Цель этой главы — изучить эллинистическое восприятие Александра через рассмотрение рассказа Полибия, акцентируя внимание на его описании и оценке разрушения Фив. Насколько мне известно, проанализировать весь образ Александра у Полибия пытались только Эллингтон и Биллоуз.
Эллингтон предположил, что описание Александра у Полибия основано на работе Каллисфена, племянника Аристотеля и историка царской армии. Затем Эллингтон указал на сложность построения общей дискуссии на основе «Истории» Полибия, поскольку его рассказ об Александре скуден и неконкретен, и он упоминает лишь ограниченное количество событий. Можно предположить, что другие историки, как и Эллингтон, считали Полибия более сложным источником, чем другие биографии великого царя.
Это мнение было оспорено Биллоузом. Он подчеркивает тот факт, что работа Полибия является единственным существующим эллинистическим источником, то есть она дает прямое изображение Александра до римского периода.
Затем Биллоуз делит описание Александра в произведении Полибия на пять тем. Прежде всего, он упоминает о разрушении отделившихся от Коринфской лиги Фив, деяние, которое Полибий называет неоправданным и варварским, одобряя только пощаду святилищ города. Во–вторых, сравнение между Александром и другими царями. Как мы видели выше, эллинистическое царствование берет свое начало от Александра, и цари эллинистических царств всегда помнили о нем и утверждали легитимность своих тронов, сравнивая себя с ним. Полибий, как отмечает Биллоуз, тоже оценивал качества царей, сравнивая их с современниками. В-третьих, оценка характера Александра и его способностей как полководца. Он говорит, что греческие философы эллинистического периода критиковали правление Александра как принуждение силой, тогда как от царей ожидалось, что они будут действовать как спасители, Сотеры. Полибий критикует насильственные аспекты правления Александра как выходящие за рамки идеала эллинистического монарха Сотера. В отличие от других биографий Александра, которые приписывают все его военные успехи только ему, Полибий больше говорит об успехах его людей, особенно гетайров (друзей государя), которые перешли на службу к Александру от его отца Филиппа II. Последняя тема — это описание удачи Александра, где говорится, что его успех был обусловлен скорее везением, чем способностями.
Из приведенных выше пяти сюжетов видно, что Полибий осознавал стиль «всеобщей истории», и поэтому, по сравнению с биографиями царя, которые, как правило, фокусировались на достижениях Александра, он высоко оценивал достижения подчиненных ему генералов. Следует отметить, что «варварские акты», такие как разрушение Фив, подвергаются жесткой критике без какой–либо защиты Александра ( исключая Арриана). Так, Биллоуз отмечает, что Полибий, говоря об Александре, уравновешен.
Более того, Биллоуз утверждает, что Полибий опирался не на Каллисфена, как утверждает Эллингтон, а на труд Гиеронима Кардийского. Разница между Гиеронимом и Каллисфеном заключается в том, что работа Гиеронима — это «всеобщая история», стандарт греческого историописания. Он утверждает, что сбалансированный взгляд Полибия на Александра объясняется тем, что он унаследовал первоначальный рассказ Гиеронима.
Отсюда я разделил статьи об Александре в трудах Полибия на две группы. Исследование Полибия показывает, что Александр не является идеальным царем, потому что он не соответствует стандартам Сотера из–за своей жестокой стороны, представленной разрушением Фив. Можно резюмировать, что успех Александра был обусловлен не его собственными заслугами, а компетентностью группы людей из его окружения, влиянием его отца Филиппа II и удачей. Поэтому первой задачей является изучение взглядов Полибия на разрушение Фив. Это позволит нам судить о достоверности того, что Биллоуз считает основой взглядов Полибия на Александра.

