Книга V

КНИГА V
Гл. 1. (1) Пока афиняне в течение двух лет вели войну в Сицилии более ревностно, чем удачно, зачинщик этой войны и главный военачальник Алкивиад заочно был обвинен в Афинах в том, что он разгласил тайну мистерий Цереры, при участии в которых давался священный обет содержать в тайне все сопровождающие их обряды. (2) Алкивиад был отозван с театра военных действий на суд. Но, оттого ли, что его мучила совесть, или не снеся позора, он тайно ушел в изгнание, в Элиду. (3) Узнав, что он не только признан виновным, но, согласно религиозному обычаю, предан проклятиям всеми жрецами, он направился в Лакедемон. (4) Там он убедил лакедемонского царя без всякого повода напасть на афинян, поставленных в затруднительное положение военными неудачами в Сицилии. (5) Когда же война началась, то вся Греция разом поднялась, как будто все сбежались, чтобы потушить грозивший всем пожар: (6) вот какую ненависть навлекли на себя афиняне своей безмерной жестокостью во время своего господства. (7) Кроме того, персидский царь Дарий, помня о вражде к Афинам своих отца и деда, заключил союз с лакедемонянами через лидийского сатрапа Тиссаферна и обещал взять на себя все расходы по ведению войны. (8) Но для Дария это было лишь предлогом к заключению союза с греками: на самом же деле он опасался, как бы лакедемоняне, победив афинян, не обратили оружие против него самого. (9) Можно ли удивляться тому, что столь цветущая Афинская держава рухнула, если все силы Востока объединились против одного города? (10) И все же не без сопротивления, не без кровопролитных боев потерпели поражение афиняне, нет, они сражались до последнего человека, иногда даже оказывались победителями и, скорее можно сказать, были сражены изменчивостью судьбы, чем побеждены. (11) В начале войны от них отвернулись все, даже их союзники, как бывает всегда: на чьей стороне счастье, к тому и люди благосклонны.
Гл. 2. (1) Алкивиад также проявил себя в войне, начатой против его родины, но не как рядовой воин, а как доблестный полководец. (2) А именно, получив в свое распоряжение пять кораблей, он направился в Азию и блеском своего имени (auctoritate nominis sui) побудил государства, платившие афинянам дань, к отпадению. (3) Алкивиада знали повсюду как человека, славного у себя на родине, видели также, что и в изгнании он стал не менее велик, и полагали, что не лакедемоняне переманили от афинян этого полководца, а афиняне сами уступили его лакедемонянам, и что власть его в настоящее время нисколько не меньше той, какой он пользовался ранее. (4) Но у лакедемонян талант Алкивиада возбуждал скорее зависть, чем благодарность. (5) Поэтому когда [спартанские] правители, видевшие в Алкивиаде своего соперника, отдали приказание тайно убить его, Алкивиад, узнав об этом от жены царя Агиса, с которой он был в связи, бежал к сатрапу царя Дария – Тиссаферну, благосклонности которого он скоро добился своей любезной услужливостью и изящным обхождением. (6) Ведь Алкивиад был в то время во цвете лет и достоинством своей осанки и в не меньшей степени красноречием выдавался даже среди афинян, (7) но он лучше умел приобретать друзей, чем сохранять их, так как на первых порах его пороки затмевались его красноречием. (8) Итак, Алкивиад стал убеждать Тиссаферна, что не следует давать такие большие суммы лакедемонянам на содержание флота (9) и что надо часть этих расходов возложить на ионян: ведь война началась именно за их освобождение, так как они ранее платили дань афинянам. (10) Не следует также, [говорил Алкивиад], слишком усердно помогать лакедемонянам военными силами, ведь [Тиссаферну] следует помнить, что победа достанется другим, а не ему; войну же нужно поддерживать лишь настолько, чтобы она не прекратилась из-за истощения сил [воюющих]. (11) Ибо, пока греки враждуют между собой, царь персов будет тем, от чьего решения будут зависеть вопросы войны и мира, и тех, кого он своими силами не мог бы одолеть, он победит их собственным оружием. Если же война прекратится, то царю немедленно придется воевать с победителями (12). Поэтому Грецию следует изматывать внутренними войнами, чтобы у нее не было возможности вести войны внешние; нужно поддерживать равновесие между борющимися сторонами, попеременно оказывая помощь тому, кто [в данное время] более слаб. (13) Ведь спартанцы после своей победы не успокоятся, так как они открыто объявили себя поборниками греческой свободы. (14) Приятны были такие речи Тиссаферну. Поэтому он сильно сократил подвоз провианта для лакедемонян и предоставил в их распоряжение не весь царский флот с тем расчетом, чтобы не дать [спартанцам] одержать полную победу, но и не поставить их в необходимость прекратить войну.
Гл. 3. (1) Между тем Алкивиад, добившись этого, вступил в сделку со своими соотечественниками. (2) Когда к нему явились афинские послы, он обещал им дружбу царя, если власть в Афинах перейдет от народа к сенату. (3) При этом Алкивиад надеялся, что в случае соглашения между [враждующими] сторонами в государстве его единогласно изберут главным полководцем, в случае же разногласий между сословиями его призовет на помощь одна из партий. (4) Но афинянам перед лицом непосредственной военной опасности пришлось больше заботиться о своем спасении, чем о своем достоинстве. (5) Поэтому с разрешения народа власть была передана сенату. (6) Но когда члены сената, вследствие присущего знати высокомерия, стал» жестоко обращаться с простым народом (in plebem), причем некоторые из них стали добиваться тирании, тогда афинское войско вызвало Алкивиада из изгнания и избрало его верховным командующим флотом. (7) Алкивиад тотчас же написал в Афины, что он прибудет туда с войском с [Азиатского] материка и отберет от Четырехсот права, принадлежащие народу, если они сами не отдадут их. (8) Представители знати (optimates), испуганные этим заявлением, сначала сделали попытку сдать город лакедемонянам, а затем, когда им это не удалось, удалились в изгнание. (9) После этого Алкивиад, избавив отечество от внутренних бедствий, с величайшим старанием снарядил флот и пошел войной на лакедемонян.
