[История ионийского племени]

1. [Ахейцы и ионийцы]. Страна, занимающая середину между Илеей и Сикионией и простирающаяся по восточному морю, называется ныне, по имени своих обитателей, Ахайей. В древности она называлась Эгиалом (Берегом), и жители назывались эгиалами, по преданию сикионцев — будто от Эгиала, царствовавшего в нынешней Сикионии, но другие утверждают, будто от свойства местности, так как почти вся она — морской берег.
(2) В последующие времена, когда умер Эллин и его сыновья изгнали из Фессалии брата своего Ксуѳа, будто бы за тайное присвоение части отцовского наследства, Ксуѳ поселился в Аѳинах. Там Ксуѳ удостоился брака с дочерью Ерехѳея, и имел от неё двух сыновей — Ахея и Иона. Но по смерти Ерехѳея, когда Ксуѳ был судьей в споре сыновей его о власти, и решил, чтобы царем был старший, (3) Кекропс, прочие сыновья Ерехѳея изгнали Ксуѳа из Аѳин, и тогда Ксуѳ отправился в Эгиал; там жил и там скончался. Сын его Ахей, пригласил соратников из Эгиала и Аѳин, и возвратился в Фессалию, и там занял отцовскую область, а Ион стал набирать войско против егиалийского царя Селинунта, и когда Селинунт чрез послов предложил ему руку единственной своей дочери Елики и усыновление с правом наследства, (4) Иону это пришлось по мысли, и таким образом, по смерти Селинунта, Ион получил царство, и построил в Эгиаде в честь своей жены Елики город, а самих людей стал. называть по себе ионийцами. Но это не была перемена имени, а только прибавление к прежнему: эгиалийцы стали называться эгиалийцами ионийскими, а древнее название страны долго еще оставалось, так что даже Гомер, в перечне союзников Агамемнона, приводит древнее название:
«По всему Эгиалу, вокруг широкой Елики».
В царствование Иона, аѳиняне воевали с евлесинцами и пригласили Иона принять предводительство; (5) в Аттике он и скончался и могила его находится там же, в поселке Потамиях. Потомки Иона удержали власть отца над ионийцами до того времени, когда их изгнали из Эгиала вместе с народом ахейцы, которые сами тогда были изгнаны дорянами из Лакедемона и Аргоса. (6) Что происходило между ионийцами и ахейцами, о том сейчас следует рассказ, причем я сперва объясню, почему, до возвращения дорян, из всех пелопоннесцев одни лакедемоняне и аргивяне назывались ахейцами.
Сыновья Ахея, Архандр и Архител, прибыли в Аргос из Фтиотиды, сделались зятьями Даная, женившись на его дочерях: Архител на Автомате, Архандр на Скее. Лучшим доказательством пребывания их в Аргосе служит то, что Архандр назвал своего сына Метанастом (Переселенцем); (7) а когда сыновья Ахея усилились в Аргосе и в Лакедемоне, то и обитателей этих мест стали называть ахейцами. Это было общее название, а для аргивян особенное — данайцы. Изгнанные из Аргоса и Лакедемона дорийцами, они и царь их Тисамен, сын Ореста, просили ионян чрез глашатого принять их в сожительство, но ионийские цари из опасения, чтобы, по соединении с ахейцами, Тисамен, славившийся храбростью и знатным происхождением, (8) не был избран общим царем, не приняли предложения ахейцев и встретили их с оружием в руках. В последовавшей битве Тисамен пал, но ахейцы победили; ионяне бежали в Елику и были осаждены, и затем получили позволение уйти на известных условиях. Тело Тисамена ахейцы похоронили в Елике, но впоследствии лакедемоняне, по изречению делфийского прорицалища, перевезли его кости в Спарту, где еще в мое время была могила Тисамена в том месте, где лакедемоняне устраивали общественные обеды — «фидитии».
(9) Ионийцы между тем отправились в Аттику, и там аѳиняне, и царь их Меланф, сын Андропомпа, из уважения к делам Иона, совершенным во время начальствования над аѳинским войском, приняли их в сожительство. Но может быть, что это принятие ионийцев последовало не столько ради признательности, сколько ради собственного усиления, а также из опасения, чтобы дорийцы не выказали посягательства на Аттику.
2, [Выселение ионийцев в Малую Азию]. Немного лет спустя, старшие сыновья Кодра, Медонт и Нилей, заспорили о власти, и Нилей объявил, что не потерпит власти Медонта, — Медонт хромал на одну ногу. Когда согласились спросить совета в Делфах, Пиѳия присудила аѳинское царство Медонту; поэтому Нилей, вместе с другими сыновьями Кодра, отправился на поселение. С собою он повел и аѳинских охотников, но большую часть его войска составляли ионийцы.
(2) Эго был третий поход из Эллады с разными царями и разными народами. В древнейшую пору ѳивянин Иолай, племянник Иракла, водил аѳинян и ѳеспийцев в Сардо; затем, одним поколением раньше отплытия ионян из Аѳин, ѳивянин Ѳир, сын Автесиона, водил лакедемонян и минийцев, изгнанных пеласгами с Лимна, на тот остров, который и теперь еще, по имени этого Ѳира, называется Ѳира, а раньше назывался Каллиста.
(3) В этом третьем походе сыновья Кодра поставлены были царями над ионийцами, хотя не были родом ионийцы: по Кодру и Меланфу они были мессинцы из Пилоса, по матери аѳиняне. В походе ионийцев участвовали следующие эллины: (4) ѳивяне с Филотом, потомком Пинелея, ликийцы из Орхомона вследствие родства с сыновьями Кедра, фокейцы, кроме делфийцев, и аванты с Еввии. Фокейцам дали корабли для плавания аѳиняне Филоген и Дамон, сыновья Евктимона, и стали во главе поселения.
Когда корабли пристали к Азии, каждый отправился на особый приморский город. Нилей со своим войском пошел на Милет.
Сами милетяне про свою древнейшую историю рассказывают так. (5) Два поколения, именно, в правление царя Анакта, из туземцев, и сына его Астерия, страна их называлась Анакторией, но когда прибыл из Крита с войском Милет, бежавший от Миноса, сына Европы, страна и город переменили название, и стали называться, от этого Милета, Милетом, Эта часть Азии населена была карийцами, которые и приняли критян в сожительство. (6) Но тогда ионийцы, победив древних милетян, все мужское население избили, кроме спасшихся из города бегством, а на женах и дочерях поженились. Могила Нилея находится на дороге в Дидимы, недалеко от ворот, на левой стороне. Но храм и прорицалище Аполлона в Дидимах гораздо древнее поселения здесь ионийцев, точно также древнее этого поселения и почитание ефесской Артемиды. (7) Как мне кажется, Пиндар, сказавший, что этот храм построили амазонка, когда воевали против Аѳин и Фисея, знал не все о богине, потому что фермодонские женщины и тогда уже приносили жертвы ефесской богине, как знавшие этот храм издревле; и когда они бежали от Геркулеса и еще раньше от Диониса, то обратились в Ефес. Следовательно, этот храм построили не амазонки. Основателями были: некий туземец Корис и Ефес, которого считают сыном реки Каистра, а от Ефеса получил название и город. (8) Страну эту населяли лелеги, отрасль карийцев, и особенно много было лидийцев. В окрестностях храма жили и другие по религиозным потребностям, и между ними были женщины из рода амазонок.
Сын Кодра Андрокл, — ионийцы, отправившиеся в Ефес избрали его царем, — выгнал из страны лелегов и мидийцев, занимавших акрополь, но живших в окрестностях храма оставил нетронутыми, так как они заключили с ионийцами клятвенный договор, и потому избегли войны. Затем он отнял Самос у самосцев, так что ефесцы некоторое время владели и Самосом и соседними островами. (9) Когда самосцы опять возвратились в свою землю, Андрокл пошел на защиту приинейцев против карийцев, и хотя эллины победили, но Андрокл был убит. Ефесцы взяли его тело и похоронили там, где и ныне показывают его могилу — около дороги, ведущей из храма мимо Олимпиона к магнесийским воротам. Могильный памятник его представляет человека в полном вооружении.
(10) Ионийцы, поселившиеся в Миунте и Приине, отняли эти города тоже у карийцев. Заселителем Миунта был Киарит, сын Кодра; заселителями Приины приинейцы — ѳивяне, смешавшиеся с ионийцами называют Филота, потомка Пинелея, и Эпита, сына Нилея. Несмотря на крайние притеснения сперва от перса Тавала и позже от своего же соотечественника Иерона, приинейцы все–таки принадлежат к ионийскому союзу, но жители Миунта покинули город по следующей причине. (11) В миунтскую землю входил небольшой залив, который река Меандр, засоренная при устье илом, мало–помалу превратила в болото. Вследствие этого, из болота поднялось такое множество комаров, что жители принуждены были оставить город и переселились в Милет, забравши с собой статуи богов и все имущество. В мое время в Миунте ничего не было, кроме храма Диониса из белого мрамора. Подобное несчастье постигло и атарнитов, что к югу от Пергама.
3. Жители Колофона считают храм и прорицалище в Кларе очень древними. Они рассказывают, что, когда еще карийцы владели этой страной, первые из эллинов прибыли сюда критяне, под предводительством Ракия, за которым следовало много других. Они овладели побережьем и властвовали на море, но внутри страны большей частью жили еще карийцы. Когда Фереандр, сын Полиника, с аргивянами взял Ѳивы, между прочими пленными отвезена была Аполлону в Дельфы и Манто, — отец её. Тиресий, умер на дороге около Алиарта; (2) что затем, по велению бога, эти пленные, отправлены были на выселения и переправились в Азию, и когда пристали к Клару, то против них выступили с оружием в руках критяне и привели их к Ракию. Ракий, узнав от Манто, кто они и зачем прибыли, взял Манто в жены, а её спутникам дал земли для поселения. Сын Ракия и Манто, Мопс, окончательно выгнал карийцев, и ионийцы заключили с колофонскими эллинами союз, составив равноправное государство, (3) но правление осталось за предводителями ионян — сыновьями Кодра, Давасихфоном и Промифом. Впоследствии Промиф убив Дамасихфона, бежал в Наксос и там умер. Тело его сыновья перенесли на родину, и могила Промифа находится в местности «Политихиды». (4) Как колофонцам пришлось покинуть город, сказано раньше в истории Лисимаха. Из всех эллинов, присоединившихся к Эфесу, одни колофонцы воевали против Лисимаха и македонян. Могила павших в битве колофонцев и смирнейцев находится налево от дороги на Клар.
(5)) Город Леведос Лисимах разрушил для того, чтобы присоединением жителей увеличить Ефес. Страна их богата и имеет много теплых и приятных источников, больше даже чем на всем побережьи. В древнюю пору и Леведос населяли карийцы, но их изгнали ионийцы с Андремоном, сыном Кодра. Могила Андремона находится, если идти из Колофона, за рекой Калаонтом, налево от дороги.
(6) Теос заселили минийцы из Орхомена, прибывшие сюда с Афамантом, будто бы, внуком Афаманта, сына Эоловя. И там карийцы смешались с эллинами. Ионийцев привел в Теос правнук Меланфа, Апик, который однако не переменил положения орхоменцев и теосцев. Немного лет спустя, прибыло ополчение из Аѳин и из Виотии. Аттическим ополчением предводительствовал Дамас и Наокл, сыновья Кодра, виотийским — виотянин Герес. Апик и теосцы приняли всех их в сожительство.
(7) Первое население Ериѳр, по их словам, прибыло из Крита вместе с сыном Радаманфа, Ериѳром, который а основал этот город, но вместе с критянами будто бы здесь жили ликийцы, карийцы и памфилийцы: ликийцы — по родству с критянами, как бывшие родом из Крита и бежавшие оттуда вместе с Сарпидоном, карийцы — по старинной дружбе к Миносу, а памфилийцы — тоже как эллины, ибо они из тех, что блуждали, по взятии Илиона, вместе с Калхантом. При таком населении Ериѳр, Клеон, сын Кодра, собрал из всех ионийских городов, сколько мог, эллинов и поселил в Ериѳрах.
(8) Города: Клазомены и Фокея, до прибытия в Азию ионийцев, не были заселены. Когда прибыли ионийцы, часть их, блуждая по берегу, пригласила проводником одного колофонца, Парфора, и основала город под Идой, но скоро опять покинула. Возвратившись в Ионию, эти эллины в Колофонии основали Скиппий, но затем сами же оставили и Колофонию, и заняли то место, (9) где и теперь живут, и построили на суше город Клазомены. На остров они переправились из страха к персам. Впоследствии, Александр, сын Филиппа, намеревался превратить остров плотиной от суши в полуостров. Большая часть клазоменцев не ионийцы, а клеонейцы и флиунтцы, оставившие города по возвращении дорян в Пелопоннес.
(10) Фокейцы первоначально родом из той страны при Парнассе, которая и теперь называется Фокидой. Они переправились в Азию вместе с аѳинянами Филогеном и Дамоном, и землю получили от кимейцев не войной, а по договору. Так как ионийцы не принимали фокейцев в Пан–ионий, пока они не изберут себе царей из рода Кодра, то фокейцы вызвали из Ериѳр и Теоса Делта, Перикла и Аварта.
4. На островах у ионийцев города: Самос, за Микалой, и Хиос, против Миманта.
