Предисловие

Издавая Географию Страбона в русском переводе, мы сочли необходимым предпослать тексту краткое обозрение сохранившихся рукописей греческого подлинника, разбросанных в разных европейских библиотеках и сильно потерпевших от времени, сырости и других неблагоприятных условий. Нынешнее состояние текста объяснит русским читателям присутствие и в русском переводе многочисленных, более или менее значительных пробелов, неполных слов и фраз, различно дополняемых и объясняемых разными издателями и толкователями географа. Знакомство с нынешним состоянием греческого текста Географии тем интереснее, что недавно в Италии, подле Рима найдена древняя рукопись издаваемого труда, быть может способная восполнить недостатки известных до сих пор списков Страбоновой Географии.
Можно утверждать решительно, что ни один писатель греко-римской древности не дает нам такого обилия сведений, относящихся к различным отраслям знания, к различным временам, странам и народностям, как географ Страбон, родом из Амасии Понтской, и в то же время ни одно сколько-нибудь значительное произведение древне-греческой или римской литературы не дошло до нас в таком печальном виде, как География Страбона. Если большинство сочинений древности не мало пострадало от времени, от невежества и небрежности читателей, переписчиков и владельцев рукописей, если в большинстве сочинений существуют более или менее значительные пробелы, или позднейшие вставки, или перестановки и искажения отдельных слов, то текст Страбоновой Географии подвергся совокупному разрушительному действию всех этих случайностей. Для объяснения подобного состояния текста Авг. Мейнеке[1], критик и издатель нашего географа, делает предположение, что автор не успел дать своему труду окончательной отделки, что он не успел привести в настоящую связь с прочими частями труда тех заметок, которые, по самому свойству работы, ему приходилось делать на полях рукописи по мере накопления материала. Однако число подобных прибавок, сделанных самим автором и внесенных впоследствии в текст, весьма невелико сравнительно с количеством мест Географии, обличающих руку неискусных интерполяторов.
Тот же Мейнеке считает необходимым принять, что задолго до появления в свет наших рукописей, древнейшая из которых содержит только сокращение (epitome) Географии и относится к концу 10 в., - что задолго до этого времени существовал список, поля которого были переполнены множеством заметок, объяснений, принадлежавших разным лицам и вошедших в контест той рукописи, от которой и ведут свою генеалогию уцелевшие до сих пор списки. До последнего времени число рукописей Страбоновой Географии, сличенных в разное время учеными, начиная от Альда Мануция (1516 г.) и кончая современным голландским критиком К. Г. Кобетом[2], простирается до 28; в это число не входят еще 4 рукописи, известные ученым только по имени и месту их нахождения; из них одна хранится в библиотеке Аѳонского монастыря. Во главе рукописей, сохранивших Страбона в полном виде, а не в сокращении, стоит одна из парижских, обозначаемая C. Parisiensis 1397, перенесенная из Флоренции в Париж Мариею Медичи. Она относится к XII в. и значительно древнее прочих, из которых иные не восходят далее XV в. Но во-первых, и эта главнейшая рукопись содержит всего половину Географии, именно девять первых книг; во вторых, в ней есть большие пробелы, происшедшие от потери целых тетрадей и соответствующие трем - четырем нашим печатным листам, именно: в ней недостает, как и во всех прочих рукописях, второй половины седьмой книги, обнимающей подробное описание Македонии и Ѳракии; нет конца второй книги, чему соответствует в нынешних изданиях семнадцать параграфов и др.; наконец, в третьих, зубы мышей и сырость сильно повредили края рукописи, особенно в восьмой и девятой книгах Географии так, что не только буквы, но многие целые слова в этих книгах оторваны. В таком виде рукопись попала к концу XIV в. в руки писца. Этот последний, по мнению одного из переводчиков Страбона на Французский язык, De la Porte du Theil'я[3] человек ученый и достаточно вооруженный средствами критики, пополнил пробелы, частью с помощью конъектур, а главным образом пользуясь сочинением Стефана Византийского, комментариями Евстаѳия, наконец "сокращениями" Географии - Палатинским и Географией Гемиста; таким образом, по мнению того же ученого, которому следовал позднейший переводчик Страбона на немецкий