Безумная и авантюристическая идея завоевания мира дразнила воображение завоевателей уже тогда, когда они едва ли в точности знали, как велик мир. Реальное воплощение эти вожделения впервые получили около трех тысяч лет тому назад в созданном ассирийскими царями огромном мировом государственном объединении. Они первыми ввели в обиход понятие мировой державы. Как случилось, что Ассирия сумела сломить сопротивление местных самостоятельных образований, разобщить друг от друга различные племена и страны и с беспощадной решительностью расчистить себе путь для широких завоеваний?
Учитывая выгодную международную конъюнктуру: слабость Вавилонии, борьбу Египта с хеттами за Сирию, отсутствие антиассирийского фронта,- ассирийские пари использовали внутренние затруднения той или другой страны, быстро завоевывали ее со своими превосходящими войсками и, не давая ей опомниться, переходили к следующей жертве.
Так, в XIII в. до н.э. цари Ассирии начинают бешеную борьбу с Вавилоном, в результате чего последний пал, его укрепления были разрушены и опустошены, храм Мардука разграблен. В XII в. Тиглатпаласар I одерживает крупные победы над горцами Наири, над арамейскими ордами кочевников, над хеттами, Сирией, вплоть до Финикии. Эти победы постепенно выдвигали Ассирийское государство на одно из первых мест в системе древневосточных обществ. Ассирия становится руководящей державой в Передней Азии.
В XI в. до н.э. у ног ассирийцев лежали покоренными: восточная часть Малой Азии, вся Месопотамия, Сирия, Финикия и «неприступный» Дамаск. В дальнейшем далекими походами Саргона II завоеваны Палестина, Ванское царство и Элам. Все больше и больше соседних стран становятся жертвами завоевателей. В VIII—VII вв. до н.э. Ассирия становится неоспоримой властительницей пространств от Персидского залива до Средиземного моря. Внук Саргона II, сын Синахериба Асархаддон покоряет Аравию и Египет, а его сын Алппурбанипал совершает военный поход против отпавшего Египта, грабит его столицу Фивы и подчиняет труднодоступные горные области Элама. Ассирия в это время достигает наибольшего территориального развития и находится на вершине своего могущества. Ассирийский царь говорит о себе, что он «сверг всех своих врагов и смел их, как прилив бури», он называет себя могущественным героем, вооруженным ужасом, который, «поражая врага, оставляет свое оружие открытым», царем, «для которого со дня его воцарения нет равных владетелей и который в бою и в борьбе не встречает никаких преград, раскалывает страны как глиняные горшки и надевает узду на четыре страны света». Обычная формула из анналов ассирийских царей гласит: «Я окружил, я завоевал, я сокрушил, я разрушил, я сжег огнем и превратил в пустыри и развалины».
В хронологических таблицах, дошедших до нас, мы видим, что каждый год царствования ассирийских царей отмечен каким-нибудь походом. Грабеж и добычи, захват чужих территорий - обычная цель этих походов. Ассирия не знала покоя, но не давала покоя и другим. На севере и на юге, на востоке и на западе ассирийские полчища под предводительством своих царей вторгались, в буквальном смысле слова, с огнем и мечом в чужие земли, опустошали, жгли, убивали, грабили имущество, налагали дань, уводили с собой людей, коней, крупный и мелкий скот. Нередко опустошались целые города, взрослое население их поголовно истреблялось или уводилось в рабство. В ассирийской столице Ниневии образовался рабский рынок. Многие барельефы ассирийских дворцов изображают страшные сцены: осаду крепостей, разрушение и уничтожение городов, беспощадную экзекуцию попавших в плен людей, которых сажают на кол, размозжают и рубят им головы, сдирают кожу с живого тела, отрезают носы, руки и ноги, вырывают языки. «Только на развалинах чело мое проясняется, только утоляя гнев свой, я чувствую себя удовлетворенным»,- пишет один из ассирийских владык.
Тиглатпаласар I хладнокровно повествует о сожженных и разрушенных городах, об уводимых в плен людях, об огромной добыче. Так, при завоевании стран Наири, он хвастливо говорил о своих успехах: «Крепость их я занял, имущество разграбил, города их сжег, уничтожил, опустошил и обратил в кучу щебня и груду развалин...». Тиглатпаласар III, чтобы навсегда сломить сопротивление побежденных им народов, прибег к политике «насаху», что значит «вырывать с корнем», «искоренять». Саргон II, выступая против индийских областей и Урарту, сжигал на своем пути десятки городов и сотни поселений, цветущие сады, разрушал ирригационные сооружения, захватил несметные богатства). Подвергнув страшному погрому индийские области, он превратил многие из них в заброшенные холмы развалин. Сын Саргона II Синахериб с неприкрытым цинизмом хвастался, что во время первого похода на Вавилонию он награбил много добра и обездолил многих людей: «Двести восемь тысяч человек, малых и больших, мужчин и женщин, лошадей, мулов, ослов, верблюдов, крупного рогатого скота и овец без числа — тяжелую добычу я награбил (и увел) в Ассирию». Но и этого было мало. Когда Вавилон был взят ассирийскими войсками, но приказу их царя он был варварски сожжен и разрушен: русло Евфрата завалили обломками строений, открыли все шлюзы и воды реки хлынули по городским руинам. Множество вавилонян перебили, часть разбежалась по соседним странам, остальных угнали в плен и продали в рабство.