Гл.4. (1) У Сеста его уже ожидали лакедемонские вожди Миндар и Фарнабаз, выстроив свои суда в боевой порядок. (2) Завязалось сражение, и афиняне победили. В этом сражении пала большая часть лакедемонского войска, почти все неприятельские командиры погибли, и было захвачено восемьдесят кораблей. (3) Когда спустя несколько дней лакедемоняне перенесли войну с моря на сушу, они вторично были побеждены. (4) Сломленные этими неудачами, они стали просить мира, однако стараниями тех, для кого была выгодна эта война, было сделано все, чтобы мир не был заключен. (5) Между тем и – вспомогательные сиракузские отряды были отозваны на родину из-за нападения карфагенян на Сицилию. (6) Всем этим лакедемоняне были поставлены в чрезвычайно затруднительное положение, а Алкивиад тем временем опустошал со своим победоносным флотом Азию, во многих местах вступал в бой, всюду оставаясь победителем, снова возвращал [Афинам] отпавшие государства, а некоторые из них захватил и подчинил афинскому господству. (7) Так он вернул былую славу [афинскому флоту] и, присоединив к этому славные победы на суше, возвратился как желанный [гость] для всех сограждан в Афины. (8) Во всех этих боях были захвачены двести вражеских кораблей и громадная добыча. (9) Навстречу этому возвращающемуся с торжеством войску высыпали толпой все граждане, восхищаясь воинами, особенно же самим Алкивиадом. (10) На него были устремлены взоры всего государства, к нему обращены все лица, на него смотрели как на посланника неба, как на воплощение самой победы. (11) Его восхваляли за то, что он сделал для родины, и не менее удивлялись тому, что он совершил во время изгнания во вред ей, оправдывая его, однако, тем, что он поступил [так] разгневанный и раздраженный. (12) И действительно, такое значение имел этот один человек, что он явился виновником и крушения столь великого государства (maximi imperii) и восстановления его; где бы он ни появлялся, там была и победа, и изменчивое счастье изумительным образом шло вслед за ним. (13) Поэтому-то его осыпали почестями, не только подобающими человеку, но и воздаваемыми лишь божеству. Все наперебой соперничали [в оказании ему почестей], так что изгнание его не было столь унизительным, сколь почетным было его возвращение. (14) Навстречу ему с приветствиями вынесли [изображения] тех самых богов, проклятию которых он был предан. (15) И кого незадолго перед тем поставили вне закона, с радостью вознесли бы на небо, если бы могли. (16) Оскорбление старались загладить почестями, убытки – дарами, проклятия – молитвами. (17) И у всех на устах были теперь не поражения в Сицилии, а победы в Греции, говорили не о том флоте, который он погубил, а о том, который он захватил; вспоминали не о Сиракузах, а об Ионии и Геллеспонте. (18) Так, по отношению к Алкивиаду сограждане его никогда не знали меры, ни в оскорблениях, ни в восторгах.
Гл.5. (1) Пока все это происходило, лакедемоняне поставили во главе флота и войска Лисандра, а персидский царь Дарий назначил в Ионию и Лидию вместо Тиссаферна своего сына Кира, который, снабдив лакедемонян вспомогательными отрядами и средствами [для ведения войны], возбудил в них надежду вернуть себе былые успехи. (2) Итак, с возросшими силами они неожиданно напали на Алкивиада, который [в это время] отправился с сотней кораблей в Азию, и, считая себя в безопасности, стал опустошать там земли, обогатившиеся за время долгого мира. Солдаты его, соблазненные добычей и не опасаясь засады, разбрелись повсюду; (3) и в этих рассеявшихся отрядах столько было убито, что в этой битве афиняне понесли большие потери, чем сами нанесли врагу в предыдущих боях. (4) В Афинах это вызвало такое отчаяние, что Алкивиада тотчас же как командующего заменили Кононом, (5) считая, что в их поражении виной не военное счастье, а предательство полководца. Прежние предательские поступки Алкивиада перевесили его недавние заслуги. (6) Стали говорить, что он только для того и одерживал победы в предыдущей войне, чтобы показать врагам, каким полководцем они пренебрегли, и чтобы дороже продать врагам эту самую победу. (7) Все это казалось правдоподобным по отношению к Алкивиаду, в котором сочетались величайшая сила таланта с распущенностью нравов. (8) Опасаясь безудержного гнева толпы (multitudinis), Алкивиад снова ушел в добровольное изгнание.
