Изложение Либания.
Олинѳ был город на Ѳракийском побережье; жили в нем эллины, вышедшие из Халкиды, что на Евбее, а Халкида была аѳинская колония. Олинѳ вел много славных войн, потому что воевал он в старину с аѳинянами, когда те господствовали над эллинами, воевал потом и с македонянами. С течением времени Олинѳ приобрел большую силу и преобладание над родственными городами, ибо на Ѳракийском побережье выходцы из Халкиды жили в большом числе. Вначале, по заключении союза с царем македонским Филиппом, граждане Олинѳа участвовали в войне его против аѳинян, получив от македонского царя Аиѳемунт, из-за которого препирались между собою македоняне и олинѳяне, получили и Потидею. Этим последним городом владели до того аѳиняне; Филипп отвоевал его у аѳинян и передал олинѳянам. Впоследствии они стали относиться к Филиппу подозрительно, видя, как быстро растет его могущество, и замечая его вероломство. Поэтому, выждавши, когда Филипп отсутствовал, олинѳяне отправили посольство к аѳинянам и прекратили войну с ними; этим они нарушили договор свой с Филиппом, так как согласно договору они обязывались и войну вести против аѳинян сообща, и также сообща принимать другие решения. Со своей стороны, Филипп давно искал предлога к враждебным действиям против олинѳян, и теперь воспользовался этим обстоятельством, говоря, что они нарушили договор, заключив дружественный союз с его врагами, и потому пошел на них войною, Олинѳяне через послов обратились в Аѳины с просьбою о помощи. Поддерживая послов, Демосѳен убеждал аѳинян помочь олинѳянам, так как, говорил он, спасением олинѳян аѳиняне ограждают себя от опасностей: если олинѳяне уцелеют, объяснял Демосѳен, Филипп никогда не явится в Аттику, и аѳиняне будут иметь возможность ходить на судах в Македонию и там вести войну; наоборот: если город олинѳян будет во власти Филиппа, для царя откроется путь ко вторжению в Аѳины. С целью настроить аѳинян враждебно против Филиппа, Демосѳен прибавлял, что одолеть его не так трудно, как об этом думают. Оратор говорил также о государственной казне, предлагая обратить деньги на военные нужды, а не на зрелища. Так как существовавший до того способ расходования этих денег известен недостаточно, то я считаю долгом разъяснить его. Первоначально у аѳинян не было каменного театра, но сколоченные из брусьев и досок подмостки, и каждый спешил занять на них место, оттого приходилось терпеть толчки, а иногда получать и повреждения.
Решивши положить этому конец, аѳинские правители сделали места в театре платными, и только тот получал доступ в театр, кто за место вносил два обола. Затем, во избежание нареканий, что подобный расход обременителен для бедняков, было установлено, чтобы каждый аѳинянин получал эти два обола из государственной казны. Такой порядок был в начале, а со временем пришли к тому, что граждане не только получали деньги на плату за места в театре, но вообще все государственные деньги делили между собою. Вследствие этого аѳиняне утратили охоту к военным предприятиям, потому что раньше они получали жалованье от государства за военную службу, а теперь, сидя дома, получали долю из государственных денег на зрелища и празднества. Вот почему аѳиняне не желали более покидать свои дома и подвергать жизнь опасности; они даже установили закон, наказывающий смертью того, кто предложил бы восстановить первоначальное назначение этих сумм и обратить их на военное дело. Поэтому-то и Демосѳен касается этих сумм весьма осторожно и, задавши себе вопрос: "Не предлагаем ли мы обратить суммы на военное дело?" отвечает: "Нисколько". Оратор советует еще, чтобы граждане сами шли на войну и не довольствовались, как бывало обыкновенно до тех пор, отправкою вспомогательных отрядов из наемников, ибо, говорил он, аѳиняне через это самое и терпят военные неудачи.
