5. Схолии к Диодору Сицилийскому Никиты Хониата и других

Всеобщая история Диодора Сицилийского (под названием Bibliotheke Historike, или Историческая библиотека) сыграла особую роль в отборе древнегреческой историографии, сохраненной византийцами.
Первоначально труд состоял из сорока книг: в первых пяти излагалась мифическая история главных народов Средиземноморья (египтян, ассирийцев, индийцев, скифов, аравийцев, эфиопов, амазонок, греков и других); в следующих пяти рассматривалась всемирная история от Троянской войны до Персидских войн; книги 11-20 охватывали историю от Персидских войн до войн первых преемников Александра; а книги 21-40 охватывали эллинистическую и римскую историю вплоть до Цезаря. Что сохранилось более или менее нетронутым — то есть то, что больше всего интересовало византийцев — это книги 1-5 и 11-20, которые в какой–то момент были отделены от остального произведения и получили свою собственную рукописную традицию. (Утверждается, что полная рукопись Диодора находилась в дворцовой библиотеке в 1453 году).
Нас интересуют первые пять книг. Что они дали византийским читателям, так это ясно написанный, анекдотический и слегка морализаторский обзор мифической предыстории основных народов древнего мира, который не предполагал правдивости языческих религиозных утверждений и эвгемеризированных божественных фигур; кроме того, в предисловии Диодора содержится полезный перечень аргументов для написания истории, который византийские историки использовали для поиска идей. Первые пять книг были для византийских читателей не только полезным учебником по средиземноморской доистории, но и «дружеским» языческим компаньоном в древних дебатах о культурных приоритетах и религиозной истине. Многие раннехристианские писатели в основном переняли полемику Иосифа (в «Иудейских древностях») против претензий египтян и вавилонян и распространили ее, в той мере, в какой он не мог сделать это слишком открыто, на свою полемику против греков. Таким образом, первые пять книг Диодора представляли собой удобный обзор основных целей широкой христианской полемики, известной как апологетическая литература. Они также содержали любопытную и экзотическую информацию об обычаях далеких или давно исчезнувших народов и культур; мы увидим, что воображение наших схолиастов, включая их сексуальное и риторическое воображение, было возбуждено сообщениями Диодора.
Vaticanus graecus 130 был скопирован во второй половине десятого века и содержит книги 1-5 Библиотеки. У нас нет свидетельств его использования в течение последующих двух веков, но во второй половине двенадцатого века он начал привлекать внимание читателей и аннотаторов, некоторые из которых, похоже, работали как «группа читателей». Они выделяли отрывки для включения в антологии или просто помечали «NB», когда считали отрывок заслуживающим внимания и достойным копирования или запоминания. Карло Мария Мазуччи тщательно отредактировала их заметки и схолии к этому тексту и снабдила подробными комментариями те из них, которые заслуживают этого. Следующие переводы и обсуждения обязаны ее работе, которая заслуживает большей известности.
Мазуччи нумерует руки, написавшие что–либо в рукописи, от 1 до 9, причем 1 — это первоначальный переписчик Диодора. Здесь мы сосредоточимся на тех, кто писал более длинные размышляющие или оценочные схолии, особенно стихи, самым важным из которых был Схолиаст 3, высокопоставленный чиновник и историк Никита Хониат (о нем см. ниже). Я сохраню нумерацию Мазуччи для удобства научных перекрестных ссылок. Поэтому первым, кто добавил комментарии к рукописи, становится мой Схолиаст 2. Схолиасты 4a, 4b и 4с, относящиеся к раннепалеологовскому периоду и Схолиаст 6 (Никифор Григора) не написали комментариев достаточной длины, чтобы включить их сюда. Схолиаст 4a добавил на полях выдержки из «Индики» Ктесия из «Библиотеки Фотия» (cod. 72), а Григора добавил запись Фотия о Диодоре (cod. 70) в качестве предисловия к тексту.
