2.3. Административно-территориальное деление царства

Подобно государству Селевкидов Пергамское царство не имело официального наименования[1]. Полибий, рассказывая о событиях пергамской истории, употреблял выражения "царь Аттал" (XVI. 25, 1; XVIII. 10,11; 16, 1), "царь Эвмен" (XXI. 18,1,3; 42,6), "в Азии Аттал" (XXXIII. 12, 1), иногда просто "Аттал", "Эвмен", не указывая, царем какого народа или государства он являлся. Он также использовал в речи, которую вложил в уста родосских послов, выступавших в 188 г. до н. э. в сенате, выражение "царство Эвмена" (τὴν Εὐμένους βασιλείαν -XXI. 22, 15).
Тит Ливий чаще говорил о правителях Пергамского царства просто "царь Аттал" или "царь Эвмен" (XXVIII. 5; 7. XXXV. 50; XXXVII. 12), иногда называл их, как и Полибий, по именам (XXVII. 30; 33), в некоторых случаях писал "царь Азии" (XXVI. 24; XXVII. 29; 30). Более поздние латинские авторы, представляя Атталидов читателям, использовали эти же выражения. Евтропий, например, настойчиво называл Пергамское царство Азией (IV. 4,6, 8; 18). Только в сочинении Аппиана "Сирийские дела" Эвмен однажды назван "царем Пергама" (App. Syr. 5). В дальнейшем историк упоминает его, как, впрочем, и сирийского царя Антиоха III, просто по имени.
Монеты Атталидов чеканились с изображением Селевка I, затем Филетера от его собственного имени и от имени Эвмена I, Аттала I, Эвмена II и Аттала II. Чеканились также монеты с изображением Эвмена II с легендой ΒΑΣΙΛΕΩΣ ΕΥΜΕΝΟΥ "(монета) царя Эвмена"[2].
Герба государство не имело. Какие-либо символы Пергамского царства не чеканились на монетах. Изображения на деньгах связаны не с государством, а с правившей в нем династией и с личностью конкретного царя.
В письмах самих царей Пергамского государства, постановлениях народных собраний городов, как зависимых, так и свободных, правители страны называются просто "царь Аттал", "царь Эвмен". Важно, что даже в официальных документах полисов Балканской Греции (Афины, Дельфы) или Крита (Малла), имевших межгосударственный характер, также не определено, царем какого государства или народа был названный по имени правитель. Таким образом, государство Атталидов, в представлении греков, ассоциировалось с личностью конкретного правителя, персонифицировалось в ней и рассматривалось как комплекс территорий, объединенных особой властителя. В этом отношении Пергамское царство значительно напоминает близкое ему территориально и по своему сложному составу государство Селевкидов[3].
Своеобразной чертой развития Пергамского государства явилось то, что монархическая власть вырастала на основе одного полиса, который стал центром территориального роста, ее оплотом и столицей, где власть узурпировали правители, не имевшие гражданского статуса. В эллинистической истории как будто аналогичных примеров развития нет.
На протяжении полуторастолетней истории Пергамского царства его территория значительно изменилась. При Филетере первоначально владение правителя составляли только город Пергам и его округа, включавшие лишь среднюю часть долины реки Каик. Верховья реки принадлежали Селевкидам, построившим военное поселение Накраса, а район устья реки находился под контролем города Питана[4]. Эвмен I расширил владения. На севере граница государства сдвинулась в область Троаду к горе Ида, где возникло военное поселение Атталия. На востоке под власть Эвмена I перешла территория верховья реки Каик. На западе было сделано важное территориальное приобретение - Эвмен I овладел побережьем Адрамиттийского и частично Элейского заливов. Морская граница проходила, таким образом, от горы Ида на севере до города Элея на юге, исключая, правда, незначительную часть побережья, принадлежавшую Митилене.
За годы долгого правления Аттала I происходило неоднократное изменение территории царства. В 228 г. до н. э., одержав ряд побед над Антиохом Гиераксом, Аттал I распространил свою власть на значительную часть Малой Азии - владения Селевкидов на полуострове. На востоке границей его влияния стал горный хребет Тавр. Вскоре после этого полководец Селевкидов - наместник малоазийских областей Ахей в ходе двухлетней войны с Атталом I к 220-219 гг. до н. э. не только возвратил Антиоху III исконные территории Селевкидов, но и лишил Аттала I некоторых его собственных владений, например городов Эги и Мирина. Летом 218 г. до н. э. пергамский царь восстановил власть над рядом городов западной части Малой Азии и вернул царство к состоянию, в каком начинал свое правление. В годы Первой Македонской войны Аттал I присоединил к своим владениям остров Эгину.
