Кампания Корбулона добилась, хотя и дорогой ценой, временного решения вопроса о престолонаследии в Армении, что позволило сохранить страну в сфере римского влияния. В 72 г. н. э. в Парфию вторглись аланы, и ее внимание вновь переключилось на восточную границу, где с середины I в. н. э. ее позиции постепенно слабели. В то время, когда писал Иосиф Флавий, т. е. во второй половине I в. н. э., Евфрат все еще оставался западной границей Парфянской державы[1]. Поскольку римские интересы были тогда переориентированы на другие страны, а парфянское оружие было обращено на восток, древние западные историки мало что могли сообщить об интересующих нас делах.
В апреле 78 г. царь по имени Пакор (II) начал чеканить монеты на монетном дворе Селевкии-Ктезифона; однако и Вологез I продолжал выпускать свои монеты там же, причем даже в течение того же самого месяца[2]. В свете данного свидетельства борьба между претендентом на власть и действующим правителем длилась до конца следующего года, когда Вологез исчез с исторической сцены[3]. Пакор II[4] редко упоминается в наших немногочисленных литературных источниках, и нигде в них нет и намека на то, кем он приходился своему предшественнику; ясно только, что его восшествие на престол не было мирным.
В 79 г. на Востоке появился Псевдо-Нерон - на самом деле римский гражданин из Малой Азии по имени Теренций Максим. Он дошел до самого Евфрата, но был вынужден в конце концов искать убежища у одного из претендентов на парфянский трон, Артабана (IV), который чеканил монеты на дворе в Селевкии в 80-81 гг.[5] Псевдо-Нерон снискал расположение парфян тем, что вернул Армению под парфянский контроль. В тот момент, когда велись приготовления к его возвращению, обман раскрылся, и он умер[6].
Очевидно, к 82/83 г. Пакор II изгнал всех своих соперников; в любом случае, они больше не имели достаточной власти, чтобы чеканить свои монеты[7]. В 89 г. император Домициан потребовал поймать другого Псевдо-Нерона, и в конечном итоге Пакор был вынужден его выдать[8].
Ближе к концу своего правления Домициан, вероятно, планировал искать военной славы на Востоке. Его секретарю Абасканцию было поручено узнать, какие новости приходят с извилистого Евфрата[9]. Эту реку предполагалось пересечь у Зевгмы, откуда римская армия должна была повернуть на север, перейти через Араке и, возможно, завоевать царственные Бактры или даже Индию. Планировалось также, что другие войска вторгнутся в Месопотамию, где в их руках должны были оказаться богатства Вавилона. Заблаговременно в Сирию, чтобы встать во главе тамошних легионов, был послан М. Меций Целер, причем ожидалось, что его предыдущий опыт в войнах на Востоке принесет большую пользу[10].
Хотя Домициан не дожил до реализации этих замыслов, в скором времени император Траян предпринял военную кампанию, которая близко следовала тому же самому плану. Траян взошел на трон в 98 г.
Возможно, именно в начале его правления между ним и Пакором возникли трения относительно какого-то пограничного вопроса, поскольку парфяне утверждали, что ни те, ни другие не выполнили какого-то соглашения в течение тридцати дней[11], и что римляне, вопреки предсказанию оракула, укрепили вражескую территорию.

Pис. 52. Парфянская монета с изображением Хозроя

По-видимому, последние годы Пакора были неспокойными. Его монетная чеканка на дворе в Селевкии-Ктезифоне характеризуется длительными перерывами, в том числе один продолжительностью пять лет (88-93 гг.) и другой - восемь лет (97-105 гг.). Уже в 105/106 г. у него появился царь-соперник - вероятно, Вологез II. В 109/110 г. Хозрой - брат или зять Пакора - начал чеканить свои монеты[12]. Вскоре развернулась борьба между Хозроем и Вологезом И, поскольку, за одним исключением, датированные монетные выпуски Пакора прекращаются в 96/97 г.[13]
В 97 г., во время правления императора Хэди, генерал-протектор Бань Чао послал Гань Ина с миссией в Да Цинь (Сирию). Тот добрался до Месены, где моряки отговорили его от дальнейшего продвижения к римской границе, сказав, что путь в оба конца займет три месяца. Имеется еще одно указание на возрастающую важность как этой области, так и южного пути в Сирию. Так, спустя четыре года, в 101 г. царь Парфии по имени Мань-цю (отождествляемый с Пакором) отправил китайскому императору из Месены дары - львов и страусов[14], причем последние, возможно, были привезены туда торговцами из Аравии.
Впрочем, у нас есть дополнительное свидетельство о том, что Пакор не умер, так как Децебал, знаменитый дакийский противник Траяна, подарил Пакору раба по имени Каллидром - вероятно, грека, захваченного у римлян одним из дакийских вождей. В течение нескольких лет этот грек жил у Пакора и в конце концов стал обладателем прекрасной геммы, на которой была вырезана фигура этого парфянского правителя[15]. Возможно, дакам оказал помощь какой-то контингент тяжеловооруженных парфянских всадников, поскольку одетые в броню воины на колонне Траяна, которые обычно считаются сарматами, вполне могли быть парфянами[16]. Вероятно, именно этого Пакора, что-то замышляющего в Аршакии (Рагах), упоминает в одной из своих поэм Марциал[17]. В 110 г.[18] Пакор продал сыну Изата Абгару VII Осроенское царство, но эта территория, по-видимому, продолжала оставаться в какой-то степени подвластной парфянам. Примерно в это же время правитель по имени Тиридат был изгнан с армянского трона Хозроем, а его место занял Аксидар, один из двух сыновей Пакора[19]. Эта акция, предпринятая без консультации с римским правительством, возможно, послужила предлогом для последовавших затем римских кампаний против Армении и Парфии[20].
Только после завершения дакийских войн у Траяна появилось время, чтобы уделить внимание Востоку, где его могла привлечь ситуация с Арменией или же возможность дальнейших завоеваний, которым благоприятствовало состояние анархии в Парфии. Осенью 113 г., вероятно, 27 октября[21], император отправился в плавание из Рима[22]. В Афинах его встретило посольство от Хозроя, который желал мира и просил, чтобы Аксидара, которого он к тому времени уже низложил с армянского трона, заменил его брат Партамазирис. Его просьба не удостоилась даже ответа, как не были приняты и сопровождавшие ее подарки[23].
Затем Траян проследовал в восточном направлении, возможно, по морю, до Эфеса[24] и оттуда через Ликию и соседние провинции в Селевкию (в Киликии?). Оттуда он, вероятно[25], отправился в Антиохию[26], куда прибыл в начале 114 г. В Антиохии он получил дружеские послания и дары от правителя Осроены Абгара, который стремился сохранить нейтралитет по отношению как к парфянам, так и к римлянам. Траян освятил часть добычи, захваченной в войнах с даками, в храме Юпитера Касия, а Адриан сочинил по этому поводу стихи[27]. Он также совершил путешествие в Гелиополь (Баальбек), чтобы узнать у оракула, каков будет исход войны с Парфией[28].