Диодор в двенадцатом веке был популярным автором, его цитировали в своих научных трудах Цец и Евстафий Фессалоникийский. Никита Хониат создал предисловие к своей «Истории» на основе аргументов в пользу истории, которые он нашел у Диодора. Схолии в Vat. gr. 130 свидетельствуют о разнообразии реакций, которые Диодор вызывал у византийских читателей, включая простые выражения недоверия, аргументированные оценки доказательств, антикварные комментарии, морализаторские афоризмы и размышления о печальном состоянии Византийской империи в конце двенадцатого века. Мазуччи подозревает, что схолиасты 2, 2a и 3, а также другие читатели, названные в тексте, составляли круг ученых друзей, которые изучали этот текст в рамках какого–то совместного проекта. Завоевание города в ходе Четвертого крестового похода в 1204 году положило конец этому миру, рассеяв и уничтожив его.

Схолиаст 2

Мазуччи датирует этого чтеца последней четвертью двенадцатого века. Схолиаст 2 копировал отрывки из текста на полях (предположительно для дальнейшего использования) и делал многочисленные пометки рядом с интересующими его отрывками, включая два схолия в стихах (2.3, 2.4). Его особенно трогали экфрасисы мест (2.5, 2.8). Он также сохранил одно из первых возможных упоминаний о присутствии цыган в Европе (2.1).
2.1 ad Diod. 1.80.1-2 (f. 63v) У воров в Египте был гильдмейстер, и все украденные товары сдавались ему на хранение. Жертвы краж могли вернуть свои товары, заплатив ему четвертую часть их стоимости.
Обратите внимание на египетских воров. То же самое происходит сегодня среди воров, которые живут в Македонии и называются «египтянами». Они ходят и воруют, а когда их ловят, не отрицают, а признаются в этом и просят заплатить им за воровство, которое они называют «платой смелому парню» [παλικαριατικόν].
Примечание: Мазуччи предполагает, что это самое раннее свидетельство присутствия цыган в Европе. Называемые сегодня ромалы или цыгане (не из–за связи с западной римской традицией), они изначально были индийского происхождения и мигрировали на запад примерно в это время.
Слово «цыган» происходит от «египтянин» — так их считали и называли на западе и в Византии. В современном греческом языке слово pallikari означает смелый парень; оно происходит от древнего pallakion, означавшего юношу мужского пола (вероятно, до подросткового возраста).
2.2 ad Diod. 2.3.4 (f. 81r) Нин, царь ассирийцев, основал большой город и назвал его «Нин» в честь себя.
(NB), что Нин назвал этот город Нин в честь себя, что, я думаю, то же самое, что и Ниневия, упомянутая в Гимнах.
Примечание: Схолиаст 2 связывает город Нин у Диодора с Ниневией. Это типичная иллюстрация византийского инстинкта согласования классических и библейских ссылок.
2.3 ad Diod. 2.23.2-3 (f. 97r) Сарданапал, последний царь ассирийцев, вел женоподобный образ жизни и спал как с мужчинами, так и с женщинами.
Ты будешь наказан дважды, дважды грешник.
Примечание: По классическим и византийским представлениям, квазимифический ассирийский царь Сарданапал являлся примером гедонизма и жизни ради момента. Вполне вероятно, что «двойной грех» (термин, который не встречается в других местах) ловко ссылается на бисексуальность царя, которая подчеркивается в тексте Диодора.
2.4 ad Diod. 3.28.1-2 (f. 143v) Страуса (strouthokamelos, или «воробьиный верблюд») ели струфофаги, жившие к югу от эфиопов. Диодор довольно точно описывает эту птицу, хотя и не указывает ее название.
Ты пишешь непонятные вещи непонятно о чем, сочинитель экзотики;
ты не называешь имени птицы;
с этого момента я считаю, что ты не знаешь, что пишешь.
Так почему же ты инструктируешь нас об этом странном существе,
которого ты сам не знаешь? Ты просто записываешь небылицы.
Примечание: Диодор фактически дал страусу (греческое) имя в 2.50.3, отрывке, отмеченном Схолиастом 2! (Он написал на полях: «x: экфрасис гибридных животных, найденных в ней [т. е. в Аравии]»).
2.5 ad Diod. 3.68.5 (f. 180r) Диодор дает подробное описание природных красот города Нисы, где Аммон, царь Ливии, спрятал Диониса, своего сына, рожденного от Амалфеи.
Обратите внимание, как прекрасен весь экфрасис этого места.
2.6 ad Diod. 4.49.1-2 (f. 224r) Аргонавты на обратном пути прибыли в Византий, которым все еще правил его основатель Визант. Они установили алтари в устье Черного моря и воздали почести богам.
