Предисловие

Предлагаемые очерки по истории политических учений не претендуют на охват всей политической мысли в ее последовательном историческом развитии. Такой труд ждет еще своих исследователей–марксистов, которые должны не только пересмотреть имеющуюся литературу по этому вопросу, но и переработать ее от начала до конца. Можно считать, что в этой области еще ничего не сделано, так как имеющиеся труды далеко не стоят на высоте призвания. Историческая часть в первом томе книги Кунова по «Марксовой теории истории общества и государства» представляет собой краткий и весьма недостаточный обзор. Книга Форлендера «От Макиавелли до Ленина», — как показывает самое ее заглавие, начинается лишь с эпохи Возрождения и не охватывает древней и средневековой истории, а, с другой стороны, по содержанию не может удовлетворить революционного марксиста. Вышедшая на русском языке книга Божко, охватывающая громадный диапазон исследования — от Гаммураби до Ленина — представляет собой наспех сделанную компиляцию, механически сопоставляющую данные по истории экономического быта и отдельные очерки по истории философии права и государства. Книга эта не избегла крупных ошибок: так, например, некоторые авторы почему–то в ней выступают под новыми, никому не известными названиями, и такой мыслитель конца Средневековья, как Марсилий Падуанский, оказался перекрещенным в Василия и под этим именем фигурирует все время. Имеющиеся на русском языке истории социализма и социальных учений по самой своей теме далеко не охватывают политических идей и соответственных учений.
А между тем потребность в марксистской истории политических учений чрезвычайно велика. И это далеко не один только вопрос так называемого общего образования. По существу история политических учений должна входить в курс так называемой политграмоты и политпросвещения. Никакое марксистское и в частности политическое образование нельзя считать законченным, если учащийся незнаком с историей политических учений. Нигде, как в этой области, так блестяще не оправдывается положение о том, что бытие определяет сознание. Нигде в такой степени не сохраняется определенная традиция политических форм и политических идеологий. Лишь при помощи истории политических учений возможно раскрыть происхождение, развитие и структуру политических идеологий современного общества. Современная реакция и консерватизм до сих пор орудуют идеологическим аппаратом, который был уже закончен в своей основе у Платона. Современный либерализм в важнейших своих корнях уже имеется у Аристотеля. Мелкобуржуазные течения радикализма и консерватизма могут быть без всякой натяжки сведены к идеологам древней Греции. Современное политическое христианство имеет обширнейшую основу в христианстве первоначальном и средневековой теократии. Буквально на каждой странице античной и средневековой истории мы встречаем живых знакомцев, дошедших после многочисленных преображении до нашего времени.
Излишние увлечения в параллелях между современностью и минувшими веками, конечно, неуместны. В этом отношении меньше всего мы можем последовать за идеалистическим развитием идей из самих себя и таким перенесением современности в минувшее, которое находим в известном труде Пельмана. Для марксиста каждая эпоха и каждое течение строго обусловлены исторической обстановкой и в частности данными формами развития производства. Объяснять Аристотеля или Фому Аквинского вне пространства и времени было бы совершенной нелепостью. Но, с другой стороны, поскольку в классовом обществе вследствие устойчивости эксплуатации широких народных масс имущим меньшинством часто повторяются соответственные производственные отношения, повторяются и определенные типы политической надстройки. Вот почему в нашем изложении, с одной стороны, мы стараемся указать тесную зависимость между хозяйственными и политическими формами, а с другой — устойчивость классовых тенденций, тянущуюся на протяжении веков. И с такой точки зрения хотя античный либерализм оказывается исключительным явлением античного же, в частности афинского хозяйства, но в то же время он с полным правом может быть обозначен как либерализм, в отличие от реакционных, радикальных и социалистических тенденций своего времени.