Речь
(1) Наверное, граждане аѳинские, вы готовы дорого заплатить тому, кто указал бы меру, полезную нашему государству в тех затруднениях, которые теперь вас озабочивают. Если это так, то вам следует с радостью выслушивать каждого, кто бы ни пожелал дать вам совет. Не довольствуйтесь тем, что выслушаете и сразу примете предложение какого-либо оратора, заранее подготовленное. По-моему, счастье ваше в том и состоит, что иные граждане могут тут же, без подготовки, напасть на многие здравые мысли, и тогда из всех предложений вам легко выбрать благодетельное для вас[1].
(2) Настоящий момент, граждане аѳинские, можно сказать, вопиет о том, чтобы вам самим взять тамошнюю войну[2] в свои руки, раз только вы серьезно желаете ей успеха, Я не знаю, какое решение относительно войны мы примем, но мое мнение вот какое: тотчас постановить оказать помощь и, собравшись с силами как можно скорее, помочь Олинѳу войском из граждан[3], не повторяя прежней ошибки, а также отправить туда посольство с поручением сообщить о принятой нами мере и наблюдать за ходом дел на месте. (3) Что всего страшнее, так это то, как бы человек этот, способный на всякую гнусность, умеющий пользоваться обстоятельствами, не ниспроверг и не отторгнул от нас опорного пункта всего нашего положения[4], пуская в ход то уступчивость, если на нее подаются, то угрозы, - верить его угрозам есть достаточное основание, - то клеветы на нас за наше безучастие. (4) Впрочем, граждане аѳинские, едва ли не то самое обстоятельство, которое больше всего делает Филиппа трудно одолимым, составляет вашу главную силу, именно: что он один вершит все дела, явные и тайные, что он вместе и военачальник, и владыка, и казнохранитель, что он сам повсюду находится при своем войске, - все это дает ему огромное преимущество перед нами, когда требуется быстрота и своевременность военных действий; по все это в такой же мере затрудняет для него мирное соглашение с олинѳянами, которого он так добивается. (5) В самом деле, олинѳяне прекрасно понимают, что нынешнюю войну они ведут не из-за славы, не из-за участка страны своей, но что им угрожает утрата и порабощение их родины; они знают, как он поступил с теми из амфипольцев, кто передал ему этот город, и с теми из граждан Пидны[5], которые пропустили его в городские стены; да и вообще, мне кажется, государства свободные подозрительно относятся к царской державе, в особенности, когда земли их пограничные. (6) Если, граждане аѳинские, вы это знаете, если вы соображаете и все прочие обстоятельства, достойные внимания, то, по-моему, вы обязаны принять твердое решение и воспрянуть духом, направить свои силы на войну больше, чем когда-нибудь,· а для этого ревностно вносить военные подати, самим идти в поход и не дозволять себе никаких упущений: нет у вас более ни основания, ни предлога уклоняться от исполнения долга. В самом деле, то, о чем до сих нор шли толки и пересуды, (7) именно, что олинѳянам необходимо начать войну с Филиппом, наступило теперь само собою, и наступило в благоприятнейшем для вас виде. Начни олинѳяне войну по вашему наущению, они могли бы показать себя ненадежными союзниками, и их решимость могла бы быть скоропреходящей. Но они питают вражду к Филиппу за то зло, какое он причинил им самим, а потому справедливо предположить, что их неприязнь, поддерживаемая страхом за будущее и памятью о прошлых обидах, будет упорная. (8) Граждане аѳинские, не пропустите столь счастливого случая и не повторяйте ошибки, от которой раньше вы уже часто терпели. Так, если бы в то время, когда наше вспомогательное войско возвратилось от Евбеи, и когда с этого самого возвышения амфипольцы Гиерак и Стратокл[6] убеждали нас выйти в море и принять их город, если б мы тогда проявили такую же ревность об нас самих, как о благополучия евбеян, то вы овладели бы в то время Амфиполем и охранили бы себя от затруднений, за сим последовавших. (9) Далее, когда иас извещали об