ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. ПЕРВАЯ ПУНИЧЕСКАЯ ВОЙНА (264–241).
§ 140. Причины я начало войны. – Война в Сицилии (264–261). – § 141. Война в Сицилии и на море (260–258). – § 142. Война в Сицилии, на море и в Африке (257–255). – § 143. Война в Сицилии (254–248). – § 144. Война в Сицилии и на море (247–241). – § 145. Заключение.
Источники: древние: Полибий, Тит Ливий, Диодор, Аппиан, Флор, Плутарх; – новые и новейшие исторические пособия: Montesquieu и пр. указанные в главе XX.
§ 140. Причины и начало войны. – Война в Сицилии (264–261).
Постепенное возрастание могущества Рима не оставалось незамеченным со стороны Карфагена. Он зорко следил за ним и еще в 509 г. заключил с Римом дружественный договор, который в 345 г. был возобновлен, а когда Пирр стал простирать свои виды не на одну Италию, но и на Сицилию и Карфаген, изменен в оборонительный и наступательный. Но внутренние дела Сицилии, по удалении Пирра из нее и вскоре из Италии, подали римлянам повод вмешаться в них я придти в первое столкновение с Карфагеном, следствием чего и была 1-я пуническая война с ним, продолжавшаяся 23 года (264–241).
По удалении Пирра из Сицилии, хотя в Сиракузах и был восстановлен прежний образ правления, но внутренние смуты и беспорядки не прекращались. Так как Сиракузами грозили, с одной стороны – Карфаген, а с другой – мамертинцы в Мессене, то содержание наемных войск сделалось необходимым, а несогласия между гражданами и наемниками неизбежными. В 258 г. избрание пользовавшегося общим уважением граждан Сиракуз, Гиерона, главою правительства положило конец несогласиям, соединив выгоды обеих партий. Уничтожив прежние мятежные, наемные войска и образовав новые, Гиерон одержал с ними победу над мамертинцами и, в благодарность за то, гражданами Сиракуз был провозглашен царем их. Гиерон овладел бы и Мессеной и разрушил бы разбойничью республику мамертинцев, если бы Карфаген, из зависти к Сиракузам, не принял ее под свою защиту и не поставил в Мессену своего гарнизона. Мамертинцы, по удалении Гиерона, изгнали карфагенский гарнизон; но когда Карфаген показал вид, что намерен соединиться с Гиероном против них, тогда одна партия их потребовала возвращения карфагенского гарнизона, что и было исполнено, а другая – обратилась к римскому сенату с просьбой о покровительстве и помощи. Римский сенат с одной стороны был связан договором с Карфагеном, а с другой был затруднен вопросом, сообразно ли было с достоинством его и римского народа брать под свою защиту разбойническую республику, возникшую таким же. злодеянием, которое Рим только что так строго наказал в Регие. Но заманчивость выгод одолела убеждения совести и римский сенат в 264 г. приказал консулу Аппию Клавдию с армией переправиться в Сицилию на помощь мамертинцам. И так, жребий был брошен, война между Римом и Карфагеном в Сицилии сделалась неизбежною и маловажные причины имели громадные последствия!
Аппий Клавдий, видя, что узкий регийский пролив был занят карфагенским флотом, а Мессена – карфагенским гарнизоном, сначала успел переправить в Сицилию, между Сиракузами и Мессеной, трибуна Клавдия. а этот, помощью удачной военной хитрости, успел выманить из Мессены карфагенский гарнизон.
Тогда Аппий Клавдий немедленно переправился с армией в Мессену и занял ее. Карфагеняне сочли это столь важным, что отрешили и приговорили к казни полководца своего, не воспрепятствовавшего высадке римлян в Сицилию, заключили союз с Гиероном и вместе с ним и его войском двинули свое прямо против Мессены и осадили ее. Но Аппий Клавдий, хотя и числительно слабее, напал отдельно на войска Гиерона и опрокинул их в укрепленный их лагерь. Гиерон, по видимому имея целью вначале оставаться нейтральным, а в последствии присоединиться к той стороне, на которую будет склоняться успех, отступил в Сиракузы, не предварив о том карфагенское войско. Последнее было принуждено снять осаду Мессены и отступить, и тогда Аппий Клавдий, не ограничась освобождением Мессены, воспользовался обстоятельствами для продолжения войны, вместе с мамертинцами прошел по всей Сицилии, грабя и разоряя край, даже напал, хотя и без успеха, на Сиракузы и в конце похода воротился в Рим и был награжден триумфом за первые победы за морем над двумя народами.
В 263 г. в Сицилии явились уже оба консула Валерий Максим и Отацилий с своими армиями и действовали в таком согласии между собой, что многие города добровольно покорились пм и по всей Сицилии распространился страх римского имени. Стесненный консулами в своих владениях и осажденный ими в Сиракузах, Гиерон, ценою 100 талантов и освобождения всех военнопленных, купил мир и союз с Римом, до конца жизни своей оставался верным союзником его и тем спас я упрочил независимость Сиракуз. Карфаген, перед тем выславший к берегам Сицилии флот, поспешно отозвал его, узнав о заключении мира и союза между Римом и Гиероном. а консулы, с помощью последнего, покорили большую часть городов Сицилии, принадлежавших Карфагену.