Самосец Асий, сын Амфиптолема, рассказывает в одной поэме, что Феникс имел от Перимиды, дочери Инея, двух дочерей: Астаналею и Европу. Внук Феникса от Астипалеи и Посидона, Анкей, будто бы, царствовал над лелегами, и, женившись на дочери реки Меандра, Самии, имел от неё сыновей: Перилая, Енуда, Сама, Алиферса и дочь Парѳенопу, а от Парѳенопы и Аполлона родился Ликомид. Так говорится у Асия. (2) При появлении ионийцев, островитяне приняли их в сожительство скорее по необходимости, чем из дружбы. Предводителем ионийцев был Прокл, сын Питирея, епидавриец, начальствовавший, главным образом, над епидаврийцами, изгнанными из Епидаврии Диифоптом и аргивянами. Он был из рода Иона, сына Ксуѳа. С сыном этого Прокла, Леогором, вступившим в Самосе на царство после своего отца, Андрокл и ефесцы начали войну, победили самосцев и прогнали с острова, под предлогом, будто они вместе с карийцами злоумышляли против ионийцев. (3) Когда последовало изгнание самосцев, одни из них поселились около Фракии на острове Дардании, и от этого поселения Дарданию стали называть Самофракией; другие укрепились вместе с Леогором на противолежащем берегу около Аней, но через десять лет возвратились в Самос, прогнали ефесцев и отвоевали остров. (4) Храм Геры на Самосе воздвигли, говорят, аргонавты, и статую привезли из Аргоса, но сами самосцы утверждают, что богиня родилась на их острове у реки Имвраса, под той ивой, которая при мне еще росла около храма Геры. Этот храм из древнейших, в чем каждый убедился бы даже из статуи. Она — творение эгинянина Смилида, сына Евклида, а Смилид — современник Дедала, хотя и не достигший равной с ним славы.
(5) Дедал был аѳинянин, из царского рода митионидов. Кроме своего искусства, он сделался известен всему свету своими странствованиями и несчастными приключениями. Убив сына своей сестры и зная отечественные законы, Дедал добровольно удалился в изгнание к Миносу в Крит, и там делал статуи богов, как для Миноса, так и для дочерей его, как и Гомер упоминает в Илиаде. (6) Затем обвиненный Миносом в преступлении, он вместе с сыном заключен был в темницу, но бежал с Крита и прибыл в сицилийский город Иник, к Кокалу, что послужило поводом войны критян с сицилийцами, так как Кокал, не смотря на требования Миноса, отказался выдать Дедала. Дочери Кокала на столько уважали его искусство, что ради Дедала решились даже убить Миноса. (7) Таким образом видно, что имя Дедала сделалось известным по всей Сицилии и в большой части Италии, тогда как Смилид едва ли был известен в других местах, кроме Илей и Самоса, где изваял статую Геры.
(8) О Хиосе у трагика Иона в одном месте говорится следующее. Когда этот остров был еще необитаем, туда прибыл Посидон и там сочетался с нимфой; и так как во время родов выпал снег [хион], то Посидон дал новорожденному имя «Хиос».От другой нимфы Посидон имел еще двух сыновей: Агела и Мелана. В доследующие годы к Хиосу прибыл из Крита Инопион с сыновьями: Талом, Еванфом, Меланом, Салагом и Афамантом. (9) В царствование Инопиона прибыли на этот остров еще карийцы и аванты с Еввии. Царство Инопиона и его сыновей наследовал Амфикл, прибывший, по делфийскому изречению, из Истиеи, что на Еввии. В четвертом поколении после Амфикла Гектор, царствовавший тогда на Хиосе, воевал с жившими на острове авантами и карийцами, после чего одна част их была убита, другие по договору принуждены были удалиться. (10) По окончании войны на Хиосе, Гектору пришло на мысль, что и хиосцы должны участвовать вместе с ионийцами в жертвах в Пан–ионии. За свою храбрость он от ионийского союза получил треножник. Вот все, что я нашел у Иона о хиосцах. Но почему хиосцы принадлежат к ионийцам, этого Ион не поясняет.
5. Смирну, один из двенадцати эолийских городов, лежавший там, где и теперь находится так называемый «старый город», от эолийцев отняли ионийцы, напавшие из Колофона, а впоследствии включили и ее в пан–ионийский союз. Нынешний город построен Александром, сыном Филиппа, вследствие виденного им сна. (2) Рассказывают, что однажды после охоты на горе Паге, Александр, как был, подошел к храму Немесид, нашел здесь около храма источник и раскинувшийся над ним платан, лег и заснул. Во сне ему явились Немесиды и сказали, чтобы он на этом месте построил город и перевел сюда смирнейцев. (3) Тогда смирнейцы послали в Клар торжественное посольство спросить бога, что им делать, и получили ответ:
«Трижды, четырежды будут счастливы те мужи, которые поселятся около Пага, лежащего над Мелитом священным».
Они переселились охотно, и с того времени вместо Немесиды веруют в Немесид, и матерью их считают Ночь; а аѳиняне признают еще отца рамнунтской богини, Океана.
(4) Иония имеет превосходнейший климат; есть там и храмы, и каких нигде нет, например, храм ефесской богини — громаднейший и богатейший; затем два неоконченных храма Аполлона: один в Вранхидах, около Милета, и другой в Кларе, около Колофона; затем два храма, сожженные персами: Геры в Самосе и Аѳины в Фокее, которые даже в развалинах возбуждали удивление.
(5) Нельзя налюбоваться также храмами: Иракла в Ериѳрах и Аѳины в Приине. В первом поражает древность, в последнем статуя богини. Статуя Иракла не эгинского стиля и не древнейшего аттического, но более прочих подходит к египетскому.· Рассказывают, что этот бог приплыл сюда на плоту из Тира, что в Финикии, но по какому случаю — и ериѳрейцам неизвестно. (6) Прибывши в Ионийское море, плот пристал к мысу Месата [середина], который тянется от материка и лежит как· раз на середине пути между ериѳрейской пристанью и островом Хиосом. Когда плот стоял у мыса, ериѳрейцы со своей стороны, а хиосцы со своей, старались притянуть статую к себе, но безуспешно. (7) Наконец один ериѳреец, живший прежде рыболовством, а тогда ослепший, ко имени Формион, видел такой сон. Какой–то призрак сказал ему во сне, что ериѳрейские женщины должны остричь свои волосы, а мужчины сплести из них канаты, и что таким образом могут притащить к себе плот. (8) Горожанки отказались повиноваться сновидению, но женщины из фракийского племени, рабыни и свободные, позволили остричь себя, и таким образом ериѳрейцы притащили плот. Поэтому в храм Геракла имеют доступ только фракийские женщины, а канат из волос туземцы до сих пор сохраняют. Рассказывают еще, что рыбак прозрел и видел до конца жизни.
(9) В Ериѳрах есть еще храм Аѳины Полиады, и в нем огромная деревянная статуя, сидящая на троне, с веретеном в каждой руке и земным шаром на голове. Что это творчество Ендия, видно из самой работы, из сличения этой статуи со статуей с харитами и орами из белого мрамора, стоящими против входа, под открытым небом. В мое время смирнейцы воздвигли еще храм Асклипию между горой Корифой и тем озером, которое не сообщается с другими водами.
(10) Кроме храмов и приятного климата, Иония имеет и много другого, достойного упоминания; напр. в Ефесской области есть река Кенхрий, особенная гора Пион и источник Алитея, в Милетской области — источник Вивлиды, о любви которой поются песни. В Колофонии ясеневая роща Аполлона, около которой протекает самая холодная река во всей Ионии, Алис; (11) Леведийские купальни не только удивительны, но и полезны; в Теосе, на мысе Макрии, тоже есть купальни, (12) одни в береговых пещерах с прибоем морских волн, другие в особенных местах, отделанные с особенною роскошью; клазоменцы также имеют купальни, посвященные Агамемнону, и так называемую «пещеру матери Пирра», — это был пастух, о котором существует особое предание. В Ериѳрах есть местность Халкида, но имени которой называется и третья их фила. Халкида вдается в море горным мысом, а там есть купальни, по целебным свойствам, лучшие в Ионии. В Смирне река Мелит с отличной водой, а над источниками пещера, где, будто бы Гомер составлял свои поэмы. (13) В Хиосе замечательна могила Инопиона и несколько преданий о его подвигах. В Самосе, на дороге в храм Геры, есть могила Радины и Леонтиха, к которой ходят молиться влюбленные. Много в Ионии чудесного, и она мало чем уступает Элладе.

[Ахейское племя]

6. [Войны ахейцев]. По удалении ионян, ахейцы разделили их землю но жребию и поселились в городах, которых было двенадцать, по крайней мере, наиболее известных в Элладе. Первый город со стороны Илиды — Дима, затем Олен, Фары, Тритея, Рины, Эгий, Керивия и Вуры; потом следуют Елика, Эги, Эгира и ближайший к Оикионии — Пеллина. В этих–то городах, прежде занятых ионянами, теперь поселились ахейцы и их цари. (2) Самое большое влияние у ахейцев имели сыновья Тисамена: Даимен, Спартон, Теллид и Леонтомен; старший сын Тиеамена, Комит, еще раньше отправился в Азию. Они то, и еще Дамасий, сын Пенфила, внук Ореста, двоюродный брат их но отцу, стали властвовать над ахейцами. Наравне с ними имели еще силу ахейцы из Лакедемона: Превгон и сын его Патрей, которым ахейцы отдали особенный город; Хиос, по имени Патрея, назвал его Патрами.
(3) Военные дела ахейцев следующие. Во время похода Агамемнона в Илион, жители Лакедемона и Аргоса были сильнейшим народом в Элладе, но во время нашествия Ксеркса и мидян, сколько известно, ахейцы не участвовали в походе Леонида в Фермопилы, как и в морском сражении аѳинян под начальством Ѳемистокла при Еввии и затем при Саламине. Их нет в лаконском списке союзников, нет и в аттическом. (4) В деле под Платеями они также не участвовали, иначе имя ахейцев тоже было бы написано на Эллинском приношении в Олимпии. Кажется, ахейцы вообще удерживались от войн и защищали только свои города. Кроме того, они гордились троянскими подвигами, и не хотели подчиняться лакедемонянам, которые были доряне. Это выказали они и впоследствии, потому что когда лакедемоняне вступили в войну с аѳинянами, ахейцы стали на сторону патрейцев и к аѳинянам выказывали особенную расположенность. (5) В войнах, веденных впоследствии всеми эллинами, напр. в битве при Херонее против Филиппа и македонян, ахейцы участвовали, но в Фессалию, на так называемую ламийскую войну, не ходили, так как, по их словам, еще не оправились от виотийского поражения. Один знаток патрейоких древностей говорил, что в деле при Ламии из всех ахейцев участвовал один атлет Хилон. (6) Я тоже знаю пример, что один лидиец, Адраст, тоже частным образом, не от имени своего государства, помогал эллинам, за что лидийцы поставили ему медную статую пред храмом персидской Артемиды с надписью, в которой говорится, что Адраст погиб, сражаясь за эллинов против Леонната.
(7) В походе в Фермопилы против галатов не участвовал ни один пелопоннесский народ, потому что у галатов не было кораблей, и пелопоннесцы считали себя безопасными, заградив коринѳский перешеек от берега при Лехее до Кенхрей на противоположном берегу. (8) Таково было тогда решение всех пелопоннесцев. Когда–же галаты кое–как на кораблях переправились в Азию, то положение Эллады было таково, что ни одно эллинское государство не могло присвоить игимонии: лакедемоняне не могли оправиться от поражения при Левктрах, мешало им также соединение аркадян в Мегалополе и соседство с возвратившимися мессинцами; (9) Ѳивы до того были разорены Александром, что когда, впоследствии, Кассандр возвратил ѳивян на родину, они не могли достаточно сами себя защитит; а аѳиняне, хотя и пользовались великим обаянием за последние подвиги во благо Эллады, нЕ помогли отдохнуть от македонских войн.
7. Когда Эллины не составляли еще одного целого, и каждая община стояла сама по себе, самые сильные были ахейцы, потому что все их города, кроме Пеллины, во все времена, не знали тираннов; точео также ахейцы менее, чем другие эллины, пострадали от войн и опустошительных болезней. Потому они могли составить известный ахейский союз, из которого исходили распоряжения и действия по общему согласию. (2) Решено было собраться в Эгии, потому что, после поглощения морем Елики, это был славнейший город в Ахайи по воспоминаниям древности, и сильнейший в это время. Из других эллинов первые приняли участие в ахейском союзе сикионцы, а после сикионцев стали присоединяться и другие пелопоннесцы — некоторые тотчас, другие немного спустя. Даже живших вне Исѳма побуждало присоединиться к союзу то, что они сами видели возрастание союза. (3) Одни лакедемоняне относились враждебно, и открыто готовились к войне. Спартанский царь Агис, сын Евдамида, взял ахейский город Пеллину и хотя тотчас был изгнан Аратом и сикионцами, но Клеомен, сын Леонида, внук Клеонима, из другого царского дома, в битве при Диме скоро разбил на голову выступившего против него Арата с Ахейцами, и впоследствии заключил мир с ахейцами и с Антигоном. (4) Этот Антигои правил тогда Македонией, как опекун малолетнего сына Димитрия, Филиппа. Он был дядя Филиппа и вместе отчим. С этим–то Антигоном и ахейцами, Клеомен заключил клятву мира, и тотчас нарушил клятву нападением на Мегалополь в Аркадии. Поражение лакедемонян при Селласии ахейцами и Антигоном было следствием клятвопреступления Клеомена. Но к Клеомену мы еще раз возвратимся при описании Аркадии.