осадах Пидны, Потидеи, Меѳоны, Пагас и прочих городов[7], которые для краткости я не стану называть по именам, мы были обязаны первому же из них оказать быструю и достаточную помощь; за то теперь мы имели бы в Филиппе противника более податливого и слабого. На самом деле мы никогда не пользовались обстоятельствами, рассчитывая на то, что будущее само собою сложится счастливо для нас, и тем, граждане аѳинские, дали Филиппу усилиться и вознестись на такую высоту, на какой не стоял еще ни один царь Македонии. Вот и в настоящее время нашему государству ниспослан судьбою удобный случай, не менее удобный, нежели любой из упомянутых выше: я разумею нынешнее положение олинѳян. (10) Если бы мы сумели, граждане аѳинские, правильно исчислить все блага, какие нам даруют боги, то должны были бы по всей справедливости воздать им горячую благодарность, хотя многое идет у нас и не так, как бы следовало. Действительно, виною тяжких потерь в нынешней войне мы должны считать нашу собственную беспечность; наоборот, в том, что мы не понесли этих потерь гораздо раньше, что у нас явилась возможность союза с олинѳянами, союза, способного возместить наши потери, в этом я готов видеть проявление благости богов: нужно только умело ею воспользоваться. (11) Мне кажется, нечто подобное бывает с обладателями богатств: все время, пока человек добывает состояние и сохраняет его, он испытывает глубочайшую благодарность судьбе, а как только богатство безрассудно растрачено, он вместе с богатством теряет и чувство благодарности. Равным образом в делах государственных, если кто упустил благоприятные обстоятельства, он забывает о тех благах, какие были ему дарованы от богов, потому что прошлое оценивается всецело по окончательному исходу. Вот почему, граждане аѳинские, вы обязаны ревниво позаботиться хоть о дальнейшем, дабы разумным образом действий снять с себя пятно бесчестия за прошлое. (12) Наоборот, граждане аѳинские, если мы отринем этих людей[8], и если вслед за сим Филипп покорит себе Олинѳ, то нельзя даже придумать такого препятствия, которое помешало бы Филиппу идти, куда он хочет. Соображает ли кто из вас, граждане аѳинские, и понимает ли, какими путями Филипп, слабый вначале, достиг могущества? (13) Он начал захватом Амфиполя, потом Пидны, далее Потидеи, еще позже Meѳоны, и затем пошел на Ѳессалию. Здесь установил отношения, какие сам желал, с Ферами, Пагасами, Магнесией, и удалился во Ѳракию. Там одних царей изгнал, других поставил и - занемог. Едва оправившись от болезни, он не отдался покою, но тотчас учинил покушение на олинѳян[9]. Я не говорю уже о походах его на иллирийцев, пеонян, на Аррибу[10], и обо всех прочих.
(14) Быть может, кто-либо спросит, зачем я говорю об этом. Затем, граждане аѳинские, чтобы дать вам понять и почувствовать и вашу беспечность в каждом из названных случаев со всеми пагубными её последствиями, и неугомонную стремительность, какую проявляет Филипп и носит с собою, проистекающую отсюда его неспособность почить на достигнутых успехах. Подумайте, какой конец ждет нас, если, с одной стороны, он в своей решимости будет стремиться все к новым и новым приобретениям, а мы положим себе за правило не напрягать наших сил ни в каком случае. (15) Неужели, о боги, среди нас найдется хоть один человек, настолько простодушный, чтобы не понять, что война при нашем бездействии из той местности, где ведется теперь, перейдет к нам? И я страшусь, граждане аѳинские, как бы нас не постигла та самая участь, какую уготовляют себе заемщики, когда по легкомыслию берут деньги под высокий рост и, вдоволь насладившись короткое время, теряют потом и родовое свое имущество: подобно этому, как бы и нам не пришлось дорого поплатиться за наше легкомыслие. Стараясь все делать только в меру наших удобств, мы можем впоследствии оказаться вынужденными ко многим тягостным мероприятиям, каких бы вовсе не желали, и должны будем бороться за самую страну нашу.