В 262 г. в Сицилию были посланы оба консула Постумий и Мамилий, но только с 2-мя легионами, которые, были признаны достаточными для продолжения войны вместе с Гиероном. Coединясь с его войсками, консулы осадили Агригент, один из сильнейших городов Сицилии и главное средоточие карфагенских военных сил, в котором карфагеняне имели и гарнизон весьма сильный. Последний сделал вылазку и напал на римские войска, собиравшие продовольствие, во был ими отражен с уроном. После 5-ти месячной осады, карфагенский полководец Ганнон высадился наконец в Лилибее с 50.000 чел. пехоты, 6,000 чел. конницы и 60 слонами и овладел гор. Эрбессом, в котором римляне учредили свои склады продовольствия. Несколько времени после того он, полагая, что уже достаточно ослабил союзников голодом, вступил с ними сражение и в тоже время гарнизон Агригента сделал вылазку. Но, не смотря на упорнейшее сопротивление, и тот и другой были отражены с большим уроном. 3 слона Ганнона были ранены, 30 убиты, 11 взяты в плен, лагерь Ганнона был взят и сам Ганнон лишь с небольшим остатком войск своих спасся в Гераклею. Гарнизон Агригента с своей стороны очистил город и спасся морем. Таким образом Агригент, после 7-ми месячной осады, был взят и разграблен, а граждане его проданы в рабство. Падение его повлекло за собою покорение римлянам многих других городов, но стоило римлянам до 30.000 чел. урона.
В 261 г. римский сенат положил совершенно вытеснить карфагенян из Сицилии и поручил обоим консулам Валерию и Оттацилию усиленно продолжать войну в Сицилии. Между галльскими наемниками в карфагенском войске произошло неудовольствие по случаю невыдачи им жалованья, и Ганнон, без того не доверявший им, успел, помощью военной хитрости, побудить римлян к завлечению галлов в засаду и почти совершенному истреблению их, после упорного сопротивления. Этим коварным поступком он избавился от недовольных и ненадежных наемников и ослабил римлян в бою с ними. Но такого рода предательство наемников имело позже очень вредные для Карфагена последствия, и fides punica (пуническая или карфагенская верность) с этого времени стала у римлян поговоркой в обратном смысле.
Гамилькар (не отец Ганнибала, а другой), заменивший отозванного Ганнона, благоразумно положил воспользоваться превосходством Карфагена на море и покорил многие приморские города не только Сицилии, но даже и Италии. а римляне между тем более и более утверждались во внутренности Сицилии, на вскоре убедились, что им необходимо было уравновесить свои силы с карфагенянами и на море и немедленно приступили с величайшею энергией к сооружению флота. В два месяца времени они построили 100 квинкверем и 20 трирем, снабдили их гребцами и воинами, обученными службе на море, и, установили правила морской тактики, о которых говорено выше (глава XX § 130).
§ 141. Война в Сицилии и на море (260–258).
В 260 г. консулу Дуиллию было вверено начальствование над армиею в Сицилии, а другому консулу Корнелию Сципиону над новым флотом. Последний с 17 судами отправился вперед к острову Липаре, но здесь, вследствие измены жителей его, был окружен карфагенским флотом, взят в плен и отправлен в Карфаген. Дуиллий немедленно принял начальствование над римским флотом, огибая морской мыс наткнулся на победивший Сципиона карфагенский флот, смело атаковал его и, помощью изобретенного им, Дуиллием, ворона (см. выше § 130), одержал первую, полиную и совершенную победу на море над карфагенянами, нанес им урон в 3.000 чел. убитыми, потопил 14 судов их и взял 31 с 7.000 чел. на них в плен. Затем он принудил карфагенян снять осаду Сегесты покорил Мацеллу, без сопротивления со стороны Гамилькара, и воротясь в Рим, был награжден чрезвычайным триумфом и почестями. как первый победитель на море.
В 259 г. консул Корнелий был послан с флотом к островам Сардинии и Корсике, на которых карфагеняне завладели несколькими городами. Корнелий в короткое время покорил всю Корсику и потом на острове Сардинии на голову разбил Ганнона и покорил Олбию и большую часть взятых карфагенянами городов.
Между тем в Сицилии Гамилькар завладел помощью измены городами Камариной и Энной и укрепил гавань города Дрепана. Консул Аквилий, будучи слишком слаб для воспрепятствования тому, остался на зиму в Сицилии и осадил гор. Мизистрат, взятый уже преемником его Атилием в 258 г. Отсюда Атилий двинулся к Камарине, но на пути туда был окружен карфагенскою армиею и спасен только необыкновенным мужеством трибуна Калпурния Фламмы, который с 300 волонтеров бросился в ряды неприятелей и тем дал Атилию с легионами время отступить, за что, тяжело израненный, получил высшую награду – венок из травы. После того Атилий покорил Камарину, Энну и многие другие города и осадил Липари, но без успеха.