язык и толкователь Гроскурд[4], исправлено и восстановлено было около 2,000 поврежденных мест, причем со стороны писца не обошлось разумеется без произвола и ошибок, для исправления которых и нам необходимо обращаться к конъектурам. Несостоятельность этого мнения окончательно разоблачена Густ. Крамером, издание которого, снабженное критическим комментарием, сделанное после тщательного многолетнего изучения и сличения всех сколько-нибудь значительных рукописей, составляет несомненно эпоху в истории критики текста греческого географа[5]. На основании более внимательного сличения первой и второй рук Парижского кодекса между собою, а также этого последнего с прочими, Крамер доказывает - и аргументация его принята Авг. Мейнеке, Карл. Мюллером[6], и очевидно Кобетом, - что писец не был лицом ученым, дававшим простор догадкам, черпавшим подлинную речь Страбона из сочинений византийских писателей и из сокращений Географии, во первых потому, что самая обширная ученость, самое тонкое остроумие недостаточны для восстановления пробелов, простирающихся на несколько листов (folia) пергамента; между тем второй руке нашего списка принадлежит удачное, правильное пополнение именно подобных пробелов. Не мог быть этот писец ученым грамматиком еще и потому, что другие пробелы в несколько букв или в несколько слов, легко открываемые внимательным читателем, оставлены в нашем списке нетронутыми. Наконец в пользу мнения Крамера может свидетельствовать еще то обстоятельство, что во многих местах рукописи внесены второю рукою между строк чтения, отличные от письма первой руки, т. н. разночтения. Итак, вероятнее всего, что позднейший писец (конца XIV в.) обращался с пострадавшею рукописью не как ученый современный критик текста, но как обыкновенный копист, имеющий под руками другую рукопись; с помощью этой другой рукописи, также немало поврежденной, также без второй половины седьмой книги, с немалым количеством пробелов в книгах восьмой и девятой, писец XIV в. привел Cod. Parisiensis 1897 в тот вид, в каком он был впервые открыт в начале XIV в. Генр. Скримгером в римской библиотеке Строцци и сличен им вместе с несколькими другими списками для Альдинского издания. В этом списке различают впрочем еще третью руку, самую позднюю, которой принадлежат наименее удачные попытки исправления текста, сделанные или по какому-нибудь третьему списку, или же с помощью собственных конъектур писца.
Что касается прочих рукописей, то, уступая описанной выше парижской и но древности, и по доброкачественности текста, они значительно разнятся между собою, вышли из разных источников и имеют далеко неодинаковое значение; их не считают более простыми копиями Cod. Paris. 1397, как принимали прежде относительно первых девяти книг. Всех списков, которые содержат первые девять книг Географии отдельно или вместе с прочими, насчитывается восемнадцать. По сходству и разнице чтений, по размерам и содержанию пробелов, наконец по некоторым другим более внешним признакам, рукописи эти разделяются на три группы, или на три семейства. Прежде всего необходимо заметить, что все известные в настоящее время списки, - причем не исключаются Палатинское и Ватиканское сокращения (Palat. 398. Vatic 482), из которых первое относится ко второй половине X в., а последнее к XIV в., и которые одни имеют седьмую книгу, конечно в извлечении, - что все списки содержат восьмую и девятую книгу в неполном виде, с обозначением пробелов или без оного, вследствие чего в этих двух книгах остается не мало пропусков и до сих пор. В каком виде вышли эти книги из рук Страбона, не представляли ли они первоначально только конспекта, который автору оставалось распространить, этого вопроса не задают себе критики и издатели Географии; решению его в категорически-положительном или отрицательном смысле препятствует, во-первых, крайняя скудость известий древних о труде Страбона, который был так мало распространен в древности, что им не пользовались даже такие писатели, как Павсаний, Клавдий, Птолемей, Плиний, что не подлежащую сомнению ссылку на него мы находим у одного только писателя древности, Аѳенея (III стр.121; XIV, 637); вторым препятствием к разрешению вопроса служит то обстоятельство, что между Страбоном и древнейшим из списков его Географии лежит период времени в восемь с лишним веков, такой промежуток, в течении которого текст Страбона подвергался многоразличным изменениям и повреждениям. Мы остановились на этом пункте главным образом в виду новооткрытой рукописи, которая по мнению виновника открытия относится к VI в. Итак, шесть списков[7] из восемнадцати, будучи более или менее тесно соединены между собою общими им всем особенностями, общим им всем сходством с двумя "сокращениями" и наконец общими всем им отличиями от первой руки Cod. Paris. 