Содержание,
Пиндар, приписав первую Олимпическую оду Гиерону[1], приписал ему и вторую пифическую. Сей государь не лично, но чрез колесницу и коней одержал победу в Пифе. Он тогда был болен в своем войск, а правление Этны вверил сыну своему Динамену; что пииту подает случай к уподоблению Гиерона Филоктету и ко введению посторонних повестей. Паче же блистает в сей оде сильная картина огней горы Этны, под коею, по баснословно, стенает безбожный Тифон.

Златая лига [2], дар богатый Аполлона,
И темновласых Муз! от сладости твоей,
От силы твоего пленяющего тона
Трепещут радостно сердца у всех людей;
Лишь в струны сребрены ударит Корифей
И знак подаст певцам божественным поющим;
Твой слыша глас Зевес, со громом всемогущим
Огнь вечный гасит грозных стрел;
Царь птиц, витающий на скипетре орел,
Обширны крылья простирает
И сном приятным засыпает.

Затменну облаком густым
Смыкает он свою зеницу отягченну,
И лирным пением пленялся златым,
Главу склоняет утомленну;
То поднимает он, то клонит свой хребет,
Как будто в след твоим размерам он течет,
И перья кажутся сияньем покровенны.
О лира! звуками твоими восхищенный,
Кидает пылкий Марс ужасное копье.
Небесной радостью вс души оживленны,
Лишь только Феб прольет согласие свое.

Но естьли на кого Юпитер гнев свой мещет,
Такой при пенье Муз бледнеет и трепещет;
В земле, в морях иным противен лирный тон;
Его гнушается стоглавный сей Тифон, [3]
Против отца богов толь дерзко ополченный
В Сицилии, внутри пещеры воскормленный; [4]
Теперь Кумейские страны его гнетут,
Сицильские брега власисты груди жмут;
Подобная столбу, до облак восходяща,
И льдистые снега на вершинах носяща,
Тяжела Этна стан Гиганта грозна жмет:
Из чрева у него поток лиется серный;
В день огненна река точит дым смрадный, черный,
В нощи же в пламенных струях она несет
Горящи каменья на дно морские бездны,
Летящие из уст, чудовища, железных;
Трепещут от сего живущи в сих местах,
И даже в слышащих о сем родится страх.

Оковы тяжкие безбожного Тифона
Простерлись Этною от корня до верхов,
Из коих черная составлена корона
Из мрачных и густых лесов;
Тифона члены сей громадой удрученны,
Чрез камни острые все кости раздробленны.
О! ты простерший с сих крутых вершин
Твой взор в глубоко дно долин,
Зевес, пошли твою нам милость несказанну,
Да славу навсегда имеет постоянну
Сей к Этне близкий град, что создал Гиегон,
Достигший на играх блистательных корон;
Подобно, как пловец, на свой корабль всходящий,
Желает, чтобы ветр способный начал дуть,
И беспрестанно только мнящий,
Чтоб свой свершить скорее путь;
Так я, усердием возженный,
Желаю лишь того, чтоб гимн сей посвященный
Тому, кто Этну основал,
Всю славу сей страны грядущу предвещал;
Чтоб Гиегоновы венцы воспел струнами,
Сколь быстро он летел с ретивыми конями,
Какие учредил он славны торжества,
Пиры, музыку, празднества.

О Феб! Ликии Царь, на трех холмах сидящий,
Кастальский чистый ключь любящий,
Всегда сию страну в уме твоем имей;
Героев порождай всегда обильно в ней.

Все то, что смертных восхищает,
Что в них тщеславие рождает:
Способность, ум, витийства жар,
Все то богов бессмертных дар.
Но Гиерона петь на лире начиная,
Надеюсь, медную стрелу мою бросая,[5]
Что в цель она свою конечно долетит;
Что громка песнь моих соперников затмит.
Пролейте, всемогущи боги!
Дары на Гиегона многи;
Да позабудет все страданья Пифрон;[6]
Да приведет себе на память он
Все мужество, каким горел в делах военных,[7]
Доколь не достиг тех почестей отменных,
Источника похвал и славных тех венцов,
Которы получил он с помощью богов;
В сей час, подобясь Филоктету, [8]
Вниманьем обращен к важнейшему предмету:
Он другу помогать, союзнику спешит;
О Филоктете так предание гласит:[9]
Что он страдающий в дали от грозных боев,
На помощь вызван был от Греческих героев;

Сей Филоктет, Пеантов сын,
Который бы возмог один
Чудесными ему врученными стрелами
Всю Трою низложить с огромными стенами
И прекратить труды Данаевых сынов;
Но так велел устав богов.
Да тако божество чрез силу благотворну
Исполнит то, чего желает Гиегон;
Да облегчит оно болезнь его упорну.
О Муза! помоги мне мой возвысишь тон,
Да Гиеронову пою победу ныне
И при его дражайшем сыне,[10]
Да в славе сей отца участник будет он.