В начале II в. до н. э., к моменту воцарения Эвмена II, Пергамское царство по-прежнему оставалось государством незначительных размеров. Решительные изменения произошли после войны с Антиохом III и заключения в 188 г. до н. э. мирного договора при Апамее, по которому под власть царей Пергамского государства перешли значительные территории в Малой Азии - Мисия, Ликаония, две Фригии (Великая и Геллеспонтская), Лидия, часть Ионии, Писидия, северные районы Карии. Эвмен II приобрел также европейские владения Антиоха III - город Лисимахию и полуостров Херсонес Фракийский. Границы государства проходили теперь по реке Галис и горам Тавра на востоке, по реке Меандр на юге, на севере до берегов Геллеспонта и вдоль побережья Эгейского моря за исключением территорий полисов, которые были объявлены Римом при заключении Апамейского мира свободными. В последующие пять десятилетий истории государства до его гибели произошло лишь одно значительное территориальное изменение - в 166 г. до н. э., после войны Эвмена II с галатами, римский сенат, выступавший в роли судьи и посредника, постановил галатам быть свободными, таким образом лишив Пергамское царство некоторых восточных областей.
В период наибольшего территориального роста площадь Пергамского царства составляла, по приблизительным подсчетам специалистов, около 173 тысяч квадратных километров, то есть почти равнялась территории современной Греции. Численность населения государства условно определяют в 5,5 миллиона человек[5].
Государство Атталидов имело население сложного этнического состава. Западные области (прежде всего побережье) Малой Азии были заселены по преимуществу греками, проживавшими в многочисленных городах и военных колониях. Источники свидетельствуют о наличии в стране македонского этнического элемента. Число македонян, впрочем, было незначительным и ограничивалось главным образом воинами. Поселения македонян в Малой Азии стали возникать еще при Селевкидах и продолжали свое развитие при царях Пергама. Сохранились надписи II в. до н. э., времени Атталидов, происходящие из военных колоний, населенных македонянами[6].
Значительную часть населения государства Атталидов составляли издавна проживавшие на этой территории народы Малой Азии - мисийцы, фригийцы, карийцы и другие. Основная часть местного населения проживала в сельской местности и занималась крестьянским трудом. В восточных районах Пергамского царства - в центральной части полуострова в первой половине III в. до н. э. поселились кельты (галаты), пришедшие из Европы. Источники показывают, что пергамские цари использовали их в армии в качестве наемников и воинов, обязанных повинностью. К царскому двору, видимо, знатные представители местного населения не были допущены. Во всяком случае, имена почти всех известных нам приближенных Атталидов чисто греческие и македонские. Вместе с тем в городах, населенных негреками, местная знать играла важную политическую роль, входила в состав совета, избиралась на выборные должности. В Амладе - городе Писидии - послы к царю Эвмену II имели негреческие имена- Опрасат, Наланлой (RC. 54. Стк. 2-3, 12)[7], а городской совет сохранял традиционную форму совета старцев (стк. 1 ).
Местные народы, населявшие в основном удаленные от побережья области полуострова, сохраняли свой язык, традиционный уклад жизни, имена, письменность. Процесс эллинизации затронул значительную часть местного населения, но не привел к полному вытеснению местных языков, культур, религиозных верований. Надписи свидетельствуют, что местное, особенно сельское, население сохраняло веру в местные божества до конца античной истории. В числе самых популярных богов, считавшихся покровителями отдельных сельских общин, были Матерь богов Ангдистис, Аттис, Мен, Папий и другие традиционные местные божества. Причем влияние мало-азийских религиозных традиций было настолько велико, что эллинские культы не только не вытеснили старые верования, но нередко приобретали местные черты[8].
Для управления страной на территории Пергамского царства были выделены крупные административно-территориальные округа, во главе которых стояли специальные назначаемые царем должностные лица - стратеги. Образование округов относится ко времени после 188 г. до н. э. и было вызвано территориальным ростом государства и связанной с этим необходимостью реорганизации управления страной[9]. Во всяком случае, имеющиеся документы не сообщают ничего о системе административно-территориального деления до победы над Антиохом III. Источники упоминают в Пергамском царстве три округа и соответственно трех управителей. Первый округ включал в себя прилегающие к Геллеспонту области (SEG. II663). Во главе его стоял македонянин Корраг, назначенный на должность царем (ὁ τεταγμένος στρατηγὸς τῶν καθ᾿ Ἑλλήσποντον τόπων - SEG. II. 663. Стк. 3-4). Корраг был достаточно видным деятелем Пергамского царства периода после Апамейского мира 188 г. до н. э. Из сообщений Тита Ливия известно, что он привел вместе с братом Эвмена II Афенеем военный отряд Атталу, командовавшему пергамским войском во время похода консула Манлия Вульсона против галатов в 189 г. до н. э. (Liv. XXXVIII. 13, 3). Во время войны Рима с македонским царем Персеем (171-168 гг. до н. э.) Корраг вторгся с войском во владения фракийского правителя Котиса, чтобы вынудить этого союзника Персея выйти из борьбы (Liv. XLII. 67).
Второй округ составляли полуостров Херсонес и фракийские области; во главе его при Аттале III стоял стратег Стратон (ὁ στρατηγὸς τῆς Χερρονήσου καὶ τῶν κατὰ τὴν Θραίκην τόπων - OGIS. 339. Стк. 12-13).
