Содержание

(1) Трапедзит Пасион, умирая, оставил двух сыновей от жены Архиппы - Аполлодора и Пасикла. Своего раба Формиона, который еще раньше получил свободу, он поставил опекуном младшего из сыновей - Пасикла. Мать сыновей, которая была его наложницей, Пасион отдал в жены Формиону, снабдив ее приданым. Отцовское имущество было разделено между Аполлодором и его братом; в это имущество не вошли трапедза и мастерская щитов, ибо они были арендованы Формионом у Пасиона на определенный срок. Сначала каждый из братьев получал половину арендной платы, а затем братья разделили и эти предприятия. Мастерскую щитов взял себе Аполлодор, а Пасиклу досталась трапедза. (2) Когда впоследствии мать братьев умерла, Аполлодор, взяв свою долю из ее имущества, вчинил иск, обвинив Формиона в удержании большой доли его имущества. Как утверждает Формион, родственники Аполлодора - Никий, Диний, Лисий и Андромен - сами взяли на себя обязанности третейских судей и убедили Аполлодора уладить спор, получив с Формиона 5000 драхм. После этого Аполлодор снова вчинил иск Формиону, требуя возвращения капитала (капиталом аттические авторы называют то, что мы называем "энтекой"). (3) Формион вчиняет встречный иск, ссылаясь на закон, запрещающий жаловаться в суд после того, как человек уже однажды отказался от своих претензии. Однако оратор касается также существа дела, доказывая, что в трапедзе не было собственных денег Пасиона. Это сделано для того, чтобы усилить встречный иск по существу и выявить неосновательность претензий Аполлодора.

