Кампания в Бетике

Сразу после смерти Констанция, в начале 422 года, была организована крупная кампания против конфедерации вандалов и аланов в Бетике. Ее целью было уладить незаконченные дела. В 418 году вестготы, действуя под имперской властью, уничтожили вандалов–силингов и аланов в Испании. Остатки этих племен искали убежища в Галлеции у вандалов–хасдингов. В течение двух лет ситуация оставалась стабильной, пока в войну между вандалами и свевами в этой провинции не вмешался комит Испании Астерий [Hyd. 66 (74)]. Возможно, он хотел завершить дело, начатое вестготами при Валлии, но вышло наоборот. Вандалы прекратили свои распри со свевами и обратились против римских войск. Они с боями пробились из Галлеции, убив по пути неизвестное число людей Астерия, и в 420 году захватили Бетику. Астерий компенсировал эту неудачу победой и пленением узурпатора Максима, (старого соратника полководца Константина III, Геронтия), который в тот же период поднял новое восстание. Казнью Максима Гонорий отпраздновал триценалию, свое тридцатилетнее правление. Затем он возвел Астерия в ранг патриция, тем самым сделав его самым важным человеком в империи после своего коллеги Констанция III (Chron. Gall. 452, 85; Marcell. Com. s. a. 422). Однако, заняв Бетику, вандалы стали первой неимперской группой, получившей доступ к Средиземноморью, и этот регион был слишком важен для имперской администрации, чтобы смириться с его потерей. Два западных летописца описали, как имперское контрнаступление пошло не по плану:
«В это время в Испанию против вандалов была отправлена армия под командованием Кастина. Бессмысленным и несправедливым приказом он отстранил Бонифация, человека, хорошо знакомого с военным искусством, от участия в экспедиции. В результате этот человек [Бонифаций] счел его [Кастина] опасным для себя и унижающим его достоинство — поскольку он [Бонифаций] находил его сварливым и гордым — и он [Бонифаций] поспешил в Порт, а оттуда в Африку. Это было началом многих бед для государства» (Prosper s. a. 422).
«В Бетике Кастин, magister militum, вел войну против вандалов с большим отрядом войск и готскими федератами. Но когда он уже довел их до голода эффективной осадой, так что они были готовы сдаться, он опрометчиво вступил с ними в открытый бой и потерпел поражение, преданный вероломством своих помощников. После этого он бежал в Тарракон» [Hyd. 69 (77)].
Масштаб операций говорит о том, что кампания могла готовиться еще при жизни Констанция III. Астерий, вероятно, умер примерно в то же время, что и Констанций, поскольку после его возвышения мы больше ничего о нем не слышим. Будучи самым высокопоставленным генералом и ранее командовавшим в Испании, кажется вполне естественным, что он взял на себя управление кампанией. Теперь, когда оба мужа ушли, оставался открытым вопрос, кто возьмет на себя командование против вандалов. Гидаций ясно дает понять, что Кастин командовал в Бетике в звании magister militum. О прошлом Флавия Кастина почти ничего не известно, кроме того, что он сражался против франков в звании comes domesticorum около 420 г. Его возвышение, вероятно, связано с этим предыдущим высоким званием и его близким положением к Констанцию. Вероятно, он был magister peditum praesentalis, поскольку мы знаем, что некий Криспин был magister equitum, по крайней мере, в феврале 423 г. Проспер сообщил, однако, что Бонифаций находился в Италии и должен был участвовать в экспедиции в качестве партнера Кастина, но последний исключил его по «несправедливым причинам». Как и при каких обстоятельствах Бонифаций оказался в такой ситуации?
С самого начала стало ясно, что намерением Кастина было вступить в должность генералиссимуса Констанция и заполнить, оставленный последним вакуум. Однако такие амбиции рано или поздно привели бы его к конфликту с Галлой Плацидией. Ее главной целью было сделать так, чтобы однажды ее сын Валентиниан стал правителем западной империи. По этой причине она не хотела, чтобы кто–то забрал столько же власти, сколько ее муж при жизни. Но одновременно смерть Констанция ослабила ее позиции при дворе, и ее враги маневрировали против нее (Olymp. Fr. 39). Поэтому императрице нужны были союзники, и она могла счесть удобным отозвать Бонифация. Она могла узнать о нем через своего первого мужа Атаульфа, который лично сражался с Бонифацием, или через своего второго мужа Констанция, который отвечал за все крупные военные назначения. Дальнейшие события покажут, что Бонифаций оставался сторонником Галлы Плацидии, и можно предположить, что его появление в Италии произошло по ее инициативе. Как один из офицеров Констанция, имевший безупречный военный послужной список, он был ее лучшим противовесом Кастину, и поэтому был назначен провести испанскую кампанию.
