Глава 14
После битвы Великий царь награждает преданных ему людей; перебежчиков и лжецов он наказывал умеренно. Он пытается купить подарками молчание двух солдат, участвовавших в убийстве Кира, для распространения официальной версии, что он сам убил Кира. Тем не менее, один из них обвиняет его в лжи, а затем становится жертвой мести Парисатиды. События этой главы должны были произойти сразу после битвы. Диодор упоминает, что Артаксеркс сначала договорился с греками о трехдневном перемирии, а затем повел свою армию в Вавилон, где наградил всех отличившихся в сражении (Diod. 14, 26, 4f.).
14.1-10 Как уже было сказано, с 19‑го века существует communis opinio, что главы 11-18 за некоторыми исключениями целиком взяты из Персики Ктесия, с чем категорично не согласен Кёниг. Оба подхода, похоже, заслуживают рассмотрения, хотя аргументы Кёнига иногда являются методологически сомнительными. Вся Vita характеризуется чрезвычайно высоким уровнем смешения источников, так что часто нельзя идентифицировать доноров Плутарха. Хотя действительно из–за отсутствия сравнительного материала представляется возможным, что повествование глав 12-13 в значительной степени почерпнуто из Ктесия (поскольку критика Плутархом его работы завершает этот раздел), для назначения ему же отрывков из главы 14 важных причин нет.
1. Упоминание о награде Ктесию (Artax. 14, 1). 2. Награда кавнийцу, который снабдил Артаксеркса водой во время битвы (Artax. 12, 5, возможно, повествование из Ктесия). 3. Совпадения событий вокруг Митридата и карийца с сообщением Ктесия по Плутарху (Artax. 11, 5 с параллелями из Фотия). Однако есть несколько моментов, на которые следует возразить:
1. Упоминание о Ктесии, безусловно, является явным признаком того, что Плутарх использовал его в качестве донора для этих глав, но нет свидетельств, что он был единственным донором. Плутарх уже подчеркнул, что Ктесий в своей Персике преувеличивал значимость своей персоны (Artax. 13, 7), так что естественно, что речь о награждении шла в его собственной работе. Но это также показывает отношение Плутарха к ктесиевой работе: Хотя Плутарх сказал о ранении Великого царя, он нигде не упоминает, что Ктесий говорит, что он лечил рану, как мы знаем из (интерполированного?) отрывка Ксенофонта (1, 8, 26). Этот уход за раной на поле битвы станет причиной награждения Ктесия. Кёниг утверждает, однако, что из–за того, что Фотий не упомянул о наградах сыну Артагерса, кавнийцу и другим, этот отрывок Плутарха не мог произойти из работы Ктесия. Однако это можно отрицать, так как Фотий очевидно опустил многое в связи с гибелью Кира. Но это отсутствие, безусловно, не может служить основанием для предположения, что это повествование может быть взято только из Персики Ктесия. Диодор также сообщает о наградах Артаксеркса отважным солдатам в Вавилоне — здесь особо выделяется Тиссаферн (Diod. 14, 26, 4f.). Кроме того, то, что здесь не вознаграждается Тирибаз, который, похоже, сыграл заметную роль в представлении битвы Диноном, говорит по–моему мнению о невключении Динона в качестве донора. Но факт, что Тирибазу было разрешено помогать Великому царю садиться в седло, уже было громадной честью при дворе.
2. Как уже показано в Artax. 12, 4-6 о Сатибарзане, нельзя считать надежным, что Плутарх взял из работы Ктесия рассказ о кавнийце, который снабдил раненого Артаксеркса водой, поэтому также обратная ссылка не является свидетельством того, что Ктесий был здесь донором Плутарха для более длинного пассажа.
3. Динон также знал (по выдержке Плутарха) вариант, что Кира убил кариец — и у него убил однозначно кариец, тогда как Ктесий (хотя и только по Плутарху) сначала говорит о кавнийце. Но это, вероятно, еще одна ошибка Плутарха, поскольку они, по–видимому, всегда возникают, когда он смешивает источники. Отстаивание Артаксерксом официальной версии, которая считает его ответственным за смерть его брата (но на его пути стоял кариец), могло легко поместиться и в диноновой Персике, так что у Плутарха для этой истории, по–видимому, снова присутствовали параллельные сообщения (так, по крайней мере, по Фотию Парисатида сама карает карийца, а у Плутарха Артаксеркс выносит приговор, который затем «исполняет» Парисатида).
4. Также знание Ктесием имени «Arbakes» (Fgrh 688, f 1B [24]) не поднимает его автоматически до статуса источника истории этого перебежчика у Плутарха. Имя было очевидно известно грекам как обозначающее любого мидийца, например, Ксенофонту (an. 1, 7, 12), чей доклад служил Динону «фольгой» для более длинных версий, так что он может рассматриваться в качестве донора для Плутарха.
