Амбиции Селевкидов занять Келесирию, которые потерпели неудачу при Рафии, возродились после смерти Птолемея IV Филопатора в 204 г. до н. э. При малолетнем сыне Птолемея египетский двор вскоре погрузился в атмосферу интриг, которые способствовали вторжению Селевкидов в 202 г. до н. э. (Polyb. 15.20; Hieron. в Dan. 11.13-14). Антиоху III не удалось занять Газу, последнюю крепость Птолемеев на юге Палестины, в течение 201 г. до н. э. (Polyb. 16.22a), и зимой 201-200 г. до н. э. он отступил в Сирию, разместив гарнизоны на ключевых позициях (см. Карту 10). (Утверждение Иеронима, что Скопас воевал против Антиоха перед реоккупацией Иерусалима Птолемеями - не следует воспринимать буквально. Если бы имело место какое-нибудь крупное сражение до Паниона, можно было бы ожидать, что оно нашло бы отражение в источниках. Кроме того, весьма маловероятно, чтобы огромная Селевкидская армия зимой оставалась в Палестине, тогда когда имело место вторжение Птолемеев (Jos. Ant. 12.135).) Птолемеи, однако, не сдавались: при поддержке новобранцев из Греции (Polyb. 15.25.16; Livy 31.43.5-7) Скопас, этолийский офицер, служащий начальником штаба армии Птолемеев, освободил Келесирию зимой 200 г. до н. э. (Jos. Ant. 12.131, 135; Hieron. loc.cit.). Контрнаступление Антигона, вероятно, имело место летом следующего года. Египетская армия тщетно пыталась остановить врага на северной границе при Панионе, но была разбита и рассеяна. Сам Скопас с 10 000 выживших нашел убежище в Сидоне (Hieron. op.cit. 15-16, основанном на Порфирии), вероятно, надеясь на эвакуацию морским путем, но египетский флот, по-видимому, задержался, и Скопас вынужден был сдаться осадной армии Антиоха. Тир, ближайший порт, возможно был на стороне Селевкидов, ср. Polyb. 5.61.5, 62.2, 70.2 о кампании 218 г. То же самое относится к Акре-Птолемаиде (ibid.). С другой стороны см. Polyb. 5.69.10 - 70.1 о про-птолемеевой политике Сидона в этом же году. Сухой путь в Египет был исключен из-за враждебности евреев и, возможно, других национальностей, которые спешили продемонстрировать лояльность новому хозяину. Кроме того, отступающей армии пришлось бы столкнуться с огромными трудностями в синайской пустыне. Таким образом длительная борьба за Келесирию пришла к разрешению в пользу Селевкидов.
К сожалению, единственный сохранившийся рассказ о битве является непрямым отчетом, который сохранился в шестнадцатой книге Полибия (par. 18-19). Ругая Зенона Родосского за то, что тот отдает предпочтение риторической фразеологии перед исторической точностью, Полибий пытается проиллюстрировать свои аргументы, критикуя Зенонову версию сражения при Панионе. Следовательно, мы имеем в своем распоряжении только те детали, которые Полибий нашел маловероятными, что делает крайне трудной оценку его аргументов, и, конечно же, реконструкцию хода сражения.