Между тем в том же 258 г. другой консул Сулпиций одержал многие успехи в Сардинии, переправился в Африку, распространил в ней и в Карфагене ужас, разбил на море высланного против него Ганнибала (одноименного с сыном Гамилькара Барки) и взял в плен большую часть карфагенского флота.
§ 142. Война в Сицилии, на море и в Африке (257–255)
Энергия, отважность и решительность римского сената в ведении войны против Карфагена, возрастала постепенно, уже на 8-й год войны привела к плану – не только победить Карфаген на его стихии – море, но и перенести войну в Африку и напасть на самый Карфаген. Но для этого нужно было создать огромный флот – и сенат не остановился в этом ни перед какими затруднениями и препятствиями. Он совершенно разорил приморские греческие и этрусские города Италии, которые заставил выставлять один флот за другим, не жалел государственной казны, но уже в 257 г. выставил флот в 330 судов разной величины, с 140.000 гребцов и воинов на них, и поручил консулам Манлию и Аттилию Регулу перенести войну в Африку. Решась на это, римский сенат, по обычной своей политике, всегда предусмотрительной и благоразумно осторожной, предварительно собрал все необходимые сведения о военном положении Карфагена на море и на сухом пути в Африке, принял в соображение и походы Агафокла в ней и справедливо решил, что удавшееся Агафоклу еще более удастся римскому консулу с римскими флотом и легионами!
Консул Регул начал с того, что с 10 передовыми морскими судами смело атаковал при Тиндарисе, приморском городе Сицилии, насупротив Липарских островов, целый карфагенский флот и был им разбит, из 10-ти судов потеряв 9. Но вслед затем он снова атаковал его всеми соединенными силами римского флота и разбил его совершенно, взял 10 судов и потопил 8; остальные спаслись к Липарским островам. Регул преследовал их, разорил эти острова и остров Мелиту (ныне Мальта) и затем воротился к берегам Италии.
Вскоре оба консула Регул и Манлий снова вышли в море уже с тем огромным флотом, о котором говорено выше, и при Экноме, на южной оконечности Сицилии, решительно атаковали карфагенский флот, состоявший из 350 судов разной величины, с 150.000 гребцов и воинов на них, под предводительством Гамилькара и Ганнона, имевших приказание во что бы ни стало удержать римлян от высадки в Африку. В этой громадной морской битве, в которой одни против других сражались на море 680 судов с 290.000 гребцов и воинов на них, римские консулы, сцепив своп суда и построив их клином, прорвали линию карфагенского флота, растянутую огромною дугою, дабы охватить римский флот, и после упорного и жестокого боя совершенно разбили карфагенян, потопив 50 их судов и взяв в плен 64, но и сами потеряв 24 судна, при чем всего погибло более 30.000 человек!
Ганнон, чтоб удержать победителей от высадки в Африку, предложил мир, но консулы отвергли его и поплыли прямо к берегам Африки, высадились на них близ города Клипеи или Аспида, вытащили все суда флота на берег и окружили их укрепленным лагерем, что разрушило намерение Ганнона на пасть на римский флот, как только римская армия высадится на берег. Регул и Манлий взяли Клипею, разграбили и разорили окрестный край, захватили более 10.000 рабов и множество скота и добычи, донесли сенату и просили приказаний. Вследствие того, Манлий с частью легионов и флота был отозван в Сицилию, а Регул, с званием проконсула, 15.000 чел. пехоты, 500 чел. конницы и 40 судами оставлен в Африке, для продолжения войны в ней.
Нападение римлян на Африку было так неожиданно для Карфагена, он был так мало приготовлен к войне в собственных владениях своих, в которых не имел никаких войск, наконец воспоминание об Агафокле так устрашило его еще большею опасностью со стороны Рима, что на первых порах он не мог принять никаких мер противодействия и воспрепятствовать высадке римлян, взятию ими Клипеи, разграблению и разорению края. Но когда карфагенское правительство увидело, что целью римлян был не один грабеж, но утверждение в Африке, тогда поспешно вызвало из Сицилии Гамилькара с войском на флоте, набрало войска и назначило предводителями их двух самых знаменитых людей и лучших полководцев своих, Газдрубала и Бостара, которые и двинулись к осажденному Регулом городу Адису.