Речь

(1) О граждане афинские! Вы сами видите, в какое трудное положение попал Формион и как он беспомощен в красноречии. Необходимо, чтобы мы, его близкие, выступили за него и изложили вам обстоятельства этого дела, о которых он нам неоднократно рассказывал. Узнав их от нас и изучив все, как следует, вы примете справедливое решение в соответствии с данной вами клятвой. (2) Мы вчинили встречный иск не для того, чтобы, протянув время, отложить решение, но для того, чтобы, если Формион сумеет доказать, что он не совершал ничего противозаконного, вы могли бы окончательно освободить его от всех претензий. Ведь Формион, и это признают все, действовал основательно и с чувством ответственности и вовсе не желал обращаться к вашему суду. (3) Он сделал немало доброго для этого вот Аполлодора, справедливо выплатив и передав ему все, что находилось в его ведении, когда он был опекуном. После этого он был освобожден от всех претензий. Несмотря на это, как вы видите, Аполлодор, ненавидя Формиона, подобно сикофанту вчиняет ему иск в 20 талантов. Я попытаюсь,по возможности короче рассказать обо всех делах, которые вел Формион с Пасионом и Аполлодором, и я уверен, что сикофантство Аполлодора станет вам очевидным, и как только вы услышите мои доводы, вы поймете, что это дело не должно быть принято к рассмотрению.
(4) Так вот, первым делом секретарь прочтет вам соглашение, в соответствии с которым Пасион сдал Формиону в аренду трапедзу и мастерскую щитов. Секретарь, возьми соглашение, вызов в суд[1] и вот эти свидетельства.
(Соглашение. Вызов в суд. Свидетельства)
Вот, граждане афинские, соглашения, в соответствии с которыми Пасион сдал Формиону в аренду трапедзу и мастерскую щитов, когда тот уже был полноправным гражданином. Однако вы должны выслушать и узнать, как случилось, что Пасион задолжал банку 11 талантов. (5) Ведь он задолжал их не потому, что был беден, а потому, что был предприимчивым человеком. У него было на 20 талантов недвижимого имущества,[2] а кроме того более 50 талантов собственных денег, которые он сам отдавал в рост. Вот из этих-то 50 талантов и были пущены в дело 11 талантов, якобы взятые им из вкладов в банк. (6) Дело в том, что, арендуя банк и беря в свои руки вклады, Формион понимал, что пока он не имеет прав гражданства, он не сможет взыскивать деньги, которые Пасион дал в долг под залог земли и строений. Поэтому он предпочел, чтобы сам Пасион, а не остальные должники, числился должником банка на эти суммы. Из-за этого в арендном договоре и было записано, что Пасион должен банку 11 талантов,[3] как и было перед вами засвидетельствовано. (7) О том, как был заключен договор об аренде, вам засвидетельствовал сам управитель.[4] После этого Пасион заболел; посмотрите, какое он оставил завещание.[5] Возьми завещание, вызов в суд и свидетельства.
(Завещание. Вызов в суд. Свидетельства)
(8) Когда Пасион умер, оставив такое завещание, Формион согласно этому документу берет его жену и становится опекуном его сына.[6] Аполлодор же стал присваивать деньги и считал, что он имеет право много тратить, беря из общих средств. Тогда опекуны рассудили, что если нужно будет разделить остаток средств пропорционально согласно завещанию, то, учитывая количество, которое Аполлодор уже истратил из общего имущества, делить вскоре будет уже нечего. Поэтому, ради младшего сына, они решили поделить имущество уже сейчас. (9) И вот все имущество опекуны делят между братьями, кроме того, которое арендовал Формион; но из этого имущества они отдали Аполлодору половину получаемого дохода. На каком основании Аполлодор в настоящее время предъявляет Формиону претензии по поводу этой аренды? Тогда, а не сейчас надо было заявлять свое неудовольствие! Ведь не станет же он утверждать, что не получал своевременно арендных платежей? (10) В противном случае, когда Пасикл стал совершеннолетним и получил гражданские права, а Формион расторг с братьями договор об аренде, разве вы сняли бы с него[7] все претензии? Нет, вы сразу потребовали бы уплаты, если бы он был бы вам хоть что-нибудь должен.
В доказательство того, что сказанное мною - правда и что Аполлодор разделил имущество с братом в то время, когда тот был еще ребенком, и что они аннулировали договор об аренде и сняли все остальные претензии, возьми это свидетельство.
(Свидетельство)
(11) Как только, граждане афинские, арендный договор был расторгнут, они делят между собой трапедзу и мастерскую щитов. Имея право выбора,[8] Аполлодор берет себе мастерскую, а не трапедзу. Если бы у него был какой-нибудь вклад в трапедзе, зачем бы ему выбирать мастерскую? Ведь и доход от нее был не больше, а меньше (мастерская приносила талант, а банк - сто мин), да и владеть ею было бы нисколько не легче, особенно если бы в трапедзе у него были бы собственные деньги. Но их не было. Поэтому, будучи благоразумным человеком, истец выбрал мастерскую щитов. Ведь такое владение не сопряжено с риском, а доходы, получаемые от чужих денег, - вещь ненадежная. (12) Немало, можно сказать и представить разных свидетельств того, что Аполлодор сикофанствует. Но я полагаю, что самым убедительным доказательством того, что Формион не получал никакого вклада, явится, во-первых, то обстоятельство, что в соглашении об аренде записан не вклад, а долг Пасиона банку. Во-вторых, учтите и то, что Аполлодор при разделе не предъявил никакой претензии. Третье доказательство состоит в том, что, сдавая трапедзу новым арендаторам, он не добавил туда собственный капитал. (13) Ведь если бы он отобрал вложенный в трапедзу его отцом вклад, Формиону пришлось бы, сдавая банк новым арендаторам, добыть эти деньги в другом месте.
В доказательство того, что я говорю правду, то есть, что сдавая впоследствии трапедзу Ксенону, Евфею, Евфрону и Каллистрату,[9] Формион не передавал им при этом собственного капитала, но что они взяли в аренду вклад и право на получение дохода, возьми свидетельство об этом и свидетельство о том, что Аполлодор выбрал себе мастерскую щитов.[10]
(Свидетельства)