(16) "Однако", можете сказать вы, "порицать легко и под силу каждому, а дело советчика-научить, как поступать при данных обстоятельствах". Мне хорошо известно, аѳинские граждане, что много раз вы обращали свой гнев не на виновников неудачи, но на тех ораторов, которые говорили последними, если только исход дела не отвечал принятому вами решению. И все-таки я считаю своим долгом, пренебрегая собственною безопасностью, не прятаться с предложением, до моему мнению, полезным, а мнение мое таково, что помогать делу следует двояким способом одновременно: сохранять города за олинѳянами[11], (17) для чего отрядить туда одно войско, и разорять страну Филиппа с помощью триер и другого войска. Если вы опустите то или другое средство, я боюсь, как бы наши военные действия не оказались бесплодными. (18) В самом деле, будете вы тревожить его страну, - а он тем временем приобретет себе Олинѳ, и по возвращении домой легко отразит ваше нападение. Отправите вы только вспомогательное войско к Олинѳу, - он, не опасаясь за собственные владения, тем с большим упорством будет вести осаду городов и одолеет осажденных одних за другими. Вот почему необходимо оказывать помощь сильную и двояким способом.
(19) Таково мое мнение относительно подания помощи, а вот что я думаю о том, откуда достать деньги. Деньги у вас есть, граждане аѳинские; денег у вас больше, чем у какого-либо другого народа, но вы разбираете их без стеснения, как вам хочется. Раз только вы станете вознаграждать деньгами воюющих граждан, то изыскивать новые средства вам не понадобится; в противном случае вам нужны новые средства или, вернее, у вас нет никаких- средств. "Как же это так?" спросите вы. "Неужели ты вносишь предложение обратить зрелищные суммы[12] на военные нужды?" Ничуть, избави бог! (20) Я говорю только, что нужно набрать войско, что для войска нужны деньги, и что получение вами денег должно быть неразлучно соединено с заслугами[13], а вы думаете, что деньги нужно получать даром, без трудов, на празднества; в таком случае все мы, я полагаю, должны платить налог[14], высокий, если требуется много денег, низкий, если нам недостает немного. Словом, нужны деньги, и без денег ничего не сделается. Разные ораторы называют различные источники. Остановитесь на любом из них, какой найдете удобным, но действуйте, пока время не ушло.
(21) Следует также старательно вникнуть в нынешнее положение Филиппа. Дела его вовсе не так благоустроены, как это кажется, и как можно говорить о них с первого взгляда; они совсем не блестящи, и на эту войну за пределами своего государства он не отважился бы ни за что, если б знал, что ему предстоит война, если б он тогда не рассчитывал сокрушить противника как бы с первого натиска; но он ошибся в расчете. Этот неожиданный оборот прежде всего и озадачивает Филиппа и повергает его в большое смущение, а затем настроение ѳессалийцев[15]. (22) Вероломство составляет, мне кажется, природное, всегдашнее свойство ѳессалийцев в их отношениях со всяким, и теперь они в полнейшей мере показали себя Филиппу такими, каковы они на самом деле. Так, они постановили требовать от него Пагасы обратно и не дозволяют ему укреплять Магнесию[16]. Потом кое от кого я слышал, что они не желают более уступать ему доходы с гаваней и рынков, так как, говорят они, доходы эти нужны им на государственные потребности, и потому Филипп не получит их. Между тем, лишившись этих доходов, он будет стеснен до крайности в содержании своих наемников. (23) Потом, необходимо помнить, что владыки пеонов, иллирийцев и вообще всех тамошних народов предпочитают самоуправление и свободу рабскому состоянию: подчиняться другому они не привыкли; к тому же человек этот, как рассказывают, необузданного нрава. Должно быть, так и есть: удачи, не но заслугам выпадающие на долю безумцев, делают их высокомерными, почему и говорится, что труднее сберечь состояние, нежели приобрести. (24) Итак, граждане аѳинские, невыгоды положения противника обратите в вашу пользу, возьмитесь быстро за дело, отправляйте посольства, куда нужно, сами выступайте в поход и поднимайте все прочие народы до единого. Подумайте только, что было бы, если бы подобные преимущества были на стороне Филиппа, если бы война происходила у наших границ, - с какою стремительностью он пошел бы на нас! Потом, разве не стыдно, что вы не поступите с ним так, как он поступил бы с вами, если б имел к тому возможность? И вы не отважитесь на это, когда обстоятельства вам помогают?
