над колонистами. Они оговаривали, что колонисты не будут платить в Навпакте никаких налогов, кроме тех, что платят сами западные локры, т. е не должны рассматриваться в качестве метеков и обременяться особым налогом за право проживать в Навпакте. Далее оговаривалось, что если колонист не имеет прямого наследника, то его собственность может унаследовать родственник в восточной Локриде, которому даётся три месяца чтоб явиться в Навпакт и заявить претензию на собственность. Только если он откажется это сделать, применяются законы Навпакта. Наконец, от колонистов требовалось принести присягу верности восточным локрам. Документ составлен в форме закона, принятого восточными локрами, но как только колонисты поселятся в Навпакте, он становится договором между колонистами и восточными локрами и может быть изменен этими двумя сторонами по взаимному согласию. Так Навпакт стал почти что двойной или расколотой общиной, хоть и с самого начала оговаривалось, что колонист считается навпактянином и что посещая прежнюю родину, он там будет считаться чужестранцем. Если колонисты из Халея сходным образом составляли отдельную, отличающуюся группу, то ситуация должна была быть весьма запутанной и сложной. Но возможно, что захват Навпакта афинянами и занятие его мессенянами произошли так рано, что новая система не успела быть достаточно испытана.
Наличие федерального или центрального правительства у восточных локров в достаточной мере засвидетельствовано только что упомянутым документом, но понимание ситуации в некоторой мере осложняется тем фактом, что восточных локров иногда называют гипокнемидскими локрами, т. е локрами, жившими под горой Кнемида и иногда опунтскими. Последнее имя может, как кажется, означать граждан города Опунт, столицы или главного города района, но оно употребляется таким образом, что должно служить синонимом для восточных или гипокнемидских локров [7]. Некоторые из правил, установленных для всех восточных локров, были следующие. Гипокнемидский локриец, став навпактянином, поселившись в этом городе как колонист, имел право, посещая прежнюю родину, принимать участие в религиозных обрядах общины, но как иностранец; он и его потомки навсегда обладали этим правом (стк. 1-4). Колонисты на должны платить налоги среди гипокнемидских локров, если они не возвращаются и не возобновляют гражданство среди гипокнемидян. Если колонист пожелает возвратиться в свою общину, он может сделать это без уплаты вступительного взноса за гражданство, при условии, что он оставляет взрослого сына или брата жить среди колонистов. Так же если гипокнемидский локриец будет насильственно изгнан из Навпакта, он может возвратиться без уплаты какого–либо взноса той общине, из которой он пришёл (стк.6-10). Правило о месте происхождения, специально изложенное здесь, несомненно прилагается ко всем случаям возвращения, включая участие в религиозных обрядах колонистами, посетившими прежнюю родину. Всякий раз, когда гипокнемидский локриец возвращается из Навпакта, об этом должно быть объявлено в собрании в Навпакте, а так же в собрании (agora) того города (polis) из которого он происходит и в который он теперь возвращается (стк. 19-22) [8]. Ясно, что мы имеем здесь законодательство федерального правительства для группы общин–членов. Но у этих общин были и свои собственные законы. В случае с какими–то особыми группами колонистов, сохранившими собственность на своей прежней родине устанавливается, что их собственность в Навпакте, будет управляема согласно законам или обычаям Навпакта, а среди гипокнемидян — согласно гипокнемидским законам или обычаям, как управляемая в каждом случае особым городом. Если кто–либо из них возвратится, да будет он подчинён законам своего родного города (стк. 22-28). Если кто–либо из колонистов не уплатит налоги в Навпакте, он будет исключён из числа локрийцев до тех пор, пока не уплатит навпактянам то, что им должен (стк. 14-16).