1397, составляют первую группу, или первое семейство наших списков. Начало свое все они ведут не от древнейшего и лучшего из парижских кодексов под n° 1397, как думал De la Porte du Theil, а за ним Фридеман[8] и Гроскурд, но от списка более древнего, в первоначальном виде имевшего еще всю седьмую книгу, положившего начало тем спискам, по которым сделаны Палатинское и Ватиканское "сокращения"; от этого первообраза всех наших списков произошла рукопись, пострадавшая в седьмой книге Географии, хотя меньше, нежели в Парижской древнейшей, которая и послужила источником шести списков, сделанных в разное время, разными лицами. Из этого же самого источника вышли те дополнения Cod. Parisiensis 1397, которые относятся к XIV в.; это ясно следует из сличения второй руки этого кодекса в особенности с одним из венецианских кодексов (cod. Venet. 377). Понятно таким образом, почему при восстановлении текста Страбоновой Геоцюфии нельзя игнорировать этих списков, и с другой стороны, почему нельзя чересчур умалять значение позднейшего письма главного списка. Во главе второй группы, или второго семейства восемнадцати списков стоит столько раз нами упомянутый наиболее важный Codex Parisiensis, хранящийся в парижской национальной библиотеке под n° 1397 без второй половины седьмой книги, сильно поврежденный во многих местах восьмой и девятой, оставшихся непополненными позднейшим писцом, но по всей вероятности в этих книгах несокращенный. Списки с этого кодекса, сделанные впрочем через посредство других копий, для нас потерянных, представляют следующие шесть рукописей: Vatic. 174, Mosquensis[9], Escurlalensis, а потом: Etonens., Vatic. 173, Paris. 1394. К этой же группе принадлежит позднейшая част одного из Флорентийских списков, входящих в первую группу, именно C. Med. 5 pl. 28, потому что в дополнениях к восьмой и девятой книгам, находящихся на полях этого кодекса, замечаются те же пробелы, что и во второй руке C. Paris. 1397. Ясно, что рукописи этого второго семейства, при тщательном сличении оригинала их, имеют очень мало значения. Но этот последний Флорентийский список в своей позднейшей части сделан не прямо с Paris. 1397, а с какой-то неудачной копии последнего, в которой многое было изменено в восьмой и девятой книгах, многое с полей внесено в контекст. Таким образом, Cod. Med. 5 pl. 28 представляет две книги Географии в новом виде, очень далеком от подлинного; на этом основании он вместе с несколькими копиями с него образует третью группу списков[10]. От одного из этих списков, Paris. 1390, происходит Paris. 1395, самый поздний и самый худший из списков, отпечатанный в типографии Альда Мануция, чем и объясняется множество ошибок как в первом издании (Ed. princeps), так и во многих позднейших, отправлявшихся в редакции текста от Альдинского издания.
Вторая половина Географии, т. е. последние восемь книг[11], сохранилась отдельно от первых девяти или вместе с ними в двадцати рукописях: в числе их есть впрочем три рукописи (Med. 15 pi. 28; Vеп. 379; Paris. 1398; в двух последних десять первых книг к "сокращении" ), которые содержат только семь последних книг, а одна - Vatic. 1329 конец XII книги и пять последних (ἀϰέφαλος). Эта же вторая половина Географии содержится в извлечении в двух упомянутых нами прежде "сокращениях", из которых Ватиканское, хотя более позднее, важнее Палатинского, так как первое передает труд Страбона в последней части в менее сокращенном виде, с большим вниманием в оригиналу, следоват. ближе к подлинному тексту. Сличение пробелов и разночтений кодексов во второй части Географии приводит к разделению их на две группы, причем Ватиканское сокращение и C. Vatic. 1329, вышедшие из общего источника, по достоинству чтений, по меньшей степени повреждения, значительно превосходят вторую группу; в этой последней важнее прочих Ven. 640, список с которого представляет Московская рукопись и Paris. 1393; большинство списков, около четырнадцати, может быть в этой группе оставлено без внимания, как более или менее неудачные копии нескольких других.