(5) Когда Филипп, сын Димитрия, возмужал, Антигон добровольно передал ему македонское царство. Этот Филипп привел в ужас всех эллинов: во всем подражал Филиппу, сыну Аминты, хотя, собственно, был не потомок Филиппа, а раб, подражавший даже в подкупе тех лиц, которые ради собственной пользы готовы были продать свое отечество; а предложить на пиру, под видом преданности и дружбы, кубок вина с смертельным ядом, о чем и подумать не мог Филипп, сын Аминты, Филипп, сын Димитрия, считал самым обыкновенным делом 50). (6) Чтобы иметь опорный пункт против Эллады и питая полное презрение ко всем эллинам, он занял три города — «ключи Эллады»: против Пелопоннеса укрепил Коринѳ и коринѳский акрополь, против Еввии, виотийцев и фокейцев — Халкиду при Еврипе, а против фессалийцев и этолян — Магнисию при подошве Пелиона.
Более всего угнетал аѳинян и этолян своими постоянными походами и разбойническими набегами. (7) Выше, в описании Аттики, я уже упомянул, сколько эллинов и варваров помогало аѳинянам против Филиппа, и сказал, что аѳиняне, вследствие слабости своих союзников, обратились за помощью к римлянам. Римляне еще раньше прислали вспомогательное войско, под предлогом помощи этолам против Филиппа, (8) а на самом деле для наблюдения за Македонией, а теперь прислали войско на помощь аѳинянам, под предводительством Отилия, — это из его имен самое известное, потому что римляне называются не по отчеству, как эллины, а каждому дается три, а если мало, и более имен. (9) Отилию было прикатало защищать аѳинян и этолян от Филиппа, и он, вообще, действовал сообразно приказаниям. Одно только он совершил против воли римлян: в Еввии разрушил Истиею и в Фокиде Антикиру, сдавшиеся Филиппу от крайности. И, как мне кажется, именно за это сенат отозвал Отилия и прислал Фламиния.
8. [Союз с римлянами]. Фламиний, по прибытии, разбил македонский гарнизон в Еретрии, а город разграбил, и затем пошел на Коринѳ, занятый гарнизоном Филиппа. Приступив к осаде Коринѳа, он чрез послов приглашал ахейцев прийти с войском в Коринѳ, чтобы они выказали свое сочувствие эллинскому делу, а также, чтобы заслужили имя римских союзников. Но ахейцы сильно осуждали Фламиния, (2) а еще раньше Отилия за то, что они так жестоко поступили с эллинскими городами, древними невинными пред римлянами и покорившимися македонянам против воли. Предвидели и то, что римляне пришли только чтобы вместо Филиппа и македонян самим сделаться властителями Эллады; потому, на собрании, много было жарких споров, пока, наконец, друзья римлян одержали верх, (3) и таким образом ахейцы помогли римлянам при осаде Коринѳа. Коринѳяне, освободившись от македонян, тотчас приступили к ахейскому союзу, к которому принадлежали и прежде, когда Арат и сикионцы изгнали весь македонский гарнизон из Акрокоринѳа и убили Персея, поставленного от Антигона начальником над гарнизоном.
После этого ахейцы названы были «союзниками» римлян и во всем выказывали большое усердие: следовали в Македонию против Филиппа, и участвовали в походе в Этолию; (4) вместе с римлянами сражались против Антиоха и сирийцев. С македонянами и сирийцами ахейцы сражались только вследствие союза с римлянами, но против этолов у них была особенная давнишняя вражда. Когда был низвергнут спартанский тиранн Навид, действительно, дошедший до крайней жестокости, ахейцы принялись за лакедемонян: (5) включили их в ахейский союз, ввели строгий суд и разрушили до основания спартанские стены, которые уже раньше были на скоро построены во время войны с Димитрием и затем с Пирром эпирским, а в тираинию Навида укреплены самым тщательным образом. Разрушив спартанские стены, ахейцы отменили предписанные Ликургом упражнения юношей и ввели упражнения, принятые у ахейских юношей. Подробнее я буду говорить об этом при описании Аркадии.
(6) Совершенно стесненные ахейскими постановлениями, лакедемоняне обратились к Метеллу и другим послам, прибывшим тогда из Рима, впрочем не для войны с Филиппом македонским, так как между Филиппом и римлянами недавно скреплен был клятвенный мир, но для решения жалоб фессалийцев и епиротов против Филиппа. (7) Могущество Филиппа и македонян было уже уничтожено римлянами: в сражении при Киноскефалах против римского полководца Фламиния, Филипп, не смотря на то, что выставил все свои силы, потерпел такое поражение, что потерял большую часть своего войска и обязан был по договору с римлянами вывести из всех эллинских городов свои гарнизоны. (8) Впрочем, по наружному виду, он разными просьбами и подкупами получил мир с римлянами. Судьбу македонского могущества, возросшего при Филиппе, сыне Аминты, и уничтоженного при позднейшем Филиппе, вдохновленная Сивилла предсказала такими словами!
(9) Вам, македонянам, гордым царями из аргивского рода,
Царь Филипп будет и слава и гибель.
Первый Филипп даст царей городам и народам,
Последний все ваше могущество погубит,
Сокрушенный людьми из западных стран и восточных.
Действительно, римляне, живущие на западе Европы, соединившись с союзными войсками Аттала и Мисии, лежащей гораздо далее к востоку, окончательно сокрушили могущество македонян.
9. И вот, Метелл и другие послы решились обратить внимание на лакедемонян, и потребовали от ахейского правительства созвать ахейский союз, чтобы, в присутствии всех, внушить союзу обращаться с лакедемонянами без всяких притеснений; но ахейцы отвечали, что не станут созывать союз ни для Метелла, ни для. кого другого, кто не представит указа римского сената о деле, ради которого созывается собрание. Метелл и его товарищи оскорбились этим, отправились в Рим и наговорили в сенате много даже ложного про ахейцев. (2) Особенно жаловались на ахейцев лакедемоняне — Арей и Алкивиад, лица, очень влиятельные в Спарте, но пред ахейцами оказавшиеся неблагодарными, потому что, когда оба они были изгнаны тиранном Навидом, ахейцы приняли их под защиту, а по смерти Навида даже помогли им возвратиться в Спарту, против воли лакедемонян. Теперь они выступили обвинителями ахейцев и уехали в Рим жаловаться в сенат; а как только они уехали, ахейцы на собрании присудили их к смерти.
Для разбора этих споров между ахейцами и лакедемонянами, сенат прислал в Элладу Аппия с товарищами, (3) но Аппий, еще не показываясь ахейцам, навлек на себя неудовольствие их тем, что вез с собою злейших врагов их — Арея и Алкивиада; еще более римляне оскорбили ахейцев, когда, явившись в собрание, стали говорить не столько убедительно, сколько оскорбительно. (4) Тогда Ликорта, аркадянин из Мегалополя, не уступавший никому из аркядян в знатности рода и пользовавшийся особым обаянием вследствие дружбы с Филопименом, стал доказывать правоту ахейцев и вместе с тем сделал некоторый упрек самим римлянам. Но Аппий и его товарищи, издеваясь над Ликортою, признали Арея и Алкивиада правыми и вопреки римско–ахейскому договору позволили лакедемонянам отправить послов в Рим, — в договоре было сказано, что отправлять послов в римский сенат предоставляется ахейскому союзу, но не городам, принадлежащим к союзу. (5) Тогда ахейцы отправили послов против лакедемонян. Выслушав речи обеих сторон, сенат решил дослать в Элладу судьей между лакедемонянами и ахейцами того же Аппия с товарищами. Аппий возвратил в Спарту всех, кто был изгнан ахейцами, и сложил штраф с тех лиц, которые сами ушли до произнесения над ними суда; принадлежности лакедемонян к ахейскому союзу не уничтожил, но решил, чтобы по уголовным делам лакедемоняне судились в чужих судах, а в прочих подвергались решению ахейского союза. (6) Древняя спартанская стена тоже была восстановлена.
Лакедемоняне, возвратившиеся из изгнания, всячески злоумышляли против ахейцев, и более всего надеялись досадить им следующим образом. Ахейцы изгнали из Пелопоннеса всех мессинян, участвовавших в убийстве Филопимена. Этих–то мессинян и еще ахейских изгнанников они уговорили обратиться в Рим, и, отправившись вместе с ними, ходатайствовали о возвращении их в Пелопоннес.
Так как Аппий был очень предан лакедемонянам и враг ахейцев, то мессинским и ахейским изгнанникам не трудно было достигнуть цели: сенат тотчас послал указ в Аѳины и в Этолию, чтобы мессиняне и ахейцы возвращались на родину. (7) Это сильно огорчило ахейцев: они и так терпели несправедливости от римлян, напрасно помогали им в походах против Филиппа, этолян и Антиоха, в которых участвовали только в угодность римлянам, и теперь им предпочли изгнанников и даже людей с обагренными кровью руками. Тем не менее ахейцы решились уступить, и на том дело пока кончилось.
10. [Изменик Калликрат]. Гнуснейшее преступление — измена отечеству и согражданам ради собственной выгоды, никогда не выводившееся из Эллады, должно было и ахейцам послужить началом несчастий. Когда в Персии царствовал Дарий Истасп, Иония пала оттого, что все самосские триерархи, за исключением одиннадцати человек, предали ионийский флот персам. (2) Подчинив ионийцев, персы покорили и Еретрию, и изменниками её оказались самые знатные лица в Еретрии: Филагр, сын Кенея, и Евфорв, сын Алкимаха. Во время похода Ксеркса на Элладу, алевады предали ему Фессалию; Ѳивы предали Аттагин и Тимигенид, первые лица в городе.
Во время войны пелопоннесцев с аѳинянами, илиец Ксения решился предать Елиду лакедемонскому царю Агиду. (3) При Лисандре так называемые «гости» нисколько не колебались в предательстве ему своих городов. В правление Филиппа, сына Аминта, из всех эллинских городов один Лакедемон избег измены; остальные города более гибли от измены, чем прежде от чумы. Александру, сыну Филиппа, к счастию, не часто и в незначительных случаях нужны были изменники. (4) После поражения эллинов при Ламии, Антипатр, желая поскорее заключить мир и перенести войну в Азию, не слитком упрямился бы дать свободу аѳинянам и всей Элладе; но Димад и остальные аѳинские изменники, из страха перед аѳинским народом, отсоветовали Антипатру быть уступчивым к аѳинянам: (5) они то и были причиной, что во многих местах поставлены были многочисленные македонские гарнизоны. Это подтверждается еще вот чем: после поражения аѳинян в Виотии, когда потеряли 2,000 пленными и 1,000 убитыми, они все–таки не подпали власти Филиппа, но при Ламии пали только 200 человек, и аѳиняне были покорены. Так–то в Элладе никогда не прекращается язва измены. Ахейцы были преданы в руки римлян своим соотечественником Калликратом, (6) а началом бедствий был Персей и уничтожение римлянами македонского могущества.
Этот Персей, сын Филиппа, живший с римлянами в мире на условиях, заключенных его отцом, нарушил этот мир походом против сапейского царя Авруполиса и изгнанием сапеев, римских союзников. Об этих сапеях упоминает и Архилох в своих ямбах. (7) Наказав македонян и Персея за обиду сапеев, римляне послали десять своих сенаторов для устройства дел в Македонии к выгоде римлян. На пути их в Элладу, к ним явился Калликрат, заискивал пред ними чем только мог, и одного из них, человека, чуждого всякой справедливости, до того склонил на свою сторону, что убедил явиться в ахейское собрание и там сделать соответствующие заявления. (8) Этот сенатор явился в собрание и объявил, что в войне римлян с Персеем влиятельнейшие ахейцы доставляли Персею деньги и вообще оказывали помощь; и требовал осуждения таковых ахейцев на смерть, а имена этих лиц готов был указать только после такого решения. Видя, что он побуждает к крайней несправедливости, ахейцы всем собранием стали уже сами просить сенатора указать лично, если кто помогал Персею, а раньше присуждать признавали не естественным. (9) Но римлянин, получив отказ, осмелился сказать, что все ахейские полководцы виновны, потому что все они сочувствовали македонянам и Персею. И все это римский сенатор говорил по наущению Калликрата. Тогда выступил Ксенон, один из знатнейших ахейцев, и на такое обвинение ответил следующее: «Я сам был ахейским стратегом, но не причастен ни в оскорблении римлян, ни в помощи Персею; готов подвергнуться суду не только ахейского собрания, но даже римлян». (10) И он мог так говорить, потому что сознавал свою невинность. Но сенатору нужен был только повод: воспользовавшись этим заявлением, он всех, кого только Калликрат обвинял в сочувствии Персею, отослал в Рим на решение римского суда. Такого поступка с эллинами раньше никогда не бывало. Самые могущественные македонские цари — Филипп, сын Аминта, и Александр не отсылали своих противников в Македонию, а позволяли им давать ответ перед амфиктионами; (11) а тогда приказано было, чтобы всех ахейцев, кого только обвинит Калликрат, даже хотя бы и невинных отправлять в Рим. Таким образом туда отвезено было больше тысячи человек, а римляне признали их осужденными, и сослали в разные тирренские города, и на все просьбы и посольства не обращали никакого внимания. (12) Чрез 17 лет, 800 ахейцев, и даже того менее, оставшиеся еще в Италии, были отпущены: римляне признали их достаточно наказанными; но кто бежал на пути в Рим, или из городов, куда был сослан, и был пойман, тех немедленно казнили.
11. [Сульпиций Галл. Диэй, Критолай]. Римляне опять послали в Элладу сенатора. Имя его было Галл, и ему поручено было решить спор о границах между лакедемонянами и аргивянами. Этот Галл и на словах, и на деле, оскорблял всех эллинов, и особенно надругался над лакедемонянами и аргивянами: (2) он отказался от посредничества между столь славными государствами, уже раньше вовлеченными в великую и ожесточенную войну из–за того же спора о границах, в котором, раньше был судьей даже Филипп, сын Аминты, и отдал Элладу на решение какого–нибудь негодяя Калликрата!