Первоначальный план кампании мог предусматривать, что Кастин нападет на вандалов с севера с основной армией, а римские войска из Африки под командованием Бонифация атакуют их с юга. Однако союз вандалов–хасдингов с остатками вандалов–силингов и аланов был одной из крупнейших конфедераций варваров на западе, и они могли выставить в поле до 15 000 воинов или даже больше. Вероятно, имея в виду кампанию Кастина, Галльская хроника 452 года описывает, что «почти двадцать тысяч солдат были убиты в Испании, сражаясь против вандалов». [1] Это число сильно завышено, но такие огромные потери в живой силе и первоначальный успех Кастина, похоже, указывают на то, что западная римская армия вобрала достаточно частей, чтобы сравниться с ними. Единственными силами, которые могли выделить такое количество войск для успешного противостояния варварским конфедерациям, были полевые армии Италии и Галлии. Галльская армия могла предоставить свои части только в том случае, если готы, упомянутые Гидацием, были вестготскими союзниками из Тулузского королевства. В противном случае, она была привязана к своей территории, поскольку должна была контролировать вестготов, бургундов и франков, а также армориков и провинциальных багаудов. В таких обстоятельствах армия Италии должна была стать главной силой, поддерживающей в этой кампании испанских комитатов.
Однако даже без контингента Бонифация Кастину удалось загнать вандалов в угол и голодом заставить их подчиниться. Вероятно, он применил ту же стратегию блокирования их путей снабжения по морю и суше, что и Констанций (Oros. 7.43.1) в борьбе с вестготами Атаульфа. Когда готские вспомогательные войска дезертировали, Кастин все еще пытался попытать счастья, атакуя римскими войсками, и был жестоко разбит. В результате вандалы одержали свою первую после перехода через Рейн крупную победу и стали доминирующей силой в Южной Испании. Существует предположение, что дезертирство Бонифация и готов было заговором Плацидии с целью сорвать приход Кастина к власти, намеренно саботируя его кампанию. Против этой точки зрения есть несколько аргументов.
Гидаций критикует Кастина за то, что тот поступил так глупо. Испанский епископ писал с оглядкой на прошлое и часто был склонен изображать готов в самом негативном свете. Однако он мог быть прав в том, что было безрассудно принимать решение обитве против отчаявшегося врага. В эпоху, когда военные ресурсы Западной Римской империи становились нестабильными, предшественники Кастина Стилихон и Констанций успешно использовали тактику Фабия, чтобы уничтожить таких противников, как Радагайс и Атаульф. Тот факт, что Кастин все еще настаивал на том, чтобы дать сражение, можно интерпретировать как желание добиться славы и повысить свой авторитет, чтобы с меньшими помехами стать преемником Констанция на посту генералиссимуса. С другой стороны, в свете последних обстоятельств вестготы могли отнестись ко всей операции с неохотой. Констанций, архитектор их устройства в Аквитании, недавно умер, и они могли заподозрить ссору между Кастином и Бонифацием. Дезертирство Бонифация произошло только после того, как Кастин отстранил его от участия в этой кампании. Их разлад также фигурирует в одном из поддельных писем псевдо-Бонифация. Автор поведал об этих событиях следующим образом:
«Этот Кастин, частное лицо и бывший консул, гонитель моей жизни и имени, как всем известно, практикующий и вносящий весьма вредные раздоры, как будто не обращая внимания на мои дары, бежал из Италии и передал себя под мою опеку в Африке. Я ничего не говорю, благословеннейший отец, о бедствиях, которые некогда навалил на меня этот человек, и об опасностях, которыми он мне угрожал. Убежав от него, я живу до сих пор. Рожденный фракийцем, я едва спасся от скифа! Будучи солдатом, я стойко держался под началом ревнивого консула» (Pseud. Bonif. Ep. 10).
