В последней четверти четвертого века характер императорского правления резко изменился, наложив на правительство Западной Римской империи тяжелое бремя. Потеря военной власти, ранее связанной с императорской должностью, имела значительные последствия для высшего командования западной римской армии. 17 января 395 года император Феодосий I умер в Милане (Oros. 7.35.23; Zos. 4.59.4). Хотя Феодосий традиционно считается последним императором, правившим и восточным и западным царствами, он еще при жизни официально назначил обоих своих сыновей, Аркадия и Гонория, соправителями императорской коллегии. В начале 395 года империя оказалась в довольно необычной ситуации. Внешне единство было восстановлено. Впервые за двадцать лет императоры одной династии совместно управляли обоими царствами. Однако утверждение дома Феодосия на западе далось дорогой ценой. Когда преемником своего отца стал Гонорий, имперский Запад едва оправился от двенадцати лет междоусобных политических распрей, сопровождавшихся смертью четырех императоров и сменой их режимов.
Римская империя четвертого века переживала в целом относительно стабильное правление после перестройки своей администрации и сопутствующей ей реорганизации императорской должности при Диоклетиане. Почти все императоры в эту эпоху были взрослыми правителями, которые лично путешествовали по своим царствам со своей армией и двором. Многие из них обладали большим военным опытом. Даже более молодые начинающие императоры, такие как Констант и Юлиан, ставили во главу угла свою роль верховного главнокомандующего римской армией, регулярно контролируя границы и лично возглавляя кампании. Хотя некоторые императоры встретили значительно более враждебное отношение к себе в современной историографии, например, Констанций II или Валент, в одном из последних исследований утверждается, что «правление императоров от Диоклетиана до Феодосия представляет собой апогей императорского правления — длинную вереницу способных правителей». Хотя это, безусловно, было верно для имперского Востока до смерти Феодосия, западное царство испытывало более серьезные трудности с приспособлением своих правителей к эффективному осуществлению власти в течение двух десятилетий, предшествовавших смерти Феодосия.