X [отмечает], что во времена Византа аргонавты отправились в Колхиду, и что они освятили место, которое и сейчас почитается теми, кто проплывает мимо; это место позже переименовали в Анаплос, где есть приметная церковь архангела [Михаила].
Примечание: Полибий, История 4.39.6, утверждает, что Черное море начинается в Гиероне, на азиатской стороне Боспора, где Ясон принес жертву двенадцати богам по возвращении из Колхиды. Анаплос находился на европейской стороне, где Боспор соединялся с Черным морем. В византийские времена здесь находилась церковь Святого Михаила, а немного южнее, в Гестиях, также на европейской стороне, — еще одна. Географ второго века нашей эры Дионисий Византийский написал описание Боспора под названием Anaplous, где он описывает множество интересных мест, связанных с проходом Ясона через пролив или названных в его честь. Никита Хониат отмечает, что император Исаак Ангел (1185-1195) восстановил церковь в Анаплосе за большие деньги, и вполне вероятно, что наш схолиаст имел это в виду.
2.7 ad Diod. 5.31.3 (f. 273v) Известно, что галлы совершали человеческие жертвоприношения в целях гадания, когда речь шла о важных делах. Их совершали друиды, их «философы», которые читали будущее по подергиваниям жертвы.
Обратите внимание, как мерзко и бесчеловечно они поступают с человеком, который страдает так же, как и они.
2.8 ad Diod. 5.43.1 (f. 282v) Диодор дает подробное описание пышной равнины вокруг храма Зевса на (легендарном) острове Аравии Счастливой. Как и в схолии 2.5, схолиаста занимают риторические качества текста.
Обратите внимание на красоту экфрасиса этого места.

Схолиаст 2a

Этот читатель прокомментировал лишь несколько страниц эфиопского материала в Диодоре. Он также писал в конце двенадцатого века, и Мазуччи подозревает, что манера его речи показывает, что он сотрудничал со Схолиастом 2 или читал текст вместе с ним. Схолиаст 2а скептически относился к некоторым эфиопским материалам. Мазуччи, к сожалению, не дает точных номеров страниц для заявлений этого схолиаста. Во всяком случае, все они находятся между 127v-134v.
2a.1 ad Diod. 3.5.3 Эфиопы, приговоренные к смерти, получали смертный приговор от царя и затем кончали жизнь самоубийством в собственных домах. Когда один из них думал бежать, его мать надела ему на шею свой пояс, и он позволил ей задушить себя.
Подвиг выносливости, поистине достойный сына, который любит свою мать!
И какой хороший пример подают тем самым будущим поколениям!
2a.2 ad Diod. 3.7.1 Когда эфиопский царь получает увечье, его спутники добровольно калечат себе тот же орган; Диодор называет это странным обычаем.
Самый иррациональный эфиопский обычай; он также близок к тому, чтобы быть невероятным.
2a.3 ad Diod. 3.11.2 Диодор упоминает авторов, писавших о Египте и Эфиопии, в том числе Агафархида и Артемидора Эфесского (ок. 100 г. до н. э.).
Обратите внимание, что Артемидор Эфесский написал географию мира, как и Страбон.
Примечание: Возможно, схолиаст отождествляет географа со его тезкой Артемидором Эфесским, автором «Онейрокритики» (второй век н. э.).

Схолиаст 3 (Никита Хониат)

Мазуччи убедительно доказала, что Схолиаст 3, написавший семнадцать стихотворений на полях рукописи в дополнение к ряду более мелких заметок, был не кто иной, как высокопоставленный византийский чиновник и историк Никита Хониат. Схолиаста подвигли различные отрывки Диодора на размышления о дряхлом состоянии Византийской империи в выражениях, которые сильно перекликаются с «Историей» Хониата, даже на вербальном уровне; более того, некоторые из схолий точно датируются весной или летом 1203 года, когда флот Четвертого крестового похода появился перед Константинополем и захватил его. Схолиаста интересует мир высшего чиновничества и византийских вооруженных сил, бесчинства, совершаемые итальянцами над его народом, и он также глубоко ироничен к происходящему. К этим соображениям можно добавить тот факт, что Хониат подражал Диодору, когда писал предисловие к своей Истории.