О песнь моя! ты будь приятна Гиерону:
Он град сей сильный созидал,
Ему, по Иллову закону,
Свободу тветду даровал;[11]
Священны были те заветы
Дорийцам, жителям Эвротовых брегов, [12]
Вблизи подошвы Таигеты,[13]
В соседстве Тиндэрид, которы от веков
Гордились белыми конями,
Дорийцы славные воинскими делами,
Которы с Пинда сшед и Амиклего взяв,
Закон Агимниев щишали за устав,

Зевес! храни в нас душу праву,
Да Этны граждане под скипетром Царей
Всегда по истинне ценят прямую славу;
Да вождь их, с помощью твоей,
И сын, внимающий отцовскому уставу,
Во славе, в тишине страною правят сей!
Даруй, да жители Феникии и Тира, [14]
Наскуча бранию, не развернут знамен,
Останутся в домах, средь сладостного мира,
Потерю вспомянув вблизи Кумейских стен !.

В морском сраженье сем вождь бодрый Сиракузы
На легких кораблях побил феникиян,
Желая Греции расторгнуть рабски узы
С цветущей младостью пустился в Океан;
Но как не славишь мне Афины
За громкий подвит их при бреге Саламины,
Как храбрость Спартов не воспеть,
Торжествовавшую над Мидом в Цитероне?
Но лира не о сем одном должна греметь,
А Диномена чад воспеть в размерном тоне: [15]
Они рассеяли врагов
Вблизи Гимеровых брегов,[16]

От укоризны те всегда бывают чужды,
Кто с мыслью краткою не тратят слов без нужды,
И легкомыслие умов простых
Не может на одном предмете утвердиться;
Чрез пресыщение внимание тупится,
А паче похвалой других.
Но Гиерон, тебя сей страх не остановит.
В стезе твоих гремящих дел;
Коль зависть дика и злословит,
Все лучше, нежели б с презреньем кто смотрел.
Владей народами с щедротой, славой многой
И куй ты свой язык в горниле правды строгой.

Во вверенных тебе делах
Ошибка малая тебе быть может важной;
Тебя свидетели в поступках и в словах
Стараются судить со строгостью отважной;
Коль радость чистую желаешь ты вкусить,
Которая есть душ великих достоянье,
Не должно ни трудов, ни золота щадить
И лить рекой благодеянья:
Ты кормщику подобен будь;
Направя паруса по ветру общих мнений,
Да не возможет ввек тебя корысть преткнуть,
И подданным сетей не ставь для уловлений.

В повествованье жить, воспету быть от лир,
Се слава громкая; во век она не вянет;
До ныне Креза славит мир[17]
За щедрость, доброту и вечно славить станет;
Но сей жестокий Фалларис [18],
Который сожигал людей бесчеловечно,
Со омерзением вспомянут будет вечно;
Его неистовства повсюду пронеслись,
Но даже лиры и домашни
Отталкивают прочь хвалы и гнусну лесть,
И дети, зверства зря тигановы всегдашни,
Его название стыдятся произнесть.
Награда первая, вмещая душу праву,
Иметь во всех делах удачливый конец,
Вторая, добрую иметь повсюду славу;
Стяжать их обе вдруг, славнейший есть венец.