Гл. 6. (1) Итак, Конон, поставленный на место Алкивиада, ясно сознавая, какого вождя он заместил, с величайшим усердием стал снаряжать флот. (2) Но кораблям не хватало экипажа, так как храбрейшие воины погибли во время грабежей в Азии. (3) Тогда призвали к оружию стариков и подростков, и по численности войско было пополнено, но сильнее от этого не стало. (4) Недолго могла тянуться война с людьми по возрасту небоеспособными. Одни из них погибали то здесь, то там, другие, обращаясь в бегство, попадали в плен. Потери убитыми и пленными были таковы, что, казалось, погибает не только мощь, но и само имя афинян. (5) Потери в этих боях и совершенно отчаянное положение дел довели афинян до такой крайней нужды, что, не имея более мужчин призывного возраста, они стали давать иностранцам права гражданства, рабам – свободу, осужденным – помилование. (6) И те, кто были ранее властителями Греции, едва могли, кое-как сколотив такое разношерстное войско, сохранить свою собственную свободу. (7) И все же они решили снова попытать счастье на море. (8) Они были настолько мужественны духом, что, недавно еще не надеясь спастись, теперь стали надеяться на победу. (9) Однако и воин был уже не тот, которому было бы дорого имя афинянина, и силы были не те, с которыми они прежде привыкли побеждать, да и знания военного дела не было у тех, кто провел свою жизнь не в лагере, а в тюрьме. Поэтому все они либо были взяты в плен, либо перебиты. (10) Так как из этих боев вышел уцелевшим один только военачальник Конон, то он, боясь жестокой кары со стороны сограждан, с восемью кораблями отплыл к кипрскому царю Эвагору.
Гл.7. (1) А спартанский полководец Лисандр после такой удачи захотел поиздеваться над несчастьем врагов. (2) Захваченные корабли с военной добычей он отослал в Лакедемон, украсив их как для триумфа; (3) он принял под свою власть добровольно перешедшие на его сторону государства, которые прежде платили дань афинянам и которых до сих пор удерживала в повиновении только неуверенность в исходе войны; афинянам же из всех их владений он оставил только самый их город. (4) Когда все это стало известно в Афинах, все жители, охваченные ужасом, покинули свои дома и метались по улицам, расспрашивали друг друга, стараясь узнать, кто сообщил эти вести. (5) Ни неразумные дети, ни дряхлые старцы, ни слабые женщины не были в сихгах оставаться в своих домах, настолько сильно охватило сознание столь великого бедствия людей любого возраста. (6) Наконец, все собираются на площади и здесь всю ночь проводят в сетованиях на несчастье, постигшее их государство. (7) Одни оплакивают братьев, сыновей, отцов, другие – родственников, третьи – друзей, более дорогих для них, чем родственники, оплакивают и свое личное и общую беду; (8) думают, что и сами они погибнут, и родина погибнет, а судьба тех, кто остался в живых, еще печальнее судьбы погибших. (9) Каждый видит перед собой осаду, голод, надменного победоносного врага, (10) представляет себе разрушение города, пожары, плен и жалкое рабство. (11) Поистине, говорят, когда в прежние времена город подвергался разрушению, то это происходило при более счастливых обстоятельствах, ведь разрушались только жилища, но невредимы были сыновья и отцы. (12) Теперь же не осталось ни флота, на котором можно было бы найти убежище, как некогда, ни войска, спасшись благодаря доблести которого можно было бы построить еще более прекрасные городские стены.
Гл.8. (1) К городу, таким образом оплаканному и почти погибшему, подступили враги и, осадив его, стали изнурять осажденных голодом. (2) Враги знали, что в Афинах от ранее подвезенных запасов не много уцелело, и приняли меры к тому, чтобы нельзя было подвезти новые. (3) Сломленные всеми этими бедствиями, после долгой голодовки, похоронив множество своих сограждан, афиняне стали просить мира. Долго спорили спартанцы и их союзники, следует ли заключать мир или нет. (4) Многие высказывали мнение, что следует уничтожить само имя афинян, а город сжечь дотла, но спартанцы заявили, что они не станут вырывать одно из двух очей Греции, (5) и обещали афинянам мир, если те разрушат обе линии стен от Афин к Пирею, выдадут все уцелевшие корабли и примут для управления государством тридцать правителей по назначению спартанцев. (6) После того как город сдался на этих условиях, лакедемоняне поручили Лисандру организовать в нем управление. (7) Ознаменован этот год завоеванием Афин, смертью персидского царя Дария и изгнанием сицилийского тирана Дионисия. (8) С изменением государственного устройства (statu) Афин изменилось и положение граждан. (9) Были назначены тридцать правителей государства, а превратились они в тридцать тиранов. (10) Ибо с самого начала они набрали себе отряд телохранителей в три тысячи человек, между тем как после такого количества поражений даже и граждан стольких, пожалуй, не насчитывалось. (11) И как будто бы этого войска все же не хватало для сохранения порядка в государстве, они получили от победителей еще семьсот солдат. (12) После этого они приступили к убийству граждан, решив начать с Алкивиада, чтобы тот снова не вторгся в Афинское государство, якобы для его освобождения. (13) Узнав, что Алкивиад отправился к персидскому царю Артаксерксу, они [тираны] поспешно послали туда людей, чтобы перехватить его. (14) Алкивиада настигли, но так как убить его в открытом бою было невозможно, то его сожгли заживо в помещении, где он спал.