После всех этих указаний на то, что колонисты имеют свои корни в ряде различных восточно–локрийских городов, удивительно заметить, что они клянутся в верности «опунтянам» и что когда встаёт вопрос о возможном возобновлении клятв, то две стороны о которых идёт речь — опунтяне и навпактяне, т. е колонисты, поселённые в Навпакте (стк. 11-14). Не может быть и речи, что все эти колонисты из различных городов должны были клясться в верности городу Опунту. Потому «опунтяне» здесь и там, где говорится, что условия документа могут быть изменены по договорённости между колонистами и «большинством из тысячи опунтян», должно обозначать то же, что «гипокнемидские локры» в других пассажах. Термин может указывать на выдающееся положение Опунта как столицы или главного города конфедерации, но не более. Сходным образом, когда поднимается вопрос о преференциях колонистам в судах «в Опунте» (стк. 32-33), то речь должна идти о судах в городах по всей восточной Локриде, ведь процессы о которых идёт речь, были гражданскими процессами того рода которые естественным образом подпадали под юрисдикцию местных судов в различных общинах. Но с другой стороны, archos (архонт), который был обязан возбудить иск в случае незаконной попытки изменить это соглашение о колонии (стк. 41), должен был быть федеральным должностным лицом. Подразумеваемое в этих нормах и правилах федеративное государство обнимало только восточную Локриду. Пункт об исключении из числа локрийцев колониста не уплатившего налоги в Навпакте, может служить свидетельством мечты о единой Локриде., ведь государство, охватывающее как восточную так и западную Локриду, вряд ли могло существовать в это время. Как видно будет ниже, западные локры имели собственное объединение, но очень рыхлое.
Как читатель может заметить, существование городов в пределах восточной Локриды, определённо засвидетельствовано надписью, только что использованной нами в качестве свидетельства существования федерального правительства. Когда уехавшие в Навпакт колонисты возвращаются в свои прежние общины, то об их возвращении возвещает глашатай в собрании их родного полиса. Упоминание о законах относительно собственности подразумевает, что существовали восточно–локрийские законы или обычаи, но с местными вариациями. Но, из–за природы документа ни один восточно–локрийский город, за исключением Оропа, не назван по имени, а потому нельзя быть совершенно уверенным, что это ссылка на сам город как таковой. С другой стороны, для западной Локриды есть данные о ряде городов. Кроме Навпакта, уже был упомянут Халей. В добавок, мы имеем бронзовую табличку с договором между Халеем и Эанфией и постановление одного из этих городов относительно прав чужестранцев в городе и юридической процедуры для судебных процессов, в которые вовлечены чужестранцы [9]. Затем из неназванного города мы имеем постановление относительно передела земли, прав на пастбища и вообще перемен, что должны быть произведены, если добавочная группа поселенцев будет призвана и примет гражданство [10]. Эти документы на первый взгляд являются решениями совершенно независимых городов, но это само по себе не исключает возможности существования слабого центрального правительства. Эти документы дают возможность обрисовать более яркую картину скорее городских, чем федеральных учреждений. Но однако, всё ж позвольте нам обратиться сначала к федеральным учреждениям.
Большую часть того, что мы можем узнать о федеральном правительстве восточной Локриды, мы извлекаем из постановления о колонистах, поселённых в Навпакте. Из него мы узнаём, что магистраты были ежегодными должностными лицами, что высшее федеральное должностное лицо называлось архонт и что было федеральное собрание, известное как «Тысяча». Для такой небольшой области, как восточная Локрида это подразумевает группу голосующих, выбранных для этой цели по принципу имущественного ценза, который не был слишком уж высоким [11]. Интересно отметить, что государство именуется не koinon (государство) или ethnos (народ), но просто «гипокнемидские локры» и изредка «опунтяне». Кроме того, когда упоминается федеральное собрание, оно именуется «Тысяча опунтян». Это обычно побуждает учёных заключить, что это было собрание города Опунта и что этот город установил своё господство над другими [12]. Однако, так как городское собрание в этом документе именуется «агора», то «Тысяча опунтян» должно быть чем–либо другим и едва ли может быть чем–либо иным, кроме как собранием всех «опунтян» т. е восточных локров. Кроме того, так как кажется, что правительство было олигархическим, то собрание с тысячей членов было бы слишком велико даже и для много большего города, в таком небольшом аграрном государстве, как восточная Локрида. С другой стороны, это вполне подходящее число для восточных локров в целом, если их активное гражданство и членство в собрании опирались на военную службу в качестве гоплитов [13]. Геродот сообщает, что когда опунтские локры с полными силами выступили под Фермопилы их контингент составил 1000 человек [14]. Это вовсе не означает с неизбежностью, что реальное число членов собрания было 1000. Думается, что его название — пример обычного для греков использования числа, как имени для собрания или группы лиц с активным гражданством, как например «Пять тысяч» в Афинах и собрание «Десяти тысяч» в Аркадской конфедерации. В добавок к федеральному архонту и собранию, здесь имеются так же сведения о существовании федерального суда. Обвинения в нарушении федеральных законов выдвигались частными лицами перед архонтом. Судьи или присяжные, участвовавшие в деле (это не даёт данных о том, был ли это постоянный суд или назначаемый по особому случаю) выносили свой вердикт под присягой и голосовали тайными бюллетенями или скорее жетонами для голосования (voting tokens) [15]. Таким образом, мы имеем здесь раннее федеративное государство, в котором высшее федеральное должностное лицо носило скорее гражданский, чем военный титул, в котором имеются данные о ежегодных магистратах и в котором существовал особый федеральный суд или юридический механизм. Это было так же федеративное государство со столицей. Способ, которым употреблялось прилагательное «опунтский» делает ясным, что собрание собиралось в Опунте и что Опунт был столицей конфедерации. Насколько велик был постоянный административный аппарат — неизвестно. К архонту, очевидно, можно было обратиться в любое время года и в случае некоторых судебных исков требовать, под угрозой лишения гражданства и собственности, обеспечить их решение в течение 30 дней.
