2. Аврелиан

3.1 и 2. Здесь Вописк представляет различные, хотя и не сильно расходящиеся версии о месте рождения Аврелиана; он явно не выбирает ни одну из них; для него вообще неважно, где кто родился, и он приводит в пример Платона, Аристотеля, Зенона и Анахарсиса, которые родились в глуши. Сейчас об этом думают совсем иначе и справедливо. Если бы Аврелиан родился в Дакии, то это может быть связано с тем, что он, как известно, основал, по крайней мере, позже, провинцию «Прибрежная Дакия», и поэтому, возможно, она хотя бы какое–то время носила его имя (Aur. 39,7). Последнее замечание Вописка, правда, больше нигде не засвидетельствовано, но, безусловно, находит подтверждение тому, что могла возникнуть традиция, которая, вероятно, исходя из названия провинции, сделала ее родиной Аврелиана; только одни называли Мезию, большинство Сирмий, и сам Вописк, по–видимому, придерживается этой точки зрения, когда он называет Аврелиана homo Pannonius (Aur. 24,3). Вописк еще раз говорит, что он был низкого происхождения (Aur. 4), что согласно с другим сообщением, которое делает его отца арендатором сенатора Аврелия. Возможно, он получил от него свое имя.
4,2. Вописк, ссылаясь на тирийца Калликрата, рассказывает, что мать Аврелиана была жрицей бога солнца. Почитание, которое Аврелиан питал к нему всю свою жизнь, хорошо известно; он построил для него в Риме великолепный храм (Aur. 25,6; 39,2, также Aur. 1,3; 10,2; 28,5; 48,4; Tac. 9,2; Firm. 3,4) и восстановил храм солнца, разрушенный его солдатами близ Пальмиры (Aur. 31,7); некоторые из его монет имеют на обороте изображение солнца с надписью SOL. DOMINVS. IMPERI. ROMANI. Кстати, культ Солнца, или Митры был весьма распространен в войсках Римской империи.
5.2. Здесь говорится о посольстве в Персию, в котором, как утверждается, участвовал Аврелиан, но указывать его дату Вописк, кажется, считает излишним. Оно, должно быть, имело место до пленения Валериана персами.
7,1. Вописк упоминает о ратном подвиге Аврелиана близ Майнца; когда Валериан в письме (Aur. 8,4) называет его «спасителем Галлии», это звучит слишком громко. Но это место, как совершенно верно замечает Бернхардт, фрагментарно и из ряда успехов сообщает только этот образец личной доблести.
8. Подлинность этого письма подвергнута сомнению Дюнцером, так как 1)существование адресата, консула Антонина Галла, нельзя доказать, 2) император Валериан не мог доверить своего сына Галлиена Аврелиану потому, что тот был слишком строг, но передал его Постуму, который, по собственному мнению Валериана, был очень строг, и 3) Валериан никак не мог назвать своего сына, которому в то время было тридцать пять лет, мальчиком; отсюда Дюнцер делает вывод, что письмо сфальсифицировано, и Вописка обманули, или он сам обманщик. Однако, 1) то, что консула Антонина Галла нельзя идентифицировать, совсем не значит, что письмо фальшивое, иначе большинство писем, переданных нам Вописком пришлось бы отклонить как поддельные. В фастах перечислены только ординарные консулы, а не консулы суффекты, которых, как хорошо известно, в то время было очень много, и Антонин Галл мог быть в их числе. 2) Строгость Постума, вероятно, что–то другое, чем «строгость» Аврелиана, у последнего больше «жестокости», которая, как известно, отличала его характер. 3) Казобон считает, что здесь Валериан говорит о своем внуке Салонине Галлиене, но неточно называет его «сыном», тогда как Клинтон предполагает, что был второй сын Валериана, тоже Галлиен.
9. Адресат переданного здесь письма, префект города Цейоний Альбин, безусловно, идентичен префекту города 256 года Нуммию Альбину.
10,2. «он даже заменял Ульпия Кринита». Ср. в речи (14,6): «которого (Аврелиана) ты своим авторитетным решением назначил моим заместителем».
13. Меммий Туск, ординарный консул 258 года.