Оценка разрушения Фив

Сразу же после вступления на престол Александр Македонский разгромил и до основания разрушил отложившиеся от Коринфской лиги Фивы. Частые и повсеместные ссылки на разрушение Фив в «Истории» показывают степень интереса Полибия к этой теме. Сперва рассмотрим дебаты между этолийским и акарнанским послами в Спарте в 209 году до н. э.
Вот аргументы Хленея, этолийского посла:
«Мужи Лакедемона, я не думаю, что кто–то осмелится отрицать, что греческое рабское состояние берет свое начало от македонских царей, но именно Александр полностью уничтожил то немногое, что осталось от греческой свободы в фиванском полисе, как вы все знаете, мы считаем» (Polyb.9.28.1-29.1).
Здесь Хленей очень четко выражает свое негативное мнение о том, что разрушение Александром Фив стало полным угасанием славы Греции и отправной точкой для последующего ее покорения Македонией.
Хленею возражает акарнанский посол Ликиск:
«Но ты не упоминаешь, что он наказал персов за их насилие над всеми греками, и не упоминаешь, что с целью избавить всех нас от худшего, он поработил варваров и уменьшил их богатство — а этим богатством они разорили Грецию, уничтожая в одно время предков афинян, а в другое время фиванцев — до такой степени, что греки остались ни с чем. И он подчинил грекам Азию» (Polyb.9.34.1-3).
Ликиск не вдается в вопрос о правомерности разрушения Александром Фив. С другой стороны, он выступает против обвинений Хленея в адрес Александра, утверждая, что Александра следует похвалить за то, что своей экспедицией он наказал и устранил угрозу от Персии.
Интересно отметить, что споры о достоинствах оценки Александром разрушения Фив происходят в Спарте. В персидских войнах V века до н. э. Спарта, наряду с Афинами, сыграла центральную роль в отражении персидского вторжения. С другой стороны, во время восточного похода Александра Спарта соединилась с Персией и угрожала его тылу. По этому случаю спартанская армия под командованием царя Агиса IV была разбита Антипатром, который руководил Македонией. Как мы увидим позже, незадолго до воцарения Филиппа V Спарта расширила свою власть при Клеомене III, но Клеомен III был смещен вмешательством Антигона III Досона по просьбе Арата из Ахейского содружества, и некоторое время в Спарте не было царя (Polyb. 2.45-70).
Учитывая вышесказанное, маловероятно, что Спарта благосклонно относилась к Александру и династии Антигонидов, оккупировавшей Спарту. Поэтому для спартанцев был бы более приемлем аргумент Хленея. Но Ликиск осмелился привести доводы в пользу Александра. То, что достижения Александра в разрушении Персидской империи не могли быть проигнорированы, и то, что он критически относился к отрицанию достижений Александра на основании одного только разрушения Фив, находит подтверждение.
Рассмотренные здесь отрывки показывают, что в оценке современниками разрушения Фив не преобладало ни негативное, ни позитивное предубеждение. Какова же была точка зрения самого Полибия, который информировал об обеих сторонах дебатов? Мы увидим это в следующем разделе.