(3) К Галлу являлись также плевронцы из Этолии и просили отделения от ахейского союза, и Галл позволил им отправлять посольства в Рим отдельно, т. е. выступить из ахейского союза. Сенат предписал Галлу отделять от ахейского союза как можно больше городов; и он исполнял приказанное.
(4) Между тем аѳиняне разграбили союзный город Ороп. Сделали они это более по необходимости, чем злонамеренно: они находились тогда в крайней нужде, так как более всех эллинов пострадали от македонских войн. Оропцы пожаловались в римский сенат, и сенат, признав их жалобу справедливою, приказал сикионцам обложить аѳинян в пользу оропцев штрафом, соответственно с понесенными убытками. (5) Аѳиняне не явились ко времени, назначенному для разбирательства, и сикионцы определили пеню в 500 талантов. По просьбе аѳинян римский сенат уменьшил пеню до 100 талантов, но аѳиняне и этого не уплатили, а обещаниями и дарами довели оропцев до соглашения принять аѳинский гарнизон и дать аѳинянам заложников с таким условием, что если аѳиняне опять подадут повод к жалобам, то выведут гарнизон и возвратят заложников. (6) Немного спустя, воины из гарнизона стали оскорблять оропцев, те послали послов в Аѳины и, в силу договора, потребовали возвращения заложников и удаления гарнизона. Аѳиняне отказались от того и другого, утверждая, что виноват не аѳинский народ, а гарнизонные воины, которых и обещали подвергнуть наказанию. (7) Тогда оропцы обратились к ахейцам с просьбой об удовлетворении, и когда ахейцы, из дружбы и уважения к аѳинянам, отказались от этого, оропцы обратились к тогдашнему ахейскому стратегу Меналкиду, родом лакедемонянину, и обещали десять талантов, если он приведет им на помощь ахейцев. Меналкид согласился и обещал половину денег Калликрату, имевшему, вследствие дружбы с римлянами, большую силу у ахейцев.
(8) Так как Калликрат стал на сторону Меналкида, то и объявлено было защищал оропцев против аѳинян. Когда кто–то донес об этом аѳинянам, они тотчас пошли на Ороп, забрали что еще осталось после первого грабежа и вывели гарнизон. Ахейцы опоздали с помощью, и Меналкид с Калликратом советовали им сделать нападение на Аттику, но другие участники, особенно лакедемоняне, воспротивились этому, и войско возвратилось обратно.
12. Хотя оропцы и не имели помощи от ахейцев, Меналкид все–таки взыскал с них деньги; но получив деньги в руки, ему жаль было отдавать половину Калликрату. Сначала он под разными предлогами откладывал уплату, а наконец совершенно отказался.
(2) Верно говорит пословица: «есть огонь жгучее огня, есть волк лютее волка, есть коршун быстрее коршуна», — если и Калликрата превзошел в подлости Меналкид. Лишившись всякого вознаграждения и напрасно сделавшись врагом аѳинян, Калликрат, по истечении срока власти Меналкида, сделал в ахейское собрание донос на Меналкида, будто Меналкид, состоя послом в Риме, действовал против ахейцев и всячески старался отделить Спарту от ахейского союза, и требовал страшной казни для Меналкида. (3) Тогда, находясь в крайней опасности, Меналкид дал из оропских денег три таланта преемнику своей власти, мегалополитянину Диэю. Побуждаемый этим подарком, Диэй, против воли ахейцев, освободил Менялкида, за что ахейцы укоряли его не только частно, но и публично. Диэй отвратил эти жалобы возбуждением надежд на большие предприятия, и воспользовался для этого следующим предлогом.
(4) Лакедемоняне в споре о границах обратились к римскому сенату и получили ответ: «во всех делах, кроме уголовных, обращаться к ахейскому собранию». Но Диэй не так передал этот ответ, а будто римский сенат уступил ахейцам решение уголовных дел и право жизни и смерти над лакедемонянами. (5) Так как, вследствие этого, ахейцы хотели судить лакедемонян и по уголовным делам, то лакедемоняне объявили, что Диэй говорит неправду, и решили представить дело римскому сенату. Но ахейцы ухватились за другой пункт — что государства, принадлежащие к ахейскому союзу, без позволения союза, не смеют от себя отправлять в римлянам посольств. (6) От этих пререканий начались войны между ахейцами и лакедемонянами, а так как последние видели, что не могут равняться с ахейцами, то вступили в переговоры с разными ахейскими городами, и особенно с Диэем; но от городов был один ответ — что нельзя ослушаться стратега, объявляющего поход. Диэй, начальствовавший тогда над ахейцами, объявил, что будет вести войну не со Спартой, а с теми, кто ее волнует, (7) и на вопрос геронтов, сколько лиц он считает виновными, Диэй прислал имена 24 лиц, из первых сановников Спарты. Тогда решились принять мнение Агасисѳена, который и прежде был в почете, а теперь своим предложением еще более прославился. Он предложил этим лакедемонянам добровольное изгнание, чтобы они, оставаясь в Спарте, не навлекли на нее войны, а бежавши в Рим, они, по его словам, скоро возвратятся назад.
(8) Между тем, по удалении их, спартиаты предали их суду и осудили на смерть. Чтобы противодействовать в сенате этим спартанским изгнанникам, ахейцы послали в Рим Калликрата и Диэя, но Калликрат на дороге заболел и скончался. Трудно сказать, полезно ли было бы для ахейцев его пребывание в Риме, или оно послужило бы источником еще больших бед. В Риме Диэй и Меналкид наговорили друг другу много колкостей, а сенат решил: для исследования спорных пунктов между лакедемонянами и ахейцами отправить легатов. (9) Римские легаты ехали долго, так что Меналкид и Диэй снова успели обмануть лакедемонян и ахейцев. Диэй объявил ахейцам, будто сенат признал совершенную зависимость лакедемонян от ахейцев, а Меналкид налгал лакедемонянам, будто римляне совершенно отделили их от ахейского союза.
13. Вследствие противоречий со стороны лакедемонян, ахейцы опять решились воевать со Спартой и собрали войско под предводительством избранного тогда стратегом Дамокрита. Около того же времени прибыло в Македонию римское войско под начальством Метелла, для войны с Андриском, сыном Персея Филиппова, за отпадение от римлян. Война в Македонии, конечно, скоро решилась в пользу римлян, (2) и Метелл приказал легатам, отправленным из Рима для устройства дел в Азии, прежде чем переехать туда, вступить в переговоры с ахейскими начальниками, запретить им поднимать оружие против Спарты и приказать, чтобы ожидали прибытия римских послов, которые уже посланы рассудить лакедемонян и ахейцев. (3) Они объявили свое поручение Дамокриту и ахейцам, но эти уже начали поход на Лакедемон, и потому послы, видя безуспешность своих слов, отправились в Азию. Лакедемоняне выступили с оружием для защиты родины более из гордости, чем из сознания силы, и скоро потерпели поражение; в битве пало около тысячи лучших и храбрейших воинов, остальные, как только кто мог, скорее бежали в город. (4) Если бы Дамокрит выказал больше энергии, ахейцы могли бы вместе с врагами, бежавшими из строя, ворваться в Спарту. Но он тотчас отозвал ахейцев от преследования и затем более занимался набегами и опустошением страны, чем правильной осадой.
(5) Когда Дамокрит возвратился с войском, ахейцы обложили его штрафом в 50 талантов за измену, но он не был в состоянии уплатить и должен был бежать из Пелопоннеса.
Избранный после Дамокрита ахейским стратигом, Диэй обещал Метеллу, вторично приславшему послов, не воевать с лакедемонянами и ожидать прибытия римских легионов. (6) Но за то он против лакедемонян придумал следующую хитрость: все города вокруг Спарты склонил к союзу с Ахайей, поместил в них гарнизоны, и составил оплот против Спарты. Против Диэя лакедемоняне избрали стратигом Меналкида. (7) При скудных средствах к войне, особенно при недостатке в деньгах, не смотря на то, что и поля оставались незасеянными, Меналкид убедил лакедемонян нарушить мир: напал и ограбил город Иас, который, хотя лежал в Лаконии, но тогда подвластен был ахейцам. (8) Вызвав новую войну между ахейцами и лакедемонянами, слушая укоры сограждан и не видя средств для спасения лакедемонян от нависшей опасности, он окончил жизнь ядом. Так скончался Меналкид. Начальствуя по своему над лакедемонянами, он выказал себя неспособнейшим полководцем, а еще раньше, предводительствуя ахейцами, оказался вероломнейшим человеком.
14. Прибыли в Элладу и посланные из Рима судьи для разбора дел между лакедемонянами и ахейцами: Орест и другие. Этот посол призвал к себе знатных ахейцев из всех городов, а также Диэя. Когда все прибыли в его помещение, он открыл им всю правду: что римский сенат признал за благо, чтобы впредь лакедемоняне не принадлежали к ахейскому союзу и чтобы Коринѳ, а также Аргос, Гераклея у Эты и Орхомен в Аркадии были также отделены от союза, что эти народы не одного племени с ахейцами и приступили к ахейскому союзу только в последнее время.
(2) Когда Орест стал говорить это, ахейские начальники, даже не ожидая конца речи, ушли из его помещения и созвали ахейцев на собрание, а те, узнав о решении римлян, тотчас бросились на проживавших тогда в Коринѳе спартанцев, и всех кого только наверное знали за лакедемонянина, или даже подозревали по волосам, башмакам, одежде или по имени, всех хватали. Даже кто успел укрыться в дом Ореста, и тех вытаскивали силой оттуда. (3) Орест и его товарищи пытались удержать ахейцев, напоминали им, что это насилие и оскорбление падает на римлян, но ахейцы, несколько дней спустя, всех захваченных лакедемонян заключили в темницу, а кто оказался не лакедемонянином, отпустили; в то же время отправили в Рим посольство из знатнейших ахейцев, в том числе Ферида. Но на дороге это посольство встретило римских легатов по делам Лакедемона и Ахеи, отправленных после Ореста, и потому ахейское посольство вернулось обратно. (4) Между тем срок Диэя истек, и ахейцы избрали стратегом Критолая.
Критолай питал сильное, но безрассудное желание воевать с римлянами. Когда уже прибыли римские послы по делам лакедемонян и ахейцев, Критолай отправился для переговоров в Тегею в Аркадии, но не хотел собрать всех ахейцев. Повинуясь римлянам, он разослал послов с приказанием созвать ахейцев на собрание, но частным образом советовал не являться; потому никто и не явился. (5) Употребив всю хитрость для обмана римлян, Критолай советовал им ожидать следующего собрания ахейцев, которое составится через шесть месяцев, так как он без согласия ахейского совета не может вести переговоров, по римляне увидели себя обманутыми, и возвратились домой. Тогда Критолай созвал ахейцев в Коринѳ и склонил их обратить оружие на Спарту и вступить в открытую войну с римлянами.
(6) Если царь или государство предпринимают неудачную войну, то причиной этого зависть богов, а воюющие не виноваты; но бессильная дерзость скорее должна быть названа безумием, а не несчастьем. Такое безумие овладело Критолаем и ахейцами. Ахейцев побуждал к войне и Пифей, тогдашний виотарх в Ѳивах: ѳивяне охотно обещались принимать участие в войне, а ѳивяне уже трижды были присуждены Метеллом к пене: (7) во первых — фокейцам за то, что вооруженной силой вторглись в Фокиду; во вторых, еввийцам, страну которых тоже опустошили, и в третьих, амфиссийцам, страна которых была разорена ими около времени жатвы хлеба. На основании донесений своих послов и писем Метелла, римляне признали ахейцев виновными и послали против них тогдашнего своего консула Муммия с флотом и сухопутным войском.
15. [Война с Метеллом. Взятие Ѳив и Мегар]. Когда Метелл узнал, что Муммий идет с войском на ахейцев, ему захотелось самому окончить войну, прежде чем Муммий прибудет в Элладу; (2) поэтому он разослал гонцов по Ахайи, советуя исключить из союза лакедемонян и другие означенные римлянами города — что тогда римляне не будут помнить прежней непокорности ахейцев. Вместе с этим объявлением, Метелл повел войско из Македонии, через Фессалию, мимо Ламийского залива. Критолай отказался от переговоров и осадил Гераклею, жители которой не хотели пристать к ахейскому союзу; (3) но когда узнал через разведчиков, что Метелл уже переправился через Сперхий, то бежал в локрийскую Скарфию; не осмелился даже ожидать Метелла в теснине между Фермопилами и Гераклеей. Такой страх овладел Критолаем, что не возбуждало в нем лучших надежд и то место, где за эллинов было знаменитое дело лакедемонян с мидянами и не менее блестящее аѳинян с галатами.
(4) Бежавшего Критолая Метелл настиг около Скарфии, где было множество убито и около тысячи взято в плен; но Критолая. после сражения, не нашли ни живого, ни убитого. Может быть, он решился скрыться в морской тине около Эта, где действительно мог утонуть бесследно; могут быть и другие догадки о его смерти.
(5) На помощь Критолаю выступила тысяча отборных аркадян; они дошли до Елатеи в Фокиде и были впущены в город из древнего родства; но когда получено было известие о поражении Критолая, фокейцы потребовали, чтобы аркадяне удалились из Елатеи, и аркадцы отправились обратно в Пелопоннес. (6) Метелл встретил их около Херонеи. Здесь уже аркадян постигло наказание эллинских богов, которые покинули эллинов, сражавшихся на этом же месте против Филиппа, и аркадяне были разбиты.