Гл. 9. (1) Избавившись таким образом от страха перед мстителем, тираны выжимали убийствами и грабежами последнее, чем еще владели жалкие остатки афинского гражданства. (2) Когда они узнали, что одному из них [тиранов], Ферамену, их поступки не нравятся, они умертвили и его для устрашения остальных. (3) Поэтому из города началось повальное бегство, и вся Греция наполнилась афинскими изгнанниками. (4) Когда же у этих несчастных было отнято это единственное средство к спасению, – так как по распоряжению лакедемонян государствам, [зависящим от них], было запрещено принимать изгнанников, – тогда все они собрались в Аргосе и Фивах. (5) Здесь они обрели не только безопасное убежище, но даже надежду на возвращение в отечество. (6) Среди изгнанников был Фрасибул, человек отважный, благородного происхождения, решившийся ради отечества и общего блага отважиться на дело, даже и очень опасное. Объединив изгнанников, Фрасибул захватил в пределах Аттики крепость Филу. (7) Свое содействие оказали и некоторые государства из жалости к [афинянам, испытавшим] столь жестокие бедствия. (8) Так, вождь фиванцев Исмений, хотя не мог оказать помощь афинянам за счет государства, помог им из собственных средств, (9) Лисий, оратор из Сиракуз, бывший тогда сам в изгнании, снарядил на свой счет пятьсот воинов и прислал их на помощь родине всемирного красноречия. (10) Произошло ожесточенное сражение. Но так как, с одной стороны, бойцы напрягали все силы, сражаясь за родину, а с другой – бились неохотно за чужую власть, то тираны были побеждены. (11) После поражения они бежали в город и вооруженным нападением довершили разорение города, уже истощенного убийствами. (12) Затем, подозревая всех афинян в измене, они приказали им покинуть город и поселиться между двумя линиями разрушенных [Длинных] стен, а власть свою стали защищать с помощью иноземных солдат. (13) После этого они сделали попытку подкупить Фрасибула, обещая ему долю участия во власти (imperii societatem). (14) Когда эта попытка не удалась, они обратились к лакедемонянам с просьбой прислать им вспомогательные отряды и, получив их, продолжали войну. (15) Во время этой войны пали самые беспощадные из всех тиранов – Критий и Гипполох.
Гл. 10. (1) После того как остальные [тираны] были побеждены, а войско их, состоявшее по большей части из афинян, обратилось в бегство, Фрасибул громко воскликнул: почему они предпочитают бежать от него, победителя, а не помогать ему, защитнику общей свободы? (2) Пусть они вспомнят, что это [его] войско -войско сограждан, а не врагов, что он, [Фрасибул], не для того взялся за оружие, чтобы у них что-либо отнять, а чтобы отнятое у них вернуть, что он ведет войну с тридцатью владыками, а не с государством [Афинским]. (3) Затем Фрасибул напомнил о кровном родстве, об общих законах и святынях, о былом боевом товариществе в стольких походах, просил их хоть сжалиться над согражданами-изгнанниками, если сами они так терпеливо сносят порабощение; пусть они вернут ему, Фрасибулу, отечество и получат за то свободу. (4) Этими словами войско было так потрясено, что, возвратившись в город, потребовало от тридцати тиранов, чтобы они удалились в Элевсин. Вместо них для управления государством было поставлено десять человек. (5) Однако эти десять, нисколько не устрашенные примером своих предшественников по власти, вступили на тот же путь жестокостей. (6) Между тем до Лакедемона дошла весть, что в Афинах вспыхнула война. Чтобы прекратить ее, послали царя Павсания. (7) Павсаний, движимый состраданием к изгнанному народу, вернул несчастным гражданам отечество и приказал десятерым тиранам отправиться из города к прочим в Элевсин. (8) Этим был восстановлен мир. Но спустя некоторое время тираны, не меньше негодуя на то, что изгнанники вернулись в Афины, чем на то, что они сами стали изгнанниками, как будто свобода для других означала рабство для них, внезапно напали на афинян. (9) Но когда они прибыли на переговоры об условиях, на которых им якобы должна была быть возвращена власть, они попали в засаду и были убиты в качестве благодарственной жертвы за установление мира. Те, кому тираны приказали выселиться, были призваны обратно в город. (10) Так распавшееся на многие части государство снова стало единым целым, (11) и чтобы память о прошлом не породила новых раздоров, все принесли торжественную клятву предать забвению былые распри. (12) Между тем фивяне и коринфяне отправили к лакедемонянам посольства с требованием своей доли из добычи, захваченной во время общей войны и военных опасностей. (13) Получив отказ, они не решились вынести открыто постановление о войне против лакедемонян, но втайне были охвачены таким гневом, что ясно было, что война назревает.
Гл. 11. (1) Почти в это самое время умер персидский царь Дарий, оставив двух сыновей, Артаксеркса и Кира. (2) По завещанию Дарий царство оставил Артаксерксу, а Киру -те области (civitates), которыми тот управлял. (3) Но Киру отцовское решение показалось несправедливым, поэтому он стал тайно готовиться к войне против брата. (4) Когда Артаксерксу сообщили об этом, он вызвал к себе брата, который лицемерно стал заверять его в своей невиновности и отрицать свои военные приготовления; тогда Артаксеркс заковал брата в золотые кандалы и убил бы его, если бы этому не помешала их мать. (5) Кир был отпущен и стал готовиться к войне уже не тайно, а явно и, отбросив притворство, открыто объявил об этом. Со всех сторон он стал стягивать к себе отряды. (6) Лакедемоняне, которым он усердно помогал в войне с афинянами, постановили из признательности послать ему вспомогательные отряды, когда это потребуется, делая вид, что не знают, против кого, собственно, готовится война. (7) Лакедемоняне рассчитывали, таким образом, и на расположение Кира, и на снисходительность Артаксеркса, если последний победит, так как открыто они никакого постановления против Артаксеркса не выносили. (8) Но когда во время битвы боевая случайность свела братьев лицом к лицу, Кир сперва ранил Артаксеркса, (9) но конь вынес Артаксеркса из опасного места, а Кир был окружен отрядом царских телохранителей и убит. Таким образом, победитель Артаксеркс завладел и военной добычей и войском брата. (10) Во время этого сражения на стороне Кира сражались десять тысяч греков, которые и на том фланге, где стояли, одержали победу, и после смерти Кира не поддались ни натиску столь многочисленного царского войска, ни хитрости [персов]; (11) а при возвращении, пройдя через земли стольких непокоренных народов и варварских племен, они, доблестно защищаясь, после неимоверно долгих переходов все же пробились к границам своего отечества.

