Приложение: Две заметки о Кипрской войне

Присутствовал ли Тирибаз в битве при Китии?

Вопрос о том, присутствовал ли Тирибаз на месте морского сражения при Китии, в котором Артаксеркс нанес поражение Эвагору Саламинскому, имеет отношение к вопросу о его присутствии в другом месте, где он мог быть использован ради своего дипломатического мастерства, а именно в Кадусийской кампании. Можно заметить, что в наших сообщениях о битве есть кое–что интересное.
Диодор (15.2.2) сперва называет Тирибаза «командиром флота» (στρατηγοὺς δ ἀπέδειξε πεζῆς τῆς δυνάμεως Ὀρόνταν κηδεστήν, τῆς δὲ ναυτικῆς Τιρίβαζον; «в качестве командиров он [Артаксеркс] выбрал для сухопутных войск своего зятя Оронта, а для военно–морских Тирибаза»). Вскоре, однако (15.3.2), Глос, зять Тирибаза (ср. 15.9.3), называется «флотоводцем» (ὁ τῆς δυνάμεως ναυτικῆς ἡγούμενος, ὀνομαζόμενος δὲ Γλῶς, «вождь военно–морских сил, известный как Глос») [1], и он подавляет бунт. Опять же, Тирибаз является верховным главнокомандующим после битвы при Китии (15.8.1: ἔχων ἡγεμονίαν τὴν τῶν ὅλων). Некоторые ученые считают, что это противоречие можно разрешить, утверждая, что между этими двумя лицами существовало разделение полномочий.
Тем не менее может быть и другая интерпретация. Эти двое, вероятно, были военачальниками, но не в одно и то же время; Тирибаз вообще не присутствовал во время подготовки к морской битве при Китии и во время самого столкновения. [2] Он прибыл на Кипр только после поражения Эвагора, чтобы обсудить условия капитуляции, а затем принял на себя верховное командование. [3] Это можно почерпнуть из другого источника, которым мы располагаем об этом событии, а именно из Феопомпа, или, скорее, из резюме, Фотия книги 12 его «Филиппики» (FGrH 115 F 103 = Bibl. cod. 176 p. 120 a 25-34):

(6) ὅπως τε πρὸς Εὐαγόραν ἐπικρατέστερον ἐπολέμει, καὶ περὶ τῆς ἐν Κύπρῳ ναυμαχίας… (9) καὶ ὡς Τιρίβαζος ἐπολέμησεν, ὅπως τε Εὐαγόρᾳ ἐπεβούλευσεν, ὅπως τε αὐτὸν Εὐαγόρας πρὸς βασιλέα διαβαλὼν συνέλαβε μετ’ Ὀρόντου. (6) как он начал более энергично воевать против Эвагора, и о морском сражении на Кипре … (9) как Тирибаз начал войну, как он замыслил заговор против Эвагора, и как Эвагор донес на него царю и арестовал его при соучастии Оронта.

Сначала у нас есть битва при Китии, и только потом упоминается Тирибаз. Одно из объяснений двух странных подробностей, которые мы имеем в наших источниках, может заключаться в том, что Тирибаз прибыл на место позже. Хотя, по общему признанию, раздел Феопомпа в целом не может следовать строгому хронологическому порядку и частично тематичен, нельзя отрицать, что Тирибаз появляется в этих отрывках отдельно от морского сражения, и в контексте обвинений Оронта. Глагол ἐπολέμησεν («повел войну») может относиться к осаде Саламина после морского сражения (Diod. 15.8.1: τὴν Σαλαμῖνα πολιορκουμένην ἐνεργῶς; cр. Isocr. Paneg. 134). [4] Очевидно, что рассказ Феопомпа должен быть принят вместе с описанием Диодора (15.8.3-4) обвинения против Тирибаза, выдвинутого Оронтом в сотрудничестве с Эвагором. [5] Этот факт важен, так как в этом разделе Диодор следует «общему источнику», как, по–видимому и Феопомп.[6]
У Диодора есть Тирибаз, идущий к царю, чтобы объявить о победе и попросить денег для продолжения кампании (15.4.2). [7] Это описание соответствует рассказу Диодора о действиях Эвагора, который просит помощи у царя Египта (15.4.3; 15.8.1). [8] Схематическая точность сравнения делает это описание сомнительным и фактически может быть попыткой Диодора разобраться со своим источником и объяснить, почему Тирибаз прибыл на Кипр после битвы.[9]
Эти соображения позволяют нам сделать вывод о том, что деятельность Тирибаза на кадусийском и кипрском фронтах была представлена в разных разделах первоначального источника и, возможно, не в хронологическом порядке, как было указано выше.

