Леонид Тарентский
1—6, 8, 10—15, 18, 21, 22, 25— 29, 31, 38—53, 55—58, 61—64, 66, 67, 69, 70, 75, 76, 80— 84, 86, 87, 91, 92, 94, 96, 97, 101, 102 (АР, VI, 202, 211, 334, 188, 320; IX, 329; VI, 205; VII, 440, 448, 449, 665, 652, 656, 198, 422; IX, 322, 335, 316, 179, 337; XVI, 306; VI, 355, 286, 288, 289; V, 206; VI, 281, 309, 13, 35, 262, 263, 296; оксиринхский папирус — 51 Пейдж; АР, VI, 4, 221, 298, 305; VII, 19, 408, 266, 273, 283, 503, 504, 452, 463, 163, 740, 472; IX, 318; XVI, 190; IX, 744; XVI, 236, 261, 230; VI, 226, 120; V, 188; VI, 44, 110, 154; IX, 25, 563) — пер. Ю. Шульц. 7, 9, 16, 17, 19, 20, 23, 24, 30, 32—37, 54, 59, 65, 68, 71—74, 77—79, 85, 88—90, 93, 95, 98 (АР, VI, 204; VII, 719, 654, 655, 657, 295; XVI, 182; IX, 320, 24, 99; VII, 736; VI, 129, 131, 300, 302, 293; VII, 67, 506, 455, 466, 726, 478, 480, 472, 731; Стобей, Антология, IV, 52; АР, X, 1; IX, 719; XVI, 206, 307; VII, 715; VI, 130; VII, 13) — пер. Л. Блуменау. 60, 100 (АР, VII, 264, 316) — пер. Д. Дашков. 99 (АР, VII, 316) — пер. О. Румер. 103 (АР, XVI, 17) — пер. С. Кондратьев
1. Артемиде - Аттис
Пояс, отделанный весь бахромой, и вот этот кипассий
К девственным храма вратам Аттис сложила: ее
Роды тяжелыми были, но ты помогла разрешиться,
О Артемида, и вот было дитя спасено.
2. Афродите - Калликлея
Из серебра Эрота, что собой обвил
Лодыжку, черный этот завиток волос
Лесбосский и прозрачный поясок грудной,
И зеркало из меди, и волос ловец -
Из бука гребень: вещи дорогие ей,
Тебе, о Афродита, приношением
Сложила Калликлея здесь в святилище.
3. Гермесу и Пану - Неоптолем
Вы, пещеры и холм, посвященный нимфам источник,
Бьющий у самой скалы, рядом с водою сосна,
Также и ты, о Гермес, сын Майи, овец охранитель, -
Здесь водруженный, и Пан, этой горы властелин, -
Козам раздолье на ней, - благосклонными будьте, приносит
Чашу с вином и пирог Неоптолем Эакид.
4. Пану - Феримах
Здесь на аркадских утесах Ликийскому Пану повесил
Палки с крючками свои критянин в дар Феримах.
Ты же, о бог деревенский, ему в воздаянье за это
Руку, держащую лук, в битве направь на врага
И, охраняя, будь справа в ущельях опасных, добычу
Лучшую давши ему и от зверей и в бою.
5. Дар путника
Здравствуй, студеная влага, текущая между камнями,
Изображения нимф, здравствуйте также и вы,
И у источников эти корыта и ваши, о девы,
В дар украшенья, - они влагой обрызганы все.
Я, Аристокл, проходивший по этой дороге, дарю вам
Рог, из которого я жажду свою утолил.
6. Нимфам - Тимокл
Нимфы, владычицы вод, вы дорянки родом, спешите
Саду Тимокла свою щедрую влагу излить,
Ведь и садовник Тимокл, не скупясь, постоянно, о девы,
Вам же из этих садов спелые дарит плоды.
7. Афине - Ферид
Бросив свое ремесло, посвящает Палладе-Афине
Ловкий в работе Ферид эти снаряды свои:
Гладкий, негнущийся локоть, пилу с искривленной спинкой,
Скобель блестящий, топор и перевитый бурав.
8. Афине - Леонтих
Здесь пред тобою орудья Леонтиха плотника: пилы,
Быстрых рубанков набор, также для краски сосуд,
Плотничьи здесь же линейки и те молотки, что ударить
Могут с обеих сторон, в красных отметках отвес,
Скобель и дрель, и топор с тяжелой, большой рукояткой, -
Ведь старшиной ремесла всеми считается он, -
Легкие, верткие сверла и четверо клиньев с гвоздями,
С ними о двух лезвиях рядом секира лежит.
Эти орудья свои оплоту ремесл, Афине,
Плотник теперь посвятил, все завершивши труды.
9. Эпитафия поэту
Эта могила Теллена. Под насыпью малою старец,
Первый умевший слагать песни смешные, лежит.