Для предстоящих боевых действий Траян собрал войска из трех основных источников: ветеранов дакийских войн, служивших в Паннонии; гарнизонов и регулярных легионов в Египте; легионов, расквартированных в Палестине и Сирии[29]. Хотя, несомненно, наша информация о силах Траяна все еще далеко не полная, мы знаем, что из числа восточных легионов им были задействованы четыре полностью и один частично, а именно: IV Scythica[30] и VI Ferrata[31] из Сирии, X Fretensis[32] и по крайней мере часть легиона III Cyrenaica[33] из Иудеи, а также XVI Flavia Firma из Коммагены[34]. Вполне возможно, что в этой кампании приняли участие и другие легионы, такие как I Adiutrix, II Traiana Fortis, VII[35] и XI Claudia, XV Apollinaris и XXX Ulpia[36].
Из Египта на театр военных действий были отправлены многочисленные вспомогательные отряды под командованием Валерия Лоллиана, префекта Cohors I Apamenorum sagittariorum equitata[37].
В начале 114 г. Траян продвинулся к Мелитене, которую он укрепил и расширил[38]. Партамазирис написал Траяну письмо, выдержанное в высокомерном тоне, но это не дало никакого эффекта. В следующем письме, составленном в более смиренных выражениях, он просил, чтобы к нему направили наместника Каппадокии Марка Юния. Траян не стал останавливаться во время своего наступления, но послал сына Юния, а сам затем проследовал в Арсамосату, которую взял без боя[39]. Когда Траян прибыл в Саталу, к нему пришло большое число правителей с Кавказа и прикаспийских земель. Анхиал, царь гениохов и махелонов, получил от императора подарки[40]. Траян также дал деньги царю албанов и принял царей иберов, сарматов и колхов[41]. Именно эти события, вероятно, изображены на римских монетах, содержащих надпись REGNA ADSIGNATA (букв.: "Вверенные царства")[42]. Брат царя Митридата Иберийского Амазасп, по-видимому, присоединил свои войска к армии Траяна в Сатале. Но ему так и не суждено было принять участие в войне: он умер и был похоронен около Низибиса[43]. Вероятно, именно в Сатале Траян получил подкрепления из придунайского региона[44].

Рис. 53. Римская монета (сестерций) императора Траяна, выпущенная в 116/117 г., с его портретом на аверсе (слева) и легендой REGNA ADSIGNATA ("Вверенные царства") на реверсе (справа)

В Элегии (Илиджа, турецк. Илика), к западу от современного Эрзерума, Партамазирис, наконец, добился встречи с римским императором, которой так долго добивался. Траян принял армянского монарха на виду у всей своей армии. Партамазирис приблизился к императору, снял свою диадему и положил ее к ногам Траяна, ожидая получить ее обратно, как в свое время Нерон надел диадему на голову Тиридата. Эта сцена запечатлена на золотой монете с надписью REX PARTHVS ("Парфянский царь")[45]. Армия восприняла его действия как акт капитуляции и закричала: "Император!"[46] Траян не выказал никакого желания вернуть Партамазирису диадему. Последний, увидев, что он окружен со всех сторон, попросил императора о личной беседе, на что тот ответил согласием. Этот разговор не удовлетворил армянского правителя, который в конечном итоге покинул римский лагерь разозленным, но легионеры привели его назад. Тогда Траян приказал ему говорить открыто, чтобы все могли слышать их разговор. Партамазирис объяснил, что он не потерпел поражение в бою, а прибыл лишь за тем, чтобы получить корону Армении, подобно тому как это было с Тиридатом. В ответ Траян заявил, что он никому не отдаст Армению и что с этого момента она должна стать римской провинцией[47]. Партамазирис поблагодарил императора за гарантии его безопасности, но пожаловался на свои страдания и упрекнул за то, что он так с ним обошелся[48]. Траян позволил армянскому правителю покинуть лагерь в сопровождении его парфянской свиты и отряда римской кавалерии. Армянам, которые прибыли вместе с ним, но теперь стали римскими подданными, не разрешили уехать. Как только кавалькада покинула лагерь, командир римских кавалеристов повернул своего коня напротив коня Партамазириса, приказал ему остановиться[49] и затем убил его[50]. Позднее Траян заявил, что не Аксидар, а он сам принял такое решение. Ведь дело обстояло так, что Аксидар обладал наибольшим правом управлять Арменией; именно Партамазирис первый нарушил соглашение[51] и понес за это заслуженное наказание[52].
Между тем Луций Квиет с колонной римских войск был послан против мардов, которые предположительно жили к востоку от озера Ван[53]. В источниках они описываются как бедный, но воинственный народ, не имеющий коней и живущий в суровой стране. Атакованные с фронта и с тыла, они были полностью разбиты: по крайней мере, так сообщает Арриан[54]. Возможно, тогда же на приграничных землях лазов и сагинов [55], недалеко от "Каспийских Ворот" (Железных Ворот?), был оставлен римский гарнизон[56].
Покорение Армении близилось к завершению. Траян принял активное участие в решении этой задачи, по необходимости прибегая к выговорам и наказаниям, тщательно проверяя сведения, доставляемые разведчиками, или даже распуская ложные слухи, чтобы его армия всегда оставалась наготове, а также отдавая такие приказы, чтобы войска могли продвигаться вперед в правильном боевом порядке[57].
Армения стала провинцией[58], и туда был назначен наместник-прокуратор. Известны трое первых наместников: Л. Катилий Север[59], Г. Атилий Клавдий[60] и Т. Гатерий Непот[61]. На далеком Крите была выпущена монета с надписью ΑΡΜΕΝΙΑ[62]. Траян особенно гордился титулом Optimus ("Наилучший"), который он добавил к своему официальному титулу примерно в то же самое время[63].
Из Армении Траян повернул на юг, в сторону Мардина и Низибиса, которые в то время, вероятно, были частью Адиабены[64]. Центурион по имени Сентий, ранее отправленный в качестве посланника к правителю Адиабены Мебарсапу, был заключен в тюрьму в крепости Аденистры (Дунайзир?)[65]. Когда римское наступление в этой области уже набирало силу, Сентий поднял восстание среди пленных, убил командира гарнизона и открыл ворота римлянам. Вероятно, Мебарсап был вынужден бежать через Тигр в собственно Адиабену[66]. Луций Квиет, этот бесценный с точки зрения военного опыта мавританский ветеран римско-дакийских войн, без боя занял Сингару[67] (Синджар), Либану[68], а также, возможно, Тебету[69]. Некто Манн, о котором сообщается, что он правил частью "Аравии" около Эдессы, предоставил Мебарсапу войска, но все они были полностью уничтожены в сражении против римлян[70]. Позднее к Манну бежал какой-то неизвестный правитель, который до того поклялся в верности Траяну и был им прощен[71].