Регул, положив идти прямо к Карфагену и. потому не оставлять за собою ни одного сильного карфагенского города, в 256 г. осадил с этою целью Адис, как один из сильнейших. Газдрубал и Бостар, главная сила которых заключалась в коннице и слонах, сделали грубую ошибку, расположась, вместо равнин, в горной и неудободоступной местности, удобной только для действия пехоты. Регул искусно воспользовался тем: обозрев расположение лагеря карфагенской армии на высокой и крутой высоте и имея в виду предупредить сошествие неприятеля с нее на равнину, сам с главными силами расположился напротив него, а часть сил ночью отрядил влево окольными путями через горы в обход и в тыл неприятельской армии. Движение этого отряда было рассчитано так, чтобы он напал на карфагенян с тыла несколько временя спустя после нападения на них Регула, на рассвете, с фронта. Регул надеялся, что карфагеняне, не ожидая нападения с тыла, устремят все внимание и силы свои на римскую армию с фронта, и не ошибся. На рассвете он атаковал карфагенскую армию, которая, спустившись с высот, всею массою своею ударила на армию Регула и заставила ее отступить. Но в это самое время обходный отряд явился в тылу, нашел карфагенский лагерь почти никем не занятым и без особенного сопротивления и труда проникнул в него. Регул, усмотрев это, перешел в наступление и сильно атаковал карфагенян с фронта. Вскоре, атакованная и с фронта и с тыла, карфагенская армия пришла в беспорядок и расстройство, покинула свою неприступную позицию и обратилась в бегство, понеся большой урон. Римляне взяли и разграбили лагерь ее и без боя вступили в покорившиеся им Адис и Тунис, примеру которых последовало более 80 городов и местечек.
Это распространило такой ужас в Карфагене, что он предложил мир. Но условия Регула были так суровы и жестоки, что карфагеняне отвергли их и объявили, что скорее готовы подвергнуться самой жестокой участи, нежели согласиться на них. Тогда они призвали из Греции, с наемными греческими войсками, лакедемонянина Ксантиппа, который гораздо лучше, нежели карфагенские полководцы, знал и понимал науку и искусство ведения войны на сухом пути, все еще процветавшие в эти времена в Спарте, и притом сам был искусный полководец. Прибыв в Карфаген и ознакомившись с положением обстоятельств и дел, Ксантипп убедился, что все неудачи карфагенян произошли от невежества и неискусства их полководцев и что их еще можно было поправить, если бы карфагенское правительство, вместо того, чтобы предаваться отчаянию, решилось надлежащим образом употребить свои военные силы, а между тем Регул приобретал. все более и более успехов и уже приближался к Карфагену. Тогда неминуемая опасность заставила карфагенян вверить главное начальствование над своими войсками Ксантиппу. Приведя их в устройство и порядок по лакедемонскому образцу, освоив их с лакедемонскими построениями, эволюциями и тактикой. внушив им доверив к самим себе, подняв в них дух и возбудив их храбрость, наконец он, с 12.000 чел. пехоты, 4.000 чел. конницы и 100 слонами, в 255 г. двинулся на встречу римлян равнинами, на которых могли с пользою и успехом действовать конница и слоны его.
Римляне сначала были удивлены такой переменой, но затем, всегда жаждавшие сражений и побед, возбужденные притом своим полководцем, заслужившим их доверие, смело двинулись на встречу небольшой армии Ксантиппа и встретили ее близ Туниса. На другой день, рано утром. в карфагенской армии собрался военный совет; но войска пришли в нетерпение от долгих совещаний его и потребовали, чтоб их вели в бой. Ксантипп, как искусный человек и полководец, не упустил случая воспользоваться таким рвением войск, склонил прочих военачальников к немедленному бою и тотчас построил свою армию в боевой порядок. Карфагенская тяжелая пехота, числом в 8–9.000 чел., была построена в середине, в одну линию, фалангой в 16 чел. глубины и, следовательно, в 500–562 рядов, и составляла лакедемонскую мору, разделенную на 4 лохоса, подразделенные на пентекостии и эномотии. Остальная пехота 3–4.000 чел. иностранных наемных, войск была частью тяжелая, большею же частью легкая. Первую из них Ксантипп построил на правом фланге фаланги. Впереди линии всей тяжелой пехоты, далее нежели обыкновенно, Ксантипп по ставил всех 100 слонов в одну линию, одного как можно ближе к другому, для того, чтобы линия их равнялась линии пехоты. Конницу, на которую он возлагал главную свою надежду, он построил на обоих флангах линии слонов. Наконец иностранную легкую пехоту он распределил поровну по флангам и поставил ее позади конницы. При этом он приказал коннице следить за действием римских велитов, атаковать и опрокинуть римскую конницу и, не преследуя ее, тотчас же атаковать римские легионы с обоих флангов.