Критическое обозрение существующих рукописей Страбона мы пополним ознакомлением с мемуаром базилианского монаха Джуз. Коццы, открывшего в 1875 г. древнюю рукопись Географии. Автор снабдил свой мемуар тремя таблицами, из которых первая, приложенная в начале, представляет фотографический снимок листа пергамента, содержащего рукопись, а две в конце дают отрывки текста, в том виде, как они прочитаны Коццою, литерами, точно скопированными с рукописных. Из брошюры, носящей название: Dell'antico codice della Geografia di Strabone scoperto nei palirasesti della Badia di Grottaferrata. Mem. di Gius. Cozza, monaco Basiliano. Con un facsim. del palims. in fotograt. e con due tavole del codice trascritto. Roma 1875, мы узнаем, что новая рукопись Географии - древний палимпсест, на котором текст Страбона похоронен был под двойным слоем других текстов религиозного содержания: верхний, слой, самый поздний содержит три главы Ветхого Завета из книги Левит (XII, XIII, XVI); относится он, по мнению автора мемуара к VI веку по Р. Х. Листы пергамента составляют том (volume) в 24 сантиметра длины и в 14 ширины, но первоначально лист пергамента состоял из двух таких листов, так что раскрытый он имел 24 сантиметра в длину в 28 в ширину. Что листы разорваны пополам, это обличают края найденного пергамента, на которых иные слова, занесенные второю рукою, разорваны; так наприм. в первом столбце приложенного Факсимиле в 28-й строке осталось четыре буквы Ι, Θ, Ε, Ν. от сл. ἐϰεῖϑεν. Рукопись начертана в три столбца, каждый средним числом в 38 строк, каждая строка. приблизительно в 14 букв[12]; литеры прописные (unzialiomajuscolr), несколько наклонены вправо, не соединены между собою, а слова не разделены. Палимпсест найден в библиотеке аббатства Грот-таферрата недалеко от Рима; в числе нескольких плохо сохранившихся пергаментов он находился в общем свертке уцелевших обрывков от различных кодексов под n° 96. Многие внешние особенности новооткрытого кодекса несомненно свидетельствуют в пользу его древности; таковы: прописной шрифт, раздельность букв (не слов), отсутствие сокращений в словах, меньший размер ω сравнительно с прочими буквами, наконец письмо в три столбца[13]; будущим исследователям остается точно определить эпоху появления этой рукописи, потому что мнение Дж. Коццы в этом деле, относящего рукопись к VI в., не может иметь большего значения, как увидим далее. Не смотря на древность, или скорее вследствие своей древности, кодекс Географии, как показывает Фотографическое Факсимиле, сильно поврежден: во многих местах разорван, изъеден молью, в других совершенно замаран; приложенная автором страница текста имеет немало пробелов, один ив которых простирается строк на восемь. В сожалению, Коцца не объясняет свойства этих пробелов: произошли ли они от повреждения рукописи в позднейшее время, или же обозначены самим писцом. Текст носит на себе следы второй , - уки, которой принадлежат поправки, причем буквы, подлежащие исправлению, перечеркнуты, а сверху над ними поставлены другие, или же буквы, подлежащие уничтожению, отмечены поставленными сверху точками, как часто встречается в рукописях.
Что касается доброкачественности текста, то несмотря на неоднократные похвалы ему со стороны автора[14] мемуара, она далеко уступает древности рукописи. Достаточно сличить текст отрывка начала IX кн., оттиснутого автором на второй таблице, носящей сверху имя Страбона и букву ϑ. (Στράβωνος). Мы передаем здесь этот отрывок:
περιωδευϰόσι δὲ τὴν πελοπόννησον πρώτΟν ἔφαμεν ϰαὶ ἐλαχίστην τῶν συντΕϑεισῶν τὴν Ἑλλάδα Κερρονήσων εφεξῆς ἂν εἴη τὰς συνεχείς ἐπελϑεῖν ἢν δὲ δευτέρα με... ἡ προστΕϑεῖσα τῆ πελοποννήσω τὴν Μεγαρίδα τρίτην δἠ ταύτην προσλαμβονουΣιΝ τὴν ἀττιϰἠν ϰαὶ τὴν βοιωτίαν ϰαὶ τῆς φωϰίδος τίμέρος ϰαὶ τῶν ἐπιϰνηιϰιδίων λοϰρῶν ὥστε.
