Книга XX

*[1]

Надежды Антиоха на помощь эллинов в войне против римлян не оправдались: эллинские народы или уклонились от войны, или дали Антиоху нерешительный ответ, или озабочены были домашними делами (1-3). Упадок Беотии по сравнению со временем битвы при Левктрах; война беотян с этолянами; порча нравов в среде беотян; переход беотян на сторону македонских царей: беотиец Неон (4-5). Бездействие судов в Беотии; обжорство и пьянство беотян; бедствия беотян заслуженные; война беотян с римлянами (6-7). Военное бездействие Антиоха и пиршества его в Халкиде по случаю бракосочетания; поражение Антиоха и этолян римлянами (8). Взятие римлянами Гераклеи, этолийского города, переговоры этолян о мире с римским консулом М. Ацилием Глабрионом в Гераклее и с Л. Валерием Флакком в Гипате; значение выражения: "отдать себя под охрану римлян"; насилие римского консула над послами этолян; возобновление военных действий между этолянами и римлянами (9-10). Этолийский посол Никандр при возвращении от Антиоха попал в плен к Филиппу; старания Филиппа расположить этолян в свою пользу (11). Филопемен отклонил от себя денежную награду, предложенную лакедемонянами за освобождение от Набиса (12). Города: Корак, Аперантия (13).

1. Сношения Антиоха с этолянами и беотянами. ...Этоляне выбрали из числа апоклетов тридцать человек для совещаний с царем[2]. <...> Он созвал апоклетов и совместно с ними обсуждал положение дел (Свида ).
2. ...Когда Антиох обратился через посольство к беотянам[3], сии последние отвечали послам, что тогда и обсудят предложения царя, когда он прибудет к ним сам (О посольствах ).
3. Сношения Антиоха с эпиротами и элейцами. ...Пока Антиох держался в Халкиде, к нему в начале зимы[4] явились посольства Харопа от эпирского народа и Каллистрата от элейцев. Эпироты убеждали царя не вовлекать их преждевременно в войну с римлянами во внимание к тому, что земля их со стороны Италии лежит впереди всей Эллады. Если царь, продолжали они, собственными силами в состоянии прикрыть Эпир и сделать его неуязвимым, они откроют ему свои города и гавани; если же в настоящее время он считает свои силы для этого недостаточными, то да простит он эпиротам их страх перед войною с римлянами.
...Что касается элейцев, то они просили прислать в их город вспомогательный отряд, ибо ахеяне постановили идти на них войною, и они со страхом ожидали их нападения. Эпиротам царь отвечал, что пришлет к ним послов для переговоров об общих выгодах обеих сторон, а к элейцам отрядил тысячу человек пехоты под начальством критянина Эвфана (там же ).
4. Порча нравов в Беотии. ...Уже с давнего времени беотяне[5] находились в состоянии упадка в противоположность более далекому прошлому, когда государство их процветало и славилось. Так, беотяне времен сражения при Левктрах стяжали себе и громкую славу, и могущество, а в ближайшее к тому время, при союзном стратеге Амеокрите, они почему-то начали утрачивать оба приобретения. С этой поры, впрочем, они не только утратили приобретенные блага, но усвоили себе поведение, совсем не похожее на прежнее, и делали все, что от них зависело, для того, чтобы омрачить былую славу. Так, когда ахеяне побуждали их к войне с этолянами, беотяне, разделяя настроение ахеян и заключив союз с ними, тогда же начали войну против этолян[6]. Этоляне с войском вторглись в Беотию, а беотяне, не дождавшись прибытия ахеян, которые были уже в сборе и готовились помочь им, дали сражение этолянам, но были разбиты и со времени этой битвы так упали духом, что не отваживались более на борьбу, как бы ни была она почетна; воздерживались от участия общими силами в каком бы то ни было предприятии или битве эллинов, и, отдаваясь обжорству и попойкам[7], пали, расстроив и тело свое, и душу. 5. Вот главные примеры их безрассудства: немедленно после упомянутого выше поражения они покинули ахеян и примкнули к этолийскому народу. Когда по прошествии некоторого времени этоляне подняли войну против Деметрия, отца Филиппа, беотяне покинули этолян; но как только Деметрий явился с войском в Беотию, они отдали себя в полное распоряжение македонян, даже не пытаясь бороться с ними. Однако слабая искра прежней доблести держалась еще в беотянах, и некоторые из них оскорблялись