Армия двинулась в западном направлении и заняла Эдессу. Как только Траян подошел к городу, ее правитель Абгар VII, помнящий о своем недавнем неблаговидном поведении[72], отправил своего сына Арбанда, красивого молодого человека, навстречу императору. Траян пожурил юношу за столь позднее прибытие, которое не позволило ему раньше разделить с римлянами тяготы военной кампании, на что Арбанд ответил, что он пришел бы раньше, если бы не опасался парфян. Подготовив таким образом свою встречу с Траяном при помощи приятного императору посредника в лице собственного сына, Абгар вышел из города с дарами, которые состояли из 250 закованных в доспехи всадников, панцирей, коней и 60 000 стрел. Он также сообщил императору, что готов отказаться от своей страны, хотя сам очень дорого купил ее у Пакора (см. выше, с. 186). Траян взял три панциря и вернул все остальное. Абгар был утвержден в своей должности филарха[73], хотя, очевидно, в Эдессе действовала политическая группировка, которая возражала против этого назначения[74].
Манисар, бывший, вероятно, мятежным парфянским вассалом, против которого Хозрой проводил военную кампанию[75], отправил к Траяну послов с целью договориться о мире. Манисар был готов покинуть те части Месопотамии и Армении, которые он к тому времени захватил, но Траян отказался от заключения какого-либо договора с ним, пока он не явится к нему лично, чтобы подтвердить свои обещания[76]. Спорак, филарх Антемусии - района между Каррами и Апамеей на Евфрате - не пришел вместе с другими, чтобы выразить свое уважение Траяну. Против Спорака началась экспедиция, но как только он услышал, что неприятельские войска приближаются, то сбежал, а его главный город Батны был захвачен[77].
За исключением упомянутой выше кампании Хозроя против Манисара, в источниках больше нет сообщений о парфянских военных передвижениях. То сопротивление, которое они оказали римлянам, очевидно, было организовано при помощи таких верных царю вассалов, как Мебарсап. Где находились парфяне и почему они бездействовали? Нумизматические данные дают ответ на этот вопрос. Монеты, выпущенные в Селевкии-Ктезифоне в 105/106 г. и позже, показывают, что между Вологезом II и Хозроем шла непрерывная борьба, в ходе которой этот монетный двор переходил от одного к другому (ср. с. 185). Возможно даже, Пакор был все еще жив и являлся третьим участником этой борьбы[78]. Учитывая такую ситуацию, нетрудно понять, почему римские войска встретили столь незначительное сопротивление[79].
После своего визита в Эдессу Траян отправился на запад, в Антиохию, где провел зиму 114/115 г. За свои подвиги, особенно за взятие городов Низибиса и Батны, Траян был награжден титулом "Парфянский", подтвержденным, впрочем, позднее - уже после захвата парфянской столицы Ктезифона[80]. Монеты с легендой ARMENIA ET MESOPOTAMIA IN POTESTATEM P. R. REDACTAE ("Армения и Месопотамия переданы под власть римского народа") были выпущены в память о создании двух новых провинций[81]. В начале 115 г.[82] император едва спасся во время ужасного землетрясения в Антиохии, которое разрушило значительную часть города. Когда подземные толчки сотрясали город и возвышающуюся над ним гору Касий, Траяну пришлось искать убежища под открытым небом на ипподроме.
В течение зимы те войска, которые остались около Низибиса[83], занимались строительством судов[84]. Весной, с прибытием императора, эти суда были перевезены к Тигру. Переправа происходила напротив Гордуэнских гор[85] под вражеским обстрелом с противоположного берега. Пока строили мост из одних судов, другие с погруженными на них тяжеловооруженными воинами и лучниками служили ему прикрытием, а третьи сновали туда-сюда, как будто бы перевозя войска для высадки на берег. Неприятельские войска дождались настоящей переправы, а затем ушли, не предприняв никаких враждебных действий[86]. Больше упоминаний об этом флоте нет - возможно, что его построили только для данной переправы. Вся Адиабена была захвачена, и на ее территории была организована провинция, названная Ассирией[87], которая во время адиабенской кампании, по-видимому, находилась под контролем Хозроя[88].
Вся кампания Траяна следовала плану, разработанному Цезарем, и ее сравнение с более поздними и лучше известными экспедициями в достаточной мере проясняет путь следования Траяна. Тот факт, что армия находилась на Евфрате, доказывается как многочисленными упоминаниями о ней в письменных источниках[89], так и триумфальной аркой, сооруженной в Дура-Европос[90]. Свидетельств о еще одной армии, действовавшей на Тигре, нет. Сооружение арки и присутствие Траяна в Озогардане[91], располагавшейся немного ниже современного Хита, говорит о том, что император находился вместе с евфратской армией. Данное свидетельство позволяет нам считать, что Траян и его армия спустились по Евфрату вместе с флотом, который шел параллельно с сухопутными войсками. Опытными моряками были только рулевые и дозорные, остальные члены корабельных команд набирались из жителей прибрежных деревень. Лошади, размещенные на борту, очень страдали от тесноты. Иногда армию и флот разделяли утесы и изгибы реки - к примеру, когда они проходили мимо Дура-Европос. Большую трудность представляли водовороты[92].
Они миновали внушительную стену, о которой говорили, что ее построила "Семирамида"[93], посетили города Фалигу[94] и Дура-Европос; в последнем была воздвигнута уже упомянутая триумфальная арка. Армия проследовала мимо Анаты, известной под более поздним названием Тир[95], к Озогардане, где Траян провел смотр своих войск[96] и где еще во времена Аммиана Марцеллина можно было видеть специально устроенное для него возвышение-трибунал[97]. Где-то ниже современного Багдада, где реки подходят очень близко друг к другу, Траян начал работы по транспортировке своей флотилии к Тигру. Планировалось вырыть канал, но императору сообщили, что Евфрат расположен намного выше Тигра; по-видимому, его информаторы и помешали осуществлению этого замысла. Не исключено, что провести подобную операцию оказалось невозможно из-за низкого уровня воды, так как Траян прибыл поздней осенью[98]. В конце концов лодки перевезли к Тигру на специально построенных повозках. Ктезифон пал без сопротивления. О Селевкии ничего не говорится; возможно, она входила во владения Пакора, поскольку есть сведения о его монетах 115/116 г., чеканенных на ее монетном дворе[99]. Если Пакор искал поддержку у римлян, чтобы восстановить свою власть, тогда у них не было оснований штурмовать Селевкию. Среди добычи, захваченной в Ктезифоне, были дочь Хозроя и его знаменитый золотой трон, а сам великий царь бежал, как только Траян вошел в город[100]. Здесь его приветствовали криками "Император!", и 20 февраля 116 г. Сенат утвердил его титул Parthicus ("Парфянский") [101]. На завоеванную территорию была наложена дань[102]. Монеты, выпущенные приблизительно в это же время, содержали легенду PARTHIA CAPTA ("Покоренная Парфия")[103].
После захвата Ктезифона император отправился в плавание вниз по Тигру с флотилией, состоявшей из 50 кораблей; среди них была большая, неуклюжая, но искусно украшенная императорская галера, на которой он собирался проводить совещания во время пути[104]. Были захвачены различные города Месены, включая Акру (или Агру) за Тигром[105], Орату[106] и Апамею[107], располагавшуюся в том месте, где Тигр разделяется на два рукава: левый - это сам Тигр, а правый - Селас[108]. Аттамбел V Харакенский остался верен Траяну, несмотря на то что ему было приказано платить дань[109]. Вероятно, на берегу Персидского залива была воздвигнута статуя императора[110].