Весть о гибели Вавилона потрясла весь ближневосточный мир. А ассирийский царь похвалялся над руинами прославленного города: «Я разрушил его более основательно, чем бы это сделал потоп. Для того, чтобы в грядущие времена никто не мог бы даже вспомнить местонахождение этого города, его храмов и богов, я затопил его водою». Так на базе грабительских завоеваний, при Асархаддоне и Ашшурбанинале было положено основание «мировой державе» Передней Азии, границы которой простирались с южной части Малой Азии на севере до - Аравии и Персидского залива на юге, от Элама и Персии на востоке до Египта на западе.
Свою претензию на всеобщую власть, на господство над миром (соответствовавшее ограниченному географическому и политическому горизонту тогдашнего времени) ассирийские цари выразили в пышной титулатуре, названия которой встречаются в надписях вавилонских царей: «господин четырех небесных или мировых областей», «господин всего, вселенной или мира». Определенными мероприятиями они стремились придать своему, господству известную твердость. Это касается прежде всего создания аппарата чиновников и идеологической основы власти. Присоединив разгромленные страны к своей державе, они создавали в них, в лице назначенных ими наместников, которые упоминаются в надписях, органы господствующей власти. Широко практиковалось массовое принудительное переселение жителей завоеванных стран вместе со всем их имуществом, скотом и скарбом. Так, Тиглатиаласар III после одного из своих походов переселил в Ассирию 154 тыс. человек, Саргон II—90 тыс. человек, а Синахериб — более 200 тыс. Эти многократные перемещения населения, о которых говорят надписи, снижали способность покоренных к сопротивлению. Однако развитой государственной организации ассирийское господство не представляло. По существу, это — только военная превосходящая сила победителя как таковая, покорившая побежденных, но не создавшая вполне оформленной политической и созидательной организации.
Более успешным было создание идеологической основы власти путем утверждения и распространения религии. Так, бог Ашшур являлся правильным образцом или отражением беспощадного ассирийского владыки, подавлявшего всякое сопротивление себе завоевательной силой. Он «царь войны, высоты, который одолевает сопротивление, победоносный, совершенный, непреодолимый, наступление которого подобно бурному урагану, сметающему страну врага»; он «сметает всех противников царя как ураган, низвергает его всех врагов». Чужие божества попадают точно так же, как чужие народы, которые их почитают, под власть Ашшура, и от его милости зависит, простит ли он их, сохранит ли их культ в дальнейшем под своей верховной властью. В этом случае ассирийский царь позволяет на чужих изображениях богов, попавших под его власть, «изображать силу Ашшура, своего господина». В аннальной надписи Ашшурбанипала четко описывается уничтожение вражеских культов. Ашшур был богом, враждебным и беспощадным к другим богам. Он образовал религиозную основу широкой; базирующейся на беспрерывном завоевании системы власти, которой покорились самые различные племена и страны.
Причины, способствовавшие достижению ассирийскими парями мирового господства, были связаны, прежде всего, с соотношением борющихся сил того времени, которое складывалось в пользу Ассирии. Страны, входившие в лагерь, враждебный Ассирии, не достигли единства, не смогли объединиться в крепкий союз, поэтому они не были в состоянии выдержать натиск со стороны единого организма Ассирии. Так, Вавилония, раздираемая внутренними противоречиями, ослабевает от ударов хеттскою войска, от вторжения касситов, от нашествия халдеев. Поэтому захватить Вавилонию не представляло больших трудов. Ассирийцы использовали столкновение хеттов с Египтом, ослабившее обе стороны, и без особого труда победили Хеттское государство. Ни Вавилону, ни Египту, ни хеттам, ни Палестине не удалось объединиться в единый союз против захватчиков, что, естественно, усилило мощь последних.
Кроме всего этого, победа ассирийским завоевателям давалась сравнительно легко и быстро еще и потому, что армия их, оснащенная новейшими достижениями техники и военного искусства, стояла неизмеримо выше военных сил противника. Ассирийская армия была создана в связи с систематическими грабительскими походами и питалась ими. Организованная из воинов-колонистов, постоянных военных наборов и отрядов наемников и обогащенная долголетним военным опытом грабительских войн и военными реформами Тиглатиаласара III, армия ассирийских царей была грозой для всего окружающего мира и в течение более столетия не знала себе равной. Она была оснащена прекрасной техникой, фортификационным искусством, осадными орудиями. Ею руководили полководцы, хорошо сведущие в военном деле. Ими были широко применены способы молниеносного удара, маневры наступления, способы применения фронтальных и фланговых атак, тактика сокрушения, тактика измора и т.д.
Не только армия была оснащена завоевательной техникой, но и весь государственный аппарат с его сложнейшей бюрократической системой был поставлен на службу осуществления грабительских походов и использования добычи последних. Так, на грубом насилии и деспотизме крупное древневосточное Ассирийское государство впервые объединило почти всю Переднюю Азию. Но это был колосс на глиняных ногах. Грандиозная Ассирийская держава, осуществлявшая свое господство в течение полутора столетий, потом перестает существовать и сходит с исторической сиены.