Оценка Полибием разрушения Фив

Полибий очень критически отнесся к разрушению Фив, отмечая как единственный положительный факт, что уважили богов.
«Собираясь в Азию, Александр лишил родины фиванцев с целью наказать Фивы за их грехи, а также для того, чтобы устрашить остальных греков. Но в то время все жалели фиванцев, считая их пострадавшими от несправедливого и ужасного бедствия, и никто не называл действия Александра справедливыми» (Polyb.38.2.13-14).
Однако действительно ли разрушение Фив считалось «несправедливым» и ужасным бедствием? В этой связи примечательно, что существуют ссылки на неблагоприятное мнение Полибия о Фивах.
«В прошлом, во время персидского вторжения, фиванцы из страха перед войной бросили Грецию в разгар кризиса и встали на сторону персов, но из–за этого мы не доверяем фиванцам» (Polyb.4.31.5).
Из приведенной выше цитаты ясно, что основой неблагоприятного мнения Полибия о Фивах является тот факт, что они предали другие греческие города в пользу персидской империи Ахеменидов. В свете этого, следующий отрывок заслуживает внимания для дальнейшего изучения взгляда Полибия на разрушение Александром Фив.
«Он был настолько разгневан на Фивы, что продал их жителей в рабство и разрушил город до основания, но он не пренебрег поклонением богам, когда напал на город, и, обладая большой проницательностью, не допустил даже случайного кощунства в отношении храмов или святилищ. И когда он пришел в Азию, он наказал персов, но не тронул того, что принадлежало богам, тогда как персы совершали акты святотатства по всей Греции» (Polyb.5.10.6-10).
Полибий указывает, что Александр сохранил неприкосновенность святилищ, когда напал на Фивы, и что эта неприкосновенность сохранялась не только против греков, но и при завоевании Персидской империи. Критика посягательств на священное пространство часто появляется в трудах Полибия, и мы можем видеть его положительную оценку того, что Александр избегал посягательств на священное пространство даже во время войны. Как я уже отмечал, Полибий критически относился к Фивам из–за их позиции во персидских войн, и в этом отношении мнение Биллоуза, что «Полибий одобряет в Александре только уважение к богам», вероятно не очень греет.
Однако Полибий сознает, что критиковать Александра за разрушение Фив полезно. Это понимание можно увидеть в его рассказе о завоевании Газы. На ранних этапах своей экспедиции на восток, после битвы при Иссе в 333 году до н. э., Александр завоевал Сирию и Египет и удерживал восточное побережье Средиземного моря, блокируя пути снабжения персидского флота. Самым известным городом, оказавшим сопротивление, был Тир, который пал и был разрушен македонцами после семимесячной осады, но и Газу, также расположенную в Палестине, после ожесточенного сопротивления Александру постигла та же участь. Полибий описывает Газу следующим образом:
«Жители Газы не равны жителям Келесирии в смелости на войне, но они сохранили свои традиции и многие из своих принципов, и не утратили храбрости. Во времена Александра не только другие народы, но и народ Кира сдался в рабство, и было мало надежды для тех, кто противостоял насилию и мощи Александра, но только сирийцы встали и решили если умереть, то с музыкой» (Polyb.16.22a)
Биллоуз утверждает, что в этом отрывке Полибий критикует силовое завоевание Александром Газы как недостойное идеала эллинистического царя, сотера, или спасителя. Я согласен с его оценкой, что Полибий негативно относился к жесткой позиции Александра в завоевании Газы и Фив. Однако я считаю, что тому причина неприятие Полибия разрушения городов как акта варварства. Осознавая это, мы должны видеть у Полибия защиту действий Александра и одновременно критический настрой по отношению к царю. Таким образом, мы можем сделать вывод, что Полибий пытался сбалансировать свою критику разрушения Фив, указывая на пощаду святилищ Александром.
Почему это осознание баланса между двумя сторонами аргумента против Александра нарушается в рассказе о разрушении Газы? Это может иметь отношение к дате написания труда Полибия. Известно, что первоначально «Истории» должны были охватывать период с 220 г. до н. э. по 168 г. до н. э., но в итоге он вышел за рамки этого периода, и добавил книги с 30 по 39, которые охватывают период после 168 г. до н. э. Уолбэнк и Чампион предполагают, что 15‑я и более ранние книги были написаны до 146 года до н. э., что говорит об изменении взглядов Полибия до и после падения Карфагена. Такаси Фудзии также предполагает, что отношение Полибия к Риму изменилось на критическое, когда он написал «десять дополнительных свитков». Всесторонняя критика разрушения Фив, которую мы видели в начале второго параграфа этого раздела, содержится в 38‑й книге «Истории», и мы можем видеть изменение в стиле письма Полибия после того, как он так старательно придерживался сдержанной или нейтральной позиции в отношении разрушения Фив. В основном, однако, я считаю, что Полибий пытался передать разрушение Александром Фив с нейтральной точки зрения, и был осторожен, чтобы не быть излишне критичным или слишком оправдывающим.
Когда речь идет о разрушении города и, в частности, Фив, биографии великого царя, как отмечает Биллоуз, демонстрируют более четкую тенденцию к защите Александра Диодор, например, ясно выражает свое намерение приписать разрушение Фив самим Фивам (D. S.17.6.5), обвиняя в этом, с одной стороны, предложения тех, кто был враждебен Фивам, а с другой факт, что в персидских войнах Фивы заняли сторону персов(D. S.17.14.2-3). Самым выдающимся защитником Александра в отношении разрушения Фив является Арриан, который считается главным биографом «великого царя». В этой биографии он критикует позицию Фив в персидских войнах и описывает жалость, которую Александр проявил к Фивам во время восточной кампании (Anab. 1.9.7). Та же тенденция критиковать Фивы и оправдывать разрушительные действия Александра, основанная на памяти о персидских войнах, была унаследована от эллинистического периода до Римской империи (Plut. Alex. 11).
Как говорит Биллоуз, Полибий, безусловно, критиковал разрушение городов, например, разрушение Фив. Однако нельзя недооценивать важность его оправдания этого инцидента. Трудно следовать аргументации Биллоуза, который подчеркивает негативные аспекты отношения Полибия к Александру, не исследуя этот момент глубже.
В свете вышесказанного, акцент на деятельности окружения Александра должен оцениваться с иной точки зрения, чем у Биллоуза. Прежде чем перейти к решению этой задачи, важно отметить существование сугубо положительного взгляда на действия Александра — со стороны эллинистических царей.