Армия Регула состояла из 2-х римских и 2-х союзных легионов, всего около 16.000 чел. пехоты. Всех велитов Регул построил впереди в одну линию, а за ними всю тяжелую легионную пехоту в 3 линии, но не в шахматном порядке, а вздвоенными манипулами, одна манипула за другой, в виде колонн и на двойных дистанциях (т.е. вдвое больших фронта манипул), для того, чтобы придать строю своей армии одинаковое с фронтом неприятельской армии протяжение в длину и большую против обыкновенной римской глубину, словом – строй по возможности более сообразный строю неприятельской армии. Конницу, которой у него было мало, он поставил на обоих флангах. Полибий говорит, что строй армии Регула был хорош против слонов, но никуда не годился против превосходной числом и отличной конницы Ксантиппа, и по-видимому кажется, что Регул не угадал ни последствий действий неприятельской конницы на равнине, ни искусных соображений Ксантиппа. а последний, напротив, тотчас угадал несомненность победы своей конницы над глубокими фалангами римских легионов.
Против обыкновения римлян, бой начали не они, а Ксантипп – движением вперед всей линии слонов и конницы. Римские велиты тотчас бросились назад в промежутки колонн римской легионной пехоты, а эти последние, двинулись вперед. Между тем слоны в середине линии, двигаясь скорее, опередили правых фланговых, которые, стеснясь к средине, раскрыли иностранную тяжелую пехоту на правом фланге фаланги. Крайние три левые фланговые колонны прошли между этими слонами и конницей, ударяли против иностранной тяжелой пехоты и привели ее в расстройство и беспорядок. Между тем слоны с своей стороны привели в расстройство двигавшиеся вперед колонны римских манипул, которые старались, хотя и с трудом, устраиваться, до тех пор, пока не были принуждены остановиться, для отражения карфагенской конницы, которая, сразу опрокинув римскую, атаковала римскую армию с обоих флангов. Не смотря на все эти невыгоды, римская легионная пехота, освободившись наконец от слонов, двинулась храбро и быстро вперед. Но от быстрого движения ряды и шеренги их расстроились, а так как карфагенская конница и легкая пехота сильно беспокоили и теснили их с обоих флангов, то только головные колонны римского центра пришла в столкновение с фалангой. Те из легионеров, которые упорствовали в старании проломить ее силой, все погибли в бою с нею, а карфагенская конница совершенно охватила фланговые римские колонны, причем Регул и около 500 римлян были взяты в плен. Римская армия была разбита на голову и только три левые фланговые римские колонны, опрокинувшие иностранную тяжелую пехоту на правом фланге карфагенской фаланги, одни, в числе около 2.000 чел., успели спастись в Клипею, где и заперлись.
Итак карфагеняне, благодаря искусным распоряжениям Ксантиппа, одержали полную и совершенную победу, а римляне претерпели жестокое поражение, вследствие распоряжений Регула, который полагал и надеялся, что принятый им строй римской армии будет наиболее соответствовать успешному действию против строя армии Ксантиппа, но жестоко ошибся, не приняв в расчет ни вооружение, строй и образ действий римских легионов, ни строй и образ действий слонов, конницы и фаланги ксантипповой армии на равнине. Принятый им строй, по образцу греческому, был противен духу римских легионов и тактики и в столкновении с армией Ксантиппа был смят ею и с фронта, и с обоих флангов.
При вести о поражении армии Регула, римский сенат приказал консулам (256–255) обеспечить берега Италии и поспешно соорудить новый флот. Это было исполнено с такими энергией и деятельностью, что к началу лета 255 г. консулы уже вступили в море с новым флотом в 350 судов, вполне снаряженных и снабженных гребцами и воинами. Буря отнесла этот флот к принадлежавшему карфагенянам острову Коссуре, который консулы и покорили. Затем они направились к Африке, разбили карфагенян на море и на сухом пути, освободили осажденных в Клипее 2.000 римских легионеров и, противно советам кормчих, предприняли осаду некоторых приморских городов Сицилии, в такую пору года, когда море около сицилийских берегов бывало очень бурно и небезопасно. При Камарине внезапно восставшая буря потопила римский флот, за исключением только 80 судов, успевших спастись. а карфагеняне, пользуясь этим, взяли Агригент и положили отнять у римлян и все другие города, взятые ими в Сицилии.
§ 143. Война в Сицилии (284–248).
Двукратная гибель римских флотов принудила римский сенат отказаться от продолжения войны в Африке, по не от войны на море и в Сицилии. Он снова употребил самые чрезвычайные усилия для сооружения нового флота, умножил число морских поселений, учрежденных в начале войны и обязанных нести на себе все морские военные повинности, за что были навсегда и совершенно освобождены от сухопутной военной службы (см. выше главу XX § 130). В три месяца времени был сооружен и вполне снаряжен новый флот в 220 судов, и консулы Корнелий Сципион и Атилий в 254 г. отправились на нем в Сицилию, взяли гор. Кефалед, но не имели успеха в предприятии своем против Дрепана, за то овладели, после непродолжительной осады, Панормом, главным городом карфагенской части Сицилии. Взятие его повлекло за собою покорение многих других городов.