10. Эпитафия женоненавистнику
Славный когда нисходил Аристократ к Ахеронту,
Молвил, коснувшись своей недолговечной главы:
"Каждый женой обзаводится пусть, пусть помнит о детях,
Даже тогда, если в бедности тяжкой живет;
Надо поддерживать жизнь; ведь и дом, колоннады лишенный,
Плох и, напротив, очаг лучше всего у людей,
Если украшен красою колонн, и в сверкающем блеске,
Видя величье кругом, жаркий пылает очаг".
Истину Аристократ без сомненья познал,и,однако.
Женской порочности он не выносил, о мой друг!
11. Ему же
В сумраке вечном, могила, какие ты кости скрываешь?
Жизни какой, о земля, ты положила предел!
Бывший любимец Харит белокурых, оставивший память
Добрую здесь по себе, Аристократ опочил.
С дружеским словом всегда он умел обратиться к народу
И никогда не сводил брови надменно свои.
Знал, как за чашами Вакха от споров далекую мирно
Речь направлять и умел легкий вести разговор.
И, как своим горожанам, приятен он был чужеземцам:
Вот кто сокрыт под тобой, милая матерь - Земля.
12. Эпитафия Праталиду
Памятник здесь Праталида, ликастского мужа, который
В битвах, в любовных делах, в ловле зверей превзошел
Всех остальных. Поселите его, о подземные боги,
С Миносом рядом: и бог - критянин родом, и он.
13. Ему же
К пению - Муза, к сражению - Арес, Артемида - к охоте,
К юношам страстью - Эрот, - все одарили его.
Как не назвать Праталида, ликастского мужа, счастливым,
Бывшего первым в любви, в песнях, в охоте, в бою.
14. Эпитафия утонувшему
Ты не надейся на крепость судов и больших и высоких,
В море пускаясь, и знай: ветер - владыка судов.
Так и Промаха лишь ветер сгубил, и бурные волны,
Гребни высоко взметнув, хлынули внутрь корабля.
Все же Промаха судьба оказалась не столь злополучной:
Был он в земле погребен, жертвы свершили над ним.
Сделали это родные, когда разъяренное море
Бросило тело его на расстилавшийся брег.
15. То же
Бурное море, зачем ты сгубило Тимарова сына,
Телевтагора, - корабль был у него небольшой.
Дико беснуясь, его ты низвергло в морскую пучину
Вместе с добром, и над ним вал-исполин прошумел.
Чайками он и нырками оплакан, что рыб пожирают,
На беспредельном морском где-то лежит берегу.
А неутешный Тимар, видя эту пустую могилу,
Многих достойную слез, плачет о сыне своем.
16. Эпитафия жертве пиратов
Критяне все нечестивы, убийцы и воры морские.
Знал ли из критских мужей кто-либо совесть и честь?
Вот и меня,Тимолита несчастного, плывшего морем
С малою кладью добра, бросили в море они.
Плачут теперь надо мною живущие на море чайки;
Здесь, под могильным холмом, нет Тимолита костей.
17. Эпитафия бедняку
Малого праха земли мне довольно. Высокая стела
Весом огромным своим пусть богача тяготит.
Если по смерти моей будут знать обо мне, получу ли
Пользу от этого я, сын Каллитела, Алкандр?
18. Эпитафия садовнику
Маленький холмик земли и плиту незаметную эту
Местом зови, человек, где погребен Алкимен.
Хоть заросло ежевикой оно, палиуром колючим, -
Всем,, что при жизни своей я, Алкимен, истреблял.
19. Эпитафия пастуху
Вы, пастухи, одиноко на этой пустынной вершине
Вместе пасущие коз и тонкорунных овец,
В честь Персефоны подземной уважьте меня, Клитагора,
Скромный во имя Земли дружеский дар принеся.
Пусть надо мной раздается блеяние овец, среди стада
Пусть на свирели своей тихо играет пастух;
Первых весенних цветов пусть нарвет на лугу поселянин,
Чтобы могилу мою свежим украсить венком.
Пусть, наконец, кто-нибудь из пасущих поднимет рукою
Полное вымя овцы и оросит молоком
Насыпь могильную мне. Не чужда благодарность и мертвым;
Также добром за добро вам воздают и они.
20. Эпитафия рыбаку
Древний годами Ферид, живший тем, что ему добывали
Верши его, рыболов, рыб достававший из нор
И неводами ловивший, а плававший лучше, чем утка,
Не был, однако, пловцом многовесельных судов,
И не Арктур погубил его вовсе, и не буря морская
Жизни лишила в конце многих десятков годов,
Но в шалаше тростниковом своем он угас, как светильник,
Что, догорев до конца, гаснет со временем сам.
Камень же этот надгробный поставлен ему не женою
И не детьми, а кружком братьев его по труду.
21. Эпитафия цикаде
Путник, хотя невелик над землей возвышается этот
Камень надгробный, что мне здесь водружен, похвали
Ты, человек, Филениду: она ведь акриду - певунью,
Ту, что привыкла сидеть между аканфа шипов,
Целых два года меня неизменной любила любовью;
Был ей приятен и мой, сон навевающий, треск.
Мертвую также меня не отвергла она и надгробьем
И переливами строф память почтила мою.