зависимостью от македонян и подчинением им во всем. Следствием этого была жестокая распря между недовольными Македонией, с одной стороны, и предками Брахилла, Аскондом и Неоном, преданнейшими в то время друзьями Македонии, - с другой. Борьба кончилась торжеством Асконда при следующих обстоятельствах: Антигон,[8] опекун Филиппа по смерти Деметрия, шел морем по каким-то делам у берегов Беотии, но близ Ларимны[9] застигнут был отливом, и корабли его неожиданно очутились на суше. В это время носились слухи, что Антигон замышляет вторжение в Беотию. Неон, тогдашний гиппарх беотян, со всей беотийской конницей объезжал страну, наблюдая за безопасностью ее обитателей, и на пути подошел к Антигону и его отряду, которые решительно не знали, как им выйти из беды. Хотя и было во власти Неона причинить тяжкий урон македонянам, но он, вопреки ожиданию самих македонян, предпочел пощадить их. Все беотяне одобряли такой образ действий; одни фиванцы остались недовольны исходом. Что касается Антигона, то вскоре с наступлением прилива он освободил свои корабли от груза и с чувством большой благодарности к Неону за то, что тот не воспользовался случаем для нападения, продолжал задуманный путь в Азию. Вот почему впоследствии, когда царь одержал победу над спартанцем Клеоменом и достиг власти над Лакедемоном, сделан был начальником Спарты Брахилл в благодарность за услугу, оказанную Антигону отцом его, Неоном; по этой же причине род Брахилла быстро возвысился. Впрочем, царские милости к беотянам на этом не остановились: и сам Антигон, и Филипп не переставали поддерживать своих друзей деньгами и продовольствием; вскоре они сломили враждебную им партию в Фивах и обратили всех фиванцев на сторону Македонии за весьма немногими исключениями. Так возникли дружественные связи Неонова дома с македонскими царями, так начало возрастать его благосостояние.
6. Политический упадок Беотии. Государство беотян было окончательно расстроено, и у них в течение чуть не двадцати пяти лет не было постановлено ни одного приговора ни по частным жалобам, ни по государственным делам. Должностные лица посылали граждан то на службу в укреплениях, то в походы, требовавшие участия всего населения, и тем постоянно задерживали отправление правосудия. Кроме того, иные из союзных стратегов выдавали беднякам даже из государственной казны жалованье. Вследствие этого народ привык слушаться и облекать властью таких людей, по милости коих мог бы не только избегать ответственности перед судом за преступления и долги, но еще каждый раз получить что-либо из общественных средств. Такому упадку нравов больше всех содействовал Офельт тем, что постоянно измышлял все новые и новые мероприятия, которые первое время сулили народу выгоды, но должны были впоследствии привести всех беотян к верной гибели. К этому присоединился другой несчастный обычай, именно: люди бездетные, умирая, не оставляли имущества своего в наследство родственникам, как было у них в обыкновении раньше, но завещали на пиры и попойки, обращая его в общую собственность друзей своих. Было немало и таких беотян, которые, имея детей, отделяли большую часть своего состояния для застольных сотовариществ, благодаря чему у многих беотян бывало больше обедов в месяц, чем дней. Из ненависти к подобным порядкам и по воспоминанию о прежнем союзе с ахеянами, мегаряне снова примкнули к ахеянам и действовали заодно с ними. Дело в том, что мегаряне с самого начала, со времени Антигона Гоната, были в союзе с ахеянами, а когда Клеомен утвердился на Истме и отрезал их от ахеян, мегаряне соединились с беотянами, получив на то согласие ахеян. Однако незадолго до описываемых нами событий они возвратились к союзу с ахеянами, так как недовольны были образом действий беотийского государства. С другой стороны, беотяне находили поведение мегарян обидным для себя и в гневе пошли на них всем войском в полном вооружении. Когда мегаряне нимало не смутились появлением неприятеля, беотяне рассердились еще больше, начали осаждать город, а потом повели против него приступ. Но беотянами овладел панический ужас, как скоро распространилась молва, что тут же находится и Филопемен с ахеянами; тогда они покинули лестницы у городской стены и бежали без оглядки домой.