Основными спорными пунктами Полибия являются место положения и действия Селевкидских слонов и Птолемеевой кавалерии, время отступления Скопаса и роль, которую сыграли два сына Антиоха III. Другие оговорки являются тривиальными и сделаны только ради усиления аргументации (19.2-3, 7, 8, 9, 10-11). Большинство из них доказывает, что отчет Зенона был несколько схематичен, но эта же критика вполне применима к Полибиевым описаниям некоторых кампаний. Зенон утверждает, что слоны были по фронту Селевкидской фаланги (18.7), но он также упоминает столкновение двух фаланг (18.9-10), игнорируя слонов. Он также говорит, что фаланга Селевкидов отступила и что слоны в тылу напугали атакующих этолийцев и остановили их продвижение (19.1,4). Что касается Птолемеевой кавалерии, Этолийские всадники, как говорят, испугались слонов (19.4,6), но другие утверждения приписывают кавалерии правого крыла упорное сопротивление и сообщают, что левое крыло было разбито катафрактами Антиоха (18.8, 19.4-6). Еще более неловкий рассказ о спасении Скопаса с поля боя. В одном месте говорится, что он отступил, как только центр был окружен, тогда как в другом он прославляется как последний покинувший поле боя (19.10-11). Что касается сыновей Антиоха, Полибий выражает уверенность, что только один сын принимал участие в сражении, тогда как Зенон сообщает об активном участии в сражении как Антиоха Младшего, так и Старшего. Хотя он не дает подробного объяснения, по-видимому возникновению такого мнения способствовало очевидное сходство позиции двух братьев на холме или горе с видом на врага, и, возможно, молодость Антиоха Младшего в то время. Отсутствие у Зенона упоминания Антиоха Старшего среди прибывших в лагерь после битвы (19.9) не может быть причиной Полибиева недоверия: он должен был знать, что не многие отчеты о битвах были столь всеобъемлющи, чтобы содержать такие тривиальные подробности. Аргумент в 19.9 создает впечатление, что Полибий был настроен любой ценой "порвать Зенона", и это ставит под сомнение его достоинство, когда он критикует других историков (см. ниже). Кроме того, если Полибий имел положительное свидетельство того, что Антиоха Младшего не было при Панионе, он бы не колеблясь указал на это.
Мы позже рассмотрим требует ли место битвы участие контингентов, приписанных обоим сыновьям, но нужно оговорить сразу, что возвраст Антиоха Младшего не обязательно должен поддерживать точку зрения Полибия. Хотя у нас нет точных сведений, возможно, что в тот момент ему было около 15 лет. Александр возглавлял кампанию против фракийских повстанцев в 16 лет (Plut. Alex. 9.1); Антиох V Евпатор, мальчик 9 или 12 лет (App. Syr. 66: Euseb. Chron. I, p.254; I Macc. 6.28ff.) принимал участие в походе Селевкидов на Иудею; Деметрий II в 14 лет принимал активное участие в кампании, которая привела к свержению Александра Баласа (Justin 35.2.2). Вполне возможно, что даже если Антиох Младший фактически не командовал своим контингентом в отличие от Александра, он, по крайней мере, играл символическую роль как и его сын позднее в Иудее. В период когда цари и царевичи играли такую важную роль, люди подобные Антигону, Лисимаху и Селевку I принимали активное участие в руководстве своими войсками когда им было за восемьдесят, "командование" Антиоха IV при Панионе не выглядит слишком странно.
В своем комментарии к Полибию Валбэнк подозревает самого Полибия ответственным за путаницу с этим сражением: "Никто не может оценить Полибиеву критику отчета Зенона о Панионе только на основании того, что говорит Полибий: он, возможно, читал Зенона невнимательно" (11.523). Но Полибий, несомненно, стоит доверия, будучи осведомлен об опасности невнимательности в то время как сам осуждает некомпетентность популярного родосского историка. Как будет показано ниже, небрежность Зенона при упоминании определенных топографических особенностей поля боя, и, возможно, некоторые небольшие неточности в его терминологии, сделали его рассказ непонятным Полибию и всякому, кто не был знаком с полем боя. Справедливости ради следует подчеркнуть, что трудности описания битвы усугубляются сложной топографией поля боя и вытекающей отсюда нестандандартной диспозицией войск.
