Митридат, по Kтесию первый участник в убийстве Кира, спровоциран на званом пиру евнухом Парисатиды и публично обвиняет царя в лжи относительно смерти узурпатора. В этой и следующей главе описанные события произошли по Плутарху короткое время спустя после битвы при Кунаксе.

15.1–16.7 На вопрос о доноре Плутарха для этих двух глав, описывающих судьбу Митридата после битвы при Кунаксе, трудно ответить. С одной стороны, несколько пунктов, кажется, указывают снова на Ктесия как на единственного донора: 1. Вся история о Митридате и чепраке Кира, похоже, вписывается в эксцерпт Плутарха из Персики Ктесия (11, 5). Только с большим трудом эта история влезет в описание битвы у Динона. Эксцерпт Фотия также показывают, что Артаксеркс наградил человека, который доставил чепрак Кира и что Митрадат, которые хвастался за столом, что он убил Кира, был казнен Парисатидой. Эти два события всегда были обобщены в главах 14-16, так что Ктесий должен являться основой для этого эпизода у Плутарха. 2. Имя, которое носит евнух Парисатиды (Спарамиз), известно Ктесию в ассирийской истории, хотя этот конкретный евнух не упоминается Фотием. 3. Ктесий в принципе знает корытную казнь, упомянутую здесь у Плутарха, как снова показывают выписки Фотия, но у последнего она появляется в связи не с нашим Митридатом, а пораньше.

С другой стороны, однако, есть несколько моментов, которые ставят под вопрос статус Ктесия как единственного донора (хотя пункты 1 и 2 изначально выглядят подозрительно, они теряют это впечатление при анализе):

1. В отрывках Фотия для имени человека, который хвастается за столом, что он убил младшего Кира, используется более точное (по сравнению с древней иранской формой), но менее распространенное в греческой традиции написание MitrAdates, так что можно предположить, что это верное написание Ктесия отличается от Плутарха. Его Плутарх уже употребляет в своем эксцерпте, который явно взят из Ктесия (Artax. 11, 5), так что либо эта другая форма имени уже существовала в доноре Плутарха, либо Плутарх упорно «изменял» написание. Кроме того, ситуация с рукописью здесь неясна (есть еще Metrodates и Mitrodates). Поэтому это отклонение не должно использоваться в качестве аргумента за или против Ктесия в качестве донора. Опять же, однако, оказывается, что Фотий не так пресловуто ненадежен в передаче имен, как часто заявляется. Однако возникает вопрос, почему Плутарх отклоняется от своего донора, который, как предполагалось, согласно communis opinio должен быть Ктесием.

2. В выдержках Фотия также не упоминается, что Митрадат подвергся корытной казни: мы узнаем, что Парисатида жестоко убила его. Но что Ктесий знал эту казнь, снова показывают отрывки Фотия: Аспамитр за участие в убийстве Ксеркса и Дариея был казнен точно так же (Ktesias, FGrH 688, F 14 [34]). Тем не менее, есть два указания на то, что Митрадат умер, и в обоих случаях (с Аспамитром и Митрадатом) Фотий использует прилагательные («свирепая, лютая»), чтобы проиллюстрировать жестокость казни. Остается упомянуть, что это единственные места, в которых Фотий использует это слово. Кроме того, евнух у Диодора (11, 69, 1), обозначенный Фотием как Аспамитр, называется Митридатом, как и наш перс, казненный здесь в корыте.

3. По меньшей мере странно, что Фотий явно не говорит, что Митрадат уже передал Киров чепрак, но сначала только сказал, что за это был вознагражден некто безымянный, в то время как Митрадат в отрывках Фотия кажется, с чепраком не связан, потому что у него между обоими стоят восславление, пытки и смерть карийца: «(Он рассказывает), как Артоксеркс дал подарки человеку, который принес седло Кира, и как Артоксеркс почтил карийца, о котором думали, что он сразил Кира, и как Парисатида пытала и убила почтённого карийца. (Он рассказывает), как Артоксеркс выдал Парисатиде по ее просьбе Митрадата, который хвалился за столом, что (именно) он убил Кира; (и как она) захватила его и привела к горькому концу (Ktesias, FGrH 688, F 16 [67]). Создается впечатление что здесь были три человека: а) безымянный доставитель седла, б) кариец и в) Митрадат. Связь между первым и третьим и предположение, что так так было и рассказано в Персике Ктесия, возникает только при сравнении с описанием Плутарха (в главах 14-16) и при неверной гипотезе, что единственным донором Плутарха для этих глав был Ктесий, от которого Плутарх не отклонялся. Что это не так или что Плутарх, по крайней мере, вмешивался в изложение книдийца, показывает отклоняющийся порядок различных казней у Плутарха и Фотия. Строго говоря, в своем эксцерпте Ктесия Плутарх никогда не позволял «своему» Митридату владеть седлом, но он прямо говорит иначе: «Упавшее седло, пропитанное кровью, было поднято спутником человека, который сразил Кира» (11, 6). По изображению Ктесия Митрадат серьезно ранит Кира, тогда как спутник (или слуга) Митрадата забирает седло и передает его Артаксерксу, за что он (неназванный) также награждается. Если Митрадат в выдержке Фотия хвастается за столом своим актом, там речь не шла о седле. Тем самым история кажется еще более взрывоопасной, потому что не он, а кто–то другой был награжден за свой бросок дротиком, но метал ли он его, является предположением. Вот что мы выводим из пассажей, которые мы — доверяя эксцерптору — обязательно назначим Ктесию. Однако в этом повествовании не сказано, как Великий царь пытается афишировать свою версию смерти своего брата путем взяточничества. Только когда добавляется дополнительное сообщение Плутарха, и появляется другая картина, где Митридат/Митрадат доставляет седло, которое, очевидно, было передано способом, не упоминаемым ни Плутархом, ни Фотием. Но эта история может не совсем соответствовать выдержке Фотия.