На обратном пути Траян прошел Борсиппу (Бирс Нимруд) и затем сделал остановку в Вавилоне, где совершил жертвоприношение в той комнате, в которой, как считалось, умер Александр[111]. По всей видимости, это путешествие к Персидскому заливу состоялось зимой 115/116 г. Во время своего пребывания в Вавилоне, в начале весны 116 г., Траян узнал о том, что на большей части захваченной им территории началось восстание, в ходе которого оставленные там гарнизоны были уничтожены или изгнаны. Очевидно, римляне были застигнуты врасплох, скорее всего, из-за плохо организованной службы разведки. Ремарка св. Иеронима, сделанная около двухсот пятидесяти лет спустя, - Британия узнавала летом о том, что Египет и парфяне знали еще весной, - хорошо иллюстрирует успехи парфян в этом направлении[112].
Брат Хозроя по имени Мехердот (более поздняя форма имени Митридат) вернул Парфии какую-то часть территории в долине Среднего Евфрата. Он умер, упав со своего коня, и ему наследовал его сын Санатрук. Санатрук, который одно время был также царем Армении, нанес римлянам большие потери[113]. Приказ подавить восстание на севере был отдан сразу двум римским полководцам - Луцию Квиету и Максиму (вероятно, Аппию Максиму Сантре). Первый, помимо других побед, осадил и захватил Низибис, а также опустошил и сжег Эдессу. Ее правитель Абгар VII бежал в поисках убежища в Восточную Парфию[114]. В этом восстании иудеи присоединились к парфянам, и Квиету было приказано уничтожить их[115]. Это была только одна фаза всеобщего иудейского выступления в истории римских имперских владений на Востоке. Войска Максима были разбиты, а его самого убил некий Арбак (Аршак?), возможно, в местечке под названием Бальция в Тавре[116]. С другой стороны, Эруций Клар и Юлий Александр захватили и сожгли Селевкию-на-Тигре, которая впервые оказалась в руках римлян[117].

Рис. 54. Сестерций императора Траяна, чеканенный в 116/117 г., с его портретом на аверсе (слева) и легендой REX PARTHIS DATUS ("Царь, данный парфянам") на реверсе (справа)

Чтобы противостоять успешным действиям Квиета на Среднем Евфрате, Хозрой отправил на помощь Санатруку большую парфянскую армию под командованием своего сына Партамаспата. Однако вскоре между этими двоюродными братьями возникли разногласия, слух о которых достиг ушей Траяна, увидевшего здесь возможность разжечь пламя раздоров, так часто оказывавших разрушительное воздействие на парфянскую военную стратегию. Император пригласил Партамаспата на секретную ночную встречу, и в результате Санатрук был разбит своим кузеном, а после погони схвачен и убит[118]. Для того чтобы завершить дипломатическую победу, Траян созвал в Ктезифоне парфян (из проримской партии?) и римлян, провозгласил Партамаспата царем и возложил диадему на его голову[119]. Это событие изображено на монетах с надписью REX PARTHIS DATUS ("Царь, данный парфянам")[120].
Смерть Санатрука не положила конец сопротивлению римлянам в Армении. Сын Санатрука по имени Вологез (II?) смог поставить наместника этой провинции Л. Катилия Севера в такое положение, что перед самой решающей битвой Вологез потребовал и получил перемирие. Траян отправил к нему послов и отдал ему часть Армении в обмен на мир. Ситуация, в которой оказался Север, таким образом разрешилась, и опасность, угрожавшая сделать уход Траяна из Месопотамии невозможным, была устранена[121].
В конце весны 117 г. Траян, отступая[122] на север вдоль Тигра, оказался поблизости от Хатры. Была предпринята осада этого города в пустыне, который, возможно, был центром парфянского сопротивления[123]. Однако через несколько дней император был вынужден отказаться от попытки его захвата. Как оказалось, в окрестностях невозможно было найти ни пищи для людей, ни корма для животных, не хватало воды, да и она была плохого качества. Как пишет Дион Кассий, бог солнца сделал осаду невозможной, и римлянам досаждали тучи мух, которые с раздражающим упорством садились на пищу и воду. Сам Траян затерялся в гуще сражения, и ему едва удалось избежать смерти, когда атака его конницы была отбита, и она рассеялась в беспорядке. Часть городской стены была разрушена, но римские войска не смогли занять образовавшуюся в ней брешь, и потому всю операцию пришлось прекратить[124]. Затем началось повсеместное отступление римских войск, причем не только с Тигра и Нижнего Евфрата, но даже и из городов, расположенных севернее, вплоть до Дура-Европос[125].
Весной 117 г. Траян готовился к новой экспедиции в Месопотамию, чтобы установить реальный контроль Рима над новыми провинциями. Парфяне отвергли Партамаспата, и имеются указания на то, что Хозрой восстановил свое политическое влияние[126]. Вскоре после осады Хатры здоровье римского императора серьезно пошатнулось, теперь же болезнь заставила его отказаться от новых планов и отправиться в Италию. Смерть настигла его в начале августа 117 г.[127]
Хотя западная столица Парфии впервые оказалась в руках римлян, эта кампания Траяна вряд ли может считаться безоговорочно успешной[128]. Тот факт, что император должен был вернуться в Месопотамию на следующий год, свидетельствует о ее неудаче. При этом поначалу римские войска не встретили объединенного сопротивления парфян. Возможно, приближение или же подготовка таких объединенных сил стали причиной всеобщего восстания, жертвами которого пали римский командующий Максим и его легионы. Еще многое необходимо сделать, чтобы был написан точный и связный рассказ об этой кампании, а данные будущих археологических открытий должны стать большим подспорьем для выполнения такой задачи [129].

---

[1] Iosephus. Bell. III. 107.
[2] McDowell. Coins from Seleucia. P. 192.
[3] Макдауэлл правильно приписывает Вологезу I монеты, выпущенные в 78–80 гг., которые прежде атрибутировались Вологезу II (McDowell. Coins from Seleucia. P. 119 f.). Это проясняет странную ситуацию с двухлетним правлением Вологеза II в 78–80 гг. и с его повторным появлением тридцать лет спустя, в 111–112 г., когда начался его действительный срок правления. Ср.: Wroth. Parthia. P. LVI.
[4] Это не правитель Мидии (см. выше, с. 168), так как на самых ранних его монетах (см.: Wroth. Parthia. P. LVI) он изображен молодым и безбородым.
[5] Wroth. Parthia. P. 203; McDowell. Coins from Seleucia. P. 193, 230.
[6] Dio Cass. LXVI. 19. 36; Joan. Antioch. // FHG. Vol. IV. Fr. 104; Zonaras XI. 18. C. Еще один Псевдо—Нерон появился спустя десять лет; вероятно, один из них упоминается в «Оракулах Сивиллы» (Orac. Sibyl. IV. 125. 138 f.).