Также высокое развитие получило и управление городами. Данные на эту тему происходят в основном из западной Локриды. Раннее постановление из неизвестного города обнаруживает почти что приводящее в замешательство богатство органов управления. Кажется, что постановления города принимались собранием (polis) и двумя советами - preiga и apoklesia [16]. Из двух советов preiga должна была быть более древним и более аристократическим органом; apoklesia, уникальный термин используемый только здесь, должна была быть более народным советом. Ссылка на решение «Тысячи и одного», указывает, что этот второй совет насчитывал 101 члена. Существование двух советов известно для ряда городов — для соседних Афин, для Хиоса VI столетия, для Кирены конца V века [17], но это что–то новое считать решение обоих советов прямо требуемым для законопроектов, принимаемых собранием. Равно удивительно в такое раннее время обнаружить народный совет, состоящий из нечётного числа членов, вероятно для того, чтоб уменьшить риск равного голосования. После этого, вряд ли нужно останавливаться на том, что города имели собственных магистратов и суды или как минимум регулярное отправление правосудия. Для одного города, как мы это покажем, имеются даже данные о суде или судах для рассмотрения дел, связанных с негражданами.
Отдельные города, как кажется, пользовались значительной свободой действий. Это подразумевается в столь часто уже упоминавшемся восточно–локрийском постановлении относительно колонистов, высланных в Навпакт. Но даже более замечателен документ, представляющий собой практически договор между двумя западно–локрийскими городами — Халеем и Эанфией относительно права конфискации имущества чужестранцев. Он предусматривал, что если гражданин одного из двух городов остаётся свыше месяца в другом, он имеет право пользоваться местными судами по любому судебному иску, который он предъявит, но он так же упоминает о xenodikai, таким образом свидетельствуя о существовании особого суда или судов для рассмотрения дел с участием неграждан [18]. Приведённого достаточно, чтобы показать, что два города установили законы или правила, чтобы применять их в будущем.
В этой связи следует напомнить, что локрийцы делали чёткое различие между существующим корпусом законов и обычаев (nomia) (вероятно, большей частью это было обычное право) и новым писанным сводом законов, называвшимся thethmios или tethmos (одно и то же слово в двух различных формах). Принятые законопроекты выражаются в типично греческой форме, как законопроекты которые понравились, то есть были проголосованы соответствующими участниками голосования. Но, однако, тот последний свод хоть и принят был собранием, но его содержание таково, что он должен считаться законами, а не просто постановлениями исполнительной власти. Насколько далеко зашла законотворческая деятельность в городах показывает упоминание в одном из актов существующего закона об убийствах и это в надписи, которая в других отношениях создаёт впечатление архаической [19]. Вероятно, локрийцы рано начали свою законотворческую деятельность и далеко в ней продвинулись. Если истинна традиция, что один из самых ранних законодателей происходил из Локр в Италии [20], то этим мы должны быть обязаны традиции, ведущей начало из Греции.
