4. После катастрофы

Около ста лет назад великий швейцарский историк Якоб Буркхардт писал об Афинах в IV веке: «Парфенон Афины Паллады и Пропилеи взирали на город с высоты своего древнего и практически невозмутимого величия; несмотря на набеги готов при Деции и грабежи при Константине, возможно, большая часть того, что Павсаний видел и описал во II веке, все еще сохранилась». И еще в 1931 году Вальтер Юдейх, крупная фигура в афинской топографии, мог сказать: «Но в 267 г. орда герулов захватила город, хотя незадолго до этого (253 г.) Афины восстановили свои стены, и только благодаря энергии и умному руководству историка Геренния Дексиппа удалось снова изгнать германцев. Памятники, похоже, не понесли значительного ущерба». Новые археологические данные и переоценка литературных материалов позволят составить более точную картину этих важных событий.
Совокупность литературных и полученных в ходе раскопок на Агоре материальных свидетельств говорит о том, что вторжение герулов в 267 году нашей эры было настоящим бедствием для Афин, для их памятников и для граждан. Это был, пожалуй, самый драматический эпизод в афинской истории со времен персидского разорения в 480 году до н. э., вот только после персов афиняне поднялись на новые высоты, а после герулов наоборот. Размеры сулланского грабежа 86 г. до н. э. невозможно минимизировать, но в последующие поколения Афины были перестроены и даже украшены под императорским патронажем.
По–видимому, во время герульского нашествия уцелел только Акрополь и он, должно быть, сохранялся как цитадель. Самое большое количество свидетельств о катастрофе и ее последствиях для Афин происходит от Агоры, которая, должно быть, приняла на себя основную тяжесть нападения, но и в окрестностях Афин разрушения были ужасающими. Одеон Ирода Аттика и более древний Одеон Перикла на южных склонах Акрополя получили серьезные повреждения. Возможно, что некоторые здания на римском рынке, к востоку от греческой Агоры и к северу от Акрополя, пострадали меньше. Возможно, они были залатаны и продолжали использоваться с тех пор, как были окружены новыми оборонительными стенами.
То, что не уничтожили герулы, разрушили сами афиняне, когда в течение 267-280 годов они отчаянно пытались построить новый комплекс оборонительных сооружений. К счастью для Афин, новые стены не скоро подверглись следующему испытанию. Граждане Афин, возможно, имели некоторые опасения по поводу этой наспех состряпанной массы, но ее должно было хватить надолго. По–видимому, это было печальное зрелище для тех, кто привык жить в одном из самых красивых и изнеженных городов мира.
Многие свободные места вскоре будут заполнены. Однако строения, возведенные поселенцами, были либо лачугами, либо мелкими мастерскими. То же самое можно сказать и о северо–западной части Агоры, расположенной рядом со стоей Зевса, святилищем Аполлона и другими постройками вдоль западной стороны Агоры. Метроон, Булевтерий и Толос оставались руинами по крайней мере до четвертого века нашей эры. Гефестейон стоял как выгоревшая скорлупа в течение длительного времени. Место, где находился Одеон Агриппы, пустовало. В здании гелиеи помещался примитивный литейный цех. Но нужда в пространстве в пределах теперь уже очень ограниченных границ города к северу от Акрополя вынудила афинян переселиться в старую Агору.
Перспективы Афин не улучшались сколько–нибудь существенным образом по крайней мере в течение ста лет. Опустошение на Агоре и в других местах было постоянным напоминанием афинянам о понесенных потерях. Экономическая и политическая активность порядком поубавилась. Портретная скульптура сразу пришла в упадок; очевидно, ни частное лицо, ни государство не могли поддерживать это искусство. То же самое относится и аттическим саркофагам, обычному экспорту до прихода герулов. Изготовление скульптурных могильных стел заглохло. Производство светильников и терракотовых статуэток, достигшее своего расцвета незадолго до нашествия, представляет собой небольшое исключение из экономического спада в конце III века. Возобновившаяся деятельность в ламповой промышленности соответствовала количественным и качественным показателям догерульского периода вплоть до IV века. Обилие свидетельств указывает, однако, на снижение качества, начавшееся в начале четвертого века. В конце века мастера просто копировали прежние образцы, да и то очень плохо. Производители терракотовых статуэток сохраняли качество своей продукции гораздо дольше, чем изготовители светильников. В четвертом и далее в пятом столетии эти мастера выпускали изделия, демонстрирующие мастерство и фантазию. Очевидным объяснением успеха этих отраслей в условиях экономического спада в других областях должна быть их относительная дешевизна. Сырье было недорогим и доступным. Стоимость готовой продукции не была чрезмерной в условиях кризиса. Лампы и статуэтки были важной частью повседневной жизни. Лампы были, конечно, утилитарными и декоративными. Статуэтки легендарных или религиозных деятелей и терракоты, связанные с театром, отвечали бы большим художественным вкусам и интересам публики. Эти ремесла также могли легко адаптироваться к новым реалиям, когда усиливалось влияние христианства.