[7] На ранних выпусках монет Пакора после его победы царь изображен сидящим на коне и получающим диадему от Тихе, а также незавязанную диадему (?) от мужского персонажа, который стоит позади Тихе. Возможно, это побежденный Артабан, как предполагает Э. Т. Ньюэлл (Newell Ε. T. The Coinage of the Parthians // A Survey of Persian Art from Prehistoric Times to the Present / Ed. by A. U. Pope and Ph. Ackerman. Vol. I. Text: Pre—Achaemenid, Achaemenid, Parthian and Sâsânian Periods. London; New York, 1938. P. 491).
[8] Suet. Nero 57. 2; Tac. Hist. I. 2.
[9] Statius. Silvae V. 1. 89. Абасканций был другом Стация, поэмы которого наполнены мыслями о предполагаемой экспедиции.
[10] Statius. Silvae 1.4. 77–81; II. 6. 18 f.; praef. ad III; III. 2. 101 ff.; 135 f.; IV. 1.40 ff.; 2. 49; 3. 137; 154; 4. 30 f.; V. 1. 60 f.; 2. 140 f.; 3. 185 ff.
[11] Arrian. Parthica fr. 32. О положении этого фрагмента в не дошедшей до нас «Парфянской истории» Арриана см.: Lengden. Parthian Campaigns. P. 12 f.
[12] McDowell. Coins from Seleucia. P. 193.
[13] Wroth. Parthia. P. LVI. Выпуски монет 107/108 г., обычно приписываемые Хозрою, вероятно, таковыми не являются; возможно, они принадлежат Вологезу II, как предполагает Макдауэлл (McDowell. Op. cit. P. 231).
[14] Chavannes E. Les pays d’Occident d’après le Heou Han chou // T’oung pao. 2 sér. Vol. VIII. 1907. P. 178, n.
[15] Plin. Epist. Χ. 74.
[16] Dieulafoy M. L’Art antique de la Perse. T. V. Paris, n. d. P. 54; Lehmann—Hartleben K. Die Trajanssäule. Leipzig, 1926. Taf. 17/Nr. 31; 20/Nr. 37.
[17] Martial. Epig. IX. 35.3.
[18] Gutschmid. Geschichte Irans. S. 140.
[19] Dio Cass. LXVIII. 17; 19. Произношение его имени как Аксидар сохранилось в «Парфянской истории» Арриана (Arrian. Parthica fr. 37 f., 40). Дион Кассий (Dio Cass. Loc. cit.) дает имя Экссдар. Другим сыном Пакора был Партамазирис.
[20] Dio Cass. LXVIII. 17. 1.
[21] Arrian. Parthica (?) fr. 34 f.
[22] Вот некоторые из главных работ, касающихся этой кампании: Dierauer J. Beiträge zu einer kritischen Geschichte Trajans // Büdinger J. Untersuchungen zur römischen Kaiscrgcschichtc. Leipzig, 1868. S. 152–186; Berge C. de la. Essai sur le règne de Trajan. Paris, 1877 (Bibliothèque de l’École des hautes ctudes. Sciences philologiques et historiques. Fase. XXXII). P. 155 ff; Gray W. D. A Study of the Life of Hadrian prior to His Accession //Smith College Studies in History. IV/3. Northampton, 1919. P. 183–194; Gutschmid. Geschichte Irans. 1888. S. 141 ff.; Sills H. H. Trajan’s Armenian and Parthian Wars. Cambridge, 1897. P. 77 ff. (эта книга была автору недоступна); Pariheni R. Optimus princeps: saggio sulla storia e sui tempi dell’impcratore Traiano. Vol. II. Messina, 1927 (Bibliotcca storica principato. VI). P. 278–303; Henderson B. W. Five Roman Emperors. Cambridge, 1927. P. 318 ff.; Lengden. Parthian Campaigns. P. 1–35; Strack P. L. Untersuchungen zur römischen Reichsprägung des zweiten Jahrhunderts. Bd. I. Die Reichsprägung zur Zeit des Traian. Stuttgart, 1931. S. 34 ff., 213 ff.; Shalit A. The Oriental Policy of Rome from Nero to Trajan [in Hebrew] // Tarbiz. VII. 1936. P. 159–180; Lengden R. P. // CAH. Vol. XI. P. 236–252.
[23] Dio Cass. LXVIII. 17.
[24] Berge C. de là. Essai… P. 161, n. 3; ср. маршрут, которым следовал Плиний Младший (Plin. Epist. Χ. 17A).
[25] McClees H. A Military Diploma of Trajan// AJA. Vol. XXX. 1926. P. 418–421; см. также превосходную статью Лонгдсна: Longden. Parthian Campaigns. P. 2, n. 1.
[26] Dio Cass. LXVIII. 18. 1.
[27] Anthol. Palat. VI. 332; Arrian. Parthica fr. 36.
[28] Macrobius. Saturnalia I. 23. 14 ff. Штрак датирует это путешествие весной 116 г., базируясь на упомянутом пассаже из сочинения Макробия, а также на эпиграфических данных (CIL. X. Nr. 1634 = Dessau 300) (Strack. Untersuch, zur röm. Reichsprägung. Bd. I. S. 227, 230, Anm. 977). Один из пассажей Ювенапа (luvenal. Sat. VI. 405 ff.), возможно, имеет отношение к кампании Траяна.
[29] Проведенное Фронтоном сравнение войск Луция Вера и Траяна (Fronto. Princ. hist. [Loeb ed. Vol. II. P. 207–211]) намекает на то, что состояние войск последнего было по меньшей мере неплохим. Пассаж из военного трактата Вегеция (Veget. Epit. rei mil. I. 8), возможно, относится ко времени Вера, а не Траяна.
[30] CIL. III. Nr. 10336 = Dessau 1062.
[31] CIL. X. Nr. 5829 = Dessau 2726.
[32] CIL. VI. Nr. 1838 = Dessau 2727.
[33] CIL. X. Nr. 3733 = Dessau 2083; Yale University. Excavations at Dura—Europos: Sixth Season. New Haven, 1936. P. 480–482.
[34] Гарнизонное местонахождение этого легиона очень неопределенное; см.: Lengden. Parthian Campaigns. P. 8, n. 4; см. также: PW, статья «Legio (XVI Flavia)».
[35] Арриан (Arrian. Parthica fr. 80), возможно, упоминает этот легион.
[36] PW, статья «Legio». Paribeni. Optimus prineeps. Vol. II. P. 285 f.
[37] CIL. III. Nr. 600 = Dessau 2724. Эту надпись некоторые исследователи относят к экспедиции Луция Вера. Эти вспомогательные войска включали следующие подразделения: Ala I Praetoria civium Romanorum; Ala Augusta (?) Syriaca; Ala Agrippiana — возможно, это Ala II Flavia Agrippiana; Ala Herculiana — вероятно, Ala I Thracum Herculiana.
