Мы практически ничего не знаем о раннем прошлом Бонифация. Ни один из источников не дает нам никакой информации о дате его рождения, юности, семье или происхождении до начала его государственной карьеры. Как и почти у всех имперских офицеров пятого века, не сохранилось ничего из его личных записей, исключая, конечно, поддельные письма псевдо-Бонифация. Единственное, что о нем известно, — это его происхождение, о котором у нас есть два разных свидетельства, одно из которых предоставлено фальсификатором писем псевдо-Бонифация, а другое — Прокопием. В поддельном письме Бонифация говорится: «Рожденный фракийцем, я едва спасся от скифа!» (Ps. — Bonif. Ep. 10). С другой стороны, Прокопий рассказывает: «Было два римских полководца, Аэций и Бонифаций, особенно доблестные люди, и по опыту многих войн не уступавшие никому, по крайней мере, из современников» (Proc. BV 3.3.14). Заявление Прокопия не дает большого простора для исследования. С другой стороны, фракийская национальность не была неслыханной и принималась. Балканы произвели на свет некоторых из самых жестоких солдат–императоров так называемого «кризиса третьего века». Даже во времена Бонифация мужи из этого региона достигли самых высоких военных должностей на имперском Западе. Констанций (III), родившийся в Наиссе, и Гауденций и Аэций, уроженцы Дуросторума в Мезии, — три наиболее показательных примера. Авторитет составителя писем псевдо-Бонифация в этом вопросе, однако, не вызывает подозрений.
По мнению Кловера, фальсификатор не просто указывал на происхождение мужей, когда называл Бонифация фракийцем, а Кастина — скифом. Говоря о Кастине как о «скифе», он на самом деле имел в виду варвара. Для литераторов поздней античности название «фракиец» имело аналогичное значение. Для них дунайского происхождения было достаточно, чтобы военные выглядели как варвары. Чтобы начать наше расследование, у нас нет ничего, кроме его имени. Бонифаций переводится как «тот, кто имеет хорошее предзнаменование» и является составным христианским именем типа Deusdedit. Это было имя–пожелание, которое давали родители, чтобы благословить своего ребенка на удачу. Это имя вошло в моду во времена поздней империи. В провинции Фракия оно встречалось крайне редко. В африканской эпиграфике, напротив, оно было очень популярно, часто использовалось и редко засвидетельствовано за пределами епархии. Скорее всего, это был перевод семитского (пунического) имени. В свете карьеры Бонифация африканское происхождение кажется вполне правдоподобным. За исключением кратких появлений в Массалии и Италии, большую часть своего времени он провел в Магрибе. Тем не менее, мы не можем просто отбросить свидетельство псевдо-Бонифация только из–за прихоти автора. Фальсификатор имел доступ к широкому кругу современных источников, включая панегирик генералу, который фигурировал в истории Олимпиодора (Olymp. Fr. 40).
Дальнейшие просопографические исследования могут склонить чашу весов в другую сторону. Для поздней империи между 260 и 640 годами мы знаем только об одиннадцати чиновниках, носивших имя Бонифаций. Все они были на западе. Бонифаций, о котором идет речь в этой биографии, был единственным чиновником с таким именем, который, как утверждается, имел корни на востоке. Более того, с начала пятого века и до конца этого периода мы находим таких людей только в Африке и Италии. Четко указано происхождение лишь одного другого Бонифация; он был не кем иным, как секретарем вандальского короля Гелимера, уроженцем Бизацены в Проконсульской Африке (Proc. BV 2. 4.33). Хотя эти доказательства не являются убедительными, они свидетельствуют в пользу гипотезы о том, что Бонифаций был скорее всего африканцем или романо–пунийцем, чем фракийцем. И все же стоит спросить, имеет ли значение для нашего понимания карьеры Бонифация факт, был ли он африканцем или фракийцем. В конце концов, провинциальное происхождение таких людей, как Аэций и Констанций, не оказало никакого влияния на их западную карьеру или политику. В свете некоторых пробелов в наших знаниях об общественной жизни Бонифация, возможно, будет полезно поднять этот вопрос позже.