Гончары, по–видимому, возобновили свою деятельность в районе Керамика–Дипилона, даже у остатков Помпейона, однако рынки обедневших Афин и Греции не могли поддерживать их работу в крупных размерах. Афины и другие греческие города издавна пользовались привилегией выпускать свои собственные монеты. Афинянам, однако, была предоставлена особая привилегия: на их монетах не было головы римского императора, но сохранилось изображение Афины. Выпуск этих монет прекратился после 267 года н. э. Экономика больше не допускала чеканки.
Строительные работы любого рода велись в очень небольших масштабах и, как уже упоминалось ранее, носили грубый, лоскутный характер. На Агоре вообще не происходило ничего важного. Возведение новой кольцевой стены и так называемых «ворот Бёле», ок. 267-280 гг., конечно, следует рассматривать как симптом упадка, а не жизненной силы. Пникс, Булевтерий, Толос в течение ста лет лежали за пределами города. Государственный архив, веками хранившийся в Метрооне, постигла неизвестная судьба. Город вроде Афин просто не мог нормально функционировать без архивов и общественных зданий. Афинская политическая традиция настолько забуксовала, что прекратилось обучение эфебов. Напротив, в IV веке эфебы избирались в египетских городах. Многовековая Панафинейская процессия, похоже, тоже была отменена. Очевидно, ее традиционный путь теперь был перекрыт новыми укреплениями. Да и финансовое положение вряд ли позволило бы проводить шествие. По крайней мере, маршрут наверняка был перенесен, и, по–видимому, лишь сто пятьдесят лет спустя процессия возобновилась. Отражением ухудшающегося финансового и политического положения города является первый случай многократного пребывания на посту архонта Т. Флавия Мондо. Очевидно, в Афинах не было достаточно богатых людей, способных претендовать на эту почетную должность.
Когда Одеон Агриппы, Одеон Перикла, Одеон Ирода Аттика и Театр Диониса лежали в руинах или были сильно повреждены, Афины, должно быть, были странно притихшим городом. Драматические, музыкальные и ораторские представления были свернуты. Превращение театра Диониса в бассейн положило конец давней театральной традиции. Это была работа архонта Федра, ок. 270 г., и вряд ли это можно считать восстановлением. Рельефы, изображающие историю Диониса пошли на строительный материал для бассейна. Сценические спектакли, по–видимому, проходили в Одеоне Ирода. Возможно, водные феерии, которые были популярны в то время в империи, представляют собой некую попытку поднять моральный дух афинян.
Студенты, философы и учителя имели мало мест для собраний в течение более чем ста лет. В условиях финансового кризиса субсидии профессорам были урезаны. Абстрактные философские дебаты, возможно, были вытеснены более приземленными дискуссиями. Деньги, которые богатые студенты тратили в Афинах, тоже уменьшились. Тяжелый удар по «университетам» был нанесен многократно. Вместе с ними пострадала социальная, интеллектуальная и экономическая жизнь. В 267 году не было ни Афины, ни Ахилла, чтобы спасти Афины от герулов, как это было в 390‑х гг., когда пришел Аларих. Да и золота не хватало даже на то, чтобы откупиться от врага. Скептики говорят, что от Алариха откупились. И здесь уже не было эллинистических или императорских покровителей, как в предыдущие годы, чтобы восстановить город. Покровительство Юлиана никогда не могло сравниться с патронажем Птолемеев, Атталидов, Траяна или Адриана. И никогда не будет в Афинах другого Ирода Аттика или благодетеля, подобного Титу Флавию Пантену.
