Ксенофонт Эфесский. Повесть о Габрокоме и Антии

Переводчик: 
Переводчик: 

Ксенофонт Эфссский - автор романа "Повесть о Габрокоме и Антии", дошедшего до нас в сокращенном виде.

II, 3-6
[Любовь Манто к Габрокому]

3. Через несколько дней Апсирт [1] по каким-то торговым делам уехал в Сирию; тем временем его дочь Манто влюбилась в Габрокома. Она уже годилась в невесты и была хороша собой, но, разумеется, не могла сравниться с Антией. Постоянно встречаясь с юношей, Манто пленяется им все сильнее, не может побороть свою страсть и сама не знает, что делать. Она не осмеливалась открыться Габрокому, ибо знала, что у него есть жена, и не надеялась поэтому добиться его любви; не смела она также признаться домашним - из страха перед отцом. Поэтому она еще сильнее пылала, страдая любовной болезнью. Не в силах дольше молчать, она решила поверить свою любовь рабыне Антии - Роде, своей сверстнице, молодой девушке; только Рода, думала она, сумеет ей помочь. Выбрав подходящее время, Манто подводит девушку к домашнему жертвеннику: она молит не выдавать ее, заставляет поклясться в этом, открывает свою страсть к Габро-кому, просит о помощи и сулит щедрые подарки. - Помни, - говорит она, - что ты моя рабыня, и знай, что тебе придется испытать гнев варварки и оскорбленной женщины.
С этими словами она отпустила Роду. А та была в смятении: любя Антию, она не хотела рассказать Габрокому о страсти Манто, но в то же время страшилась необузданности своей новой госпожи. Лучшим выходом она сочла посоветоваться обо всем с Левконом; с ним она была связана любовью - они были неразлучны еще в Эфесс Застав его одного: - О Левкон, - воскликнула Рода, - теперь мы совсем погибли. Больше мы не увидим Габрокома и Антию: знаешь, дочь Апсирта любит его страстной любовью и грозит, если не добьется своего, жестоко расправиться с нами. Подумай, как нам быть. Отговаривать эту варварку бесполезно, а разлучить Габрокома с Антией немыслимо. - Левкон, предчувствуя беду, залился слезами, но потом овладел собой и сказал: - Молчи, Рода, я все беру на себя.
4. Успокоив Роду, он идет к Габрокому. А тот только и делал, что целовал Антию или радовался ее поцелуям, говорил ей нежные слова или слушал ее речи. Левкон подошел к ним и сказал: - Как нам быть? Что нам делать, жалким рабам? Ты понравился молодой госпоясе, Габроком; дочь Апсирта одержима страстью к тебе, а спорить с влюбленной женщиной и к тому же варваркой - опасно. Подумай обо всем этом и постарайся спасти нас от ярости Манто. - Габроком разгневался на эти слова и, с презрением глядя на Левкона, ответил: - Бессовестный ты человек, Левкои! Ты еще больший варвар, чем эти финикийцы. Как ты посмел рассказать мне о таких вещах, как дерзнул при Антии говорить о другой женщине. Пусть я раб, но я верен клятвам. Эти варвары имеют власть над моим телом, но душа моя осталась свободной. Манто может грозиться, чем хочет - мечом, плетьми, кострами, всеми рабскими пытками, - все равно я добровольно не соглашусь нанести оскорбление моей Антии.
Пока он говорил, Антия лежала, онемев от горя, и не могла вымолвить слова. С трудом пришла она наконец в себя и сказала: - Я чувствую твое великодушие, Габроком, и верю, что ты меня любишь, но молю, господин моей души, не обрекай себя на муки, уступи страсти Манто, а я уйду с вашей дороги и убью себя. Только об одном прошу - схорони меня сам, поцелуй на прощание и помни о своей Антии.
Ввергнутый ее словами в неутешное отчаяние, Габроком не понимал, что с ним происходит.
5. Вот что сталось с Габрокомом и Антией.
А Манто, видя, что Рода медлит, теряет над собой власть и пишет Габрокому письмо.

"Прекрасному Габрокому шлет привет его госпожа. Манто любит тебя и не в силах дольше молчать. Быть может, это не подобает девушке, но простительно влюбленной. Молю, не отвергай меня, не презирай ту, которая только о тебе и думает. Если ты согласишься, я упрошу отца моего Апсирта соединить нас браком, а от твоей теперешней жены мы сумеем избавиться: тогда ты станешь богатым и счастливым. А если будешь противиться, подумай, что тебе придется перенести от оскорбленной и мстительной женщины, что испытают твои друзья, мирволящие твоей надменности".