Что обусловило гибель этого мирового государственного объединения? Ответ на этот вопрос надо искать в причинах внутреннего и внешнего порядка. Прежде всего, следует отметить причины экономические. Завоеванные области, находившиеся на разных уровнях экономического развития, не имели прочных экономических связей и общих интересов с государством в целом. Эти области, подвергавшиеся неслыханной тирании и эксплуатации, усиливали центробежные силы и ослабляли мощь страны. Путь следования ассирийских захватчиков отмечался смертоносным разорением, прямым неприкрытым грабежом, кровавыми злодеяниями, кошмарными погромами, захватом ценностей и пленных. Это не могло не вызвать возмущения покоренных и находившихся под угрозой покорения народов. Весь Восток жил мечтой о гибели Ассирии — «логовища львов» и о падении ее столицы Ниневии, - «города крови».
К экономическим причинам необходимо присовокупить причины социальные. Быстрорастущие противоречия в самом ассирийском обществе между народными массами и господствующей зажиточной верхушкой (ассирийской знатью, высшим жречеством, военщиной и купцами) приводили к волнениям против инициаторов изнурительных военных походов. Эти брожения часто находили отклик среди рабов, бесчеловечно эксплуатируемых ассирийскими рабовладельцами. Всякое недовольство каралось с чрезвычайной жестокостью, приводившей в ужас окружающие народы.
Все это вызывало ненависть к угнетателям, приводило к многочисленным восстаниям и мятежам, подтачивавшим силы ассирийского господства, которому все труднее становится бороться с отложившимися от него странами. Кроме того, ассирийское войско, технически и тактически хорошо организованное, не могло закрепить победу. Чем шире раздвигались границы завоеваний, тем неизбежнее проявлялась для ассирийских завоевателей необходимость в дальнейшем наступлении, в продвижении вперед. Победив север, они должны были идти против Вавилонии, если хотели сделать свои завоевания более или менее прочными. В свою очередь, завоевав Вавилон, Месопотамию, Сирию, Дамаск, они должны были продвигаться дальше против Египта, если хотели закрепить за собой западные области, и т.д., и т.п.
Мало того, ассирийские цари должны были вести войны без отдыха, ценою большого напряжения сил, рискуя в противном случае стать перед фактом крушения своих усилий, в связи с организацией уцелевшими государствами единого антиассирийского фронта. Это неимоверное расширение своих государственных границ требовало большой оккупационной армии, в обязанности которой входило держать в повиновении завоеванные народы. Однако само ассирийское войско не было в состоянии выполнить эту задачу. Сравнительная малочисленность ассирийского народа вынудила прибегнуть к вербовке в армию иноземцев из покоренных народов. Поэтому армия была густо разбавлена большим количеством наемных отрядов. По сути своей этим наемникам были чужды интересы Ассирийского государства. Они продавали свое тело и кровь за деньги. В войнах их привлекало лишь одно: возможность извлечения личной выгоды из той или другой победы. Пока Ассирия побеждала, наемники были заинтересованы в военных действиях, но как только она стала терпеть неудачи, наемники перестали видеть выгоду в войне, деморализовывали военные ряды и тем самым ослабляли военную мощь страны.
При таком положении дел достаточно было нескольких сильных ударов, чтобы обнаружилась внутренняя гнилость Ассирийской державы, вскрылись присущие ей непримиримые внутренние противоречия и пришли в движение огромные центробежные силы, которые взорвали Ассирийское государство.
В этот период наиболее обострившихся социально-экономических противоречий образуется антиассирийская коалиция в лице Вавилонии и Мидии и других государств. Мидии удалось захватить столицу Ниневию, разгромить ассирийскую армию и затем прекратить существование мирового могущества Ассирии. Объединенное Мидийское государство стало могильщиком своего стародавнего врага — Ниневийской державы.
В стремлении к мировому господству Ассирию сменила Персия. Созданная завоеваниями Кира, Камбиза и Дария, она стала одним из величайших государств древности. В период своего расцвета Персидская держава занимала огромную территорию от берегов Аральского моря и Сырдарьи на востоке до берегов Средиземного и Черного морей на западе, от Кавказского хребта на севере до берегов Персидского залива и Египта включительно - на юге. За каких-нибудь сорок лет персидским завоевателям удалось проникнуть почти во все уголки тогдашнего мира. Этому способствовали не только политика грубого насилия и деспотизма, дальновидная дипломатия персидских царей, но и крайняя инертность других стран Востока, вовремя не разглядевших замыслы персов.
Для тогдашнего мира было большой сенсацией известие о том, что небольшой Персии удалось в 550 г. до н.э. разбить мидян, за полстолетия до этого разгромивших мировое владычество Ассирии. Мидия, обескровленная многолетней борьбой с кочевыми племенами, с Ассирией и халдами, не могла устоять против дружного напора персов. Захват Персией Мидии был для многих древневосточных государств лишь интересной новостью. Но как только стало известно, что это только лишь начало, что Кир думает идти дальше на север и северо-запад, ряд стран вышел из бездейственного состояния и стал принимать кое-какие меры, чтобы задержать дальнейшее возвышение и расширение Персидского царства. Был даже создан тройственный антиперсидский союз трех крупнейших государств: Египта, Лидии и Вавилона. Но этот союз оказался малоэнергичным, инертным и не способным быстро организовать сопротивление. Пока лидийский царь Крез, но выражению Геродота, обсуждал в душе, «нельзя ли как-нибудь сломить растущую мощь персов», жертвовал несметное богатство Дельфийскому храму, чтобы спросить у его оракулов, что случится, если он начнет войну с Киром,— последний начал ее сам и показал на деле, что может случиться. Случилось то, что армия Лидии вскоре была разгромлена, столица ее Сарды взята, сам Крез захвачен в плен, дорога для персидского царя в Малую Азию открыта. Малоазийская земля вскоре становится жертвой его вожделений.