15,2. «Валериан поручил Криниту усыновить Аврелиана главным образом потому, что Аврелиан был беден…» О бедности Аврелиана неоднократно свидетельствует сам Валериан, 11,9: «Ведь больше чем кому бы то ни было мы должны облегчить бедность тем людям, которые, несмотря на долгую службу государству, остаются бедными» и 12,1: «Аврелиану, которого мы назначили консулом, ты выдашь ввиду его бедности …»
16,1. «что после смерти Клавдия, когда был умерщвлен и брат его Квинтилл, Аврелиан один оказался обладателем верховной власти»; этими словами Вописк, возможно, не вполне осознавая, правильно описал отношения между Аврелианом и Квинтиллом, когда оба они правили бок о бок какое–то время. Позже (37.5 и 6), однако, он сообщает об этом отчетливо. Ибо после того, как Клавдий умер в Сирмии, Аврелиан был провозглашен там императором; да, говорят, что сам Клавдий назначил его своим преемником, но в то же время в Италии, как совершенно правильно говорит Вописк в приведенном втором отрывке (Aur. 37,5), под влиянием сената власть взял Квинтилл, брат Клавдия. Однако, похоже, он не нашел поддержки в армии, поскольку, как только стало известно о возвышении Аврелиана, Квинтилл покончил с собой.
Квинтилл, вероятно, принял это решение в результате открытого отступничества армии и неудачной попытки вернуть ее к повиновению, о чем Вописк сообщает нам в следующей заметке (Aur. 37,6). Если Вописк в этом месте говорит, что Квинтилл правил двадцать дней, то он приближается к большинству источников, согласно которым его правление длилось семнадцать дней, тогда как Зосим говорит, что Квинтилл правил несколько месяцев. Большое количество монет Квинтилла, включая александрийские, указывает на правоту Зосима, да и «Городская хроника» дает ему семьдесят семь дней. Так как версия, которая приписывает Квинтиллу тот непропорционально короткий период правления, не является свежей и появляется даже у Требеллия Поллиона, то она не может быть создана из воздуха; но здесь я должен отказаться от попытки объяснить ее возникновение и, возможно, соглачовать ее с тем, что было у Зосима.
Порядок, в котором Вописк представляет события читателю, сбивает с толку; сказав в самой сжатой манере о смерти Клавдия и Квинтилла и возвышении Аврелиана, он возвращается к временам Клавдия (16.4 и 17), затем снова к возвышению Аврелиана (17.4), затем снова о воинских достижениях Аврелиана при Клавдии (18.1) и переход к правлению Аврелиана состоит из упоминания о его же битвах (18,2), о которых точно не известно, подпадают ли они уже под его правление или еще под другое, и в последующей и очень небрежной заметке, наконец, Вописк более подробно говорит о возвышении и падении Квинтилла. Точно так же то, что он говорит о смерти Авреола, в основном не к месту. К этому его побудил тот факт, что среди множества версий есть одна, согласно которой Аврелиан убил Авреола либо по приказу ли Клавдия, либо без него, согласно третьей, как говорят, он был в то время императором (16,2). Вописк не выбирает ни одну из них (16,3), но тот, кто знает сочинения Требеллия Поллиона (Aur. 2,1; Firm. 1,3), скажет, что третий вариант не может быть верным, поскольку Авреол погиб при Клавдии.
16,4. Под меотийцами, возможно, подразумеваются народы, которые вторглись на римскую территорию при Клавдии и которые у Требеллия Поллиона (Claud. 8,4 в письме Клавдия Брокху) называются готами, у Зосима скифами; cp. Aur. 17,4: «занятый другими делами, я (Клавдий) вверяю твоей доблести главное руководство этой войной» с Treb. Pollio, Claud. 6,2: «затем различные скифские народности — певки, грутунги, австроготы, тервинги, визы, гипеды, а также кельты и герулы, охваченные жаждой добычи, вторглись в римскую землю и произвели там большие опустошения, пока Клавдий был занят другими делами». Зонара говорит о тех же народах, о которых здесь говорит Вописк: «когда варвары перешли через Меотиду». В Tac. 13,2 говорится, что варвары прорвались от Меотиды; нечто подобное, то есть «от Меотиды» возможно, стояло в источнике Вописка, и у небрежного и поверхностного Вописка они превратились в «меотийцев».
18. Вописк говорит о только что упомянутых битвах — против свевов и сарматов — настолько расплывчато, что неизвестно, одержал ли их Аврелиан, когда он был еще генералом императора Клавдия, или когда он уже стал императором. Если, как в тексте, «в это же время», то еще генералом. Эти сражения больше нигде не засвидетельствованы, но вряд ли народы, которые, как наш автор мог видеть из письма императора Клавдия, были готами и которых он сам только что назвал меотийцами, появляются у него еще раз как свевы и сарматы.