Третий округ также со стратегом во главе образовали Эфес и прилегающие к нему области равнины Кайстра и Килбианской равнины (ὁ στρατηγὸς ἑπὶ τε Ἐφέσου καὶ τῶν κατ᾿ Ἔφεσον τόπων καὶ Καύστρου πεδίου καὶ τὸ Κιλβιανὸν - Allen R. E. The Attalid... 25. Стк. 4-7). Стратег этой провинции времени правления Аттала II Деметрий, сын Аполлония, обладал одновременно также придворной должностью "хранителя печати" (ὁ ἐπὶ τῆς σφραγίδος).
Примечательно, что территориальные округа Пергамского царства не назывались сатрапиями, как в государстве Александра Македонского или в царстве Селевкидов[10]. Пригеллеспонтская область в документах царства Селевкидов именовалась ἡ ἐᾠ Ἑλλησπόντου σατραπεία (OGIS. 221. II). Эта часть Малой Азии в источниках имеет также название Фригия, которая на Геллеспонте Φρυγία ἡ ἐᾠ Ἑλλησπόντου (OGIS. 274; Polyb. XXI. 46. 10). При Эвмене II, как мы видим, область получила новое наименование[11].
Стратеги осуществляли общее управление округом - сельскими местностями и подвластными царям городами. Правда, решение принципиальных вопросов жизни полисов принадлежало все-таки не стратегу, а царю. В заслугу Коррагу, например, поставили именно то, что он просил царя предоставить подвластному городу законы и традиционное устройство, священный участок, деньги на управление и иные льготы (SEG. II. 663. Стк. 9 сл.).
Неясен вопрос о том, обладали ли стратеги округов Пергамского царства военной властью. Прямой информации по данному вопросу источники не содержат. В декрете, который был принят гражданами города Сест на Херсонесе в честь Менаса, сына Менета, говорится о том, что последний побудил стратега Херсонеса и фракийских областей Стратона "сделаться полезным городу" χρήσιμον γείνεσθαι τῆι πόληι (OGIS. 339. Стк. 15). Издатель надписи В. Диттенбергер предполагал, что город Сест получил от стратега военную защиту, в которой весьма нуждался в это время[12]. Следует также принять во внимание, что известные по источникам провинции царства Пергам включали области, имевшие важное военное значение. Херсонес был близок к воинственным фракийским племенам и враждебной Пергамскому государству Македонии, пригеллеспонтские области находились по соседству с Вифинией, которая являлась постоянным противником государства Атталидов. Эфес при пергамских царях имел важное политическое и хозяйственное значение, являлся крупным портом. По соседству с Эфесом, в долине Кайстра и Килбианской равнине, были расположены общины местных малоазиатских народов, над которыми, вероятно, требовался усиленный административный и военный контроль. Кроме того, этот третий известный по источникам административно-территориальный округ Пергамского царства был расположен у южной границы государства. Учитывая указанные обстоятельства, можно считать, что наместники областей - стратеги обладали и военной властью.
Следует полагать, что в Пергамском царстве не сложилась практика полного разделения гражданской, административной, финансовой и военной власти. Материалы эллинистических государств дают немало примеров соединения военных и гражданских полномочий в руках одного лица либо примеров исполнения военным командиром гражданских функций и наоборот[13].
На территории Пергамского государства известны всего три административно-территориальных округа. Означает ли это, что остальные управлявшиеся царскими стратегами округа нам просто неизвестны или же вся территория страны не делилась на подобные округа? В последнем случае под власть наместников выделялись области, требовавшие особого внимания в связи с угрожавшей им опасностью или в связи со своим большим значением в государстве. Действительно, все три провинции, как уже отмечалось выше, соответствовали этим условиям. Важно, что в государстве Селевкидов пригеллеспонтские области составляли отдельную сатрапию (OGIS. 221, II), в Эфесе находился в середине III в. до н. э. царский градоначальник ὁ ἐπὶ τῆς Ἐφέσου[14]. К сожалению, автор вынужден ограничить изложение этими общими предложениями, ибо для полного решения вопроса материала просто нет.
Удовлетворительного решения не имеет до сих пор еще один серьезный вопрос: делились ли округа Пергамского царства на более мелкие административно-территориальные единицы? Ответ на вопрос связан с пониманием термина "топы" τόποι - "местечки", который встречается в ряде документов Пергама. Прежде всего, его содержат так называемые списки эфебов Пергама - надписи, перечисляющие молодых людей, прошедших эфебию в столице. По греческому обычаю указывалось также имя отца. Юноши в списках отнесены к трем категориям. Первая - молодые люди из семей граждан Пергама, приписанные к определенной филе, названия которых в списках приведены[15]. Вторую составили выходцы из городов Эги, Питана, Сарды, Фиатира, Стратоникея, Гиеролоф, Тиаре[16]. Об эфебах третьей категории в надписях сказано "те, кто из местечек" (ἀπὸ τόπων) или "из тех, кто из" (далее следует название местечка) (τῶν ἐξ; τῶν ἀπὸ)[17]. Названия некоторых топов сохранились - Масдие (Μασδύη), Мидапедион (Μιδαπεδίον).