Составитель этого письма явно не был современником обоих мужей, что определяется тем, что во время этой ссоры с Бонифацием он анахронично называет Кастина консулом. На самом деле, magister militum получил эту честь только в 424 году. Фальсификатор псевдо-Бонифация также описывает своего героя как солдата, преследуемого ревнивым офицером, предполагая, что использование Проспером слова «партнерство» не обязательно означало положение полного равенства. Точный характер их партнерства — более сложный вопрос для ответа. Отсутствие других источников делает опасной задачу точно определить, какой ранг занимал Бонифаций в этой кампании. Кажется очень маловероятным, что даже если бы Плацидия пожелала, Бонифаций был возможным кандидатом на должность magister militum. [2] Звание Кастина comes domesticorum, командующего элитными императорскими домашними войсками, уступало только magistri militum, что делало его гораздо более очевидным выбором, чем трибун Северной Африки. Однако Бонифаций, благодаря своей военной репутации и вероятной поддержке Плацидии, был достаточно важен, чтобы ему присвоили подчиненное положение в кампании.
Предыдущие ученые считали, что его повысили до comes Africae — должности, на которую он вполне мог претендовать. Эта должность сделала бы его одним из самых важных западных генералов того времени. Однако нет прецедентов, чтобы люди, получившие звание comes Africae, были назначены на кампании за пределами их регионального командования. [3] Кроме того, этот вариант исключается фактом, что когда Бонифаций оставил Италию, он счел необходимым «покинуть дворец и вторгнуться в Африку», как сообщает Гидаций [Hyd. 70 (78)]. Такой гамбит должен был быть ни к чему, если он уже имел верховное командование тамошними войсками. Вместо этого де Леппер считает, что он стал трибуном scholae palatinae. После 425 года Бонифаций сам стал comes domesticorum, а на эту должность обычно квалифицировались трибуны этих войск императорских телохранителей. Тот факт, что он покинул дворец, подразумевает также дезертирство с должности. Де Леппер, однако, сам признает, что он ступает по тонкому льду, но тем не менее, его вариант из всех возможных самый правдоподобный.
Важным соображением в данном случае является предположение Зеккини, что готские вспомогательные войска могли быть также вукеллариями, которых Галла Плацидия обрела в браке с Атаульфом и которые сопровождали ее в Италию после его смерти. Они составляли значительную часть войск Констанция и могли быть призваны в кампанию. Зеккини считает более вероятным, что вспомогательные войска в Бетике были вестготскими союзниками, но это не исключает возможности того, что свита Плацидии должна была сопровождать и полевую армию. В таком случае она наверняка захотела бы назначить командира по своему усмотрению. Звание командира дворцовой стражи могло дать Бонифацию соответствующие полномочия для занятия этой должности. Впрочем, какое бы звание он ни получил, в конечном итоге это не имело значения, поскольку Кастин приказал отстранить его от командования кампанией.
Проспер прямо заявляет, что только после этого Бонифаций удалился в Африку. В связи с этим возникает самый важный вопрос: как ему удалось избежать дезертирства? В своем положении magister militum Кастин, безусловно, был начальником Бонифация. Действия Бонифация были ничем иным, как чистым неподчинением. Даже если бы он пользовался поддержкой Плацидии, он не мог бы совершить такой акт неповиновения безнаказанно; другое дело, если бы его сочли бы опасным и решили остановить. Другими словами, бывший трибун достиг значительно большего могущества власти с тех пор, как Августин оставил его в Тубунах. Этот вновь обретенный источник может быть связан с вошедшей в жизнь Бонифация новой женщиной.

---

[1] Chron. Gall. 452, 107. Эта запись в хронике помещена среди событий 428 года, и галльский хронист, вероятно, спутал поражение Кастина с поражением свевов от Гейзериха в 428 году. Слово «солдаты» (militum), похоже, не относится к варварам.
[2] Меррилс и Майлс описывают Бонифация во время кампании Кастина как «одного из самых могущественных людей в западной империи». Это, скорее, ретроспективный взгляд на власть, которую Бонифаций получит в конечном итоге, и не соответствует его положению в это конкретное время. Более раннее описание Куликовским Бонифация как «героя готской войны 413 года» кажется более подходящим.
[3] Бьюри напротив считал, что он уже получил должность comes Africae до того, как отказался ехать в Испанию.