Никита был родом из Хон в Малой Азии (древние Колоссы, к которым обращено Послание Павла к колоссянам). Он был младшим братом Михаила, который до него отправился в Константинополь, учился у ученого гомероведа и профессора риторики Евстафия и в конце концов был назначен епископом Афин. Никита последовал за Михаилом в столицу, где тоже изучал классическую литературу и в конце концов поступил на службу в гражданскую администрацию. Он достиг высоких постов при императорах Ангелах (1185-1204), консультировал их по вопросам политики и писал хвалебные речи. Он также начал писать историю от смерти императора Алексея I Комнина в 1118 году до своего времени. Но его карьера и написание «Истории» были прерваны событиями Четвертого крестового похода и разрушением Константинополя. Никита находился в имперской столице (и, очевидно, читал Диодора) в течение 1203-1204 годов, когда западные армии стояли лагерем за пределами города и пытались вымогать деньги у своих слабых византийских хозяев. Ему пришлось отправиться в изгнание, когда город пал от их штурма в апреле 1204 года, и он оказался беженцем в Никее, где находилось одно из государств–преемников Византии. Там он написал больше речей для новых императоров Ласкаридов и пересмотрел и обновил свою «Историю», сделав ее более критической по отношению к императорам Комнинам и Ангелам, чем в предыдущих версиях.
«История» Никиты является одним из шедевров греческой историографии и стоит особняком в сравнении с любыми классическими образцами и византийскими аналогами. Она отличается тонким стилем, поскольку для создания тонкого и ироничного повествования Никита тщательно подбирал и смешивал античные и библейские аллюзии. В его руках реальность постоянно меняется и переворачивается, и читатель проходит через американские горки возмущения, горя, цинизма и острого юмора. Эта работа заслуживает изучения классиками как пример того, чего византийцы смогли достичь благодаря внимательному чтению и «подражанию» античной литературе. Как мы отмечали выше, в предисловии Никиты переработаны идеи Диодора Сицилийского, а начало произведения построено по образцу «Анабасиса» Ксенофонта. Последующие главные герои Никиты подгоняются под профили фигур из античной и библейской литературы, причем в нюансированной и всегда разумной манере.
Ниже приводятся комментарии Никиты — также язвительные и часто ироничные — когда он читал Диодора в судьбоносный 1203-1204 год.
3.1 ad Diod. 1.75.7 (f. 60r) Египтяне тщательно подходили к выбору тридцати судей на всю страну, и главного судьи среди них. Он носил на шее золотую цепь с кулоном из драгоценных камней, называемую Истиной, которую он клал на тот довод, который содержал более веские аргументы.
Главный судья современности,
пусть не жалит тебя презрение патрикии.
У тебя здесь история как архетип;
и кулон из драгоценных камней у главного судьи
закроет оскорбительный рот шута.
Примечание: рассказ Диодора о большом авторитете и уважении, которым пользовались главные судьи Древнего Египта, очевидно, заставил Хониата вспомнить эпизод из современных византийских судов, когда патрикия неуважительно разговаривала с главным судьей, возможно, знакомым Никиты. Патрикия — это придворный титул, а не должность, и он обозначал жену патрикия. Мазуччи с пользой собрал упоминания об ожерельях, цепочках и подвесках, которые носили некоторые высокопоставленные чиновники в Византии, хотя мы не всегда можем точно определить предметы, к которым относятся технические термины.
3.2 ad Diod. 1.88.5 (f. 69v) Египтяне почитали быков как священных животных, если только они не были рыжими, как Тифон, в этом случае им разрешалось приносить их в жертву. Они также приносили в жертву рыжеволосых людей, хотя среди египтян их было немного, поэтому среди греков распространились рассказы о жертвоприношении чужеземцев.
Теперь, когда я состарился, я не боюсь этого обычая.
Примечание: Предположительно, у автора были светло–русые волосы, которые он приписывает различным персонажам своей истории и речей, поскольку цвет волос — это то, что он обыгрывает в описании характера людей. Теперь, когда его волосы стали белыми, хотя ему было всего около 45-50 лет, он (в шутку) утверждает, что не боится этого египетского обычая. О том, что у него были белые волосы, говорится в схолии 3.12.