Если мы посмотрим далее на то, как Вописк без всякого перехода говорит о сражениях Аврелиана против народов, вторгшихся в саму Италию, несомненно уже в его правление, то мы будем правы, если увидим здесь намеки (правда, весьма недостаточные) на военные события, происходившие при Аврелиане. Углубленное изложение этих событий дано нам в двух фрагментах Дексиппа. Но у него народы называются ютунгами и вандалами. После того как Аврелиан победил первых на Дунае, они жаждали вступить с ним в переговоры; он приглашает их на следующий день и принимает их во всем блеске римского императора; на мгновение это произвело на них впечатление; но их речи были полны самоуверенности, они хвастались своими успехами, неисчерпаемостью своих сил и желали снова вступить с римлянами в дружеские отношения, но прежде всего хотели, чтобы дань, выплачиваемую им до тех пор, они получали и далее. Ответ Аврелиана был отрицательным, даже угрожающим; посланники в смятении вернулись к своим. Вторую победу Аврелиан одержал над вандалами (у Зосима над скифами), впрочем, вроде бы неполную. Римская армия была настроена на заключение мира, которое состоялось. Варвары предоставили заложников и 2000 человек вспомогательных войск; остальная часть их армии была обеспечена продовольствием и сопровождена к Дунаю.
Аврелиан же поспешил в Италию, чтобы сразиться с ворвавшимися туда ютунгами (у Зосима и Аврелия Виктора аламаннами; у Вописка в Aur. 18,2 маркоманнами). Если Вописк так кратко и поверхностно касается двух первых походов императора Аврелиана, он тем дольше задерживается на описании сражений, происходящих при нем в Италии. Здесь, во–первых, ошибочно поставлены маркоманы вместо аламаннов. Поражение, о котором Вописк сообщает в 18,3, безусловно, то, о котором он говорит снова в 21,1-3, и о котором он, конечно, говорит очень много, если оно поставило Римскую империю на грань пропасти (21,1). Известие об этом поражении у Плаценции, ознакомление с Сивиллиными книгами и их влияние на дальнейший ход войны — единственные сообщения, которые более или менее подробны. Остальные события сообщаются общей фразой (18,6), в то время как эпитоматор Аврелия Виктора сообщает нам еще о двух встречах, на Метавре и в районе Тичино, первая из которых засвидетельствовано надписью.
21,6. «Были убиты даже некоторые из родовитых сенаторов». К этому контексту относится 39,8: «Кроме того, он, говорят, отличался такой жестокостью, что выдвигал против многих сенаторов вымышленные обвинения в интригах, направленных к составлению заговоров и установлению тирании, для того чтобы получить возможность легко казнить их». Зосим сообщает точнее, даже с упоминанием имен: «Некоторые сенаторы, замешанные в тайном заговоре против императора, были привлечены к суду и наказаны», и «В то же время Септимий, Урбан и Домициан также по подозрению в заговоре были немедленно арестованы и наказаны».
21,9. Реконструкция городской стены Аврелианом — общеизвестный факт. О расширении строительства у меня будет возможность поговорить ниже. Кстати, оно было завершено только при Пробе. Салмазий сомневается в расширении померия Аврелианом, потому что при Аврелиане территория Римской империи не только не увеличилась, но даже потеряла провинцию (Дакию). Но если учесть, что при Аврелиане Римская империя впервые за долгое время вновь оказалась под одним правителем, то не исключена возможность того, что Аврелиан, возможно, все же воспользовался «правом расширения померия».

*****

Изложение действий Аврелиана против Зенобии занимает сравнительно большое пространство (22-31), потому что разрушение Пальмирского царства было самым важным событием этого правления для Римской империи. Не считая переданных писем и сообщения о взятии Тианы, наш Вописк оказывается эпитоматором, причем, безусловно, весьма надежных источников, поскольку его изложение в целом совпадает с основным источником этой эпохи, Зосимом, чьи сообщения, особенно о событиях, происходящих на востоке, наверняка были взяты за основу.
22. Известие, что Зенобия правила от имени своих сыновей, также предлагает Treb. Pollio. trig. tyranni 27,1: «от имени Геренниана и Тимолая Зенобия захватила императорскую власть», и 30,2: «она правила от имени своих сыновей Геренниана и Тимолая дольше, чем это было совместимо с ее женским полом». Впоследствии Вописк исправил и эту заметку: «Некоторый интерес представляет, как я полагаю, и то, что Зенобия держала в своих руках власть от имени своего сына Вабалата, а не Тимолая и Геренниана» (38,1). Правдивость этого постскриптума высвечивается из одной пальмирской надписи.