Между πελοπόννησον и πρῶτον в рукописи отмечен пробел, который давно восстановлен по имеющимся спискам; πρῶτον вм. правильного πρώτην (πελοπόννησον): συντεϑεισῶν Κερρόνησον, προστεϑεῖσα невозможные формы; τριτην, вм. τρίτη, как в предыдущей строке δευτέρα; вообще от сл. τρίτην до конца конструкция совсем неверная.
У Крамера, восстановившего в 1847 г. этот отрывок без особенного труда, по имеющимся рукописям читаем:
ΓΙεριωδευϰόσι δὲ τήν Πελοπόννησον, ἣν πρώτην ἔφαμεν ϰαὶ ἐλαχίστην τῶν συντιϑεισῶν τὴν Ἑλλάδα χερρονήσων, έφεξῆς ἂν εἴη τὰς συνεχεῖς ἐπελϑεῖν. ἦν δὲ δευτέρα μὲν ή προστιϑεῖσα τῇ Πελοποννήσῳ τὴν Μεγαρίδα τρίτη δὲ ἡ πρὸς ταύτη προσλαμβάνουσα ϰτλ.
Таким образом мы видим, что этот отрывок не дает критике ничего кроме элементарных погрешностей, и мог бы без ущерба для Страбонова текста вовсе не появляться на свет. Нельзя при этом не обратить внимания на то обстоятельство, что Коцца выбрал отрывок, удовлетворительно восстановленный в существующих изданиях, тогда как девятая книга есть одна из тех, в которых до настоящего времени существуют десятки пробелов: очевидно, для оправдания похвал находке автору мемуара следовало привести один из таких отрывков своего кодекса, в котором не имеется пробелов нынешних изданий. Он поступил как раз на оборот; остановился даже на том самом слове, за которым следует в наших рукописях пропуск.
Не более удачно выбран автором отрывок из восьмой книги, также, как известно, сильно пострадавшей в Cod. Paris. 1397. Страница текста, воспроизведенная на третьей таблице мемуара, соответствует в нынешних изданиях кн. VIII гл.4, 10- 1 и гл.5 § 1 до слов συνεχής ἐστι τῇ включительно (по изд. Casaub. рр. 362-363). В первом столбце очевидные ошибки следующие: в восьмой строке совершенно неуместное αὐτῶν после ποήμασιν, по всей вероятности перенесенное сюда небрежным писцом из ближайшей верхней строки, где оно вполне законно и следует также за слогом σιν; 16-я строка: ἀπεστήσαντας, относящееся к подлежащ. в им. п., где по всей вероятности повторяет окончание предыдущего слова πισάτας; 18-я стр.τον Ὀρχομένων вм. изданн. τον 'Ορχομενοῦ, или, по мнению Кобета, τῶν Ὀρχομενίων·, стр.34: τὴν δέδωϰε вм. τήνδε δέδωϰε из элегии Тиртея, уже у Бергка в правильной редакции[15]; в первой строке второго столбца читаем ἀφιϰέμεϑα вм. ἀφιϰόμεϑα. Во втором и третьем столбцах подобных ошибок меньше, но зато пробелов гораздо больше и притом в таких местах, в каких парижская рукопись не имеет их. К числу разностей гроттафферратского кодекса, безразличных для критики, следует отнести такие, как Ἀριστοϰράτη вм. Ἀριστοϰράτην (18 стр.1-го столб.); εἶναι (ἐϰε) ῖϑεν φησιν вм. εἶναί φησιν ἐϰεῖϑεν (28 стр.1-го столб.); πλείοσιν τοῖς вм. πλείοσι τοῖς (8 стр.2-го столб.); εἰσὶν περὶ вм. εἰσὶ περὶ (стр. 3-го столб.); ϰατ ἴτος παῤ αὐτοῖς вм. παῤ αὐτοῖς ϰατ' ἔτος (10 стр.3-го столбца).
К числу разночтений, которые могут считаться приобретением для критики Географии, относится слово (τε) λέως (22 стр.2 ст.), которого нет ни в одной из прежних рукописей, и которое восстановлено совершенно неправильно автором мемуара (παντε?) λέως, ионич. форма, тогда как География писана на наречии аттическом. Некоторое значение имеет чтение προ (σε) τατ (τε) вм. ἐπέταττε (12 стр 2 столб.), отсутствие ἐλϑὼν έξ Ἐρινεοῦ, предложенных Казобоном и внесенных Мейнеке в текст.