V, 1, 1:... в течение двух лет вели войну... – С 415 по 413 г. до и. э.
V, 1, 1:... разгласил тайну мистерий Цереры, – Имеются в виду Элевсинские мистерии Деметры и Коры (римляне отождествляли италийскую богиню плодородия Цереру с греческой Деметрой). Поводом для обвинения Алкивиада в религиозном нечестии (ασέβεια) послужило разрушение герм, то есть изображений бога Гермеса, во множестве украшавших улицы и площади Афин. Произошло это еще до отплытия флота в Сицилию, но тогда дело было отложено, несмотря на протесты самого Алкивиада, требовавшего немедленного разбирательства (Thuc, VI, 27sqq.). В отсутствие Алкивиада его политические противники добились заочного осуждения афинского стратега. Текст обвинения см. у Плутарха (Ale, 22). Ср.: Thuc, VI, 61, lsqq.; Nepos. Ale, 4. Об обвинениях в нечестии в Афинах в конце V в. до н.э. см.: Суриков И. Е. Судебные процессы по обвинению в нечестии (ασέβεια) в Афинах в последней трети V в. до н.э.: явные и скрытие мотивы// Среда, личность, общество. М., 1992. С. 56 слл.; Никитюк Е. В. Процессы по обвинению в нечестии (асебейе) в Афинах во второй половине V в. до н.э. // Античный мир. Проблемы истории и культуры: Сборник научных статей к 65-летию проф. Э. Д. Фролова. СПб., 1998. С. 117слл.
V, 1, 4:... военными неудачами в Сицилии. – Здесь в изложение нашего автора вкрался очередной хронологический сбой. В действительности в то время, когда Алкивиад в Спарте начал интриговать против Афин, дела у афинян в Сицилии шли блестяще, а неудачи начались позднее, с прибытием в Сиракузы Гилиппа. См.: Thuc, VI, 89sqq.; 93sq.; 96sqq.; VII, 1 sqq.
V, 1, 5:... вся Греция разом поднялась, – По Фукидиду (VIII, 2, 1), известие о неудачах афинян в Сицилии всколыхнуло дух всех эллинов.
V, 1, 7:... персидский царь Дарий – Дарий II Нот (Незаконнорожденный), сын Артаксеркса I от вавилонской наложницы. При жизни отца занимал пост сатрапа Гиркании; к власти пришел в феврале 423 г. до и. э. после непродолжительной придворной борьбы, начавшейся после смерти Артаксерса (424 г. до н.э.). В ходе этой борьбы погиб законный наследник престола Ксеркс II, продержавшийся на троне всего лишь 45 дней. Собственное имя сатрапа Гиркании было Ох; Дарий – его тронное имя (Дандамаев М. А. Политическая история... С. 194 сл.).
V, 1, 7:... заключил союз с лакедемонянами... – В установлении первых спартано-персидских контактов (413–412 гг. до н.э.) видную роль сыграл Алкивиад (Thuc, VIII, 6, 3). Содержание договоров спартанцев с персидским царем см.: Ibid., VIII, 18; 37; 58.
V, 1, 11: В начале войны... - Декелейская война (413–404 гг. до н.э.) – второй период Пелопоннесской войны. Название происходит от местечка Декелея в Аттике, занятого спартанским гарнизоном по совету Алкивиада (Thuc, VI, 91, 6).
... от них отвернулись все, даже их союзники, – В 412 г. до н.э. восстал крупнейший афинский союзник остров Хиос. Его поддержали ионийские города Клазомены, Эритры, Теос, Милет. В следующем году от Афин отпала почти вся Иония. Неудачи афинян служат нашему автору удобным поводом, чтобы привести излюбленную античными писателями сентенцию на общие темы.
V, 2, 5:... с которой он был в связи, – Ср.: Thuc, VIII, 45, 1. О связи Алкивиада с женой Агиса упоминает Плутарх (Ale, 23sq.).
V, 2, 8:... стал убеждать Тиссаферна, – Изложенные ниже доводы Алкивиада близки к тем, которые приведены в «Истории» Фукидида (VIII, 45sq.). Ср.: Plut. Ale, 25.
V, 3, 2:... власть в Афинах перейдет от народа к сенату. – То есть к совету (βουλή).
V, 3, 5:... власть была передана сенату. – В Афинах был установлен олигархический режим четырехсот (по числу членов избранного совета), продержавшийся с июня по август 411 г. до н.э. О нем см.: Flach D. Der oligarchische Staatsstreich In Athen vom J. 411 // Chiron. BdVII. 1977. S.9 ff.
V, 3, 9:... избавив отечество от внутренних бедствий, – Наш автор явно преувеличивает вклад Алкивиада в свержение афинской олигархии. Ср.: Thuc, VIII, 48; 82, 2; 89sqq.; Arist. Ath. Pol., 33, 2; Dem., LV, 3, 67; Plut. Ale, 27. Версия Юстина находит поддержку только у Исократа (XVI, 20).
V, 3, 9:... снарядил флот и пошел войной на лакедемонян. – На самом деле Алкивиад вернулся в ряды афинян во время морского сражения при Абидосе в октябре 411 г. до н.э. См. след. прим.
V, 4,... было захвачено восемьдесят кораблей. – Морская победа афинян у Абидоса (на азиатском берегу Геллеспонта против Сеста) спутана у Юстина со сражением на море и суше при городе Кизике (на побережье Мраморного моря). Их описание см.: Хеп. Hell., I, 1, 5sqq.; 14sqq.; Diod., XIII, 45sq.; 49sqq.; Plut. Ale, 27sq. Решительные результаты имело сражение при Кизике (410/409 г. до н.э.), в котором спартано-персидскими силами командовали спартанец Миндар (погиб в бою) и Фарнабаз, сатрап Геллеспонтской Фригии. Весь пелопоннесский флот был захвачен афинянами. Одержанная ранее победа при Абидосе не была столь значительной (спартанцы потеряли двадцать один корабль, афиняне – пятнадцать) и имела скорее моральное значение.