22,2. О поражении полчищ готов и захвате их вождя сообщает только Вописк
22,3. «прошел к Вифинии и занял ее без боя». Ср. Зосим: «Пальмира намеревалась подчинить Вифинию до Халкидона. Вифинцы еще не слышали о возвышении Аврелиана и сбросили пальмирское владычество».
22,4. Под «великими и славными делами», которые Вописк не считает нужным включать «из опасения наскучить читателям», он, безусловно, подразумевает захват городов в Малой Азии. Ср. Зосим: «Анкира, Тиана и все города между ними и Антиохией перешли на сторону римлян».
Подробности об осаде и взятии Тианы (22,5—24,6) приводит только Вописк. Анекдот о том, что в ответ на сопротивление города Аврелиан поклялся не оставить там в живых ни одной собаки, а когда после взятия солдаты напомнили ему об обещании, приказал перебить всех собак, точнее и подробнее изложен у «Анонима после Диона», где солдаты безудержно требуют грабежа, Аврелиан же впоследствии рассуждает, что они должны не грабить города, а освобождать их, и должны добиваться их доверия, а добычу искать у варваров. Молву, что Аврелиан так мягко поступил с этим городом в результате явления к нему Аполлония Тианского он распростанил, вероятно, для того, чтобы успокоить негодование солдат по поводу упущенной добычи.
Затем Аврелиан двинулся на Антиохию. Близ Оронта его атаковала тяжелая пальмирская кавалерия, но римские всадники отступали перед ней до тех пор, пока та, утомленная солнечным зноем и напряжением верховой езды, не остановилась. Тогда атаковали римляне, причем настолько успешно, что враги отступили в город. Об этом сражении Вописк не упоминает ни одним словом.
Настроение жителей Антиохии не благоприятствовало пальмирцам, и им надо было опасаться восстания в городе вслучае, если об их поражении станет известно; это подтверждается сомнительной историей о том, что полководец Зенобии провел через город человека, имеющего некоторое сходство с Аврелианом, чтобы антиохийцы поверили, что он захватил императора. Ночью пальмирское войско покинуло город и двинулось в Эмесу. Аврелиан намеревался снова начать бой, но, узнав об отступлении врага, вошел в город, который встретил его с радостью. Он заверил прежних приверженцев Зенобии, что они прощены, «поскольку они следовали необходимости и принуждению, а не велению сердца», устроил городские дела и затем отправился в Эмесу. Мягкость, проявленную Аврелианом в Антиохии, упоминает также Вописк, приписывая ее наставлениям, которые тот якобы получил в Тиане от Аполлония. Но он выражается так, будто сдача города произошла вследствие обещанной амнистии и после битвы у Дафны, и эдесь Вописк, по–видимому, неправильно понял или неверно воспроизвел источник (Aur. 25,1). Зосим подробно обсуждает эту битву при Дафне, но она не предшествует захвату города, а следует после. Некоторые источники, а именно бревиарий Секста Руфа, хроники Иеронима и Синкелла сообщают о битве при Имме, в двадцати трех римских милях к востоку от Антиохии. Обердик считает, что зосимова Дафна идентична вышеупомянутой битве при Имме, поскольку совершенно немыслимо, чтобы царица оставила гарнизон в стратегически неважном месте, которое, как только ее армия покинула Антиохию, стала потерянной позицией, да и описание местоположения здесь совершенно не подходит, так как Дафна лежала вовсе не в направлении Эмесы, а на юго–западе. Скорее всего, все упомянутые известия восходят к Сексту Руфу, и их надежность, конечно же, не очень велика. Кроме того, нельзя предполагать, что армия Зенобии после своего поспешного отхода — это произошло ночью — с целью добраться до Эмесы обошла Иммы, а из Антиохии прямой путь вел почти точно на юг к Эмесе; это было тот же путь, по которому Аврелиан преследовал своего врага, и на котором перед ним пали города Апамея, Лариса и Аретуза. Поэтому Моммзен определенно прав, когда считает, что битва, которую Секст Руф и другие перенесли в Иммы, идентична битве при Эмесе. Отчет Зосима столь же ясен, сколь и точен: ночью, очевидно в спешке, Зенобия покинула Антиохию, чтобы добраться кратчайшим путем до Эмесы; она должна была предположить, что Аврелиан, вероятно, последует за ней очень быстро и тем же маршрутом. Чтобы выиграть время с основной армией, она решила преградить путь врагу и поэтому разместила гарнизон не у Дафны, а на холме, возвышающемся над дорогой, ведущей к Эмесе. Судя по всему, это место было довольно прочным и вполне подходящим для того, чтобы задержать императора хотя бы на время, так как невозможно было оставить рубеж близ Антиохии в руках врагов.