Покорив Малую Азию, использовав ее богатые ресурсы и изолировав от возможных союзников крупнейшее торговое Вавилонское государство, Кир захватывает все торговые пути и держит Вавилонию в экономической блокаде. Это вызвало внутри страны крупные волнения, недовольство политикой царя Набонида (Лабинета), направленной на сопротивление персидской агрессии, привело к созданию крупной персофильской партии, которая изменой добровольно отдала врагу свою родину. Кир, без войны и осады, без наводнения Евфрата и без ночных атак, сделал триумфальный въезд через улицы столицы, чернеющие народом. Об этом с неприкрытым притворством Кир говорит в манифесте, изданном по поводу взятия Вавилона: «Мои многочисленные войска мирно вступили в Вавилон. Во весь Шумер и Аккад я не допустил врага. Забота о внутренних делах Вавилона и о всех его святилищах тронула меня, и жители Вавилона нашли исполнение своих желаний, и бесчестное иго было с них снято. Я отвратил разрушение их жилищ, их падение». Здесь ни слова об измене, о борьбе внутри Вавилона, о его предателях.
Такое же положение было и с Египтом. Зная, что Египет окажет сильное сопротивление, Кир, а затем и Камбиз ищут союзников из числа близко прилегающих к Египту государств. Для этой цели персидские цари ведут очень тонкую политику в Финикии и Иудее. Они возвращают иудеев из неволи на родину, строят им вновь Иерусалим и храм, становятся ревностными поклонниками иудейской религии и этим самым приобретают себе надежных союзников в борьбе с Египтом. Этот союз был особенно важен, так как он давал возможность перебросить войска на египетский фронт через территорию союзников, а на случай похода через пустыню было заключено соглашение с арабскими кочевыми племенами, по которому последние обязались не только не тревожить персидскую армию, но даже снабжать ее водой. Такое обстоятельство давало возможность персидскому войску беспрепятственно двигаться к Египту, где после одного сражения зажиточная верхушка египетского населения, решив перейти на сторону персов, открыла северные границы своего государства врагу.
Персы покоряли одну страну за другой: одних — силой оружия, других — коварством и обманом. Хорошо вооруженное и организованное персидское войско по благоустроенным дорожным магистралям сравнительно быстро передвигалось с одного места на другое, внушая страх и трепет всем народам тогдашнего мира.
Претендуя на мировое господство, Ахемениды, как в свое время ассирийские цари, старались выразить эту претензию в пышной титулатуре. По указанию оратора Эсхина, персидский царь назывался «господином всех людей от восхода до захода солнца».
В ахеменидских надписях мы находим обозначение: «Великий царь, царь царей, царь стран (четырех племен), царь этой большой земли также и в будущем». Плутарх приводит указание историка Динона о том, что персидские цари хранили в своей сокровищнице кроме многочисленных драгоценностей также воду из Нила и Истра, словно утверждая этим огромность своей власти и свое господство над всеми.
При Дарий I Ахеменидская держава достигла наибольших размеров. В то время была сделана попытка придать ей определенную монолитность путем концентрации частной власти сатрапов в одной центральной высшей власти, путем создания единой государственной монеты, системы сообщения, религии. Бог Ахурамазда, которого Ахемениды почитали как основную и охраняющую силу своего царства, не был чужд иранским племенам, что обеспечивало персидскому господству широкий базис. Сами персы, как рассказывает Геродот, считали себя лучшими из людей, а живущих вдали от них — худшими, другими словами, свою страну и свое племя первоначальным центром мира.
Несмотря на все это, внутреннего единства Персидское государство никогда не имело. Могущество колоссальной державы Ахеменидов было скорее кажущимся, чем действительным.
Древний Восток тогда не знал более пестрого состава государства как в экономическом, так и в этническом отношениях, чем Персидское. По утверждению Курция Руфа, сам персидский царь даже не знал названий всех племен, обитавших в его царстве. Сатрапии, на которые административно было разделено Персидское государство, составляли большие округа с этнически неоднородным населением. Единые этнические образования искусственно расчленялись. Каждая сатрапия была не только самостоятельной политической единицей с собственным войском и бюджетом, но и самостоятельной экономической единицей. Сама экономика этих сатрапий развивала центробежные силы в стране. Если переднеазиатские сатрапии: Армения, Вавилония, Египет - были экономически развитыми, с ярко выраженными рабовладельческими отношениями, то слаборазвитыми, наоборот, оказались обширные пространства Ирана, Средней Азии и другие периферийные области, где жило кочевое и полукочевое население, у которого еще существовало большое количество пережитков патриархально-родовых порядков. Персидское государство не могло объединить свои сатрапии экономически. Пожалуй, лишь торговые финикийские города были заинтересованы в существовании Персидской державы. Что касается других, то они могли обойтись и без нее. Египет, имея достаточно хлеба, сырья и ремесленных изделий, мог вполне существовать самостоятельно. Могло обойтись без посторонней помощи и население среднеазиатских степей с его натуральным хозяйством. Что касается западной Малой Азии, то она экономически была более связана с Грецией, чем с Персией.