7. ...При всех этих недостатках управления, беотяне благополучно пережили[10] времена Филиппа и Антиоха; зато вскоре[11]после этого напасти не миновали их, и судьба как бы намеренно, с целью возместить за прежнее благосостояние послала им тяжелые испытания. Но рассказ об этом мы отлагаем до дальнейших частей истории (О добродетелях и пороках ).
Враждебные действия беотян против римлян. ...Предлогом[12] для вражды против римлян послужило беотийскому народу умерщвление Брахилла и поход Тита против Коронеи[13], предпринятый ради отмщения за римлян, которые были убиты по дорогам; однако настоящей причиной отчуждения от римлян было упомянутое выше расстройство в делах. При приближении царя начальствующие лица беотян[14] вышли из города навстречу ему, приветствовали его радостными речами и проводили в Фивы[15] (там же ).
8. [16]Антиох в Халкиде. Его бракосочетание. ...Прозванный Великим Антиох, могущество которого сломлено было римлянами, по прибытии в Халкиду, что на Эвбее, праздновал свое бракосочетание, хотя ему было пятьдесят лет от роду[17], и он взял на себя, по его же собственным словам, две труднейшие задачи: освобождение эллинов и войну против римлян. Влюбившись в халкидскую девушку, Антиох в самое время войны предавался пьянству и пирам и думал только о свадьбе. Девушка, красивейшая из женщин, была дочь Клеоптолема, одного из знатных халкидян. Совершенно забыв о делах, Антиох проводил зиму безотлучно в Халкиде, занятый свадьбой. Невесту свою он тоже назвал Эвбеей. Потерпев поражение в войне,[18] Антиох вместе с новобрачной бежал в Эфес[19] (Афиней ).
...Погибло все войско, за исключением пятисот человек, находившихся вблизи царя, и из тех десяти тысяч человек, которых царь переправил за собою в Элладу, спаслись весьма немногие (Ливий ).
9. Мирные переговоры с римлянами. ...Когда Гераклея перешла в руки римлян, стратег этолян Фений и его сторонники решили отправить к Манию[20] посольство для переговоров о прекращении военных действий и о заключении мира, ибо они понимали трудности положения Этолии и ясно представляли себе, какая участь ожидает прочие города. По этим соображениям отправлены были послами Архедам, Панталеонт и Халес. На свидании с римским консулом[21] послы приготовились было говорить очень долго, но Маний оборвал их и не дал продолжать. Консул объявил, что теперь ему не до речей, так как он слишком занят разделом гераклейской добычи. Изъявив согласие на десятидневное перемирие, он обещал послать с ними вместе Луция и предложил сообщить ему их желания. По заключении перемирия Луций явился в Гипату[22], где и велись длинные переговоры о делах. Ошибки этолян. Этоляне начали было защищаться издалека, ссылаясь на прежние дружественные отношения их к римлянам. Но Луций прервал их речь замечанием, что подобная самозащита не идет к настоящему положению, ибо добрые старые отношения нарушены самими этолянами; они же вызвали и нынешнюю войну, так что прежняя дружба ничего не значит при настоящих обстоятельствах. Маний советовал не тянуть долее защиты, заменить ее просьбами[23] и довольствоваться тем, если консул простит им их вину. После длиннейших переговоров этоляне решили доверить свою судьбу Манию и отдать себя под охрану римлян[24], не зная смысла этих слов: их ввело в заблуждение слово "охрана", как бы обещающее довольно милостивое обращение. Между тем у римлян выражение "отдать себя под охрану" значит то же, что "отдать себя на усмотрение победителя".