Другое упоминание топов содержится в названиях административно-территориальных округов Пергамского царства. Уже известный читателю Корраг ὁ τεταγμένος στρατηγὸς τῶν καθ᾿ Ἑλλήσποντον τόπων (SEG. II. 663. Сгк. 3-4); Стратон-ὁ στρατηγὸς τῆς Χερρονήσου καὶ τῶν κατὰ τὴν Θραίκην τόπων (OGIS. 339. Стк. 12-13), Деметрий - ὁ στρατηγὸς ἐπὶ τε Ἐφέσου καὶ τῶν κατ᾿ Ἔφεσον τόπων καὶ Καύστρου πεδίου καὶ τὸ Κιλβιανὸν (Allen. The Attalid... 25. Стк. 4-7).
Наконец, в третий раз мы встречаем термин "топы" в надписи, составленной от имени воинов, совершивших при Аттале II поход в местности на Херсонесе и во Фракии (εἰς τοὺς κατὰ Χερρόνησον καὶ Θραίκην τόπους - OGIS. 330. Стк. 3-5).[18]
По мнению М. И. Ростовцева, топы были мелкими территориальными областями, на которые делилось Пергамское царство, и в этом смысле могут быть сопоставлены с соответствующими территориальными единицами птолемеевского Египта[19]. Э. Хансен справедливо указала на то, что термин "топы" использовался для обозначения общин разного типа, и отвергала в связи с этим интерпретацию М. И. Ростовцева, но своего объяснения не предложила[20]. Наиболее обстоятельно данный вопрос исследован Р. Алленом, выводы и наблюдения которого представляются весьма убедительными. Он, так же как Э. Хансен, обратил внимание на неодинаковое содержание слова "топы" в надписях эфебов Пергама и в других документах. В посвящении воинов Аттала II слово "топы" не может обозначать административно-территориальную единицу, так как речь в надписи идет о землях, не входивших в состав Пергамского царства, и значит просто "местности"[21].
В надписях эфебов Пергама "топы" обозначали определенную группу сельских общин, население которых не имело гражданских прав в Пергаме и находилось вне общественной городской жизни. Среди них важное место занимали военные поселения солдат малоазийского происхождения, устроенные поблизости от столицы. Одно из поселений называлось Μασδύη. Его связывают с воинами масдиэнами, которые получили гражданские права только по декрету 133 г. до н. э. (OGIS. 338). Р. Аллен также совершенно прав в том, что если бы "топы" из надписей эфебов были территориальными единицами страны, следовало бы ожидать более точного их определения, например "топы Херсонеса" и т. п.[22] Неконкретизированное их обозначение подтверждает принадлежность данных топов только к территории хоры города Пергама.
Очевидно, эту же категорию местечек (топов) упоминает недавно найденная почетная надпись (Malay H. Researches... 179). К сожалению, документ очень плохо сохранился. Почетное постановление составлено в честь некоего "эпистата местечка" (῾ὀ επιστάτης τοῦ τόπου), который был назначен царем. Судя по надписи, чествуемое лицо также имело должность стратега. Можно предположить, что почетная надпись составлена в честь стратега военного поселения, на которого также возлагались обязанности управления поселением, где проживали жители местного мисийского происхождения (в надписи в неясном контексте упоминаются мисийцы).
Иной смысл, нежели в списках эфебов, имеет слово "топы" в названиях административно-территориальных округов, где оно означает, видимо, просто "местности", "области"[23], а не свидетельствует о наличии соответствующей более мелкой административно-территориальной единицы внутри округа. Подтверждает это предположение название третьего из перечисленных выше округов, который включал в себя Эфес, местечки (τοποί) при Эфесе, равнины Кайстра и Килбианскую (Allen. The Attalid... 25). Равнины Кайстра и Килбианская не разделены на более мелкие единицы, а целиком вошли в состав провинции. Таким образом, вопрос о топах как административно-территориальных единицах Пергамского царства не может быть решен вполне определенно; нельзя исключать того, что унифицированного деления провинций всего царства на более мелкие территориальные области все-таки не существовало. Такую роль непосредственно играли сельские общины, входившие в состав административно-территориальных округов.
Как же в таком случае было организовано и как управлялось население, проживавшее в деревнях? Существовала ли у него общинная организация? Сам по себе факт наличия общинной организации сельского населения не вызывает у исследователей сомнения. Как писала Е. С. Голубцова, "сельская община в эпоху эллинизма выступает как определенный комплекс устойчивых социально-экономических и политических отношений... В эпоху эллинизма мы застаем уже издавна сложившиеся формы политической организации сельского населения - и κώμη, и χωρίον, и πύργιον, и αὐλή. Эти поселения, существовавшие в течение многих веков, имели свою администрацию и специфические, каждому из них присущие аграрные и социальные отношения - как между членами этих коллективов, так и с полисами, на землях которых некоторые из них находились"[24].
