У Фотия есть привычка включать биографические сведения об историках, которые стали предметом заметок в его Библиотеке. Однако заметки о Мемноне относятся только к стилю письма и к качеству сочинения, и следует предположить, что у него не было доступа к каким–либо сведениям о гераклейском историке. Анализ, который предлагаю сделать по общим характеристикам работы, направлен на то, чтобы в отсутствие лучших знаний о человеке, предложить портрет историка через способ представления Истории, и, в частности, Гераклеи Понтийской.
Власть римлян над регионами Черного моря, которые были включены в провинциальную систему, поставил местные элиты в сложную ситуацию. Им приходилось соединять свою культурную и политическую идентичность с идентичностью новых правителей. Дуек считает, что члены элиты, к которой безусловно относились историки, такие как Мемнон и Арриан из Никомедии, заявляли о своей принадлежности к эллинской культуре, тем более, что жили она в регионе на окраинах империи[1]. Ярроу отмечает, что эти авторы развились в то время, когда римская политическая элита привыкла дружить с чужестранцами, в особенности с греками, и этот ученый считает, что такое взаимодействие между двумя мирами было особенно деятельным в интеллектуальной сфере[2]. Интеллектуалы, как члены местных элит, имели некоторое влияние на свою общину и должны были принадлежать к самой богатой социальной группе, что позволяло им посвящать себя своей деятельности[3]. Таким образом, биография Мемнона нам не известна, но вполне возможно, что он принадлежал к этой части общества Гераклеи; как многие историки, он, вероятно, совершил несколько поездок в центры научной деятельности в Малой Азии.