Наследники Валентиниана

Когда император Валентиниан I неожиданно умер от апоплексии в Бригетионе в Паннонии 17 ноября 375 года, группа старших военачальников и гражданских администраторов на месте сочла необходимым и целесообразным немедленно возвести в императорский пурпур младшего сына императора, Валентиниана. Это довольно удивительно, учитывая, что у Валентиниана I уже был непосредственный преемник в лице его старшего сына Грациана, который был его соправителем как Август с 367 года. Поэтому не было очевидной необходимости в дополнительном императоре, и Грациан мог оставаться единственным императором на западе. Согласно Аммиану Марцеллину, франкский magister peditum Меробауд опасался, что дунайская армия провозгласит императором его соперника Себастиана, если им не будет представлен правитель из дома Валентиниана (Amm. 30.10.1). Грациан все еще проживал в Трире, а ситуация в Паннонии в конце 375 года была потенциально нестабильной; возможны были как мятеж в иллирийской армии, так и вторжение варваров из–за Дуная. Вероятно, были более подходящие кандидаты, чем малолетний Валентиниан II, но их провозглашение привело бы к гражданской войне. Ни Грациан, ни его дядя Валент первоначально не санкционировали возвышение мальца, но, учитывая обстоятельства, Меробауд мог представить это решение как служащее интересам государства. Это не отменяет того факта, что возведение Меробаудом Валентиниана II в императорский пурпур также служило собственным целям генерала. Несмотря на относительно гладкое наследование, непредвиденная смерть Валентиниана I должна была иметь огромные последствия для правлений его сыновей.
И Грациан, и Валентиниан II получили высшую официальную власть в римском мире в невероятно юном возрасте. Грациану было шестнадцать лет, когда он стал старшим Августом имперского Запада, в то время как Валентиниану II было всего четыре. Смерть их отца, который в течение своего почти двенадцатилетнего правления железным кулаком управлял имперским Западом, позволила приспособленцам управлять братьями–императорами. Один из недавних исследователей предположил, что при них правили «комитеты», включавшие влиятельных военных и гражданских чиновников, таких как Меробауд, Авсоний и Петроний Проб. Назначение Валентиниана II императором было особенно полезно как возможность избавиться от потенциальных соперников, таких как magister equitum Феодосий «старший» и comes rei militaris Себастиан. Несмотря на то, что Валентиниан II был провозглашен Августом, он был фактически отодвинут на второй план на следующие восемь лет, пока его брат управлял Западом. Грациан попытался пойти по стопам своего отца и подражать традиционной модели императорского правления IV века в качестве мобильного солдата–императора. Первоначально он правил из Трира, но в начале готского кризиса он готовился оказать помощь Валенту. Уже в эти годы появились признаки неповиновения.
В 377 году Грациан приказал своему comes domesticorum Рихомеру помочь Валенту несколькими когортами. Однако Аммиан пишет, что большинство этих солдат Меробауд побудил остаться на своих местах, поскольку magister peditum опасался, что в противном случае Галлия останется беззащитной перед набегами варваров (Amm. 31.7.4). Предположение Меробауда могло быть вполне обоснованным, учитывая вторжение лентиев в Рэтию, когда Грациан отправился на восток в 378 году. Грациан охотно воспользовался этой возможностью приобрести военную славу и преследовал лентиев, пока не привел их к полной капитуляции (Amm. 31.10.2–17). Тем не менее, первые встречные приказы Меробауда все еще демонстрировали пренебрежение к власти императора и показывали, что Грациан не полностью контролировал своих военных. В конечном итоге это привело к его падению.
Длительное присутствие молодого императора в Иллирике и Северной Италии в последующие годы разжигало недовольство среди северо–западной элиты. [1] Во время смерти Валентиниана I Аммиан писал, что галльские войска «не всегда были преданы законным императорам, и [они] считали себя арбитрами императорской власти» (Amm. 30.10.1). Не может быть случайностью, что Валентиниан I провел большую часть своего правления в Трире в качестве западного императора, в то время как он был первоначально провозглашен единственным императором в Вифинии после смерти Иовиана в 364 году. В 350 году в Галлии появился узурпатор Магненций, который сверг Констанция и вызвал крупную гражданскую войну с востоком. Восстания Сильвана в 355 году и Юлиана в 360 году также были начаты из Галлии. Сильван был быстро убит, а в случае с Юлианом гражданской войны удалось избежать лишь благодаря внезапной смерти Констанция II. Сохранение верности галльских войск могло быть такой же целью Валентиниана, как и контроль над рейнской границей. Мудрость этой политики, очевидно, была упущена его сыном, чье правление закончилось очень схоже с императором Константом в 350 году. Оба были молодыми императорами, которые провели много времени в Галлии и приобрели военную репутацию в начале своего правления. Однако после длительного пребывания среди элиты Италии и Иллирика отсутствие обоих императоров в Галлии вызвало появление хунт внутри трансальпийской военной аристократии.