При отсутствии общих экономических связей в Персидском царстве сохранить военно-административное объединение и свое господство над завоеванными племенами и народами, различными по уровню своего экономического и общественного развития, языку и культуре, Ахемениды могли только жестоким военным насилием. Поскольку. Персидское государство жило за счет податей и налогов, собираемых с сатрапий, за счет ограбления чужих территорий, то сбор этих податей являлся одной из важнейших функций сатрапа, который, кроме этого, имел неограниченную власть: он был верховным судьей своего округа, имел право чеканки серебряной монеты, заботился о развитии основного занятия населения, изыскивал новые объекты обложения жителей для увеличения доходов царя. Налоговое обложение было крайне тяжелым. Выколачивать дань с подвластного населения возможно было только опираясь на военную силу Чем быстрее расширялись границы завоеваний, тем больше возрастала тяжесть повинностей. При этом все налоги и повинности собирались не государством, а откупщиками, которые по своему усмотрению увеличивали их в несколько раз. Существовали специальные торгово-ростовщические дома, которые осуществляли сбор налогов.
Наряду с уплатой денежных и натуральных налогов, одной из наиболее тяжелых повинностей покоренных народов была поставка воинов для вспомогательных отрядов ахеменидской армий. С помощью этих отрядов Ахемениды держали в повиновении жителей одной сатрапии воинами, взятыми из другой сатрапии, причем последние набирались из самых отдаленных от данной сатрапии стран и чуждых по языку и быту народов. Так, в одном из найденных в Египте, в городе Элефантине, папирусов сообщается, что в числе воинов тамошнего гарнизона были хорезмийцы, т.е. жители самого отдаленного северного района, подвластного Ахеменидам в Средней Азии.
Наличие в каждой сатрапии наместника царя «царского ока», множество шпионов — «царских ушей», выполнявших функции тайной полиции, засилье откупщиков часто приводили к волнениям против носителей государственной власти. Эти волнения усугублялись внутренними противоречиями между основными классами в персидском обществе, между зажиточными слоями и народными массами, между интересами отдельных областей государства и интересами государства в целом.
Таким образом, Персидское царство, разделенное на сатрапии, чрезвычайно пестрые как в экономическом, так и в этническом отношениях, безжалостно эксплуатируемые, должно было беспрерывно силой оружия удерживать за собой господство. Малейшее ослабление царской власти или смена царей не проходили без восстаний и смут, и часто новому царю приходилось заново завоевывать все приобретенное его предшественниками. Но завоевывать с каждым годом становилось все труднее. Многочисленная армия, состоявшая в большинстве своем из иноземцев, теряла свою боеспособность и не была в состоянии обслуживать широкий размах экспансионистских планов персидских царей.
По мере усиления эксплуатации сатрапий, увеличения бремени налогов и коварства завоевателен росла ненависть к ним со стороны покоренных народов. Об этом отчасти свидетельствует смерть Кира, которому массагеты, в знак его ненасытной жажды крови, отрубили голову и бросили ее в кровавый мешок. Об этом говорят и неоднократные восстания при Камбизе, которому не удалось их подавить, и частые смуты, имевшие место после него. Все это показывало непрочность и нежизнеспособность персидского мирового господства, леизбежность его крушения вследствие роста внутренних противоречий.
Этот процесс особенно обостряется и приобретает характер взрыва под влиянием удара извне. Такой удар, развязавший силы внутреннего сопротивления, был нанесен империи греками в греко-персидских войнах. В Греции персы впервые испытали мощный удар от малого в количественном отношении противника, удар, от которого им никогда уже не удалось оправиться. После этих войн начинается медленный спад, агония Персидского мирового государства, завершившаяся впоследствии завоеванием его Александром Македонским. В это время под оболочкой официальной покорности возрастала независимость сатрапов и тем самым ослабевало единство Персидского государства.
Греческие источники ясно указывают на то, как исторические события в Персии после Дария I, характерные глубокими потрясениями, привели страну к ее трагическому финалу. Едва исчез миф о непобедимости персов в греко-персидских войнах, как резко усилилось неповиновение со стороны покоренных Персией народов. Вслед за военным поражением Ксеркса отпали Македония, Фракия, целые области Малой Азии, Вавилония, Египет. Особенно мощным было выступление Египта, который с начала V века до н.э. систематически проявлял сепаратистские тенденции, а египетская знать часто обнаруживала готовность к восстанию против центральной власти. Первые неудачи персов в Греции придали египтянам уверенность в возможности добиться победы. В 486 г. до н.э. они подняли антиперсидское восстание, прогнали чужеземные гарнизоны и провозгласили царем Хаббишу. Ксеркс одержал победу над последним только численностью своего войска. Геродот говорит, что он покорил восставших и весь Египет подчинил гораздо более тяжкому игу, чем то, под каким он находился при Дарий. Ксеркс передал Египет в управление своему брату Ахеменесу, но и тот не мог достигнуть абсолютного повиновения покоренных. Впоследствии Ахеменес был убит сыном Псамметиха Пиаром, который, по свидетельству Геродота, вместе с царем Египта Амиртесом причинил персам больше всего вреда. У Ктесия последний называется союзником Инара в его войне с персами (466--455 гг. до н.э.).
