F 22: Заговор Филоты

Arr., An. III 26, 1

Ἐνταῦθα καὶ τὴν Φιλώτα ἐπιβουλὴν τοῦ Παρμενίωνος ἔμαθεν Ἀλέξανδρος, καὶ λέγει Πτολεμαῖος καὶ Ἀριστόβουλος, ὅτι προσηγγελμένη <μὲν ἦν> ἤδη οἱ καὶ πρότερον ἐν Αἰγύπτῳ, οὐ μέντοι πιστή γε ἐφάνη τῆς τε φιλίας τῆς πάλαι ἕνεκα καὶ τῆς ἐξ αὐτοῦ ἐς Παρμενίωνά τε τὸν πατέρα τὸν Φιλώτα τιμῆς καὶ ἐς αὐτὸν Φιλώταν πίστεως.

Именно там Александр узнал о заговоре Филоты. И Птолемей, и Аристобул утверждают, что заговор был раскрыт ему ранее в Египте, но тогда он не показался ему вероятным по крайней мере потому, что он давно дружил с Филотой, оказывал почет его отцу Пармениону и доверял самому Филоте.

Фрагмент сопутствует повествованию о прибытии Александра в Гирканию [1]. Государь преследует Бесса, убийцу Дария, бежавшего на восток. Остановившись на две недели в Зараканде, самом важном городе региона, Александр перешел к парфам, а оттуда в Арию, где он сохранил сатрапом Сатибарзана, но приставил к нему одного из этеров, Анаксиппа. Тем временем он узнал, что Бесс назвался Артаксерксом и провозгласил себя царем Азии; царь македонцев отправился в Бактрию, но по дороге получил сообщение о восстании Сатибарзана и переместился к Артакоане, в Арии, где он заставил сатрапа бежать. Также, согласно истории Арриана, Александр затем отправился в регион Зарангеи (Зарангия или Дрангиана, в современном Афганистане) и занял их столицу, Фраду [2].
Именно в этот момент вписывается история о ἐπιβουλή (заговоре) Филоты.
Филота, сын Пармениона, впервые появляется в сообщении Арриана о столкновении с трибаллами: Александр приказывает ему взять с собой всадников из Верхней Македонии и атаковать варваров на правом крыле [3]. Так что он сопровождал македонского царя еще до его экспедиции в Азию. В битве при Гранике Филота стоял на правом крыле с кавалерией этеров, лучниками и агрианами [4]; во время осады Милета его отправили к Микале вместе с всадниками и тремя батальонами пехотинцев, чтобы не допустить высадки противника с кораблей [5]. Затем он обнаруживается при Гавгамеле во главе всей кавалерии этеров, которая занимала правое крыло [6] Следовательно, на нем лежит большая ответственность, демонстрирующая доверие к нему со стороны Александра.
Что касается заговора Филоты, то Аристобул цитирует Арриана вместе с Птолемеем: оба историка сообщают, что заговор был раскрыт Александру уже в Египте, то есть более года назад, но царь не верил слухам из–за доверия и дружбы, которые он питал к Филоте и Пармениону. Однако следует отметить, что сразу же после этого говоря о процессе и осуждении Филоты, Арриан цитирует одного Птолемея и молчит об Аристобуле. Это поднимает ряд проблем: прежде всего, почему историк из Никомедии упоминает только Птолемея? А у Аристобула о заговоре Филоты не было ничего?
Чтобы попытаться ответить на поставленные вопросы, необходимо провести сравнение с другими эпизодами, в которых Арриан цитирует Птолемея и Аристобула, когда они представляют одну и ту же версию данного события [7]. Согласны они и в том, что оба не упоминают известный эпизод, как в Кармании Александр двигался, лежа в окружении этеров среди звуков флейт, Арриан подчеркивает, что его источники не упоминают об этом "номере" македонского царя, и поэтому анекдот является невероятным [8].
Сразу после этого Арриан утверждает, что он пишет о его пребывании в Кармании «следуя Аристобулу» [9]. Эти два отдельных случая (цитата Птолемея о заговоре Филоты и Аристобула о Кармании) заставляют нас думать, что Арриан хочет подчеркнуть, что информация из второй части составлена одним автором, возможно, потому что другой источник ее не упоминает или упоминает в двух словах.
Поэтому мы можем предположить, что то же самое произошло и с заговором Филоты: не найдя информации об обхождении с сыном Пармениона и о судебном процессе над ним у Аристобула, Арриан указывает читателю, что он будет следовать тому, что сообщает только Птолемей. Поэтому мы должны учитывать, что Аристобул не останавливается ни на характере заговора, ни на результатах расследования, но упоминает только о том, что Филота обвинялся в подготовке заговора против правителя уже в Египте.
Стоит посмотреть, как трактуют этот заговор источники.