(7) Начальство над ахейским войском получил Диэй. Подражая решению Милтиада и аѳинян перед Мараѳонской битвой, он освободил рабов и созвал всех взрослых из ахейских аркадских городов. По присоединении рабов, всадников оказалось не больше 600, а тяжеловооруженного войска 14000. (8) Теперь на Диея нашло ослепление: зная, что Критолай со всеми ахейскими силами испытал такое поражение от Метелла, он отделил около 4000 под начальством Алкамена и отправил в Мегары, чтобы там удерживать Метелла. (9) Между тем Метелл, рассеявши при Херонее отборных аркадцев, повел войско на Ѳивы, потому что ѳивяне. в союзе с ахейцами, осаждали Гераклею и участвовали в сражении при Скарфии, но теперь город оставался пуст: мужчины всякого возраста оставили город, бродили по Виотии и искали спасения на вершинах гор. (10) Однако Метелл не позволял жечь храмы богов или разрушать здания, запретил также убивать жителей и брать в плен; одного Пифея, если кто поймает, приказал привести к себе. Пифея вскоре нашли и казнили. Когда войско было уже около Мегар, воины Алкамена не устояли, в бегстве отступили к ахейскому войску в Коринѳ, (11) а мегаряне сдались римлянам без боя. Метелл, достигши Исѳма, опять предложил ахейцам мир и дружбу, потому что ему сильно хотелось окончить вместе войну в Македонии и Ахайи. Но неразумный Диэй стремлению его воспротивился.
16. [Муммий. Разрушение Коринѳа]. Муммий на рассвете прибыл к римскому войску в сопровождении Ореста, уже прежде бывшего в Элладе, во время раздора между лакедемонянами и ахейцами. Метелла с его войском Муммий отрядил в Македонию, а сам остался в Исѳме, ожидая, пока соберется все войско. Конницы набралось до 3,500, пешего войска 23,000, в том числе критские стрелки и вспомогательные войска Аттала из Пергама над Каиком, под начальством Филопимена. (2) Для безопасности своего войска, Муммий в 12 стадиях впереди поставил часть италийского войска и вспомогательные силы.
Так как римляне из самоуверенности были немного неосторожны, то ахейцы напали на их передние посты, многих убили, еще больше оттеснили в лагерь и взяли около 500 щитов. После этого успеха ахейцы решились сделать наступление, прежде чем римляне начнут битву. (3) Но когда войска повел сам Муммий, то ахейская конница тотчас обратилась в бегство, не ожидая даже первого натиска римских всадников. Видя бегство конницы, пешее войско пало духом, но выдержало натиск римских гоплитов, хотя и подавляемое превосходством и изнемогая от ран, пока тысяча отборных римских солдат не сделали нападения сбоку и этим заставили ахейцев совершенно рассеяться. (4) Если бы Диэй после сражения бросился в Коринѳ и там собрал спасшихся бегством, то, в виду осады и продолжительности войны, ахейцы добились бы от Муммия более мягких условий. Но Диэй, как только ахейцы начали отступать, бежал прямо в Мегалополь: поступил совсем иначе с ахейцами, чем Каллистрат, сын Емпеда, с аѳинянами. (5) Этот Каллистрат начальствовал в Сицилии над аѳинской конницей, когда аѳиняне и их союзники гибли у реки Асинара. Отвага побудила Каллистрата пробиться сквозь неприятелей с конницей, которую он почти всю благополучно привел в Катану, а сам возвратился в Сиракузы и, застав здесь грабивших аѳинский лагерь, убил человек пять грабителей, получил смертельные раны, также как и конь его, и там испустил дух. (6) Этим Каллистрат приобрел себе и аѳинянам блестящую славу, спасая своих подчиненных и сам добровольно погибая. Диэй же, погубив ахейцев, прибыл в Мегалополь вестником несчастья. Здесь он убил собственноручно жену, чтобы не попалась в плен, и затем выпил яд, выказав, как Меналкид, такое же корыстолюбие и такую же пред смертью трусость.
(7) Ахейцы, спасшиеся после битвы в Коринѳ, ночью покинули город вместе со многими коринѳянами. Муммий, хотя тотчас увидел ворота открытыми, однако не решался войди в Коринѳ, (8) боясь засады внутри города; на третий день после битвы он взял город приступом и зажег. Из захваченных в городе мужчин почти все были убиты, а женщин и детей Муммий велел продать в рабство. Проданы были также отпущенные и сражавшиеся вместе с ахейцами рабы, на сколько их осталось еще от войны. Из статуй и других украшений самые замечательные Муммий увез в Рим, а предметы меньшего достоинства отдал Филопимену, начальнику войска Аттала. (9) Еще в мое время в Пергаме встречалась коринѳская добыча. Стены городов, воевавших с римлянами, Муммий разрушил, а жителей обезоружил, впредь до прибытия из Рима особых сенаторов. С прибытием их, Муммий уничтожил демократию, и поставил правителей в зависимости от имущества; на Элладу наложена определенная дань, богатым запрещено приобретать земли вне своей области; народные союзы: ахейский, фокейский, виотийский и другие уничтожены.
(10) Немного лет спустя, римляне сжалились над Элладой: дозволили старые народные союзы и приобретение земли за границей, освободили также от штрафов, наложенных Муммием, так как, по его решению, виотийцы должны были уплатить ираклийцам и Еввии 100 талантов, ахейцы лакедемонянам 200. Так освободились эллины от этой пени; но правитель и в мое время присылался из Рима, и римляне называют его правителем не Эллады, но Ахайи, так как из–за ахейцев, имевших тогда игимонию, и покорена была Эллада. (11) Кончилась эта война в архонтство в Аѳинах Антифея, в 160 ол., когда победил сикионец Диодор.
17. [Заключение.] В это время Эллада, раздробленная на части и с давних пор преследуемая судьбой, дошла до крайнего бессилия. Аргос, достигший в героическую пору высшей силы, с прибытием дорян, лишился покровительства судьбы. (2) Аттика, оправившись от пелопоннеской войны и чумы и выплывши опять наверх, немного лет спустя сокрушена была македонской силой; молнии Александра разгромили и виотийские Ѳивы; Лакедемон истощен был ѳивянином Епаминондом и ахейской войною; ахейский союз вырос из Эллады, подобно ветви из срубленного дерева, но росту этой ветви помешала подлость стратигов.
(3) В последующие времена, когда римская империя досталась Нерону, Нерон всем эллинам дал свободу, потому что, в замен Эллады, дал римскому народу плодородный остров Сардинию. Рассматривая этот поступок Нерона, я нахожу глубокую истину в изречении Платона, сына Аристона: «преступление, отличающееся громадными размерами и крайней смелостью, есть дело не обыкновенного человека, но благородной души, испорченной бестолковым воспитанием». (4) Но эллинам не суждено было воспользоваться этим даром. Когда после Нерона императором сделался Веспасиан, у них опять пошли племенные, наследственные войны, и Веспасиан опять велел им быть данниками и слушаться римского правителя. По его словам, эллинский народ отвык от свободы. — Такова была история ахейского племени, по моим разысканиям.

[Ахейские города]

(5) Границей между Ахайей и Илеей служит река Ларис, на самом берегу которой стоит храм ларисской Аѳины. Ахейский город Дима отстоит на 400 стадий от Лариса. Филипп, сын Димитрия, покорил только этот город из всех ахейских городов. Поэтому римский полководец Олимник предоставил Диму на разграбление войску. Август впоследствии присоединил ее к Патрам. (6) Дима в прежнюю пору называлась Палеей, но уже во время господства ионийцев это название переменилось на настоящее, от туземной ли женщины Димы, или от Диманта, сына Эгимия, наверно не знаю. Надпись в Олимпии на статуе Ивота никого не приведет в недоумение. Димеец Ивот победил в шестой олимпиаде в беге, а около восьмидесятой олимпиады, по изречению делфийского бога, удостоился статуи с такой надписью:
(7) «Ивия сын, Ивот, победитель в беге, прославил родной ахейский город Палею.
Что в этой надписи город называется Палеей, а не Димой, нисколько не удивительно. У эллинов принято в поэзии древние названия предпочитать новым; напр. Амфиарей называется Форонидом, Фисей — Ерехѳидом и т. д.
(8) Недалеко перед городом Димой, вправо от дороги, могила Сострата, тамошнего мальчика, который, говорят, был любимцем Геркулеса и умер еще при его жизни, почему Геркулес насыпал Сострату могилу и принес ему в жертву свои волосы. Еще в мое время на могиле был столб с рельефным изображением Геркулеса. Говорят, будто туземцы совершают и поминальные обряды в честь Сострата. (9) В Димах есть храм Аѳины с очень древней статуей богини. Есть еще храм Диндиминской Матери и Атта.
Относительно принадлежности Атта к таинствам матери богов, я ничего не мог узнать. Ермисианакт, писавший дистихи, говорит: Атт был сын фригийца Калая и родился без способности производить потомство; выросши переселился в Лидию, там совершал таинства матери богов и достиг такой честя у лидийцев, что Зевс, по зависти, на их поля послал кабана, который умертвил несколько лидийцев и самого Атта, — отчего, вероятно, песинунтские галаты не едят свиней. (10) Но галаты иначе говорят; предание их такое. Зевс, заснувши, уронил семя на землю, из которого, чрез несколько времени, произошло особенное полубожеское существо с двойным стыдом — мужским и женским, и было названо Агдистис. Боги испугались и отрезали мужской стыд, но из этого выросло миндальное дерево. (11) Плод этого дерева сорвала дочь реки Сангария и положила за пазуху, но плод исчез, а дочь Сангария сделалась беременной и родила мальчика Атта, и хотя мальчик был выброшен, его выкормила коза. Выросши, мальчик отличался сверхъестественной красотой, и в него влюбилось это полубожеское существо, Агдистис, но родственники послали Атта в Песинунт, чтобы там женился на царевне. (12) Уже пели брачную песню, как вдруг является Агдистис и приводит Атта в такое исступление, что тот отрезал себе стыд, а отец невесты сделал это и себе. После этого у Агдистис явилось сожаление к Атту, и, но просьбе Агдистис, Зевс дал телу Атта то, что оно не подвергалось никакому тлению. Вот наиболее распространенное сказание об Атте.
(13) В Димее есть… скорохода Ивоты. Это первый олимпийский победитель из ахейцев. Не получив заслуженного отличия, Ивота произнес проклятие, чтобы впредь ни одному ахейцу не досталась олимпийская победа. Какой–то бог заботился об исполнении проклятия Ивоты, пока наконец ахейцы послали посольство в Делфы, и делфийский бог открыл им что нужно делать, и когда они совершили разные жертвы в честь Ивоты и поставили его статую в Олимпии, (14) пеллинец Сострат победил в беге. И теперь еще ахейские атлеты в Олимпии перед состязанием совершают поминальные жертвы Ивоте и после победы вешают венки на его статую.
18. [Патры]. В 40 стадиях от Димы в море впадает река Пир, на которой некогда стоял ахейский город Олен, В поэтических преданиях о Геркулесе не малую роль играет оленский царь Дексамен, гостеприимством которого пользовался Геркулес. Что Олнн и прежде был маленький город, видно из стихотворения Ермисианакта о кентавре Евритионе, потом жители Олена, сознавая свою слабость, покинули город и переселились в Пиры и Евритии. (2) В 80 стадиях от Пира лежит город Патры, около которого в море впадает Главк. Патрейские археологи рассказывают, что первый здесь жил автохфон Евмил и властвовал над немногими. Когда прибыл из Аттики Триптолем, Евмил получил от него хлебные семена, научился строить города и назвал новый город, от «орания» земли, Ароей. (3) Однажды, когда Триптолем спал, сын Евмила, Анфий, запряг драконов в колесницу Триптолема, и сам хотел сеять, но упал с колесницы и убился. Тогда Триптолем и Евмил, в честь погибшего Ания, вместе заложили другой город, Анфию. (4) Затем основан был и третий город, между Анфией и Ароей, Месатис. Что касается предания патрейцев о Дионисе, будто он воспитан был в Месатисе, и преследуемый там титанами испытывал величайшие опасности, я не стану спорить с ними: пусть это будет местное сказание.
(5) Когда, в последующие времена, ахейцы изгнали ионийцев, Патрей, сын Превгена, внук Агинора, запретил ахейцам селиться в Анфии и Месатисе, но расширил стены Арои, так что прежняя Ароя оказалась в середине и назвал по своему имени Патрами. А этот Агинор, отец Превгена, дед Патрея, был сын Арея, внук Амника, правнук эгинянина Пелия, а Пелий был сын Дирита, внук Арпала и правнук лакедемонянина Амикла. Таковы предки Патрея. (6) Впоследствии патрейцы, одни из всех ахейцев, из дружбы к этолам, переправились в Этолию, чтобы помогать им в войне против галатов, но потерпели страшное поражение и затем большая часть их, теснимая бедностью, оставила город; остальные рассеялись по стране и поселились в городах: (7) Месатисе, Анфии, Волине, Аргире, Арве и других местах и занялись земледелием. Август, считая Патры отличной гаванью, а, может быть, по другой причине, перевел туда ахейцев из других городов, в том числе из Рип, которые были разрушены до основания. Но быть патрейскими гражданами могли только свободные ахейцы. Август дал только им права, какие римляне обыкновенно предоставляют колонистам.