22. Эпитафия пьянице
Что, Писистрат, нам сказать о тебе, на игральную глядя
Эту хиосскую кость, здесь на могиле твоей?
Что из Хиоса ты был? Допустимо. Игрок, вероятно?
Только, милейший, тебе, видно, не слишком везло?
Или и это неправда, и смерть твоя в чистом хиосском?
Вот, я уверен, когда к истине мы подошли.
23. "Афродита Анадиомена" Апеллеса
Киприду, вставшую сейчас из лона вод
И мокрую еще от пены, Апеллес
Не написал здесь, нет! - воспроизвел живой,
Во всей ее пленительной красе. Смотри:
Вот руки подняла, чтоб выжать волосы,
И взор уже сверкает страстью нежною,
И знак расцвета - грудь кругла, как яблоко.
Афина и жена Кронида говорят:
"И Зевс, побеждены мы будем в споре с ней".
24. Афродита в Спарте
Молвил однажды Киприде Еврот:"Одевайся в доспехи
Или из Спарты уйди! - бредит наш город войной".
Но, усмехнувшись, сказала она: "Как была безоружной,
Так и останусь, а жить все-таки в Спарте хочу".
Нет у Киприды доспехов; бесстыдники лишь утверждают,
Не знатоки, будто здесь ходит богиня в броне.
25. Возмущение Ареса
Эта добыча совсем не по мне. Кто осмелился эту
Милость немилую мне в храме прибить на карниз?
Шлемы не знали ударов, щиты не забрызганы кровью,
Все до единого здесь хрупкие копья целы.
Краска стыда мне лицо заливает, и капля за каплей
Пот застилает глаза, капает прямо на грудь.
Пусть украшают другие такими доспехами портик,
Зал для пиршеств и двор, брачный украсят чертог.
В храме Ареса, на конях летящего, только кровавым
Место доспехам, и мне только они по душе.
26. Гермесу - Микалион
Микалион-дровосек посвящает, путник, Гермесу
Статую, пусть поглядит, - вот он каков, дровосек,
Как он поставил ее, ремеслом занимаясь ничтожным:
Если хорош человек, он постоянно хорош.
27. Гермес и Геракл
Вы, кто по этой дороге идете из города в поле,
Иль из деревни назад к городу держите путь,
Знайте: мы стражи путей; я Гермесом зовусь, на меня ты
Смотришь сейчас, а его, этого имя - Геракл.
Оба для смертных людей хороши, но друг с другом в разладе:
Сложишь ты груши сюда, - он их немедля пожрет.
И виноград ожидает такая же участь - созрел он
Или незрелый лежит грудой зеленой, все съест.
И ненавижу сообщника я. Мне тогда лишь отрада,
Если отдельно несут, а не обоим дары.
И добавляют при этом, чтоб ссора у нас не возникла:
"Это, Геракл, тебе; это - тебе, о Гермес".
28. Эрот
Кто на твердой смоле Эрота вырезал, бога
Зевса сразившего встарь острой своею стрелой?
Вот он к Гефесту попал, наконец, но смотреть подобало
Только тогда на него, как угодит он в огонь.
29. Пан
Счастливо зайцев гони! Но если, охотясь на птицу,
Ты, мой охотник, придешь к атой двуглавой горе,
Пана, меня, охранителя леса, окликни с утеса.
И помогу я тебе, дав и свирель и собак.
30. Гомер
Звезды и даже Селены божественный лик затмевает
Огненный Гелий собой, правя по небу свой путь.
Так и толпа песнопевцев бледнеет, Гомер, пред тобою,
Самым блестящим огнем между светилами Муз.
31. Анакреонт
Ты посмотри, как на гладком, обточенном камне кружится
Анакреонт: от вина так и качает его.
Как он влюбленно глядит увлажненными страстью глазами,
И до лодыжек себе плащ подобрал, охмелев.
Где-то один потерян башмак, а другой, уцелевший,
Крепко прилажен к его старой ноге.
Но старик Все воспевает Бафилла любимого, иль Мегистея;
Лира в руках у него страсти безумной полна.
Побереги ты его, отец Дионис: не годится,
Чтобы от Вакха даров Вакха служитель упал.
32. Козел и виноградная лоза
Козий супруг, бородатый козел, забредя в виноградник,
Все до одной ощипал нежные ветви лозы.
Вдруг из земли ему голос послышался: "Режь, окаянный,
Режь челюстями и рви мой плодоносный побег!
Корень, сидящий в земле, даст по-прежнему сладостный нектар,
Чтоб возлиянье, козел, сделать над трупом твоим".
33. Призыв к умеренной жизни
Не подвергай себя, смертный, невзгодам скитальческой жизни,
Вечно один на другой переменяя края.
Не подвергайся невзгодам скитанья, хотя бы и пусто
Было жилище твое, скуп на тепло твой очаг,
Хоть бы и скуден был хлеб твой ячменный, мука не из важных,
Тесто месилось рукой в камне долбежном, хотя б
К хлебу за трапезой бедной приправой единственной были
Тмин да порей у тебя, да горьковатая соль.
