XXXIII. Когда следует вступать в сражение и когда не следует
XXXIII. Когда следует вступать в сражение и когда не следует[417]
Готовясь к сражению, следует с помощью катаскопов, перебежчиков и другими способами разведать и тщательно изучить силы врагов и, сравнив их с нашими собственными силами, принять решение: вступать в сражение или уклониться от него. Я имею в виду сравнить, во-первых, численность каждого войска - какова она у нас и какова у врагов, во-вторых, качественные характеристики личного состава каждой из сторон - каковы они с точки зрения мужества, телесной силы и военного опыта[418]; кроме того, следует сравнить вооружение каждой из сторон, а также состояние духа, которым будут обладать стратиоты в предстоящем сражении, и если у нашего воинства показатели лучше, следует вступать в сражение, не проявляя, однако, пренебрежения к врагам. Ведь часто большие армии терпели поражение от тех, которые были меньше их - свидетельством этому служат четыре тысячи афинян, разгромившие двести тысяч персов при Марафоне[419]. Если же, наоборот, лучшие показатели имеют войска врагов, следует уклониться от сражения, если это не сопряжено с каким-то серьезным уроном[420].
Если же наша земля не защищена и наш отказ от предстоящего сражения повлечет за собой большие опасности, следует решиться на сражение, но не наудачу - в любое время и в любом месте: днем следует нападать тогда, когда мы занимаем позицию в труднодоступных местах, где нет угрозы ни с одной из сторон и где ни одно из вражеских подразделений не подступает к нам с тыла, а ночью - когда враги находятся на отдыхе и спят.
Если же условия одинаковы с обеих сторон, так что победа представляется равновероятной, вступать в сражение следует не раньше, чем враги окажутся хоть в каком-то отношении в ущербе по сравнению с нами[421]. Это может случиться, если мы застанем их уже уставшими либо после завершения длительного марша, либо после перехода по скалам и высотам, также если мы захватим их врасплох либо при установке, либо при свертывании палаток, кроме того - если мы осуществим нападение на них на рассвете, после того как всю ночь мы будоражили и тревожили их силами некоторых стратиотов[422], но особенно - если из-за нехватки продовольствия или по другой причине враги разделились на отдельные фаланги и мы можем атаковать их по отдельности. Так поступил Велизарий[423]: поскольку он не мог противостоять врагам в силу их многочисленности, он еще до их прибытия уничтожил съестные припасы, так что из-за нехватки продовольствия фаланги врагов совершали марш отдельно одна от другой, и разбил их каждую в отдельности. Такими способами зачастую большие армии бывают побеждены теми, которые меньше по численности, не говоря уже о равных или близких по силам[424].
Остерегаясь поражения, будет мудро вступать в сражение с врагами на закате солнца, чтобы, с одной стороны, не создавать впечатление страха перед врагами, но, наоборот, продемонстрировать высокую боеготовность независимо от времени, но главное - чтобы не понести больших потерь: ведь хорошо известно, что темнота наступившей ночи предотвратит преследование[425].
[417] Как явствует из содержания данной главы, информация, излагаемая в ней, выходит за рамки тактических вопросов, занимавших автора на протяжении предшествующего изложения, и относится главным образом к стратегическим проблемам, сущность которых была определена самим Анонимом в IV главе его трактата. Понимание стратегии как высшего полководческого искусства было свойственно и авторам позднейших военно-научных сочинений. «Стратегия, — пишет Маврикий, — изучает использование... условий времени и места, неожиданных действий и различных военных хитростей, направленных на обман врага, без чего невозможно достичь желаемых целей» (Strategicon, II, 1. Р. 110). Подробное, систематизированное изложение принципов стратегии содержится в преамбуле к книге VII «Стратегикона» (Strategicon, VII А. Рг. Р. 228-230). По определению, содержащемуся в «Тактике Льва», стратегия есть наука о правильном планировании военных кампаний и принципах победоносного военного руководства (Táctica, I, 3. Col. 680 А).
[418] Наличие опыта, достигаемого либо путем тренировок, либо непосредственной боевой практикой, всегда рассматривалось как важнейшее слагаемое военного успеха. «В самом деле, — пишет Вегеций, — во время военных действий малочисленный, но обученный отряд всегда скорее добьется победы, тогда как сырая и необученная масса всегда обречена на гибель» (Вегеций, I, 1. С. 234).