Другими алами, задействованными в этой войне, но не обязательно под командованием Валерия, были Alae Singularium, вероятно, Ulpia I Singularium (CIL. III. Nr. 11995; X. Nr. 6426) и Flavia I Augusta Britannica milliaria bis torquata ob virtutcm из Паннонии (Dipl. XXXIX. 114 [CIL. III. P. 1975]; CIL. III. Nr. 6748).
Когортами под командованием Валерия были I и IV Lucencium, II Ulpia equitata civium Romanorum, I Flavia civium Romanorum, I Thracum, I и III Ulpia Paphlagonum, II equitum (?), I Ascalonitanorum Felix, V Chalcidcnorum, I и V Ulpia Pctraeorum, I Ulpia sagittariorum, III Dacorum и I Sygambrorum (CIL. III. Nr. 600 = Dessau 2724). Еще одной когортой, очевидно, не под командованием Валерия, была I Pannoniorum et Dalmatarum (CIL. X. Nr. 5829 = Dessau 2726).
[38] Procopius. De aedificiis III. 4. 15 ff.; ср.: Tac. Ann. XV. 26; Ruf. Fest. 15.
[39] Dio Cass. LXVIII. 19.2: μέχρι σαμωσατου; эта поправка в тексте предложена А. фон Гутшмидом. Ср. мнение Штрака, который не считает, что такое изменение необходимо (Strack. Untersuch, zurröm. Rcichsprägung. Bd. I. S. 214 f., Anm. 923).
[40] Dio Cass. LXVIII. 19.
[41] Eutrop. Brev. VIII. 3; см. также ссылки у Лонгдена (Longden. Parthian Campaigns. P. 9, n. 8).
[42] Mattingly, Sydenham. Rom. Imp. Coin. Vol. II. P. 291, No. 666; Strack. Untersuch, zur röm. Reichsprägung. Bd. I. S. 222 f.
[43] Frag. Choliambica / Ed. A. D. Knox. Fr. 1 («Loeb Classical Library»: The Characters of Theophrastus / Ed. J. M. Edmonds. P. 279); IG. XIV. Nr. 1374.
[44] IGRR. III. Nr. 173; Longden. Parthian Campaigns. P. 9, n. 7.
[45] Mattingly, Sydenham. Rom. Imp. Coin. Vol. II. P. 262, No. 263a; P. 266, No. 310–312; Strack. Untersuch, zur röm. Reichsprägung. Bd. I. S. 218–220, Taf. III, 220.
[46] Штрак считает, что на монетах с надписью IMPERATOR VII отражено не это восторженное восклицание, которое, по его мнению, не должно было быть пронумерованным (Strack. Op. cit. Bd. I. S. 220 f.).
[47] Dio Cass. LXVIII. 19–20.
[48] Arrian. Parthica fr. 38.
[49] Arrian. Parthica fr. 39.
[50] Fronto, Princ. hist. (Loebed. Vol. II. P. 212–214). Ср.: Europ. Brev. VIII. 3; Victor. Epit. 48. 10. Довольно частая предпринимаемая учеными–антиковедами попытка снять с Траяна вину за это убийство является совершенно излишней; это не первый случай вероломства с обеих сторон.
[51] В других дошедших до нас источниках нет никакой информации об этом соглашении.
[52] Arrian. Parthica fr. 37–40.
[53] Themistius. Orationes XVI (ed. Dindorf. P. 250).
[54] Arrian. Parthica fr. 86–87.
[55] Procopius. De bellis VIII. 2. 16.
[56] Arrian. Parthica VIII, fr. 6.
[57] Arrian. Parthica fr. 41; Dio Cass. LXVIII. 23.
[58] Eutrop. Brev. VIII. 3. 2. Около этого времени Траян выпустил монету с надписью KOINON APMЄNIAC ЄTOYC ΜΓ (ее следует читать как «Объединение городов Армении, год 43–й»; подобные объединения городских общин — κοινά— существовали во многих восточных провинциях Римской империи. — Примеч. ред.)\ см.: Pick B. Une monnaie du κοινόν ’Αρμενίας // Revue des études anciennes. T. XVI. 1914. P. 283–289.
[59] Он был консулом в 115 г. (RA. 4 ser. T. XVIII. 1911. P. 486, №95; Bollctino dell’Associazione archeologica romana. I. 1911. P. 137 f.; в Армении он оказался в 116 г. (Dio Cass. LXVIII [LXXV. 9. 6]; CIG. II. Nr. 3509; PW, статья «Catilius». Nr. 4; Longden. Parthian Campaigns. P. 10; ср.: Paribeni. Optimus princes. Vol. II. P. 293.
[60] CIL. X. Nr. 8291 = Dessau 1041. Роден (Rohden //PW, статья «Atilius». Nr. 40) говорит о том, что он не идентичен Куспию Руфину, упомянутому Парибени в качестве первого наместника: Paribeni. Loc. cit.; см. также: Longden. Parthian Campaigns. Loc. cit.
[61] CIL. XI. Nr. 5212 = Dessau 1058; CIL. XI. Nr. 5213 = Dessau 1338; PW, статья «Haterius». Nr. 8.
[62] Svoronos J. Numismatique de la Crète ancienne. P. 347, № 81; Pl. XXXIV, 19 (эта публикация была автору недоступна); Wroth W. Catalogue ofthe Greek Coins of Galatia, Cappadocia, and Syria. London, 1899. P. 102, Pl. XIV, 5.
[63] Об этом титуле см.: Mattingly, Sydenham. Rom. Imp. Coin. Vol. II. P. 235. Ср.: Dio Cass. LXVIII. 23; Plin. Paneg. 2.
[64] Lengden. Parthian Campaigns. P. 11.
[65] Dio Cass. LXVIII. 22. 3. Этот фрагмент, вероятно, находится не на своем месте. Аденистры были отождествлены Г. Хофманом (Hoffmann G. // ZDMG. Bd. XXXII. 1878. S. 741) с Дунайзиром (это место сейчас занимают Телль Эрмен и Кочисар), расположенным к юго–западу от Мардина; ср.: Riller. Erdkunde. Bd. XI. S. 366, 374.
[66] Такой вывод делает Лонгден (Lengden. Parthian Campaigns. P. II), исходя из сообщения Диона Кассия (Dio Cass. LXVIII. 22).
[67] Arrian. Parthica fr. 50; Dio Cass. LXVIII. 22.
[68] Arrian. Parthica IX, fr. 7. Ср. с Либбой у Полибия (Polyb. V. 51. 2; см. также: PW, статья «Labbana».
[69] Тебета или Тебида у Арриана (Arrian. Parthica XI, fr. 11); Тебата у Плиния Старшего (Plin. Hist. nat. VI. 120); Тебета в Певтингеровой таблице, между Низибисом и Сингарой; см. также: Amm. Marcel. XXV. 9. 3.
[70] Dio Cass. LXVIII. 22. 1.
[71] Arrian. Parthica fr. 49.
