Глава 4
Кир использует доступные ему средства (беря их и у матери) для тайного набора большой наемной армии. Великий Царь сначала ничего не подозревает об этом, потому что он страдает тяжелой медлительностью, которая многим казалась мягкостью. Особенно в начале его царствования Артаксеркс II брал в качестве примера щедрость, скромность и приветливость своего деда Артаксеркса I. Как показывает ряд примеров в этой и следующей главах, приготовления Кира, должно быть, имели место в период между воцарением Артаксеркса II (404) и фактическим началом восстания (401). Как показано ниже, есть свидетельства того, что уже в 404/3 Фарнабаз указывал Артаксерксу на усилия Кира в вооружениях.
4.1-5, 6 Большая часть повествования основана на различных анекдотах, которым следуют Плутарх для показа характеристики Артаксеркса II. Описания Ктесия/Фотия и Ксенофонта показывают, что у Кира до его захвата Артаксерксом не было причин для мятежных устремлений. Оба автора стремятся изобразить Кира в лучшем свете; было бы естественным предположить, что в их изложениях были найдены оправдания (например, дополнительное унижение) для восстания Кира, помимо необоснованного ареста брата Великим царем. Но так как у Ксенофонта о причинах ничего не говорится, и даже Плутарх использует Ксенофонта для аргументации против предполагаемого мотива сокращения содержания Киру, то изначально только Ктесий остается потенциальным донором. Плутарх здесь также ясен и маркирует информацию об урезании содержания как несостоятельную — что может поддержать ее назначение Ктесию. Уже упоминалась его критика Плутархом. Однако, чтобы не нарушать самопринятую предпосылку, что цитаты не должны присваиваться автору ex silentio, следует иметь в виду, что Плутарх критикует Ктесия по имени по причине своего отношения к нему. Он, конечно же, не упустил бы возможности доказать Ктесию еще одну ошибку, так что Ктесий также представляется донором. Стивенсон подозревает, что Плутарх мог взять эту подробность у Гераклида из Кимы. Фактически, мы знаем фрагмент (записанный у Афинея, 4, 145A-146A = FGrH 689, F 2), в котором Гераклид сообщает обо всех вещах о столе царя и высокопоставленных персов. Это не более чем показатель. Но так как увеличение использования Гераклида особенно для последней трети Vita по–моему весьма вероятно, то, конечно, можно ожидать использования этого автора и в других пассажах.
Как говорит Плутарх, Ксенофонт подробно описывает тайные приготовления и вооружения Кира Младшего (Anab. 1 1, 6-11, также Diod.14, 19, 7f.). Плутарх приводит лишь краткий пересказ. Он упоминает, что у Кира были различные убедительные причины интенсивных усилий в области вооружений. Из сообщения Ксенофонта мы знаем, что, с одной стороны, он спорит с Тиссаферном о греческих городах побережья Малой Азии (Xen. 1, 1, 6-8), а с другой стороны, возможны конфликты с писидийцами — крестьянами и пастухами на границе между Памфилией, Ликией, Карией и Фригией (Xen. 1, 1, 6-11). Это довольно правдоподобная причина: писидийцы неоднократно вызывали проблемы для сатрапов и, следовательно, для администрации Ахеменидской империи. Так, Ксенофонт Hell. 3, 1, 13) знает о кампаниях Фарнабаза против писидийцев или мисийцев; возможно, писидийцы участвовали в восстании, которое по Непоту подавляли Датам и Автофрадат (Datames 2, 1); но Непот (Datames 6), безусловно, сообщает о битвах Датама против писидийцев; более того, персы по Диодору (11, 61, 4) в битве при Эвримедонте первоначально подумали о нападении писидийцев; даже во времена Александра они были явно недоступны (Arrian. 1, 24, 6, 1, 27f.); Митчелл показывает, что этот регион оставался источником неприятностей до поздней античности.
Плутарх становится немного более подробным, чем его донор, когда речь идет о роли матери (Парисатиды) и собственных попытках Кира соблюдать конспирацию против великого царя. Ксенофонт (Anab. 1, 1, 8) упоминает, что Парисатида, вероятно, воздействовал на Артаксеркса, чтобы тот уступил брату города Малой Азии: «Отправив посольство к Великому царю, он просил, чтобы он отдал ему эти города как брату, чем если бы Тиссаферн владел ими. Его мать поддерживала его». У Плутарха ее роль несколько более активна и обширна: «Подозрение царя стремилось успокоить мать, которая была с ним» (Artax. 4, 3).