3.3 ad Diod. 2.5.6 (f. 82v) Нин, царь ассирийцев, отправился завоевывать бактрийцев с огромной армией, насчитывавшей, согласно Ктесию, 1 700 000 пехоты, 210 000 конницы и 10 600 колесниц. Диодор защищает это число, которое в противном случае, как он признает, могло бы показаться недостоверным (apiston), ссылаясь на обширность Азии и походы Дария, Ксеркса и Дионисия, тирана Сиракуз, который отправился в один из своих походов со 120 000 пехоты и 400 кораблями только из одной из гаваней города. Схолиаст 2 уже комментировал этот отрывок: Обратите внимание на то, что этот историк говорит о кораблях, вышедших из одной гавани Сицилии: это действительно кажется мне невероятным (apiston). Хониат добавляет к этому предыдущему комментарию.
Вы вправе не верить в это; особенно если учесть, что
текущее состояние гавани Византия
лицом к лицу с бесчисленными кораблями итальянцев,
которые так трудно таранить: он едва может собрать двадцать кораблей.
Примечание: Этот схолий мог быть написан только после прибытия флота крестоносцев, состоящего в основном из итальянских кораблей, в конце июня 1203 года. У итальянцев было более двухсот кораблей. В своей «Истории» Никита говорит, что их флот состоял из 110 конных дромонов, 60 баркасов и более 70 транспортов. Чтобы противостоять им, византийцы едва смогли собрать двадцать прогнивших, маленьких и изъеденных червями яликов, что совпадает со свидетельством схолия. Их гавань находилась в Золотом Роге, который можно было перекрыть цепью. Но Хониату не нужно было быть таким скептиком. Мы знаем, частично из его собственных свидетельств, что император Мануил I Комнин (1143-1180) посылал большие флоты с сотнями кораблей против норманнов, египтян и венецианцев.
3.4 ad Diod. 2.13.4 (f. 89r) Семирамида, царица Вавилона, не хотела заключать обычный брак из страха остаться не у дел. Она спала с самыми красивыми из своих воинов, а затем убивала их.
Какой финал брака для тех, кто ошибся, это конец!
Держись подальше от тайных постелей цариц.
Примечание: Мазуччи видит в слове «конец» сексуальный разврат. Но оно также может означать «смерть», «разрушение», о чем, как мне кажется, и идет речь в стихотворении: о злом конце тех, кто вступает в тайные связи с царицами. Схолиаст 5 (см. ниже), прочитавший комментарий Хониата, отреагировал так же: он подумал, что суть отрывка Диодора — в смерти любовников царицы. Ошибкой было не то, что это был незаконный сексуальный союз, а то, что он привел к смерти вовлеченных в него мужчин. Как историку двора двенадцатого века, Хониату пришлось записать множество царских дел, ни одно из которых не закончилось добром, а некоторые закончились и смертью.
3.5 ad Diod. 2.40.3 (f. 110v) Каста философов пользуется большим уважением среди индов. В начале года они перед большим собранием делают предсказания о погоде и других полезных вещах. Тот из них, кто делает ложные предсказания, пользуется дурной славой и должен молчать до конца жизни. Хониат начинает с примечания, за которым следует его стихотворение.
Наши астрологи должны это видеть!
Поэтому для тех, кто живет в наше время,
отныне будет уместно полное и абсолютное молчание;
они должны быть немыми всю жизнь.
Они не знают ничего хорошего в полной мере
и не провозглашают это полностью.
Примечание: В своей «Истории» Хониат изображает мир, пристрастившийся к астрологии и различным формам гадания, и даже императоры (например, Мануил Комнин) считали себя экспертами в этих науках. Предсказания были основным элементом историографии с древности, и Хониат использует многие из них для предвестия, драматизации, подкопа, сатиры или сарказма. Он саркастичен и в этом отрывке, но здесь, как и в «Истории», неясно, отвергает ли он основные постулаты гадания целиком или сомневается в том, что современники действительно владели ими, превращая их в шарлатанов.
Приведенный Диодором список каст индийского общества позволяет Хониату на протяжении двух страниц последовательно прокомментировать астрологов, земледельцев и воинов. Следующие два схолия относятся к той же дискуссии.
3.6 ad Diod. 2.40.5-6 (f. 111r) Индийские земледельцы и пастухи не ходят в город. Они живут в сельской местности и возделывают ее.
Какие счастливые люди! Они живут вдали от
городской суеты и ведут приятную жизнь.
У них простые манеры и они свободны по природе;
они избегают сетей двуличных ловушек.