Гибель императора–солдата

Летом 383 года армия в Британии провозгласила императором своего командующего Магна Максима. Точные мотивы его узурпации трудно определить, учитывая очернение Максима в историографической традиции после его казни, хотя он был старым соратником дома Феодосия I. Независимая династическая позиция восточного императора, который даже провозгласил своего сына Аркадия Августом 19 января 383 года без консультации с Грацианом, в сочетании с растущим отсутствием последнего в Галлии, возможно, предоставили Максиму наиболее подходящий контекст для его собственной заявки на пурпур. Он быстро пересек Ла–Манш и получил поддержку от рейнских армий. Когда войска Грациана встретили его в Париже, последовало пять дней осторожных стычек, пока большая часть сил законного императора не перешла на сторону узурпатора (Zos. 4.35.5). Ключевой фигурой в этом дезертирстве был Меробауд (Prosper s. a. 384), тот самый генерал, который сыграл ключевую роль в провозглашении Валентиниана II. [2] Грациан попытался бежать, но был перехвачен magister equitum Максима, Андрагафием, и 25 августа 383 года убит в Лионе (Ruf. HE 2.14; Soz. 7.13.8; Socr. 5.11.7), или (ошибочно) в Сингидуне (Zos. 4.35.6). Пока что попытка Магна Максима захватить власть все еще соответствовала традиционным образцам императорства и узурпации четвертого века. Магн Максим был опытным полководцем, который мог похвастаться отличным послужным списком и он стремился активно управлять империей. После убийства Грациана западная римская армия Максима, вероятно, была самой сильной в империи, в то время как восточная все еще восстанавливалась после потери людей при Адрианополе, а «центральная империя» Валентиниана II зависела от сюзеренитета Феодосия. Однако политика, проводимая как Феодосием, так и палатинскими фракциями, окружавшими Валентиниана II, в конечном итоге не только не позволила Максиму захватить весь имперский запад, но и значительно ограничила военную власть законного западного императора.
После смерти Грациана magister equitum Валентиниана II Баутон организовал оборону Альп против узурпатора Максима. По сравнению с его франкскими соотечественниками Меробаудом и Арбогастом, мы очень плохо осведомлены о его происхождении или политике во время правления дома Валентиниана. Когда епископ Амвросий отправил посольство ко двору Максима от имени правительства Италии, узурпатор посетовал, что Баутон использует мальчика Валентиниана в качестве подставного лица, чтобы полководец мог присвоить империю себе. Баутон исчез из исторических записей после своего консульства в 385 году и, вероятно, умер до начала противостояния Максима с Валентинианом и Феодосием. Его сменил на посту Арбогаст, который мог быть его близким родственником. [3] Наследование Баутона было само по себе несанкционированным актом, поскольку Арбогаста не назначил император, а одобрила армия (Zos. 4.33.1–2; Joh. Ant. Fr. 187). Это показывает, что армия считала своим фактическим правителем Баутона, а не младенца Валентиниана, что является еще одним признаком прогрессирующей фрагментации военной лояльности.
В начале лета 387 года войска Магна Максима практически не встречая сопротивления вторглись в Италию. В то время как Валентиниан бежал со своим двором в Фессалоники и обратился за помощью к Феодосию, аристократическая элита Италии встретила Максима с распростертыми объятиями. Подробности о последующей войне между Максимом и Феодосием скудны, и трудно оценить ущерб, нанесенный обеим императорским армиям. Феодосию пришлось провести две битвы в Иллирике, у Сисции и Петовии, в то время как каждая сторона участвовала в морских операциях и использовала варваров для подстрекательства к беспорядкам в тылу армий другой стороны. [4] Возможно, что армия Феодосия застала Максима врасплох, нанеся удар быстрее, чем Максим предполагал, и быстро преодолев его оборону, прежде чем Максим смог объединить все свои силы. Он все еще находился в Аквилее, когда был захвачен восточными войсками и 28 августа 388 г. казнен (Pacat. 35.1; Ambr. Ep. 73 [40] 22; Oros. 7.35.4; Zos. 4.46.1). Смерть Магна Максима означала, что в течение следующего десятилетия военная роль западного императора стала значительно более ограниченной.