Запечатав это письмо, Манто отдает его одной из своих верных служанок и велит отнести Габрокому. А тот читает послание и негодует, в особенности печалит его то, что касается Антии. Таблички Манто он оставляет у себя, а на других пишет ответ и отдает служанке. Написал он так: "Госпожа, делай что хочешь, - я твой раб: хочешь меня убить - я повинуюсь, хочешь пытать - пытай как угодно, но взойти на твое лоясе не желаю и никогда не подчинюсь такому приказу".
Получив это письмо, Манто приходит в ярость; снедаемая "сразу й завистью, и ревностью, и печалью, и страхом, она задумывает отомстить надменному юноше. В это время из Сирии возвращается Апсирт в сопровождении человека по имени Мирид, которого он прочил дочери в женихи. Не успел отец войти в дом, как Манто стала строить против Габрокома козни: она растрепала волосы, разорвала на себе одежду и в таком виде выбежала навстречу Апсирту. Припав к его ногам, она воскликнула: - Сжалься, отец, над своей дочерью, оскорбленной низким рабом. Ведь твой целомудренный Габроком пытался похитить мою девственность; злоумышлял он и против тебя, - ведь он говорил, что любит меня [2]. Накажи его по заслугам за столь великую дерзость, а если ты вздумаешь выдать свою дочь за раба, то знай, что я покончу с собой раньше, чем это случится.
6. Апсирт решил, что она говорит правду, и не стал разбираться в этом деле. Он сразу призвал к себе Габрокома. - Дерзкий и подлый раб, - воскликнул он гневно, - ты посмел оскорбить своих господ и пытался обесчестить девушку. Но теперь тебе не поздоровится - я тебя так проучу, что это всем послужит хорошим уроком.
Сказав так, Апсирт не пожелал больше ничего слушать; он приказал слугам разорвать на Габрокоме одежду, развести огонь, принести плети и стегать юношу. Жалостное это было зрелище: побои изуродовали тело Габрокома, непривычное к рабским пыткам, из ран струилась кровь, и красота его увяла. Мало того, Апсирт велел его накрепко связать и мучил огнем и другими жестокими пытками: он хотел показать жениху своей дочери, что его невеста целомудренная девушка.
Антия видит муки Габрокома, в отчаянии припадает к коленям Апсирта и просит его сжалиться. Он же в ответ: - Ради тебя я покараю его еще сильнее, потому что и ты им оскорблена - женатый, он смеет любить другую! - С этими словами Апсирт велел сковать Габрокома и запереть в темницу.

III, 3-7
[Мнимая смерть Антии]

