IV. О стратегике
IV. О стратегике
В предыдущем изложении нами рассказано о том, что представляет собой политика, каковы главные и основные сословия политии, на сколько и какие категории подразделяется основная масса граждан из числа невоенного населения[240], какими должны быть архонты и их подчиненные. Далее мы поговорим о стратегике, которая является важнейшей составной частью всей политики в целом[241]. Исходя из этого, я и начну.
Хорошо известно, что война есть большое бедствие и наихудшее из всех зол[242]. Но поскольку враги превратили пролитие нашей крови в побудительный стимул и наивысшее выражение доблести, и поскольку каждый обязан защищать свою родину и своих соотечественников словом, пером и делом, мы приняли решение написать о стратегике, благодаря которой мы сможем не только противостоять врагам, но и разгромить их.
Итак, стратегика есть метод, посредством которого стратиги[243] смогут как защитить свою землю, так и одолеть врагов. Стратиг есть тот, кто осуществляет искусство стратегики на практике.
Стратигу следует обладать теми же качествами, о которых мы написали ранее в отношении архонтов вообще. В дополнение к этим качествам стратигу следует обладать мужественной волей, необходимой в делах военного командования, искусством умозаключений, критическим даром, телесной крепостью, выносливостью, неустрашимостью; он должен внушать страх неповинующимся, а к остальным проявлять милосердие и радушие; он должен так заботиться об общем благе, чтобы никто не смел пренебрегать тем, что ему поручено в общеполезном деле. Таким образом, стратига необходимо оценивать по его делам, и командование ему должно быть вручено в первую очередь именно по этим критериям[244].
[240] Данной фразой автор трактата намерен подчеркнуть, что вся предыдущая характеристика современного ему византийского общества касалась только тех слоев населения, которые не относятся к категории военнообязанных. В дальнейшем изложении Аноним больше к ним не возвращается — остальная информация, затрагивающая непосредственно военные сюжеты, так или иначе соотнесена с характеристикой той части населения, которая призвана нести военную службу.
[241] Еще до Анонима аналогичная мысль была высказана Вегецием: «Военное искусство является выше всего: ведь им охраняются свобода и достоинство государства, защищаются провинции, охраняется империя» (Вегеций, III, 10. С. 266).
[242] Крайне негативная оценка войны, сформулированная Анонимом, находит свое объяснение, по нашему мнению, в общем характере внешнеполитической ситуации, сложившейся к концу правления Юстиниана, когда империя была вынуждена перейти к глухой обороне по всей линии своих границ. Господствующая идеология, маскируя истинное положение дел, взяла на вооружение концепцию неприятия войны, которая была призвана обосновать вынужденную, единственно приемлемую в тех обстоятельствах оборонительную доктрину. О том, что именно оборонительная стратегия превалирует в сознании Анонима, свидетельствует как содержание материала, приводимого далее в трактате, так и сама последовательность его изложения. Что же касается самой концепции неприятия войны, то ее истоки также восходят к Платону: «...Ведь самое лучшее, — указывал он, — это ни война, ни междоусобия: ужасно, если в них возникнет нужда...» (Платон. Сочинения. Том 3. Ч. 2. Указанное издание. С. 90). Подробнее о характере военно-стратегических концепций в рассматриваемый и последующие периоды см. в специальной статье: Кучма В. В. Идеологические принципы ранневизантийской военной доктрины / / Военная организация Византийской империи. СПб., 2001. С. 85-100 (далее при ссылках на этот сборник — Военная организация).
[243] Стратиг (στρατηγός) — термин, имеющий давнее историческое происхождение и отличающийся исключительной многозначностью. Здесь и далее, на всем протяжении трактата, этот термин употребляется в своем исходном этимологическом смысле: он обозначает военачальника вообще и равнозначен терминам «полководец», «(главно)командующий» — именно такое его значение подчеркнуто следующей фразой трактата. По образному выражению первых издателей трактата, стратиг совмещал в себе функции полководца и военного министра, поскольку от него требовалось не только использование уже подготовленных и апробированных военных средств, но также и сама подготовка и организация этих средств (см.: Köchly, Rüstow. Anonymus. S. 314). Подробную характеристику термина стратиг в плане дальнейшей эволюции его значения с указанием источников и литературы см. в издании: Кучма. Два трактата, особенно с. 112, примечание 224 и 115-116, примечание 229.
[244] Характеристика деловых и личных качеств военачальника являлась обязательным сюжетом для подавляющего большинства военно-научных сочинений. Истоки этой традиции восходят к «Киропедии» Ксенофонта, где говорилось, что полководец должен быть «изобретателен, энергичен, заботлив, вынослив, обладать присутствием духа; должен быть обходителен и суров, справедлив и хитер; он должен быть бдителен сам и уметь обмануть чужую бдительность; он должен ставить все на карту и стремиться выиграть все; он должен быть щедрым и алчным; уметь идти на риск и быть всегда настороже» (цит. По Дельбрюк Г. Указанное сочинение. Том I. 1936.C.143) В последующей литературе образ иднального полководца был сконструирован в труде Оносандра; важнейшие детали к этой характеристике были добавлены Вегецием: «вождь, которому вручены славные знаки столь высокой власти, чьей верности и доблести вверены имущество землевладельцев, охрана городов, благо воинов, слава государства, должен заботиться не только обо всем войске, но даже о каждом отдельном солдате. Если с ним случится что-либо на войне, это – вина его, вождя, это – ущерб для государства» Вегеций, III, 10. С.267). Позднейшие военно-научные сочинения восприняли и развили указанную традицию (побробно см. об этом: Кучма В.В. «Стратегикос» Оносандра и «Стратегикон Маврикия»: опыт сравнительной характеристики // Военная организация С. 166 и след.)