(8) В патрейском акрополе есть храм Лафрийской Артемиды Лафрии. Название богини иностранное; статуя богини привезена сюда тоже из другого места, потому что, когда Август разорил Калидон и всю Этолию, для того чтобы этолы поселились в Никополе, что за мысом Акцием, тогда патрейцы получили статую Артемиды Лафрии. В Никополь, по приказанию Августа, перевезены статуи из Этолии и Акарнании, а патрейцам подарена из калидонской добычи между прочим статуя Артемиды Лафрии, (9) которой и теперь поклоняются в патрейском акрополе. Одни говорят, что название «Лафрия» богиня получила от фокейца — Лафрия, сына Касталия, внука Делфова, который будто бы еще в древние времена воздвиг эту статую для калидонцев, (10) а другие утверждают, что название произошло от елафии [мягкой] — что гнев Артемиды на калидонян из–за Инея наконец «смягчился». Статуя представляет Артемиду на охоте, сделана из слоновой кости и золота навпакторийцами Менехмом и Соидом. Мне кажется, что эти художники жили немногим позднее сикионца Канаха и эгинянина Каллона.
(11) Патрейцы ежегодно совершают празднество лафрийской Артемиде и при этом приносят жертву особенным образом. Вокруг алтаря ставят совершенно зеленые колья вышиною около шестнадцати локтей, а внутри, на алтарь, кладут сухие дрова. На это время ступени алтаря посыпаются землею и доступ к алтарю выравнивается. На первый день совершается торжественное шествие, которое замыкается жрицей священной девы, едущей на колеснице, запряженной оленями. (12) На следующий день приступают к жертвоприношению, при нем оказывается величайшее соревнование между городом и частными лицами. На жертвенник бросают всяких живых зверей: съедомых птиц, диких свиней, оленей, серп, иногда молодых волков и медведей, иногда взрослых; затем кладут на алтарь плоды фруктовых деревьев и зажигают дрова. (13) Конечно, при первом прикосновении пламени, медведь или другое животное старается вырваться и иногда вырывается, но его приводят обратно; тем не менее там не помнят случая, чтобы зверь тронул кого–либо.
19. Между храмом и алтарем лафрийской богини находится могила Еврипила. Кто это такой и почему сюда прибыл, будет после сказано, но сперва я вкратце опишу положение жителей этой страны во время прибытия Еврипила.
Когда ионийцы населяли Арою, Анфию и Месатис, у них был общий храм и священная роща Трикларийской Артемиды, для которой ионийцы ежегодно совершали ночное празднество. Жрицей её была девица, недостигшая времени замужества. (2) Однажды, говорят, жрицей была очень красивая девица Комефо, в которую влюбился Меланипп, тоже отличавшийся между сверстниками приятным видом и другими преимуществами. Меланипп заслужил любовь девицы, и стал сватать ее у отца; но старость часто противится молодым и равнодушно относится к любящим, потому и Меланипп, желавший жениться на любимой Комефо, не получил согласия ни своих, ни её родителей. (3) Тогда с Меланиппом случилось то, что бывает и со многими другими, потому что любовь не признает прав ни божеских, ни человеческих. Комефо и Меланипп исполнили желание любви в храме Артемиды. Может быть, они и долее пользовались бы храмом, как брачным чертогом, но их постиг гнев Артемиды: земля перестала производить плоды, явились необыкновенные болезни и смертность усилилась. (4) Обратились к делфийскому прорицалищу, и Пиѳия объявила виновными Меланиппа и Комефо: прорицалище требовало принести их в жертву Артемиде и затем ежегодно жертвовать богине по девочке и мальчику, из самых красивых. От этого жертвоприношения река при храме трикларийской богини получила название «Амилихия» (немилостивая). Раньше она не имела никакого названия. (5) Достойны сожаления девочки и мальчики, которые из–за Меланиппа и Комефо невинно погибали в честь богини; еще более достойны сожаления их родители, но Меланиппа и Комефо я не считаю несчастливыми, потому что единственное, за что человек может отдать свою жизнь, это и есть достигнуть цели любви.
(6) Приношение человеческих жертв Артемиде прекратилось, говорят, таким образом. Уже раньше из Дельф получено было изречение, что явится иностранный царь, привезет чужое божество и прекратит жертвоприношения Трикларии. Когда, по падении Илиона, эллины разделили добычу, Еврипилу, сыну Евемона, достался ящик, в котором находилось изображение Диониса, произведение будто бы самого Ифеста, дар Зевса Дардану. (7) Об этом изобретении есть еще два рассказа: будто Эней в бегстве оставил этот ящик, или Кассандра бросила его, как роковой дар тому эллину, кому он достанется. Еврипил, когда открыл ящик и увидел статую, тотчас помешался, и после уже редко был в полном сознании, и в таком состоянии направил корабль не в Фессалию, а в Пиррский залив. Прибыв в Дельфы, он спросил бога о своей болезни и получил ответ: (8) «где найдет чужой образ жертвоприношения, там поставить ящик и поселиться». Ветер пригнал корабли Еврипила к берегу Арои. Высадившись, Еврипил встретил мальчика и девочку, которых вели к жертвеннику Трикларии, и тогда ему не трудно было узнать в этом указание бога. Точно также и жители, при виде царя, которого раньше не видели, вспомнили изречение и сообразили, что ящик заключает в себе бога. (9) Таким образом Еврипил выздоровел, а туземцы освободились от жертвоприношения, и река стала именоваться «Милих» (милостивая).
Некоторые писатели утверждают, что это случилось не с фессалийским Еврипидом, а с сыном оленского царя Дексамена, выступившего против Илиона вместе с Геркулесом и получившего этот ящик от Геркулеса. В остальном рассказ сходен с предыдущим. Но я не думаю, чтобы Геркулес не звал свойства ящика и, если знал, чтобы отдал ящик своему союзнику. Патрейцы помнят только Еврипила, сына Евемона, которому и совершают ежегодно номинальные обряды во время праздника Диониса.
20. Бог, что внутри ящика, носить название Эсимнита (Верховного). Служат ему девять мужей, избираемых народом из знатных граждан, и столько же женщин. В ночь праздника жрец выносит ящик, (2) — только этой ночи такая честь, — известное число мальчиков из туземцев покрывают голову венками из колосьев и идут к реке Милихе, — а прежде так украшались те, которых вели к жертвеннику Артемиды; в наше время венки из колосьев складывают пред богиней, затем купаются в реке, а после опять возлагают плющевые венки и отправляются в храм Эсимнита. Таков обычай.
В священной ограде лафрийской богини есть еще храм Аѳины Панахаиды. (3) Статуя ее из слоновой кости и золота. По пути в нижний город есть храм Матери Диндимины, где воздаются почести и Атту. Статуи его ни одной не показывают, а статуя Матери сделана из мрамора. На рынке есть храм олимпийского Зевса; там бог сидит на троне, и около него стоит Аѳина. За храмом Зевса статуя Геры и храм Аполлона. Здесь находится медный нагой Аполлон, и к ногам у него привязаны сандалии; одна нога покоится на голове быка. (4) Аполлон очень любит быков. Алкей в гимне к Ерму говорит, будто Ерм увел быков Аполлона. Еще до Алкея Гомер в Илиаде рассказывает, что Аполлон нанимался пасти быков Лаомедонта, и влагает в уста Посидона следующие слова:
(5) «Я обитателям Трои высокие стены воздвигнул,
Крепкую, славную твердь, нерушимую града защиту.
Ты, · Аполлон, пас у него, как наемник, волов круторогих».
(6) Из этого всякий узнает значение головы быка. На рынке, под открытым небом, есть статуя Аѳины и перед ней могила Патрея. За рынком находится Одеон. Там стоит замечательная статуя Аполлона, сделанная из добычи, которую получили патрейцы, когда одни из всех ахейцев помогали этолянам при нашествии галатов. Этот Одеон содержит и другие украшения, самые замечательные в Элладе, после Аѳин. Аѳинский Одеон своими размерами и внутренним устройством превосходит всякий другой; его построил аѳинянин Ирод в память своей умершей жены. В описании Аттики я не упомянул об этом Одеоне, так как говорил об аѳинянах в то время, когда Ирод еще не начинал постройки.
(7) Если в Патрах идти с того места рынка, где стоит храм Аполлона, будут ворота, на которых стоят позолоченные статуи Патрея, Превгена и Афериона — все, изображенные мальчиками.
Против рынка при этих воротах есть священная ограда с храмом Артемиды Лимнатиды. (8) Когда Лакедемоном и Аргосом владели уже дорийцы, Превген видел сон, велевший ему увезти из Спарты статую Лимнатиды. В этом предприятии, говорят, участвовал самый верный раб его. Эта лакедемонская статуя обыкновенно стоит в Месое, куда ее с самого начала привез Превген. Но во время празднества Лимнатиды один из прислужников богини приносит древнюю деревянную статую из Месои в священный округ в Патрах. (9) В этом священном округе есть и другие статуи, но они стоят не под открытым небом, а к ним ведут колоннады. Там есть статуя Асклипия, мраморная, кроме одежды, и статуя Аѳины из слоновой кости и золота. Перед статуей Аѳины есть могила Превгена, которому ежегодно, во время празднества Лимнатиды, совершают поминальные обряды. Около театра находятся храмы Немесид и Афродиты. Статуи их из белого мрамора громадной величины.
21. Затем в этой части города есть храм Диониса Калидонского, потому что статуя бога привезена сюда из Калидона. Когда Калидон еще не был разрушен, в числе калидонских жрецов Диониса был Корес, которому более всех пришлось пострадать от любви. Пленился он девицей Каллироей; но на сколько усиливалась любовь его к Каллирое, на столько та ненавидела его. Когда ни просьбы, ни обещания даров не переменяли сердца девушки, (2) Корес обратился с молитвой к статуе Диониса. Бог услышал молитву своего жреца, и поразил калидонцев безумием: жители сходили с ума, словно пьяные, теряли рассудок и умирали. Тогда обратились к додонскому прорицалищу, так как тамошние жители, этолы и их соседи акарнанцы и епироты, вполне уверены в истинности изречений по голубям и по священному дубу. (3) Додонское изречение говорило, что над калидонцами тяготеет гнев Диониса и не прекратится, пока Корес не принесет в жертву Каллирою или того, кто решится умереть за нее. Не видя никаких средств спасения, девица обратилась к своим родителям; но просьба её была тщетна и ей оставалось только умереть. (4) Когда все приготовлено было к жертвоприношению, и девицу вели к алтарю, как жертвенное животное, Корес стоял у жертвенника и готовился к жертвоприношению; но под влиянием любви, но не ревности, заколол не Каллирою, а себя. Этим он доказал, что его вдохновляла самая чистая любовь. Когда Каллироя увидела Короса мертвым, чувства её изменились: (5) ей дотого жаль было Кореса и своего обращения с ним, что она бросилась в источник, который протекал около калидонской пристани, и утонула, а люди назвали этот источник «Каллироя».
(6) Недалеко от театра есть священная ограда местной женщины, и там стоят три статуи Диониса, по числу старых ахейских городов, и носящие их названия: Месатей, Анфей и Арофей. На праздник Диониса эти статуи приносят в храм Эсимнита. Этот храм находится в приморской части города, на правой стороне дороги, если идти от рынка. (7) Подальше другой храм и мраморная статуя. Это храм Спасения [Сотирии], построенный, говорят, еще Еврипилом, когда он излечился от сумасшествия. У пристани есть храм и мраморная стоящая статуя Посидона.
Кроме епитетов, данных поэтами Посидону для украшения стихов, здесь есть еще местные названия, из которых самые известные: (8) Пелагий, Асфалий и Иппий. Последнее название можно объяснять различным образом, но, по моему мнению, Посидон получил его, как изобретатель верховой езды. Гомер при клятве во время конного состязания влагает в уста Менелая обращение к этому богу
«Коней касаясь, клянись Посидоном, землю держащим,
Что неумышленной хитростью ты мне запнул колесницу».
(9) Аѳинянин Памфос, составитель древнейших гимнов, говорит, что Посидон «даровал коней и суда с парусами». И так, он за верховую езду, а не по другой причине, получил такое название.
(10) Недалеко от храма Пооидона находятся два святилища Афродиты. Одну из её статуй, одним поколением раньше, рыбаки вытащили в сетях. У самой гавани стоят две медные статуи: Арея и Аполлона. Есть также и священный участок Афродиты. Лицо и конечности рук и ног ее сделаны из мрамора, а все остальное из дерева. (11) На морском берегу у патрейцев есть роща — отличное место для гулянья и вообще для пребывания здесь летом. В этой роще находятся храмы Аполлона и Афродиты, статуи тоже из мрамора. За рощей есть святилище Димитры. Она и дочь её стоят, а Гея изображена сидящей.
(12) Перед храмом Димитры есть источник. Со стороны храма перед ним стоит каменная стена, и ход сделан с другой стороны. Там есть достоверное прорицалище, но не по всяким вопросам, а только для больных: на тонкой веревке опускают зеркало, стараясь не дальше погрузить его, как только, чтобы края зеркала касались воды. Затем молятся богине, совершают курения и смотрят в зеркало, которое больного показывает живым или мертвым. Такую истину выказывает вода. (13) Около Кианей, на границе Ликии, есть прорицалище Аполлона Фирксея, и там кианейская вода имеет тоже такое свойство, что, взглянувши в источник, можно увидеть все, что желательно.
В Патрах около рощи есть еще два храма Сарапида; в одном находится могила Вила, сына Египта, который, по словам патрейцев, бежал в Арою вследствие несчастий своих сыновей, — одно слово «Аргос» приводило его в ужас, — (14) а особенно от страха перед Данаем. У патрейцев есть также храм Асклипия за акрополем у самых ворот, ведущих в Месатис.
