Наделяя даже богов и героев психологией рядовых людей своего времени, эллинистические поэты проявляют интерес к человеку как таковому, причем не в философски-моральном плане, а в форме описания мелких черт характера и поведения людей; круг этих наблюдений достаточно широк.
Хотя общество того времени и распадается, грубо говоря, на два слоя, к одному из которых принадлежат люди богатые, образованные, а к другому - бедняки и малограмотные простолюдины, и хотя поэзия обращается почти исключительно к первым, интерес поэтов направлен скорее на последних. Поэты - правда, для господствующих социальных кругов совсем не опасно - настойчиво проводят по существу старое, знакомое нам еще по Аристофану, противопоставление трудовой, нравственно здоровой деревенской жизни - жизни в городе, причем проводится оно ими к моральной выгоде первой. Поэты любуются простотой сельской жизни, одинаково сочувственно останавливая внимание на деревенском жителе: будь то хозяин-простолюдин, вольнонаемный работник, батрак, а порой и раб. Впрочем, как и в античной комедии, проблема рабства в ее историко-социальном значении не ставится.
Особыми симпатиями поэтов пользуются представители простейших, наиболее примитивных форм сельского хозяйства - пастухи ("буколы"). Судя по VII идиллии Феокрита, поэты стараются изучить быт и вслушиваются в "буколические", т. е. пастушеские, песни, в своем увлечении деревней доходя иногда даже до игры в пастухов: рядятся в грубый пастушеский костюм и с "коринами", крючковатыми пастушескими посохами, в козьих шкурах и широкополых шляпах разгуливают по лугам и деревенским дорогам.
Стремясь внести в свои (произведения возможно больше конкретных психологических наблюдений, элинистические поэты, разумеется, не могут пройти мимо изображения любовных переживаний. В этом отношении с литературоведческой точки зрения особенно интересен Аполлоний Родосский, который, по-видимому, первый ввел в эпическое произведение любовную тему: третья книга его поэмы является настоящим романом в стихах, последовательно развивающим перед читателем историю Медеи, молодой и житейски совершенно неопытной девушки, переживающей в первый раз чувство любви. Сам по себе факт внесения любовной темы в эпос и развитие ее средствами поэтики этого древнего жанра надо рассматривать как одно из наиболее смелых дерзаний новой литературной школы. Автор изобразил картину развития сильного чувства, толкающего героиню на величайшие жертвы и даже на преступление. Ни в какой другой области творчества эллинистических поэтов не сказывается с такой силой глубочайшая тематическая связь их искусства с наследием древней трагедии, прежде всего с драмой Эврипида.
Внимание к человеческой психике было исторически подготовлено длительным, начиная с IV в. до н. э., изучением типов человеческого характера практически - в школах риторики, а теоретически - в философских школах. Художественное изображение человеческого характера особенно полно было дано в творчестве Менандра и других представителей новой аттической комедии. Нельзя также забывать, что стремление к жизненной правде характеризует вообще все искусство эллинизма и что, включаясь в это общее, господствовавшее тогда движение, желали быть "реалистами" и поэты: они стремились, изображая те или иные стороны жизни, передавать открывающуюся им действительность.
Но, разумеется, их "реализм" условен: обычно он ограничивается реалистической передачей лишь некоторых деталей изображаемого; насколько мало реален условный эллинистический пейзаж в живописи, настолько же условен и литературный рисунок эллинистических поэтов. Наиболее реалистичны они там, где в литературных приемах, в построении сюжета и стиле речи подражают манере мима. Особенно типичны в этом отношении мимы-ямбы Герода и такие произведения, как "Сиракузянки" Феокрита, - подлинные "сценки с натуры". Но во множестве других образцов этой школы реализм ограничивается точной передачей той или иной психологической ^ли бытовой детали; на эту склонность к изображению мелких деталей еще с конца прошлого века филологами обращено было внимание как на одну из типических черт эллинистической поэзии. В погоне за правдивой деталью поэты иногда вносят в повествование даже подробности медицинского характера. Так, у Аполлония Родосского ("Аргонавтика", III, 764 слл.) влюбившаяся в Ясона Медея в первый момент охватившей ее страсти испытывает не только моральные, но и физические страдания: у нее мучительно болит голова, особенно затылок, т. е. то место, где, как замечает поэт, всего сильнее ощущается головная боль "всякий раз, как эроты вобьют в мысль человека мучение". В этом, с нашей точки зрения, наивном, но очень интересном физиологическом комментарии ясно просвечивают воззрения эллинистической врачебной науки, использованные здесь в целях сугубого реализма.