Примечание: Это стихотворение прекрасно передает идеологический диссонанс городской жизни, которую ценили люди из класса Хониатов, как и многие античные писатели. Они не выносили жизни за пределами Константинополя, самого большого города своего мира, и горько сетовали, когда им приходилось жить где–либо еще среди хамоватых местных жителей. Но они одновременно сатирически и нравоучительно относились к жизни в больших городах (как, например, Хониат в своей «Истории»), и их также привлекала простая и якобы беззаботная жизнь крестьянства. Это было древнее представление, которое подпитывало, например, пасторальную литературу и было ответственно за многие тексты и идеалы в классическом корпусе. (Однако антропологические исследования деревенской и пасторальной жизни показывают, что она не менее сложна и двулична, чем городская). Византийские вариации на эту тему использовали монашеское затворничество как идеализированное бегство, но нет никаких признаков того, что наш схолиаст был склонен к этому варианту.
3.7 ad Diod. 2.41.2 (f. 111r) Пятая индийская каста — это каста воинов. Они наслаждаются отдыхом и играми в мирное время и содержатся за счет царской казны.
Сегодня солдаты тоже получают от императоров дар щедрых запасов.
Но наши не спешат, даже приготовившись к бою, избегая опасности.
Примечание: Хониат снова сравнивает то, что он читает у Диодора, с состоянием своего собственного общества, и находит последнее неудовлетворительным, что усиливает картину упадка, которую рисуют его схолии. В своей «Истории» Хониат также комментирует снижение боевых качеств византийских армий. Мазуччи предполагает, что он мог думать здесь о конкретном поражении византийцев от крестоносцев после прибытия последних в Константинополь.
3.8 ad Diod. 4.70.3 (f. 241r) Диодор рассказывает миф о кентаврах и лапифах и о битве, которая произошла между ними, когда кентавры напились на свадьбе Перифоя и Гипподамии и начали насиловать лапифских женщин.
Вот, даже миф указывает на последствия пьянства.
Лапифы убивают своих пьяных
сородичей, которые вожделеют женщин среди чаш
и получают смерть как награду за опьянение.
3.9 ad Diod. 4.71.1-2 (f. 241v) Асклепий возвращал людей из мертвых своим искусством врачевания, поэтому Аид выдвинул против него обвинения перед Зевсом за посягательство на его царство. Зевс убил Асклепия молнией.
Наследникам Асклепия [врачей] пусть теперь выразит свою благодарность
всеядный зверь, дракон с десятью тысяч пастей [Аид],
потому что они убивают даже тех, кто не смертельно болен,
расширяя область [конечного] пункта назначения людей.
Примечание: Это еще один ироничный схолий Хониата, основанный на перевертыше. Асклепий — герой рассказа Диодора, но Хониат подразумевает, что у Аида не было причин чувствовать себя несправедливо лишенным жертв искусства, которое создал предполагаемый целитель. Основная идея, заключающаяся в том, что врачи убивают больше людей, чем спасают, типична для современной антимедицинской полемики.
3.10 ad Diod. 4.71.4 (f. 242r) Сыновья Асклепия Махаон и Подалирий присоединились к экспедиции против Трои, но были «освобождены от опасностей битвы» за лечебные услуги греческой армии.
Теперь они освобождены от опасностей сражения;
жестокие сборщики пошлин, они взимают горькую дань.
Примечание: Неясно, как следует читать вторую строку. Мазуччи переводит: «они собирают дань для жестокого сборщика пошлин». Она считает, что это относится к дополнительным налогам, которые должны были платить те, кто не служил в императорских войсках, и приводит отрывки того периода, которые показывают, что византийцы считали сбор налогов жестоким процессом. Другая возможность заключается в том, что эти слова относятся к двум сыновьям Асклепия. Смысл зависит от предшествующего схолия 3.9: будучи врачами, они по–прежнему убивают больше людей, чем спасают, что и является горьким налогом, который они собирают (для Аида).
3.11 ad Diod. 5.17.4-18.1 (f. 264v) Жители Балеарских островов не допускают на свою землю золотых и серебряных денег. На свадьбах родственники занимаются сексом с невестой в порядке убывания возраста, причем жених делает это последним. Острова по–гречески называются Гимнезиями, потому что летом их жители ходят голыми.
Спасибо гимнезийцам за то, что обходятся без денег!