Разрушение Фив с точки зрения эллинистических царей.

О том, что оценка разрушения Фив Александром различалась в зависимости от позиции человека, рассказывающего историю, можно судить по высказываниям окружения македонского царя о Спарте сразу после воцарения Филиппа V. Как мы уже видели, со времени изгнания Клеомена III Спарта была без царя (Polyb.2.70), и государственное управление было в беспорядке, что привело к убийству одного из эфоров, Адиманта (Polyb.4.22.5-12). Филипп V, только что взошедший на престол, по просьбе ахейского государственного секретаря Арата созвал собрание всей Эллинской лиги, но Спарта отказалась принять в нем участие. Это побудило Филиппа V посоветоваться со своими придворными по вопросу вмешательства в дела Спарты, и один из них предложил уничтожить Спарту.
Затем выступил каждый из присутствующих, но мнения разделились. Некоторые помнили о мерзком нраве спартанцев и были убеждены, что Адимант и его люди были убиты за пропаганду дружбы с Македонией, и что лакедемоняне, должно быть, хотели присоединиться к Этолии, и поэтому советовали Филиппу поступить с Лакедемоном так же, как поступил с Фивами Александр (Polyb.4.23.7-8).
Намерение оратора ясно: он рассматривает разрушение Фив Александром как урок, который должен быть преподан греческому полису. Другими словами, с точки зрения македонского царства, уничтожение Фив было не чем–то запретным, а политикой, которая, можно утверждать, была положительной. Но Филипп V отклонил это предложение и занял выжидательную позицию. Полибий считает это мудрым решением и приписывает его совету Арата (Polyb.4.24.2-4).
Положительная оценка Полибием решения Филиппа V не уничтожать Спарту может быть объяснена его любовью к помощи, оказанной царем ахейскому содружеству. Анализ рассказа Полибия о разрушении Фив показывает, что существовало ощущение, что достижения Александра были прецедентом для будущих царей. Разрушение Фив, с другой стороны, показывает, что позиция человека, упоминающего имя Александра, различается в плане того, чему конкретно следует подражать.
Что в Александре Полибий считал образцом для будущих царей? Далее мы рассмотрим оценку Александра Полибием в сравнении его с другими царями, такими как диадохи и их преемники, в контекстах, где имя Александра используется не только в связи с разрушением Фив. Первыми будут рассмотрены Селевкиды.