[419] Сражение при Марафоне 12 сентября 490 г. до н. э. — один из самых ярких эпизодов греко-персидских войн 500-449 гг. до н. э. Цифра численности боевых сил афинян, указанная Анонимом, явно занижена, численность же персидских войск совершенно фантастична — на самом деле в сражении участвовало около 11 тыс. греков (афинян и беотийцев) и около 20 тыс. персов. Подробное описание событий, предшествующих сражению, а также самого сражения дано Геродотом (см.: Геродот. История, VI, 107-117. С. 386-390). Им же названы и общие потери обеих сторон в Марафонской битве: афиняне потеряли 192 человека убитыми, персы — 6400 человек. Военно-тактический анализ Марафонского сражения: Разин Е. А. Указ. соч. С. 150-152.
[420] Среди предшественников Анонима сюжет о том, следует ли решаться на сражение или предпочесть отказаться от него, был наиболее подробно проработан Вегецием, который образно уподоблял военачальника, решающего этот принципиальный вопрос, с судьей, которому поручено рассмотрение гражданского спора между двумя сторонами (Вегеций, III, 9. С. 266).
[421] Данная установка, подробно расшифрованная в следующей фразе, находится в полном соответствии с классической военной теорией, которой всегда следовали как предшественники, так и последователи Анонима по жанру. О необходимости вступать в сражение только тогда, когда будет достигнуто хоть какое-то преимущество перед врагом, подробно писали Вегеций (Вегеций, III, 10. С. 276) и Маврикий (см., например: Strategicon, VII А. Рг. Р. 228-230; IX, 1. Р. 302-304; X, 2. Р. 340). О выгодном для себя выборе места и времени нападения на врага, пока он находится в неустойчивом состоянии, неоднократно говорится в «Тактике Льва» (Táctica, XII, 86. Col. 832 С; XIV, 32. Col. 857 D; XVII, 9. Col. 916 A-B; XVII, 77. Col. 932 D - 933 A). Автор трактата «О боевом сопровождении» (глава IV) настоятельно рекомендовал нападать на вражеское войско не в момент его вторжения в пределы империи, а тогда, когда оно уже возвращается домой по завершении похода: вследствие понесенных потерь враги будут утомлены и ослаблены, а если к тому же они будут обременены военной добычей (в числе которой названы пленные и скот), то вражеское войско будет способно оказать гораздо более слабое сопротивление, чем оно смогло бы это сделать на начальной стадии военной кампании (см.: Кучма. Два трактата. С. 133-134).
[422] Дополнительные сведения о способах утомления противника в течение ночи с целью ослабления его сопротивления на следующий день сообщаются, в частности, в трактате Маврикия (Strategicon. X, 1. Р. 338-340).
[423] Велизарий (ок. 504-565) — крупнейший византийский полководец эпохи Юстиниана I. В основе его военной концепции лежало стремление уклоняться от рукопашных сражений и побеждать противника с применением тактики измора. Подробные сведения о военной деятельности Велизария содержатся в трудах Прокопия Кесарийского, который являлся его секретарем. Как нам представляется, установить с точностью, к какому именно военному событию относится нижеследующее свидетельство Анонима, не представляется возможным в силу недостаточной определенности данного сообщения и отсутствия каких-либо уточняющих указаний географического-или хронологического характера. Первые издатели трактата Анонима полагали, что речь здесь идет об одном из эпизодов кампании Велизария против остготов (Köchly, Rüstow. Anonymus. S. 37).
[424] Установка на расчленение вражеского войска с целью дальнейшего его разгрома по частям представляла собой одну из традиционных идей греко-римско-византийской военной науки. Свою наиболее глубокую проработку эта идея получила в более поздних военно-научных сочинениях, в частности в трактате «О боевом сопровождении» (особенно в главах X и XIV) — там она представлена в качестве важнейшей составной части особого метода ведения боевых действий, получившего авторское наименование παραδρομή (подробнее см. об этом в издании: Кучма. Два трактата. С. 85-86).
[425] Мысль о преимуществе нападений на врага в вечернее время, перед заходом солнца, высказанная Анонимом, находит понимание и у авторов более поздних военно-научных руководств. Так, аналогичная рекомендация неоднократно излагается в трактате «О боевом сопровождении» (см., например, главы XVIII и XXII), причем мотивировка именно такого способа действий здесь практически совпадает с аргументацией Анонима (см.: Кучма. Два трактата. С. 198-199, 218).