Маргинализация западного римского императора

Номинально Валентиниан II теперь был единственным правителем имперского запада и старшим Августом как последний представитель мужского пола в династии Валентиниана I. Он достиг совершеннолетия и даже мог получить некоторый военный опыт во время морских операций в войне с Максимом. [5] Однако Феодосий намеренно не допустил Валентиниана к участию в триумфе и торжествах. Вместо этого молодой император был отправлен в Галлию вместе с Арбогастом, в то время как восточный император обосновался в Италии не менее чем на три года, взял на себя управление «центральной империей» и укрепил свои восточные войска лучшими избранниками из разбитой западной римской армии (Zos. 4.57.2). Арбогасту, который служил генералом в кампании Феодосия, было поручено восстановить порядок в Галлии, где все еще находился сын Максима и соправитель в звании Августа Виктор (Zos. 4.47.1; Prosper s. a. 388). После устранения последнего он провел кампанию против франкских племен, которые использовали гражданскую войну Максима как возможность разграбить римские территории вдоль рейнской границы. Валентиниану не дали воспользоваться военными полномочиями, и вместо этого Арбогаст начал контрнаступление с целью умиротворить франков (Paulin. V. Amb. 8, 30; Greg. Tur. Dec. Lib. Hist. 2.9). Хотя в то время не было возможности предвидеть, операция Арбогаста станет самой последней имперской кампанией на восточной стороне Рейна. На данный момент она должно быть была очень эффективной. В течение следующих пятнадцати лет оттуда больше не было никаких неприятностей, а Арбогаст и позднее Стилихон смогли возобновить договоры с соседними королями–клиентами и заставить их поставлять рекрутов для императорской армии. Валентиниан во многом был императором, который царствовал, но которому никогда не позволяли править, в то время как Феодосий позволил Арбогасту заботиться о государственных делах в трансальпийских провинциях. Когда восточный император отбыл в Константинополь в 391 году, Арбогаст заточил Валентиниана II во дворце во Вьенне до положения бесправного пленника. Если верить историографическим записям, Арбогаст даже убил своими руками одного из советников Валентиниана и проигнорировал свое увольнение, сказав: «Не ты дал мне власть и не ты можешь ее отнять» (Zos. 4.53.3; Joh. Ant. Fr. 187; Greg. Tur. Dec. Lib. Hist. 2.9. 43). Очень заманчиво рассматривать все это как яркую иллюстрацию того, как полководец бессовестно работает на себя и лишает императора надлежащей власти. Однако эта цитата может означать, что либо Арбогаст получал прямые приказы от Феодосия, либо, как уже говорилось, считал себя правившим от имени армии. Не менее показательно, что, как и в случае с Грацианом в Париже в 383 году, галльская армия была готова следовать не за своим законным императором, а за господствующим magister militum. В конце концов события вышли из–под контроля, и 15 мая 392 года Валентиниан II был найден повешенным в петле во дворце во Вьенне (Zos. 4.54.3; Socr. 5.25.4; Oros. 7.35.10; Hier. Ep. 60.15).
Источники расходятся во мнениях, совершил ли молодой император самоубийство или был убит своим генералом. [6] Первое кажется более вероятным, учитывая, что со смертью Валентиниана Арбогаст терял гораздо больше: безобидного законного императора и поддержку Феодосия. Амвросий, вероятно, единственный из современных авторов, который, скорее всего, знал, что произошло, говорил на эту тему самым непрозрачным языком во время погребальной речи Валентиниану, но он не подразумевал, что император был убит; епископ Милана также, кажется, намекает на самоубийство как на причину смерти западного императора. Тем временем Арбогаст отправил посланников в Константинополь и ждал инструкций. Только когда стало очевидно, что Феодосий не склонен принимать его уговоры о примирении и, скорее всего, готовит возмездие за гибель Валентиниана, этот генералиссимус в целях самосохранения решился провозгласить императором Евгения. Подобно тому, как существуют поразительные параллели между падениями Константа и Грациана, есть очевидное сходство между узурпациями Магна Максима и Евгения. Оба они начинали в трансальпийских провинциях и получили поддержку со стороны галльских армий. Оба смогли относительно легко утвердиться в Италии и были тепло приняты тамошней аристократической элитой. Оба императора не собирались бросать вызов Востоку и фактически пытались достичь дипломатического равновесия с Феодосием I. Однако Евгений был совсем другим императором, чем Максим, и его возвышение можно рассматривать как дальнейший шаг в ослаблении государственной власти, традиционно осуществлявшейся на имперском Западе.
Новый западный император был преподавателем латинской грамматики и служил в правительстве Валентиниана II в качестве magister scrinii. То, что можно извлечь из источников, показывает, в лучшем случае, что государственные дела теперь велись при партнерстве гражданского императора и верховного военачальника. Однако даже Евгений, изображаемый в историографических записях как марионетка Арбогаста, лично ездил на Рейн, чтобы возобновить договоры с мелкими королями франков и аламаннов, демонстрируя при этом свои армии, чтобы привести варваров в трепет (Greg. Tur. Dec. Lib. Hist. 2.9). Он также присутствовал в битве с Феодосием при Фригиде (Zos. 4.58). В кровавой резне 5 и 6 сентября 394 года как западная, так и восточная римские армии понесли ужасающие потери. В конце концов, восточная армия одержала победу и ворвалась в лагерь Евгения. Узурпатор был немедленно обезглавлен, а Арбогаст покончил с собой, скрывшись в близлежащих горах. Теперь Феодосий оказался в положении единственного императора, но наслаждаться победой ему пришлось недолго. Он скоропостижно скончался через пять месяцев, не дожив до пятидесяти лет.