V, 4ι 4:... они стали просить мира, – О мирных предложениях лакедемонян после битвы при Кизике упоминает Диодор (ХШ, 52sq.); Аристотель (Ath. Pol., 34, 1) относит их ко времени после битвы при Аргинусских островах (406 г. до н.э.); Ксенофонт ничего о них не говорит. Аристотель (loc. cit.), Эсхин (Aesch., II, 76) и Диодор (loc. cit.) возлагают вину за срыв мирных переговоров на афинского демагога Клеофонта.
V, 4, 5:... из-за нападения карфагенян на Сицилию. – В 410 г. до н.э. Карфаген и Эгеста начали борьбу с городом Селинуптом; вследующемт^оду в нее вмешались сиракузяне. См.: Diod., XIII, 43sq.; 54sqq.
V, 4> 7:... как желанный [гость} для всех сограждан.... – Согласно Ксенофонту (Hell., I, 4, 11 sqq.), возвращения Алкивиада с нетерпением ожидали далеко не все афиняне. Последний решился сойти па берег в Пирее (весной 407 г. до н.э.) лишь после того, как увидел в толпе своих родственников и друзей. Окруженный ими Алкивиад проник в город как бы под охраной. Ср.: Diod., XIII, 68sq.; Plut. Ale, 32.
V, 5, 1:... своего сына Кира, – Кир Младший, сын Дария II от Парисатиды, приходившейся царю сводной сестрой. Юстин не прав, когда говорит, что Кир был назначен «вместо Тиссаферна», хотя последний и был смещен с должности сатрапа Лидии и сохранил за собой лишь Карию. На самом деле Кир получил пост верховного наместника малоазийских владений персидского царя, сатрапы которых должны были ему подчиняться. По всей вероятности, Кир носил титул «каран» (от древнеиранск. kara – «войско»), поскольку в его руках было сосредоточено командование всеми военными силами персов в Малой Азии. Для афинян, которым до той поры удавалось играть на противоречиях между Фарнаба-зом и Тиссаферном, назначение Кира имело крайне неблагоприятные последствия, так как новый наместник отказался от проводимой до сих пор персами политики – поддерживать ту из воюющих сторон, позиции которой в данный момент кажутся слабее, и решительно встал на сторону лакедемонян (Дандамаев М. А. Политическая история... С. 201 сл.).
V, 5, 2:... неожиданно напали на Алкивиада, – Здесь наш автор снова смешивает различные эпизоды военных действий 407–406 гг. до н.э.: морской бой при Нотии и разорение воинами Алкивиада окрестностей союзного города Кимы. Согласно другим источникам (Xen. Hell., I, 5, 11 sqq.; Plut. Ale, 35; Lysanr., 5; Diod., XIII, 71, 73), битва при Нотии, исход которой был неблагоприятен для афинян, произошла в отсутствие Алкивиада. О хронологии событий см.: Fergusson W. S. The Chronology of the Period 410–406 В. С. // САН. Vol. V. 1927. P. 483 ff.
V, 5, 4-... Алкивиада тотчас же как командующего заменили Кононом, – По Плутарху (Lysandr., 5; ср.: Ale, 38), военные последствия поражения афинян при Нотии не были особенно тяжелыми, однако эта неудача вкупе с другими обвинениями, выдвинутыми против Алкивиада, повлекла за собой отстранение последнего от командования. Алкивиад удалился на Херсонес Фракийский, где у него были земельные владения и что-то вроде замка, а афиняне выбрали десять новых стратегов, в числе которых был и Конон (Хеп. Hell, I, 5, 16sq.; Diod., XIII, 73sq.; Plut. Ale, 36; Lysandr., 10)...
V, 6: – Изложение событий последней стадии Пелопоннесской войны у Юстина сильно сокращено: от описания затруднений афинян с комплектованием экипажей, возникших главным образом вследствие финансовых проблем (Aristoph. Ran., 718sqq. et Shol. ad 725), наш автор переходит прямо к битве при Эгоспотамах в сентябре 405 г. до н.э., объясняя поражение афинян низким уровнем боевой готовности личного состава их эскадры. Пропущенными, таким образом, оказываются морская битва при Аргинусских островах (близ Лесбоса), последний крупный успех афинского флота (406 г. до н.э.), и последовавший затем суд над стратегами-победителями. Что касается поражения при Эгоспотамах, то его причиной стала ошибка стратегов, умело использованная спартанским командующим Ли-сандром, или же их предательство (Xen. Hell., II, 1, 32; Lys., XIV, 38; Dem., XIX, 191; Plut. Ale, 37; Lysandr., 11; Paus., IV, 17, 3; X, 9, 11).
V, 7, 3:... добровольно перешедшие на его сторону государства, – Верность афинянам сохранил только Самос. Жители острова продолжали сопротивляться Лисандру даже после капитуляции самих Афин (в апреле 404 г. до н.э. (Plut. Lysandr., 15)) и сумели продержаться почти год (Xen. Hell., II, 2, 6; 3, 6).
V, 7, 11:... но невредимы были сыновья и отцы. – Имеется в виду разрушение Афин персидскими войсками в 480 г. до н.э. С рассказом Юстина ср.: Xen. Hell., II, 2, 3.
V, 8, 1:... стали изнурять осажденных голодом. – Осада Афин началась зимой 405 г. до н.э. С суши блокаду города осуществляли цари Агис и Павсаний, с моря – корабли Лисандра.