10. Насилие Мания над посольством этолян. ...Приняв такое решение, этоляне отправили вместе с Луцием Фения и товарищей, которые и должны были сообщить поскорее Манию решение этолян. Послы явились к консулу, повторили в свою защиту сказанное раньше и в конце речи объявили постановление этолян отдать себя под охрану римлян. Маний прервал говорящего вопросом: "Так ли это действительно, этоляне?" И когда те отвечали утвердительно, Маний продолжал: "Теперь никто из вас, во-первых, не вправе ни по своей воле, ни по решению народа переправляться в Азию; во-вторых, вы обязаны выдать Дикеарха и эпирота Менестрата[25], - который в то время пришел с подкреплением в Навпакте, - с ними также Аминандра царя и тех из афаманов, которые вместе с царем присоединились к этолянам". "Но требования твои, - воскликнул вдруг Фений,- и несправедливы, и противоречит обычаям эллинов". Тогда Маний не столько потому, что был раздражен этими словами, сколько из желания привести Фения к сознанию его положения и навести ужас на него, сказал: "И вы еще будете напоминать мне об эллинских обычаях, говорить о долге и приличии после того, как отдали себя под охрану римлян![26] Да если только захочу, я велю заковать всех вас в цепи и отвести в тюрьму". С этими словами Маний велел принести оковы и надеть каждому из этолян железный ошейник[27]. Фений и его товарищи стояли оцепеневшие, не говоря ни слова, как будто эта необычайность обращения сковала и тело их, и душу. Однако Луций и некоторые другие из соприсутствующих трибунов просили Мания не обижать явившихся к нему граждан, ибо они облечены званием послов. Маний внял их совету. Тогда начал говорить Фений, объявив, что как он, так и апоклеты согласны принять требования Мания; но для того, чтобы условия эти вошли в силу, необходимо еще согласие народа. Маний признал справедливыми слова Фения; тогда сей последний просил перемирия еще на десять дней. Перемирие было дано, и стороны разошлись. По прибытии в Гипату послы сообщили апоклетам[28] все случившееся, равно как речи, какие были произнесены во время переговоров. Только теперь по выслушании послов этоляне поняли свою ошибку и предстоящую тяжелую участь. Апоклеты постановили отправить письма по городам и созвать этолян для обсуждения требований консула. Решимость этолян продолжать войну с римлянами. Но когда разнеслась молва о тех обидах, какие претерпел Фений и его товарищи, народ пришел в такую ярость, что никто не захотел даже явиться в собрание[29]. Обсуждать условия Мания сделалось, таким образом, невозможным, а в это самое время возвратился из Азии Никандр; он высадился в Малийском заливе в Фаларах[30], откуда и отплыл было в Азию. Когда он рассказал о том внимании, каким почтил его царь, о его обещаниях на будущее время, этоляне еще меньше стали заботиться о приведении мирных переговоров к концу. Посему, как только десятидневный срок перемирия истек, война этолян с римлянами возобновилась.
11. Переговоры Филиппа с Никандром. ...Нижеследующее приключение с Никандром нельзя было обойти молчанием. На двенадцатый день после отъезда Никандр возвратился из Эфеса в Фалары. Римлян он застал еще в Гераклее, а македоняне, хотя отступили от Ламии[31], стояли лагерем недалеко от города. Деньги каким-то чудом он доставил в Ламию, а сам сделал попытку проникнуть ночью в Гипату между двумя неприятельскими стоянками,[32] но попал в руки передовой стражи македонян и был приведен к Филиппу еще до окончания пиршества[33]. Никандр в страхе ожидал для себя или жестоких истязаний от разгневанного Филиппа, или выдачи римлянам. Но как скоро царь был осведомлен о случившемся, он приказал страже Никандра обходиться с ним ласково и оказывать ему всяческое внимание. Немного спустя царь встал сам из-за стола и, подошедши к Никандру, долго укорял этолян за их безрассудное поведение вообще, зато, во-первых, что они накликали римлян на эллинов, потом призвали Антиоха; но все-таки царь предлагал им забыть прошлое и искать дружбы с ним, чтобы одна сторона не отягощала бедственного состояния другой[34]. Царь поручил Никандру передать его слова правителям этолян, а самого Никандра просил памятовать оказанную ему милость и отправил его под сильным прикрытием, отдав приказ вожатым доставить его невредимым в Гипату. Никандр, которого изумило такое обхождение, совершенно для него неожиданное и необычайное, возвратился теперь к своим и оставался со времени этой беседы с царем неизменно преданным царскому дому македонян. По этому самому и позднее, во времена Персея, Никандр, обязанный признательностью к царям, не желал мешать замыслам Персея, был заподозрен в измене, оклеветан и наконец отозван в Рим, где и скончался (О посольствах ).