Точно так же упомянутое Ксенофонтом посольство к Артаксерксу у Плутарха превратилось в переписку, в которой Кир должен был умело лавировать. Стивенсон пытается приписать следующий раздел (Artax. 4.1-5,6) с несколькими анекдотами Динону в качестве донора: за анекдотом про Омиза, который Плутарх лишь кратко цитирует в качестве первого из своих примеров приветливости и доброты Архаксеркса (Artax. 4, 3, снова в mor. 174 A, который более подробно воспроизведен в Ail. var. 1, 33), следует еще один о бедном подданном, который может предложить Артаксерксу II только горсть воды из реки (Artax. 5, 1).
Этот эпизод также находится у Элиана (1, 32), только у него изложено более подробно и называются имена бедняка (Синет) и реки (Кир). Эта история также встречается в работе Плутарха (mor. 172 B). Это сгруппирование двух анекдотов в трех работах двух разных авторов не могут быть случайными. Несмотря на различия, описания идентичны. Так как Элиан позже заявляет в своей работе, что он использовал Динона (var. 7, 1). Стивенсон считает его вероятным донором. Правда, контекст, в котором Элиан цитирует Динона, совершенно другой (это выдержка из Aссирики, а не из Персики). Поэтому Элиан использовал Динона для вопросов по персидской истории. Однако сравнение между Плутархом и Элианом позволяет выразить сомнения по поводу донорства Динона для этого отрывка. Групповое появление идентичных анекдотов у обоих авторов делает возможным предположение, что они использовали материал из какого–то общего компендиума, только Элиан меньше сокращал, например, в случае с Исмением (Plut. Artax. 22, 8; Ael. var. 1, 21).
Использование собраний анекдотов Плутархом в последние годы интенсивно изучалось. Эти результаты исследований дают представление о работе Плутарха и связях между некоторыми Моралиями и параллельными жизнеописаниями. Однако они не учитывают параллелей вне плутарховых произведений. Общий источник Плутарха и Элиана предполагает, что Плутарх использует не только свои собственные заметки (о них мы знаем, например, из De tranquillitate animi [mor. 464F]), но также прибегает к коллекциям других авторов. Если бы это предположение было истинным, то у нас было бы еще одно свидетельство того, что Плутарх использовал неназванные произведения для основных разделов этой Vita. Поэтому должно заострять внимание только на тех местах, которые Плутарх присваивает автору по имени: Поэтому должно заострять внимание на тех местах, которые Плутарх присваивает автору по имени.
Повествование о Тирибазе, приведенное в главе 5, является ярким примером анекдота, где случай, обстоятельства, провокация, действие вызывают реакцию, и, наконец, изречение, своего рода изюминку. Оно имеет поразительное сходство с рассказом о Демарате, который также встречается в Жизни Фемистокла (Them. 29, 5-8): Демарат может пожелать чего–то по просьбе Великого царя (здесь Артаксеркса I). Его желание, проехать через Сарды с вертикальной тиарой на голове лишает его милости царя, поскольку вертикальная тиара была, очевидно, признаком царского звания. Среда вокруг Демарата реагирует с возмущением и предплагает его слабоумие. Только посредничество Фемистокла приводит к примирению. Полностью аналогична ситуация вокруг Тирибаза и царского пурпурного кандия Артаксеркса II (также признак царства). Однако Артаксеркс II великодушно оставляет Тирибазу дар, потому что Тирибаз, очевидно, сумасшедший (как и Демарат).
Оба анекдота в основном идентичны, за исключением того, что сменились люди и царские символы. И опять Стивенсон выдвигает здесь в качестве донора Динона, поскольку Плутарх называет его источником для Жизни Фемистокла (Them. 27, 1). Для анекдотов об Омизе (4, 5), Синете (5, 1), и Эвклиде (5, 2) аргумент Стивенсон о Диноне как источнике не является убедительным. Однако, Тирибаз, похоже, занимал очень заметное положение в творчестве Динона (как мы знаем из биографии Конона Непота, который считал Динона одним из лучших информаторов по персидской истории [Nep. Konon. 5, 4]), тогда как в фрагментах Ктесия он вообще не упоминается. Сиберг считает, что это можно объяснить потерей традиции, которая не совсем невозможна, но не правдоподобна, поскольку Тирибаз никоим образом не мог играть видной роли в Персике Ктесия — полное отсутствие этой фигуры у книдийца в противном случае не было бы объяснимо.
Поэтому мнение, что Динон является донором для этой истории о Тирибазе имеет вес (Стивенсон: «Динон в значительной степени использовал источник, который был благоприятным и близким к Тирибазу»). Однако изображение бездумного Тирибаза вызывает трудности, так как здесь нет вопроса о положительной характеристике. Он выглядит несколько безрассудным и неуравновешенным. Однако во многих местах ясно видно, что Динон, вероятно, представлял Тирибаза как героя (например, в Artax. 10, 1). Также возможны вмешательства Плутарха (независимые поправки к традиции Динона).
