Три "Тетралогии" (речи II, III, IV) - самые ранние из полностью сохранившихся сочинений Антифонта; они датируются 440-ми гг. до н.э.[1] Во всяком случае, так считают специалисты, признающие, что "Тетралогии" действительно написаны Антифонтом. Есть, правда, и альтернативная точка зрения, согласно которой они попали в его корпус по ошибке, а на деле принадлежат перу какого-то другого, не известного нам писателя, причем даже не афинского[2]. В таком случае их обычно относят к гораздо более позднему времени - к первой половине IV в. до н.э. Однако сторонники этого второго мнения находятся, пожалуй, в меньшинстве, да и аргументы их выглядят слабее. В частности, сравнительно недавно рядом исследователей были высказаны весьма убедительные, веские доводы в пользу антифонтовского авторства[3]. Особенно важны наблюдения М. Гагарина о корреляции в идеях между "Тетралогиями" и философским трактатом "Об истине" (из него в нашем распоряжении имеются довольно пространные и репрезентативные фрагменты[4]), в принадлежности которого Антифонту сомневаться нет никаких оснований[5].
Таким образом, "Тетралогии" Антифонта (резонно рассматривать их как единое, целостное произведение, части которого органично связаны между собой) представляют собой древнейший целиком дошедший до нас памятник древнегреческой прозы. Впрочем, их уникальность связана не только с этим. "Тетралогии" стоят совершенно особняком, не имеют сколько-нибудь близких параллелей во всей античной греческой литературе. Перед нами три цикла речей (в каждом две обвинительные и две защитительные, итого четыре, отсюда и название "Тетралогии"), написанных для вымышленных, никогда реально не проходивших судебных процессов.
Дискуссионным является вопрос о цели написания "Тетралогий". Обычно считается, что они были составлены Антифонтом как риторические упражнения для нужд преподавания в основанной им школе ораторского искусства[6]. Однако относительно недавно М. Гагарин в книге, которая на сегодняшний день является, безусловно, лучшим исследованием об Антифонте[7], выдвинул и убедительно обосновал иную идею[8]: в действительности "Тетралогии", несмотря на внешнюю риторическую форму, - по сути своей философское произведение в духе софистов (Антифонт был активным участником софистического движения[9]). Как нам представляется, по-своему правы обе стороны - и Гагарин, и представители традиционной точки зрения.
"Тетралогии" являются одновременно и философским трактатом, и риторически отточенным текстом, и - не в последнюю очередь - немаловажным памятником юридической мысли.
Три "Тетралогии" посвящены процессам, связанным с теми тремя видами убийств, которые выделяло аттическое право и которые, соответственно, находились в компетенции трех разных судебных органов. А именно: дела об умышленных убийствах слушались в Ареопаге, дела о неумышленных - в суде Палладия, а в суд Дельфиния поступали случаи так называемых оправданных или дозволенных убийств - когда обвиняемый признавал сам факт умерщвления человека, но утверждал, что это произошло без нарушения закона.
В первой "Тетралогии" рассматривается дело об умышленном убийстве. Родственники некоего гражданина, чей труп был найден ночью на улице, обвиняют в убийстве одного из его личных недругов, а тот отрицает свою причастность к преступлению. Если бы процесс реально проходил в Афинах, он имел бы место в Ареопаге.

---

[1] Zuntz 1949, 103; Avery 1982, 157; Gagarin 2002, 179. Ср. Dover 1950, 59 (с некоторыми колебаниями).
[2] Mühll 1948; Carawan 1993; 1998, 171 ff.
[3] Например: Zinsmaier 1998; Gagarin 2002, 52 ff.
[4] См. об этих фрагментах (с их русским переводом): Суриков, 2010.
[5] Gagarin 2002, 103 ff. Ср. также Morrison 1963, 35.
[6] Carawan 1998, 171 ff.; Barta 2011, 139 ff.
[7] Характеристику этой работы см. Суриков 2011.
[8] Gagarin 2002, 103 ff.
[9] Kerferd 1981, 30–31, 50–51. Попытку соотнести Антифонта с другими современными ему мыслителями см. также Saunders 1977/1978.