(25) Наконец, не забывайте, граждане аѳинские, и того, что вам дается теперь на выбор: или самим вести войну далеко отсюда, или он здесь будет воевать против вас. Если Олинѳ устоит, вы будете вести войну вдали отсюда и будете разорять страну неприятеля, спокойно возделывая эту землю, вам принадлежащую, вашу собственную. Наоборот, если Олинѳ будет захвачен Филиппом, кто задержит его движение к нам? (26) Ѳивяне? Да они сами вторгнутся с ним вместе, как ни горько вам слышать это. А фокидяне? Но они без вашей помощи[17] не способны были защитить собственную страну. Или какой другой народ?... Однако, скажете вы, он сам не захочет. Всего менее вероятно, чтобы он не сделал этого тогда, когда получит к тому возможность, если он похваляется идти на нас теперь, не боясь прослыть безумцем. (27) О том, что выгоднее для вас: воевать ли здесь, или в тех местах, я не считаю нужным и говорить. В самом деле допустим, что вам самим понадобилось бы пробыть вне городских стен один только месяц и получать из запасов нашей страны все, в чем нуждается стоящее лагерем войско, и это в том еще случае, если бы в пределах самой страны никакой войны не было: я уверен, что потери ваших земледельцев превысили бы собою издержки, понесенные на всю предшествующую войну. Значит, на сколько тяжелее будут потери, если война перейдет через наши границы! К этому прибавьте бесчинства врагов и еще позор за наше поведение: это потеря более тяжкая, нежели всякая иная, в глазах рассудительных людей.
(28) Представьте же себе ясно все сказанное и помогайте все до единого, удерживая войну вдали от себя: помогайте богатые, отстаивая многочисленные блага, какими, благодарение богам, владеете, и ценою небольших жертв добудьте себе спокойное обладание остальным имуществом; идите на помощь молодые, чтобы приобрести военную опытность в стране Филиппа и возвратиться оттуда грозными стражами родной земли, которая сохранится тогда невредимой; пускай помогают народные вожди, и им легко будет оправдать свою государственную деятельность, так как вы будете судить об их действиях сообразно с тем, в каком положении окажется государство[18][19]. Да низойдет благополучие на всех![20]

---

[1] Не довольствуйтесь… для, вас. Демосѳен говорил не первым, и предшественники его должны были настаивать на своих плане действий, как тщательно обдуманном и разработанном (ἐσϰεμμένος). Срвн. § 16.
[2] тамошнюю войну. Войну Олинѳа с Филиппом. В предшествующих речах обсуждалось положение Олинѳа, и потому оратор не называет по имени места предлагаемых им действий: оно тоже известно слушателям.
[3] войском граждан ἐνϑένδε, набранным отсюда, из Аттики, а не наемным.
[4] опорного… положения, как бы он не завладел Олинѳом или не испортил существующих отношений между аѳинянами и олинѳянами.
[5] Амфипольцев… Пидны. Амфиполь и Пидна взяты Филиппом с помощью измены в 357 — 356 г. В чем состояло коварство Филиппа по отношению к предателям Амфиполя, неизвестно. По словам схолиаста, и амфипольские, и пиднейские предатели были беспощадно перебиты.
[6] Гиерак и Стратокл упоминаются в амфипольской надписи, C. I. Gr. n 2008. Речь идет о третьем походе аѳинян на Евбею в 357 г., упомянутом в речи „За мегалопольцев“, 14; в походе в звании триерарха участвовал сам Демосѳеп, Войско было отправлено против беотян.
[7] Пидны… городов, события 357—352 годов. Пидна — аѳинская колония на Македонском побережье, в соседстве с Меѳоною на Ѳермейском заливе; Потидея находилась вблизи Олинѳа. Разрушение Меѳоны открыло Филиппу путь в Ѳессалию, куда он был призван алевадами против ферских тиранов в т. н. священной войне. Здесь он подчинил себе Феры, Пагасы, Магнесию, вообще утвердился в Ѳессалии, и только своевременное появление аѳинского флота по ту сторону Ѳермопил удержало его от вторжения в среднюю Элладу; с суши против него стояли фокидяне. Тоже в 352 г. Филипп снова появился во Ѳракии, прошел до Пропонтиды, а известие о болезни или даже смерти Филлипа совсем успокоило аѳинян.