Касательно краткой заметки Плутарха о царском столе, к которому Артаксеркс II также приглашал своих двух младших братьев, Стивенсон снова не имеет причины не приписывать эту информацию Динону. Мы знаем, что Гераклид также сообщал аналогичное, но он подробно отклоняется от описания Плутарха: он опускает царицу–мать и братьев, зато упоминает сыновей Великого царя (FGrH 689, F 2 = Athen. 4, 145D). Как донор, он, кажется, терпит неудачу, но следует отметить, что Гераклид описывает не правление конкретного великого царя, а приводит общую информацию, поэтому, конечно же, именно тогда Плутарх мог предоставить материал, чтобы заявить о девиантном поведении Артаксеркса.
Стивенсон не упоминает о причинах назначения информации Динону, так что можно только догадываться, откуда она выискала скопление пассажей из работы Динона в этой главе. Ее тезис можно было бы усилить, если первое упоминание о двух братьях (Остан и Оксатр в Artax. 1, 2) безусловно отнести к Динону, что не так. Стивенсон также видит в Ктесии донора Плутарха в этот момент, ослабляя свою позицию. Как уже было показано, эти имена не могут быть взяты из работы Ктесия. Реальных подсказок, чтобы назначить этот пассаж Динону, не видно. Следовательно, эти две главы снова характеризуются параллельным использованием нескольких источников. Плутарх по крайней мере, прибегает к Ксенофонту, вероятно, к Динону и скорее всего, к какому–то компендиуму анекдотов.
4.1 Кир чувствовал себя обиженным от брата, так как он не получал достаточно средств для своего ежедневного стола: Плутарх называет это причиной восстания, которую он нашел в литературе, но сам ее не разделяет и сразу же отвергает это объяснение как глупое. Возникают два вопроса: кто безымянные авторы, которых цитирует Плутарх, и действительно столь же необоснованны его рассуждения, как он думает? Хотя мы не знаем, какой источник(и) здесь отвергает Плутарх (а он воспринимает информацию по крайней мере настолько серьезно, что опровергает ее в следующих аргументах и приводит Ксенофонта в качестве гаранта), но по крайней мере можно установить, что утверждение не так глупо, как пишет Плутарх. Описанный выше фрагмент Гераклида показывает, что среди Ахеменидов существовала строго регламентированная иерархическая система продовольственных пайков, что, безусловно, служило основанием для ссор и ревности (FGrH 689, F 2). Эта система известна не только из произведений греческих авторов, но и из персепольскими табличек. Бриан даже думает, что можно говорить о налоге для стола сатрапа. С этой целью он ссылается на наше место Плутарха, а также на описание из ксенофонтовой Элленики (4, 1, 33) о том, насколько Фарнабаз пострадал от разграбления войск Агесилая в своей сатрапии: ему даже нечего есть в своей стране. Предполагаемый налог, по–видимому, предназначался для снабжения сатрапов — царских представителей в провинциях, которые также держали двор, как и великий царь. В Ахеменидском царстве были земли, вся территория которых была обязана снабжать царя в его поездках. Эти отрывки, как признает Бриан, очень расплывчаты, но, по его мнению, показывают, что еда сатрапа связана с материальными финансовыми претензиями, о чем свидетельствует пассаж из книги Неемии.
Владения Парисатиды: Из греческих источников мы хорошо знаем о большом личном богатстве некоторых ахеменидских цариц или царских женщин, которые, очевидно, находились в их свободном распоряжении. Так, Ксенофонт упоминает сирийские владения (деревни) Парисатиды на реке Хал, из которых она привлекала финансовые ресурсы для поддержки своего сына Кира (Xen. 1, 4, 9). Кроме того, он также ссылается на ее владения в Мидии (Xen. 2, 4, 27: Тиссаферн разрешает отступающим грекам при определенных условиях грабить эти деревни). Помимо греческих писаний (Hdt. 2, 98, 1, Ktesias, FGrH 688, F 16 (65), Athen. 1, 33F), о хозяйственной деятельности высокопоставленных женщин свидетельствуют также тексты неовавилонских архивов. В дополнение у нас есть еще таблички Персеполиса, которые сообщают о собственности на землю царских женщин. Из этих клинописных материалов мы узнаем, например, что Парисатида сдавала в аренду часть своих земель и получала прибыль, поэтому она была бы вполне способна поддерживать сына.