Между тем тридцать дней, которые испросила себе Антия [3] - пришли к концу, и Перилай стал готовиться к брачному торжеству. Уже приводили из поместий быков и коз для жертвоприношения, уже полон был дом всевозможной роскоши и яств. Собрались все родные Перилая, и многие граждане Тарса были званы на брачный пир.
4. Незадолго до того как Перилай отбил Антию у разбойников, в Тарсе появился некий старик - эфесский врач по имени Эвдокс, потерпевший кораблекрушение на пути в Египет. Этот Эвдокс обходил всех знатных людей Тарса и, рассказывая каждому о своих бедствиях, просил у кого платья, у кого денег. Попал он и к Перилаю и тоже рассказал, что он врач и родом из Эфеса. Перилай ведет его к Антии, желая обрадовать ее свиданием с согражданином. Девушка принимает Эвдокса приветливо и расспрашивает, не слышал ли он о ее родных. Старик ответил, что ничего не может рассказать, так как он уже давно из Эфеса. Это, однако, не помешало их дружбе - он все-таки напоминал Антии о родине.
Вскоре Эвдокс стал своим человеком, постоянно приходил к Антии и ел в доме Перилая. Он всякий раз просил отправить его в Эфес - там у него были дети и жена.
5. Все приготовления у Перилая закончились; когда наступил день брака, гостей ждали столы, уставленные дорогими кушаньями. Антия уже была украшена брачным убором. Ни ночью, ни днем не переставала она лить слезы, и перед глазами у нее постоянно был Габроком. Она вспоминала о прошлом - о своей любви к мужу и клятвах, которые они дали друг другу, о родине и родителях, думала о своей судьбе и о неминуемом браке. Оставшись наедине и предаваясь тоске, Антия, терзая свои волосы, воскликнула: - О я неблагодарная и низкая! Чем я отвечаю Габрокому? Он, чтобы остаться мне верным, дал надеть на себя оковы, принял пытки и, может быть, даже смерть. Неужели я все забуду и стану женой другого? Неужели скоро раздастся пение гименеев, и я взойду на ложе Перилая? Не печалься, мой возлюбленный супруг, - по своей воле я никогда этого не сделаю. Я соединюсь с тобой, сохранив верность до самой смерти. - Когда Антия так горевала и плакала, пришел Эвдокс, тот самый врач из Эфеса. Она провожает старика в укромный покойчик, падает к его ногам, умоляя, чтобы он ее не выдал, и заклинает его эфесской богиней, Артемидой, сделать все, о чем она будет просить. ЭвДокс поднимает ее, всю в слезах, велит смело говорить, чего она хочет, клянется молчать и обещает исполнить любую просьбу.
Тут Антия рассказывает ему о своей любви к Габрокому, о клятвах, которые ему дала, об обещании хранить верность. - Если бы, - прибавила она, - было возможно мне, живой, обрести живого Габрокома или тайно бежать отсюда, я просила бы тебя помочь мне в этом. Но теперь, раз мой Габроком мертв, бегство немыслимо и брак неотвратим, - обещаний же я не нарушу и клятвами не пренебрегу, - будь мне другом, достань средство, которое бы избавило меня, злосчастную, от всех бед. За это, Эвдокс, тебе щедро воздадут боги; я буду их об этом просить перед смертью, а кроме того, дам тебе денег и позабочусь о твоем возвращении на родину. Ты сможешь, еще прежде чем кто-нибудь узнает о моей смерти, сесть на корабль и уехать в Эфес Разыщи там моих родителей, Мегамеда и Эвгиппу, сообщи им о моей смерти и обо всем, что со мной случилось на чужбине, и скажи, что Габроком погиб. - С этими словами она бросилась к ногам Эвдокса и умоляла, чтобы он, не споря, дал ей яд. Потом достала двадцать мин серебра и драгоценное ожерелье и отдала Эвдоксу. Антия легко могла это сделать, так как в доме Перилая всем распоряжалась она.
Эвдокс долго колебался, чувствуя сострадание к несчастной девушке и в то же время страстно желая возвратиться домой; наконец, побежденный деньгами и подарками, он соглашается дать Антии яд и уходит с тем, чтобы его принести. Девушка, оставшись одна, горюет, оплакивает свою молодость, печалится, что ей суждено умереть столь рано, громко зовет Габрокома, словно он мог ее слышать. Вскоре возвращается Эвдокс; он приносит не смертельный яд, а снотворное средство, чтобы, не причинив девушке вреда, получить деньги на дорогу и уехать. Антия берет порошок и с благодарностью отпускает старика. Эвдокс немедля садится на корабль, а девушка выбирает час, когда можно будет выпить яд.
6. Приближается ночь, брачный покой ждет; уже приходят за Антией. Она, с тяжелым сердцем и вся в слезах, идет, зажав в руке ядовитый порошок. У дверей спальни провожающие стали петь гименей. Антия еще больше опечалилась и заплакала сильнее: - Так меня некогда вели к жениху моему Габрокому, но тогда факелы указывали путь к любви [4] и гименей звучали в честь счастливого брака. Как же ты поступишь теперь, Антия? Неужели ты предашь Габрокома, твоего супруга, твоего возлюбленного, того, кто ради тебя принял смерть? Нет, не настолько я слаба и не настолько труслива: я твердо решила выпить яд. Пусть Габроком остается моим единственным супругом, я продолжаю желать его даже мертвого.
С этими словами Антия переступила порог спальни. Она была одна, так как Перилай с друзьями еще возлежал на пиру [5]. Девушка сделала вид, что от волнения ее томит жажда, и велела одному из рабов принести воды. Взяв кубок и пользуясь тем, что никого не было близко, Антия всыпает в воду яд и со слезами обращается к Габрокому: - Гляди, мой возлюбленный, я исполняю свои клятвы, я иду к тебе дорогой смерти, страшной, но уже неизбежной. Прими меня благосклонно, и пусть мы хоть теперь узнаем счастье. - Затем она выпила содержимое кубка. Тотчас же ею овладел глубокий сон, и она упала на землю: снадобье возымело свое действие.
7. А Перилай, как только вошел в спальню и увидел распростертую на полу Антию, в ужасе стал кричать. В доме поднялось общее смятение; удивление, плач, испуг - все смешалось. Одни жалели умершую, другие разделяли скорбь Перилая, и все были равно опечалены несчастьем. Сам Перилай разрывает на себе брачные одежды и, обнимая мертвую невесту, восклицает: - О милая, ты покинула любящего до брака! Недолго ты была моей невестой, и вот не в брачный чертог провожаю я тебя, а в могилу. Кто бы ни был твой Габроком, я завидую ему: воистину блажен тот, кто получил от возлюбленной столь драгоценный дар. - Так сильно Перилай предавался отчаянию. Он обнимал Антию и покрывал поцелуями ее руки и ноги, говоря: - Невеста несчастная, жена злополучнейшая! - Он велел убрать Антию в пышные одежды и драгоценные золотые украшения. А так как ему было слишком тягостно глядеть на все это, то, едва забрезжил день, девушку на погребальном ложе (она продолжала лежать без чувств) отнесли в гробницу неподалеку от города. Принеся богатые жертвы и бросив в костер множество одежд и украшений, Перилай закрыл Антию в гробнице.


[1] Глава разбойников, в руки которых попали супруги Антия и Габроком.
[2] Манто имеет в виду, что любовь раба к дочери хозяина является посягательством на границы, отделяющие свободного от раба.
[3] Антии, разлученной с супругом, грозит нежеланный брак, которого она всеми средствами пытается избежать.
[4] При свете факелов невесту провожали к дому жениха.
[5] Согласно древнему греческому обычаю, невеста не присутствовала на брачном пиру.