Битва при Китии и «Египетская война»

Согласно господствующему мнению, битва при Китии произошла незадолго до окончания войны; предположенная в соответствии с этим мнением дата (381/0 до н. э.) была оспорена Гордоном Шримптоном, который предпочел поместить ее в 386/5 году, сразу после заключения царского мира. Но не все убеждены в этом.[10]
Большинство аргументов Кристофера Туплина против даты Шримптона касаются неудавшейся персидской войны против Египта, которую Исократ упоминает как происходившую до Кипрской войны (Paneg. 140). Трудность заключается в том, чтобы найти разумные рамки для обеих кампаний и включить туда случаи голода и мятежа в персидской армии, а также первое упоминание о египетской помощи, оказанной Эвагору (Diod. 15.3.1-3) — до египетской войны, как можно было бы предположить — и еще «опустошение Финикии и Сирии» или восстание в Киликии, как рассказывал Исократ (Paneg. 161, Evag. 62). [11] Доводы Туплина убедительны, особенно с учетом убеждения Шримптона, что персидское нападение на Египет последовало или было одновременным с вторжением на Кипр (то есть в 387/6 году до н. э.).
Но что, если никакой реальной войны с Египтом не было? Здесь высказывается предположение, что риторическая гипербола Исократа, который является нашим единственным источником для этой кампании, неверно истолкована (под влиянием его Phil. 101?). Исократ не был историком, и его высказывания не следует оценивать по историческим стандартам. Речь Исократа была предназначена для того, чтобы убедить публику, а его преувеличенные изображения были предназначены для того, чтобы вызвать у греков насмешки над великим царем. Исократ утверждает (Paneg. 140):

Καὶ πρῶτον μὲν ἀποστάσης Αἰγύπτου τί διαπέπρακται πρὸς τοὺς ἔχοντας αὐτήν; Οὐκ ἐκεῖνος μὲν ἐπὶ τὸν πόλεμον τοῦτον κατέπεμψεν τοὺς εὐδοκιμωτάτους Περσῶν, Ἀβροκόμαν καὶ Τιθραύστην καὶ Φαρνάβαζον, οὗτοι δὲ τρί’ ἔτη μείναντες καὶ πλείω κακὰ παθόντες ἢ ποιήσαντες, τελευτῶντες οὕτως ἀπηλλάγησαν ὥστε τοὺς ἀφεστῶτας μηκέτι τὴν ἐλευθερίαν ἀγαπᾶν, ἀλλ’ ἤδη καὶ τῶν ὁμόρων ζητεῖν ἐπάρχειν; Во–первых, восстание в Египте: чего он [царь]добился против тех, кто его удерживает? Разве он не послал на эту войну наиболее прославленных из персов — Аброкома, Тифраста и Фарнабаза, и разве они, помыкавшись там три года и получив больше зла, чем причинили, не пожелали в конце концов умыть руки, так что повстанцы, не ограничиваясь своей свободой, уже стремятся расширить свой контроль и над своими соседями?