В 253 г. война продолжалась в Сицилии бёз особенно важных событий. Но, при обратном плавании римского флота к берегам Сицилии, он, снова был настигнут внезапной бурей, которая потопила более 150 судов, так что в 4 года времени (256–253) римляне потеряли всего до 700 судов со всеми находившимися на них людьми! – По этому можно судить с каким ожесточением действовали обе стороны, какие громадные делали издержки и как мало дорожили человеческою жизнью. Но как у Рима далеко не было таких денежных средств, как у Карфагена, а приморские города и поселения Италии были уже почти в конец истощены и разорены, то сенат и народ римские были наконец принуждены отказаться от войны на море и ограничиться содержанием только не более 66 судов для охранения берегов Италии и содержания сообщений с армиями, действовавшими в Сицилии.
В последней, в течение двух лет (252–251), война была ведена с большим успехом со стороны карфагенян, нежели римлян. Последние взяли Гимеру: а консул Аврелий овладел городом Липари после упорного сопротивления его. Тем не менее карфагеняне, уже снова вполне господствуя на море, более и более утверждались в Сицилии. Здесь, на сухом пути, они имели могущественное средство противодействия римлянам в поле – в употреблении в бою слонов, усматриваемом в их армиях только со времени войны их с Пирром (см. ГЛ. XIX § 119). Хотя римляне в воине с ним также впервые ознакомились с видом и действием этих животных и уже несколько привыкли к ним, тем не менее слоны все-таки наводили большой страх не только на лошадей, но даже и на войска римские. Но тем славнее была решительная победа, одержанная проконсулом Цецилием Метеллом в 251 г. при Панорме над карфагенским полководцем Газдрубалом. который первый произвел на него нападение. Не смотря на большое число слонов у Газдрубала в этом сражении, войска Метелла не только не устрашились их, но даже взяли 120 оных. За то триумф, которым Метелла наградили в Риме, был один из блистательнейших и на нем римляне впервые увидели побежденных слонов. Поэтому победа при Панорме, положив конец страху римских войск перед слонами и восстановив полное доверие к себе этих войск, имела чрезвычайно важные последствия для римлян. Карфагеняне были выбиты из всех городов, которые занимали в Сицилии, и только Дрепап, Эрикс и Лилибей еще оставались в их власти.
Между тем римский сенат, верно и справедливо признав, что одними военно-сухопутными действиями в Сицилии война никогда не будет кончена, положил еще раз произвести крайнее напряжение сил для сооружения нового флота, и поручил это обоим консулам 251 года, Атилию Регулу и Манлию. И такова была энергия, которую оказали при этом сенат и консулы, что уже вскоре после сражения при Панорме Регул и Манлий явились с новым флотом перед Лилибеем и обложили с моря этот приморский город Сицилии, чрезвычайно важный и для карфагенян и особенно для римлян, как ближайший к Эрмиеву или Меркуриеву мысу Африки и потому наиболее облегчавший сообщения с нею и переправу в нее. Карфагенский полководец Гамилькон с 10.000 войск искусно и упорно оборонялся в Лилибее до тех пор, пока на помощь ему не прибыл из Карфагена Ганнибал, сын Гамилькара (одноименный герою 2-й пунической войны, тогда еще не родившемуся на свет), с 10.000 войск на флоте из 50 судов. Ганнибал, в виду всего римского флота, беспрепятственно вошел в гавань Лилибея и вместе с Гамильконом произвел вылазку и пытался сжечь осадные машины римлян, уже осаждавших Лилибей на сухом пути. Сначала Ганнибал и Гамилькон не имели успеха в этом, быв отражены римлянами, по потом успели сжечь осадные машины последних и тем принудили их превратить осаду в обложение. Тогда Ганнибал, взяв всю карфагенскую конницу, находившуюся в Лилибее, отправился с нею на своем флоте в Дрепан и соединился там с другим карфагенским полководцем Адгербалом.
Между тем римский сенат в 249 г. положил послать в Сицилию консула Аппия Клавдия Пульхера с 10.000 войск на флоте. Не обратив никакого внимания на неблагоприятные предзнаменования (авспиции, auspicise), Аппий Клавдий атаковал при Дрепане карфагенский флот Адгербала, но был им разбит так, что 137 римских судов и на них 20.000 гребцов и войск были частью потоплены, частью взяты в плен, и только 30 судов спаслись в Лилибей.
В тоже время другой консул Юний, посланный с другим флотом к Лилибею, для снабжения римской армии нужными запасами, неблагоразумно отрядил часть своего флота, под начальством квесторов, к мысу Пахину, на южной оконечности Сицилии. Адгербал искусно воспользовался этой ошибкой и приказал частному начальнику Карфалу с 80-ю судами стать между Юнием и квесторами и атаковать последних. Юний и квесторы хотели укрыться между прибрежных скал, но здесь были застигнуты сильною бурей, между тем как карфагеняне, как опытные мореходцы, заранее предусмотрев, ее, поспешили удалиться от берегов в открытое море. Весь римский флот, состоявший, с перевозными судами, почти из 1.000 судов разной величины, был разбит бурей, и Юний только с 2-мя судами спасся в Лилибей, где находились его легионы.