(14) Вот, граждане афинские, этими людьми было засвидетельствовано, что, когда вот эти братья сдали в аренду[11] трапедзу, в которой не было никакого личного вклада, то за большие заслуги они отпустили арендаторов на свободу. Тогда они не предъявили никаких претензий ни к этим людям, ни к Формиону. Пока была жива мать, точно знавшая все обстоятельства, Аполлодор никогда не предъявлял никаких претензий Формиону, когда же она умерла, Аполлодор, сикофанствуя, вчинил иск на три тысячи драхм, требуя их в дополнение к тем двум тысячам, которые она вместе с хитоном и рабыней оставила детям Формиона. (15) Обратите внимание, что тогда он ничего не говорил о тех претензиях, которые сейчас предъявляет. Аполлодор передал тогда дело третейским судьям - отцу своей жены, своему свояку, а также Лисину и Андромену.[12] Судьи убедили Формиона уступить Аполлодору в дар три тысячи и остальное и таким путем сохранить с ним дружбу, а не вступать из-за этого во вражду. Аполлодор, получив таким образом пять тысяч, пошел в храм Афины[13] и вторично отказался от всех претензий к Формиону. (16) Однако, как вы видите, теперь он снова подает в суд, сфабриковав всякие обвинения и предъявляя претензии за все прошедшее время, даже (и это самое скверное) те, которых он раньше никогда не предъявлял.
А в доказательство того, что я говорю правду, возьми определение, вынесенное на Акрополе, и свидетельства лиц, присутствовавших там, когда Аполлодор, взяв деньги, отказывался от всех претензий.
(Определение. Свидетельство)
(17) Вы заслушали, граждане афинские, определение, которое вынесли Диний, на дочери которого женат Аполлодор, и Никий, за которым замужем сестра его жены. Взяв деньги и отказавшись от всех претензий, он вчиняет иск на огромную сумму и осмеливается судиться, как будто все эти люди уже умерли и истина уже никогда не может быть установлена.
(18) О граждане афинские! Вы слышали с самого начала, что сделал Формион и что произошло между ним и Аполлодором. Я думаю, что этот Аполлодор, который не может сказать чего-либо убедительного в защиту своих претензий, будет теперь утверждать то же самое, что он говорил когда-то перед диэтетом.[14] Он станет говорить, что его мать по наущению Формиона уничтожила документы и теперь, когда документы погибли, он лишен возможности привести бесспорные доказательства. (19) Посмотрите же, какие существуют доводы, доказывающие, что он говорит неправду и что его отговорки лживы. Во-первых, граждане афинские, кто стал бы, не получив документа о размерах наследства, делить отцовское имущество? Разумеется, никто. Через два года минет уже 20 лет, как ты согласился на раздел, и ты не можешь доказать, что когда-либо жаловался на отсутствие документов. (20) Во-вторых, когда Пасикл, сделавшись взрослым, принял отчет своих опекунов, подумайте, кто бы на месте Аполлодора, если уж он сам не решался обвинить мать в уничтожении документов, не сообщил бы об этом брату, чтобы изобличить ее в этом. В-третьих, на основании каких документов ты вчинял свои иски? Ведь Аполлодор взыскал немало денег, вчиняя гражданам иски, в которых он писал: "Мне причинил ущерб такой-то, не отдавая долга, засвидетельствованного в оставленных мне отцом бумагах". (21) Но ведь если бы документы были уничтожены, на основании чего вчинял он эти иски?
А чтобы вы знали, что я говорю правду, вспомните, что вы уже слышали об имевшем место разделе и что перед вами выступали свидетели. А по поводу исков, о которых я упоминал, пусть прочтут вам свидетельские показания.
(Свидетельства)
В этих исках Аполлодор, конечно, признал, что он получил отцовские документы. Ведь не станет же он утверждать, что сикофанствовал и судился из-за денег, которые эти люди не были ему должны. (22) И вот, граждане афинские, я считаю, что хотя есть немало доказательств, из которых видно, что Формион не нарушает законов, но самый главный довод заключается в том, что Пасикл, брат Аполлодора, не предъявляет ни иска, ни каких-либо претензий, подобных тем, что выдвигает истец. Ведь не может же быть, что Формион ни в чем не обидел оставшегося после смерти отца еще мальчиком Пасикла, имуществом которого он распоряжался в качестве опекуна, а тебя, который тогда был уже мужчиной 24 лет, способным защищать свои интересы и с легкостью обратиться к правосудию, в случае, если бы в чем-либо потерпел ущерб, - тебя он ограбил. Нет, это совершенно невозможно!
В доказательство того, что я говорю правду и что Пасикл не предъявляет никаких обвинений, возьми его свидетельство.
(Свидетельство)
(23) Вот какие доводы, доказывающие, что иск Аполлодора не может быть принят к рассмотрению, должны привлечь ваше особое внимание. Вспомните то, что уже было сказано. Ведь мы, граждане афинские, произвели расчет, сдали в аренду трапедзу и отдали в наем мастерскую щитов; потом был третейский суд и имущество снова было разделено; и вот, несмотря на то, что законы не разрешают вчинять иск и требовать имущество, от которого человек уже однажды отказался, Аполлодор все-таки стал сикофанство-вать и вопреки законам затевает процесс. (24) Мы же в полном согласии с законами предъявили встречный иск и утверждаем, что претензия Аполлодора не подлежит рассмотрению. Для того, чтобы вам яснее стала суть дела, которое вы будете решать голосованием, пусть прочтут этот закон и свидетельства тех, кто присутствовал при отказе Аполлодора от аренды и всех остальных претензий. Возьми свидетельские показания и закон.
(Свидетельства. Закон)
(25) Вы слышите, граждане афинские, закон, перечисляющий разные другие случаи, когда нельзя вчинять иск, а также и тот, где говорится о том, когда кто-либо отказался от своих претензий и счел себя удовлетворенным. Такое решение естественно. Ведь если справедливо, что не разрешено судиться из-за того, о чем однажды уже было вынесено решение, то еще более справедливо не начинать судебных разбирательств в случаях, когда истец еще раньше отказался от своих претензий. Ведь тот, кто проиграл у вас свое дело, пожалуй, еще может сказать, что вы были обмануты; но человек, который сам открыто высказался не в свою пользу, отступивший и примирившийся с этим, - на основании какого резона может он, наперекор самому себе, вновь возбуждать иск о том же самом? Никоим образом! Вот почему тот, кто установил закон о недопустимости некоторых исков, на первом месте запретил предъявлять претензии, требуя того, от чего человек уже отступил и признал себя удовлетворенным.[15] Аполлодор же сделал и то, и другое. Он и отступил, и признал себя удовлетворенным. А то, что я, граждане афинские, говорю правду, было вам подтверждено свидетельствами.
(26) Возьми еще закон о сроке давности.