34. Афине - Гагнон
Восемь высоких щитов, восемь шлемов, нагрудников тканных,
Столько же острых секир с пятнами крови на них,
Корифасийской Афине - от павших луканов добычу -
Сын Евантеев принес, Гагнон могучий в бою.
35. АФИНЕ - ВОИНЫ
Эти большие щиты от луканов, уздечки и копья,
Бьющие в оба конца, гладкие сложены в ряд
В жертву Палладе. Тоскуют они по коням и по людям,
Но и людей и коней черная смерть унесла.
36. Артемиде - Леонид
Тайная, кротко прими в благодарность себе от скитальца,
Что по своей бедноте мог принести Леонид:
Эти лепешки на масле, хранимые долго оливы,
Свежий, недавно с ветвей сорванный фиговый плод,
Малую ветку лозы виноградной с пятком на ней ягод,
Несколько капель вина - сколько осталось на дне...
Если, богиня, меня исцелив от болезни, избавишь
И от нужды, принесу в жертву тебе я козу.
37. Напутствие Леонида мышам
Прочь от лачуги моей убегайте, подпольные мыши!
Вас не прокормит пустой ларь Леонида. Старик
Рад, коли есть только соль у него да два хлебца ячменных, -
Этим довольными быть нас приучили отцы.
Что же ты, лакомка, там в уголке понапрасну скребешься,
Крошки от ужина в нем не находя ни одной?
Брось бедняка и беги поскорее в другие жилища,
Где ты побольше себе корма добудешь, чем здесь.
38. Илифии - Амбросия
Мук избежав родовых, Амбросия к твоим, Илифия,
Славным повергла стопам эту свою для волос
Перевязь, с нею пеплос, в который на месяц десятый
Деток повила она, двойню родивши на свет.
39. Дионису - мать Микифа
Изображенье Микифа - от матери бедной подарок
Вакху. Недорог сей дар, но ведь бедна и она.
Милостив будь и Микифа возвысь! Если ж дар и ничтожен,
Помни: его принесла скромная бедность тебе.
40. Афине - три ткачихи
Платья кайму шириною в палесту и в пядь, но не уже
Биттион выткала, в ней ловкость свою показав.
Антианира ее прикрепила, затем посредине
Биттия дев и меандр изобразила на ней.
Зевса прекрасная дочь, Артемида, пусть по сердцу будет
Эта работа тебе, трех состязавшихся труд.
41. То же
Дочери мы Ликомеда: Фито, Мелития, Гленида
И Афино, провели жизнь в неустанных трудах.
Ныне орудья искусства родного приносим богине:
Быстрое веретено и разделившую ткань
Дарим основу, певицу навоев, и круглые с ними
Шерсти клубки, и еще к этим клубкам короба,
Спаты - уток уплотнять, не стоявшие прежде без дела, -
Мы ведь бедны и даем малого малую часть.
Ты же, Афина, воздай одинаково каждой и хлебом
Руки наполни у нас, скудно державшие хлеб.
42. То же
Критянки три: Автонома, Боискион и Мелития, -
Никое и Филолалид были отцами у них, -
Дарят: одна. Автонома - веретно, Мелития
Дарит корзины, - сложить ночью сплетенную шерсть.
Тканных одежд мастерица, Боискион ей посвящает
Этот челнок, охранял он Пенелопы покой.
В храме Афины Прядущей сложили они посвященья,
Кончив на старости лет этой богини труды.
43. Музам - две флейтистки
Стройные обе, Мело и Сатира, служившие скромно
Музам, - а звали отца Андрогенидом у них, -
Им посвящают дары: Мело свои флейты в футляре;
Быстро скользили они встарь у нее по губам.
Дарит Сатира, любившая много, свирель из тростинок,
Скреплена воском, она с нею была на пирах.
Сладко звучала свирель всю ночь до зари у Сатиры,
Юношам пела она, в двери ломившимся к ней.
44. Кибеле - Аристодика
Ты, кто идешь по Диндиму, по выжженной Фригии кручам,
Матерь богов, помоги Аристодике прийти,
Маленькой дочке Силены, ко свадебной песне и браку, -
Девичьей жизни предел он знаменует собой.
Дева за это в преддверьях и в храме вокруг возвышенья
Вольные кудри свои в пляске взметала тебе.
45. Гермесу - Филокл
Бронзовый шарик звенящий и эти трещотки из бука,
Кости, которыми он некогда был одержим,
Верткий волчок - это все, что служило забавою детства,
Как посвященье теперь дарит Гермесу Филокл.
46. Пану - три брата
Пан, эти сети тебе посвятили три брата, и каждый
Дал от охоты своей: сети для птицы Пигрет,
Сети другие, для ловли зверей, Дамис посвящает,
Третий же, Клейтор, несет сети для ловли морской.
Первому даруй за это ты в воздухе меткость, второму -
Меткость на зверя в лесу, третьему - щедрый улов.