Но держись подальше от их глупого подхода к свадьбам,
даже если этого желали бы те, кто наслаждается праздником!
Примечание: Первый стих — пародия на религиозное благодарение и благословение. Последний стих — пародия на молитву (εὐκτόν). Хониат забавляется здесь сексуальными и религиозными проступками. В следующей схолии все становится еще хуже.
3.12 ad Diod. 5.18.1 (f. 265r) Хониат не закончил рассказ о свадебных обычаях жителей Балеарских островов (гимнезийцев); см. схолий 3.11 выше.
Если обычаи Гимнезий, касающиеся свадьбы
сохранились до наших дней,
Я тоже с радостью переплыву к ним,
даже если я страдаю в море больше, чем все остальные.
и имеют седые волосы из–за возраста.
Но я бы никогда не выбрал роль жениха в этом случае,
даже в чертогах невесты-Тиндариды.
Примечание: Тиндарей был отцом Елены, которая вышла замуж за Менелая, поэтому Хониат представляет себе всех гостей на той знаменитой свадьбе (в основном, всех греческих героев и царей), которые по очереди занимаются с ней сексом в манере гимнезийцев. Но он не хотел бы быть Менелаем. Форма «Тиндарида» для Елены Троянской встречается редко, но именно ее использует Хониат в своей «Истории», когда описывает статуи, разрушенные крестоносцами в 1204 году. Он восхваляет красоту и сексуальность статуи Елены, которую не пощадило разрушение.
Одним из препятствий, которое, по словам Хониата, не помешает ему совершить путешествие, были его белые волосы (т. е. старость) — но это как раз будет преимуществом, когда он достигнет островов, поскольку старики вступают в половую связь с невестой первыми (см. Схолий 3.11).
3.13 ad Diod. 5.35.3 (f. 277r) Пиренеи были названы в честь большого пожара, однажды устроенного местными жителями, в результате которого сгорели леса и появились потоки серебра. Стихотворение не имеет очевидной связи с отрывком, к которому оно примыкает.
Где дети? И где торжественный наряд?
Ожидается, что на похоронах я буду одет в черное.
Примечание: Поскольку эпиграмма не имеет отношения к тексту Диодора, нелегко догадаться, о чем думает схолиаст. Парадный или торжественный наряд может относиться к монашескому одеянию, придворному костюму, одежде для религиозного случая (даже погребения) и т. п. Являются ли «дети» биологическими отпрысками, пажами или слугами (даже взрослые могут быть так названы)? Мазуччи предполагает, что на написание этого мрачного (хотя и ироничного) стиха Хониата вдохновили большие пожары, охватившие Константинополь в июле и августе 1203 года, когда он читал текст. Второй пожар уничтожил множество домов, возможно, даже его собственный дворец, поэтому описание Диодором пожаров, которые окрестили Пиренеи в Испании, заставило Хониата задуматься о собственной смерти.
3.14 ad Diod. 5.35.4 (f. 277r) Это продолжение предыдущего отрывка: поскольку коренные жители Пиренеев не ценили серебро, финикийцы покупали его у них за бесценок и разбогатели. Они вывезли из Испании столько серебра, что даже заменяли на серебро свинец на своих якорях, чтобы взять его побольше.
Их собственный дефицит означал прибыль для торговцев серебром.
Ибо иначе они взяли бы корабли с грузами и купцами и отплыли.
Примечание: В первой строке дефицит может означать «отсутствие» или «отсутствие ценности». Это парадокс, потому что купцы получают от этого выгоду. Это может относиться к якорям, которые не имели никакой ценности, пока финикийцы не поменяли их на серебро, что стало дополнительным источником прибыли. Но тогда неясно, о ком идет речь в остальной части стихотворения. Кто мог захватить корабли и уплыть? Мазуччи считает, что все стихотворение относится к пиратам XII века: современным торговцам серебром повезло, потому что у них его не так много, чтобы делать из него якоря и тем самым привлекать пиратов, которые увезли бы их корабли, груз, моряков и все остальное; в этом парадокс, как они извлекают прибыль из недостатка. Этот схолий выиграет от дополнительного анализа.
3.15 ad Diod. 5.40.4-5 (f. 281r) Этруски утратили образ жизни своих предков и проводят время в пьянстве и нелюдских развлечениях; тем самым они утратили военную славу предков.