Очевидно, эта часть открытия внушает мало веры во внутреннюю доброкачественность рукописи, сопровождающую, по словам брошюры, внешние достоинства текста, которые сами по себе имели бы очень мало значения[16]; очевидно также, что этого весьма недостаточно для удовлетворения требований не только самой тонкой и строгой, но и весьма снисходительной критики;[17] очевидно наконец, что автору следовало поступить несколько иначе, чтобы открытие его приветствовали, как одно из значительнейших приобретений в области географии, археологии, литературы и истории[18]. К сожалению, автор не сообщает даже того, на скольких листах пергамента написана География, содержит ли кодекс весь труд Страбона, или только какую-нибудь часть его, если часть, что вероятнее (frammenti), то есть ли какая-нибудь надежда с помощью его пополнить вторую половину седьмой книги, множество пробелов восьмой и девятой. Остается ждать будущей всемирной географической выставки в Париже, для которой назначает Дж. Коцца свою находку от имени италиянского клира[19]
Как ни кратки и мало определенны были сведения из Рима в 1875 году об открытой рукописи, в них тем не менее ясно указывалось, как на обстоятельство, поднимающее значение открытия, на прочтение на том же палимпсесте нескольких, будто бы до сих пор неизвестных стихов элегического поэта Тиртея. Действительно, в своем мемуаре автор рассуждает об участии Тиртея в мессенских войнах, о важности элегий поэта, упоминаемых часто древними, в особенности о его Εὐνομία, о ценности уцелевших до нашего времени отрывков, - я все это по поводу четверостишие Тиртея в изданной автором странице Страбоновского текста, того четверостишие, которое давним давно восстановлено в Географии, которое еще в 1843 году вошло в собрание греческих лирических произведений Бергка. Замечание Дж. Коццы, что эти четыре стиха представляют новый вариант, и потому относящееся сюда место кодекса должно будто бы не мало послужить для восстановления подлинного содержания песни Тиртея, это замечание более, чем ионич. παντελέως, обнаруживает весьма ограниченное знакомство автора с предметом. На стр.305 книги Бергка, равно как и во всех нынешних изданиях Географии Страбона, мы читаем четыре стиха Тиртея совершенно в той же редакции, в какой приведены они у Коццы, правда с тою разницею (con qnalche variante), что в кодексе в последнем стихе мы имеем ἀφιϰέμεϑα, вм. ἀφιϰόμεϑα, а во втором, благодаря небрежности переписчика, τήν вм. τήνδε, чем нарушается размер стиха: αὐτὸς γὰρ Κρονίων ϰαλλιστε φάνου πόσις Ἥρης Ζεὺς Ἡραϰλείδαις τήνδε δέδωϰε πόλιν.
О Тиртее Коцца ничего больше не сообщает. Нам необходимо остановиться еще на приемах критики автора мемуара и на тех результатах, в которым они его приводят. В начале § 10 гл.4 кн. VIII Страбон сообщает сведения о времени и обстоятельствах мессенских войн, причем между прочим называет союзников Мессенцев во второй войне: τήν δὲ δευτέραν, ϰαϑ᾿ ἣν ἑλόμενοι συμμάχους Αργείους τε ϰαὶ Ἀρϰάδας ϰαὶ Πισάτας ἀπέστησαν ϰτλ. Во всех сличенных до сих пор списках, а также в кодексе Коццы называются в числе союзников Месеенцев вместо Аркадян Елейцы: Ἠλείους. До Крамера издатели удерживали чтение рукописей, только Кораи в своем издании[20] после Ηλείους прибавил ϰαὶ Ἀρϰάδας. Также удерживая в тексте традиционное Ἠλείους, Крамер выражает сомнение в его подлинности на основании главным образом противоречия этого чтения с предшествующим местом в 3 гл.30 § (или стр.335 Casaub). В этом последнем месте действительно читаем: "Лакедемоняне помогали Елейцам после окончательного покорения Месеенцев, так как Елейцы состояли в этой войне в союзе с ними (συμμαχήσασιν αὐτοῖς) против потомков Нестора и Аркадян, сражавшихся с Мессенцами"; таким образом весьма вероятно, что Елейцы состояли во время второй Мессенской войны в союзе (σύμμαχοι) не с Мессенцами, а с Лакедемонянами. Конъектуру Крамера приняли Авг. Мейнеке, внесший Ἀρϰάδας в текст, К. Мюллер[21] и Кобет. Но в ссылку Крамера на это предшестующее место вкралась, к несчастью для Коццы, опечатка: вм. р. 355 по Казобону напечатано р. 555, т. е. страница, соответствующая 3 й главе XΙΙ книги, посвященной описанию Малой Азии, где конечно нет и речи об Елейцах или Аркадянах. Понятно, что Коцца, защищая чтение своего кодекса против "скептицизма" Крамера[22], не нашел ничего на 555 стр.