Можно ли установить каковы были взаимоотношения между центральным и местными правительствами в обеих частях Локриды? Нормы и правила, принятые восточными локрами в связи с высланными в Навпакт колонистами, указывают на федеральное правительство, которое может предписывать нормы и правила, общинам входящим в конфедерацию. Договор между Халеем и Эанфией указывает на полную независимость городов западной Локриды. Ведь в западной Локриде были города, которые по собственной инициативе стремились приглашать группы колонистов присоединиться к своей общине [21]. Маловероятно, что города восточной Локриды действовали равно независимо. Если город нуждался в подкреплении новым населением, вероятно дело должно было взять в свои руки федеральное правительство. В случае с Навпактом кажется, что восточные локры вели переговоры непосредственно с городом, без вмешательства какого–либо западно–локрийского федерального правительства. Вывод тот, что города западной Локриды пользовались большей независимостью, чем восточной. Если там и была центральная организация, то она должна была быть очень слабой. Правда, какая–то организация, способная действовать в вопросах войны и союзов здесь была, ведь в 426 г. афинянам была обещана помощь всех военных сил западной Локриды для вторжения в Этолию. И к этой же организации послал вестника Еврилох, командующий спартанскими силами, что прошли из Дельф через Локриду, чтоб атаковать Навпакт, с тем чтобы отговорить западную Локриду от союза с Афинами. Но в переговоры со спартанцами, обещая помощь или же нейтралитет, вступали всё ж таки отдельные общины [22]. Таким образом, даже столь слабая организация как западно–локрийская имела в некотором роде центральное правительство, с которым могли связываться представители других государств.
Таким образом, мы имеем в Локриде две организации, по крайней мере одну из которых — восточно–локрийскую можно рассматривать как федеративное государство типа, позже квалифицируемого как симполития. Правила, позволяющие колонистам при определённых обстоятельствах возвращаться из Навпакта в их прежние общины и возвращать себе гражданство без уплаты вступительного взноса (eneteria) демонстрируют, что здесь была ясная идея местного гражданства, а так же правила приёма новых граждан, в соответствии с которыми обычно взимался вступительный взнос [23]. Упоминание о лицах, обладавших собственностью более, чем в одной общине и имеющих родственников в иных общинах, чем те, в которых они жили делает вероятным, что граждане одной общины имели право обладать собственностью в любой общине в пределах конфедерации и заключать законные браки с их гражданами. Определялись ли эти права как enktesis и epigamia или нет, но они применялись здесь на практике. По вопросу налогообложения наша информация крайне недостаточна. Восточно–локрийское постановление относительно высылки колонистов в Навпакт, упоминает о налогах как в западной, так и в восточной Локриде и регулирует уплату налогов в определённом объёме. Это может, кажется, подразумевать, что налоги собирались непосредственно федеральным правительством. Но, однако, это маловероятно. Налоги, скорее всего, собирались городами, но в какой–то мере подчинялись регулированию федерального правительства, по крайней мере в восточной Локриде. То, в какой мере отношения с заграницей были в руках правительств городов, несомненно указывает, что последние так же собирали таможенные пошлины, каковы бы они ни были.
\Имеются данные об интенсивных контактах различных локрийских городов не только друг с другом, но и с заграницей. Локрида была так мала — узкая полоса едва в 50 миль длиной, что только самые упорные изоляционисты хотели б избегать контактов по крайней мере с соседями из других восточно–локрийских общин. Но здесь были также контакты и с западной Локридой. Самый тот факт, что были высланы колонисты из восточной Локриды в Навпакт — достаточное тому доказательство. Более того, восточные локрийцы рассчитывали поддерживать контакты со своими прежними гражданами, позволяя им принимать участие в религиозных обрядах и предоставляя им особые льготы в местных судах. Пункт, что власти должны были назначить колониста в помощь любому восточному локрийцу, вовлечённому в судебный процесс с колонистом означает, что не предполагалось, что будут какие–либо трудности с поиском приезжего колониста [24]. Связь между восточной и западной Локридой должна была осуществляться по земле. Вероятно имела место значительная свобода передвижения для отдельных путешественников через лежащее между ними государство или государства, главным образом Фокиду. Что