Монодия на Юлиана (orat. XVII F)

1. «Увы! великое горе постигает» не ахейскую только землю, но и всю ту страну, где создает порядок римский закон. Скорее, действительно, пожалуй, ту, которую заселяют греки, так как она больше чувствует несчастье, но и по всей земле, проходить, как я сказал, этот удар, поражающий и терзающий души, что уж нельзя жить наилучшему мужу, тому, который стремится жить хорошо.
2. Почести людям достойным пропали, товарищества людей порочных и разнузданных подняли голову. Законы, преграда злодействам, одни упразднены, другие тотчас подвергнутся тому же, третьим, хотя они не уничтожены, остается быть буквою, лишенною действительной силы, С человеческим родом произошло нечто подобное тому, что бывает с городами, стены которых сокрушены. И там, когда погибла ограда, имущество законных собственников становится достоянием тех, на стороне коих сила; напав, они грабят, убивают, бесчестят схваченных женщин и детей. И сейчас против людей порядочных, творящим безбожные злодеяния открыта широкая дорога, отверсты широкие врата и ничто уже не ограждено.
3. Итак Гектора троянского некто уже назвал непоколебимым столпом, наименовав правильно. По падении его Илион, действительно, стоял на непрочном основании и вместе с Гектором и ему немедленно грозило падение. Теперь же,опрокинув столп не одного города на Геллеспонте, и не одного племени, но держава потомков Энея, а это лучшее в составе земли и моря, стоит на совсем не твердой почве. Достаточно не особенно сильных порывов ветра, чтобы низвергнуть ее, так как внутри вносит порчу безнравственность, а извне вооруженный враг наступает и занимаете
4. Кого же, однако, кого из богов надо винить? Или всех одинаково, покинувших охрану, какою они были обязаны доблестной главе за многие жертвы, многие молитвы, неизмеримое количество благовоний, обилие крови, пролитой одной ночью, другой днем? Он не делал так, чтобы одних угощать, других обходить, подобно тому этолийцу в отношении к Артемиде при сборе жатвы, но скольких ни упоминают предания у поэтов, отцов и детей, богов и богинь, правящих и подчиненных, всем он совершал возлияние, алтари всех наполнял ягнятами и быками.
5. Поэтому мне не раз приходило на мысль, что этому человеку нимало не понадобилось бы быстроты коней, искусства стрелков и силы гоплитов и ста тысяч войска, но окруженный богами, малым войском великой силы, представ пред взорами противника он убедить их, что они оказались безоружными.
6. Я надеялся, что и гром, и молнии и прочие стрелы богов низринутся на персов, а они (боги) вот как были справедливы, что после угощения их обильным чадом, обещав крупный успех и на первых порах не проявив своей зависти, в конце концов все прочее дело расстроили и, сверх того, и его лишили, подражая приманке рыбаков через побежденную Ассирию завлекши его на смерть.
7. Значить, лучше был до сих пор осмеиваемый образ мыслей, который, подняв у нас долгую, сильную и неустанную войну, погасил священный огонь, остановил утеху жертв, предоставил опрокидывать жертвенники пинками ног, святилища и храмы одни запер, другие срыл до основания,в третьих, лишив их святости, предоставил селиться развратникам и, упразднив всю обрядность, вас окружавшую, вам в наследие учредил гробницу какого-то мертвеца.
8. Но все же этот Салмоней или Ликург и, сверх того, Мелитид, ведь и ума у него не было ни капли и не был он ничем не лучше изображений в красках или глиняных изваяний, сорок лет продержал в своей власти землю, которую позорил, и едва едва наконец умер от болезни.
9. А он (Юлиан), возобновив священные обычаи и введши в порядок жизни надлежащий культ вместо плохого, воздвигнув ваши дома, поставив жертвенники, собрав жреческие роды, скрывавшиеся во мраке, восстановив остатки статуй, принесши в жертву стада мелкого скота, одни вне, другие внутри храмов, одни ночами, другие при солнечном свете, и всю свою жизнь поставив в зависимость от ваших рук, малое время явившись в меньшем царском сане, еще гораздо более краткий срок в большем, умер, дав вкусить вселенной благ, но насытить не быв в состоянии.