Определение маршрута следования Антиоха к полю боя может пролить свет на стратегию обеих сторон. Локализация поля боя возле Паниона не предполагает много альтернатив: Панион, который без всякого сомнения идентифицируется с деревней Баньяс, лежит на краю одного из ответвлений дороги из Дамаска, самой восточной из трех основных дорог, ведущих из Сирию в северную Палестину, и Антиох, следовательно, пытался войти в Палестину по этой дороге. (Беван и Ави-Йонах полагают, что Антиох вступил в Палестину по несколько более короткому пути, пересекающему Ливанскую равнину. Но так как Панион-Баньяс расположен в 11 км. от той основной дороги, которая идет вдоль предгорья Верхней Галилеи и болот Хюлех, перекрывающих долину в 3 км. от Паниона (Jos. Bell. 4.1.3) - Дафна идентифицируется с Х. Дюфна. Они предполагают, что Антиох свернул в сторону, чтобы вторгнуться в Батанею (Башан), южнее Голанских высот, как, впрочем, он сделал после битвы (Jos. Ant. 12.136). Чтобы сделать обход Башана в непосредственной близости со Скопасом Антиох должен был подвергнуть свою территорию на севере риску Птолемеева вторжения, а преимущества такого шага на этом этапе выглядели сомнительными. В любом случае, экспедиция из Сирии в Башан должна была проводиться по Дамасской дороге. Она должна была позволить тяжелым войскам Антиоха III принять участие в решающей битве на неблагоприятной, гористой местности.) Возможно, что похожий Финикийский проход возле Сидона на западной дороге, крепости Герра и Брохои на центральной дороге, которые контролировали проход в Ливанскую равнину и доказали в ходе Четвертой Сирийской войны насколько трудно прорваться через них, вновь были заняты Птолемеями (Polyb. 5.46.3-5, 61.7; Hieron. в Dan. 11.15-16). Так как дорога Дамаск-Панион была самая короткая, хотя и самая трудная из ответвлений, отходящих от Дамаск к западному берегу Иордана, очевидно, что Антиох стремился достичь ровной местности как можно скорее. С другой стороны, слабость Птолемеев в фаланге и слонах (см. ниже) должна была вынудить Скопаса к попытке перехватить армию Селевкидов на дороге от Голанских высот, с тем чтобы блокировать вход на плоскую долину 'Via Maris', ведущую в Египет, и вынудить битву на холмистой местности к востоку, которая благоприятствовала его этолийским наемникам и создавала сложности Селевкидским слонам и фаланге. Но как следует из локализации места боя и его маршрута, он явился слишком поздно; Антиох стал лагерем на ровной местности к западу от Паниона прежде чем прибыл Скопас (18.6), и решающая часть сражения прошла на этой местности.

Карта 10: Первая Сирийская война
Точное место поля боя следует искать в непосредственной близости от Паниона. Местность приобрела некоторое значение только в римский период (известная к тому времени как Caesarea Philippi), и поэтому битва, носящая имя Паниона, не могла происходить слишком далеко. Сам Панион расположен на стыке юго-восточной оконечности Голанских высот и северного склона горы Хермон (см. Карта 11). Равнина в виде полумесяца вытянута от Паниона на запад, образуя "платформу" 1,5 км. ширины, которая резко спускается в долину Хюлех. Над этой платформой, теперь называемой "плато Баньяс", с северной стороны доминирует Тель-Хамра, предгорье г. Хермон. Река Эль-Баньяс, которая вытекает из пещеры, течет вдоль края платформы на востоке и на юге, и, будучи довольно мелкой, на протяжении 1,5 км. не представляет собой каких-либо препятствий, но по мере приближения к склонам Голанских высот возле Тахунет ум Раайи ее берега становятся обрывистыми и ее невозможно перейти. Это продолжается примерно 2 км. пока река резко не сворачивает на запад в долину Хюлех. На другой стороне реки, южнее плато Баньяс, вздымается Тель-Аззазийят. Этот холм - самая низкая терраса Голанских высот, над ним доминирует Тель-Фахр на востоке, отделенный от него изрезанным и неровным плато. Русло реки создает непроходимый барьер между плато Баньяс и холмистой местностью на юге и юго-востоке.