Поэтому Аврелиан двинулся к Эмесе по дороге, ведущей прямо на юг, и, как уже отмечалось, города Апамея, Лариса и Аретуса на этой дороге попали в его руки. Вописк не упоминает об этом ни одним словом, а переходит непосредственно от взятия Антиохии к битве при Эмесе (25,2): «Затем под Эмесой произошел крупный бой с Зенобией и ее союзником Забой, где должен был решиться вопрос о верховной власти». В этом «союзнике Забе“ Обердик видит тогдашнюю амалекитскую царицу Заббу, так как полководец Забда не был союзником Зенобии, и Обердик находит опору своей точки зрения в чтении вульгаты: «ее союзницей». Прежде всего, следует отметить, что союз между этой амаликитской царицей Заббой и Зенобией не задокументирован, затем, что Забда играл при Зенобии важную роль. Что касается чтения «союзницей», то, вероятно, оно возникло из–за того, что невежественные переписчики приняли Забу за женщину.
Зосим снова дает точное и относительно яркое описание самой битвы. Аврелиан встретил армию Зенобии на равнине перед Эмесой; она насчитывала около 70 000 человек и состояла из пальмирцев и их союзников.
Напротив них расположился лагерем Аврелиан со своей армией, которая состояла частично из римских легионов и частично из азиатских вспомогательных войск, некоторые из которых имели национальное вооружение. Когда армии столкнулись, римские всадники отступили перед пальмирцами, чтобы защитить армию от обхода. Удар пальмирской конницы был настолько мощным, что римская была отброшена. Тем самым пальмирская конница вышла далеко за пределы боевой линии и угрожала флангу римлян; в результате, однако, боевой порядок Зенобии утратил прочность и согласованность, и Аврелиан использовал это обстоятельство, чтобы прорвать линию врага энергичным рывком своих пехотинцев. Это решило дело, и пальмирцы потерпели кровавое поражение, в которое вспомогательные азиатские народы Аврелиана не внесли ни малейшего вклада. Из этой битвы, которую Вописк называет «крупным боем», он упоминает отступление римской кавалерии и решительное подключение пехоты, в котором он видит прямое вмешательство божественных сил: «Когда утомленные всадники Аврелиана уже готовы были отступить и обратиться вспять, внезапно, как выяснилось впоследствии — под воздействием божества, так как некий божественный образ ободрял воинов, — пехотинцы восстановили порядок среди всадников. Зенобия вместе с Забой была обращена в бегство, и одержана полная победа».
После поражения Зенобия и ее окружение, учитывая подозрительное настроение жителей Эмесы, сочли целесообразным отступить в Пальмиру. Узнав об уходе Зенобии, Аврелиан вошел в Эмесу, которая приняла его с радушием и где он еще нашел сокровища своей врагини, которые ей пришлось бросить. Его первая прогулка была к храму бога солнца, вмешательству которого был приписан счастливый исход битвы и которому он, следовательно, построил посвятительный храм (25,4).
Это сообщает только Вописк, однако точность информации вряд ли будет под вопросом; из слов «как выяснилось впоследствии» (25,3) и «там он и нашел тот образ божества, который, как он видел, покровительствовал ему на войне» (25,5), вероятно, можно сделать вывод, что история о вмешательстве божества появилась только позже.