Заговор Филоты (который помещают в 330 г.) является первой попыткой подорвать власть правителя в окружении Александра [10]. Действительно, до сих пор македонский царь должен был остерегаться в основном мятежных сатрапов или греческих городов, которые пытались использовать удаленность царя, но ему никогда не приходилось сталкиваться с «внутренними» атаками [11]. Тем самым попыткой Филоты открывается первая трещина в крепком до тех пор, по крайней мере, на вид, македонском антураже.
Как мы уже видели, Арриан ограничивается сообщением о том, что, согласно Аристобулу и Птолемею, заговор был раскрыт Александру уже в Египте, то есть почти два года назад, но царь не придал значения слухам [12]. Затем историк, вслед за Птолемеем, говорит, что Филоте был предъявлен иск перед македонянами, и что сам Александр сурово обвинял его. Сын Пармениона защищался, но его обвинители опровергли его и его сообщников «очевидными обвинениями» и, прежде всего, «сам Филота признался, что ему сообщили, что против Александра готовился заговор и что он ничего не сказал об этом Александру, несмотря на то, что имел доступ к царской палатке, по крайней мере, два раза в день» [13].
Итак, для Арриана и его источника Филота виновен не столько в том, что он готовил заговор против правителя сам (хотя эта возможность не исключена), сколько в том, что он не раскрыл царю махинации, способные нанести ему ущерб.
Далее Птолемей сообщает, что Филота был казнен вместе с другими заговорщиками (чьи имена не указаны); затем Александр отправил одного из этеров с письмом к генералам в Мидии, которые позаботились о ликвидации Пармениона [14].
История Плутарха намного более подробна. Биограф описывает Филоту как человека, который, хотя и проявлял щедрость и верность к своим друзьям, также был надменным, любил богатство и роскошь, и своими манерами вызывал неприязнь среди македонцев. Также Плутарх сообщает, что Филота уже давно обвинялся перед Александром, но здесь заканчиваются общие моменты с писаниями Арриана. Плутарх в свою очередь представляет фигуру Антигоны, которую Филота захватил как добычу из собственности Дария в Дамаске. Наедине с ней Филота свободно злословил об Александре, возвеличивая свои собственные деяния и отца. Женщина рассказывала об этих признаниях повсюду, и ее болтовня дошла до Кратера, который привел ее к Александру; тот выслушал ее, а затем приказал ей продолжить отношения с Филотой и сообщать о его речах против него. Связь между любовниками не прерывалась, но Александр бездействовал, возможно, с одной стороны, потому что он верил в преданность Пармениона и Филоты, с другой, потому что он боялся их силы и авторитета среди македонцев.
Чтобы объяснить, что привело к конфликту между Филотой и македонским правителем, Плутарх вводит второе ядро повествования, которое не имеет ничего общего с историей Антигоны. Некто по имени Лимн из Халестры, рассказывает Плутарх, организовал заговор против Александра и попытался привлечь к нему некоего Никомаха, в которого он был влюблен. Однако тот не согласился и вместе со своим братом отправился к Филоте с просьбой устроить им встречу с Александром, чтобы сообщить ему о серьезных и неотложных проблемах. Филота, однако, дважды отказывал им и вынудил их найти другого посредника для встречи с царем, которому они сообщили о заговоре, как и об отказе Филоты представить их ему. Только тогда Александр собрал обвинения у всех тех, кто выступил против Филоты, и решил действовать. Филота был приговорен к смертной казни, и вскоре Александр убил Пармениона в Мидии [15].
Оставив в стороне часть о Парменионе, где Плутарх и Арриан соглашаются, можно сделать вывод, что первое ядро Плутарха, или история Антигоны, неизвестно Арриану, и поэтому происходит из источника, которого последний не имел в наличии или который был намеренно опущен [16].
Что касается второй части, заговора Лимна из Халестры, то можно предположить, что Плутарх очень подробно описывает историю, едва различаемую у Арриана, который либо решил пропустить ее, либо не имел о ней в своих источниках (Птолемея в первую очередь) более точных данных.
Об Антигоне нет никаких следов и у Диодора. Последний, однако, в отличие от Арриана, представляет подробный отчет о заговоре, который частично совпадает с сообщением Плутарха [17]. Есть, однако, некоторые различия, например, касательно имени организатора заговора, Лимна, который у Диодора становится Димном, и другие, более значимые [18]: два брата раскрыли заговор Филоте, прося сообщить все Александру, в то время как Плутарх ограничивается тем, что говорит, что они просили приема у государя, чтобы раскрыть серьезные и срочные факты [19]; в другом раскладе Кебалину, брату Никомаха, удается поговорить с Александром (он остается спрятанным в одной из личных комнат Александра); наконец, у Плутарха Лимна убивают до того, как допросить, а у Диодора Димн совершает самоубийство [20].