Массалия

В 413 году Бонифаций впервые появился на публике в Массалии. Здесь он оказался в пресловутом осином гнезде. Вестготы Атаульфа, служившие западному двору, сокрушили режим галльского узурпатора Иовина (Chron. Gall. 452, 69; Olymp. Fr. 20; Oros. 7.42.6; Sozom. 9.15.3). Они предложили вернуть Галлу Плацидию, сводную сестру Гонория и их заложницу после разграбления Рима Аларихом в 410 году, в обмен на поставки продовольствия (Olymp. Fr. 22.1). Но в то самое время, когда головы мятежников (Иовина и его брата) были принесены гражданам Равенны, комит Африки Гераклиан поднял восстание [Oros. 7.42.14; Hydat. 48 (56)], блокировал поставки зерна в Рим и отплыл со своими войсками в Италию. Хотя армия Гераклиана была быстро разбита, его восстание оказалось большим неудобством для правительства Гонория, поскольку оно не смогло доставить обещанное зерно. Согласно Олимпиодору, Атаульф тогда решил сам снабжать свой народ и попытался захватить несколько галльских городов.
«Когда Атаульфа попросили вернуть Плацидию, он потребовал обещанное зерно. Хотя они не могли выполнить свои обещания, они, тем не менее, поклялись доставить его, если получат Плацидию. Варвар притворился, что согласен, и направился к городу Массалии, который он надеялся захватить вероломством. Там он был ранен оружием благороднейшего Бонифация и, едва избежав смерти, удалился в свой лагерь, оставив город ликующим и полным похвал и славословий Бонифацию» (Olymp. Fr. 22.2).
Несмотря на то, что готская армия Атаульфа в период между мятежом Алариха в 395 году и их поселением в Аквитании в 418/419 году превратилась в ветеранскую силу, для осады и штурма городов им все еще не хватало материально–технической базы. Марсель в поздней античности был одним из самых процветающих портовых городов западного Средиземноморья и был укреплен впечатляющими стенами. Этот случай часто интерпретируется как осада или битва, в которой Бонифаций успешно организовал оборону против вестготского штурма. В качестве альтернативы было высказано предположение, что Атаульф, возможно, надеялся завоевать Массалию, убедив местную администрацию, что у него есть императорское разрешение войти в город. Однако Олимпиодор утверждает, что именно императорские власти все еще претендовали на соблюдение ранее заключенных соглашений. Поэтому гораздо более вероятно, что городские власти действительно пытались устроить ловушку для Атаульфа к тому времени, когда он отважился приехать в Массалию, но не смогли его задержать. В четвертом веке имперские власти часто использовали тактику похищения или даже убийства варварских вождей во время пиров или других «мирных» встреч.[1]
Несмотря на мотивы действующих лиц, что–то явно пошло не так, и произошла какая–то стычка, в которой Бонифаций ранил и почти убил готского вождя. Олимпиодор — единственный автор, упоминающий об этом событии, и у нас нет других источников о Бонифации до того, как Августин начал с ним переписку. Таким образом, невозможно определить, как, когда и почему Бонифаций оказался в Массалии. [2] Однако отсутствие информации может также указывать на то, что о нем просто не было известно ничего важного, и это был его первый известный публичный подвиг. [3] Бонифаций был всего лишь трибуном, когда Августин написал ему свои первые письма, поэтому справедливо предположить, что во время поединка с Атаульфом он был обычным солдатом. То, что обычный солдат собственноручно ранил готского короля, сделало бы его знаменитостью, о чем свидетельствует реакция жителей Массалии. Бонифаций был лишь незначительным персонажем в великих событиях 413 года, однако Олимпиодор уже в этом отрывке воздает ему должное. Действительно, эпитет «благороднейший» (γενναιότατος) является единственным превосходным прилагательным, употребленным по отношению к человеку во всех фрагментах истории Олимпиодора. Хотя восточный дипломат писал с оглядкой и обладал обширной информацией о будущих деяниях Бонифация, кажется, нет причин сомневаться, что боевая доблесть Бонифация в Массалии послужила основой для его последующей военной карьеры.

---

[1] Известными примерами являются успешное пленение аламаннского царя Вадомария (Amm. 21.4.3-6), неудачная попытка задержать готского вождя Фритигерна (Amm. 31.5.5-8) и убийство вождя квадов Габина (Amm. 29.6.5-6).
[2] Меррилс и Майлс утверждают, что карьера Бонифация началась на войне против узурпатора Иовина. Это привлекательное предположение, но в источниках нет свидетельств того, что Констанций (III) когда–либо направлял против Иовина имперские войска, но чтобы сокрушить галльского узурпатора, но вместо этого magister utriusque militiae использовал готов Атаульфа. В конечном итоге, Бонифаций не может быть связан с этими событиями.
[3] МакДжордж утверждает, что каждый magister militum пятого века, чья родословная известна, происходил из аристократического рода, в то время как у тех, чье социальное происхождение нам неизвестно, нет никаких намеков на то, что они вышли из низших классов. Бонифаций, похоже, является исключением из этой закономерности. Его карьера больше напоминала карьеру офицеров конца третьего и четвертого веков, когда талантливые люди из низов могли достичь топовых должностей.