Аврелиан и его армия без промедления двинулись на Пальмиру. О том, что, как рассказывает Вописк (26,1), по дороге он сильно пострадал от ватаг сирийских разбойников, Зенобия также говорит в своем ответе на письмо Аврелиана (27,5), в котором он просил ее сдаться. Насколько трудной была осада города, говорит сам император в письме, вставленном Вописком (26,4), и об оптимистическом настроении, царившем среди пальмирцев, Зосим дает нам прекрасный пример, рассказывая нам, как осажденные издевались над осаждающими. Отдельное сообщение Вописка состоит в том, что во время этой осады сам Аврелиан был ранен стрелой (26,1). Он, наконец, попросил Зенобию сдаться (26,7-9). Царица гордо отвергла эту просьбу (27,2-5). Зосим ничего не знает об этих переговорах. С возрастающими усилиями Аврелиан приступил к осаде (28,1). Нашествие персов, на которых надеялась Зенобия, было предотвращено римлянами (27,4), отряды сарацинов и армян частично побеждены, частично отговорены от враждебного поведения по отношению к римлянам (28,2), о чем нам сообщает только Вописк. Напрасно осажденные надеялись, что противник снимет осаду из–за недостатка припасов — они снабжались от окружающих народов; напротив, они сами вскоре почувствовали нехватку еды, поэтому было решено обратиться за помощью к персам; Зенобия села на верблюда и поспешила к Евфрату. Возможно, в худшем случае хотели отвезти царицу в безопасное место. Аврелиан немедленно начал преследование, и она была захвачена посланными им клевретами, когда она уже вошла в транспортное средство, которое должно было доставить ее через Евфрат. Мнения осажденных пальмирцев разделились; одни хотели продолжать борьбу всеми силами, другие — сдаться римлянам. Но растущая нужда в городе и, прежде всего, поимка царицы, дали последней точке зрения одержать верх. Аврелиан поддержал посольство пальмирцев, оценил должным образом принесенные дары и так стал хозяином города и скопившихся в нем богатств.
Изложение этих событий у Вописка бесконечно поверхностно и потому отчасти искажено; он ничего не говорит о сдаче города, осаду которого он сам описал, не говорит о поражении Зенобии, бегство и захват которой он также кратко упоминает, но так, как если бы это было результатом взятия Пальмиры, в то время как реальная ситуация обстояла с точностью до наоборот (28, 2 и 3). Столь же общее и, следовательно, фактически бессмысленное замечание о том, что Аврелиан обращался с персами, армянами и сарацинами более сурово, чем того требовали обстоятельства (28.4), мне не кажется верным, поскольку это прямо противоречит политике, которую Аврелиан проводил до сих пор (сравните его мягкое поведение в Тиане и Антиохии).
Зенобия теперь предстала перед судом — не в самой Пальмире, как можно было бы заключить из Вописка, а в Эмесе — и тогда дух прекрасной и гордой царицы сломался. Малодушно она снимала с себя всю вину и перекладывала ее на мужчин, которые давали ей советы и которых она, женщина, соблазнила. Эти, среди них Лонгин, были приговорены к смерти, в то время как Зенобия была сохранена для триумфа императора. Рассказ нашего автора по–своему, конечно, точен, верно и известие о том, что солдаты требовали смерти Зенобии, но Аврелиан отказался казнить ее, потому что было недостойно убивать женщину (30,1 и 2), и то, что он питал к Лонгину особую обиду за то, что тот уговорил царицу дать гордый ответ Аврелиану, вполне соответствуют действительным обстоятельствам.
30. Следуя хронологическому порядку событий, Вописк рассказывает о возвращении Аврелиана в Европу и его победе над карпами, что, конечно, до сих пор не засвидетельствовано, поэтому сенат присвоил ему титул «Карпский»; этот титул, как и другие, «Готский» и «Парфянский», подтверждается надписями; три других титула Аврелиана, приведенные Вописком, «Сарматский, Армянский, Адиабенский», не подтверждаются, но они, безусловно, тем не менее верны, поскольку в распоряжении нашего автора были гораздо более богатые источники, чем редкие и частично искаженные надписи.
31. Сообщение о восстании пальмирцев основано на рассказе Зосима. После ухода Аврелиана пальмирцы, которые не могли быстро забыть свою прежнюю независимость, предложили правление римскому наместнику Месопотамии Марцеллину. Тот хотел подумать. Пока его собирались уговорить принять определенное решение, он продолжал давать уклончивые ответы и доложил императору; пальмирцы со своей стороны возвысили некоего Антиоха. Однако Аврелиан подоспел с максимальной быстротой, поразил антиохийцев своим внезапным появлением, но, не останавливаясь, двинулся к Пальмире, без боя взял город и разрушил его.
До сих пор отчет Вописка о кампании против Пальмиры в основном совпадал с Зосимом, и можно сделать вывод, что Вописк также черпал из хорошего источника, но обрабатывал его по–своему. Известие о втором походе Аврелиана не противоречит сообщениям Зосима, но стоит независимо от них. Ибо он рассказывает: во время отсутствия Аврелиана пальмирцы восстали, убили римского правителя Сандариона и 600 лучников и провозгласили своим правителем родственника Зенобии, Ахиллея, но Аврелиан пришел с запада и разрушил город. У Вописка эти сообщения представлены в доходчивой форме, они не противоречат сообщениям Зосима (в противном случае мы определенно предпочли бы сообщения Зосима), и поскольку они, вероятно, происходят, как и предыдущие, из хорошего источника, они могут дополнять их. Той небольшой разнице, что Зосим называет человека, избранного пальмирцами правителем, Антиохом, а Вописк Ахиллеем, вряд ли стоит придавать большой вес. Разрушение города затем изображено во вставленном письме императора.