Повествование о процессе Филоты также отличается. По словам Диодора, он отверг обвинения, а затем Александр предоставил решение о его судьбе македонцам [21]. Они признали его виновным и под пытками заставили признаться [22]. Однако у Плутарха, как уже упоминалось, Филота был допрошен в присутствии этеров, в то время как Александр слушал за кулисами [23]. Хотя, следовательно, между этими двумя историями есть совпадения, не представляется возможным с уверенностью сказать, что Плутарх и Диодор следуют здесь одному и тому же источнику.
Наконец, мы должны рассмотреть, что сообщает об эпизоде Курций Руф. Его, по сути, несомненно, самый длинный и подробный рассказ занимает более трети шестой книги "Истории Александра Македонского" [24]. Однако сразу следует указать на полное отсутствие у него Антигоны и ее связи с Филотой: это первое ядро истории известно только Плутарху.
Курций много рассказывает о диалоге между Димном (как у Диодора, а не Лимном, как его зовет Плутарх) и его любовником Никомахом, а также о попытках заставить его молчать. Никомах, обманывая его и обещая свое молчание, заставляет его произнести имена заговорщиков: Деметрия, Певколая, Никанора, Афобета, Иолая, Диоксена, Архепола, Аминты. Так что Курций Руф — единственный, кто представляет имена всех участников заговора. Следует подчеркнуть, что Филота не упоминается. Также у Курция Руфа рупором является брат Никомаха, который дважды обращается к Филоте, но не получает того, о чем просил. Тогда, как и в истории Диодора, брат обращается к другому посреднику, и ему удается предстать перед Александром и открыть ему то, что он знал. Затем царь зовет Димна, который, однако, серьезно ранен и доставлен к нему умирающим. Филота также предстал перед ним, прося у него позволения оправдать свое поведение; он заявил, что не воспринимал всерьез представленные ему откровения, считая их следствием ссоры между двумя любовниками, и умоляет Александра о прощении. Александр милует его, предлагая ему в знак вновь дарванной благосклонности правую руку [25]. И о мгновенном примирении между Филотой и Александром сообщает только Курций Руф. Ситуацию усугубляет речь Кратера перед царем на совете этеров, куда Филота не допускается. Кратер, враждебный сыну Пармениона, убеждает царя в его вине, а затем отправляется допрашивать Филоту, чтобы заставить его признаться. Итак, Филота после пиршества с царем и его спутниками схвачен сонным и в цепях приводится в царский шатер [26].
Примечательно, что Кратер также является тем, кто в рассказе Плутарха приводит Антигона к правителю с целью осудить неправильное поведение Филоты: очевидно между ними была какая–то вражда, и Кратер сумел воспользоваться ситуацией, чтобы выставить противника в невыгодном свете.
Далее в сообщении Курция Руфа следует длинный и подробный рассказ о появлении Филоты перед македонским собранием, где Александр выступил с серьезными обвинениями, атаковав также его отца Пармениона [27]. Стоит отметить, что Курций Руф сообщает, что Александр также упрекал Филоту за его критику ответа Аммона: эти данные весьма важны, поскольку они переносят начало вражды между Филотой и Александром в Египет, что также подчеркивается Аррианом [28].
Филота защищался, но приговор уже витал в воздухе, и его проникновенные слова не помогли [29]. Подвергнутый пыткам, он признался и выдал имена других сообщников. Все заговорщики были побиты камнями [30].
Опять же, один Арриан говорит о заговоре и выдвинутых против Филоты обвинениях расплывчато. Из его рассказа видно лишь, что слухи о заговоре распространились уже в Египте (эхо, возможно, полемики о предполагаемом божественном отчестве Александра, которое упомянул Курций Руф), и Филота был осужден, а вскоре после этого был также убит его отец Парменион. Что касается других трех версий, то версия Плутарха, вероятно, взята из других источников, потому что она единственная, которая представляет историю Антигоны, любовницы Филоты. Диодор и Курций, с другой стороны, не имеют существенных различий, хотя последний предлагает гораздо более подробное описание с драматическими и патетическими чертами [31].
Для полноты картины следует сказать, что заговор упоминается еще Страбоном и Юстином. В пятнадцатой книге Географии Страбон пишет [32]:
"(Александр) достиг Арии и затем дрангов, где он, узнав о заговоре (ἐπιβουλήν), уничтожил Филоту, сына Пармениона; он также послал людей в Эктабану, чтобы убить его отца, потому что тот был вовлечен в заговор (ἐπιβουλῆς)".
Будет интересно отметить у Страбона использование ἐπιβουλή в прямом указании на Филоту: только Арриан использует его и выражение «заговор Филоты», потому что другие авторы упоминают заговор Димна/Лимна. Поэтому вполне вероятно, что Страбон и Арриан следуют тем же источникам и особенно Аристобулу и Птолемею.