Топографические отсылки Полибия позволяют предположить, что левая часть поля боя была плоская (18.4,6), отделенная от лагеря Селевкидов рекой (18.6), с возвышающимся по левую сторону холмом или горой, тогда как другая сторона, по меньшей мере со стороны Птолемеев, находилась на пологих склонах горы (ὑπωρεία - 18.4). ("Слева" в 18.8 и 19.4 на первый взгляд можно понять как "слева от общего строя", но в 18.6 ясно показано, что холм был занят правым флангом главных сил армии Селевкидов, которые были развернуты "на ровном месте", или, другими словами, он доминировал над левым флангом той части армии Птолемеев, которая была размещена на равнине.) Единственное место в непосредственной близости от Паниона, удовлетворяющее этим требованиям, - это область по обе стороны каньона Нахр Эль-Баньяс: "ровная земля" будет идентифицирована с плато Баньяс; река с Нахр Эль-Баньяс; господствующая высота с Тель-Хамрой; а пологие склоны горы с Тель-Аззазийят. (Вэлбанк предлагает несколько иную идентификацию, но он не учитывает полную топографическую картину; места им предложенные слишком далеко от Паниона или расположены в совершенно плоских областях.) На основании того, что основная часть армии Селевкидов переправлялась через реку, выстраиваясь на плоской местности, а своим правым флангом заняла холм, который доминирует над равниной, можно сделать вывод, что Селевкиды располагались на востоке, а Птолемеи на западе, как это на самом деле следует из идентификации пути следования, принятом Антиохом, и стратегии Скопаса. Сейчас я попытаюсь более детально проанализировать разные топографические признаки и определить их местоположение на поле боя:
(1) Главные силы армии Селевкидов, в том числе слоны и фаланга, покинули лагерь, который, вероятно, располагался в самом Панионе, переправились через реку и заняли позиции на "ровной земле" (18.6). Антиох должен был переходить реку в "бутылочном горлышке" плато Баньяс между Панионом и Тахунет ум Раайи, где имеется брод. Войско Селевкидов встало затем по всей длине плато Баньяс, лицом к противнику с востока на запад.
(2) Левый фланг Птолемеев размешался на "ровной земле" - плато Баньяс - а правый, состоящий в основном из этолийской пехоты и части кавалерии, на низких горных склонах (ὑπώρεια - 18.4). (Положение левого крыла на "ровной земле" (ἐπιπέδοις), упомянутого в том же отрывке, по-видимому, указывает на такую интерпретацию ὑπώρεια.) Так как правый фланг Птолемеев стоял на юге, определение ὑπώρεια действительно соответствует Тель-Аззазийят и соседним холмах, которые образуют самую низкую террасу Голанских высот.
Тем не менее, хотя вершина Тель-Аззазийят ниже плато Баньяс, но на самом деле вопрос об относительности высоты здесь неуместен; важна видимость и впечатление наблюдателя, так как благодаря оптической иллюзии Тель-Аззазийят в том месте выглядит возвышающимся над плато. Более того, Птолемеевый источник Зенона, вероятно, очевидец, сам участвовал в бою на "платформе" как можно предположить по обилию топографических и военных деталей в этой части сцены. Ибо он и основная масса египетской армии стояли здесь, плато Баньяс было "ровной землей" (ἐπιπεόους...), а Тель-Аззазийят имеет крутые склоны. С плато Баньяс на юг и юго-запад ясно видны склоны Тель-Аззазийят, которые представляет собой последнюю террасу Голанских высот, тогда как плато Баньяс стоящему на этом месте кажется полностью отделенным от Голанских высот и от г. Хермон.
(3) Антиох Младший, командовавший тяжелой кавалерией, которая составляла часть главных сил, занимал "гору" справа, которая доминировала над левым крылом той части армии Птолемеев, которая стояла на плоскости (18.8). Тель-Хамра, холм, который несомненно имеется здесь в виду, мог быть легко занят войском, идущим из Паниона, и его покатые южные склоны не представляли особых трудностей для тяжелой кавалерии Селевкидов, чтобы обрушиться на левый фланг Скопаса на плато Баньяс.