Инар возглавил восставших соотечественников, недовольных персидским гнетом, и объявил войну Артарксерксу. Из страны были изгнаны персидские сборщики податей. Восставшие одержали победу. Инар убил Ахеменеса и истребил много персов. Для подавления восстания царь Персии послал две крупные армии и флот, передав эту операцию в руки одного из лучших персидских полководца Мегабаза. Последнему удалось на время победить мятежный Египет. Инар сдался. Он был взят в плен и распят на кресте.
Подавив жестокими мерами очаги сопротивления, персы были уверены, что смирили непокорный Египет. Но добиться сколько-нибудь прочного господства в этой стране им не удалось. Об этом свидетельствует тот факт, что сыновья Инара и Амиртея — Таннир и Павсирис сохранили за собой власть в дельте Нила. Элефантинские папирусы сообщают о Египетском восстании в 411 г. до н.э. Через год, в 410 г., вспыхивает восстание в Мидии, в 405 г. до н.э. подымает восстание воинственное горное племя кордухов. В конце V в. до н.э. Египет освобождается от персидского господства, и Амиртей провозглашает независимость страны.
Длительная полоса восстаний способствовала ослаблению Персидской монархии. Сами персидские владыки становились игрушкой дворцовых интриг и выросшей власти сатрапов. В результате этого был умерщвлен Ксеркс. Хотя его преемнику Артарксерксу I удалось избегнуть участи своего предшественника и незаконно удерживать власть более полустолетия, тем не менее его государство представляло собой огнедышащий вулкан. Царствование его сопровождалось опасной войной с бывшими заговорщиками против царя, затем мятежом в Бактрии и упомянутым уже длительным пятилетним восстанием в Египте под предводительством Инара.
После правления Артарксеркса I Персидская держава приходит в совершенный упадок, в результате которого сатрапы делаются почти независимыми властителями в своих областях. Мало того, они решают судьбу трона через свои сильные партии при дворе, через свое влияние и могущество. Длинный ряд зверств, измен и восстаний, борьба Артарксеркса с Киром младшим и гибель последнего, коварные интриги внутри самой господствующей верхушки — все это характерно для Персии первой половины IV в. до н.э. В таких условиях еще больше усилились восстания покоренных народов. Даже после Анталкидова мира, когда персидский царь стал непосредственно вмешиваться в дела греческих государств в качестве высшего третейского судьи, у себя дома он не был в состоянии сдерживать сепаратизм честолюбивых сатрапов и сопротивление покоренных народов.
Первым знамя независимости подняло население Кипра. Антиперсидским движением на острове руководил царь Саламина — Эвагор, который вступил в открытую войну против Артарксеркса. Ему оказали помощь деньгами и оружием Греция и Египет. Последний прислал восставшим хлеб, боевые припасы, деньги. Египетский фараон Акорис прислал Эвагору 50 кораблей. Персы вели безуспешную войну с мятежниками. Под руководством Автофрадата они потерпели постыдное поражение. Эвагор овладел Китионом и Амафонтом, переплыл море, взял штурмом Тир и опустошил Финикию и Киликию. Исократ указывает, что персы держали свой флот в районах Кипра, Финикии, Киликии. Эти районы впоследствии отошли от персидского царя и «стали жертвой войны». По Исократу, Кипрская война стоила персам 15 тыс. талантов.
В 365 г. до н.э. сатрап Ариабарзан поднял восстание в Сирии, которое длилось целых три года. В последние годы правления Артарксеркса II почти все западные сатрапии отпали от Персидского государства.
Особенно усилились антиперсидские выступления за последнюю четверть века до походов Александра Македонского на Восток. В течение всего правления Артарксеркса III Оха (358 -338 гг. до н.э.) шла напряженная борьба Персидского государства с непокорными сатрапами и восставшими народами, в первую очередь с населением Малой Азии, Сирии, Финикии, Палестины, Египта. Особенно активным становится Египет. Каждая сатрапия, выступавшая против Персидского государства, видела в Египте своего союзника, который всегда находил возможность оказать восставшим существенную помощь деньгами, воинами и кораблями. Когда началось антиперсидское восстание в Малой Азии, оно тотчас же было поддержано Египтом. Энергия, с которой выступал он против Персии, подняла дух финикийских городов, начавших целую антиперсидскую войну. Представители финикийских городов на общем собрании в Триполи поручили сидонскому правителю Теннесу руководить действиями против персов. Первым его делом должно было быть уничтожение персидского царского парка в Ливане, сожжение провианта, заготовленного в финикийских портах для войны с Египтом. Когда Артарксеркс самолично выступил в поход со значительным войском и флотом и подступил к Сидону, Теннес перешел на его сторону и способствовал взятию персами города. Но сами сидонцы не сдались. Они сожгли свои корабли, чтобы отрезать все пути к отступлению и принудить всех граждан защищать свой родной город до последней возможности. Когда измена Теннсса и предводителя греческих наемников Ментора Родосского уничтожила всякую надежду на спасение, сидонцы предпочли смерть персидскому рабству. Они зажгли свой город и сами бросились в огонь вместе со своими женами и детьми (348 г. до н.э.). По свидетельству Диодора, в огне погибло не менее 40 тыс. человек. Однако все жестокости персов не сломили духа восставших.