Сравнение с Антиохом III Селевкидом

Связь между Селевкидами, унаследовавшими самую большую территорию завоеваний Александра, и Александром подробно обсуждается в главе 3, и результаты этого обсуждения будут представлены здесь в той мере, в какой они необходимы для обсуждения данной статьи.
Во–первых, между Александром и Селевкидами нет прямой связи или преемственности, как в случае с Антигонидами, о которых речь впереди. Есть также несколько упоминаний об Александре. Исходя из этой предпосылки, в предыдущей статье указывалось, что имя Александра упоминается там, где Селевкиды граничили и воевали с barbaroi или варварскими группами. Различие между Селевкидами и «варварами» с их огромными территориями на востоке основано на том, были ли они завоеваны Александром и впоследствии подчинены правителю из линии великого царя. Можно сделать вывод, что эллинистические цари, и особенно цари Селевкидов, смогли утвердить легитимность своего царствования, предотвратив вторжение этих «варварских» групп.
Это позволяет предположить, что Александр был концептуальным приемом для признания разделения между «эллинами» и «варварами» после падения персидской империи Ахеменидов. В результате имя Александра не появляется таким образом, чтобы создать впечатление о прямой связи с Селевкидами. Однако присутствие имени Александра в процессе утверждения царской власти Антиоха III имеет значение, которое не следует упускать из виду. Было показано, что Антиох III стабилизировал свой трон, подчинив себе Артабазана из Мидии Атропатены, который не принадлежал к линии Александра (Polyb.5.55). Из–за этого военного успеха против «варваров» в начале его правления, Полибий был благосклонен к Антиоху III, по мнению Биллоуза, и я с ним согласен.
Однако важно отметить, что благоприятное мнение об Антиохе III не может быть принято без присутствия Александра. Согласно предыдущим исследованиям, в частности, Митчелла, эллинистические цари обеспечивали свои троны, доказывая свою состоятельность «сотеров» путем отражения вторжений чужеземных групп barbaroi. Эта теория хорошо согласуется с процессом восхождения Антиоха III на престол. Граница с barbaroi разделялась в зависимости от того, принадлежали ли они к завоеванной территории Александра или к территории, управляемой его преемниками, о чем говорилось в главе III.
В целом, мы видим, что присутствие Александра было важным фактором в процессе установления на троне, даже вдали от его родной Македонии. Тогда какова была ситуация в династии Антигонидов, которая унаследовала Македонию, родину Александра?

Сравнение с Филиппом V Антигонидом

В случае династии Антигонидов, правившей Македонией, родиной Александра, в отличие от Селевкидов есть явные признаки прямой преемственности с Александром, . Во время войны против Этолийской конфедерации Филипп V поджег полис Ферм и разграбил не только город, но и святилище (Polyb.5.9). Этот инцидент был раскритикован Полибием следующим образом:
«Он должен был показать, что он унаследовал и перенял от этих предыдущих царей не одну только власть, а еще хорошее поведению и великодушие. С одной стороны, он всю жизнь стремился доказать, что он из рода Александра (Великого) и Филиппа (II), но с другой не был заинтересован в подражании им» (Polyb.5.10.9-10).
Как известно, линия Александра угасла со следующим поколением, то есть с его сводным братом Филиппом III Арридеем, с Александром IV от одной из его законных жен, Роксаны, и с его внебрачным сыном Гераклом от его любовницы Барсины. Династия Антигонидов, основателем которой был Антигон I Монофтальм, не имела прямого кровного родства с великим царем. Однако, как отметил Уолбэнк, Полибий признавал Филиппа V наследником и связующим звеном в александровой линии. Также очевидно, что Филипп V рассматривал Александра и Филиппа II как своих предков и прилагал усилия, чтобы показать, что он является наследником их рода.
С другой стороны, Полибий критикует Филиппа V за то, что тот не следовал примеру Александра и Филиппа II. Очевидно, что Полибий считал правление Филиппа II и Александра примером для будущих царей, тогда как Филипп V по его мнению царствовал совсем по–другому.
Подводя итог, можно сказать, что в случае Селевкидов имя Александра было критерием для отделения «эллинов» от «варваров», и борьба с «варварами» под жупелом Александра имела большую значимость при восшествии на престол нового царя, говоря о том, что присутствие Александра сильно ощущалось даже вдали от его родной Македонии. На примере династии Антигонидов, правившей в Македонии, на родине Александра, мы видим, что связь с Александром отчетливее воспринималась как окружавшими царя людьми, так и теми, кто, подобно Полибию, находился в стороне от эллинистических царств. Предыдущее обсуждение этолийской и акарнанской миссий в Спарту во время Первой Македонской войны подкрепляет существование осознания династии Антигонов как преемников Александра. А критика Полибием Филиппа V за то, что он не следовал примеру Филиппа II и Александра, показывает, что он признавал Александра идеальным типом царя.
Какой пример Полибий видел в идеале царствования Александра для подражания его современникам? Прежде всего, как мы уже видели, какой большой интерес проявлял Полибий к защите святилищ. Какие еще аспекты деятельности Александра Полибий считает достойными подражания для будущих царей? Мы обсудим это далее.