(4) Отряд под командованием Антиоха Старшего был послан царем ранним утром, до того как он переправился через реку, занять горные позиции с видом на врага (18.5, 19.8). (Антиох Старший был послан ἐπὶ μὲν τὴν ἐωθινήν. Несмотря на тавтологию ἁμα τῷ φωτί (6), ἐωθινή должно быть интерпретировано как "рассветный", а не "восточный", ἐωθινή - "рассветный", которое является прилагательным, встречается без существительного (Polyb. 3.83.7 - ἐπὶ ...; 1.67.9, 87.7, 3.43.1, 4.78.6 - ὑπὸ τὴν ἐωθιήν), тогда как "восточный" у Полибия не встречается, и, конечно, довольно редко используется без существительного. Полибий мог цитировать Зенона, а многословие, как известно, было одной их характерных черт патетики (но имеется также некоторое многословие в 3.83.7 и 4.78.6).) Так как северный холм (Тель-Хамра) был занят Антиохом Младшим, единственная возможная идентификация этой холмистой области - Тель-Фахр с видом на Тель-Аззазийят с востока. Это предположение получает некоторое подтверждение от отсутствия какого-либо упоминания переправы через реку войск Антиоха Старшего, особенно от очевидной необходимости размещения существенных сил по диагонали на Тель-Фахр для сдерживания этолийцев на Тель-Аззазийят, которые могли напасть на лагерь Селевкидов в Панионе и на войска на равнине с тыла.
Но утверждение, что Антиох Старший занял позиции, "господствующие над неприятелем" (ὑπερχειμένους τῶν πολεμίων τόπους) создает значительные трудности само по себе: так как лагерь Птолемеев был расположен за рекой, т. е. на плато Баньяс или, что более вероятно, западнее (18.6) в долине Хюлех, и войска, размещенные на Тель-Фахр, не могли над ним доминировать, мы должны предположить, что Скопас занял Тель-Аззазийят до того как Антиох начал свои маневры. Но если он был настолько быстр, почему он не смог занять позицию на Тель-Хамра, что роковым образом сказалось на исходе боя (18.8)? Единственное альтернативное объяснение головоломному описанию позиции Антиоха Старшего таково, что Зенон был неточен в выражениях и "горные позиции", главенствующие над частью Птолемеевой армии, появились на более позднем этапе, когда Скопас послал войска на Тель-Аззазийят. Зенон, основывая свой отчет на птолемеевских источниках, сначала описал боевой порядок Птолемеев (18.4) пренебрегая фактической последовательностью событий, и это вполне объясняет его неаккуратные формулировки. Может быть, обратившись позже к диспозиции Селевкидов, он пытался, как историк, который очень заботился о стиле, избежать многословия, и вместо того чтобы написать "горные позиции, которые главенствовали над нижней горной террасой", он небрежно выразился как "позиции, которые главенствовали над местоположением врага".
При соединении вместе этих умозаключений кажется очевидным, что битва происходила на двух разных аренах, разделенных обрывистыми берегами Нахр Эль-Баньяс, на севере на плато Баньяс, а на юге на гористом плато между Тель-Аззазийят и Тель-Фахр, каждое войско имело центр и два крыла на каждом поле боя. Две арены вместе предлагают поле боя шириной 3 км., и, предполагая, что фаланга Селевкидов была построена в 32 шеренги глубиной (ср. Livy 37.40.2), и что значительная часть кавалерии была тяжелой, так что каждая лошадь занимала 3 фута пространства, и не было разрыва между илами, то это согласуется с выводом, что сражение по масштабу было сопоставимо с Рафией и Магнесией. Следует отметить, что разделение сил и вытекающие трудности одновременного управления ими не противоречат моему предположению и хорошо согласуются с тактикой того периода: в боевой линии протяженностью 3-4 км., которые время от времени имели место в эллинистический период, в любом случае главнокомандующий не мог контролировать края флангов. Во всяком случае нужно отметить, что плато Баньяс видно с южной арены и наоборот.