---

[1] Гиерон назывался Зтнеанином по городу Этне, основанному и населенному им на месте древнего города Катаны, у подошвы горы Этны находившегося, из коего он изгнале поселенцов острова Наксоса. Гиерон столько привержен был к сему своему заведению, что сделавшись победителем на играх цирка, восхотел быть прогдашенным под названием Гиерона Этнеанина. В благодарность за сие, новые поселенцы воздвигли ему памятник, который по смерти его был низвержен, когда прежние сея страны поселенцы паки сим новым городом овладели.
[2] Сие точно буквальный переводе с Греческого; Пиндар и все древние стихотворцы лирам своим в фигуральном смысле приписывали свойство Златая; иные говорят, что основание сему взято из того, что Аполлон или Солнце у древних химиков преобразовал золото, что и потом последовавшие химики в своих знаках сохранили, изображая золото знаком солнца. А по сему говорили пииты, что лиру яко дар Аполлона, можно в фигуральном смысле называть златою.
[3] По баснословию, Тифон, изверженный с нeба Юпитеровыми стрелами, заключен под гору Этну.
[4] Доевнее предание утверждает, что Тифон родился в Сицилийской некоей пещере, а погребен под Этною; — другие говорят: заключен в Лидии, в Беоция и во Фригия под огнедышущими горами.
[5] Метафора, весьма часто Пиндаром употребляемая. Утверждают, что здесь заключается критика на Бакхилида, который в своих стихах гораздо многословнее был, нежели Пиндар.
[6] Гиерон по словам Схолияста и Аристотеля страдал несказанно жестокою каменною болезнию, когда он принял начальство над войсками для той войны, о коей упомянуто будет в следующей строфе.
[7] Здесь говорится о войне Сиракузян противу Карфагенцов, Персами возбужденных; в оной Гелон и брат его Гиерон одержали славные победы; по чему Сиракуэяне и избрали Гелона себе в Царя, а ему наследовал брат его Гиерон.
[8] Иные относят сей стих и последующие к войне, восставшей между Анаксилаем, Царем Занклы, другом и союзником Гелона, и Италийскими Локриянами; а другие приписывают его войне Терона Царя Агригенты противу Карфагенцов. Гиерон, не будучи б состоянии сесть на лошадь по причине его болезни, велел нести себя на носилках к полю сражения, и при всем том одержал над неприятелем победу. А сия есть причина, по которой Пиндар уподобляет его слабому, болезнями одержимому Филоктету.
[9] Греки оставили Филоктета на острове Лемносе по причине его раны, полученной им от уронения на ногу одной из стреле Геркулесовых, кои все омочены были кровию Гидры Лернейской; сия рана была столь ядовита, что смрадом своим заражала весь Греческий флот. По смерти Ахиллесовой Греки, утомленные продолжительностию осады и предуведомленные Оракулом, что рок не попускает им овладеть Троею, без помощи стрел Геркулесовых, послали Улисса и Неоптолема к Филоклету с тем, что бы его к ниме привесть и овладеть колчаном Геркулесовым. Сии герои до сего достигли обманом, Филоктет, исцеленный стараниями Махаона, и Подалира сынов Эскулаповых, хотя остался хром, но умерщвил Париса; сие за собою повлекло погибель Трои.
[10] Сыне Гиерона, Диномен, с коем в оде сей Пиндар упоминает; но его не надобно смешивать с другим Диноменом, о коем также в сей оде говорится, и который был один из Гиероновых предков.
[11] Сей Илл был древний и мудрый законодатель Дориянцов, сын Геркулеса и Мелиты.
[12] Эврот, река в близи Спарты или Лакедемоны.
[13] Таигетта есть гора Лаконийсная.
[14] Пиндар в сей оде говорит о войне Сиракузян противу Тиряне и Тосканцов, коих он феникиянами называет; также упоминает и о войне Ксеркса противу Греков, поелику сии обе войны от единого произошли источника, то есть, от славолюбия Персов, возжелавших покорить всю Грецию; а сие и побудило Ксеркса к отправлению посольства к Карфагенцам для склонения их к нападению на Греков по брегам Италии поселившихся. Пиит пользуется сим случаем, дабы возвысить славу своего героя, чрез уподобление морской победы, одержанной Гиероном, славной победе Афинян, одержанной ими над Персами при Саламине, где флот Персов совершенно был истреблен; тако ж битву и победу Сиракузян уподобляет он победе в тот же день на сухом пути, Лакедемонцами одержанной при Платее, городе Беотийском, у подошвы горы Цитерона,
[15] Здесь говорится о древнем и старшем Диномене, отце Гелона и Гиерона: ибо имена всех четырех братьев были начертаны на золотых подножиях, кои Гелон посвятил Аполлону в благодарение за победы.
[16] Гимер есть Сицилийская река; при устье оной Карфагенцы были разбиты.
[17] Крез, Лидийский Царь, прославившийся своими богатствами, приверженностию к мудрецам вообще, и частно к Солону; всем известно продолжительное его щастие и нещастный конец.
[18] Жестокость Фалариса, тирана Агригенты, которого ему противупоставляет Пиндар, столько известна, что о ней не нужно распространяться.