Приходится признать, что при достаточно основательной изученности сельской общины Малой Азии эпохи эллинизма в отечественной и зарубежной науке[25], мы весьма мало осведомлены о существовании, положении и развитии этой формы организации в составе Пергамского царства. Единственный документ, относящийся к данному вопросу, - это известное письмо Эвмена II некоему Артемидору по поводу деревни кардаков[26]: "Царь Эвмен Артемидору. Было прочитано мной то, что ты пишешь в письме, которое передали живущие в деревне кардаков: так как, расследовав (дело), ты находишь их терпящими убыток в своих хозяйствах, прикажи, чтобы им было разрешено иметь землю, которую они купили у Птолемея, деньги же не заплатили потому, что большинство из них исчезло; серебра с них не взыскивать. И затем следует исправить размеры подати: с каждого взрослого - родосскую драхму и четыре обола. В отношении тех, которые, потерпев убыток в своих хозяйствах, отягощены (недоимками), освободить от приписанного им за 16 лет, а с семнадцатого года (взимать) родосскую драхму и обол. И в отношении всего, что они ввозят из чужой страны, быть им свободными от налогов в течение трех лет, а тем, кто ушел из этого места, теперь же хочет вернуться, - в течение двух лет; исправить бывшую у них башенку, чтобы иметь укрепления, наняв архитектора; остальную работу пусть делают сами".
Характер данного поселения и статус его обитателей неясен. Кардаки были воинами, которых привлекали на свою службу эллинистические цари, на этом основании некоторые ученые считают их деревню военным поселением[27]. Вместе с тем, по мнению И. С. Свенцицкой, Г. Коэна и Кр. Милеты речь в документе идет о царских земледельцах[28], с чем согласен и автор данного сочинения. В надписи нет никаких указаний на то, что решается вопрос именно о военном поселении; даже жители его названы, строго говоря, не кардаками, а "живущими в деревне кардаков". Выражение οἱ κατοικοῦντες, как показали специальные исследования, имеет достаточно широкое значение и чаще используется в смысле "живущие", "населяющие", "обитающие", а не обозначает обязательно катеков - военных поселенцев[29]. Выражение οἱ κατοικοῦντες τῆν πόλιν καὶ τὴν χώραν "населяющие город и сельскую округу (хору)" стало в эпоху эллинизма устойчивым обозначением вообще людей, находившихся вне гражданского коллектива[30]. Против предположения о военном статусе проживавших в деревне кардаков говорят и условия их положения. Они выплачивали подушный налог (σύνταξις), тогда как в известных нам по источникам случаях военные поселенцы платили подоходный налог в размере десятой доли с зерна и других плодов и двадцатой доли с виноградника (RC. 51. Стк. 16-18).
Судя по документу, деревня находилась в полной власти царской администрации, которая получала налоги, могла по распоряжению монарха предоставить льготы, разрешить пользование землей. Вместе с тем некоторые черты косвенно указывают на наличие общинной организации. Так, обитатели деревни должны сами произвести работы по восстановлению укреплений. Как сказано в документе, за землю, купленную у Птолемея, крестьяне "плату тогда не отдали из-за того, что большинство из них рассеялось". Складывается впечатление, что расплачиваться за землю должны были не отдельные члены общины, а весь коллектив. К сожалению, полнее осветить устройство общины, ее органы управления невозможно из-за отсутствия данных. По мнению И. С. Свенцицкой, общая для многих регионов Ближнего Востока, в том числе и для Малой Азии, тенденция состояла в том, что в эллинистический период началось преобразование традиционных сельских общин в объединения, близкие к гражданской общине[31].
В Пергамском царстве имелось немалое число военных колоний, об организации которых и об управлении которыми будет сказано ниже, в разделе, посвященном армии.
На территории государства находилось значительное число храмов и храмовых общин. Известны поселения, возникшие около авторитетных среди греческого и местного малоазийского населения святилищ, - Гиерополь, Гиеракоме, Диосгиерон. Об отношениях храмов с центральной властью известно недостаточно.
Первые свидетельства о политике власти в отношении храмов и храмовых общин восходят к ранним Атталидам. Филетер, основатель династии Атталидов, и его преемник Эвмен I имели прочные отношения со святилищем Аполлона Хрестерия в городе Эги, осуществляли ему дарения, в том числе земельные. Сохранилась посвятительная надпись Филетера богу Аполлону Хрестерию (OGIS. 312). К северу от города Эги, в современном местечке Атчилар, была найдена его же надпись, выполненная на пограничном столбе. Эта стела обозначала границы земельного участка, который Филетер посвятил богу (Malay H. Researches... R 22). Другая надпись аналогичного содержания и назначения, но составленная от имени Эвмена I, сына Филетера, была найдена недавно также в районе города Эги (ibid. № 3).
В области Фригия, в городе Эзаны, находилось знаменитое святилище Зевса. Латинская надпись времени правления римского императора Адриана (117-138 гг.), связанная с определением земельных владений храмовой общины, сообщает о том, что границы территории храма и общины эзанитов были установлены царями Атталом и Прусием (имеются в виду Аттал I (241-197 гг. до н. э.) и Прусий I - царь Вифинии (235-182 гг. до н. э.). Этот и другие документы, связанные с земельными владениями храмовой общины Зевса Эзанского, по-разному интерпретировались специалистами. Не вдаваясь в подробности, которые не имеют для основного изложения принципиального значения, укажем, что Аттал I и Прусий I расширили земельные владения общины[32].