5. Довольно ясное свидетельство вмешательства Плутарха в изложения его доноров можно видеть в том, что и порядок событий у него другой, чем у Фотия. В то время как у Плутарха евнух Масабат становится последней жертвой мести Парисатиды, у Фотия Багапат (однозначно идентичный с плутарховым Масабатом) — первый, который должен был поплатиться за свое действие. И только потом сообщается о Митридате и карийце. Не имеется причин предполагать, что Фотий переставил эпизоды: он самое большее пропустил и сократил. Но Плутарх, скорее всего, по причинам, связанным с согласованием различных докладов, вмешивался в их изложение.
Чтобы еще раз прояснить: не следует сомневаться в том, что Ктесий описал эти события в любом случае. Скорее, из–за несоответствий и отклонений, кажется, что Плутарх не следовал единому донору, что противоречило бы его до сих пор наблюдаемому методу работы.
14. 2 Плутарх указывает на безымянного кавнийца, который предложил раненому Артаксерксу какую–то гнилую воду (см. 12, 4-6). Артаксеркс изображается здесь как человек чести, который исполняет свое обещание вознаградить человека, спасшего его. Неясно, взял ли Плутарх это описание из работы Ктесия, или (что вполне вероятно) позаимствовал из сборника анекдотов.
14. 3 Арбак, Arbakes (*Arba–ka-, где *arba означает «маленький, молодой»). Согласно Ксенофонту, Арбак был одним из четырех генералов Великого царя в битве при Кунаксе (1, 7, 12), и отождествляется очевидно с сатрапом Мидии, о котором он упоминает в заключительной части Анабасиса (в написании Arbakas: 7, 8, 25). Ктесий также упоминает мидийского вождя при ассирийском царе Сарданапале, Арбака, основателя Мидийской империи (FGrH 688, F 1b [24]).
Идентификация двойного перебежчика исключена, так что только предположение о том, что в войске Артаксеркса был другой мидиец этого имени, поддержало бы историчность повествования. Конечно, это кажется возможным, но не следует забывать, что эта история вполне может быть изобретением Плутарха, а точнее его источника. Что были перебежчики из армии Великого царя к Киру, сообщают, в частности, Ксенофонт и Ктесий (Xen. 1, 9, 29; Ktesias, FGrH 688, F 16 [63]). Уже во время битвы Великий царь включил в свои ряды перебежчиков (Xen. an. 1, 10, 6).
14.3f. Плутарх приводит два примера умеренного поведения Артаксеркса после битвы: Даже при наложении наказаний за измену и ложь он поступил осмотрительно, избрав позорящие и очень мягкие наказания вместо смертной казни. В первом случае мидиец Арбак должен был носить на плечах голую проститутку за двойной переход, который интерпретируется не как измена, а только как трусость. В «Жизни Ликурга» Плутарх сообщает, что бездетные холостяки в Спарте иногда вынуждены бегать по рынку голыми в зимнюю пору и петь о себе издевательские песни (Plut. Lykurg. 15).
Второе наказание — прокалывание лжецу языка тремя иглами — тесно связано с формой возмездия, которая использовалась почти во всех древних правовых системах (Ex. 21, 22-25: «Жизнь за жизнь, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, ожог за ожог, рану за рану, ушиб за ушиб»). Уже Геродот утверждал, что персы в основном учат своих детей трем вещам: верховой езде, стрельбе из лука, и говорить правду (Hdt. 1, 136). «Любовь к истине» (возможно, понимаемая как «лояльность» у Дария I), обязательная особенно для Великого Царя, действительно отражена не только в греческой традиции, но и в царских надписях Ахеменидов: «И пусть Ахурамазда защитит эту страну от (вражеской) армии, от неурожаев (и) от лжи!»
14.5 Артаксеркс пытается заставить замолчать одного из участников убийства Кира Младшего (Митридата), щедро наградив его за доставленное седло (он получает ценную одежду, золотые украшения и кинжал, о чем позже сообщает Плутарх; 15, 2). Это седло было упомянуто Плутархом в его отрывке битвы по Ктесию (11, 5), так что Ктесий, скорее всего, был донором для этого описания, хотя по эксцерпту Фотия некий безымянный человек вознаграждается за то, что он принес седло (FGrH 688, F 16 [67]), в то время как Митрадат казнен там без какой–либо связи с этой деталью. Если бы у нас были только фрагменты Фотия, никто бы не подумал идентифицировать этих двух людей. Несмотря на эти отклонения, эта деталь должна каким–то образом восходить к Ктесию или зависящему от него автору, поскольку фигура Митридата в повествовании Динона может находиться только с большим трудом. Изображение Артаксеркса здесь не является позитивным: главный герой Vita хочет приписать себя славу и покупает молчание. С одной стороны, сначала упоминается умеренное и скромное поведение Великого царя и приводятся примеры, с другой стороны, он изображается как лжец, который пытается распространять неправдивый рассказ о битве. На фоне только что описанного царского наказания за ложь (см. 14, 3f.), Артаксеркс выглядит в еще худшем свете.