в пользу принятой конъектуры и с полным правом мог заметить, указывая на эту страницу: ivi non si lege cio, come ognnn puo vedere. Но подлинная цитата осталась ему очевидно неизвестною, а потому и опровержения его не имеют силы. Недостаток знакомства с Страбоном обнаружил автор мемуара еще более по другому поводу. Он удивляется тому, как такие елленисты, как Дюбнер и Мюллер, переводят в начале IX книги прилаг. ἐλαχίστην, относящееся к τὴν πελοπόννησον словом наименьший (minimum) из полуостровов, составляющих Елладу. "Но как может таким образом выражаться географ", восклицает Коцца, "когда это самый больший полуостров?" Ошибку переводчиков автор мемуара объясняет тем, что они понимают прилаг. ἐλάχιστος в одном только значении: наименьший, тогда как оно кроме этого имеет еще два значения: наиболее низкий и крайний (infirno e estremo), для подтверждения чего ссылается на Thesaurus Linguae Graeeae. Но при этом Коцца не упоминает о другом месте труда нашего географа, где тот же полуостров также назван ἐλαχίστη, и где не может быть места сомнению, почему и в каком смысле Страбон называет Пелопоннес наименьшим из полуостровов. Дело в том, что Страбон разделяет Елладу на четыре полуострова, из которых каждый меньший содержится в большем. Кн. VIII гл.I, § 3, читаем: "Первый из полуостровов Пелопоннес, замыкаемый перешейком в сорок стадий. Второй, обнимающий собою и первый, - тот, перешеек которого в 120 стадий с лишним от одного моря до другого, лежит между Пагами мегарскими и Нисаею, пристанью мегарцев. Третий полуостров, содержащий в себе и второй, - тот, перешеек которого тянется от угла Крисайского залива до Ѳермопил.... Четвертый имеет перешеек от Амбракийского залива чрез Ойту и Трахинию до залива малейского в 800 стадий, включая сюда и Ѳермопилы.... Нам следует начать с наименьшего полуострова, хотя наиболее прославленного". За сим глава 2 начинается описанием именно Пелопоннеса. Ясно, что ἐλαχίστη не может иметь другого значения, как наименьший, и в первом месте. После всего сказанного можно пожелать, чтобы в приготовлении найденного текста к ближайшей географической выставке в Париже приняли участие лица, сами более подготовленные к подобному труду, чем базилианский монах Джузеппе Коцца.

Страбон (Στράβων) родом из Амасии, азиатского города со смешанным населением из туземцев и Еллинов, входившего в состав провинции Понта при Черном море. Свидетельства об этом имеются главным образом в Географии Страбона, а также у византийских грамматиков Стефана Византийского и Свиды (см. Свида сл. Πολύβιος; Стеф. Визант. сл. Ἀμάσεια). О родном городе географа, о благоприятном местоположении его находим достаточные сведения также в самой Географии: XII, 3, 15. 30. 38. 39. Срвн. Указат. Страбон. Год рождения и смерти Страбона в точности неизвестен, но частое упоминание в труде современных автору событий и личностей не позволяет сомневаться в том, что время жизни греческого географа принадлежит эпохе Помпея, Цицерона, Ю. Цезаря, что он жил еще в правление Августа и Тиберия. См. V, А, 9; VI, 4, 2; VII, 1, 5; XII, 1, 4. 8, 18; XIII, 2, 3. 4. 8; XVII, 1, 54 и мн. др.
Обстоятельная характеристика обширного труда Страбона, оценка употребительных в нем приемов исследования определение степени достоверности, равно как и подробное восстановление обстоятельств личной жизни географа, все этой по своей сложности, разнообразию предметов исследования не могло войти в Предисловие и должно составить задачу особого специального труда.
Ѳ. Мищенко.


[1] Vindiciar. Strabonianar. Lib. Berol. 1862 стр.VI и сл. Его же. Strabonis Geographica. II Voll. Lips. 1853.