В середине II в. до н. э. гражданской общиной города Сарды был принят декрет в честь Тимарха, сына Менедема (Sardis. VII. I, 4), о котором сообщено следующее. Царем Эвменом II Тимарх был поставлен хранителем государственной казны (ὁ ῥισκοφύλαξ), а позже Аттал II назначил его неокором храма Артемиды в городе Сарды (стк. 2-3,10-11). Обязанности неокора, можно полагать, заключались в обеспечении государственного контроля за деятельностью святилища и за его доходами. Других надежных свидетельств о назначении Атталидами должностных лиц с контрольной властью в храмы нет. Специалисты допускают возможность назначения неокора в храм Аполлона в городе Гиеракоме, но это предположение ничем не доказывается. Видимо, практика прямого государственного управления жизнью храмов и храмовых общин не была распространена в государстве Атталидов.
В 185 г. до н. э. брат Эвмена II Аттал направил специальное письмо, в котором распорядился об освобождении поселенцев на земле храма Аполлона Тарсена от десятины на овец (RC. 47). Два письма раскрывают политику последнего пергамского царя Аттала III в отношении храмов. Одно адресовано поселению Гиеракоме и касается положения находившегося там популярного святилища персидской богини Анаит (RC. 68). Аттал III сохранил неприкосновенность (асилию) богини, подтвердив тем самым привилегию, данную храму прежними правителями (речь, видимо, о Селевкидах) и "предками" (предшественниками) царя, очевидно, Эвменом II и Атталом II (стк. 5-6)[33].
В другом, сильно фрагментированном письме, которое адресовано, по всей видимости, царскому должностному лицу, может быть, как предполагает Ч. Б. Уэллз, неокору храма в Гиеракоме, идет речь о предоставлении святилищу льготы (RC. 69). Храм имел постройки, здания, доход от использования которых поступал на организацию культа Аполлона (стк. 5-6). Аттал II предоставил людям, проживавшим на земле святилища, освобождение от налога (стк. 10-11). Какой сбор имеется в виду, неясно - может быть, подоходный с земли, со скота или налог на средства, получаемые от использования храмовых построек.
Страбон сообщает о том, что около города Эфеса находились озера, приносившие большие доходы. Принадлежали они богине, но цари отняли священную собственность, римляне же вернули ее назад (Strab. XIV. 26). В этом сообщении греческого писателя многое неясно. О какой богине идет речь? Видимо, это Артемида, святилище которой в Эфесе было популярно в греческом мире. Кто эти цари, наложившие руку на собственность богини? Ими могли быть или Селевкиды, или Атталиды, или обе названные династии, поскольку по условиям Апамейского договора 188 г. до н. э. Эфес перешел из-под власти Селевкидов под власть царей Пергама. В таком случае священные озера были отняты сирийскими правителями, а после 188 г. до н. э. автоматически перешли в собственность Атталидов. Снова мы вынуждены остановиться на предположении, констатируя недостаток материалов.
Судя по сохранившимся источникам, храмы и храмовые общины подчинялись государственной власти, которая осуществляла общее управление их жизнью. Несколько документов свидетельствуют о том, что цари предоставляли храмам земельные наделы, а также давали освобождение от тех или иных налогов. Следовательно, центральная власть, в принципе, обладала правом налогообложения святилищ и возникших на их основе общин. На чем строилось данное право монархии? Очевидно, на широко распространенном в эллинистическую эпоху представлении о праве монарха на земельный фонд страны, о праве распоряжаться доходами, имуществом как отдельных жителей страны, так и целых коллективов и общин[34].
Атталиды, видимо не пользовались широко данным правом в отношении популярных святилищ и храмовых общин и предпочитали предоставлять им свободу от налогов и известную самостоятельность во внутренних делах, получая в результате поддержку со стороны авторитетного жречества и достаточно многочисленных почитателей разных божеств. Складывается впечатление, что предоставление льгот некоторым святилищам превратилось в традицию и признавалось всеми царями династии, но, в соответствии с эллинистическими представлениями о характере власти царя и его отношений с подданными требовало утверждения при восшествии на престол нового монарха. Такое происхождение имеют, по мнению специалистов, письма Аттала III о льготах храму богини Анаит (RC. 68) и бога Аполлона в Гиеракоме (RC. 69). Естественным результатом развития некоторых храмов и храмовых общин Малой Азии в эпоху эллинизма явилось постепенное перерастание их в полисы греческого типа или включение в состав гражданских полисных общин[35].
Острова занимали в государстве Атталидов особое положение. К сожалению, снова приходится ссылаться на недостаток информации. О положении острова Андрос неизвестно почти ничего, а об острове Эгина имеется всего несколько документов. Эгина вошла в состав государства Атталидов в 210 г. до н. э., в период Первой Македонской войны. Остров фактически был продан Атталу I Этолийским союзом за 30 талантов и рассматривался государством как частное владение династии[36]. На острове сохранились традиционная полисная система самоуправления, институт гражданства, но также назначались царские ставленники-эпистаты, осуществлявшие контроль за жизнью общины. Э. Хансен отметила, что постановление народного собрания Эгины написано на койнэ, тогда как позже, в римское время, на острове пользовались при составлении официальных документов дорийским диалектом. Это свидетельствует о стремлении Атталидов определенным образом унифицировать делопроизводство, во всяком случае, в некоторых из подчиненных полисов[37].
