Ватиканский анекдот

Переводчик: 

F1 Codex Vaticanus Synesii 435, fol. 220
Римские изречения Плутарха или Цецилия.
(1) Древние римляне, дорогой мой и лучший из людей Себос (?), не хотели казаться мудрыми, поэтому они не искали возможности прославиться изысканными речами или прекрасными и убедительными высказываниями, которые использовали некоторые греки и которым вообще доверяли больше, чем оракулам, например, "ничего лишнего" , "следуй за богом", "береги время", "познай себя", "держи слово любой ценой" и другими похожими на них, что может быть на самом деле выгодно тем, кто им подчиняется, и в то же время краткость их передачи имеет что-то обаятельное и привлекательное. Еще согласно Дикеарху даже эти выражения взялись не от мудрецов. Ибо те стародавние мужи не проповедовали мудрость словами, но показывали ее на деле благородными поступками, и только с течением времени развилось ораторское искусство. Сегодня тот, кто ведет убедительный разговор, представляется великим философом, но тогда только добрый муж был философом, даже если он не мог отличиться примечательными логосами или красноречием. Ведь тогдашние люди не выясняли, нужно ли заниматься политикой или как это делать, но сами занимались политикой; не рассуждали, надо ли жениться, но женившись как следовало, жили вместе с женами. Он говорит, что эти деяния и занятия мудростью не содержали ничего примечательного. Я верю, что ваши предки процветали и в этом отношении также. Поскольку они хотели быть добродетельными и к этому стремились в своих действиях, все же они не употребляли и не знали кратких и изящных афоризмов и не пытались выглядеть незаурядными. Тем не менее, они рассуждали соответствующими логосами, выбирая их не за краткость, а за красоту. Логосы эти не показывали (если исследовать их смысл) изящества или силы, зато наглядно выражали каждое обстоятельство.
(2) Вот что мы узнали об Аппии Слепом. Когда он был уже в преклонных летах, произошла война между Пирром и римлянами, и царь, победив в первом же бою, направил посольство со следующими предложениями: все греческие общины в Италии должны быть свободными и автономными; самниты, луканы и все бруттии должны жить по своим законам, в союзе с Пирром, в то время как римляне будут править только латинами. Противники этого сказали, что это постыдно и вредно для города, но те, кто боялся непосредственной опасности для государства, сочли за лучшее не сопротивляться. Затем один выдающийся человек из среды сенаторов сказал: "Для нашего обсуждения нам лучше посоветоваться с Аппием". Ибо тот считался человеком здравомыслящим и патриотом. Следовательно, его позвали. И когда он пришел, ему сообщили об условиях, выдвинутых царем. После длительного молчания он с трудом сказал: "Долго, мои коллеги-сенаторы, я страдал от слепоты, но сейчас я весьма благодарен за это несчастье, не видя, что конкретно вы здесь обсуждаете. Теперь я хотел бы еще и оглохнуть, чтобы не слышать столь позорных речей". А потом он указал на опасный и непристойный характер царских предложений.
(3) Сходен случай с Цезоном , которому поручили вступить в прения с послом карфагенян (командиром был Аппий, который первым переправился в Сицилию). Прибыв, финикиец высокопарно говорил о Карфагене и бранил римлян за их стремление воевать с ними за остров, хотя они не обладали ни флотом, ни знакомством с морской войной, в то время как Карфаген владычествовал над морем столько времени, да и в последнее время они стали свидетелями того, как сам Пирр был побежден ими в морском бою. Когда карфагенянин окончил свои заносчивые речи, Цезон отвечал: "Наше процветание (скажу без обиняков, так и передай своему городу) состоит в том, что на войне мы усваиваем опыт врагов, и перенимая чужие навыки, превосходим тех, кто практиковал их в течение длительного времени. Например, этруски вели войну против нас с медными щитами и выстраиваясь в фалангу, без применения манипул. И мы, поменяв наши доспехи, выступили в вооружении и в боевом порядке этрусков против них, и состязаясь так, победили людей, которые уже давно привыкли использовать фалангу. Аналогично самнитский прямоугольный щит изначально отсутствовал в нашем арсенале, и мы не использовали дротики, но вместо этого воевали с круглым щитом и с копьями. И мы не были сильны в кавалерийском бою, всю или почти всю силу Рима видя в пехоте. Однако, воюя с самнитами, мы оснастили себя их щитами и дротиками и сражались против них с конницей, и подражая использованию иноземного оружия, мы поработили тех, кто слишком много о себе возомнил. И еще, карфагеняне, прежде мы даже не имели представления о том, как осаждать укрепленные места. Но научившись у греков, весьма сведущих в искусстве осады людей, мы продвинулись далеко вперед и превзошли самых умелых в этом деле мастеров. Не принуждайте римлян утвердиться на море! Если нам нужен флот, мы за короткое время настроим кораблей и больше и лучше, чем у вас, и победим в навмахии исконных мореплавателей". Цезон сказал правду. Ибо, принужденные от карфагенян вступить в морскую войну, римляне сразу же преуспели в усилиях под командованием Дуилия.