[8] Этих людей τούτους τοὺς ἀϑϱώπους, олинѳский народ, послы которого присутствовали в собрании.
[9] Покушение на олинѳян в 351 г. Это не было еще начало войны с олинѳянами, но кратковременная демонстрация, о которой упоминается в I речи против Филиппа (§ 17).
[10] на Аррибу, владыка молоссов в Епире, с. Алкеты, дядя Олимпиады, матери Александра Великого.
[11] города, входившие в состав халкидского союза. В это время Олинѳ не был еще осажден.
[12] зрелищные суммы. Демосѳен пока воздерживается от формального предложения о зрелищных суммах (τὰ ϑεωϱίϰά)·, в этом месте он даже не называет их по имени: ταῦτ᾿ εἶναι στϱατιωτιϰά. Такое назначение излишкам от государственных доходов дано было впервые Периклом; впрочем, первоначально только беднейшие граждане получали по два обола (около 8 коп.) на уплату за место в театре из зрелищной государственной казны (ϑεωϱιϰόν)·, потом из этого же источника выдавались деньги гражданам на различные празднества, число которых все возрастало; наконец, отсюда же покрывались издержки на общественные пиршества, которыми сопровождались жертвоприношения. Выдаваемые из этой казны суммы в лучшие времена доходили до 50—70 талантов ежегодно (до 100,000 р.); минимальная ежегодная выдача была не меньше 25—30 талантов. Ближайшее заведывание зрелищной казной лежало на десятичленной коллегии должностных лиц, избираемых, вероятно, на один год от каждой филы. Во время Демосѳена во главе администрации этого учреждения стоял противник Демосѳеновской политики Евбул.
[13] III, 34.
[14] платить налог εἰσφέϱειν, чрезвычайный налог на имущество (εἰσφοϱά) главным образом для военных надобностей; от него освобождались только беднейшие граждане. Взимался определенный процент, одинаковый для всех граждан; но части имущества, подлежавшие обложению, были различные: 20-ая, 100-ая и т. д., в зависимости от размеров состояния. Наиболее раннее применение этой меры известно нам из 428 года. В архонтство Навсиника (377 г. до P. X.) установлено взимание налогов по симмориям, сотовариществам. Срвн. ΙΙ, 29 примеч.
[15] настроение ѳессалийцев τὰ τῶν Θετταλῶν. Непостоянство, предательство ѳессалийцев вошло у греков в поговорку.
[16] Магнесию, в гористой стране магнетов, которая окаймляла Ѳессалию со стороны моря. Впоследствии Филипп поставил в этом городе постоянный гарнизон. В 353 г. он дважды потерпел поражение в Ѳессалии, но в 352 г. в решительной битве при Магнессии, где пал Ономарх, остался победителем.
[17] без вашей помощи. Только благодаря аѳинянам Филипп не вторгся в Фокиду через Ѳермопилы в 352 г. Срвн. IV, 17.
[18] будете судить… государство εὔϑυναι ῤάδιοι γένωνται „легко будет дать отчет“ в смысле нравственной, а не юридической ответственности, потому что ораторы не были должностными лицами (ἀϱχαί), обязанными отчитываться в своих действиях перед народом. Ораторам будет легко отчитываться, потому что аѳиняне оценивают поведение руководителей по окончательным результатам, а результаты обещают быть благоприятными.
[19] I, 11.
[20] Да низойдет благополучие на всех! Заключительные слова речи χϱηστὰ δ᾿εἴη παντὸς εἵνεϰα толкуются различно в зависимости от того, принимается ли παντὸς за ф. муж. р. или среднего. Наш перевод совмещает в себе, кажется, оба понятия: и всех классов граждан, упомянутых выше, и всех благих последствий, там же названных. Вейль предлагает сопоставить эти слова с заключением IV речи.