Кроме Посидония, к стоическому платонизму принадлежало много других философов. В буржуазной историографии на первый план всегда выдвигался Филон и вообще иудейско-александрийская философия. Это, несомненно, крайнее преувеличение. Совершенно не учитывая, с одной стороны, подлинно языческой сущности неоплатонизма и излишне сближая его с еврейско-христианским миром, а с другой - не учитывая всей огромной логической работы, проделанной в неоплатонизме и занимавшей в нем нисколько не меньшее место, чем мистика, буржуазные исследователи ссылались на учение Филона о боговдохновенном экстазе и пророчествах и на этом основании сближали неоплатонизм даже с иудаистическими сектами ессеев и терапевтов. Но, не говоря уже о том, что иудейско-александрийская философия не дала, кроме Филона, ни одного большого философа и что от Филона до Плотина прошло целых двести лет, это учение об экстазах и пророчествах было настолько популярно начиная с I в. до н. э., что его мы находим почти у всех философов этого периода.
Таким образом, влияние Филона и всей александрийской философии на неоплатонизм не следует преувеличивать.
Возможно, что к стоическому платонизму принадлежал также и Нумений (вторая половина II в. н. э.). Однако этот непосредственный учитель Плотина настолько далеко выходит за пределы прежнего стоического платонизма, что его с полным правом можно отнести и к пифагорейцам и к чистым платоникам.
Что уже вне всякого сомнения делает Нумения непосредственным предшественником и учителем неоплатоников - это его доказательство нематериальности души, которая до сих пор толковалась в стоическом платонизме как огонь или теплота. Эти доказательства Нумения сохранены нам у Немесия [1]· Они интересны еще и тем, что Нумений выступает прямо против стоиков.