Остров Андрос был включен в состав владений царей Пергама в 199 г. до н. э. (Liv. XXXI. 45, 7), в годы Второй Македонской войны, и управлялся скорее всего таким же образом, как и Эгина.
Следует заключить, что в стране отсутствовала унифицированная система административно-территориального деления наподобие той, какая сложилась в Египте. Наиболее важные части государства были выделены в провинции - достаточно крупные административно-территориальные округа. Первичными административными единицами были полисы, управлявшие собственной хорой, а также сельские территориальные общины, военные поселения и храмовые общины. В организации управления страной Аттал иды гибко сочетали принцип общинного самоуправления с системой державного подчинения и покоящегося на силе диктата царских ставленников. Относительно небольшие размеры Пергамского царства позволяли Аттал идам тщательно контролировать деятельность провинциальных наместников, градоправителей и общин.


[1] Бикерман Э. Государство... С. 5-9.
[2] Imhoof-Blumer F. Portratkopfe auf Antiken Münzen hellenischer und hellenisierter Volker. Leipzig, 1885. S. 32; Hansen E. Op. cit. P. 216 f. Классификация и описание монет с изображением Филетера даны в монографии: Westermark U. Das Bildnis des Philetairos von Pergamon. Stockholm, 1961.
[3] Например: Allen R. Op. cit.P. 208. № 2. Стк. 9 (Афины); P. 209.X2 3.Ctk. 10-11, 17, 18, 28-29, 38 (Малла на острове Крит), Р. 210. № 4. Стк. 3 (Дельфы); Р. 211. № 7. Стк. 6 (Телмесс); Р. 212. № 9. Стк. 2, 12,16 (Дельфы); Р. 219. № 14. Стк. 2 (Милет). Ср.: Бикерман Э. Государство... С. 9, также С. 13, 16; Rostovtzeff M. Pergamum // CAH. Vol. 7. 1928. P. 160.
[4] Hansen E. Op. cit. P. 19-20, 22-23, 39-42, 46, 93-96, etc.; Allen R. Op. cit. P. 15 f., 25-26, 86-87.
[5] Cardinali G. Op. cit. P. 173-174.
[6] Keil-Premerstein. I. 95; II. 223; Schuchhardt C. Die Makedonischer Kolonien zwischen Heimos und Kaikos //AM. 1888. Bd. XIII. S. 1-17; Schulten A. Die Makedonischen Militar-kolonien // Hermes. 1897. Bd. XXXII. S. 523-537; Meyer Ed. Die Makedonischen Militarko-lonien II Hermes. 1898. Bd. XXXIII. S. 643-647.
[7] Welles Ch. B. RC. P. 239-240.
[8] Голубцова Е. С. Сельская община Малой Азии. III в. до н. э. — III в. н. э. M., 1972. С. 152 сл.; она же. Идеология и культура сельского населения Малой Азии. I—III вв. М., 1977. С. 11 сл., 45, 47, др. См. также: Баюн Л. С. Этноязыковая ситуация на эллинистическом Востоке // Эллинизм: Восток и Запад. М., 1992. С. 270-280.
[9] Allen R. Op. cit. P. 86 f.
[10] Бикерман Э. Государство... С. 184.
[11] Allen R. Op. cit. P. 91.
[12] Dittenberger W. OGIS. Vol. 1. P. 538. Not. 7.
[13] II Macch. 4, 27; Бикерман Э. Государство... С. 103.
[14] Crampa J. Labraunda. Vol. III. The Greek Inscriptions (Period of Olympichos). Lund, 1969. P. 121. Not. I. См. также: Magie D. RRAM. Vol. 1. P. 97.
[15] AM. 1907. Bd. XXXII. № 335-336, др.; 1908. Bd. XXXIII. № 10,19,20,21,22,23, др.; 1910. Bd. XXXV. № 12, 13, 16, 19, др.
[16] AM. 1910. Bd. XXXV. № 11.
[17] AM. 1902. Bd. XXVII. № 132,133,134; 1907. Bd. XXXII. № 309-314,322,324,326, 327, 329, 331; 1910. Bd. XXXV. № 11, 12, 19.
[18] Относительно датировки надписи см.: Dillenberger W. OGIS. Vol. I. P. 508. Not. 2.
[19] Rostovtzeff. SEHHW. Vol. I. P. 561.
[20] Hansen E. Op. cit. P. 186-187.
[21] Allen R. Op. cit. P. 94.
[22] Ibidem. P. 93-94, 176-177.
[23] Ibidem. P. 94-95.
[24] Голубцова Е. С. Сельская община... С. 60.