Это новое и страшное несчастие вторично принудило римлян отказаться от действий на море и уступить его карфагенянам, а по случаю чрезвычайных обстоятельств избрал был диктатор Атилий Колатин и послан в Сицилию. Но еще прежде, нежели он прибыл туда, Юний, успевший занять гору Эрикс и на ней крепость города того же имени, был атакован Карфалом и принужден сдаться.
После того в 248 г. война в Сицилии продолжалась с переменным успехом, но без особенно важных результатов ни с той, ни с другой стороны. Обе были уже значительно истощены, но карфагеняне все еще имели большие денежные средства, а римляне более нравственной энергии; но взаимная ненависть и ожесточение не ослабели, а росли все более и более.
§ 144. Война в Силиции и на море (247–241).
Семнадцать лет уже длилась упорная война между Римом и Карфагеном, то в одной Сицилии, то в Сицилии и на море и временно в Африке, и все еще нельзя было предвидеть ни конца ее, ни какой будет этот конец. Перевес, сначала решительно склонившийся на сторону Рима, под конец стал явно переходить на сторону Карфагена.
И в это самое время на военное поприще, со стороны Карфагена, выступает высокодаровитый и справедливо знаменитый Гамилькар Барка. Возвысившись над всеми карфагенскими полководцами, он верно признал необходимость доставить Карфагену господство не на одном море, но и на твердой земле и к этому устремил все свои усилия. Смелость, предприимчивость, личное мужество и особенно искусство его были таковы, что даже приверженные к римлянам греческие историки не могли не отдавать им полной справедливости, и были причиной, что в 247 г. война получила вдруг совершенно новый я важный оборот в пользу Карфагена. Именно – в этом году карфагенский сенат поручил Гамилькару Барке перенести войну на берега Италии и разорить их. С военной точки зрения, нельзя не отдать справедливости ни этому плану действий, ни способу исполнения его, которые, и тот и другой, принадлежали Гамилькару. Разорив приморские земли бруттийцев и всю область локрийскую, он оттуда перенесся к берегам Сицилии, занял на них, между Панормом и Эриксом, скалу Эркту и стал отсюда производить нападения на римлян в Панорме и Эриксе и опустошительные набеги на берега Италии.
Это поставило Рим в положение тем более трудное и даже опасное, что войска его в Сицилии, упорно продолжавшие осады Лилибея и Дрепана, были почти совершенно отрезаны от Италии, флота не было, приморские жители, выставлявшие его, были в конец разорены, а казна государственная совершенно истощена! Но такова была изумительная энергия римского народа и его правительства, что они, нимало не колеблясь, решились сделать новое, чрезвычайное усилие для сооружения флота и приобретения господства на море. Тогда-то римская аристократия, сенат и всадники явили доблестный пример пожертвования всем из любви к отечеству, положив соорудить флот на собственный счет. Они исполнили это сообща различным образом: один брался построить и снарядить целое морское судно, другие соединялись для этого по двое, трое и более. В последствии (по окончании войны) казна государственная возвратила им все употребленные ими деньги, но это нималейше не отнимает чести их подвига, тем более, что счастье могло вознаградить их, а несчастие – гибель флота – разорить.
В течение 245 г. новый флот римский был вполне сооружен и снаряжен и вверен начальствованию Лутация Катулла, который в 244 г. уже явился с ним у берегов Сицилии. Карфагеняне вовсе не ожидали этого и были захвачены как бы врасплох. Уже 6 лет вполне господствуя на море, они, удивительным образом, распустили почти все суда своего флота. Поэтому Катулл, без всякого препятствия с их стороны, обложил с моря осажденные с сухого пути Лилибей и Дрепан и решение войны несомненно зависело теперь от морского сражения.
С самого начала Лутаций разбил при Эгимуре карфагенский флот, везший продовольствие Гамилькару, но вскоре потом опять сильная буря потопила многие суда римского флота, так что обе стороны одинаково потерпели урон.
В 243 г. Гамилькар, посредством внезапного нападения, атаковал и взял приступом Эрикс и обложил римские войска на вершине одной горы, но и сам также был окружен и обложен римскими войсками, осаждавшими Дрепан. И в этом положении, и Гамилькар, и римские войска оставались долгое время, претерпевая всевозможные лишения.