32,1 и 2 содержат слова: «вернулся в Европу и, проявляя свою прославленную доблесть, разбил бродивших здесь врагов. Между тем, пока Аврелиан совершал во Фракиях и по всей Европе свои необыкновенные подвиги …» — замечание настолько расплывчатое, что с ним толком ничего не поделаешь, тем более что другие наши источники ни о чем подобном не свидетельствуют; следует предполагать, что оно основано на фактах, но уже не может быть реконструировано.
Затем Вописк кратко рассказывает о падении Фирма, который пытался создать свою собственную империю на руинах пальмирского владычества в Египте. Вописк затем исправляет ошибку, что последний не имел «знаков власти», в описании жизни Фирма (2,1), где последний в эдиктах называл себя автократором.
Затем он также очень кратко обсуждает покорение Тетрика, о котором подробно рассказывает Требеллий Поллион (trig. Tyr. 24). Вописк либо использовал его источник, либо, что более вероятно, использовал его самого, сравните слова Vop. Aur. 32,3: «(Аврелиан) не мог выносить злодеяний (Тетрика)» с Treb. Pollio trig. tyr. 24,2: «(Тетрик) не мог выносить бесстыдства и дерзости своих воинов».
33 и 34. Описание триумфа Аврелиана основано на «acta diurna», возможно, также на устных преданиях, сравните слова «как передают многие» (33.2). Вместо упряжки из четырех оленей Зонара упоминает, конечно, ошибочно, упряжку из четырех слонов.
В этом триумфальном шествии также шла ​​Зенобия с богатыми украшениями, и здесь можно увидеть самые разные сообщения о ее судьбе. Согласно Вописку и Требеллию Поллиону (Vop. Aur. 34,3; Treb. Pollio trig. tyr. XXX 24—26), она была представлена в триумфе, и, согласно версии, сохранившейся у Поллиона, она позже жила как матрона со своими детьми в поместье в Тибуре, которое с тех пор носило ее имя.
Зосим, с другой стороны, говорит, что она умерла по дороге в Европу либо от болезни, либо от воздержания от еды. Зонара указывает различные версии: 1) Зенобия была доставлена в Рим и там вышла замуж за знатного человека; 2) она умирает в пути от горя из–за внезапной перемены судьбы, и 3) Аврелиан женится на одной из ее дочерей, а остальных выдает замуж за благородных римлян. Если взять в расчет характер Зенобии, то версия со смертью в пути имеет много вероятного; она, прекрасная, чистая и при этом по–мужски смелая и гордая царица, которой некогда подчинялась большая часть передней Азии и Египта, была низвергнута с вершины своего могущества, своей славы, своего блеска; в слабый час она предала и обрекла на смерть верных ей друзей и советников; она была на пути в Рим, где ее ждал величайший позор. Однако, ее сильный дух согнулся на мгновение, но не навсегда, и он запрещал ей выставлять себя на показ римской толпе в качестве пиршества для глаз. Ее победителю, однако, пришлось сделать все, чтобы не попасть в столицу без самого блестящего свидетеля его успехов, и поэтому он вряд ли удержался от того, чтобы в экстренной ситуации прибегнуть к обману и в свою очередь выставить фальшивую фигуру Зенобии.
Только что сказанное — всего лишь гипотеза, но она опирается на лучший источник и на точное рассмотрение обстоятельств.
35,1 и 2. О фонде распределения хлеба говорит Зосим («римский народ был также почтен раздачами хлеба»), а то, что распределение свинины действительно продолжалось до времен Вописка доказывается существованием специально назначенного для этого чиновника при Константине также у Зосима.
35,3. Великолепие храма бога Солнца, построенного Аврелианом в Риме, хорошо известно; ср. еще 28,5: «тогда (при сдаче Пальмиры) были привезены те осыпанные драгоценными камнями одеяния, которые мы видим в храме Солнца, тогда же привезли и персидские драконы, и тиары, и тот род порфиры и т. д.». Синкелл говорит, что он был наиболее богато украшен золотом и драгоценными камнями, а Зосим утверждает, что Аврелиан поставил там привезенные из Пальмиры статуи Гелиоса и Бела.