14.6 Упомянутый здесь Плутархом кариец связан (раной под колено) с кавнийцем из доклада Ктесия о смерти Кира (11, 9). Но что Ктесий, безусловно, говорил о карийце (а не о кавнийце), показывает эксцерпт Фотия (FGrH 688, F 16 [67]). Поэтому предположение оправдано тем, что Плутарх ошибся, и Ктесий также при первом упоминании говорил о карийце. Особое внимание следует обратить на то, что, согласно отрывку Плутарха, Динон также знал о карийце, который, как говорили, убил Кира (см. 10, 3). Как уже указывалось выше, Плутарх наделал в этой Vita многочисленных ошибок, которые всегда связаны с вмешательством в его доноров (так, Кир дважды назначен его отцом караном [2, 5], и Клеарх идет с Киром против Великого царя то по приказу спартанских властей, то добровольно [см. 8, 4]. Согласно аргументу Хауга, Плутарх не делал различий между кавнийцем и карийцем, поскольку «кавнийцы … племя карийцев". Это верно, но не кажется вполне убедительным, поскольку, с одной стороны, кавнийцы сильно отличаются от карийцев (в том числе и языком), а с другой стороны, кавниец, который снабдил Артаксеркса водой (12,5), и в главе 14 по–прежнему остается кавнийцем, а метатель дротика из кавнийца становится карийцем. Трудно поверить, что Плутарх настолько непоследователен. Если бы он представил обоих как безымянных, это было бы более уместно с самого начала, а тут возникла путаница.
Налицо по–моему мнению еще одна ошибка Плутарха. Однако, возможно, исходная ценность всего повествования считается низкой. Очевидно, что кариец явно требовал вознаграждения, которое, должно быть, было немыслимым для подданного (в данном случае бедного солдата). Этот отрывок является скорее негативной характеристикой Артаксеркса, предлагая Плутарху возможность применить свои моралистические оценки.
14.7-9 Плутарх использует этот эпизод не только для описания жестокости женщин при дворе, но и для морализирования. Человек не должен стремиться ни к чему выше, чем он заслуживает. Поскольку кариец не соблюдал правил и был движим амбициями, он сам опечатал свою судьбу. Здесь не совсем ясно, кого Плутарх считает ответственным за смерть Кира. Тогда как Artax. 14, 5 показывает царя, как он купил молчание других, чтобы все знали его версию, кариец, кажется, стремится к чему–то, что ему не положено. Из–за той же глупости позже погибнет Митридат (15, 1). Но примечание Плутарха к словам Спарамиза (15, 5) дают понять, что Плутарх предполагает, что Митридат участвовал, по крайней мере, в какой–то степени в убийстве Кира. Очевидная глупость — противостоять Великому царю и публично обвинять его в лжи. Плутарх, кажется, думает, что и кариец, и Митридат должны были довольствоваться своими дарами, даже если они чувствовали, что это несправедливо: противодействие суждению Великого царя не просто глупость, но, по словам Плутарха, явно необоснованно. Существенным для осуждения карийца является, в конечном счете, тот факт, что он, вероятно, публично обвинил царя в лжи. Это имеет ужасные последствия: реакция царя очевидна. Из–за большого влияния царицы–матери карийца не сразу обезглавили, но сперва жестоко пытали. Хотя этот эпизод может быть изобретен, подданным великого царя и грекам должно было быть ясно ясно, что великий царь состоял в особых отношениях с «истиной», и часть царской идеологии включала борьбу с ложью. Кроме того, «добрый» царь всегда щедро вознаграждал своих преданных и полезных подданных (и здесь, по крайней мере, по–видимому, кариец был недостаточно вознагражден), в то время как жестоко карал злодеев.
14.9 По словам Плутарха, Парисатида продлила страдания карийца до десяти дней потому, что она считает преступление человека против царя или ее сына настолько серьезным, что наказание должно быть жестоким, насколько возможно. В этот момент Плутарх молчит о любых других мотивах матери–царицы, но очевидно, что она хочет отомстить за убитого любимого сына. Явно Плутарх произнес этот мотив в Artax. 17.1: «Последней целью мести Парисатиды был человек, который отрезал голову и руку Кира, царский евнух по имени Масабат»). Он указывает на Масабата как на конечную цель мести Парисатиды, кариец появляется как первая жертва. Здесь следует отметить, что позже и Тиссаферн становится жертвой Парисатиды (23, 1f.), так как Тиссаферн передал намерение ее младшего сына Артаксерксу (6, 5). Выходит, Тиссаферн на самом деле является конечной целью мести убийственной царицы. Плутарх показывает на этих примерах, насколько велико было влияние женщин, особенно матери–царицы, при дворе великого царя. Но эта картина, возможно, не соответствовала действительности, поскольку она приводится лишь в греческих источниках. Весьма сомнительно влияние Парисатиды на осуждение карийца, особенно ее инструкции палачу, и если Парисатида, кажется, действует независимо от Великого царя (FGrH 688, F 16 [67]), то Фотий здесь что–то не дописал. Однако, аналогичное сообщение следует ожидать и у Динона, который, возможно, казался более правдоподобным и поэтому стал донором Плутарха.