V, 8, 4-' Многие.... – Уничтожения Афин добивались союзники Спарты фиванцы и коринфяне (Xen. Hell., II, 2, 19, ср.: VI, 5, 35; 46; Isocr., XIV, 31; Plut. Lysandr., 15).
V, 8, 5:... тридцать правителей по назначению спартанцев. – Условия Фераменова мира (по имени афинского государственного деятеля, сыгравшего при его заключении видную роль) см.: Xen. Hell., II, 20; Arist. Ath. Pol., 34, 3; Diod., XIII, 107; XIV, 3, 2. К числу главнейших из них относились: срытие Длинных стен и укреплений Пирея, отказ от всех владений вне Аттики, выдача флота (кроме двенадцати (по Ксенофонту) или десяти (по Диодору) кораблей), подчинение афинской политики интересам Спарты. Кроме того, Аристотель и Диодор в числе условий Фераменова мира называют установление «отеческого образа правления» (πάτριος πολιτέα). Ради составления «отеческих законов» (πάτριοι νόμοι) и были избраны тридцать правикелей-пробулов (Xen. Hell., И, 3, 2).
V, 8, 7:... изгнанием сицилийского тирана Дионисия. – Ошибка Юстина. Став тираном около 405 г. до н.э., Дионисий I оставался им до смерти в 367 г. до н.э. О нем и его правлении см.: Фролов Э. Д. Сицилийская держава Дионисия. Л., 1979.
V, 8, 9: Были назначены тридцать правителей... – Тридцать пробулов были избраны народным собранием, но списки для голосования были заранее подготовлены олигархическими группами (Lys., XII, 76; ср.: Xen. Hell., II, 3, 2). Режим тридцати, который Э. Д. Фролов (Фролов Э. Д. 1) Греческие тираны. Л., 1972. С. 35 слл.; 2) Факел Прометея.
Л., 1991. С. 186) характеризует как корпоративную тиранию, продержался порядка восьми месяцев (Xen. Hell., II, 4, 21), после чего к власти пришли другие олигархи. Демократия в Афинах была восстановлена осенью 403 г. до н.э. (Plut. Мог., p.349f.). Важнейшие источники о правлении тридцати следующие: Xen. Hell., II, 3 sq; Arist. Ath. Pol., 34 sqq.; Diod., XIV, 3sqq.; 32sq.; Plut. Lysandr., 15; 21. Из обширной новейшей литературы вопроса см.: Krentz P. The Thirty at Athens. Ithaca; London, 1982.
V, 8, 10:... отряд телохранителей в три тысячи человек, - Наш автор, по всей вероятности, спутал два мероприятия правительства тридцати: составление списка (κατάλογος) полноправных граждан в количестве трех тысяч человек и создание отряда из трехсот слуг-биченосцев (Xen. Hell., И, 3, 18; Arist. Ath. Pol., 35, 1; 36, 1). Ср.: Diod., XIV, 32, 4.
V, 8, 11.... еще семьсот солдат. – Число то же, что и у Аристотеля в «Афинской политии» (37, 2).
V, 8, Ц:... его сожгли заживо в помещении, где он спал. – Алкивиад находился тогда в Геллеспонтской Фригии под покровительством Фарнабаза. Обстоятельства его смерти излагаются древними авторами неодинаково. См.: Isocr., XVI, 40; Nepos. Ale, 10; Diod., XIV, 11; Plut. Ale, 38sq.
V, 9, 2:... умертвили и его для устрашения остальных. – О нарастании противоречий между лидером тридцати Критием (460–403 гг. до н.э., афинский аристократ, дядя философа Платона, ученик Сократа) и представителем умеренного крыла афинской олигархии Фераменом подробно рассказывает в своей «Греческой истории» Ксенофонт (II, 3, 15sqq.). Для понимания политических разногласий Ферамена с его коллегами по правительству тридцати важны речи, которые Ксенофонт вкладывает в уста Ферамена и Крития (ibid., II, 3, 24sqq.). Характеристики Ферамена в других источниках так или иначе соотносятся с теми, которые содержатся в этих речах. Ср.: Arist. Ath. Pol., 28, 5; 34, 3; Lys., XII, 62 sqq.
V, 9, 3:... вся Греция наполнилась афинскими изгнанниками. – Общее число жертв террора тридцати оценивается современными исследователями приблизительно в полторы тысячи казненных и пять тысяч изгнанных. См.: Грант М. Классическая Греция. М., 1998 (1988). С. 170.
V, 9, 9:... снарядил на свой счет пятьсот воинов... – Отец Лисия происходил из Сиракуз, но сам оратор родился в Афинах. О его помощи афинским демократам см.: Plut. Мог., p. 835f. О помощи, оказанной аргивянами и фиванцами, см.: Dem., XV, 22; Diod., XIV, 6, 32, 1; Plut. Lysandr., 27.
V, 9, 13:... сделали попытку подкупить Фрасибула, – О неудачной попытке Крития подкупить лидера афинских демократов Фрасибула упоминает также Диодор (XIV, 32, 4 sqq.).
V, 9, 15:... Критий и Гипполох. – В других рукописях Гиппомах (Hippomachus). В перечне членов правительства тридцати у Ксеиофонта (Hell., II, 3, 2) встречается как Гиппомах, так и Гипполох, но далее у того же автора говорится, что в битве при Мунихии погиб Гиппомах (ibid., II, 4, 19).
V, 10, 1:... Фрасибул громко воскликнул: – Речь Фрасибула у Юстина близка по содержанию к речи Клеокрита у Ксенофонта (Hell., II, 4, 20sqq.).