47. Пану -Телесон
Здесь, на платане лесном, Телесон козлоногому Пану
В дар принеся, растянул шкуру вот эту, принес
Посох с кривой рукояткой из крепкого дерева, - славно
Им кровожадных волков бил он в былые года,
Кислое в ведрах принес молоко, поводок и намордник
Тот, что носили щенки, тонкий имевшие нюх.
48. Волк - добыча пастуха
Зверя, что яро вредил пастухам, на стада нападая,
Что не страшился совсем громкого лая собак,
Ночью беззвездной Евалк умертвил, рожденный на Крите,
Пасший овец, и, убив, вывесил труп на сосне.
49. Лев - добыча пастуха
Лев, растерзавший теленка, был смертью за это наказан:
Сое, обладатель быков, зверя копьем поразил,
Шкуру его темно-бурую снял, и теперь уж из стойла
Льву не вернуться назад в дикую чащу лесов.
Кровью своей заплатил он за кровь сосунка, и отныне
Уж не придется ему в стойле быков убивать.
50. Гермесу - Сосипп
Неумолимый капкан и прутья для ловли пернатых.
Нити льняные, кривой посох для зайцев, силок
И просверленную эту свирель - манить перепелок,
Славно сплетенную сеть - птиц уловлять водяных.
Ныне Гермесу Сосипп посвятил: ведь уже миновали
Годы расцвета и он немощью старости взят.
51. Пану и нимфам - Глен
Высокогорному Пану и нимфам, веселым богиням,
Глен, их скромный сосед, в дар за добычу принес
После охоты удачной голову зверя и шкуру,
Ноги, какие его с шумом носили в горах.
Ты же, о Пан, и вы, нимфы! Побольше давайте добычи,
Коль на охоту пойдет Глен Онасифона сын.
52. Посидону - Диофант
Длинные эти шесты и гнутый крючок рыболовный,
Леску, корзины для рыб, вершу свою, - а она
Хитро придумана так, чтобы рыбы в нее заплывали, -
Странник морей - рыболов этот снаряд изобрел, -
Острый трезубец, который считают копьем Посидона,
Весла двойные, - найдешь их на рыбацких челнах, -
Все по обычью рыбак Диофант посвятил Посидону,
Что от былого еще он сохранил ремесла.
53. Пану в память о чуде
В зимнюю ночь ледяную, спасаясь от сильного града,
Снега стремясь избежать, стужи жестокой ночной,
Лев одинокий, себе отморозивший мощные лапы,
В хлев, отведенный для коз, любящих кручи, забрел.
Люди, сидевшие там, не на коз, за себя опасаясь,
Зевса-Спасителя все стали, молясь, призывать.
Зверь же ночной, не тронув людей и коз не коснувшись,
Минула буря едва, мирно из хлева ушел.
В память о том очевидцы картину поставили к дубу
И посвятили ее Пану, властителю круч.
54. Афродите - Родон
Посох и пара сандалий, получены все от Сохара,
Старого киника, здесь, о Афродита, лежат
С грязною фляжкой для масла и с полною мудрости древней
Очень дырявой сумой - или остатком сумы.
А положил их в обильном венками преддверии храма
Родон - красавец за то, что полонил мудреца.
55. Дары Сохара
Козью засохшую шкуру, не знавшую вовсе дубленья,
Посох дорожный, суму, грубую флягу, кошель,
Где не найти ни гроша, нечестивой главы покрывало,
Ветхий колпак, - это все старый оставил Сохар
После кончины своей. И вот на кусту тамариска
Голод развесил теперь эти пожитки его.
56. Дары чревоугодника
Чревоугодью с Обжорством - любителям сладкого яства,
Эти дары Дорией как посвященье принес:
Вот пред тобой из Ларисы сосуды пузатые, с ними
Рядом горшки и еще чаша-громадина здесь,
Крюк, чтобы мясо поддеть, изготовленный ловко из меди,
Нож и половник затем, чтобы похлебку мешать.
Плох и даритель и дар. Но, Обжорство, прими его, сделав,
Чтобы даритель вовек благоразумья не знал.
57. Эпитафия Алкману
Здесь подо мною изящный Алкман, певец Гименеев;
Лебедем пел он и Муз песня достойна его.
Был он отрадою Спарты, и там же, последнее бремя
Тяжкое сбросив с себя, он удалился в Аид.
58. Эпитафия Гиппонакту
Молча проследуйте мимо этой могилы, страшитесь
Злую осу разбудить, ныне уснувшую в ней.
Ибо недавно еще Гиппонакт, и родных не щадивший,
Здесь успокоил навек свой необузданный дух.
Но берегитесь его: огненосные ямбы поэта
Даже из царства теней могут вам зло причинить.
59. Эпитафия Диогену
Мрачный служитель Аида, которому выпала доля
Плавать на черной ладье по ахеронтским водам,
Мне, Диогену Собаке, дай место, хотя бы и было
Тесно от мертвых на нем - этом ужасном судне.
Вся моя кладь - это сумка да фляжка, да ветхое платье;
Есть и обол - за провоз плата умерших тебе.
Все приношу я в Аид, чем при жизни своей обладал я, -
После себя ничего я не оставил живым.