4.3 Кир против Тиссаферна: После того как Дарий II (407) заменил Киром Тиссаферна и загнал последнего в прибрежную область Юго–Западной Малой Азии (Кария), между двумя сатрапами началось соперничество за влияния на греческие полисы. Ксенофонт сообщает, что Киру постепенно удалось убедить греческие города отпасть от Тиссаферна, у которого остался один Милет, откуда он изгнал всех жителей. Кир принял к себе изгнанников и использовал этот спор с Тиссаферном за Милет как предлог для своих обширных вооружений против Великого царя (Xen. 1, 1, 6-9). Кир регулярно платил дань греческих городов Великому царю, а от кого конкретно она поступала, для центральной власти очевидно не имело значения.
Лендл оценивает поведение Артаксеркса как laisser–faire из–за пренебрежения важной западной границей и за то, что он просто позволял вещам идти своим путем. Но он обманут предвзятым и ограниченным взглядом на греческие источники. Поскольку фокус греческих историков сосредоточился на Кире и его приготовлениях, были проигнорированы другие события, которые правдоподобно объясняют «пренебрежение» этим регионом со стороны Артаксеркса. Громадные вооружения Великого царя в Финикии (Xen. 1, 4, 5; эти войска позже встанут на сторону Кира, 1, 3, 20) свидетельствуют о том, что в Египте ведутся крупные военные операции (вероятно, в дельте Нила), где восстание, очевидно, началось примерно в 404 году. Эти события, которые приковывали внимание Артаксеркса, объясняют, почему он доволен соперничеством двух сатрапов и поддерживал его. Преднамеренная поддержка конкурентной ситуации была подходящей на данный момент; его младший брат, о чьих действиях Великий царь был проинформирован заранее (возможно, уже около 404/3), находился под колпаком. Интерпретации Ксенофонта и Плутарха слишком хорошо сочетаются с изображением Плутарха пассивного великого царя в отличие от его энергичного и амбициозного брата. Но эта картина не совпадает с послужным списком Артаксеркса II.
Предположение о пассивном великом царе, которого так легко обманули Кир и Парисатиды, объясняется рассказом Ксенофонта в 1, 6: Из процесса против Оронта, который неоднократно выступал против Кира, читатель узнает, что хотя тот был определен Дарием II в подчинение Киру, он затем по приказу Артаксеркса II — владея Акрополем в Сардах — вел открытую войну против Кира (1, 6, 6) и, несмотря на примирение, снова поднялся против него с мисийцами (1,6,7). Этот отрывок ясно показывает, что Артаксеркс, очевидно, не был пассивным и неосведомленным, но довольно энергично сносился с посредниками задолго до похода, начавшегося в марте 401 года. Кроме того, Ксенофонт указывает, что в лагере Кира казнили еще двоих, Мегаферна и еще одного сановника, обвинив их в измене (Xen. 1, 2, 20).
Кроме того, у нас есть признаки того, что Артаксеркс уже в 404/3 сообщил Фарнабазу об истинной причине вооружений его брата. Диодор передал традицию (Эфора, Diod. 14,1), которая также встречается в целом у Непота (Alk. 9f.) и Плутарха (Alk. 37; 39): После битвы при Эгоспотамах Алкивиад бежал к Фарнабазу в Даскилий. Поскольку он знал о намерениях Кира, он хотел предоставить эту информацию Великому царю, чтобы получить содействие для своего возвращения в Афины. Он попросил Фарнабаза сопровождать его, но был убит по его приказу в пути, так как сатрап сам хотел доставить эту информацию Великому царю, чтобы снискать себе благосклонность Артаксеркса II. Исократу также известно, что великий царь знал о приготовлениях Кира заранее, но не воспринял этот факт всерьез (Isokr. 9, 58).
4.4 Характер Артаксеркса: Поскольку Плутарх оставляет здесь пересказ Ксенофонта, исследователи пытались определить его донора. Хауг думает о Ктесии, Смит о Диноне. Но Мантей принял использование анекдотического сборника для Artax. 4, 4-5, 6. Однако здесь нужен более точный раздел между характеристикой Великого царя и последующими примерами. В Artax. 4, 4 по–моему содержится чисто плутархова оценка.
Действия Артаксеркса определялись его медлительностью, которая, однако, большинству (невнимательных) наблюдателей казалась добротой. Аналогично Великий царь описан в других местах Vita (2.1; 7.3). Великий царь не может принять решение о генеральном сражении против Кира и заряжается энергией от Тирибаза. Но поскольку в литературе до Плутарха явно были разные рассказы об аффективности Артаксеркса II, которые выставляют его умеренным и справедливым (Плутарх приводит несколько ниже примеры), он, кажется, комментирует их в «правильном» свете. Здесь можно ясно сказать: Плутарх не шьет простое лоскутное одеяло из своих доноров, но использует источники разнообразными способами, чтобы представить характер главного героя.