(4) Маний Валерий, который заключил союз с Гиероном, выступил с очень дельным заявлением, убеждая сенат завести военный флот, потому что, как пояснял он, "сражаясь вокруг острова и на острове невозможно было одолеть врага без господства на море". И он не ошибся. Ибо по прошествии двадцати трех лет победив карфагенян в морской войне, римляне захватили Сицилию, за которую шла борьба, и принудили финикийцев платить дань. Так ценный совет положил начало счастливому исходу.
(5) По-другому, однако, было в случае с Ремом. Когда Ромул возвратил альбанский трон своему деду Нумитору и решил основать город для себя, он вступил в спор с братом из-за того, в каком месте его строить. Ромул стоял за Палатин, где они были рождены и вскормлены, в то время как Рем предпочитал другое место, на Тибре, которое до сих пор называется Реморией. Не уступая друг другу в рвении, братья согласились, чтобы дело было решено богами и чтобы в особый день на восходе солнца они устроились наблюдать за птицами каждый на своем посту. Обоим им ...
Комментарий
Codex vaticanus Graecus 435 содержит собрание писем Синесия, которые заканчиваются на fol. 219, тогда как с fol. 221 начинаются речи Синесия. Между письмами и речами на обеих страницах fol. 220 написан так называемый Ineditum Vaticanum, охватывающий около 1.5 страниц и обрывающийся примерно в середине fol. 220.
(2) Аппий Клавдий Цек (консул 307, вторично 296) в знаменитом выступлением перед сенатом в 280 до н. э. решительно возражал против мирных переговоров с царем Пирром, несмотря на тяжелое поражение Рима при Гераклее в начале этого года. Начиная с Энния, он восхвалялся как образец римской стойкости (Аnnales 6.199-200 Skutsch). Сам Аппий якобы опубликовал свою речь впоследствии; она была широко распространена и ее читали Цицерон и Сенека. Неясно, записаны ли ее версии Плутарха (Пирр 19), Aппиана (Самнитика 10.2) и Зонара 8.4 с оригинала публикации.
По крайней мере в одном аспекте Анекдот существенно отличается от остального корпуса свидетельств. У Плутарха Пирр требует лишь автономию для Тарента и предлагает свою помощь для приведения всей Южной Италии под сюзеренитет Рима (18.3; ср. Зон. 8.4). Аппиан (10.2) добавляет реставрацию Самния, Бруттия и Лукании, но только Анекдот упоминает требование, чтобы римляне ограничились одним Лацием, пожертвовав тем самым всеми завоеваниями в результате Латинских войн. Автор Анекдота представляет следовательно заостренный рассказ, который подчеркивает исключительные достоинства Клавдия Цека, чей совет побудил сенат отказаться от недальновидного и действительно губительного курса действий в случае принятия Пирровых предложений. Обратите внимание, что у Плутарха (Пирр 18.5) Аппий описывается как слепой и хромой одновременно; кажется, его физическое состояние ухудшалось в ходе древней традиции.
(3) Дипломатические переговоры между Римом и Карфагеном имели место в 264 г. до н. э. (в консульство Аппия Клавдия Каудекса и Марка Флакка Фульвия), когда римляне впервые пересекли границу Сицилии. Римский легат - безусловно Цезон Фабий; возможно, он был избран вести переговоры из-за своих лингвистических навыков.