10. Но с нами произошло то, как если бы вздумалось птице Фениксу продлить полет по всей земле, но не останавливаться нигде, ни в городе, ни в деревне. Неясен был бы при таком условии образ птицы у людей. И теперь то благополучие, какое он даровал, ускользнуло на крыльях, не потерпев внедриться, так как, полагаю, безнравственность поправила свое поражение.
11. Как бы гораздо легче было оставаться в худших условиях, не испытав царственной стройности, чем, попав в лучшие жизненные условия, снова быть возвращенными в прежние, подобно кораблю, выплывшему из мест, лишенных гаваней, и снова неблагоприятным ветром занесенному на скалы, так, чтобы даже потерпеть крушение!
12. А то обстоятельство, что возвращение бедствий произошло не спустя время, но благая судьба, как бы заглянув, тотчас поспешно удалилась, Геракл, как горько, и дело каких то жестоких демонов. Этот луг, зацветши, внезапно осыпался.
13. А между тем я называл блаженными новорожденных за то, что, зачатые в такое время, явились они на свет, а состарившихся, с другой стороны, жалел за то, что они жили в грязи и целый ряд лет потратили в неведении благ, кроме того не многого времени, сколько и им предстояло до своей кончины в старости скакать и плясать. Будучи злосчастным, нарождающееся поколение без ведома своего направлялось в трясине и почве, которой грозил недуг.
14. О, счастливый слух, принеся который с запада, молва радовала города, возвещая о битвах, трофеях, плавании по Рейну, избиении кельтов, захвате пленников, отдаче прежде захваченных из римлян, дани врагов, о восстановлении павших городов, о подвигах и доблести некоего демона!
15. О, вторая, еще более дивная весть, о том пути через границы, незаметном пробеге, шести гоплитах, наводящих ужас на двадцать тысяч, о вооружении на него всех, и войне, улаженной без боя. О, возвещаемое на словах, о, показываемое на опыте!
16. Император поразил у Босфора своим сочинением человека, по невежеству утверждавшего, что подражает Диогену из Синопы [1] не быв ничем, кроме бесстыдства. Император отправил послание непреодолимой врасоты и мы обступали послания при чтении их.
17. Он отправляется в матери богов во Фригию. [2] Затем, услышав от неё там нечто, спешит. Затем из Киликии идет медленно, и это по воле Зевса. Он явился в великий город Антиоха или, если угодно, Александра, друга ему, не позволявшего лениться [3] , как некий афинский полководец афинскому полководцу [4].
18. Здесь было решено множество процессов, много установлено законов, написано много книг в защиту богов, много шествий в священные округи, одни в городе, другие на холмах перед ним, третьи на высоких горах. Не было пути столь трудного и непроходимого, какой бы не представился гладким, раз там находился или имелся прежде храм. Население вплоть до пределов Египта и Ливии, узнавая, как ревностно государь принимается за священные обряды, мало пользовалось домами, а проводило жизнь в храмах.
19. Следовало тогда, дражайший мой, не отталкивать персидского посольства, просившего мира и готового удовольствоваться теми условиями. какие бы тебе заблагорассудились. Но твое решение перетягивали страдания страны по Тигру, которая была опустошена, превращена в пустыню, выдержала много вторжений, из коих каждое переносило туда здешнее богатство. Ты считал, что будет как бы изменою не отплатить из стремления к покою.
20. Но вот, демон пошел наперекор. Вернее же, ты подверг взысканию, превзошедшему размерами преступления. Была страна ассирийцев, наилучшее из всех владений персов, богатая сенью высоких финиковых пальм и других деревьев разнообразных пород, охранявшая для них, как самая укрепленная, золото и серебро, причем в ней были настроены большие царские дворцы, кабаны, лани и другая добыча охоты береглись в огороженных местах, крепости, не под силу неприятельской руке, вздымались высоко в воздух, деревни походили на города и прочее благосостояние отменно процветало.
21. Напав на них он так наводнил страну и низверг их, вместе насмехаясь и отдавая на разгул воинам, что персам понадобилось бы направить в страну колонии и даже целое людское поколение не в силах было бы восстановить разрушенное. И невероятный подъем на крутой берег [5] и ночное сражение, повергшее огромную массу персов, и трепет, овладевший их членами, и то, как издали робко взирали они на её опустошение, — вот возмездие, какое он налагал.