[72] Н. К. Дибвойз уже кратко упомянул выше (с. 187) о том, что во время пребывания Траяна в Антиохии к нему прибыли посланники Абгара с дружескими посланиями и подарками. Здесь необходимо добавить, что эдесские послы передали римскому императору торжественные заявления о лояльности Абгара, а также извинения за проявленную им медлительность, которую они объясняли страхом репрессий со стороны парфян (Dio Cass. LXVIII. 18 f.). Абгар пытался сохранять нейтралитет в отношении как последних, так и римлян, что в условиях развивающегося римско–парфянского конфликта делало его положение весьма шатким (примеч. ред.).
[73] Греч, φύλαρχος — в данном случае название правителя (шейха) арабов (примеч. ред.).
[74] Arrian. Parthica fr. 42–48.
[75] Гутшмид делает его правителем Гордуэны (Cutschmid. Geschichte Irans. S. 143).
[76] Dio Cass. LXVIII. 22. 1.
[77] Arrian. Parthica fr. 54–56; Dio Cass. LXVIII. 23. 2; Eutrop. Brev. VIII. 3; Ruf. Fest. 20.
[78] Макдауэлл, основываясь преимущественно на нумизматических данных, следующим образом размещает центры, контролировавшиеся разными соперниками в борьбе за власть в Парфии: Северная Месопотамия подчинялась Пакору, Элимаида — Хозрою, Северный Иран — Вологезу II (McDowell. Coins from Seleucia. P. 230 f.). Однако Мшиха Зеха упоминает о присутствии Хозроя в Адиабене (MSiha Zkha. P. 5 [пер: P. 80]), а Дион Кассий — в Северной Месопотамии (Dio Cass. LXVIII. 22. 1); предполагаемое упоминание о пребывании Хозроя в Сузах безосновательно (см. с. 197, примеч. 100). Упоминание этого царя в «Scriptores Historiae Augustae», у Мшихи Зехи, Павсания и Диона Кассия определенно указывают на то, что римляне признали его в качестве основного претендента на парфянский трон. О Пакоре см. ниже, примеч. 99.
[79] Нумизматические данные подтверждают вывод Лонгдена, сделанный на основе других источников, о том, что Парфия пребывала в состоянии хаоса (Longden. Parthian Campaigns. P. 12).
[80] Dio Cass. LXVIII. 28; Longden. Parthian Campaigns. P. 5 f.; ср.: Strack. Untersuch, zur röm. Reichsprägung. Bd. I. S. 36–42. А. фон Домашевский считает, что завоевание Месопотамии изображено на арке в Беневенте (Domaszevski Α. von. Die politische Bedeutung des Traiansbogens in Benevent // Jahreshefte des Österreichischen archäologischen Institutes in Wien. Bd. II. 1899. S. 185 ff.), но Э. Гроаг не согласен с ним, поскольку полагает, что эта арка не была закончена до времени Адриана (Groag Ε. Die Adoption Hadrians // Mitt. des Kaiserlich Deutschen archaeologischen Instituts. Roemische Abteilung. Bd. XIV. 1899. S. 273 f.).
[81] Mattingly, Sydenham. Rom. Imp. Coin. Vol. II. P. 289, No. 642; ср. также: ibid. P. 270, No. 375; Strack. Untersuch, zur röm. Reichsprägung. Bd. I. S. 223; Eutrop. Brev. VIII. 3; Malalas XI (ed. Dindorf. P. 274).
[82] На эту очень неопределенную дату опирается последующая хронология; почти все упомянутые работы затрагивают этот вопрос. Здесь мы следуем системе Лонгдена (Longden. Parthian Campaigns. P. 2–7), которая вполне согласуется с новыми материалами, добытыми в Дура—Европос и Селевкии.
[83] Ср.: Arrian. Parthica fr. 51.
[84] Dio Cass. LXVIII. 26.
[85] См.: PW, статьи «Γορδυαῖα ὄρη»; «Καρδοῦχοι». В качестве места этой переправы Лонгден (Longden. Parthian Campaigns. P. 13, n. 5) предполагает Заʿфаран (Bell G. Amurath to Amurath. London, 1924. P. 286); Гутшмид предлагает Джзират ибнʿУмар (Gutschmid. Geschichte Irans. S. 143).
[86] Dio Cass. LXVIII. 26; Arrian. Parthica fr. 57–58.
[87] Eutrop. Brev. VIII. 3. Ассирия, вероятно, включала в себя Ниневию, Арбелу и Гавгамелу, упомянутые Дионом Кассием (Dio Cass. LXVIII. 26), а также район Киркука (Arrian. Parthica XIII, fr. 13), Доблы (Ibid. fr. 12) и Ольвию в районе Хазаны на «Евфрате» (Ibid. fr. 14). Страбон правильно помещает Хазану на реке Тигр (Strabo XVI. 1.1); см.: Roos A. G. (ed.). Arrianus. Vol. II. P. 230. Ср.: Gutschmid. Aus Arrians parthische Geschichte // Kleine Schriften von Alfred von Gutschmid. Bd. III. Leipzig, 1892. S. 129: речь идет о местах, перечисленных Аррианом, который, возможно, упоминает не адиабенскую кампанию, а другие события.
[88] Мшиха Зеха (Mšiha Zkha. P. 5 [пер.: P. 80]), источники которого помнили о визите Траяна. Другое упоминание о Хозрое как находившемся на севере связано с его кампанией против Манисара (см. с. 193). См. также: Pausanias V. 12. 6.
[89] Например, у Арриана, Диона Кассия и Аммиана Марцеллина.
[90] Gould S. // Excavations at Dura—Europos. Fourth Season. P. 56–65.
[91] См. ниже. Это место находится выше той точки, где он мог бы переправиться через Тигр. Если мы правы в отнесении мест, упомянутых у Арриана (Arrian. Parthica XIII), к адиабенской кампании, тогда римская армия, вероятно, прошла до Киркука на юге. Может показаться сомнительным, что они повернули на север и дошли до Евфрата, вместо того чтобы продолжить свой путь вниз по Тигру; однако вполне возможно, что случайные упоминания этих мест дают нам неверное представление о том, что кампания велась на большей территории и заняла больше времени, чем на самом деле.
[92] Arrian. Parthica fr. 59–63.
[93] Не было ли это насыпью грунта, вынутого из канала «Семирамиды», который упомянут у Исидора Харакского (Isid. Char. Mans. Parth. I)?
[94] У Арриана упоминается Фалга (Arrian. Parthica X, fr. 8), у Исидора Харакского — Фалига (Isid. Char. Mans. Parth. 1), а в пергаменте X из Дура—Европос — Палига (Rostovtzeff, Welles // The Excavations at Dura—Europos, Second Season. P. 203, line 6).
[95] Arrian. Parthica fr. 64.
[96] Зосим — Зарагардия (Zosimus III. 15. 3). Матингли и Сайденхэм (Mattingly, Sydenham. Rom. Imp. Coin. Vol. II. P. 267, No. 322–323; P. 290, No. 655), вероятно, упоминают этот войсковой смотр. См. также: ibid. P. 265, No. 309, п. **.
[97] Amm. Marcel. XXIV. 2. 3.