В первой половине 40-х гг. IV в. до н.э. Персия терпела неудачи в борьбе с мятежным египетским населением. Об этом свидетельствуют некоторые места «письма», отправленного в 346 г. до н.э. Исократом Филиппу II. В этом письме он с радостью отмечает, что персидский царь, подготовив многочисленную армию, которая должна была принять участие в экспедиции против египтян, вернулся оттуда не только побежденным, но осмеянным и недостойным ни царствовать, ни командовать войском. Исократ с удовлетворением подчеркивает, что мятежники страны Нила уже не проявляли по отношению к Персии той тревоги, которая не покидала их в конце V в. до н.э. После поражения Оха Исократ признавал как несомненный факт, что великий царь бессилен предпринять что-нибудь против свободы Египта. Во всем этом Исократ видел слабость Персидской империи и главный аргумент в своем стремлении убедить Филиппа Македонского напасть на владения персов. Можно допустить, что афинский оратор, в пользу своей панэллинской идеи, несколько преувеличивает эти слабые стороны Персидского государства, но общая линия его развития показана правильно.
В 345 г. до н.э. Артарксерксу Оху удалось победить Нектанеба, и то при помощи Никострата из Аргоса. Но уже через два года царь Персии вынужден был подготовить новую экспедицию, предназначавшуюся для усмирения вновь восставшего Египта. Об этом говорят переговоры, начавшиеся весной 343 г. до н.э. между персидским царем и греками. Среди последних одни были на стороне персов и принимали активное участие в политике Персии, другие в стане ее противников.
В последнее десятилетие перед восточными походами Персидская монархия уже вообще не может сдерживать напора восставших народов. В сатрапиях исчезает различие между гражданской и военной властью. Обе функции сейчас выполняет военачальник. Но и он не может улучшить положения, вследствие того, что персидские войска утратили свою прежнюю силу и значение. Когда-то Дарий в одной из своих надписей обращался к своим преемникам с призывом заботиться о персидском войске, чтобы не бояться никакого врага. Но выполнить этот призыв позднейшие Ахемениды были не в состоянии, потому что в самой армии происходила острая социальная борьба между персидской знатью и рядовыми воинами, эксплуатируемыми ею. Свободные воины-общинники страдали от многочисленных налогов и повинностей, от засилья ростовщиков, знати и жречества.
Разорение свободных общинников в результате этого угнетения приводило к ослаблению персидской армии, так как эти свободные общинники составляли самую боеспособную часть ее. Знать служила в коннице, а рядовые свободные составляли пехоту. Остальная армия состояла из насильственно набранных контингентов покоренных народов, совершенно не заинтересованных в победе персидского оружия. Геродот указывает, что персам нередко приходилось гнать их в бой бичами . При наличии такого состава армии в ней трудно было вводить какие-либо технические новшества и тактические усовершенствования. Раньше устрашением были серпоносные колесницы, но потом и они перестали устрашать врага. В последней главе «Киропедии», где повествуется об упадке военного дела у персов со времени Ксенофонта, сообщается, что хотя серпоносные колесницы по-прежнему, как в былые времена, продолжали использоваться в бою, они уже не причиняли особого вреда. Возницы до столкновения с врагами научились либо падать с колесниц, либо с них соскакивать, и последние, лишенные управления, нередко наносили больше вреда своим, чем неприятелю.
Ослабление военной мощи Персидского государства свидетельствовало о том, что оно было больше не в состоянии своей армией обеспечить выполнение основных функций: поставлять рабов и удерживать их в повиновении, а также расширять государственные границы за счет новых завоеваний. При таких условиях персы стараются использовать греческих наемников, хорошо обученных, прошедших школу знаменитых греческих полководцев Агесилая, Ификрата, Эпаминонда. Со времени Артарксеркса II греки уже составили ядро персидской армии, а командирами её обычно становились греческие полководцы.
Ослабление военной мощи и систематические восстания расшатывали царский престол. В его существовании не были заинтересованы народные массы. В царской власти они видели машину угнетения. Не нуждались в ней и богатые города, подвергавшиеся ограблению и обложению налогами. Ее не поддерживали рабовладельцы различных областей, имущественные интересы которых не находились в зависимости от Персидского государства. Попытка Артарксеркса III обуздать мятежных сатрапов и упрочить центральную власть ни к чему не привела. Персидские цари перестают заниматься государственными делами. Их жизнь проходит среди интриг, преступлений, бесчинств и жестокостей временщиков.
Приняв в 336 г. до н.э. тяжелое наследство, Дарий III встал уже перед неотразимым фактом грозного наступления на Восток греко-македонских войск. Им еще не были изучены средства защиты своего царства, не были восстановлены порядок и относительная прочность в управлении государством, не было отмобилизовано способное войско, когда в его землю донесся слух, что большая греко-македонская армия во всеоружии готова перейти Малую Азию и начать войну.