22. Отдай же нам, высший из богов, соименного [6] тебе, который, множество раз тебя призывал в начале года. Год сотоварища, хотя и старика, ты довел до конца [7], а государь погрузился (под землю) среди года. И он лежал, а мы в Дафне справляли праздник нимфам толпами и прочими угождениями, не ведая ничего о том, что нас постигло.
23. Кто же сковал то копье, которому предстояло проявить такую силу? Какой демон послал на государя дерзкого всадника? Кто направил в бок копье? Или никто из демонов, но рвение, сильно понуждавшее обегать и побуждать войско, привыкшее в беспечности, в большинства не испытавшее ран? Но он так пренебрегал личною безопасностью; можно удивляться, однако, как не выхватила его Афродита, Афина.
24. А между тем это было бы с их стороны подражанием той помощи в древние времена, когда одна спасла Менелая, другая Парида [8], человека, соделавшего несправедливость и поделом бывшего в беде. Какая же была тогда речь на небе? Кто поднялся обвинителем Ареса, как прежде Посидон [9], когда еле дышавшим был уносим на щите раненый, когда войско изводилось от рыданий, когда оружие выскользало из его рук, как в сицилийском проливе весла у товарищей Одиссея [10]?
25. Был тогда плач Муз, был плач их в Беотии, во Фракии и милых им горах, оплакивавших, думаю, землю, и море, и воздух, в какое беззаконие они впали, и в остальных отношениях, и с лишением жертвенников трапезы.
26. Оплакиваем и мы, группами, философы того, кто с ними исследовал Платона, риторы того, кто был искусен в речи и в оценке чужого слова, а те, у кого друг с другом распри, требующего справедливого приговора, судью превосходнейшего, чем Радаманф.
27. О, злосчастные земледельцы, как вы будете пищею тех, кто назначаются для взыскания податей! О, сила курий, уже падающая, которая скоро превратится в призрак! О, правители городов, как погибнет у вас дело, связанное с вашим титулом, словно во время процессий, (парада) [11], и будет правящая власть в подчинении у подданного; о, вопли обижаемых бедняков, как тщетно будут вас посылать в воздух! О, отряды воинов, у которых погиб царь, питавшийся в походе пищею одинаковою с рядовыми! О, законы, которые по справедливости могли бы считаться за аполлоновы, попираемые! О, речи, силу и мощь вместе приобретшие и потерявшие! О,руки писцов, которые одолела плодовитость его языка. О, общий разгром вселенной!
28. Это какой-то второй потоп среди лета или пожар, какой, гласит предание, занялся во время езды Фаэтона. Скорее же нынешнее бедствие гораздо прискорбнее. То опустошало землю, сейчас же дело в том, что лучший страдает от худшего и города, словно обильная трава скоту, являются пищею низости, откуда она может насыщаться до ожирения.
29. Как человеку, больному душою и полному низких страстей, лучше умереть, чем жить при засилии худшего элемента души над лучшим, так и земле полезнее бы было быть залитой непрерывными дождями, чем быть заселенной городами и питать людской род, где порок в по-чете, добродетель в бесчестии.
30. Вздохните спокойно, кельты, пляшите, скифы, воспойте пэан, савроматы. Ярмо ваше сокрушено и выи ваши свободны. Вот что значил храм Аполлона, истребляемый огнем, покинул бог землю, которой предстоит осквернение, вот что — землетрясения, колеблющие всю землю, вестники предстоящей смуты и расстройства.
31. Ты, наилучший из государей, свершая великое, ожидал моих похвал и речей, которые будут посвящены твоим деяниям, а я изощрял свой ум, дабы в своем слове не отстать от дел, как какой либо борец, трепещущей за себя, когда узнает, что явится сильный против-ник. Итак я говорю, и скажу, и не обижу молчанием подвиги, но другие услышат песни [12] сам же, подъявший победы, погребен, пресекши славные и благородный надежды вселенной.