4. Даже если кто–то хочет приписать вышеуказанный пункт пропуску или путанице у Фотия, есть еще одна несогласованность: уже Мантей установил, что роль Парисатиды — как и в случае с карийцем — по выдержке Фотия полностью отличается от ее роли в описании Плутарха: У Фотия Митрадат отдан ей по просьбе Парисатиды, и она его жестоко умерщвляет. У Плутарха Митридат, как и у Фотия, совершает аналогичное преступление (он хвастается за столом, что убил Кира), но здесь евнух Парисатиды является мотором, который вином и хитростью соблазняет Митридата к бездумным высказываниям. Казнь в более подробной версии Плутарха навязывается Великим царем и осуществляется по его собственной инициативе. Парисатида как бы в стороне и лишь передала важную информацию своего евнуха Великому царю. Она не добивается и не требует выдачи Митридата, а также его казни. Нет никакой правдоподобной причины, по которой Фотий преувеличил бы роль Парисатиды, отклонившись от своего донора, а Плутарх преуменьшил бы ее действия. В результате эти различия между Плутархом и Фотием уже никак не припишешь пропускам, сокращениям или т. п. позднего эксцертора, поскольку действия персонажей принципиально разные. Если добавить, что сроки трех казней у Плутарха и Фотия противоречат друг другу, вмешательство Плутарха в чужие тексты становится очевидным. Из–за этих трудностей невозможно просто отследить оба сообщения к одному и тому же донору: различия налицо. Этот результат поддерживает предыдущие наблюдения о способе работы Плутарха в этой Vita: факт, что в этих главах нет критики Ктесия или, по крайней мере, он не называется по имени, исключает его как единственного донора. В то время как Фотий, вероятно, хотел доставить сильно сокращенную выдержку Персики, Плутарх должен гармонизировать смешение различных доноров, а также вмешиваться в их рассказы. Он, безусловно, использовал здесь сообщение Ктесия, но ему либо нужно — и это более вероятный способ — в той степени, которая не может быть определена, использовать неидентифицируемый дополнительный источник в его доноре, либо в значительной степени вмешиваться в изложение Ктесия. Из–за факта, что Плутарх и Фотий предоставляют по крайней мере частично параллельные сообщения, Ктесий как единственный источник должен казаться сомнительным. Если сомнения в этих якобы явных случаях оправданы, то насколько больше внимания следует уделять повествованиям, которые передаются без присвоения имен у Плутарха? Кёниг думает о возможности назвать Динона донором Плутарха. Конечно, многие вещи мыслимы, но размещение плутархова Митридата в диноновой Персике, в соответствии со всем, что мы знаем об описании битвы Плутархом, очень сомнительно.

15.3 Спарамиз: (*spara — «щит»; *Spara–mižda означает «имеющий щит как выигрыш в борьбе»). Плутархов Sparamizes не появляется у Ктесия–Фотия, где упоминается только, что Митрадат хвастался за столом, что он убил Кира. Но Ктесию известен Sparameizes, евнух ассирийского царя Сарданапала, вынужденный участвовать в его убийстве (среди прочих, FGrH 688, F 1p). Информацию о нашем Спарамизе, главном евнухе царицы–матери Парисатиды, чье имя, несмотря на другое правописание идентично с вышеупомянутым, мы имеем только у Плутарха.

15.4-5 Весь диалог между Митридатом и Спарамизом является, без всякого сомнения, чистой фантазией и нужен для того, чтобы конец Митридата поместился в правдоподобную структуру. Также маловероятно, чтобы старший евнух царицы–матери, который, по крайней мере, имеет иранское происхождение, цитировал греческие поговорки.

Евнух Парисатиды знал правду, что может означать только то, что он знал, что Митридат сделал больше, чем просто принес седло. Поэтому Плутарх полагает, что этот человек участвовал в смерти Кира. Неудивительно, что Плутарх в целом согласен с версией истории Ктесия. С одной стороны, он ясно изложил свои основные сомнения в отношении изображения Ктесия (11, 11), а с другой стороны, он, скорее всего, имел другие сообщения, которые, основываясь на Ктесии, описывали ход битвы, и у него есть подробности этого описания (ранение Великого царя), найденные также в его экземпляре Анабасиса Ксенофонта (этот короткий пассаж у Ксенофонта, как предполагается, был вставлен).