[98] Лето должно было быть потрачено на адиабенскую кампанию, а на позднюю осень и зиму было запланировано нападение на Нижнюю Месопотамию, так как летом там практически невозможно проводить военную кампанию. Свежие устрицы, посланные Траяну в то время, когда он находился во многих днях пути от моря (Athen. Deip. I. Id), вероятно, были доставлены в Месопотамию.
[99] McDowell. Coins from Seleucia. P. 193, 232. Ньюэлл сомневается в атрибуции этих монет Пакору (Newell // AJA. Vol. XLI. 1937. P. 515 f.).
[100] Spart. Hadrian 13. 8; Capit. Antoninus Pius 9. 7. Я не могу установить источник утверждения, имеющегося у Роулинсона (Rawlinson. Six Mon. P. 312, η. 2) и Макдауэлла (McDowell. Coins from Selcucia. P. 230, n. 63; 232 f.), что Хозрой бежал в Сузы и был там схвачен римлянами.
[101] Dio Cass LXVIII. 28. Относительно даты см.: Calza G. // R. Accademia dei Lincei. Notizic degli scavi di antichità. X. 1934. P. 254–256.
[102] Spart. Hadrian. 21. 12.
[103] Mattingly, Sydenham. Rom. Imp. Coin. Vol. II. P. 267, No. 324 f.; Pl. IX/149; Strack. Untersuch, zurröm. Reichsprägung. Bd. I. S. 224.
[104] Arrian. Parthica fr. 67–68.
[105] Ibid. XVI. fr. 15.
[106] Ibid. XVI, fr. 16.
[107] Ibid. Fr. 69.
[108] Ср.: PW, s.v.
[109] Dio Cass. LXVIII. 28.4.
[110] Jordanes. Romana 268.
[111] Arrian. Parthica fr. 75; Dio Cass LXVIII. 26. 4²; 27. 1a; 1; 30. 1.
[112] Jerome. Epist. LXXVII. 10.
[113] Arrian. Parthica fr. 77; Malalas. P. 269 f. Об использовании Малалы в качестве источника событий этого периода см.: Die römische Kaisergeschichte bei Malalas: griechischer Text der Bücher IX–XII und Untersuchungen von A. Schenk, Graf von Stauffenburg. Stuttgart, 1931. S. 260–294. В настоящее время возражения, выдвинутые Лонгденом (Longden. Parthian Campaigns. P. 29–35), кажутся вполне достаточными, чтобы избежать широкого привлечения данных Малалы. «Царь Санатрук» упомянут в надписи в Хатре: см.: Andrae W. Hatra nach Aufnahmen von Mitgliedern der Assur—Expedition // WVDOG. XXI. Leipzig, 1912. S. 162. Abb. 279; Taf. XIII, XXII. О транскрипции и переводе см.: Andrae W., Jensen P. Aramäische Inschriften aus Assur und Hatra aus der Partherzeit // MDOG. Nr. 60. 1920. S. 49 f. О возможности того, что этот Санатрук являлся парфянским царем, см.: Herzfeld. Hatra // ZDMG. Bd. LXVIII. 1914. S. 659–661.
[114] Это если основываться на предположении, что Абгар, который вернулся из Бактрии в 155 г., и был Абгаром VII. Главным возражением такой идентификации является возраст Абгара при его возвращении на престол: он взошел на трон в 109 г. и был восстановлен на нем в 155 г.
[115] Euseb. Hist. IV. 2. 1 ff.; idem. Chron. P. 219 (ed. Karst), а также другие многочисленные авторы, черпавшие информацию у Евсевия.
[116] Fronto. Princ. hist. 16 (Loeb ed. Vol. II. P. 214); idem. De bell. Parth. 2 (Loeb ed. Vol. II. P. 22); Dio Cass. LXVIII. 30. 1. См. обсуждение этой темы: Longden. Parthian Campaigns. P. 16 f.
[117] Профессор Л. Уотерман (L. Waterman) из Мичиганского университета, проводя раскопки в Селевкии, обнаружил свидетельство того, что в блоке B (территория, которая была основательно очищена) было сожжено здание в период между 115 и 120 гг.: см.: McDowell. Coins from Seleucia. P. 233, η. 71. Для 116/117 г. нет данных о парфянских монетах, чеканенных на монетном дворе Селевкии—Ктезифона; в это время здесь имели хождение монеты Траяна (McDowell. Op. cit. P. 194). Это серьезное подтверждение системы датировки, принятой Лонгденом (Longden. Parthian Campaigns. P. 2–7).
[118] Malalas. P. 269 f., 273 f.
[119] Dio Cass. LXVIII. 30. 3; ср.: Spart. Hadrian. 5. 4, где имя «Партамазирис» — очевидное следствие ошибочного отождествления Партамаспата с парфянским правителем Армении Партамазирисом, низложенным Траяном и убитым по его приказу (см. выше, с. 187–190).
[120] Мattingly, Sydenham. Rom. Imp. Coin. Vol. II. P. 291, No. 667 f., 669 (?). Pl. ΧΙ/194. Если № 669 относится к этой серии, тогда его описание неправильное и не согласуется с текстом на с. 239. См. также: Strack. Untersuch, zur röm. Reichsprägung. Bd. I. S. 224 f.
[121] Dio Cass. LXVIII (LXXV. 9. 6); Lengden. Parthian Campaigns. P. 17.
[122] Мухи и жара, о которых говорит Дион Кассий (Dio Cass. LXVIII. 31.4), должны были быть в Хатрс либо поздней весной, либо ранней осенью. Слово «отступление» используется Фронтоном (Fronto // Loeb ed. Vol. II. P. 202, § 7), который упоминает Траяна вместе с Крассом и Антонием; впрочем, следует иметь в виду его предубеждение против Траяна.
[123] Это кажется единственным удовлетворительным объяснением нападения на пункт, не столь важный в других отношениях, если не считать того, что Хатра блокировала дорогу к реке Хабур, вдоль которой планировали двигаться римляне.
[124] Dio Cass. LXVIII. 31 ; Arrian. Parthica XVII, fr. 17.
[125] Из Дура—Европос войска были выведены еще до наступления осени 117 г., см.: Rostovtzeff. Dura and the Problem of Parthian Art // Yale Classical Studies. Vol. V. 1935. P. 201, n. 52.
[126] Dio Cass. LXVIII. 33. 2; McDowell. Coins from Seleucia. P. 194.
[127] Вероятно, это произошло в Селине в Киликии, см.: Berge C. de la. Essai. P. 189, η. 1; PW, статья «Selinus». Nr. 11. (Col. 1308 f.)
[128] Фронтон определенно не считает ее успешной (Fronto. Princ. hist. 7 [Loeb ed. Vol. II. P. 202]); ср. с более поздней традицией: Claudian. Paneg. quarto cons. Hon. 315–317.
[129] Через 10 лет после публикации «Политической истории Парфии» Н. К. Дибвойза, в 1948 г., вышло в свет важное монографическое исследование на данную тему: Lepper F. A. Trajan’s Parthian War. London, 1948 [reprint: With a translation of Arrian’s Parthika by J. G. DeVoto. Chicago, 1993] (примеч. ред.).