Коллективный труд "История греческой литературы" имеет своей целью дать систематическое изложение истории древнегреческой и византийской литературы в свете марксистско-ленинской теории. "История греческой литературы" должна дать полную картину исторического развития этой литературы с древнейших времен до конца Византийской империи. Подробное изложение важнейших историко-литературных проблем сопровождается необходимым научным аппаратом (обзор рукописей, схолиев, изданий, переводов, главнейшая научная литература, библиография библиографий). По техническим причинам этот научно-библиографический аппарат пришлось отнести в последний том.
Хотя развитие древнегреческой литературы отличает последнюю от многих других литератур тем, что в ней господство отдельных жанров сменяет друг друга в хронологическом порядке, - тем не менее придерживаться строго хронологического принципа в изложении редакция считала неправильным. Первый том содержит в себе, помимо вводных глав, историю развития эпоса, лирики и драмы классического периода (т. е. до последней трети IV века до н. э ). Вся же прозаическая литература этого периода (история, философия, ораторское искусство) отнесена во второй том, где изложение, таким образом, вновь начнется с литературных фактов VI-V веков до н. э. Коллектив авторов "Истории греческой литературы" поставил себе целью дать, насколько это было возможно, доступное изложение, не загроможденное деталями и частными гипотезами (как это обычно бывает в западноевропейских трудах такого типа). При этой установке целесообразнее всего было бы давать по всем без исключения вопросам вполне определенное решение их. Однако это все-таки не всегда оказывалось возможным: в истории античной литературы, где мы от огромного количества произведений имеем лишь ничтожные отрывки, где иногда о существовании целых жанров мы знаем лишь из косвенных свидетельств, - до сих пор остается еще не мало нерешенных проблем. Сюда относятся иногда вопросы датировки, принадлежности целого произведения или фрагмента тому или иному автору, вопросы реконструкции первичной редакции, конъектуральной критики и т. д. В этих случаях приходилось ограничиваться сводкой отдельных гипотез. В известной степени это относится также к запутанным вопросам происхождения древнегреческой трагедии и комедии.
Художественная литература рассматривается в книге в ее связи с другими видами письменности, не являющимися в ней предметом специального исследования (научная литература, исторические документы, эпиграфические памятники и т. д.). Однако в применении к античности само понятие "художественная литература" должно пониматься значительно шире, чем в применении к новым литературам. История, ораторское искусство, эпистолография, а отчасти и философская и научная литература были для греков (как и для римлян) особыми литературными жанрами, к которым, в противоположность новому времени, предъявлялись такие же высокие эстетические требования, как и к художественной литературе в собственном смысле.
Особое внимание в этой книге уделяется судьбе античного литературного наследия и его влиянию в последующие эпохи, причем наибольшее место отводится роли древнегреческой и византийской литературы в русской и других литературах народов СССР.
Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин проявляют особый интерес к античности. "В многообразных формах греческой философии имеются в зародыше, в возникновении, почти все позднейшие типы мировоззрения".[1] Поэтому "... мы вынуждены будем в философии, как и во многих других областях, возвращаться постоянно к подвигам того маленького народа, универсальная одаренность и деятельность которого обеспечила ему такое место в истории развития человечества, на которое не может претендовать ни один другой народ".[2]
Эту оценку Энгельсом греческой философии можно полностью отнести и к греческой художественной литературе.
Литературные жанры, вопросы поэтики, проблема художественного реализма впервые в истории возникают в античной литературе. В новое время они, конечно, видоизменяются в тесной зависимости от изменения социально экономических условий развития литературы. В сочинении "К критике политической экономии" Маркс указывает на историческое своеобразие греческого искусства" ... Греческая мифология составляет не только арсенал греческого искусства, но и его почву". "Разве, - спрашивает Маркс, - тот взгляд на природу и на общественные отношения, который лежит в основе греческой фантазии, а потому и греческого [искусства], возможен при наличии сельфакторов, железных дорог, локомотивов и электрического телеграфа?"[3] "Предпосылкою греческого искусства является греческая мифология..., но ие любая мифология...