Состояние местности и особый характер двойной арены диктовали тактику и расположение войск. Антиох побеспокоился завладеть позицией на Тель-Хамра и Тель-Фахр, отсюда его маневры ранним утром. Он предпринял наступление на северной плоской арене, которая благоприятствовала его слонам и фаланге и обеспечивала господствующую позицию над левым крылом Скопаса (с Тель-Хамры), и занял оборону на холмистой южной арене, благоприятной для этолийцев. (Армия Селевкидов действительно имела преимущество в высоте на южной арене, но земля на этой арене неровная и холмистая, и, в любом случае, движение фаланги под уклон было чревато разрывом плотных рядов и она должны была предпочесть оборонительную позицию. Эта ограниченность фаланги хорошо продемонстрирована Киноскефалами и изложена Полибием в его экскурсе о фаланге (18.91.5).) Победа Селевкидов на юге не могла повлиять на развитие событий на севере, так как Птолемеи на плато Баньяс были защищены рекой, но развал обороны Селевкидов на юге должен был привести к коллапсу главных сил на севере: единственный шанс Скопаса был в том, чтобы разорвать линию Селевкидов вокруг Тель-Фахр и достичь вражеского лагеря у Паниона. Я предполагаю, что его тактика, главным образом, должна была основываться на захвате aposkeuē Селевкидов, хотя он мог нацелиться на взятие Селевкидов на плато Баньяс с тыла, в то время как на севере он должен был довольствоваться удержанием фронта. Упреждающее занятие Тель-Хамры вынудило его большую часть этолийской кавалерии, рассматриваемую в то время как лучшую у греков (Polyb. 18.22.5), поставить на защиту уязвимого левого крыла, обращенного к этому холму (18.6, 19.4), тогда как оставшаяся кавалерия вместе с этолийской пехотой была отправлена к Тель-Аззазийят (19.1,4).
Слоны, стоящие "по фронту фаланги", затем были отведены на северную плоскую арену, где они они легко могли бы атаковать врага, тогда как на пересеченной местности они могли быть использованы только в качестве второй линии обороны позади пехоты (18.7, 19.1-3). Следовательно, кавалерия, упомянутая Зеноном как напуганная видом слонов, возможно стояла на юге, где при поддержке этолийской пехоты ей, вероятно, удалось прорвать линию Селевкидской пехоты, а затем пришлось столкнуться со слонами. Антиох имел достаточно слонов в 200 г. до н. э. для применения такой тактики; во время своей индийской экспедиции, в 206 г. до н. э., он довел число слонов до 150 (Polyb. 11.34.10-12). Так как этолийцы, которые были разгромлены Антиохом Младшим, заняли левый край (север) северной арены, кавалерия "справа", которая удержала свою позицию (19.4-5), должна была стоять на правом краю этой арены.
Итак, представляется, что идентификация поля боя обеспечивает решение для большинства аргументов, выдвинутых Полибием. Но, по сути, абсурдность противоречий сама по себе указывает на наличие двух разных арен. Относительное обилие топографических деталей указывает на то, что источник Зенона был очевидцем. Даже если Зенон был крайне небрежен, он, разумеется, не изобретал противоречивые детали. (Комментарий Полибия на его сочинение о морской битве при Ладе и экспедиции Набиса (16.14-17) лишний раз доказывают, что Зенона одолевали патриотические чувства и он не был знаком с топографией Пелопоннеса.) Об искажении его надежной и достоверной информации в том, как это было записано Полибием, вопрос не стоит, и любая попытка идентификации, которая не способна решить трудности, должна быть отброшена.