(Закон)
Так вот, граждане афинские, закон явно ограничил время для претензий. А вот этот Аполлодор, после того как прошло больше двадцати лет, полагает, что ради его сикофанства вы нарушите законы, согласно с которыми поклялись решать дела. И хотя следует соблюдать все законы, но этот закон, граждане афинские, особенно важен. (27) Мне кажется, что Солон установил этот закон[16] только потому, что хотел оградить вас от сикофантов. Он счел, что пяти лет совершенно достаточно, чтобы потерпевшие несправедливость могли добиться возмещения урона. Он считал, что время самым очевидным образом приведет к изобличению обманщиков. Понимая, что стороны, вступающие в сделку, и свидетели сделки не могут жить вечно, он вместо них поставил закон, чтобы тот в справедливом деле заменил свидетелей тем, кто будет их лишен. (28) Мне интересно, граждане судьи, что попытается на это возразить этот Аполлодор. Ведь не может же он предполагать, что вы, видя, как на его имущество не было совершено никакого посягательства, прогневаетесь только на то, что Формион женился на его матери. Так же, как и многие из вас, он хорошо знает и не забыл, что всем известный трапедзит Сократ, получивший от своих хозяев свободу, также как и отец Аполлодора, отдал свою жену Сатиру, который прежде был его рабом.[17] (29) Другой трапедзит Сокл отдал свою жену Тимодему, ныне живущему и здравствующему, который тоже был когда-то его рабом. Люди, занимающиеся этим промыслом, поступают так, граждане афинские, не только здесь, но и на острове Эгине. Стримодор отдал жену своему рабу Гермею, а когда она умерла, отдал ему в жены свою дочь. Можно привести немало таких примеров. И это вполне естественно. (30) Ведь вам, граждане афинские, имеющим гражданство по праву рождения, не приличествует предпочитать сколь угодно большое богатство благородству происхождения. Тем же, кто получил право гражданства в дар или от вас, или еще от какого-либо государства (причем источником этого счастья было обогащение), людям, которые стали состоятельнее других и за это удостоились гражданства, таким естественно стремиться к сохранению своего имущества. Отец твой, Пасион, был не первым и не единственным, который видел спасение своего дела лишь в том, чтобы заполучить в свойственники Формиона: он отдал ему свою жену - вашу мать - и при этом нисколько не унизил ни самого себя, ни вас, его сыновей. (31) Если рассматривать вопрос с точки зрения выгоды, то ты обнаружишь, что он рассудил правильно; если же во имя семейной гордости ты отвергнешь свойство с Формионом, то смотри, как бы это не показалось смешным. Ведь если кто-нибудь спросит, каким ты считаешь своего отца, то я уверен, что ты ответишь, что считаешь его добропорядочным человеком. А кто по-твоему больше похож на Пасиона и по характеру и по всему образу жизни - ты или вот этот Формион? Я-то хорошо знаю, что он больше похож на твоего отца. Значит, ты отвергаешь того, кто больше тебя самого похож на отца лишь потому, что он женился на твоей матери. (32) Но ведь то, граждане афинские, что это было сделано по желанию и распоряжению Пасиона, подтверждается не только завещанием: ведь даже ты сам засвидетельствовал это. Когда ты требовал раздела материнского имущества, у Формиона и его жены уже были дети. Тогда ты признавал ее брак действительным, так как твой отец выдал ее согласно законам. Если бы Формион был женат на ней незаконно, взял ее не выданную никем из родственников, то их дети не были бы наследниками,[18] а у тех, кто не признан наследниками, нет прав на часть имущества. То, что я говорю правду, видно по тому, что он взял четверть имущества[19] и отказался от всяких претензий. (33) Так вот, граждане афинские, не имея ни по одному пункту ничего сказать по существу, Аполлодор осмелился все-таки произносить перед диэтетом самые бесстыдные речи. Во-первых, он утверждал, что вообще не было никакого завещания и что это выдумка и обман. Во-вторых, что он прежде согласился на все и не обращался в суд, потому что Формион был готов вносить ему большую арендную плату и обещал делать это впредь. А поскольку он этого не делает, то теперь - говорит Аполлодор, - я прибегаю к суду. (34) Если он приведет эти доводы, то это будет ложь, и он будет утверждать то, что противоречит его поступкам. Это видно из следующего: когда он станет отрицать существование завещания, спросите его, на каком же основании он получил по праву старшинства[20] дом, которым владеет согласно завещанию. Ведь не станет же он говорить, что написанное отцом в завещании в его пользу действительно, а остальное - недействительно. (35) Если же он будет говорить, что был обманут обещаниями Формиона, припомните, что мы представили вам свидетелей, которые взяли в аренду трапедзу и мастерскую щитов долгое время спустя, после того, как Формион рассчитался с наследниками. Именно тогда, когда он передавал и то и другое в новые руки, Аполлодор и должен был предъявить свои требования, если бы то, из-за чего он теперь судится, отказавшись в свое время от всяких претензий, было бы действительно справедливо.
А в подтверждение того, что я говорю правду, и что он получил дом согласно завещанию как старший сын, и вовсе не считал нужным предъявлять тогда Формиону какие-либо претензии, но, наоборот, одобрял его действия, возьми свидетельство.
(Свидетельство)
(36) Чтобы вы, граждане афинские, знали, как много денег получил Аполлодор от арендаторов и от взыскания долгов (он ведь собирается плакаться, утверждая, что он бедняк, потерявший все), выслушайте то, о чем мы вкратце расскажем. На основании записи, которую оставил его отец, он взыскал долгов[21] на сумму 20 талантов, и из них на его долю пришлось больше половины; ведь во многих случаях он присваивал себе также часть, причитающуюся его брату. (37) В течение тех 8 лет, когда Формион держал трапедзу в своих руках, он каждый год получал по 80 мин, половину арендной платы.[22] Это составляет 10 талантов и 40 мин. После того как они сдали трапедзу в аренду Ксенону, Евфраю и Каллистрату, он получал в течение последующих 10 лет каждый год по таланту.[23] (38) Сверх того, примерно в течение 20 лет после того, как в самом начале был проведен раздел, он имел дохода с того имущества, которым управлял сам, больше чем по 30 мин. Если вы все это сложите - и то, что он получил в результате дележа, и то, сколько взыскал долгов и сколько получил арендной платы, то окажется, что ему досталось 40 талантов. И это не считая того, чем его облагодетельствовал Формион, и кроме материнских денег и тех 2,5 талантов и 600 драхм, которые он взял из трапедзы, да так и не отдает. (39) Ты, наверное, скажешь, клянусь Зевсом, что эти деньги забрало государство и ты жестоко пострадал от наложенных на тебя многочисленных литургий. Однако то, что ты давал на литургии из общих средств, истратили вы с братом оба, а то, что было выплачено позже, не стоит не только дохода с двух талантов, но даже и с 20 мин. Так что ни в малейшей степени не обвиняй государство и не говори, что средства, которые ты постыдно и недостойно растратил, пошли на государственные нужды.