Воцарение Диоклетиана положило конец гражданской войне и анархии в римском мире. Но восстановление Афин после депрессии и разрушений было незначительным. Хотя многие города и обширные области Малой Азии сильно пострадали от варваров, персов и римских армий, на востоке наблюдалось оживление. Восток обладал экономическими и людскими ресурсами, которых не было у Греции и Афин. Кизик, Антиохия, Пергам и Никея — вот лишь некоторые из них — наслаждались новым процветанием. На Западе было аналогичное разрушение, но и там было восстановление. Многие города в Галлии и Италии были спешно укреплены в ответ на угрозы и нападения варваров. Как и в Афинах, каменщики работали, используя все, что было под рукой, в ожидании осады или в некоторых случаях после нее. Шестьдесят галло–римских городов были разрушены во время нашествий 276 года. Периметры Отена, Ле–Мана и Нима уменьшились наполовину или даже больше. Общественные здания, включая арену в Ле–Мане, частные дома и виллы были заброшены так же, как и в Афинах. Однако почти во всех случаях эти города восстанавливались.
Конечно, в Афинах продолжалась кое–какая деятельность, и в середине IV века, примерно через сто лет после катастрофы, философы и учителя полностью вернулись к своим занятиям. Это были Афины Юлиана, антихристианского филэллина. Ему приписывают работу над стенами Афин. Судя по комментариям Зосима, к 396 году старая линия укреплений была налицо, но Аларих чувствовал, что может легко взять город, потому что афинян было слишком мало, чтобы его защитить. Евнапий говорит, что у Юлиана был большой особняк, наполненный статуями его знаменитых друзей. К тому времени Юлиан, по крайней мере, мог найти некоторые районы Афин достаточно приятными. Но даже у Юлиана не было ни средств, ни времени, чтобы восстановить Афины.
В начале пятого века в районе к югу от Агоры были отстроены дома. Метроон, Булевтерий и Толос были частично перестроены для новых целей, и на руинах Одеона и других зданий в центре Агоры был возведен новый строительный комплекс. Была частично восстановлена канализация. В ремонтных работах использовались старые материалы. Большой ансамбль, занимавший центр Агоры состоял из ряда дворцов, колоннад и залов. Библиотека Адриана, по–видимому, была перестроена и пополнена в начале пятого века в ответ на растущее число студентов. Очевидно, после вторжения Алариха стало спокойнее. Гефестейон был вновь открыт, но уже как христианская церковь Георгия Победонсца, а Парфенон отдан другой «девственной богине». Но в будущем, конечно, предстояло закрытие школ Юстинианом в 529 году, а также новые нашествия славян в 580‑х гг.
Никто не мог сказать об Афинах или Аттике в четвертом или пятом веке того, что автор «Описания всего мира» мог бы сказать о значительно ожившей области Малой Азии около 350 г. Он мог восхвалять виноградные лозы Киликии, шкуры Каппадокии, одежду Галатии, масло Памфилии и ткани провинции Азии. Об Афинах же в начале IV века кипенский епископ Синезий говорил прямо противоположное. Это был призрак прошлого. Это был город, лишенный былой славы, город, похожий на шкуру животного, убитого в жертвоприношении, город, знаменитый лишь разведением пчел. Даже Пестрая стоя, которая каким–то чудом не разрушилась, пустовала. Картины, так же как и философы, исчезли.
Символы языческих Афин отошли новой вере. Парфенон и Гефестейон отдавались новым божествам по мере того, как Афины все больше отдалялись от своего классического блеска. Лишь один Толос, сильно поврежденный много раз до этого, так и не был восстановлен после 267 года н. э. Это был памятник и символ перикловых Афин, который продержался до нашествия, что бы ни перестраивали на Агоре. С его исчезновением в Афинах закончилась целая эпоха: древний город Афины остался в прошлом, хотя Парфенон все еще стоял нетронутым.