35,4. То, что Вописк перемещает винделиков в Галлию, показывает либо большое географическое невежество, либо небрежность, поскольку, как уже отмечалось, Винделиция принадлежала не к префектуре Галлии, а к префектуре Италии. Сам факт упоминается в речи более позднего императора Тацита (Aur. 41,8: «он избавил винделиков от ига и рабства у варваров»).
Говоря далее по поводу новых вооружений против персов, он сообщает, что Аврелиан уже победил их «с величайшей славой», но это, вероятно, означает всего лишь нейтрализацию вспомогательной армии, посланной для освобождения Пальмиры (28,2), так как иначе о поражении персов от Аврелиана ничего не известно.
36. Рассказ Вописка о смерти Аврелиана весьма достоверен и примерно совпадает с Зосимом и Зонарой, но версия Вописка, очевидно, точнее и основана на достоверных источниках. Соответственно, убийство произошло не в Гераклее, древнем Перинфе, как рассказывает Зосим, а в Кенофрурии, станции между Гераклеей и Византием. Кроме того, из факта, что подстрекатель заговора настолько искусно подделал почерк императора и что, по мнению других, в его распоряжении были по крайней мере документы императора, следует, что он не занимал низкую должность, как у Зосима и Зонары, но по словам Вописка ведал секретными бумагами. Известия Вописка, очевидно, здесь более надежны, и поэтому этого человека, конечно, звали не Эрос, как сообщают Зосим и Зонара, а Мнестей.
37,1. Зосим говорит о погребении императора: «он был похоронен в подобающем месте с великим почетом, оказанным ему войском». О судьбе Мнестея напоминали, как говорит Вописк, мраморные колонны, возведенные на месте его казни.
37,4. Если Вописк оценивает продолжительность правления Аврелиана в шесть лет минус несколько дней, это снова неточное утверждение. Аврелиан вступил в должность до 29 августа 270 года; ибо александрийские монеты отмечают (александрийский) первый год Аврелиана как идентичный четвертому году Вабаллата Афинодора (28 августа 269 - 28 августа 270 г.); следовательно, александрийский шестой год Аврелиана начался 28 августа 274 года и продолжался, когда он был убит. Избрание Аврелиана, вероятно, состоялось в летнее солнцестояние 270 года; его смерть случилась незадолго до 3 февраля 275 года, дня, когда в сенате было прочитано письмо от армии, в котором она сообщала о смерти императора и просила нового (Vop. Aur. 41,3). Итак, он правил приблизительно четыре и три четверти года, и Тиллемон предложил читать в этом месте Вописка «пять лет“ вместо «шесть лет“.
38. Восстание «монетариев» в Риме у Вописка отражено в кратком письме императора к своему приемному отцу Ульпию Криниту, которое он вводит общими, несвязными, отчасти взятыми из самого письма словами; он забывает даже упомянуть, что за преступление совершили «монетарии» и их вождь Фелициссим.
39,1. О том, что Аврелиан оставил сыну Тетрика сенаторское звание, говорит и Требеллий Поллион; но он, конечно, преувеличивает, что Аврелиан сделал самого Тетрика «корректором» всей Италии; сообщение Вописка (39,1), что он сделал его «корректором» Лукании, гораздо более вероятно.
39,2. Вописк утверждает, что окружность аврелиановой стены равнялась почти пятидесяти милям, что слишком преувеличено; надо читать: «почти пятнадцати милям».
39,7. Вописк сообщает, что Аврелиан отказался от провинции «Задунайская Дакия», эвакуировал из нее армии и провинциалов и перевел их на южный берег Дуная, а затем добавляет: «и назвал своей Дакией». Это дополнение Вописка не засвидетельствовано, потому что никто ничего не знает об «Аврелиановой Дакии».
45,3. Упомянутые здесь термы, по–видимому, не были завершены, как можно заключить из слов Вописка «собирался построить»; по крайней мере, они отсутствуют в региональном каталоге.
46,3. Даже Александр Север, по крайней мере, позволил сенаторам иметь серебряные колесницы (Aelius Lampridius Alex. Seuerus 43,1).
48,1. Ср. в «Городской хронике»: «щедро раздавал народу хлеб, масло и соль»
49,3. «Городская хроника» упоминает только один конгиарий в 500 денариев.
Приведенные в последних главах Вописка заметки об указах императора Аврелиана, касающихся внутренних дел, кажутся, основыванные на хороших, вероятно, официальных источниках, относительно более надежными сведениями, чем некоторые другие части биографии.