60. Эпитафия утонувшему
Счастливо путь соверши! Но.если мятежные ветры
В пристань Аида тебя мне по следам поведут,
Моря сердитых валов не вини. Зачем, дерзновенный,
Снялся ты с якоря здесь, гроба презревши урок.
61. То же
Я - погребенье Диокла, погибшего в море. Дивлюсь я
Тем, кто, меня не страшась, в море уходит опять.
62. То же
Ночь и волненье и буря свирепая, вызвана Евром,
И Ориона заход мрачный сгубили меня.
Так и погиб я, Каллесхр. И навеки с жизнью простился,
До середины успев в море Ливийском доплыть.
63. То же
Непостоянное море, зачем от пустынного брега
В волны ты смыло меня, не перенесшего бед?
Чтобы во мраке Аида, себе не найдя погребенья,
Ближе к тебе пребывал сын Амфимена Филей.
64. То же
- Холмик могильный, на древнем морском берегу, расскажи мне,
Кто погребен под тобой родом и чей?
- Гермионец Финтон, сын Бафкила; он в плаванье вышел
В бурю Арктура и был грозной погублен волной.
65. Эпитафия жертве акулы
Похоронен и в земле я, и в море, - такой необычный
Жребий был Фарсию, мне, сыну Хармида, сужден.
В глубь Ионийского моря пришлось мне однажды спуститься,
Чтобы оттуда достать якорь, застрявший на дне.
Освободил я его и уже выплывал на поверхность,
Даже протягивать стал спутникам руки свои,
Как был настигнут внезапно огромною хищною рыбой,
И оторвала она тело от пояса мне.
Наполовину лишь труп мой хладный подобран пловцами.
А половина его хищницей взята морской.
Здесь, на прибрежье, зарыты останки мои, о прохожий!
В землю ж родную, увы, я не вернусь никогда.
66. Необычная смерть рыбака
Сын Каллигнота, Пармис, искусно ловивший губанов
Прямо вблизи берегов, скаров умевший ловить
И окуней, что приманку хватают с налета, и прочих
Рыб средь подводных камней и средь расселин морских,
Как-то губана поймал, обитавшего в скалах подводных
Моря, и, вынув его, гибельный этот улов,
Вытянул гибель свою: из рук, трепеща, ускользнула
Рыба и в этот же миг бросилась в горло ловца.
Тут возле лесок, удилищ своих и крючков рыболовных
Он, закружившись, погиб, больше не в силах дышать,
Нити судьбы роковой оборвав; и умершего тело
В этой могиле Грипон, тоже рыбак, схоронил.
67. Эпитафия скромному человеку
Памятник этот, прохожий, смирившего страсти Евбула.
Выпьем: у всех нас одна общая пристань - Аид.
68. Эпитафия старухе-пьянице
Прах Марониды здесь, любившей выпивать
Старухи прах зарыт. И на гробу ее
Лежит знакомый всем бокал аттический;
Тоскует и в земле старуха; ей не жаль
Ни мужа, ни детей, в нужде оставленных,
И грустно оттого, что винный! кубок пуст.
69. Эпитафия роженицам и их отцу
Вот Тимоклея, Фило, Аристо и четвертая также
Дочь Аристодика здесь, имя ее - Тимето.
Умерли все от родов, и отец Аристодик. над ними
Памятник сей водрузив, с жизнью расстался своей.
70. Эпитафия роженице
- Кто ты, лежащая здесь под этим парасским надгробием?
- Дочь Каллитела Праксо. - Край твой родимый? - Самос.
- Кто тебя предал земле? - Феокрит, мне бывший супругом.
- Смерти причину открой. - Роды сгубили меня.
- Сколько ты лет прожила? - Двадцать два. - Неужели бездетной?
- Нет, Каллител у меня, мальчик остался трех лет.
- Счастливо пусть проживет и старость глубокую встретит.
- Пусть же судьба и тебе счастье дарует, о гость.
71. Эпитафия юноше
Бедный Антикл! И несчастная я, что единственный сын мой
В самых цветущих годах мною был предан огню.
Ты восемнадцатилетним погиб, о дитя мое! Мне же
В горькой тоске суждено сирую старость влачить.
72. Эпитафия ткачихе
Часто и вечером поздним и утром ткачиха Платфида
Сон отгоняла от .глаз, бодро с нуждою борясь.
С веретеном, своим другом, в руке иль за прялкою сидя,
Песни певала oнa, хоть и седа уж была.
Или за ткацким станком вплоть до самой зари суетилась,
Делу Афины служа, с помощью нежных Харит;
Иль на колене худом исхудалой рукою, бедняга,
Нитку сучила в уток. Восемь десятков годов
Прожила ткавшая так хорошо и искусно Платфида.
Прежде чем в путь отошла по ахеронтским волнам.
73. Эпитафия зарытому при дороге
Кто тут зарыт на пути? Чьи злосчастные голые кости
Возле дороги лежат в полуоткрытом гробу?
Оси проезжих телег и колеса, стуча то и дело,
В лоск истирая, долбят камень могильный и гроб.