(40) Чтобы вы, граждане афинские, знали, сколько денег он получил и какие литургии совершал, все это будет вам прочтено по отдельности. Возьми вот эту книгу доходов, этот вызов[24] и эти свидетельства.
(Книга. Вызов. Свидетельство)
(41) Вот сколько денег он получил, собрав долгов на много талантов, причем одни должники заплатили добровольно, а с других пришлось взыскивать по суду; все эти деньги причитались Пасиону сверх тех сумм, которые шли за аренду трапедзы и остального имущества, оставшегося после него. Теперь они получили все это.[25] И вот, истратив на литургии лишь то количество денег, о котором мы слышали, - ничтожную часть его доходов, не говоря уже о самом имуществе, - этот человек все-таки будет хвастаться и болтать о триерархиях[26] и хорегиях. (42) Но я уже доказал вам, что эти речи будут лживы. Кроме того, я думаю, что даже если бы его слова были правдивы, то лучше и справедливее, чтобы именно он тратил на литургии свои средства. Это все же предпочтительнее, чем отдать Аполлодору имущество Формиона, а самим получить лишь малую часть этих денег, оставив Формиона в крайней нужде, и при этом видеть, как Аполлодор по-прежнему растрачивает свое состояние. (43) Что же касается богатства Формиона, будто он получил его за счет твоего отца, и того, что ты намеревался спросить у Формиона, откуда взялось его имущество, - то именно тебе, единственному из всех людей, не следовало бы касаться этого вопроса. Ведь твой отец Пасион приобрел имущество тоже не в результате находки и не унаследовал его от отца, но, заслужив доверие своих господ трапедзитов Антисфена и Архестрата, перед которыми он зарекомендовал себя человеком честным и справедливым. (44) Среди людей, занимающихся крупной торговлей и денежными операциями, удивительной находкой считается человек, который окажется одновременно предприимчивым и честным, а как раз эти качества Пасион получил не от своих хозяев, но он сам был честен от рождения. Формиону также честность передал не твой отец: если бы это было в его руках, то он прежде всего сделал бы честным тебя. Если же ты не знаешь, что доверие служит в денежных делах наилучшей опорой, то ты, пожалуй, вообще ничего не знаешь. Кроме того, Формион во всех ваших делах был во многом полезен и твоему отцу и самому тебе. Однако я думаю, что едва ли найдется такой человек, который сможет удовлетворить свойственную твоему характеру ненасытность. (45) Я удивляюсь, как это тебе не приходит в голову, что сейчас здесь присутствует Антимах, сын Архестрата, который был когда-то господином твоего отца и дела которого не так хороши, как он того заслуживает. Однако он не судится с тобой и не говорит, что страдает, если ты носишь хламиду,[27] одну гетеру выкупил и дал ей свободу,[28] а другую выдал замуж с приданым: а ведь ты делаешь все это, имея жену. В качестве свиты за тобой следуют трое рабов. Ты ведешь такой вызывающий образ жизни, что это чувствуют даже те, кто встречает тебя на улице, а Антимах в то же самое время живет, во многом испытывая нужду. (46) А ведь он видит, как живет Формион. Однако если ты считаешь, что ты имеешь право притязать на имущество Формиона на том основании, что когда-то он принадлежал твоему отцу, то ведь Антимах имеет не меньшее право на это, чем ты. Так что на этом основании и ты, и Формион оказываетесь принадлежащими Антимаху. Ты дошел до такого безрассудства, что заставляешь утверждать такие вещи, за одно произнесение которых тебе следовало бы считать врагами всех, кто так говорит. (47) Ты оскорбляешь и самого себя, и своих покойных родителей, и вдобавок еще наносишь обиду государству. Вместо того чтобы радоваться правам гражданства, которых твои отец, а затем и вот этот Формион благодаря человеколюбию афинян оказались удостоенными, вместо того, чтобы постараться скрасить это и выставить в благоприятном свете, так чтобы все выглядело как можно благопристойнее - и для Давших права, и для вас, получивших их, - ты выставляешь всю историю напоказ, делаешь ее предметом публичного обсуждения, обличаешь и только что не стыдишь афинян за то, что они предоставили гражданство такому, как ты. (48) Ты дошел затем до полного безумия - ибо как иначе можно это назвать - и не замечаешь, что мы в сущности говорим в твою пользу, когда утверждаем, что поскольку Формион уже вышел на свободу, то не имеет никакого значения то, что он когда-то принадлежал твоему отцу. Ты же, не считая его ни в какой степени себе равным, говоришь против самого себя. Ибо все права, которые ты присвоил себе в отношении Формиона, получают на тебя те, кто с самого начала владел твоим отцом.
Для того чтобы доказать, что Пасион также был чьим-то рабом, а затем был освобожден, подобно Формиону, возьми вот эти свидетельства о том, что Пасион был рабом Архестрата.
(Свидетельства)
(49) Этого Формиона, который с самого начала сберег все дело и оказался полезнейшим человеком для твоего отца, а тебе самому сделал все то добро, о котором вы слышали, - вот этого человека Аполлодор вопреки справедливости считает необходимым лишить всякой возможности существовать, взыскав с него по суду столь большую сумму денег. Ведь именно этого ты добиваешься! Если ты внимательно посмотришь на имущество Формиона,[29] то обнаружишь, если присяжные поддадутся твоему обману (да не случится этого), кому это имущество в действительности принадлежит.[30] (50) Вот ты видишь Аристолоха, сына Харидема: когда-то у него было поле, а теперь этой землей владеют многие, ибо приобрел он это поле, будучи должен многим. Также поступили Сосином, Тимодем, и все остальные трапедзиты,[31] когда у них не хватило средств удовлетворить кредиторов, - все они отказались от своего имущества.