[25] Голубцова Е. С. Очерки социально-политической истории Малой Азии в I—III вв. (Независимая сельская община). М., 1962; она же. Формы зависимости сельского населения Малой Азии в III—I вв. до н. э. // ВДИ. 1967. № 3; она же. Сельская община...; она же. Идеология и культура...; Свенцицкая И. С. Зависимое население на землях городов Западной Малой Азии в период эллинизма // ВДИ. 1957. № 3; она же. Земельные владения городов Западной Малой Азии в период эллинизма // ВДИ. 1960. № 3; Rostovtzeff M. Studien zur Geschichte des Romischen Kolonates. Leipzig, 1910; Broughlon T. R. S. Roman Asia //An Economic Survey of Ancient Rome. Vol. IV. Baltimore, 1938; Schuler Chr. Landlische Siedlungen und Gemeinden im hellenistischen und romischen Kleinasien. München, 1998; Mileta Chr. Der König und sein Land. Untersuchungen zur Herrschaft der hellenistischen Monarchen über das königliche Gebiet Kleinasiens und seine Bevölkerung. Berlin, 2008.
[26] Издание документа: Segre M. Inscrizioni di Licia //Clara Rhodos. 1938. Vol. IX. P. 190. Перевод И. С. Свенцицкой: Хрестоматия по истории Древней Греции. М., 1964. С. 518. Перевод Е. С. Голубцовой: Голубцова Е. С. Сельская община... С. 19. Мы приводим перевод И. С. Свенцицкой.
[27] Голубцова Е. С. Сельская община... С. 20; Corsaro M. Oikonomia... P. 1200-1201.
[28] Свенцицкая И. С. Зависимое население... С. 96; Cohen G. Hellenistic Settlements in Europe, the Islands and Asia Minor. Berkeley; Los Angeles; Oxford, 1995. P. 330; Mileta Chr. Der Konig... S. 97.Anm. 265.
[29] Голубцова Е. С. Сельская община... С. 17. См. также: Robert L. Etudes anatoliennes. Paris, 1937. P. 191-194; Cohen G. Katoikiai, katoitoi and Macedonians in Asia minor //Ancient Society. 1991. Vol. 22. P. 43-44.
[30] Свенцицкая И. С. Зависимое население... С. 93-94; Cohen G. Ibidem.
[31] Свенцицкая И. С. Особенности гражданской общины на эллинистическом Ближнем Востоке // ВДИ. 1999. № з. С. 37, также с. 35-36.
Элементы самоуправления сохраняли сельские общины и в Понтийском царстве, хотя царская власть осуществляла над ними контроль (Сапрыкин С. Ю. Понтийское царство... С. 237-239, 241).
[32] Об общине Зевса Эзанского и связанных с ее земельными владениями материалах см.: Периханян А. Г. Храмовые объединения Малой Азии и Армении. М., 1959. С. 35-40; Свенцицкая И. С. Святилища в социально-политической структуре эллинистического полиса (на примере Западной Малой Азии) // Проблемы отечественной и всеобщей истории. Вып. 5. Античный полис. Л., 1979. С. 65; Rostovtzeff M. SEHHW. Vol. 2. P. 648; Jones A. H. M. The Greek City from Alexander to Justinian. Oxford, 1940. P. 309-310. Not. 58; Allen R. Op. cit. P. 97. Not. 84.
[33] Welles Ch. B. RC. P. 277. В документе говорится о неприкосновенности именно богини, а не храма, как обычно. Об институте асилии в эпоху эллинизма см.: Тарн В. Эллинистическая цивилизация... С. 92-93; ГлускинаЛ. М. Асилия... С. 82 сл. Возможно, административный контроль над храмами и в самой системе управления храмовыми общинами мог приобретать в отдельных случаях достаточно мелочный характер. Об этом свидетельствует открытая недавно на территории Лидии надпись, относящаяся ко времени правления Эвмена II, составленная, видимо, непосредственно после перехода малоазийских владений Селевкидов в руки пергамских царей в 188 г. до н. э. Жрец храма Аполлона в Плеврах (Лидия) обращается с запросом к верховному жрецу за разрешением возвести стелу с именами посвященных лиц и просит направить по этому поводу распоряжение эконому Аск-лепиаду. Жрец при этом ссылается на то, что прежде он посылал соответствующий запрос должностному лицу царя Антиоха III. Следует подчеркнуть, что этот документ, видимо, отражает управленческие традиции Селевкидов, которые в данном случае в государстве Атталидов еще продолжали действовать (Ma J. Antiochos III... P. 146-147, 371-372).
[34] Кошеленко Г. А. Греческий полис на эллинистическом Востоке. М., 1979. С. 239, 247,289. С. Ю. Сапрыкин отмечает, что в Понтийском царстве святилища были наделены самоуправлением, но при этом состояли под жестким царским контролем: Сапрыкин С. Ю. Понтийское царство. С. 248-266. Ср.: с. 258 (о храме в Комане), с. 264-265 (о храмовом святилище Мена в Кабире).
[35] Свенцицкая И. С. Святилища... С. 62, 64, 66; она же. Особенности гражданской общины... С. 29-34; Сапрыкин С. Ю. Понтийское царство. С. 257,264,265, др.; Hansen E. Op. cit. P. 165-166.
[36] Hansen E. Op. cit. P. 167; Allen R. Attalos I and Aigina II ABSA. 1971. Vol. 66. P. 2.
[37] Hansen E. Op. cit. P. 167.