Устойчивость таких тенденций иногда прямо поразительна. Как только повторяются определенные хозяйственные формы и на этой почве развивается классовая борьба, мы с неизбежностью видим новое обращение к однажды уже на этой почве созданным идеологиям. Такова, например, идея царства божьего на земле и мессианство, созданное крестьянскими массами Эллады совершенно независимо от подобных же построений Востока. И как только в эпоху крушения античного мира мы встречаемся с новым кризисом крестьянства и необходимостью широкой организации земледельческого труда на новых основах, опять воскресает идея божеского царства, которая затем воплощается во многовековой христианской теократии. Подобным же образом всякий раз, когда мы встречаемся с рынком и торговым капиталом, на Востоке или на Западе, он неизбежно несет с собой идею индивидуализма, рационализма и всяческого уравнительства, что великолепно отмечено еще Марксом в I томе «Капитала». И в этой области встречаются античные софисты с идеологами конца Средневековья, чтобы передать свое общее наследие XVII и XVIII векам. То же повторяется с крупным землевладением как феодального, так и крепостнического и аграрно–капиталистического типа: органическая теория, этот великий оплот консерватизма, неизменно становится знаменем приверженцев авторитета и порядка. Это учение закладывается Платоном, воскрешается отцами церкви и доходит до наших времен в учениях так называемых органических школ.
История политических учений дает нам ряд типических механизмов, которые способны обрасти любым содержанием, но в то же время главным образом или преимущественно обслуживают определенные классовые интересы в различные эпохи создания, роста или разложения тон или иной производственной эпохи. Изучение этих механизмов уже потому представляет практический интерес, что этим путем по определенным признакам, формулам, лозунгам и учениям всегда возможно определить и политическую тенденцию, и необходимую классовую подоплеку, и характер тех или иных хозяйственных предпосылок. И если в форме христианского или магического идеализма могут быть провозглашены революционные учения и коммунистические идеалы, то все же от такой революционности и коммунизма неизбежно отдает мелкобуржуазной стихией, с ее в основе мелкособственническим инстинктом и реакционным царством божьим на земле. И когда мы встречаемся с органическими теориями в среде трудящихся масс, то не без труда угадываем по этому признаку момент их усталости, способности идти в капиталистическое ярмо и отказа от подлинных классовых интересов. И не обманет нас великолепный лозунг индивидуалистического равенства, братства и свободы — за ним мы постараемся сейчас же раскрыть «свободную личность» торгаша и собственника, плетущего из этой свободы цепи для так называемого «самодержавного народа».
Совершенно естественно и необходимо, что наше политическое просвещение мы прежде всего поставили на основу изучения экономики, социализма, коммунизма и революционной борьбы. Это — ближайшая и неизбежная практическая задача, которая диктуется нам всей напряженностью нашего положения в буржуазном мире. Но поскольку наша борьба углубляется и расширяется, и, с одной стороны, необходимо разоблачать скрытых врагов в нашем социалистическом государстве, а с другой — приходится переносить нашу борьбу в международную область, встречаться с великолепно вооруженными представителями капиталистических слоев и вести с ними идеологическую битву, — мы должны изучить не только хозяйственную и политическую мощь, но также идеологическое вооружение нашего противника. С этой точки зрения история политических учений есть руководство по боевой подготовке наших борцов, своего рода учение об идейной фортификации капиталистически организованной крепости и о важнейших средствах ее нападения и защиты. К несчастью, мы были слишком слабы в этом отношении, и оканчивающие наши вузы партийцы и советские граждане до сих пор не обладали в этой области даже элементарными знаниями. Они оказывались порой совершенно беспомощными перед очень скрытой идеологической пропагандой наших врагов и там, где не спасало их классовое чувство, поддавались влияниям не только чуждого быта, но и враждебного нам мировоззрения.
Этого больше не должно быть. При современной идеологической и политической организации буржуазного общества мы должны противопоставить ему столь же. технически совершенное вооружение. Наш студент не должен ни в чем уступать по своей квалификации политически образованному интеллигенту капиталистической Европы. История политических учений должна быть необходимой составной частью политического просвещения вообще. В этом отношении настоящий труд является первым и уже в силу этого несовершенным опытом. Желательно, чтобы эта область привлекла к себе достаточное количество научных сил и вошла в программу научно–исследовательских институтов и учреждений. К сожалению, до сих пор в этом отношении почти ничего не сделано. Не только Народный комиссариат по просвещению, но и наша партия должна обратить на этот пробел серьезное внимание. Лишь история политических учений, в связи с развитием хозяйственного быта и политических форм, вводит нас в самый арсенал идеологического вооружения наших врагов.
11 мая 1928 г. Москва.
М. Рейснер.