[2] Mnemosyne. Lugdun. Batav. 1875. 1876 гг.
[3] Geographic de Strabon, traduite du greeen irancais. Paris, 1805 —1819 Vol. III стр.288 сл.
[4] Strabons Erdbesclireibung in siebenzehn Büchern. Verdeutscht v. Chr. Gottis Groekurd. Berl. u Stett. 1831- 33. Einl. XLVII сл.
[5] Strabonis Geographica. Recens., commentar. eritico instruxit Gust. Kramer—Rerol. 1844-52 Praef. VXCIX.
[6] Στράβωνος Γεωγραφιϰα. Paris. 1853-58 v. II Praef. стр.938.
[7] Paris. 1393; Par. 1408; Venet. 377; Venet. 318; Ambros. M. 53; Ambr. 9, 93; Medic. 5; Plat. XXVIII.
[8] Strabonis rer. geographical, libri XVII. Phil. SiebeDkeee. Vol. 7 Lips. 1796— 1818. Начиная с седьмой книги издание продолжал К. Г. Чукке (Tzechuke). В предисловиях к I, II, III и VII томам помещены сведения о рукописях Страбона. Автор последнего предисловия, Фридеман, заимствовал сведении ив лондонского издания Фоконера. Срв. XXV и сл. Частью заимствованные из этих изданий, но в большей части самостоятельные сообщения о рукописях мы находим в предисловии к изданию Крамера.
[9] Московский список сличен был К. Ф. Маттиэ, для лондонского издания Страбона Фоконером (1807 г., 2 т.). По словам Маттиэ список содержал все 17 книг, написан в конце XV или начале XYI в. лицом просвещенным (a seriba docto). Экземпляр амстердамского издания Альмеювена, (1707 г.) на молях которого руною Маттиэ отмечены разночтения Московского списка, хранится в Дрезденской библиотеке. По сходству чтений и по пробелу в 14 книге, вторая половина Московского списка ближе всего стоит к одному из венецианских (Venet 640), относящемуся к началу XIV в. Существует ли Московский список до сих пор, неизвестно.
[10] Med. 5 pi. 28; Ambros. M, 53; Med. 40 pl. 28. Parisiens. 1396.
[11] Можно принять за верное, что труд Страбона делился с давнего времени на две части, причем первую часть составляли первые девять книг, а вторую — последние восемь; существовало и другое деление, по которому первая часть обнимала описание Европы, т. е. первые девять книг, а вторая описание Азии и Либии. Ясные следы двоякого способа делении сохранились в уцелевших рукописях (пробелы между концом IX и началом X книги); две части Географии, в некоторых кодексах, написаны разными лицами, наконец многие списки содержат только одну из двух таким образом разделенных частей.
[12] Рукопись Paris. 1397 написана во всю ширину листа пергамента; каждая страница имеет 36 строк, в каждой строке около 40 букв.
[13] Рукописи, написанные в три столбца, очень редки: в числе их находится ватиканская рукопись Ветхого и Нового Завета.
[14] Antichita e pregio che si fa più eensibile dall’ essere stato an codice scritto in grandissime proporzioni, e descritto a tre colonne, come i piu antiche e piu preziosi, che ei conoacano. pp. 10, 5, 9, 12 и др.
[15] Poetae lyr, graeci. 1843. Стр. 305.
[16] Questi che diremmo estrinseci caratteri del testo, sarebbon ben poco autorevoli, ee non foesero accompagnati dalla intrinsepd sua bonta. 12.
[17] Sebbene un pin lungo atudio sopra i nostri frammenti sarebbe meglio a mostrar cib, pure dalle nostre prime osservazioni ne abbiam tento da appagar le esigenze della critica piu eottilee severa. p. 20.
[18] Questa ecoperta dovrebbe…. esser salutata comenno dei piu nobili acqui sti per il patrimonio della geografia, dell’ arcbeologia, della letteraturo e della storia. Стр. 20.
[19] perche dal clero d'Italia, ei concoresae con questa aingolare liovitii alia prossinis Eeposizioue Geografica naondiale di Parigi. Стр. 3.
[20] Στράβων. Γεωγραφιϰ. ββ, § 7. Α. Κοράη· Paris 1815—19. voll. 4.
[21] Pars II. р. 994.
[22] р. 14—18.