По словам Порфирия, на пятнадцатом году правления Галлиена 61-летний Плотин написал отрывки своих Эннеад и послал их ему на Сицилию. Замечания Плотина интересны отчасти потому, что они написаны именно тогда, когда были разрушены Афины. Кроме того, Плотин и Галлиен были друзьями. Плотин предлагает некоторое утешение или объяснение этим событиям. Потеря имущества должна заставить пострадавшего задуматься о том времени, когда он еще не имел этого имущества, говорит он. Те, кто захватывает чужую собственность, вскоре потеряют свое «эфемерное благо». Смерть на войне или в бою — это всего лишь преждевременный вкус того, что предлагает старость. «Убийства, смерть во всех ее обличиях, разрушение и разграбление городов — все это должно быть для нас как меняющиеся сцены пьесы; все это лишь разнообразные эпизоды сюжета, костюмы и маски, разыгрываемые горе и плач». Но от унылой покорности он переходит к некоторой надежде. «Так, от прелюбодеев и арестантов процесс природы произведет прекрасных детей, которые, возможно, вырастут в прекрасных людей; и там, где злое насилие разрушило города, на их месте могут возникнуть другие, более благородные города». Да, готские набеги в III веке предвещали новое заселение Европы, но ни один великий город не поднялся бы там, где стояли Афины. Столицы нового мира христиан, германцев и славян должна была переместиться в другие места. Даже в Восточной Римской империи греческая цивилизация не исчезла в мегаполисах вроде Константинополя, Антиохии или в Александрии. Афины будут затерты новыми городами в новых местах.
Орозий несколько позже предложил более простое, чем у Плотина, объяснение. Вторжение готов в греческий мир, разрушившее Афины (он упоминает только Грецию, Понт, Азию и потерю Дакии), было результатом божьей воли. Готские народы на границах освободились от римского контроля. То, что произошло в Афинах в 267 году н. э. и впоследствии, является замечательным примером упадка античного мира. Изучение последствий нападения герулов тем более примечательно, что никто не мог найти лучшего примера древней цивилизации, чем Афины. Это был город, охватывающий греческий и римский периоды развития. Никому не нужно напоминать о вкладе Афин во все сферы искусства и политики.
Ранее было высказано предположение, что без археологических работ в важности герульского разорения 267 г. можно было бы усомниться. Теперь уже само собой разумеется, что археология не является панацеей. Ясно, однако, что в случае с Афинами, где литературы маловато, а раскопки систематичны и скрупулезны, она самая ценная помощь.
Остается еще много вопросов без ответа. Трудно не поинтересоваться, например, был ли демонтаж поврежденных зданий для строительства новых кольцевых стен систематическим или бессистемным. По–видимому, были приняты меры для восстановления сооружений, которые, возможно, будут служить лишь временно. Гибель герульского флота в Пирейской гавани вызывает мучительные раздумья. Очень заманчиво размышлять о том, был ли флот нагружен добычей, которая теперь может находиться на дне гавани. Большие территории за пределами Агоры еще предстоит исследовать. Есть надежда, что появятся новые материалы и надписи, которые еще больше прояснят ситуацию. Более широкой проблеме нашествия варваров будет способствовать интенсивная археологическая деятельность в других районах Греции. Объекты в районе Черного моря и Малой Азии также должны давать новую дополнительную информацию. Опыт, накопленный в Афинах, должен, по сути, служить обнадеживающим образцом для будущей работы. Хотя остается еще много загадок и предстоит проделать большую работу, сейчас, по крайней мере, можно продемонстрировать последствия герульского набега. В совокупности с литературой керамические, нумизматические, эпиграфические, архитектурные и стратиграфические свидетельства позволяют датировать катастрофу. Набег на Афины, по–видимому, произошел в последние месяцы 267 года нашей эры или, возможно, в первые месяцы 268 года, самое позднее. Удалось прояснить путаницу вокруг так называемой валериановой стены и поместить ее строительство в десятилетие после герульского разграбления.
Хотя до сих пор не удалось подробно выяснить роль Дексиппа в обороне Афин, он, как и Галлиен, заслуживает похвалы за нанесение серьезных поражений герулам. Теперь уже нет достаточных оснований сомневаться в том, что он возглавил охрану Афин и изгнал захватчиков из Аттики. Так, Дексипп и принятый в число афинян Галлиен вполне заслуживают признания как Мстители за Афины.
Следует еще раз подчеркнуть, что основное внимание в этом исследовании уделяется Афинам. Готы широко кочевали по Греции, и следы их пребывания можно найти в Олимпии, Коринфе и других местах, но до сих пор отчетливее всего они сохранились в Афинах. Наше исследование — только начало, и по мере хода раскопок будут расти дополнительные археологические свидетельства.