К началу похода Персия занимала территорию в 50 раз большую, чем Македония, имела население в 25 раз многочисленнее, обладала несметными сокровищами даже при расстроенных финансах, располагала финикийским флотом, господствовавшим, под главенством Персии, на Средиземном море. Тем не менее, Персидское государство, раздираемое внутренними противоречиями, оказалось слабым противником, и очевидной была неизбежность его крушения под ударами войск Александра Македонского. Достаточно было трех сражений знаменитого полководца при Гранике, Иссе и Гавгамелах, чтобы при первом — ранить огромное Персидское государство, при втором - обескровить его, а при третьем — стереть с лица земли. Александру хватило одного десятилетия для того, чтобы на развалинах Персидской монархии сколотить свое мировое государство, которое представляло собой пестрый конгломерат разнородных областей, соединенных силой оружия.
В предыдущей нашей работе по этой проблематике мы старались выяснить причины, которые способствовали сравнительно легкой победе над Персией. Мы искали эти причины не только в выдающемся полководческом таланте македонского царя, хотя его военный гений может считаться бесспорным, а главным образом в социально-экономических процессах, происходивших в то время в восточных государствах.
Для рабовладельческого общества существует историческая закономерность непрерывного возникновения таких мировых объединений из только что распавшихся и своеобразный закон обратной пропорциональности между размерами этих объединений и устойчивостью. Причины образования мировых конгломератных государств при помощи оружия и насилия, равно как и их недолговечности, коренятся в особенностях экономического и политического развития древнего мира. Рабовладельческое общество могло развиваться лишь при условии постоянного притока рабов извне. Важнейшим источником удовлетворения этой потребности, как и алчных аппетитов рабовладельческой знати, служили войны. Поэтому вся история рабовладельческого строя — это история нескончаемых захватнических войн, ограбления и порабощения более сильными государствами слабых, менее развитых стран и народов. Такова объективная основа зарождения в древности идеологии и политики мирового господства и образования крупнейших рабовладельческих империй.
Вместе с тем при более детальном анализе эта основная причина, вытекающая из глубинных социально-экономических закономерностей исторически определенной эпохи, может быть дополнена рядом причин производного, вторичного порядка. Причем последние, как показывает исторический опыт, общи для попыток завоевания мирового господства на разных отрезках человеческой истории (с учетом, конечно, социально-экономического характера различных эпох). К ним можно отнести: милитаризацию экономики и военизацию государственного аппарата; создание многочисленной, оснащенной новейшими достижениями техники, армии как основного орудия осуществления завоевательной политики; выгодную международную конъюнктуру; отсутствие деятельной коалиции против захватчиков.
Быстрая гибель мировых держав древности обусловливалась причинами как внутреннего, так и внешнего характера. К причинам внутреннего характера следует отнести: отсутствие общей экономической основы, мирового рынка и хозяйства, что лишало мировое государство длительной жизнеспособности; быстрорастущие противоречия между народными массами и господствующей верхушкой, вызывавшие внутренние волнения; невозможность обеспечения и закрепления победы армией завоевателя ввиду необходимости беспрерывного наступления и расширения коммуникаций, требующих огромной оккупационной армии, а также ввиду увеличения в ходе войны в составе армии удельного веса наемников, лишенных патриотизма и чуждых интересам завоевателей. К причинам внешнего характера следует отнести военный удар извне, развязывавший силы внутреннего сопротивления завоеванных народов. Отмеченные закономерности были присущи также и огромной империи Александра, распад которой был предопределен не отдельными неудачами и ошибками или ранней смертью македонского царя, не притуплением его военного гения, а теми причинами, о которых было сказано выше.
Примечателен и другой факт, который также требует объяснения. Ассирийское мировое объединение складывалось в течение шести веков, Персидское мировое государство — около двух веков, империя Александра Македонского - около десяти лет. Ассирийское государство распалось за сорок лет, Персидское — за четыре года, империи Александра не пережила своего основателя и распалась, как карточный домик, в процессе ее сложения. Короткий промежуток времени в 43 года (323--280 гг. до н.э.), в котором действовали диадохи, представлял собой переходный период от одного этапа развития древнего мира, характеризующегося процессом возникновения и распада мировых империй, к другому этапу, характеризующемуся развитием эллинистических государств. Это был не столько распад, сколько сложение новой политической формы рабовладельческого общества. Необходимость создания более прочной политической организации, чем лишенное экономической основы конгломератное государство, диктовалось потребностью хозяйственного развития античного мира: ростом товарного производства и экономических связей между отдельными областями. Конкретно-историческим выражением этого процесса и явилось возникновение эллинистических государств. Весьма характерно и то, что два первых мировых государства пали в результате внутренних противоречий и внешнего удара, империя Александра Македонского — только в результате внутренних причин.
Из этого явствует, что в процессе распада конгломератных государств действуют не только общие закономерности, но и конкретные, специфические особенности. И то и другое представляет собой большую теоретико-методологическую проблему, которую важно решить как в конкретных исторических исследованиях, так и в общих теоретических построениях.
Уроки истории неодолимы. История наказывает тех, кто не хочет учиться у нее. Ни одному из претендентов на мировое господство не удалось осуществить своих намерений. Народы не любят «претендентов». Это доказал исторический, опыт, это подтверждает современность.