Репутация Александра Македонского и его полководцев

Большая часть трудов Полибия об Александре содержится в 12‑й книге его «Истории», где он критикует историка Тимея. Именно в этом томе он подробно анализирует реалии военных кампаний Александра и критикует незрелость или неточность военных трудов предшествующих историков. Это хорошо видно из следующего отрывка.
«Было бы нелепо критиковать действия Александра на поле битвы, учитывая то. что воевать он учился с детства. Многие из тех, кто описывает его, некомпетентны в военных вопросах, а что касается Эфора и Каллисфена, то они такие же профаны» (Polyb.12.22.5-6).
Как уже упоминалось выше, рассказ Полибия эвфемистичен, а его оценка Александра завуалирована. Однако, исходя из оценок великого царя другими историками и критики их Полибием, мы можем сделать вывод о его мнении об Александре.
«Если Каллисфен, вероятно, заслужил смертную казнь, то не следует ли ее применить и к Тимею? Он оскорбил бы богов больше, чем Каллисфен, и был бы осужден за это более сурово. Ведь если Каллисфен хотел обожествить Александра, то Тимей обожествил Тимолеона. Но если Каллисфен хотел создать апофеоз общепризнанному сверхчеловеку, то воспеваемый Тимеем Тимолеон не только не совершил ничего великого, но даже не ставил перед собой такой цели, а лишь переплыл из Коринфа в Сиракузы» (Polyb.12. 23.3-4)
Тимолеон, о котором упоминает Полибий, был претендентом на трон Сиракуз в Сицилии примерно в то же время, что и Александр. Согласно Плутарху, деятельность Тимолеона не выходила за пределы Сицилии и поэтому не могла повлиять на остальной мир. Александр, с другой стороны, по общему признанию был великим человеком. по сравнению с которым Тимолеон согласно Полибию был никто. Это явное свидетельство высокого уважения, с которым Полибий относился к Александру, а завоевания его восточных экспедиций еще более наглядно показаны в сравнении с Тимолеоном.
В то же время нельзя обойти вниманием критику предшествующими историками обожествления определенных личностей из–за их достижений. Полибий критикует апофеоз Тимолеона у Тимея, но он не совсем отвергает обожествление Александра у Каллисфена как «заслуживающее наказания смертью». На чем основана критика обожествления героев своего времени? Мы можем видеть это в следующих отрывках.
«О Филиппе и его друзьях следует помнить то, что (помимо всего прочего) они своим усердием и смелостью превратили Македонское государство из очень маленького царства в великое и уважаемое. Подвиги, совершенные Александром после правления Филиппа, дошли до потомков вкупе с бесспорной оценкой достоинств его друзей. Поскольку Александр был выбран как идеальный лидер, несмотря на свою молодость, следует признать, что значительная часть достижений может быть приписана ему, но в любом случае я не хочу также недооценивать друзей, которые ему помогали. Именно их царственность, величие души, самообладание, мужество и смелость прославили их вместе с Филиппом и Александром» (Polyb.8.10.5-10).
Это заявление показывает, что Полибий высоко ценил достижения Александра, а также Филиппа II, который заложил основы для его достижений, и «друзей» (philoi), которые поддерживали их. Как видно на примере Арата в главе I, Полибий подчеркивает роль свиты царя и его друзей. Подчеркивая, что достижения Александра были основаны на фундаменте, заложенном его отцом, Филиппом II, и на сотрудничестве группы воинов, которых он унаследовал от своего отца, Полибий утверждает, что даже великий царь не достигал своих успехов собственными силами.
Если мы рассмотрим вопрос о природе царской власти в эллинистический период, мы не можем игнорировать важность аргумента Полибия. Как уже упоминалось выше, в эллинистический период царю приписывались военные достижения, что придавало легитимность царской власти. В рамки этой тенденции должен быть помещен также эллинистический культ царя. Трудно согласиться с Биллоузом, что похвала Филиппу II является обратной стороной критической оценки Александра. На мой взгляд, это отражение того высокого уважения, с которым Полибий относился к передаче достижений отца сыну. Полибий указывает, что Александр не полагался только на свои силы, но он унаследовал наследие отца и добился великих свершений с помощью друзей, которые смогли разделить его наследие.
Это отношение, по–видимому, тесно связано с идеей Полибия о том, что индивидуальные достижения зависят от tyche, то есть от судьбы. Власть индивида подвержена условному элементу tyche. Достижения Александра также во многом были обусловлены его tyche. Однако Александр не полагался только на свои силы, а с помощью друзей смог избежать опасности непредвиденных обстоятельств, которые часто встречаются при опоре на собственные силы. Мнение Полибия об Александре показывает баланс, характерный для творчества Полибия: высокое уважение к Александру, но избегание чрезмерной идеализации.
Мне кажется, что такое отношение может объяснить постепенное ужесточение его мнения о Филиппе V. В глазах Полибия Филипп V, наделенный прекрасными качествами царя, но отказавшийся от способных сотрудников и становившийся все более самовластным, не был достойным преемником Александра (Polyb. 8.12).
Идеальный царь, которого Полибий видел в Александре, обладал великими качествами, но не зацикливался на себе, не забывал воздавать почести богам и использовал силу окружавших его друзей для выполнения великих задач. Напротив, эллинистические царства, похоже, не обращали внимания на этот момент, но положительно оценивали разрушение Фив, которое в глазах Полибия подлежало критике.
Критика Полибием актов насилия Александра, при одновременном представлении аргументов в защиту его действий, была унаследована более поздними биографами великого царя, такими как Диодор и Арриан.
С другой стороны, важность помощников Александра, подчеркнутая Полибием, была подорвана акцентом на подвигах Александра, и героический образ Александра еще больше укрепился. Некоторые историки, например, римский историк Ливий, критически оценивали автократический аспект правления Александра, но в целом образ Александра как героя поддерживался и укреплялся на протяжении всего римского периода.