Кратко высказывается и Юстин: Парменион и Филота были убиты, потому что они выступали против Александра и обвиняли его в подрыве македонских традиций и обычаев [33].
Сравнивая различные источники, мы понимаем, что есть некоторые общие элементы: похоже, что Филота оказался причастен к этим событиям не столько из–за непосредственного участия в заговоре (ни один из источников не указывает на явную жалобу на него или на признание, полученное без орудий пыток), сколько потому, что он или был виновен в оставшемся без внимания доносе, или Александр и его окружение пытались оправдать его устранение; в самом деле большинство источников подчеркивают, что македонцы давно чувствовали антипатию к Филоте за его слишком царское поведение; они подчеркивают его дерзость и высокомерие, а также плохо скрываемое стремление к власти; наконец, у Курция Филота выглядит как противник признания божественной природы Александра. Поэтому ликвидация Филоты в основном представляется как политический шаг, направленный на устранение инакомыслящих элементов в македонской команде, а также на то, чтобы положить конец амбициям Филоты и, следовательно, Пармениона, который угрожал завоевать симпатии и пользу большей части армии.
В свете этих соображений скрытность Арриана и его источников еще более удивительна. Нельзя не видеть в пассаже Арриана попытку оправдать действия Александра: не ставится под сомнение вина Филоты, нет ни Димна, ни развития событий и не сообщается о защите Филоты. С другой стороны, подчеркивается, что царь изначально не верил слухам из–за дружбы и доверия, которые он питал к Пармениону и его сыну. Поэтому Александр у Арриана представлен жертвой и пострадавшим от самых близких ему людей, в то время как в других источниках всегда есть подозрение, что невинного Филоту подставили, потому что он стал неудобной фигурой. Арриан выбирает версию, наиболее благоприятную для Александра, и заговор Филоты выглядит как несправедливая и коварная попытка захватить власть, пользуясь доверием царя. Можно предположить, что этот вариант заговора Арриан обнаружил в своих источниках, в первую очередь у Птолемея, но, возможно, у того же Aристобула.


[1] О прибытии Александра в Гирканию см. Arr., An. III 23-24.
[2] Arr., An. III 25.
[3] Arr., An. I 2, 5. Перед пересечением Геллеспонта Филота упоминается в свите Александра также во время завоевания города Пелия (Arr., An. I 5, 9-11).
[4] Arr., An. I 14, 1.
[5] Arr., An. I 19, 8.
[6] Arr., An. III 11, 8.
[7] Arr., An. pro. 1 - 2; II 12, 5; III 26, 1; IV 14, 1; VI 11, 5; VII 26, 3.
[8] Arr., An. VI 28, 2.
[9] Arr., An. VI 28, 3 (= F 50).
[10] Заговор с целью убийства Александра замыслил ранее Александр по прозвищу Линкест (участвовавший и в убийстве Филиппа), но он закончился неудачей. Хронология заговора неясна, так же как неизвестна и точная дата казни заговорщиков, но она может быть помещена приблизительно в 334/3 г. См. Arr., An. I 25.
[11] О попытках восстаний в Греции, особенно под эгидой Спарты см. Arr., An. II 15, 2; III 6, 2-3; 24, 4; Diod. XVII 48, 1-2; 62-73; Aeschin., contra Ctesif. 162-167; Plut., Dem. 24; Curt. Ruf. VI 1; Just., Epit. XII 1, 6-11.
[12] Arr., An. III 26, 1.
[13] Arr., An. III 26, 2.
[14] Arr., An. III 26, 3-4.
[15] Plut., Alex. 48-49.
[16] Указание на Антигону присутствует также в другой работе Плутарха, De Alexandri fortuna aut virtute (II 339).
[17] Diod. XVII 79.
[18] Diod. XVII 79, 1.
[19] Diod. XVII 79, 1-3; Plut., Alex. 49, 4.
[20] Diod. XVII 79, 6; Plut., Alex. 49, 7.
[21] Diod. XVII 79, 6.
[22] Diod. XVII 80, 1-2.
[23] Plut., Alex. 49, 11-12.
[24] Curt. Ruf. VI 7-11.
[25] Curt. Ruf. VI 7.
[26] Curt. Ruf. VI 8.
[27] Curt. Ruf. VI 9.
[28] Arr., An. III 26, 1.
[29] Curt. Ruf. VI 10.
[30] Curt. Ruf. VI 11. Конец Пармениона описан Курцием Руфом позднее (VI 10).
[31] См. в связи с этим вышеупомянутые речи Александра и, в ответ, Филоты (Curt. Ruf. VI 9-10).
[32] Strab. XV 2, 10.
[33] Just., Epit. XII 5, 1-3.