Таков плод тяжелого пьянства;
роскошная легкая жизнь гасит славу предков.
Солдат, избегай этой не по–мужски праздной жизни,
которая хорошо знает, как уничтожить древнюю славу.
Примечание: Хониат снова превращает текст Диодора в размышление о современном упадке и извлекает из него морализаторский урок на будущее. Состояние византийской армии XII века волновало его как в этих схолиях, так и в «Истории» (ср. схолий 3.8, о пьянстве). В «Истории» Хониат говорит именно о том, что латиняне нашли империю ослабевшей от пьянства, роскоши и легкой жизни.
3.16 ad Diod. 5.67.4 (f. 298r) Богиня Фемида впервые ввела нормативы религии и права, поэтому хранители законов богов и людей называются фесмофилаками и фесмофетами.
Даже если городу посчастливилось иметь основателей порядков,
город, который раньше был сильным, а теперь полон слез,
не будет ли покорен итальянским оружием?
Ибо те, кто научился охранять свои порядки,
становятся слабыми, если их некому защитить.
Примечание: Последние два стиха предполагают отрицательный ответ на риторический вопрос, заданный в первых трех. Несмотря на то, что Византия была основана на базе хороших законов, ей не хватало защитников, которые могли бы отстоять ее от итальянских агрессоров. Это полностью соответствует мировоззрению «Истории» Хониата, который прослеживает переход Византии от «силы» к «слезам». Его рассказ о событиях после падения города, который Никита написал, находясь в «изгнании» в Никее, начинается с обсуждения Солона, афинского законодателя, который подчеркивает, что даже если вначале законы были установлены крепко, государство требует постоянной бдительности и защиты, чтобы уберечься от тирании и иностранного завоевания.
3.17 ad Diod. 5.79.1 (f. 306v) Радамант с Крита сделал Ойнопиона, сына Дионисия и Ариадны, правителем острова Хиос.
Для Ойнопиона было хорошо, что он правил на Хиосе.
Какое другое правление было бы более уместно?
Но Пес собирается заключить слово в тюрьму,
как вещь, полезную для ученого и остроумного балагана,
способного осветить и согреть наш стол.
И пусть я еще часто буду предаваться его удовольствиям!
Это небольшое утешение в моей большой беде,
в которой виновны вооруженные руки итальянцев,
когда городские жители столкнулись с горными грубиянами.
Примечание: Корень имени Ойнопион означает «вино», а Хиос с древности славился своими винами, поэтому его размещение там было вполне уместным. Что касается следующих стихов, то Мазуччи блестяще заметила, что другом Ойнопиона был охотник Орион, чей пес Сириус дал свое имя звезде, также известной как Пес, самой яркой ночной звезде (на самом деле это бинарная звездная система на расстоянии 8,6 световых лет). Ее самый ранний восход был датирован 19-20 июля, датой, имеющей важное значение. Хониат считает, что она относится к захвату лексиса, «слова», что, по предположению Мазуччи, означает Константинополь, который Хониат представляет в своей «Истории» как центр ученой культуры и дискуссий. Пес, таким образом, относится к латинянам. «Бешеные псы» были современным византийским образом варваров. Действительно, крестоносцы впервые захватили часть города 17-18 июля 1203 года, прежде чем их умиротворила смена руководства во дворце. В остальной части эпиграммы выражается сожаление по поводу разрушения научной культуры в результате нападения латинян и надежда на ее окончательное восстановление.

Схолиаст 5

В конце тринадцатого или, что более вероятно, в начале четырнадцатого века один из читателей рукописи написал в ней поэму об убийственных союзах царицы Семирамиды.
5.1 ad Dion. 2.13.4 (f. 89r) Семирамида, царица Вавилона, не хотела заключать обычный брак из страха остаться не у дел. Она спала с самыми красивыми из своих воинов, а затем убивала их.
Читатель, беги от таких браков, как с Семирамидой,
ибо они приносят смерть тем, кто их принимает.
Пусть женщины и брак исчезнут из нашей жизни,
если они приносят смерть тем, кто их принимает.
О Семирамида, если бы брак был по твоему вкусу,
зачем тогда убивать самых красивых женихов?
Но если они причинили тебе горе, то откажись от брака.
и пожалей красивых на вид юношей.
Примечание: Этот же отрывок был прокомментирован Хониатом: см. выше, Схолий 3.4.