Женщин в Патрах вдвое больше мужчин, и они служат Афродите также, как и другие женщины. Живут они большей частью виссоном, который растет в Илиде: ткут покрывала и всякую одежду.
22. Ахейский город Фары принадлежит к Патрам, по решению императора Августа. Из Патр до Фар 150 стадий, а от моря около 70. Около Фар протекает река Пиер, та самая, как мне кажется, которая течет мимо развалин Олена и приморскими жителями называется Пир. На берегу этой реки есть платановая роща; деревья от старости почти все в середине пусты и достигают такой толщины, что внутри можно обедать, а если у кого есть охота, может и спать.
(2) Окружность фарского рынка по древнему обычаю велика. В середине каменная статуя бородатого Ерма; стоит непосредственно на земле, имеет четырехугольный вид и небольших размеров. Есть и надпись, которая гласит, что ее поставил мессинянин Симил. Этот Ерм называется Агорейским, и около него есть прорицалище такого рода. Перед статуей находится каменный очаг, к которому свинцом прикреплены медные лампы. (3) Спрашивать бога приходят вечером: на очаге совершают курения, лампы наполняют маслом и зажигают; затем на жертвенник кладут, направо от статуи, местную монету, называемую «халкус» и шепчут богу на ухо, кто что хочет знать. После этого закрывают уши руками и уходят с рынка; выйдя за рынок, отнимают руки от ушей, и тот голос, который услышат, считают ответом. У египтян около храма Аписа такой же оракул.
(4) В Фарах есть также священный источник Ерма, который называется «Ама». В этом источнике не ловят рыб; считают их собственностью бога. У самой статуи лежат четырехугольные камни, числом не больше тридцати. Фарийцы почитают их, придавая каждому имя какого нибудь бога. В древнюю пору у всех эллинов вместо статуй богов почитались камни. (6) У фарейцфв, около 15 стадий от города, есть роща Диоскуров. Главным образом там растут лавровые деревья; ни храма, ни статуй нет. По словам туземцев, статуи перевезены в Рим. В фарской роще есть еще жертвенник из тесанных камней. Я не мог узнать, был ли основателем сего города Фар, сын Филодамии, дочери Даная, или кто другой того же имени.
(6) Ахейский город Трития лежит подальше в материк, и к Патрам принадлежит по решению императора Августа. От Фар до Тритии 120 стадий. Перед городскими воротами есть там замечательный могильный памятник из белого мрамора, особенно замечательный своей живописью, творение художника Никия. На тропе из слоновой кости сидит молодая, красивая женщина; возле неё стоит служанка с зонтиком, а далее стоит молодой человек без бороды, в хитоне, одетый в пурпурную хламиду. (7) Возле юноши стоит раб с дротиками и охотничьими собаками. Имен этих людей я не мог узнать, но всякий догадается, что там похоронены муж и жена. (8) Основателем Тритеи некоторые называют Келвида, прибывшего из опикских Кум; другие говорят, что Арей, сочетавшийся с Тритеей, дочерью Тритона, жрицей Аѳины, имел от неё сына Меланиппа, который основал город, увеличил его и дал ему название матери — «Трития.»
(9) В Тритии есть храм так называемых «величайших богов». Статуи их из глины; ежегодно им совершают празднество, совершенно такое же, как эллины Дионису. Есть также храм Аѳины. Теперь там мраморная статуя, а древняя, говорят, вывезена в Рим. Здесь же приносят жертвы Арею и Тритии. (10) Это отдаленные от моря, совершенно внутренние города.
Если из Патр ехать морем в Эгию, то в 50 стадиях от Патр сперва будет мыс Рион; отсюда через 15 стадий будет пристань Панорм, а еще через 15 стадий «Крепость Аѳины». Отсюда до пристани Ериния 90 стадий но морскому пути, а от Ериния до Эгия 60. Сухопутная дорога короче означенной но крайней мере на 40 стадии. (11) Недалеко от города Патр есть река Милих и храм Трикларии, в котором однако нет ни одной статуи. Это вправо от дороги. Немного дальше от Милиха есть другая река, но имени Харадр. Весной, если скот пьет воду из этой реки, то большей частью родится мужское потомство. Поэтому пастухи гонят сюда только коров, а другие стада гонят в другие места, а коров оставляют потому, что для жертвоприношений и для полевых работ быки более пригодны, а с остальными животными бывает наоборот: женский род имеет более цены.
23. За Харадром видны незначительные развалины города Аргиры: тут же вправо от большой дорога источник Аргира и река Селемн, впадающая в море. О Селемне туземцы рассказывают следующее предание. Один мальчик, Селемн, пас здесь стадо, и в него влюбилась одна из морских нимф, Аргира: посещала его, выходя из моря, и при нем засыпала. (2) Но чрез несколько временя мальчик перестал казаться красивым, нимфа разлюбила его и более не посещала. Покинутый Аргирой, Селемн умер от любви, и Афродита превратила его в реку. Я передаю здесь рассказ патрейцев. Но Селемн, и сделавшись рекой, продолжал любить Аргиру, — рассказывают патрейцы, — как и Алѳей, который и теперь еще любит Аретузу; тогда Афродита облагодетельствовала Селемна еще тем, что заставила его забыть Аргиру. (3) Слышал я еще и другой рассказ, будто вода реки Селемна излечивает мужчин и женщин от любви: от купания в реке забывается любовь. Если это правда, то для людей вода Селемна дороже самых больших богатств. (4) Немного дальше от Аргиры протекает река Волиней, на которой некогда стоял город Волина. Рассказывают, будто Аполлон влюбился в некоторую девушку Волину, но она, убегая от него, бросилась в море и затем по милости Аполлона сделалась бессмертной. Возле Волины в море вдается мыс Дрепан (серп). Отсюда, говорит предание, Кронос бросил в море тот серп, которым искалечил своего отца Урана, отчего и мыс называется Дрепаном. Немного далее, за большой дорогой, находятся развалины Рип.
(5) В 30 стад. от Рип будет Эгий. Эгийскую страну прорезывают две, впадающие в море, реки: Феникс и Меганит. Около города построена колоннада атлету Стратону, — который в один день победил в Олимпии в панкратии и в борьбе, — и предоставлена была ему для упражнений. В городе есть древний храм Илифии. Статуя её с ног до головы покрыта тонкой тканью и сделана из дерева, кроме лица и оконечностей рук и ног, которые из пентелийского мрамора; (6) одну руку Илифия простирает вперед, в другой держит факел. Факел у Илифии, вероятно, означает, что мучения женщин при родах подобны огню. Факелу придают еще и то значение, будто Илифия выводит детей на свет. (7) Статуя эта произведение мессинянина Дамофонта. Недалеко от Илифии есть священная ограда Асклипия со статуями Игиеи и его самого. Ямбическая надпись на пьедестале называет мастером статуй мессинянина Дамофонта.
(8) В этом святилище я спорил с одним сидонцем, который утверждал, будто финикияне лучше понимают дела религии, чем эллины, потому что и отцом Асклипия они признают Аполлона, да и матерью никак не смертную женщину; что Асклипий есть — необходимый для здоровья людей и животных воздух, а Гелиос — солнце, и по тому справедливо называется отцом Асклипия, так как совершает свой бег сообразно временам года и сообщает воздуху здоровье. Я согласился с его словами и сказал, что и эллины такого же мнения, как финикияне, потому что, напр.. в сикионской Титане та же статуя Асклипия называется и Игиеей, и каждый мальчик знает, что бег солнца над землей — причина здоровья человека. (9) В Эгии есть еще храм Аѳины и роща Геры. У Аѳины две статуи из белого мрамора. Статую Геры никто не может видеть, кроме её жрицы. Около театра построен храм Диониса, есть и статуя его без бороды. На рынке священный участок Зевса Спасителя; на лево от входа две медные статуи этого бога, из которых одна без бороды, и, как мне кажется, гораздо древнее. (10) В маленьком здании прямо против входа находятся статуи, также медные, Посидона, Геркулеса, Зевса и Аѳины. Эти статуи называются аргивскими, по словам аргивян, потому что сделаны в городе Аргосе, а по словам эгийцев потому, что аргивяне дали им эти статуи на сохранение под условием ежедневно приносить жертвы, (11) при чем однако эгийцы ухитрились приносить в жертву все, и затем этими жертвенными животными обедать всем вместе, чтобы так. о. не делать никаких особых трат; а когда аргивяне потребовали статуи назад, эгийцы потребовали уплаты за свои издержки; и аргивяне, не будучи в состоянии уплатить этой суммы, оставили эгийцам эти статуи.
В Эгии около рынка есть еще общий храм Аполлона и Артемиды. На рынке находится храм Артемиды. Статуя изображает ее стреляющей. Есть там еще могила глашатая Талѳивия. Другая могила насыпана Талѳивию в Спарте. Оба города совершают ему поминальные обряды.
24. В Эгии на морском берегу есть четыре храма: Афродиты, за ним Посидона, далее храм Коры, дочери Димитры, и четвертый Зевса Омагирия; здесь находятся статуи Зевса, Афродиты и Аѳины. Зевс назван Омагирием (собирателем) оттого, что Агамемнон собрал сюда самых могущественных эллинов для общего совещания, каким образом устроить поход на царство Приама. (2) Агамемнону служит в похвалу между прочим и то, что он с своими первоначальными союзниками без всякого другого вспомогательного войска разрушил Илион и другие соседние города.
(3) Рядом с статуей Зевса Омагирия стоит кумир панахейской Димитры. Приморье, где находятся упомянутые эгийские святилища, обильно водой, которая струится в приятных на вид и на вкус источниках. Есть у эгийцев и храм Спасения. Статую божества можно видеть только жрецам; между прочим приносят такую жертву: берут с алтаря особый род лепешек, бросают их в море и говорят, что посылают это в Сиракузы, Аретузе. (4) В Эгиях есть еще медные статуи Зевса–мальчика и безбородого Геркулеса — произведения аргивянина Агелада. Этим божествам ежегодно избирают жрецов, и каждая статуя остается в доме жреца. Раньше для службы Зевсу избирался самый красивый мальчик, и когда у него показывалась борода, то честь красоты переходила к другому мальчику. Таков обычай. В Эгии и теперь еще собирается ахейский союз, подобно тому, как в Фермопилы и Дельфы собираются амфиктионы.
(5) Далее протекает река Селинунт, а в сорока стадиях от Эгий, при море, находится местность Елика. Здесь лежал город Елика и здесь величайшая святыня ионийцев — храм Посидона Еликонийского. Ионийцы, даже изгнанные ахейцами в Аѳины и оттуда переселившись на азиатский берег, продолжали почитать Еликонийского Посидона. На дороге из Милета к источнику Вивлиде, за городом, есть и теперь жертвенник Посидона Еликонийского. Точно также и в Теосе Еликонийский бог имеет священный участок и алтарь, достойный удивления. (6) И Гомер упоминает об Еликийском и Еликонийском Посидоне. Впоследствии, когда занявшие Елику ахейцы вытащили из храма, оторвав от алтаря, искавших спасения, и убили их, гневя, Посидона поразил страну землетрясением: на вечные времена уничтожил все здания до основания и всякий след города.
(7) Землетрясения, отличающиеся громадностью и постигающие большие пространства, бог обыкновенно предвещает различными признаками. Перед землетрясением долгое время бывают дожди или засуха, погода стоит несообразная с временем года: зимой делается теплее, а летом солнечный диск получает более темный цвет, приближающийся к красноватому или даже к темному, затем высыхают источники; сильные ветры вырывают деревья с корнем; (8) иногда по небу пробегают огненные снопы, светила принимают невиданные раньше формы и приводят людей в ужас; наконец из земли выходят сильные пары. Многими подобными признаками бог предвещает сильные землетрясения.
Колебания земли бывают нескольких родов.
(9) Древние наблюдатели землетрясений и их ученики пришли к следующим заключениям. Самый легкий род, — если при таком несчастий можно говорить о легкости, — когда первоначальному колебанию, склонившему здания к земле, противодействует обратное движение и восстановляет уже склонившееся. (10) При атом роде землетрясений часто можно видеть близкие к падению колонны, которые опять поднимаются, и растрескавшиеся стены, которые опять сходятся. Бревна, выдвинутые движением, возвращаются на прежние места; в каналах и водопроводах трещины плотнее замыкаются, чем посредством человеческих рук. Другой род землетрясений уничтожает более легкие предметы, и куда направит силу, там все опрокидывает, подобно осадным машинам. (11) Но самый гибельный род сравнивают с тем состоянием человека, когда у него в сильной лихорадке дыхание внутри спирается и с большой силой выталкивается вверх. Это чувствуется во всем теле, но особенно в оконечностях ручных кистей. Так и это землетрясение подходит под дома и поднимает стены, подобно буграм кротов, возводимым внутри земли. Одно такое движение уничтожает самые следы строений.
(12) Подобное землетрясение разрушило и Елику до основания; но зимой ее постигло и другое несчастье: море залило большую часть страны и окружило всю Елику. Наводнение распространилось и на рощу Посидона, так что видны были только верхушки деревьев, и вдруг бог потряс землю! Море отхлынуло назад, и волны унесли Елику со всем населением. Подобного рода землетрясение поглотило один город на Сипиле, (13) а в том месте, где пропал город, начала стекаться горная вода и в расселине образовалось озеро Салоя. Развалины города видны были, пока горные воды их совсем не закрыли. Видны развалины и Елики, но не столько, как прежде, так как морская вода действовала на их разрушение.