Ты же считаешь, что не нужно принимать во внимание того, как распорядился по всем вопросам твой отец, который был много лучше тебя и гораздо более рассудительным. (51) Ведь он, о Зевс и боги, считал Формиона настолько более ценным для тебя, самого себя и для ваших дел, что, хотя ты был уже взрослым мужчиной, именно Формиона, а не тебя он оставил опекуном половины своего имущества, отдал ему свою жену и относился к нему, пока был жив, с почтением. И это было справедливо, граждане афинские! Ибо остальные трапедзиты, которые не выплачивали аренду, но сами вели свои предприятия, все потерпели крах, а Формион, платя два таланта и 40 мин аренды, сохранил вам трапедзу. (52) За это Пасион испытывал к нему благодарность, а ты не придаешь этому никакого значения и, не считаясь ни с завещанием, ни с проклятиями,[32] которые туда внесены твоим отцом, преследуешь Формиона, придираешься к нему и сикофанствуешь! О, любезнейший, если только можно тебя так назвать, неужели ты не остановишься и не поймешь, что быть честным выгоднее, чем иметь много денег, ведь у тебя, если только ты говоришь правду, хотя ты и добыл столько денег, все они, по твоим словам, пропали. А если бы ты был порядочным человеком, ты бы их не растратил. (53) Клянусь Зевсом и богами, с какой стороны ни посмотреть, я все-таки не вижу ничего такого, в чем судьи могли бы тебе поверить и за что могли бы осудить Формиона. За что же, действительно?
Разве за то, что ты предъявляешь ему обвинения в преступлениях, совершенных недавно? Но ведь ты обвиняешь по прошествии многих лет. Может быть, это происходит потому, что ты все это время не занимался судебными делами? Но кто же не знает, что ты непрерывно судился, возбуждая не только частные иски, не уступающие по значению нынешнему, но вдобавок сикофанствуя в государственных делах. Кого только ты не привлекал в суду? Разве ты не выступал обвинителем Тимомаха? А Калиппа, который сейчас находится в Сицилии, и, опять же, Менона? А Автокла, а Тимофея[33] и еще других многих! (54) Разве возможно, чтобы ты, Аполлодор, такой, каким ты предстал перед нами, решился бы сначала начать судиться из-за общих интересов, где твои интересы были задеты лишь частично, а собственными делами, о которых ты сейчас хлопочешь, пренебрегал бы, и притом состоянием по твоему утверждению весьма значительным? Так почему же, преследуя судом всех этих людей, ты не привлекал к суду Формиона? Да просто потому, что тебе не было причинено никакого ущерба. Да и сейчас, как я предполагаю, ты просто занимаешься сикофанством. Я, граждане афинские, считаю, что важнее всего для разбирательства представить свидетелей его поступков. Что можно думать о нынешнем поведении человека, который постоянно сикофанствовал? (55) Клянусь Зевсом, граждане афинские, я кроме того считаю, что вам необходимо рассказать обо всех чертах характера Формиона - о его справедливости и человеколюбии. Человек несправедливый во всем мог бы, пожалуй, если бы представился случай, посягнуть и на права Аполлодора. Но тот, кто никогда не обижал никого противозаконно, но добровольно, по собственному почину многим делал благодеяния - по какой, спрашивается, причине стал бы он нарушать права именно этого, одного из всех?
Так вот, услышав эти свидетельства, вы узнаете характер каждого из этих людей.
(Свидетельства)
(56) Теперь возьми свидетельство, обличающее подлость Аполлодора.
(Свидетельство)
Ну а Формион похож на него? Смотрите! Говори!
Прочти, насколько Формион был полезен городу в государственных делах.
(Свидетельство)
(57) Итак, граждане афинские, вы узнали, насколько Формион был полезен как государству, так и многим из вас. Не причинив никакого зла ни одному человеку ни в частной, ни в общественной жизни, не нанеся обиды вот этому Аполлодору, он просит и умоляет вас, он требует, чтобы вы спасли его. Мы, его близкие, просим вас об этом вместе с ним. Вам следует знать и вот о чем: вам, граждане афинские, было прочитано свидетельство, что Формион предоставил государству такие деньги, которыми не владеет ни он, ни кто-либо другой. Формион пользуется таким кредитом у тех, кто знает, что он стоит не меньше, чем эти деньги, а даже много больше. Благодаря этому кредиту он оказался таким полезным и самому себе, и вам. (58) Не дайте же погибнуть его состоянию, не позволяйте этому грязному человеку разорить Формиона. Не подавайте постыдного примера, чтобы мерзкие, вонючие сикофанты не имели возможности получать из ваших рук имущество тех, кто работает и стремится жить скромно. Ведь это имущество для вас гораздо полезнее, когда находится в руках Формиона, чем если оно будет принадлежать Аполлодору. Вы сами видите и слышите от свидетелей, как помогает Формион просящим о помощи. (59) Он делает это все не ради имущественной выгоды, а ради человеколюбия, вследствие своей добропорядочности. Вовсе не достойно будет, граждане афинские отдать такого человека в руки вот этого Аполлодора. Нужно пожалеть его теперь, когда вы в состоянии его спасти, а не потом, когда ему от этого уже не будет легче: я не вижу другого случая, когда кто-нибудь сможет ему еще помочь. (60) Все то многое, о чем будет говорить Аполлодор, считайте пустыми словами и сикофанством. Потребуйте от него, чтобы он либо доказал вам, что не было такого завещания его отца, либо что был какой-то другой арендный договор помимо того, который мы представляем суду, либо, наконец, пусть докажет, что он не отступился, заключив с Формионом соглашение, от всех своих претензий, в соответствии с решением его тестя, с которым он сам согласился. Или пусть докажет, что законы разрешают вчинять иск по поводу таких дел и доказывать что-либо подобное. (61) Если же, оказавшись в затруднительном положении, он станет обвинять нас и оскорблять и будет браниться, не обращайте на это внимания, и пусть вас не обманут его крик и бесстыдство! Помните и не упускайте из виду того, что слышали от нас. Если вы поступите так, то сдержите данную вами клятву и справедливо спасете Формиона, который, клянусь Зевсом и всеми богами, достоин этого.
(62) Возьми и прочти им закон и вот эти свидетельства.
(Свидетельства)
Не знаю, что еще нужно говорить. Думаю, что вы усвоили все сказанное. Итак, выливай воду.[34]