касается контактов разных западно–локрийских городов друг с другом, то уже был отмечен случай с Халеем и Эанфией. Тот же самый документ предоставляет данные так же и по контактам с заграницей. Оба города были морскими портами, оба посещались торговыми судами, оба предоставляли чужестранцам некоторые преференции и покровительство. Оба города заключили меж собою договор не похищать чужестранцев или их имущество с территории друг друга или из гавани. Чтоб понять это, надо вспомнить, что право самопомощи для исправления предполагаемой несправедливости, надолго пережило связанную с ним практику кровной мести. Даже там, где явное пиратство уже исчезло, захваты отдельными лицами собственности и даже личности чужестранцев широко практиковались и жертва не была обязательно тем самым обидчиком, но могла быть кем–либо другим из той же самой общины [25]. Государства часто гарантировали друг другу какие–то права и общепринятые судебные процедуры, но это только в малой степени уменьшало опасность для торговцев, ведь они могли подвергнуться в пути нападению граждан третьих государств. Если Халей и Эанфия были двумя главными портами западной Локриды, как они и были, их соглашение уменьшало опасность, но оставляло чужестранцев беззащитными от захвата на море, за пределами двух гаваней. Это, однако, не означало одобрения открытого пиратства. Здесь существовал штраф за несправедливый захват и если несправедливо захваченная собственность удерживалась более десяти дней, обидчик был обязан не только возвратить её, но и выплатить дополнительно её половину. За подобные правонарушения каждый город несомненно осуществлял юрисдикцию над своими собственными гражданами. Обиженные союзники могли представить своё дело на суд особых магистратов, разбирающих дела заинтересованных чужестранцев (xenodikai). Если чужестранец–истец был несогласен с их решением, выбиралось добавочно девять присяжных для мелких дел и пятнадцать, если речь шла об иске в мину или более. Вдобавок, город имел официального проксена, обязанность которого была следить за тем, чтобы с иностранцами обходились хорошо. В случае обмана, он обязан был требовать штраф вдвое похищенной суммы.
Если подвести итоги тому, что было нами обнаружено, то окажется, что восточная Локрида в первой половине V века была организована как федеративное государство передового для того времени типа. Западная Локрида имела более слабую организацию, но демонстрирует передовое законодательство и понятия о нём., так же как относительно человечные и просвещённые нормы и правила обращения с чужестранцами. Кажется Фукидид (I, 5-6) был так очарован идеей города–государства, что порицал всех, кто подобно озольским (западным) локрам, этолийцам и акарнанцам не следовал этому образцу, а современные учёные больше доверяют obiter dictum (мимоходом сделанному замечанию) Фукидида, чем данным документов. Так как развитие Локриды происходило до захвата афинянами Навпакта, то оно так же значительно предшествовало организации Беотии в 447 году. Здесь может быть уместным напомнить, что локрийцы в то время присоединились к Орхомену в деле освобождения Беотии. Возможно даже, что создатели беотийской конституции кое–что из своих знаний о федерализме позаимствовали, наблюдая за своими соседями из восточной Локриды. И разве столь уж фантастично заключить, что высокое развитие в западно–локрийских городах законов относительно чужестранцев и внешней торговли в сочетании с памятью о высоком развитии Крисы, может служить свидетельством того, что порты вдоль Коринфского залива поддерживали контакты с колониями на западе и таким образом рано достигли успехов во внешней торговле?

---

[1] Cf. Gschnitzer F. Abhangige Orte, p. 143f.
[2] Надписи приведены Баком и «Греческие диалекты» (№№ 57-59), как кажется, единственное руководство, в котором доступны все три надписи. №№ 57 и 58 можно найти у Тода (№№ 24 и 34), а 57 доступна так же в SIG 3, 47. № 59, впервые опубликованная в 1924 году не включена в две последние коллекции. №№ 57 и 58 были найдены в Галаксиди, на месте скорее античного Халея, чем Эанфии. Cf. Gomme Commentary on Thuc., III, 101, 2.
[3] О приходе локрийцев и фокейцев см. выше в разделе «Фокидская конфедерация»; о языке Buck Greek dialects, P. 157-159, который отвергает теорию, что в ранние времена диалекты этих двух групп значительно различались. Oldfather в своей статье Lokris \\ RE, XIII, 1186, полагает, что разделение произошло уже в ходе миграции локрийцев; у горы Эта одна группа повернула на восток, а другая направилась на юг и проследовала от реки Дафнус до Коринфского залива.
[4] Buck, № 57.