Наконец в 241 г., по исправлении и пополнении римского флота, Лутаций Катулл снова был послан с ним к берегам Сицилии. При вести об этом, карфагеняне послали туда же Ганнона с флотом и приказанием не вступать в битву до тех пор, пока не выгрузит с флота продовольствия и не примет на него Гамилькара с его войском. Лутаций естественно должен был всячески воспрепятствовать тому и, не допуская карфагенского флота до берега, принудить его к сражению в открытом море. Для этого он стал у острова Эгузы, насупротив Лилибея и приготовился к сражению. Хотя ветер благоприятствовал карфагенянам и на море было сильное волнение, но Катулл основывал свои расчеты и надежды на том, что суда карфагенского флота были тяжело нагружены и потому слабо вооружены – и не ошибся ни в своих расчетах, ни в своей надежде. Действительно, эти обстоятельства, но вместе с тем и личное искусство, оказанное Катуллом, имели влияние на конечный результат важной морской битвы при острове Эгузе. Катулл одержал полную и совершенную победу, а Ганнон был разбит: 50 судов его флота были потоплены, 90 взяты в плен со всеми находившимися на них людьми, а с небольшим числом остальных Ганнон спасся к берегам Африки. Катулл тотчас после того высадился у Лилибея, двинулся к Эриксу и разбил Гамилькара в бою, в котором последний потерял более 2.000 войск.
Вести об этом распространили ужас и уныние в Карфагене. Подкрепить войска свои в Сицилии ему было невозможно потому, что римляне господствовали на море: однако карфагенское правительство не предалось еще совершенному отчаянию, а уполномочило Гамилькара в Сицилии решить – продолжать ли войну или заключить мир. Гамилькар, без сомнения уже питал дальнейшие замыслы в отношении к борьбе Карфагена с Римом и, признавая необходимым предпочесть временный, хотя бы и тягостный для Карфагена мир продолжению войны, не предоставлявшему никакой надежды на успех, вступил в мирные переговоры с Катуллом. Последний сначала предложил такие жестокие условия, что Гамилькар с твердостью и положительно отвергнул их. Тогда Катулл, чтобы не лишиться великой чести и награды за окончание войны, умерил свои требования и наконец, под условием окончательного утверждения сенатом и народом римскими, заключил с Гамилькаром мирный договор, по которому карфагеняне обязывались: 1) совёршенно очистить Сицилию и не вести войны ни против Гиерона, ни против его союзников в Сицилии; 2) выдать всех римских пленников без выкупа и 3) уплатить в 20 лет 1.200 талантов. Римский сенат нашел эти условия еще слишком легкими и отправил в Сицилию 10 уполномоченных, для ближайшего исследования состояния дел на месте. Но эти уполномоченные не изменили означенных выше условий, а только прибавили к ним еще два новые: 4) чтобы карфагеняне уплатили еще 1.000 талантов, а всего 2.200, и не в 20 лет, а в 10, и 5) чтоб они очистили все острова между Сицилией и Италией. Гамилькар согласился на это, хотя и с глубокою скорбью и затаенною злобою, потому что денежные средства Карфагена были истощены и продолжать войну с успехом было невозможно. Вследствие того, на этих основаниях, в 241 г. и был заключен мир между Римом и Карфагеном.
§ 145. Заключение.
Так кончилась первая, 23 года продолжавшаяся, война между Римом и Карфагеном, известная под названием 1-й пунической или карфагенской. То была первая, упорная и жестокая борьба двух могущественных, но существенно отличных одна от другой, республик древнего Запада. Одна, карфагенская – была государством торговым, богатым, сильным на море, но более или менее слабым на твердой земле, в Сицилии, на других островах Средиземного моря и особенно в Африке. Сухопутные войска его не имели ни хорошего военного устройства, ни твердости, ни силы, а полководцы их – надлежащих знания и искусства. Но опытность карфагенян в морском деле, в судостроении и судовождении, в знании всех свойств и моря, и берегов его, и боевых действий на нем, доставляли им решительное превосходство и господство на нем. Напротив, другая республика – римская была государством исключительно военным, хотя и гораздо менее богатым, но чрезвычайно сильным на твердой земле, как отличным военным устройством своим, так в особенности превосходным нравственным духом правительства и народа своих, сильною любовью их к отечеству, необыкновенным честолюбием и изумительными энергией, мужеством, твердостью и постоянством в стремлении их к своим целям. Никакие невзгоды и потери не в состоянии были поколебать их твердости и, не смотря на упорство продолжительной войны, она росла из силы в силу. Решась приобрести господство на море и победить карфагенян на море я затем в самой Африке, они создавали и – теряли флот за флотом, а все-таки окончательно одолели Карфаген, и не на твердой земле, а на торе, едва перед тем не одолев его в Сицилии и даже в самой Африке. а между тем, какая разница между их флотами и сухопутными войсками и их предводителями! Карфагенские флоты и их предводители стояли столько же выше римских, сколько римские сухопутные войска и их предводители стояли выше карфагенских. И однако со стороны римлян в продолжении войны не было ни одного особенно отличного полководца, а со стороны карфагенян только один Гамилькар отличался необыкновенными дарованиями. И за всем тем римляне, после всех перемен счастья, достигли своей цели, одолев Карфаген и притом – на чуждой им, но близкой и покорной им стихии – море! Вот причины, придающие 1-й пунической войне, в военном отношении, характер высокой занимательности и справедливо соделывающия ее достойною полною внимания и тщательного изучения военных людей.