По какому бы стандарту мы ни решили интерпретировать его описание этой кампании, утверждение, что персидская армия «топталась» (μείναντες) в течение трех лет, вряд ли подходит для описания продолжающейся экспедиции (особенно той, которая включала трудности). Она более подходит как описание войска, которое было собрано для отправки в экспедицию, но фактически не ушло. Здесь точная картина, которую мы находим у Непота (Dat. 3.5): силы собираются, но по каким–то другим соображениям они так и не выступают в поход. Упоминание Фарнабаза и Тифраста как Исократом, так и Непотом подразумевает, что они сообщают о формировании одной и той же силы. Здесь следует, пожалуй, добавить еще один источник — пролог 10‑й книги потерянной «Филиппики» Трога, где царь «готовится» к войне с Египтом (bellum Aegyptium in urbe Ace conpararit).
В Paneg. 142 Исократ утверждает, что царь позволяет лишь сотне вражеских триер блокировать весь свой флот в течение трех лет, и эта тема бездействия повторяется также в изображении Кипрской войны (141). Похоже, то же самое относится и к египетскому фронту. Аргументом является то, что ничего не было сделано в течение трех лет, а не то, что царь вторгся в Египет. Упоминание о «войне» здесь не лишено иронии и, несомненно, было воспринято с иронией и аудиторией Исократа.
Исократ ставит египетскую кампанию перед кипрской, но мы не должны придавать большого значения этому порядку, поскольку Исократ группирует вместе как силы, собранные Аброкомом (в 401 году до н. э.), так и силы, собранные Фарнабазом и Тифрастом. Тот факт, что они неразличимы в глазах Исократа (и его аудитории), возможно, намекает на то, что обе экспедиции не осуществились. Время Исократа в этом отрывке начинается с египетского восстания (404 год до н. э.), что позволяет ему свести все события вместе и создать впечатляющую риторическую картину. Учитывая этот факт, нет ничего, что помешало бы собрать силы, возглавляемые Фарнабазом и Тифравстом, после битвы при Китии или, по крайней мере, после царского мира (как говорит Шримптон).
Кроме того, как справедливо замечает Панико Стилиану, мы знаем, что Хабрий, Афинский наемник–командир, был в Египте (Diod. 15.29.1-2, нанятый Акорисом), пока его не отозвали (см. главу 5), но нет никаких свидетельств о персидской кампании против Египта во время его пребывания там. Это не значит, что война предшествовала его пребыванию, а значит скорее, что ее вообще не было.
Столь же гиперболически Исократ описывает распространение власти мятежников на соседние народы. Это, вероятно, относится к египетскому союзу с Эвагором (Diod. 15.2.3) и писидийцами (Theop. F 103.13). Ссылки на Финикию, Сирию и Киликию (Evag. 62) несомненно преувеличены, так как персидский царь использовал Киликию в качестве базы для операций против Кипра (Diod. 15.2.2, 15.3.3, 15.4.2), и Акко (Acco) как базу для планируемой экспедиции против Египта (если пролог Трога действительно относится к этой персидской армии). [12] Исократ может ссылаться на последствия нападения Эвагора на персидскую линию снабжения (Diod. 15.3.1). Свидетельства, приводимые в поддержку утверждения Исократа, то есть надписи и основание алтаря с именем Акориса, найденные в Тире, Сидоне и Акре, действительно свидетельствуют о влиянии Египта в Финикии и не имеют ничего общего с гиперболическим «захватом» (κατείληπται) Тира врагами Великого царя (Paneg. 161), в особенности, когда в «Эвагоре» он говорит о Тире, взятом царем Саламина и его сыном.
Наконец, фраза Исократа «шесть лет» относится ко всему периоду экспедиции против Эвагора (несомненно, считая от царского мира), а не ко времени, прошедшему после битвы при Китии. Он, конечно, ссылается на эту битву в фразе, которая преуменьшает ее важность (141: κατὰ μὲν θάλατταν προδεδυστύχηκεν, «на море он был несчастлив»), но трудно датировать это событие с точностью. Общее впечатление то, что царь не в состоянии победить Эвагора.
Приготовления к египетскому походу, вероятно, начались после царского мира (Diod. 14.110.3) и были приостановлены по разным причинам; Фарнабаз был временно отозван для каких–то других дел (Nep. Dat. 3.5).
Если отбросить призрак «египетской войны» в 380‑х годах, можно считать, что кипрская кампания началась в 386 году, а битва произошла в 384 году или даже немного позже — хотя подготовка, возможно, заняла несколько лет до начала фактической кампании, [13] отсюда, заявление Исократа о «десятилетней войне» приблизительно верно. Любая из дат, предложенных для битвы, может соответствовать гипотезе, что Тирибаз не присутствовал в битве, но был использован в одновременной кадусийской кампании, около 386/5 года до н. э., и появился на Кипре только после окончания этой северо–восточной экспедиции и после битвы при Китии.