Египетская мифология никогда не могла бы быть почвой или материнским лоном греческого искусства".[4] Почему же это примитивное искусство, неразрывно связанное с той неразвитой общественной ступенью, из которой оно выросло, обладает таким обаянием и для нас? -спрашивает Маркс. "Трудность состоит в понимании того, что они [греческое искусство и эпос. - Ред.] еще продолжают доставлять нам художественное наслаждение и в известном смысле сохраняют значение нормы и недосягаемого образца". [5] Маркс помогает нам разрешить проблему. "Обаяние" греческого искусства состоит в том, что оно отражает "детство человеческого общества": "И почему детство человеческого общества там, где оно развилось всего прекраснее, не должно обладать для нас вечной прелестью, как никогда не повторяющаяся ступень?..
Обаяние, которым обладает для нас их искусство, не стоит в противоречии с той неразвитой общественной ступенью, на которой оно выросло. Наоборот, оно является ее результатом и неразрывно связано с тем, что незрелые общественные отношения, при которых оно возникло, и только могло возникнуть, никогда не могут повториться снова".[6] Сравнивая современное ему буржуазное искусство с греческим искусством, Маркс приходит к положению о неравномерности развития материального и художественного производства: "...определенные периоды его расцвета не находятся ни в каком соответствии с общим развитием общества, а следовательно, также и развитием материальной основы последнего, составляющей как бы скелет его организации".[7]
Надо иметь в виду, что древнегреческая литература развивалась в обществе античного рабовладельческого строя на базе рабского труда. Энгельс показал, что в свое время рабство было исторически необходимым этапом и являлось прогрессом в сравнении с родовым строем. "Без рабства не было бы греческого государства, греческого искусства и науки; без рабства не было бы и Рима. А без основания, заложенного Грецией и Римом, не было бы также и современной Европы. Мы не должны забывать, что все наше экономическое, политическое и умственное развитие вытекло из такого предварительного состояния, при котором рабство было настолько же необходимо, как и общепризнанно. В этом смысле мы имеем право сказать, что без античного рабства не было бы и современного социализма".[8] Следует также помнить, что то же рабство было и причиной конца рабовладельческого общества. "Революция рабов ликвидировала рабовладельцев и отменила рабовладельческую форму эксплуатации трудящихся".[9] Высокая оценка греческой литературы Марксом и Энгельсом естественно побуждает авторов обратить сугубое внимание на художественную сторону этой литературы.
Что касается византийской художественной литературы, то она не только не изучалась литературоведами-марксистами, но и вообще почти не была предметом изучения в дореволюционной России, несмотря на то, что русское византиноведение шло впереди Западной Европы. Русские византинисты ограничивались по преимуществу изучением специфических вопросов политической истории, истории права, и т. д.
Византия играла выдающуюся роль в развитии Западной и особенно Восточной Европы. Следует помнить, что "религия и цивилизация России- византийского происхождения"...[10] и что было время, когда Грузия, Армения, Киевская и Московская Русь находились под длительным воздействием византийской культуры. Совершенно естественно, что важнейшие вопросы византийской литературы подлежат нашему детальному изучению. Буржуазные византинисты сознательно затуманивают вопрос об исторической роли Византии. Если Вольтер, Монтескье и Гиббон говорили о Византии как о стране варварства и гниения, то многие современные буржуазные ученые идеализируют Византию как страну закона, порядка и культуры. Следует, конечно, учитывать, что Византия в период перенесения христианства в славянские страны, особенно в Киевское государство, являлась носительницей передовой по тому времени греческой культуры и просвещения, но нельзя забывать и о том, что Византия являлась цитаделью деспотизм и эксплуатации.