Бедный! Тебе и бока уже протерли колеса повозок,
А над тобою никто, сжалясь, слезы не пролил.
74. То же
Кости мои обнажились, о путник! И порваны связи
Всех сочленений моих, и завалилась плита.
Черви уже; показались на свет из могилы. Чего же
Дальше скрываться теперь мне под могильной землей?
Видишь - тропинку уже проложили здесь новую люди
И, не стесняясь, ногой голову топчут мою.
Но именами подземных - Аида, Гермеса и Ночи -
Я заклинаю тебя: этой тропой не ходи.
75. Эпитафия богачу
Я над Кретоном стою и на мне его выбито имя,
Сам же Кретон подо мной в прах обратился давно.
Прежде богат, словно Гиг, и бесчисленных стад обладатель
Коз, и коров, прежде он... Но для чего продолжать?
Зависти был он предметом для всех, но из скольких владений
Ныне так мало земли он во владение взял.
76. Эпитафия Федону
Бурям подвластную жизнь избегай и в гавань направься,
Как в преисподнюю я, Крита потомок Федон.
77. То же
Вечность была перед тем, как на свет появился ты, смертный;
В недрах Аида опять вечность пройдет над тобой.
Что ж остается для жизни твоей? Велика ль ее доля?
Точка быть может одна - если не меньше того.
Скупо отмерена жизнь, но и в ней не находим мы счастья;
Хуже, напротив, она, чем ненавистная смерть.
* * *
Люди, являя собой костей такое скрепление,
Мыслью уносятся в высь, грезя взлететь к облакам.
Ты, человек, погляди, сколь бесполезно все это!
Нить твою точит червь, ткач не стал ее ткать.
Все в морщинах лицо, голова давно безволоса,
Страшное тело твое суше, чем мертвый паук.
Вот почему, человек, изо дня в день всемерно старайся,
Сил не утратил пока, в жизни покоя искать.
Помни, что ты человек, что думать тебе подобает,
Тонкий какой стебелек века земного у нас.
78. Старый самоубийца
"Как виноград на тычину, на этот свой посох дорожный
Я опираюсь. В Аид смерть призывает меня.
Зова послушайте, Торг, что за счастье лишних три года
Или четыре еще солнечным греться теплом?"
Так говорил, не тщеславясь, старик - и сложил с себя бремя
Долгих годов, и ушел в пройденный многими путь.
79. Дорога к Аиду
Дорогой, что в Аид ведет, спокойно ты
Иди! Не тяжела она для путника
И не извилиста ничуть, не сбивчива,
И так пряма, ровна и так полога вся,
Что, и закрыв глаза, легко пройдешь по ней.
80. Молитва Гермесу
Щедро укропом, Гермес, надели этот холм и петрушкой.
Пышные пастбища коз ты благосклонно храни,
Милостив будь к козопасам и к тем, кто блюдет огороды:
И овощами тебя, и молоком наградят.
81. Гермес
Морих, пастух-козопас, покровителя - бога Гермеса,
Славного сторожа стад, статую здесь водрузил.
Козы мои, насыщаясь в кустах, покрывающих горы,
Не опасайтесь теперь волка, губителя стад.
82. Гермесу - козопасы
Оба, Сосон и Симал, козопасы с большими стадами,
Как и в аркадской земле, где высоченный камыш,
Здесь покровителю коз, Сыровару Гермесу, о путник,
Статую дарят козла медного и с бородой.
83. Приап
Здесь, за оградой, меня, неусыпного стража - Приапа,
Чтоб огород охранять, сам водрузил Диномен.
Вор, погляди, как я весь напряжен. Это ради каких-то,
Ты говоришь, овощей? - Правильно, лишь из-за них.
84. То же
Стражем стою я, Приап, у этих дорог, и от бедер,
Кверху стремясь, торчит твердая жила моя.
Мне доверяя, поставил меня Феокрит. Уходи-ка,
Вор, а не то завопишь, жилу мою испытав.
85. Приап - мореплавателям
Время отправиться в путь! Прилетела уже щебетунья
Ласточка: мягко опять западный ветер подул,
Снова луга зацвели, и уже успокоилось море,
Что под дыханием бурь волны вздымало свои.
Пусть же поднимут пловцы якоря и отвяжут канаты,
Пусть отплывает ладья, все паруса распустив!
Так я напутствую вас, Приап, охраняющий пристань.
Смело с товаром своим в путь отправляйся, пловец!
86. Родник
Здесь,на лугах, в углубленьях, наполненных илом, не пробуй
Ты тепловатой воды, путник, и дальше ступай,
Тут недалеко; взойди на вершину, где телки пасутся;
Рядом приют пастухов, - пиния гордо растет.
Сразу увидишь источник, текущий, журча, из утеса;
Струи его холодней гиперборейских снегов.
87. Скромный Клитон
Это поместье Клитона: немного земли под посевы
И виноградник вблизи, право, совсем небольшой;
Рощица - только для дров. Но лишь этим поместьем владея,
Восемь десятков годов прожил на свете Клитон.