25. Судьба Елики и многие другие примеры показывают, что гнев бога Икесия неотвратим. Додонский бог прямо велит почитать умоляющих. Аѳиняне, но времена Афиданта, получили от додонского Зевса такое изречение:
«Бойся ареопага и благовонных алтарей Евменид, куда прибегут войною теснимые лакедемоняне, не руби их железом и не тронь: свят и неприступен, кто у бога спасения ищет».
(2) Это эллины вспомнили, когда пелононесцы прибыли в Аѳины, в царствование Кодра, сына Меланфа. Пелопоннеское войско оставило Аттику, узнав, как погиб Кодр, так как, по делфийскому изречению, не надеялось на победу; но некоторые лакедемоняне ночью тайно вошли в город, и когда утром, при восходе солнца, заметили отступление своих, а между тем около них столпились аѳиняне, то эти лакедемоняне спаслись в ареопаг к алтарям так называемых «почтенных» богинь. (3) Аѳиняне тогда безнаказанно отпустили лакедемонян. Но немного спустя аѳинские архонты казнили припавших к Аѳине сообщников Килона, при взятии акрополя, и эти архонты и их потомки считались проклятыми Аѳиной. Точно также, когда лакедемоняне убили людей, спасшихся в храме Посидона на Тенаре, немного спустя лакедемонян постигло продолжительное и сильное землетрясение, так что не уцелел ни один дом во всем городе. (4) Елика погибла в архонство в Аѳинах Астия, в 4 году 101 ол., когда впервые победил ѳуриец Дамон. За исчезновением еликейцев, страну заняли эгийцы.
(5) Если за Еликой повернуть от моря направо, будет город Кериния. Он лежит к северу от дороги на горе и назван так или от местного властителя, или от реки Керинита, которая, протекая со стороны Аркадии и керинийских гор, в этом месте прорезывает Ахайю. (6) Там рядом поселились жители Микин, вытесненные нуждою из Арголиды, потому что, хотя аргивянам и не удалось взять сильной микинской крепости, — она, подобно тиринѳской, построена так называемыми киклопами, — но недостаток в съестных припасах принудил микинцев покинуть город. Некоторые из них удалились в Клеоны; большая половина направилась в Македонию к Александру, которому Мардоний, сын Говрия, дал известное поручение в Аѳины; остальные поселились в Керинии. От соединения с микинцами Кериния усилилась увеличением населения и прославилась.
(7) В Керинии есть храм Евменид, воздвигнутый, будто бы Орестом. Рассказывают, что если войдет туда человек, запятнавший себя кровью, или другим преступлением, или безбожник, тот немедленно приходит в ужас и лишается рассудка. Поэтому не всякому дается туда доступ, и не всякому пришельцу. Деревянные статуи Евменид не велики. При входе в храм стоят мраморные изображения женщин, сделанные с большим искусством. Это, по словам туземцев, прежние жрицы Евменид.
(8) Если из Керинии возвратиться на прежнюю дорогу и идти дальше, то скоро будет другая дорога, ведущая в Вуру. И этот город лежит вправо от моря на горе. Название он, говорят, получил от Вуры, дочери Иона, сына Ксуѳова, и Елика. Когда бог разрушил до основания Елику, то и Буру постигло сильное землетрясение, так что даже древние статуи в храмах не уцелели. (9) Только отсутствовавшие, в походе или по другой причине, остались в живых и восстановили Вуру. Там есть храм Димитры, общее святилище Афродиты и Диониса и храм Илифии. Статуи их сделаны аѳинянином Евклидом из пентелийского мрамора. Димитра одета. Есть храм и Исиды.
(10) Если из Вуры спускаться к морю, то там протекает река Вураик. Здесь, в пещере, стоит небольшой Геркулес, но прозванию тоже Вураик. В этом месте происходят следующие гаданья посредством дощечки и особых кубиков: спрашивающий бога молится пред его статуей; после молитвы берет четыре кубика, которые около статуи лежат в большом количестве, и бросает их на дощечку, и дощечка дает подходящее объяснение записанных на каждом кубике знаков. Из Елики до этого Геркулеса, по прямому пути, будет 30 стадий.
(11) Если от Геркулеса идти дальше, то там впадает в море иссякаемая р. Эгира, берущая начало из аркадской горы, название которой, как и реки, Краѳида. От этой Краѳиды название и реки в Италии ок. Кротона. (12) На ахейской Краѳиде некогда лежал город Эги. Жители оставили его по малочисленности. И Гомер упомянул об Эгах в словах Геры:
«Много они даров тебе носят в Елику и в Эги.»
(13) Видно, Посидон почитался в Эгах также, как в Елике. Недалеко от Краѳиды, направо от дороги, есть могила: на памятнике неясно изображен человек возле лошади. В 80 стад. от этой могилы находится так называемый Геон, храм Геи, по прозванию «широкогрудой». Деревянная статуя её одна из древнейших. Жрица Геи должна жить целомудренно, и раньше не иметь более одного мужа. Их подвергают испытанию, заставляя пить бычачью кровь, и оказавшуюся солгавшей тотчас казнят: если много окажется достойных, то спор решается жребием.
26. До эгирской пристани, — город и пристань имеют одинаковое название, — от Геркулеса при вурской дороге 72 стадии. В пристани эгиретяне не имеют ничего замечательного. (2) От пристани до внутреннего города 12 стадий. В поэмах Гомера этот город называется Иперисией, а настоящее название «Эгиры» город получил, когда здесь еще жили ионийцы, по следующему поводу. Сикионское войско намеревалось вторгнуться в их страну. Ионийцы, не считая себя равными сикионцам, собрали всех коз, сколько было в стране, (3) привязали к рогам их факелы, и, когда наступила ночь, факелы зажгли и пустили, а сикионцы, полагая, что это приближаются союзники иперисийцев, и что огни выходят из вспомогательного войска, возвратились домой, а от этих коз переменилось название города Иперисии, и где остановилась лучшая коза, сикионцы построили храм Артемиды Агротеры, (4) полагая, что она им внушила эту хитрость. Не вдруг вошло в употребление название Эгиры вместо Иперисии. Так и в мое время некоторые Орей на Еввии называли но старому Истиеей.
Замечателен в Эгире храм Зевса и сидячая его статуя из пентелийского мрамора — произведение Евклида. В этом храме есть и статуя Аѳины. Лицо, оконечности рук и ног из слоновой кости; остальное из дерева, поверхность которого пестреет золотом и красками. (5) Затем есть храм Артемиды и кумир её по новейшим правилам искусства. Жрицей богини служит девица, пока не сделается невестой. Стоит там и древнее изображение, как эгиретяне говорят, Ифигении, дочери Агамемнона. Если это правда, то очевидно храм посвящен был Ифигении в древности.
(6) Есть и храм Аполлона, один из древнейших по стилю и особенно но карнизам. Стара и деревянная статуя бога, нагая, больших размеров. Мастера никто из туземцев не мог мне назвать. Но кто видел сикионского Геркулеса, тот убедится, что и эгирский Аполлон — произведение флиасийца Лафая. В храме есть стоячие изображения Асклипия и с обеих сторон их кумиры Сарапида и Исиды из пентелийского мрамора. Особенно здесь почитается Урания, но в храм её никто входить не смеет. (7) В храм так называемой Сирийской богини можно входить в известные дни, совершив принятые очищения, между прочим относительно пищи.
(8) В Эгире я помню здание, в котором стоит кумир Тихи с рогом Амалфеи, а около Тихи стоит крылатый Ерот. Смысл тот, что любовь достигается больше счастьем, чем красотой. С песнью Пиндара я согласен и в том, что Тиха — одна из Мер и что она могущественнее сестер. В этом же здании в Эгире стоит группа: (9) плачущий старик, три женщины, снимающие ожерелья, и столько же юношей, из которых один в панцире. О последнем рассказывают, что он погиб в войне против ахейцев, сражался храбрее всех эгиретян, а остальные братья принесли домой известие о его смерти, и что поэтому сестры в тоске по нем снимают украшения. Отца называют Симпафом (сострадание), так как он и своим видом возбуждает сострадание.
(10) Из Эгиры от храма Зевса идет через горы прямая, но крутая дорога. Длиной она в 40 стадий и ведет в незначительный городок Феллою. Даже когда ионийцы занимали страну, он не всегда был многолюден. Но окрестности Феллои удобны для разведения винограда. В каменистой части страны растут дубы и водится дичь: олени и кабаны. К эллинским городам, изобилующим водой, нужно отнести и Феллою. (11) Она имеет храмы Диониса и Артемиды, статуя которой сделана из меди: богиня как будто вынимает стрелу из колчана. Статуя Диониса разрисована киноварью. Если из Эгиры сойти в пристань и оттуда идти дальше, то направо от дороги находится храм Агротеры, где, говорят, остановилась вышеупомянутая коза 108а). (12) К эгиретянам прилегают пеллинцы. Эти живут на границе Ахайи с Сикионом и с частью Арголиды. По словам пеллинцев, город назван так от Палланта, одного из титанов, а по мнению аргивян от аргивянина Пеллина, сына Форванта Трионова. (13) Между Эгирой и Пеллиной находится подвластный Сикиону город Донуса, разрушенный сикионцами. Гомер, говорят, подразумевает этот город в перечислении союзников Агамемнона в след. стихах:
Иперисию также с Доноэссой высокой.
Рассказывают, что когда собирались песни Гемора, рассеянные и припоминаемые в разных местах, то Пизистрат, или один из его товарищей, по незнанию, переделал это название.
(14) У пэллинцев есть пристань «Аристонавты». Сюда от эгирской пристани 120 стадий. Половина этого расстояния от пристани до Пеллины. Аристонавтами пристань названа оттого, что и сюда приставали аргонавты. Город Пеллина лежит на склоне холма с остроконечной вершиной, которая вследствие крутизны не заселена. И ниже город не сплошной; вершина, поднимающаяся к средине города, разделяет его на две части.
27. На дороге в Пеллину есть статуя Ерма, но прозванию Долий [Лукавый], — но готовый услышать молитвы. Форма статуи четырехугольная. (2) Ерм изображен с бородой и шляпой на голове. На дороге в тот же город есть храм Аѳины из местного камня, а кумир её сделан из слоновой кости и золота, как говорят, Фидием, раньше, чем статуи Аѳины в аѳинском акрополе и в Платеях. По словам пеллинцев, у Аѳины есть подземное святилище, именно, под пьедесталом её статуи. (3) Сырой воздух из подвала полезен слоновой кости. Над этим святилищем Аѳины идет окруженная стеной роща Артемиды Сотиры, клятва которой считается величайшей. Кроме жрецов вход туда всем запрещен, а жрецами избирают самых знатных местных жителей.
Против рощи Сотиры есть храм Диониса Ламптира [Светила], которому совершают праздник Ламптирии, когда в храм несут ночью факелы и целый город уставляют полными вина чашами. (4) У пеллинцев есть также храм Аполлона Ѳеоксения. Статуя его из меди. Аполлону совершают феоксенийские игры, при чем наградой за победу служат деньги. Состязаются взрослые местные жители.
Около храма Аполлона есть храм Артемиды; там богиня изображена напрягающей лук. На рынке находится бассейн, и пеллинцы для мытья употребляют дождевую воду, а для питья у них под городом немного источников. Местность, где находятся источники, называется «Гликеи».
(5) Древняя гимнасия назначена для упражнения юношей, и до исполнения юношеских упражнений никто не может записаться в гражданство. Там есть статуя пеллинца Промаха, сына Дриопова, победившего в панкратии один раз в Олимпии, трижды в Исѳме и два раза в Немее. Статуи его заказали пеллинцы и посвятили одну в Олимпию, другую в здешнюю гимнасию. Последняя не из меди, а из мрамора. (6) В войне Коринѳа против пеллинцев Промах, говорят, убил множество врагов. Рассказывают также, что он в Олимпии победил Полидаманта из Скотуссы. Полидамант, возвратившись от персидского царя домой, тогда вторично прибыл на олимпийские игры. Фессалийцы не признают победы над Полидамантом, и между прочим доказывают это надписью на статуе:
«О, родина пепобежденвого Полидаманта, Скотусса».
(7) Пеллинцы высоко почитают Промаха. О Хероне, дважды победившем в борьбе в… и четыре раза в Олимпии, они и слушать не хотят, потому, мне кажется, что он уничтожил свободу Пеллины, приняв от Александра, сына Филиппа, самый ненавистный дар — тираннию над своим отечеством. (8) У пеллинцев есть еще храм Илифии в меньшей части города.
Так называемый Посидион был некогда пеллинским поселком. Теперь он не заселен, и находится за гимнасией, но до сих пор еще считается священным местом Посидона.
(9) В 60 стад. от Пеллины находится Мисион, священный участок Димитры Мисии, посвященный аргивянином Мисием. Он, по аргивскому преданию, приютил в своем доме Димитру. В Мисионе есть роща, где все деревья одинаковы и источники обильно доставляют воду. Здесь совершают семидневный праздник Димитре. На третий день праздника, мужчины выходят из храма, а оставшиеся женщины ночью совершают принятые обряды; удаляются не только мужчины, но и мужские собаки. На следующий день мужчины возвращаются в храм, и тогда мужчины смеются над женщинами, а женщины над мужчинами, и шутят друг над другом. (11) Недалеко от Мисиона находится храм Асклипия, называемый «Кир», где люди получают исцеления. И здесь воды очень много. Над главным источником стоит статуя Асклипия. Из гор над Пеллиной берет начало река Крий со стороны Эгиры, названная так от титана Крид; есть и другая река Крий, которая начинается в Сицилских горах, и впадает в Ерм. (12) На границе Пеллины с Сикиониеи протекает Сифа, последняя ахейская река Ахайи, впадающая в сикионское море.