Основоположники марксизма-ленинизма, признавая крупную роль Византии и ее культуры в эпоху раннего средневековья, в то же время обращали внимание на ужасные и насильственные формы губительного могущества Византии. "Константинополь, это - вечный город, это - Рим Востока. Западная цивилизация и восточное варварство при греческих императорах, восточное варварство и западная цивилизация при господстве турок так тесно переплелись между собой, что этот центр теократической империи стал настоящей преградой для распространения европейского прогресса".[11] Византия с Константинополем являлись оплотом "средневековья", феодализма.
При изучении литературы Византии обращается серьезное внимание на роль славян, армян и грузин в создании византийской культуры.
Вопрос о "начале" Византии является трудным и почти неразрешимым для тех буржуазных ученых, которые заполняют свои сочинения рассуждениями о непрерывном "мирном" эволюционном развитии "без катастроф" и считают, что грандиозная катастрофа, которою кончилась история античного мира, является в значительной степени преувеличенной. Эти же авторы договариваются до отсутствия переворотов и поворотов и живучести старых, выработавшихся еще в античной среде укладов и форм, и, таким образом, стремятся доказать исконность форм византинизма.
Современное византиноведение неизбежно приходит к выводу, что историческая грань проходит около начала IV века, т. е. принимает высказывание Энгельса о различии " ...между положением мира в конце древности, около 300 года, и в конце средневековья -1453 г." [12] и указывает, что "вместе с возвышением Константинополя и падением Рима заканчивается древность"[13]
В связи с этим в настоящем груде греческая литература IV-V веков н. э. рассматривается как "переходный период" от рабовладельческого общества к феодальному, которое оформляется только в империи Юстиниана (527-565 гг.) и достигает расцвета только к XI веку. С эпохи крестовых походов начинается упадок Византийской империи. Известное отставание развития идеологии от социально-экономического процесса привело к тому, что в IV-VI веках античные литературные традиции находятся еще в полной силе, а в XI-XII веках, несмотря на политический упадок Византии, можно говорить о литературном ренессансе, который был подготовлен предыдущим развитием.
В настоящем томе главы I -III и § 6 главы IV написаны старшим научным сотрудником Б. В. Горнунгом, остальная часть главы IV - чл. - корр. АН СССР С. П. Шестаковым.
Над разделом "Эпос" (главы V-XI) работали акад. М. М. Покровский (глава VII), Б. В. Горнунг (глава V, § 1, 3, 7, дополнение к главе VI и § 1 главы X) и проф. С. И. Радциг (глава V, § 9 и 10, глава VIII). Вся остальная часть этого раздела принадлежит С. П. Шестакову.
Раздел "Лирика" (главы XII-XVIII) написан чл. - корр. АН СССР, заслуженным деятелем науки Н. И. Новосадским.
В разделе "Драма" главы XIX-XX и XXII-XXIV являются редакционной обработкой материала разных авторов; глава XXI написана проф. С. И. Радцигом, главы XXV-XXVII - чл. - корр. АН СССР И. И. Толстым.
Иллюстрации подобраны сотрудниками Сектора художественной иллюстрации Института И. М. Айзенштадт и Е. К. Крупениной под руководством М. Э. Голосовкер, при консультации проф. В. Д. Блаватского, Ф. А. Петровского и проф. С. И. Радцига.
Книга редактировалась коллегией в составе акад. M. M. Покровского, чл. - корр. АН СССР С. И. Соболевского, проф. С. И. Радцига, 3. Г. Гринберга, доц. Ф. А. Петровского и Б. В. Горнунга.
По поручению редакционной коллегии весь текст книги подготовлен к печати Ф. А. Петровским.

---

[1] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 340.
[2] Там же.
[3] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XII, ч. I, стр. 203.
[4] Там же.
[5] Там же (курсив наш. — Ред.).
[6] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч.. т. XII, ч. I, стр. 203—204.
[7] Там же, стр. 200.
[8] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 183.
[9] И. Сталин, Вопросы ленинизма, 11–е изд., стр. 412.
[10] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. IX, стр. 439.
[11] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. IX, стр. 440.
[12] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т, XIV, стр. 440.
[13] Там же.