Заключение

В этой главе я показал, что можно изучить Полибия по современным источникам эллинистического периода. Наконец, я подведу итог предыдущему обсуждению и кратко изложу взгляд Полибия на Александра Македонского.
Прежде всего, я проанализировал рассуждения об инциденте разрушения Фив, который является наиболее частым событием в рассказе Полибия об Александре, и изучил впечатление Полибия от поведения царя в этом инциденте. Отсюда видно, что Полибий критически относится к разрушению Фив, но в то же время он оправдывает Александра, критикуя Фивы и ссылаясь на пощаду святилищ. Ссылка на защиту святынь и деятельность его друзей учит нас идеальному типу царя, который Полибий видел в Александре и в его отце Филиппе II. Это было сочетание великих качеств и уважения к богам, при поддержке philoi.
В то же время анализ разрушения Фив показывает нам, что в этот период все больше утверждалась положительная оценка персидских войн и негативное восприятие barbaroi, и что в этом процессе Александр был путеводной звездой. Другими словами, позитивные настроения греков по отношению к персидским войнам, которые ранее считались в порядке вещей, усилились в эллинистический период в результате их включения в процесс установления царской власти в царствах и переданы потомкам через Рим, водоразделом чего стал Александр.
За рамками «эллинистического мира» находился Рим. Если бы этим новичком были варвары, то их победа над эллинистическими царствами нанесла бы удар по легитимности этих царей. Как эллинистические народы отреагировали на продвижение римлян? Мы рассмотрим этот вопрос ниже.