Возвращаясь к критике Полибия, представляется очевидным, что Зенон виновен в пропуске описания особого топографического фона поля боя, хотя, на самом деле, Полибий лишь изредка делает это сам. Судя отчет Зенона по стандартам Полибия, его главную вину находим в том, что из него невозможно понять, что река делила поле боя на две арены и что битва велась на обоих одновременно. Полибий обычно не пренебрегает такими деталями и можно предположить, что если бы он нашел это в отчете Зенона, большинство аргументов отпали бы. Очень может быть, что Полибий дополнительно был введен в заблуждение неправильным использованием терминологии. Термин keras мог применяться к обоим аренам, а также к флангам каждой из них (см. например 18.4). Но даже если бы Зенон был более точен и использовал meros для определения войск на каждой арене и keras для крыла (напр. 18.5), вполне возможно, что Полибий, не понимая топографического фона, мог бы интерпретировать эти два термина как синонимы (ср. I Macc. 9.15). Действительно, даже случайное использование неопределенных "лево" и "право" способно вызвать много путаницы (см. например 18.6, 8; 19.5). (Следует отметить, что неспособность Полибия "понять" топографический фон и расположение войск и поддержать свои аргументы сторонними свидетельствами доказывает, что он не сам описывает битву в своем хронологическом повествовании, но только ссылается на нее в короткой заметке.)
Чтобы понять расположение войск и ход битвы сведем фрагменты картины воедино. Северная арена под командованием Антиоха III справа была защищена тяжелой кавалерией, катафрактами под номинальным командованием Антиоха Младшего, стоявшего на холме Тель-Хамра (18.6,8). Слоны были построены по фронту в центре, промежутки между ними заполнены по обычаю лучниками и пращниками в дополнение к тарентинцам (18.7), чьей обязанностью, как легкой кавалерии, вероятно, была защита уязвимых флангов слонов, и, возможно, преследование противника в случае коллапса центра до того как ситуация придет какому-либо исходу на крыльях. Центр по описанию Полибия состоял из фаланги (18.6-7), но в него также вошли другие контингенты, поскольку Антиох III, сопровождаемый друзьями и гипаспистами, стоял, как сообщается, "за слонами" (18.7-8,19.7). Какая именно кавалерия стояла справа - неизвестно (19.5). Диспозиция египтян более темная: единственный достоверный факт - левый фланг под командованием Птолемея, сына Аэропа, занимала этолийская конница (18.8). Можно предположить, что Скопас развернул слонов по фронту центра с тем чтобы защитить его от превосходящей фаланги Селевкидов. Отсутствие ясного упоминания в ссылках Полибия и даже возможность того, что сам Зенон не упомянул их, совершенно не доказывает, что слоны не принимали участие в сражении: превосходство индийских слонов Селевкидов над африканскими слонами Птолемеев превращали их борьбу в простую формальность.
Южная арена, возглавляемая Антиохом Старшим, была занята фалангой и частью конницы, подкрепленных "стеной" слонов во второй оборонительной линии (18.5, 9, 19.1, 4). Они располагались по диагонали на северо-западных склонах Тель-Фахр, преграждая проход к Паниону. Этолийцы на Тель-Аззазийят, хотя они описаны как формирование фаланги (18.4, 9, 19.1), по-видимому, представляли собой полу-тяжелую пехоту: Зенон или быть может Полибий, несомненно, упрощал названия и диспозицию отрядов. Пехота была поддержана этолийской конницей (18.4, 19.4).