88. "Телка" Мирона
Не изваял меня Мирон, неправда, - пригнавши из стада,
Где я паслась, привязал к каменной базе меня.
89. "Эрот" Праксителя
В Феспиях чтут одного лишь Эрота, дитя Афродиты,
И признают только тот образ Эрота, в каком
Бога познал сам Пракситель, в каком его видел у Фрины,
И, изваяв, ей как дань собственной страсти принес.
90. Анакреонт
Смотри, как от вина старик шатается
Анакреонт, как плащ, спустись к ногам его,
Волочится. Цела одна сандалия,
Другой уж нет. Но все еще на лире он
Играет и поет, все восхваляет он
Бафилла иль, красавец Мегистий, тебя...
Храни его, о Вакх, чтоб не упал старик.
91. Цикада на копье Афины
Пламенем солнца согрета, не только на ветках высоких
Песни свои распевать я, восседая, могу.
Радуя песенным даром прохожих, себя услаждая
Сладостной влагой росы, необходимой плодам.
И на копье у Афины, украшенной шлемом, цикаду
Можешь найти, человек: я восседаю и там.
Ибо, как Музы нас любят, так мы почитаем Афину:
На состязаниях у Муз дарит награды она.
92. Борьба с Эротом
Я не обижу Эрота: он сладостен; даже Кипридой
Клясться готов я, но сам луком его уязвлен.
Испепелен я вконец, а он вслед за жгучей, другую
Жгучую мечет стрелу без передышки в меня.
Все же виновника я укротил,- значит, он не бессмертен.
Можно ль меня обвинить? Я ведь себя защищал.
Авторство Леонида сомнительно
93. Автоэпитафия
От Италийской земли и родного Тарента далеко
Здесь я лежу, и судьба горше мне эта, чем смерть.
Жизнь безотрадна скитальцам. Но Музы меня возлюбили
И за печали мои дали мне сладостный дар.
И не заглохнет уже Леонидово имя, но всюду,
Милостью Муз, обо мне распространится молва.
94. Дар винодела
Сладкое пьющим вино сатирам, а с ними и Вакху,
Сыну лозы, Херонакс первые сада плоды
Здесь посвятил и три бочки принес с виноградников разных,
Полных вином молодым. Мы же от каждой из них
Вакху, любителю вин, и Сатирам свершим возлиянье,
Выпив при этом вина больше, чем могут они.
95. Дары царя Пирра
В храме Итонской Афины повешены Пирром молоссом
Смелых галатов щиты. В дар их принес он, разбив
Войско царя Антигона. Дивиться ль тому? Эакиды -
С давних времен до сих пор славные всюду бойцы.
96. Охотник Клеолай
Раз Клеолай подстерег и убил в ущельях оленя
Там, где Меандра поток вьется изгибом тройным.
Острым копьем поразив, а рога из восьми ответвлений,
Зверю венчавшие лоб, взял и к сосне пригвоздил.
97. Дары старого Биттона
Сельскому Пану, Лиэю и Нимфам аркадянин родом
Старец Битон посвятил скромные эти дары:
Пану - козленка, что только родился и с матерью рядом,
Вьющейся веткой плюща Бромия он одарил,
Нимфам же - осени пестрый цветок и горящие кровью
Красные роз лепестки. Вы же за это водой,
Нимфы, обильною старца снабдите жилище, и щедро,
Пан - молоком одари, Вакх - виноградной лозой.
98. Эпитафия Эринне
Юную деву, пчелу средь других песнопевцев, Эринну,
В пору расцвета у Муз бравшую диво-цветы,
Взял к себе в жены Аид. Да, поистине девушки этой
Были правдивы слова: "Как ты завистлив, Аид!".
99. Эпитафия Пиндару
Был этот муж согражданам мил и пришельцам любезен;
Музам он верно служил. Пиндаром звали его.
100. Эпитафия Тимону
Гроба сего не приветствуй, прохожий! Его не касаясь,
Мимо спеши и не знай, кто и откуда я был.
Если ты спросишь о том, да будет гибелью путь твой.
Если же молча пройдешь - гибель тебе на пути.
101. "Феномены" Арата
Это творение Арата, ученого мужа, который
Вечные звезды небес разумом тонким постиг;
И неподвижные звезды, и те, что блуждают по небу, -
Ими в движении сфер небо само скреплено.
Славься вторым после Зевса, свершивший великое дело,
Ты, кто сиянию звезд придал невиданный блеск.
102. К уборке урожая
Путник, когда доведется тебе повстречать Демокрита,
Тихо поведай ему, вкусных любителю смокв,
Что у меня на ветвях уж давно они белы и спелы,
Чтобы его накормить, не разжигая огня.
Но без охраны стою я и пусть поторопится, если
Хочет он с веток моих срезать нетронутый плод.
103. Афродита в боевых доспехах
Это оружье Ареса зачем, Киферея, надела?
Тяжкое это зачем бремя бесцельно несешь?
Бросил оружье Арес, тебя увидавши нагою.
Если уж бог побежден, что ж ты воюешь с людьми?