* * *

Эта речь - так называемая синегория (дополнительное выступление в поддержку одной из сторон). Обвиняемый произнес всего несколько слов; его время использует один из его друзей, выступающий с речью, написанной Демосфеном. Защитник принадлежит, по-видимому, к той же среде, что и Формион; он сведущ в профессии трапедзита. В отличие от бывшего раба Формиона, который был чужеземного происхождения, защитник в состоянии говорить достаточно правильно, а о Формионе этого сказать нельзя (см. ниже, § 1 и Речь XLV. 30).
Речь относится к делу Аполлодора против Формиона. С этим процессом связаны также две речи против Стефана (XLV и XLVI). Формион - вольноотпущенник, трапедзит и не имеет ничего общего с тем Формионом, против которого направлена речь XXXIV. Хозяином Формиона был некогда Пасион. Его трапедза была одной из самых известных в IV в. до н. э. Расцвет ее деятельности относится к тому же времени, что и речь Исократа "Трапедзитик" (около 392 г. до н. э.), где упоминается о ней. В эту трапедзу был сделан около 380 г. до н. э. вклад отца Демосфена (Речь XXVII. 11). Пасион сам был прежде рабом, но стал наследником своего хозяина. Он оказал государству большие услуги и получил право афинского гражданства. Умирая, он оставил в 370 г. (Речь XLVI. 13) вдову Архиппу и двух сыновей - Аполлодора 24 лет и Пасикла 10 лет. Еще в 371 г. он отдал трапедзу и мастерскую щитов в аренду своему вольноотпущеннику Формиону. По завещанию он выдал Архиппу замуж за Формиона и сделал Формиона опекуном Пасикла (8).
Аполлодор был недоволен этим и попытался преследовать Формиона судом за женитьбу на его матери. Аполлодор был расточителен, и родные добились раздела имущества между ним и его братом, за вычетом того, которое сдано было в аренду Формиону. Когда Пасикл достиг совершеннолетия, истек срок аренды Формионом трапедзы и мастерской, и после Третейского суда братья заявили, что у них нет больше претензий к Формиону. В 360 г. до н. э. умерла Архиппа (L. 60). При разделе ее наследства имел место третейский суд родственников, после которого стороны также заявили, что они больше не имеют претензий друг к другу. Прошло около десяти лет; в 350/349 г. до н. э. Аполлодор возбуждает дело против Формиона. Во время судебного разбирательства и была произнесена наша речь. В договоре о сдаче трапедзы в аренду упоминались 11 талантов, относительно которых имелась расписка, в которой Формион признавал себя должником банка на эту сумму. Эти 11 талантов составились из вкладов, которые были даны в долг под залог земли. Происхождение этой расписки таково. Не имея прав гражданства, Формион был лишен права отобрать землю у неисправных должников и поэтому прибег к обходному пути: он дал банку долговое обязательство на 11 талантов, а банк передал ему расписки таких должников, осуществить принудительное взыскание с которых Формион не имел права.
Теперь Аполлодор заявляет, что упомянутые в арендном договоре И талантов были исходным капиталом трапедзы, так что Формиону следовало отдать их наследникам при возвращении трапедзы. За истекшие 8 лет аренды эти 11 талантов должны были вырасти из расчета 10% годовых до 20 талантов, которые Аполлодор и требует сейчас с Формиона.
Когда Аполлодор вчинил этот иск Формиону, тот заявил протест, утверждая, что претензии Аполлодора вообще не должны рассматриваться судом. По этому случаю состоялось предварительное разбирательство, во время которого заявившая протест сторона должна была выступать первой. Речь, произнесенная в поддержку Формиона, имеется в нашем распоряжении и предлагается читателю. Протест против рассмотрения дела (по существу) основывается на двух доводах: 1) Аполлодор дважды в установленном порядке признал, что у него нет никаких претензий к Формиону; 2) закон запрещает предъявление претензий по истечении пятилетнего срока.
Позиция Формиона в этом деле была сильной. Закон был на его стороне, и доказательства, подтверждающие это, неоспоримы. Выступавший в суде даже не счел нужным полностью использовать отведенное ему время. Как мы знаем из "Первой речи против Стефана", судьи даже не стали слушать Аполлодора и вынесли решение в пользу Формиона.
Автором речи является Демосфен (Эсхин. II. 165; Динарх. I. 111). Как видно из Речи XLV. 6, Аполлодор проиграл дело, и судьи присудили его за сутяжничество к уплате одной шестой суммы иска, то есть 3 талантов 20 мин (эпобелия).
Речь была произнесена через 20 лет после смерти Пасиона, то есть в 350/349 г. до н. э.