Реконфигурация императорской власти

Провозглашение сыновей Феодосия императорами обоих царств можно было бы интерпретировать как триумф династического принципа, гарантирующего стабильность управления империей, как это ранее было осуществлено Константином I и пытался сделать Валентиниан I. Однако смерть Феодосия означала конец прямого активного правления взрослого солдата–императора и закрепление изолированных детей–императоров в обозримом будущем. Смерть восточного императора стала предвестником новой фазы императорства в поздней античности: император больше не был мобильным верховным главнокомандующим, а стал преимущественно церемониальной фигурой, правившей из своего дворца. До 395 года все императоры старались держаться поближе к своим войскам, за исключением, возможно, Валентиниана II, которого Феодосий и Арбогаст отдаляли от солдат. Возможно, личное присутствие императора не стоит преувеличивать: риск того, что император действительно вступит в бой, мог быть гигантским, как показали драматические события Месопотамской кампании Юлиана и битва Валента при Адрианополе. Непредвиденная гибель обоих императоров на поле боя спровоцировала кризисы наследования и дала воюющему противнику значительные преимущества. Тем не менее Грациан, Феодосий и Максим в 380‑х годах все еще лично руководили своими войсками. С приходом к власти мальчика–императора Гонория в качестве единственного императора западных провинций и его брата–подростка Аркадия в качестве единственного императора восточных провинций, вся империя стала династически единой, но под непосредственным контролем старших должностных лиц с индивидуальными планами.
Хотя это не сильно затрудняло функционирование восточного римского правительства, различные гражданские войны на имперском западе этой эпохи — особенно те, которые Феодосий начал с Магном Максимом и Евгением — затрудняли политические и военные ресурсы в этой области. [7] Устранение Грациана, Магна Максима и Евгения соответственно сопровождалось чисткой ключевых военных кадров и дорогостоящей сменой режима. Что еще более важно, эксперименты с военной автократией Меробауда, Баутона и Арбогаста проложили путь к возвышению единого magister militum, управляющего имперским Западом. В то время как Меробауд, возможно, был самым влиятельным чиновником среди нескольких гражданских и военных магнатов в правительстве Грациана, Баутон и особенно Арбогаст уже действовали в качестве «правой руки» Валентиниана II и Евгения. Однако новая модель партнерства между церемониальным дитем–императором и правящим генералиссимусом не останется бесспорной. Правление Гонория стало свидетелем попыток новых форм оппозиции, не ограничивающихся узурпацией императорской власти или подставлением императора. Карьера Бонифация стала примером этой тенденции к инновационным методам восстания.

---

[1] У Зосима (4.35.2) содержится фантастическая история о том, как Грациан проявил показную благосклонность к группе аланских дезертиров, щедро наградив их и отдав им предпочтение перед всеми другими частями армии, что приводило в ярость британские и рейнские войска, которые также желали покровительства императора.
[2] О'Флинн отмечает, что оратор Пакат в своем панегирике на поражение Максима нигде не упоминает Меробауда как предателя. Скорее всего, Меробауд присоединился к Максиму только тогда, когда стало очевидно, что Грациан больше не пользуется верностью и уважением своих войск, которые перешли на сторону узурпатора. Возможно, он оставался magister peditum при Максиме вместе с magister equitum узурпатора, Андрагафием. Максим принудил Меробауда покончить с собой до 388 года.
[3] Иоанн Антиохийский (Fr. 187) утверждает, что Баутон был отцом Арбогаста. Однако история Иоанна является очень поздним источником, и ни один более ранний текст не намекает на такие прямые отношения между двумя полководцами.
[4] О сражениях на разных фронтах: Ambr. Ep. 73 [40] 23. Морские операции Андрагатия и Валентиниана II: Zos. 4.46.1; Oros. 7.35.3. Максим предлагает награды варварам, набранным в армию Феодосия: Zos. 4.45.3.
[5] Зосим (4.45.4-46.1) описывает кампанию на море, а Амвросий (Ep. 73 [40] 22-23) говорит о победе династических войск в Сицилии.
[6] Кроук наиболее тщательно разбирает источники, связанные со смертью Валентиниана. Он отмечает, что между смертью Валентиниана 15 мая и провозглашением Евгения 22 августа прошло более трех месяцев. За это время Арбогаст начал чеканить монету от имени Аркадия и, похоже, ждал указаний Феодосия. Это указывает на то, что Валентиниан, вероятно, действительно покончил жизнь самоубийством, и в распоряжении Арбогаста не было немедленной замены.
[7] Гоффарт и Халсалл отмечают, что ликвидация режима Магна Максима была губительна для выживания имперской власти к северо–западу от Альп. После его падения ни один западный император не правил из Трира, который с кризиса III века постоянно функционировал как императорская резиденция и центр галльской элиты. Этот отход правительственного аппарата к югу от Луары подготовил почву для политической фрагментации римской Галлии в V веке.