32. Получил удар Агамемнон, но царь Микен, Кресфонт, но владыка Мессепии, Кодр, но повинуясь оракулу, Эант, но полководец малодушный, Ахилл, но поддавшись любовной страсти и гневу, и вообще мятежный, Кир, но при наличности сыновей, Камбиз, но в припадке безумия, Александр умирал, но не от руки врага и вместе с тем, как человек, дававший повод к обвинениям. А тот, кто одерживал победы с запада до востока, а душой обладал, преисполненной добродетели, юный, не быв отцом, повержен неким Ахеменидом [13].
33. Услыхав то, я воззрел на небо, ожидая росы, смешанной с кровью, какую послал Зевс по Сарпедоне [14], но не увидел. Может быть, впрочем, он послал ее на труп, но толпою она не была замечена, по причине битвы, в пыли и крови от резни.
34. О, храмы, и, святилища, и статуи, изгоняемые из дворцовых территорий! Он вас водрузил, чтобы вы вблизи были свидетелями его деяний, а те вас с позором извергли, приговаривая, что очищают место. О, много слез вызвавши по себе, не в течение дня, по стиху поэмы, получив свою долю рыдания, но и теперь и впредь, «до тех пор, пока будут течь вода и распускаться высокие деревья», обрекающий скорби людей!
35. Уже иной вестник твоей кончины на месте был засыпан камнями, как убийца или возвещающий невозможное, как если бы он сказал, что умер кто-либо из богов. Иной, случалось, проходил без слезы мимо могилы сына, но кто ни обратить взора в твоему образу, тот час — потоки слез, при чем одни называют сыном, другие отцом, всем в совокупности хранителем.
36. О, сиротство, какое овладело землею, которую ты, в её недуге подняв на ноги, как хороший врач, снова предал горячке и прежним болезням! О, несчастные мои седины, о, двойная моя скорбь, оплакивающего с прочими царя, и, вместе, приятеля и друга!
37. Ты спешил мне на помощь, давая права наследства моему побочному сыну, а я отсрочивал твое рвение, в надежде, что сам умру раньше, а ты поможешь в том. [15] Но видно, не суждено, было это Мойрами. Но я сочинял слово, снадобье для примирения твоего с городом, а ты умирал, и снадобье осталось в молчании.
38. Вообще я стал вялым в сочинении речей, как лоно некоторых матерей от великих страданий становится бесплодным. Да и вообще я лишился рассудка и не без труда пришел снова в сознание. А лучше было бы, в безразличном неведении всего лежать, вместо печали носясь с своим безумием, раз никто из божеств уже не превращает горюющего человека в камень, в дерево, в птицу.


[1] Julian. orat. (VII) πϱὸς Ἡϱάϰλειον ϰυνιϰὸν πεϱὶ τοῦ πῶς ϰυνιστέον срв. т. I, стр. 353, 3.
[2] orat. XVIII § 157, т. I, стр. 353, 4.
[3] ϰαϑεύδω срв. I, стр. 138, стр. 515. — Здесь о воздействии Александра В., как примера, образца в деятельности Юлиана.
[4] «Фемистокл, сын Неокла, сначала жив беспечно, после того как увидал Перикла победившим в Марафонской битве, сильно воспрянул духом и, возобновив деятельную жизнь, стяжал общее восхищение и победил в морском сражении при Саламине» Ρ² I² В² ар. Förster.
[5] Срв. об этом и дальнейшем т. I, стр. 379 след.
[6] Игра словом ὕπατος «высший» и «консул».
[7] Förster восполняет пробел текста: ἐπλήϱωσας. К избранию Юлианом себе сотоварища по консулату см. схолий В² у Förster'а, ad loc.
[8] Il. IV 128 sq. III 370.
[9] Cf. IV 402 Reiske.
[10] Odyss. XII 203.
[11] Т.е., когда правители только на параде, а не за своею работою администраторов.
[12] Срв. т. I, стр. 358, 1.
[13] Срв. об этом наименовании персов у Либания схолий у Förster'а, ad loc.
[14] Срв. orat. XVIII § 297, т. I, стр. 391, о росе, посланной Зевсом по Сарпедоне ер. 33, т. I, стр. 448.
[15] См. т. I, стр. LXXXII.