[2] Как только Пасион получил права гражданства, он стал приобретать землю и сделался одним из богатейших землевладельцев Аттики.

[3] См. вводную заметку. Сколько всего было денег у Пасиона, установить невозможно. Исследователи и сегодня спорят по этому поводу.

[4] В речи «Против Тимофея» (XLIX. 44) упомянут работавший у Пасиона вместе с Формионом Евфрай, который мог впоследствии вести дела трапедзы у арендовавшего ее Формиона.

[5] Вопрос о подлинности завещания Пасиона обсуждается в речах против Стефана (XLV и XLVI), но там Демосфен (или иной автор) отстаивает противоположную точку зрения.

[6] Имеется в виду Пасикл. Обычай выдавать вдову замуж по завещанию покойного мужа с тем, чтобы новый муж стал опекуном пасынка, встречается в Афинах (см. Речь XXVII. 7).

[7] Имеются в виду Аполлодор и Пасикл.

[8] Он имел это право, как старший (ср. § 34).

[9] По-видимому, перечисленные арендаторы были рабами, так как не названы имена их отцов.'

[10] Это утверждение не могло содержаться в свидетельстве о дальнейшей судьбе трапедзы и, по-видимому, является позднейшей вставкой.

[11] 11 Имеются в виду Аполлодор и Пасикл.

[12] Первые двое представляли Аполлодора, а Лисин и Андромен — Формиона.

[13] Подразумевается Парфенон, находившейся на Акрополе.

[14] Диэтет — государственный чиновник, занимавшийся предварительным рассмотрением дела.

[15] В греческом тексте употреблены термины α̉φεσις и α̉παλλαγή, которые обычно рассматриваются как синонимы; однако в некоторых случаях (Речь XXXVII. 1 и 19, а также XXXVIII. 1) каждый из них, возможно, имеет особое юридическое значение. В других случаях, когда встречаются эти термины вместе, они представляются синонимами.

[16] В Афинах была тенденция приписывать Солону авторство различных законов, чтобы придать им больший авторитет.

[17] Об этом Сократе и его рабе Сатире, а также о других названных ниже трапедзитах из других источников ничего не известно.

[18] Это заявление вызывает сомнение. Незаконные дети действительно не могли наследовать отцу, но здесь речь идет о наследовании имущества матери.

[19] У Архиппы было еще двое детей от Формиона.

[20] В нашем распоряжении нет других свидетельств о преимущественных правах старшего при наследовании.

[21] Ср. Речи XLIX и LII.

[22] 80 мин, половину арендной платы... — Эта сумма повторяется ниже (§ 51), но только немного выше оратор утверждал, что доход от трапедзы составлял 100 мин, а теперь называет уже 160.

[23] Доходы трапедзы, очевидно, упали. Мёррей объясняет это место тем, что Аполлодор взял мастерскую щитов и получал доход только с нее.

[24] Здесь — официальное предложение оспорить книгу доходов.

[25] Имеются в виду братья Аполлодор и Пасикл.

[26] Об одной из них говорится в речи против Поликла (Речь L), а также в первой речи «Против Стефана» (XLV. 3, 78). Ср. также, как характеризует свой образ жизни сам Аполлодор (XLV. 77).

[27] Хламида — плащ, верхняя одежда, иногда весьма дорогостоящая.

[28] О возможной стоимости выкупа гетеры ср. речь «Против Незры» (LIX. 32).

[29] Хозяин мог претендовать на имущество своего вольноотпущенника лишь в том случае, если тот умирал, не оставив наследников.

[30] Оратор указывает, что Формион .ведет свои операции на деньги, взятые им в долг.

[31] Имена этих разорившихся трапедзитов не встречаются в других источниках. Приведенные оратором случаи ничего, не говорят о состоянии Формиона и скорее запутывают дело, чем проясняют его.

[32] Это единственное свидетельство о том, что воля завещателя иногда подкреплялась проклятиями, очевидно,.по адресу возможных нарушителей его распоряжений.

[33] Эти тяжбы были связаны с исполнением триерархии Аполлодором в 362/361 г. до н. э. Ср. речи «Против Аристократа» (XXIII. 104 и след.) и «Против Поликла» (L. 12, 14, 15) и схолии к Эсхину (I. 56). Тимомах, Менон и Автокл были, один за другим, стратегами, а Калипп — триерархом. Против него Аполлодор произнес отдельную речь (LII).

[34] Оратор закончил речь раньше положенного срока, так что в клепсидре еще оставалась вода.