Полибий ничего не говорит об этой встрече, но Диодор (23.2), рассказав о морском сражении в Мессанском проливе, сообщает о пунийском посольстве к "консулу" с зондированием условий дружбы. Среди прений между обеими сторонами карфагеняне предупреждают римлян не отклонять их условий, или они будут раздавлены превосходящим карфагенским флотом ("римляне не рискнут даже вымыть рук в море"; ср. также Дион Кассий 11.43.9; Зонара 8.9). Безымянный римский посланник отвечает, что римляне не раз научились в прошлом использовать оружие врага против него же, и в самом деле часто превосходят своих противников в их собственных боевых приемах (ср. Афиней 6.273-е). Суть его речи - идеологически мощное убеждение, что римляне обязаны многими своими учреждениями и обычаями другим народам, что было ценным качеством и даже источником гордости, учитывая, что римляне превзошли своих учителей (например, Тацит, "Анналы" 3.27.1).
Есть некоторые различия в деталях между Диодором и Анекдотом. Например, последний сообщает о недавней морской победе карфагенян над Пирром, которая нигде больше не упоминается в источниках. Также знаменитые слова "вы не рискнете вымыть рук в море" отсутствуют в Анекдоте, хотя они могут стоять за кратким ἐμεγαληγόρει, которое резюмирует карфагенское бахвальство. Но кроме этого, сходство между и Диодором поразительное. Прежде всего, римский оратор у Диодора, чтобы проиллюстрировать свою точку зрения, приводит те же примеры, что и Цезон: он касается боевых действиях этрусской фаланги и использования иностранных щитов, а затем переходит к римским достижениям в области осадного искусства. Эти наблюдения делают вполне вероятным, что Диодор и Анекдот опирались на один и тот же источник.
(4) Валерий Максим Мессала, консул 263, и Гиерон II, царь Сиракуз с 270 до 215 года до нашей эры. Двадцать три года борьбы относятся к первой Пунической войне, 264 - 241 гг. до нашей эры. В консульство Валерия (ср. также Naevius F 35 Baehrens), римляне взяли много городов в Сицилии, что привело Гиерона пересмотреть свою первоначальную оппозицию к Риму и искать альянса. По римскому календарю Валерий отпраздновал триумф над карфагенянами и Гиероном 17 марта 262. Основным источником является Полибий 1.16-17. Об альянсе (συνθήκη), который был, скорее всего, неформальным договором, см. Полибий 1.16.5-10; Диодор 23.4.1; Зонара 8.9; Ливий, Периохи 16; Евтропия 2.19; Орозий 5.7.3
Анекдот приписывает Манию Валерию здравые советы по строительству кораблей в крупных количествах, которые фактически проложили путь к победе римлян. В странной заметке Пизона у Плиния (15.126) утверждается, что эта программа судостроения включала 220 судов, которые были построены в течение 45 дней. Но обратите внимание на несоответствие: Пизон утверждает, что флот был построен для борьбы с Гиероном, тогда как Анекдот утверждает, что римская морская программа был только начата после альянса с царем.
(5) Рассказ о знаменитом состязании между Ромулом и Ремом передали в полном объеме Плутарх, Ромул 1.9; Дионисий Галикарнасский 1.85-86; Ливий 1.6.4-7.2.
У Плутарха Ремория – самая высокая часть Авентина, где была гробница Рема. Та же традиция сохранилась и у Феста: et locus in summo Aventino Remoria dicitur, ubi Remus de urbe condenda fuerat auspicatus. По словам Дионисия Ремория была в другом месте: на холме возле реки Тибр, в нескольких милях вниз по течению от Палатина, где Рем осуществлял свои гадания и, следовательно, был погребен. Ливий упоминает Палатин и Авентин как наблюдательные посты Ромула и Рема соответственно. Анекдот скорее всего приводит более раннюю традицию, возможно напоминающую представленную Эннием (Annales 1.72-91 Skutsch (Рем возле реки Тибр, Ромул на Авентине [sic!]).