[1] Ср. Aen. Tact. 31.35.
[2] Ружичка утверждает, что во время мятежа «персидские военачальники Тирибаз и Оронт вместе с Глосом восстановили порядок», но Диодор в основном говорит о Глосе.
[3] Спиридакис говорит о перестановках командования среди персов после морского сражения и прибытия от царя Тирибаза. Стилиану также указывает на некоторое отсутствие Тирибаза: «будучи еще в Ионии, Тирибаз, вероятно, назначил Глоса навархом своего флота».
[4] Это могут быть «два года непрерывных боев» у Диодора (15.9.2: διετῆ χρόνον τὸν ἐπὶ πᾶσι συνεχῶς πολεμηθεὶς). Период может быть его собственной интерпретацией, без указания на эту периодизацию в его источнике, как на самом деле предположил Стилиану: «диодоровская импровизация». Может ли это временнОе обозначение быть результатом поврежденных рукописей?
[5] См. также Polyaen. 7.14.1. Фотий, возможно, упустил точные нюансы, поскольку Тирибаз был обвинен в сговоре с Эвагором, а Оронт был тем, кто оклеветал его перед царем.
[6] Возможно, в 15.2-4 Диодор также использовал Эфора для самой битвы (ср. Polyb. 12.25 f. 1). Если это так, то здесь может иметь место случай объединения двух сообщений. Согласно главному из них, однако, Тирибаз не упоминается во время битвы.
[7] καὶ Τιρίβαζος μὲν μετὰ τὴν ναυμαχίαν διαβὰς εἰς Κιλικίαν, κἀκεῖθεν πορευθεὶς πρὸς τὸν βασιλέα, τήν τε νίκην ἀπήγγειλε καὶ δισχίλια τάλαντα πρὸς τὸν πόλεμον ἀπεκόμισεν, «тем временем после морского сражения Тирибаз переправился в Киликию и оттуда продолжил путь к царю, доложил о победе и привез от него две тысячи талантов для продолжения войны».
[8] Εὐαγόρας μὲν ὁ βασιλεὺς τῶν εἰς Σαλαμινίων ἧκεν Κύπρον ἐξ Αἰγύπτου, κομίζων χρήματα Ἀκόριδος παρὰ τοῦ βασιλέως Αἰγύπτου ἐλάττονα τῶν προσδοκηθέντων, «Эвагор, царь Саламина, приехал на Кипр из Египта, везя деньги от Акориса, царя Египта, но не так много, как он ожидал’ (15.8.1).
[9] Возможно, Диодор творчески изменил направление движения Тирибаза, который прибыл в Киликию по пути на Кипр (15.2.2).
[10] Стилиану датирует морское сражение 384 годом до нашей эры.
[11] «Панегирик» Исократа был произнесен еще до окончания Кипрской войны, возможно, в 380 году.
[12] Ружичка, возможно, не прав, говоря: «отпадение Тира привело также к потере многих материковых объектов … принадлежащих Тиру, главным из которых был Акко, персидский плацдарм для нападений на Египет». Эта функция Акры/Акко не изменилась со времени нападения Камбиза (Strab. 16.2.25).
[13] В этом случае Исократ не отождествляет кампанию Автофрадата/Гекатомна 391/0 года до н. э. (Diod. 14.98.3-4) с кампанией 380‑х годов.