[5] Buck, № 59. Бак в сомнении относительно возраста этого документа. Он, как и № 57 архаический. № 57 содержит букву коппа; в № 59 эта буква не употребляется, но эта надпись вырезана бустрофедоном, чего нет в надписи 57. Письмо датируется первой половиной V века на том основании, что оно должно предшествовать афинскому контролю над Навпактом и поселению там мессенян. № 58 так хорошо вписывается в картину, что ясно, что он должен относиться к тому же самому периоду.
[6] Oldfather, RE, XIII, 1195.
[7] Это находится в согласии с обычным употреблением античными авторами; см. Oldfather, RE, XIII, 1159f.
[8] Здесь «агора» должна означать скорее « собрание», чем «рыночная площадь» (market–place (Tod, Buck), Marketplatz (Gschnitzer Abhangige Orte, 57). Это значение лучше всего подходит к данному тексту и соседние Дельфы были одним из мест, где «агора» продолжало употребляться как обозначение собрания; примеры см. Busolt Staatskunde, P. 442, n4; SIG3, Index.
[9] Buck, № 58.
[10] Buck, № 59.
[11] Buck, № 57, стк. 35 имеется общая ссылка на ежегодных магистратов. Здесь не ясно на каких магистратов эта ссылка — федеральных или городских, но в стк. 42-43 имеются упоминания об обязанностях, возлагаемых на архонта, несомненно федерального магистрата, если до истечения срока его полномочий остаётся 30 дней. Таким образом, он может уверенно рассматриваться как должностное лицо с коротким сроком службы, вероятно ежегодным.
[12] Cary, CAH, III, 614; Busolt Staatskunde, 1456f; Oldfather, RE, XIII, 1240 упоминают о возвышении Опунта, но последний говорит о «Тысяче», как составляемой из всех восточных локров, но собирающейся в Опунте (р. 1244).
[13] Так же и Эренберг (Gr. State, 49; Staat, 59) считает, что Опунтская Локрида была гоплитским государством.
[14] Геродот (VII, 203,1) сообщает, что они выступили с полными силами под Фермопилы; Диодор (Diod (Ephorus) XI, 4,7), что числом их было 1000 человек. Заявление Павсания (X, 20,2), что их не могло быть более 6000 — беспочвенная догадка, основанная на числе афинян при Марафоне.
[15] Buck, № 57, стк. 38-46.
[16] Buck, № 59. Poils вероятно, строго говоря, не означает «собрание», но указывает на голосование города или общины, будучи употреблено во многом как demos в Афинах и в других городах. Бак (№ 57) прилагает «agora» к собранию, а «polis» — к общине. Из двух советов preiga — вероятно совет старейшин и старый аристократический совет или его преемник, соответствующий герусии в Спарте или ареопагу в Афинах; apoklesia, нет в индексе Бузольта в Staatskunde; в LSJ Lexicon Supplement означает «комитет, комиссия», должна была быть более народным советом, который был комиссией собрания.
[17] О проблеме двух советов см. Ehrenberg Gr. Staate, 61f, Stadt., 75. Он добавляет другой пример — «Восемьдесят» в Аргосе наряду с буле (Thuc., V, 47,9). Об ареопаге и Хиосе cf. Rep. Gouv., p. 18f; о буле и герусии в Кирене см. SEG, IX,1 и перечисленную там литературу. Орган из 101 члена не мог быть собранием и более вероятно, что это был один из двух советов, который не вполне ясно. Другая, но менее вероятная возможность, что это специальная комиссия (комиссия ad hoc).
[18] Buck, № 58.
[19] Nomia: Buck, № 57 стк. 19, 25ff; thethmios, tethmos: № 57 стк. 46, № 59 стк. 1, 14; упоминания о голосовании № 57 стк. 38; № 59 стк. 10; закон об убийствах: № 59 стк. 13.
[20] Arist., Polit., 1274a22; Diod., XII, 19-20; cf. Bonner R. J Administration of Justice, I, 1930, P. 69f.
[21] Buck, № 59.
[22] Thuc., III, 95,3; 101. Еврилох не прежде выступил в свой поход, чем отправил заложников в дорийский Китиний. Вероятно, он доверял западным локрийцам меньше, чем Брасид два года спустя фессалийцам.
[23] Buck, № 57 стк. 7-10.
[24] Buck, № 57 особ. стк. 33-35.
[25] Buck, № 58; ср. статьи «Syle» и «Asylia» в OCD и «Sylan» в RE.