Сражение фактически было решено успехом правого крыла Селевкидов на северной арене. Воспользовавшись господствующей позицией и тяжелым вооружением "катафракты" смели этолийскую кавалерию и вернулись, чтобы взять фалангу Птолемеев с тыла (18.8, 19.10). Этот маневр в сочетании с натиском слонов, которые между тем, вероятно, разогнали застрельщиков Птолемеев или слонов, предприняли давление на Птолемееву пехоту в центре (19.11), и, вероятно, вынудили кавалерию справа, которая до этого держалась твердо (19.5), уступить дорогу. Из этого следует, что центр Селевкидов не вступал в соприкосновение с линией Птолемеев, и отсюда вытекает отсутствие каких-либо упоминаний об участие Антиоха в деле. В это самое время борьба на южной арене зашла в тупик: этолийцы рассеяли фалангу Селевкидов, но были отрезаны живой стеной слонов (19.1,4) пока не наступила развязка на севере.
Еще одна головоломка в отчете Зенона требует разрешения. Даже если критика Полибия по поводу бегства Скопаса обоснована, должно быть какое-то объяснение этой путаницы. Скопас, как сообщается, утратил мужество, и, по словам Полибия, κοιεῖσθαυ τὴν ἀποχώρησιν когда его центр был окружен (19.10). Но на самом деле, он возможно только "отступил" с северной арены, фактически не покинув поля боя. Скопас, понимая, что от его присутствия на северной арене не будет никакой пользы, поспешил на южную (разумеется, верхом на коне) в отчаянной попытке выйти из тупика и склонить чашу весов в свою пользу. Позже, когда ситуация на севере ухудшилась, а борьба на юге оставалась нерешенной, Скопас принял решение отступить. Благоприятная позиция войск на этой арене способствовала организованному отступлению, так что Скопас мог позволить себе быть в числе последних покидающих поле боя, бросив фалангу на севере на растерзание Селевкидам. Отступление значительного числа солдат (10 000) со Скопасом в Сидон можно объяснить предположением, что это были этолийцы, размещенные на южной арене: плохая и неблагоприятная дорога требовала прекрасно организованного и управляемого отступления, которое было невозможно для окруженных отрядов на северной арене. Последние, по слова Иосифа, основывающегося несомненно на авторитете Полибия, были, вероятно, истреблены под Панионом (Ant. 12.132). В этом пункте Зенон, конечно, не стал жертвой топографических неясностей, но должен быть обвинен в небрежном изложении своих источников, или, вернее, за упущение некоторых жизненно важных деталей о движениях Скопаса.
Подведем итог: хотя отчет Зенона не является ни самым лучшим, ни самым точным как бы того ни хотелось, в целом он дотягивает до среднего уровня античной историографии. С другой стороны, беспощадные нападки Полибия возникли не от небрежного чтения, как предполагает Вэлбанк, но вызваны неясностью уникального топографического положения. Сам Полибий, возможно, не полностью был уверен в точности своей критики. В противном случае его письмо привлекало бы внимание к нелепостям отчета Зенона, как это он сделал в отношении топографических ошибок Зенона при рассмотрении попытки Набиса захватить Мессену (16.20.5-7). (См. отчет в 16.1-17.7. Полибий был достаточно тактичен, чтобы не коснуться в своем письме патриотических чувств старого историка и не упоминает отчет Зенона о битве при Хиосе и при Ладе, также критикуемые в шестнадцатой книге (14.5-15.8).) Будет слишком смело предполагать, что Полибий, который был так доволен признанием Зенона в своем невежестве относительно топографии Мегалополиса (16.20.7), родного города Полибия, чувствовал, что ответы на некоторые вопросы, вероятно, могут быть найдены через топографию места, с которой ни он, ни Зенон не были знакомы.
Если последнее предложение выдерживает критику, дальнейшие сомнения падают на достоинство и мотивацию Полибия, когда он критикует других историков. Комментарий на Полибия Вэлбанка поэтому выглядит немного пристрастным: "Такие ошибки следует обрабатывать, но не с обидой и злорадством... а с видом благородной щедрости, которой сам Полибий руководствовался когда писал Зенону об его ошибках "χάριν τῆς κοινῆς ὠφελείας" (Polybius, 1.11).
Кроме того следует отметить, что топографический рассказ Полибия о вторжении Антиоха III на финикийское побережье искажен не меньше.