V, 10, 4:... было поставлено десять человек. – Ср.: Lys., XII, 54sqq.; Xen. Hell., II, 4, 23; Arist. Ath. Pol, 38; Diod., XIV, 33, 5.
V, 10, 6:... в Афинах вспыхнула война. – Наш автор не упоминает о том, что десять вызвали себе на помощь Лисандра с войском и получили от Спарты сто талантов (Lys., XII, 58sq.; Xen. Hell., II, 4, 28; Arist. Ath. Pol., 38, 1; Diod., XIV, 33, 5).
V, 10, 7:... движимый состраданием к изгнанному народу, – Истинные мотивы действий Павсания отличались от тех, которые приводит Юстин. См.: Lys., XVIII, lOsqq.; Xen. Hell., II, 4, 29; Diod., XIV, 33, 6; Plut. Lysandr., 21.
V, 10, 8:... спустя некоторое время... – В 401 г. до н.э. (Xen. Hell., II, 4, 43; Arist. Ath. Pol, 40, 3).
V, 10, 11:... предать забвению былые распри. – Ср.: Andoc, I, 90; Xen. Hell., II, 4, 43; Arist. Ath. Pol., 39, 6; Aeschin., II, 176; Nepos. Thras., 3.
V, 10, 13:... было ясно, что война назревает. – Первые разногласия между Спартой и ее союзниками обозначились сразу же после капитуляции Афин. В дальнейшем беотийцы и коринфяне отказались последовать за спартанцами в поход против пирейской демократии; в свою очередь, афинские олигархи, просившие помощи у спартанцев, пугали спартанские власти угрозой полного поглощения Аттики Беотией. О желании фиванцев и коринфян участвовать в распределении военной добычи упоминают Ксенофонт (Hell., II, 5, 5, 12) и Плутарх (Lysandr., 27). Слова нашего автора о назревающей войне следует рассматривать как намек на события Коринфской войны (395–387 гг. до н.э.), описанные им в VI книге.
V, 11, 2:... которыми тот управлял. - То есть малоазийские сатрапии.
V, 11, 3:... показалось несправедливым, – Кир рассчитывал получить престол с помощью своей матери Парисатиды, под сильным влиянием которой находился Дарий II. Однако наследником был назначен Арсак, старший сын Дария. В марте 404 г. до н.э. он торжественно короновался в древней ахеменидской столице Пасаргадах, приняв тронное имя Артаксеркса (Артаксеркс II Мнемон, то есть «Памятливый»). По Плутарху (Art., 2), Кир обосновывал свои притязания тем, что, когда он родился, его отец уже был царем, тогда как при рождении его брата – всего лишь частным лицом. По утверждению того же Плутарха, в момент смерти Дария II Киру было около 18 лет, но это вряд ли соответствует действительности, поскольку четырьмя годами раньше он был назначен на ответственный пост наместника малоазийских сатрапий. Ксенофонт (Anab., I, 9, 1), по-видимому, близко знавший Кира Младшего, характеризует его как человека блестящих дарований и говорит, что из всех персов, живших после Кира II, он был в наибольшей степени достоин царского трона. Не исключено, что Кир Младший видел, как держава Ахеменидов постепенно приходит в упадок, и стремился возродить ее былую славу и военную мощь. Возможно, он хотел ограничить влияние персидской знати, создав централизованное государство, подобное тем, которые возникли на руинах Персидской империи в эллинистический период, выступив тем самым в роли предтечи Александра Македонского и его преемников-диадо-хов (Дьяконов И. М. История Мидии от древнейших времен до конца IV в. до н.э. М.; Л., 1956. С. 29; Дандамаев М. А. Политическая история... С. 206 слл.).
V, 11, 4:... помешала их мать. - То есть вдовствующая царица Парисатида. Ср.: Xen. Anab., I, 1, 3; Plut. Art., 3.
V, 11, 5:... открыто объявил об этом. – Согласно другим источникам, подготовка к походу велась в глубокой тайне (Xen. Anab., I, 1, 6sqq.; Plut. Art., 4).
V, 11, 6:... против кого, собственно, готовится война. – Ближе всего к нашему автору рассказ Диодора. Ср.: Xen. Hell., Ill, 1, 1; Isocr., VIII, 98; XII, 104; Diod., XIV, 19, 5; 21, 2; Plut. Art., 6.
V, 11, 8:... во время битвы... - Генеральное сражение между армией Кира, ядро которой составляли греческие наемники, и войсками Артаксеркса II состоялось 3 сентября 401 г. до н.э. при Кунаксе, в 90 километрах от Вавилона. См.: Дандамаев М. А. Политическая история... С. 228 сл. В пылу боя Кир с отрядом оторвался от главных сил; ему почти удалось пробиться сквозь строй царских телохранителей, начальника которых, Артагер-са, он собственноручно убил, когда сильный удар копьем в голову поверг его на землю. Царские приближенные отсекли мертвому Киру правую руку и голову, которую Артаксеркс, держа за волосы, показывал всем как доказательство того, что его брат погиб (Plut. Art., 13). Впоследствии Артаксеркс представлял дело так, что это он собственной рукой сразил мятежного брата. Эта официальная версия, по-видимому, нашла свое отражение у Юстина.
V, 11, 11:... пробились к границам своего отечества. – Поход «десяти тысяч» подробно описан в «Анабасисе» Ксепофонтом, который сам являлся одним из его руководителей. Ценой невероятных усилий, потеряв треть личного состава, наемники через пятнадцать месяцев смогли выйти к побережью Черного моря. Об их маршруте см.: Barnett R. D. Xenophon and the Wall of Media // JHS. Vol. LXXXIII. 1963. P. 1 ff.