12. [35]Филопемен награжден лакедемонянами. Лакедемоняне[36] тщетно искали в своей среде гражданина, который согласился бы говорить об этом с Филопеменом, хотя в большинстве случаев бывает много желающих извлечь выгоду для себя[37] из доставления известий о подобных милостях, чтобы завязать при этом дружбу и добрые отношения: однако в деле Филопемена не находилось решительно никого желающего доставить весть о благодарности. Наконец, чтобы выйти из затруднения, лакедемоняне посредством голосования выбрали для этого Тимолая, как гражданина, искони связанного с Филопеменом узами гостеприимства и долговременной личной дружбой. Два раза ходил Тимолай с этим поручением в Мегалополь, но не осмеливался о нем заговаривать; наконец, придя в третий раз и преодолев робость, он решился упомянуть о подарке. Сверх всякого ожидания Филопемен ласково выслушал это известие, и Тимолай был очень рад, что выполнил поручение; тут же Филопемен сказал, что через несколько дней будет в Лакедемоне, ибо желает поблагодарить всех должностных лиц за подарок. Когда после того он пришел в Лакедемон и был приглашен в сенат, то объявил, что расположение лакедемонян ему давно известно, и красноречивейшим выражением его служит предлагаемый теперь венок и оказываемый при сем почет, что добрыми чувствами лакедемонян он дорожит, но не доволен выражением этих чувств: не друзьям должно оказывать подобные почести и подносить венок, ибо отрава[38] его никогда не будет смыта венценосцем, но гораздо скорее врагам; тогда друзья, сохраняя независимость, будут пользоваться доверием ахеян, когда предложат помочь Спарте; в то же самое время враги их, проглотив приманку, вынуждены будут или поддерживать своими речами друзей, или молчать, не будучи в силах вредить им.
...Далеко[39] не одно и то же, судить ли о событиях со слов других или самому быть их очевидцем, и в каждом отдельном случае весьма пригодно знание достоверное (Сокращение ватиканское )[40].
13. Географические отрывки. ...Корак[41], город между Каллиполем и Навпактом (Стеф. Визант. ).
...Аперантия[42] - город Фессалии (там же ).


[1] В XVIII книге рассказ останавливается на событиях 558 г. от основания Рима (196 г. до Р. X.), отрывки XX книги относятся к событиям 562 и 563 гг. от основания Рима (192—191 гг. до Р. X.); следовательно, утраченная XIX книга посвящена была 559, 560 и 561 гг. от основания Рима (195—193 гг. до Р. X.), ол. 146, 1. 2. 3. В списках Полибиева сочинения не сохранилось от XIX книги ничего; но имя нашего автора, как источника, упоминается по поводу событий этого периода у Плутарха и Ливия. В рассказе о подавлении мятежа среди покоренных римлянами народов Иберии (559—195) находится у Плутарха следующее известие Полибия: «По приказанию Катона стены городов, лежащих по сю сторону реки Бетиса, были разрушены; городов здесь было очень много с многолюдным воинственным населением» (Cato 10. Ср.: Liv . XXXIV 27; Appian. Hisp. 41). Другое известие, сохраненное Ливием (XXXIV 50), относится к событию следующего года (560—194), к окончательному замирению Эллады Т. Кв. Фламинином и к следовавшему засим добровольному очищению эллинской территории от римских войск. В награду за услуги римский консул на общеэллинском собрании в Коринфе потребовал только возвращения без выкупа тех плененных в пуническую войну римлян, которые по распоряжению Ганнибала были проданы в Элладу. «Что таких пленных было очень много, видно из показания Полибия, по словам коего, выкуп их стоил ахеянам сто талантов, ибо они постановили уплачивать частным владельцам за каждого пленного по пятисот денариев: по этому расчету в Ахайе было тысяча двести пленных». «Судя по этому числу», заключает Ливий, «можно догадываться, как много было римских пленных во всей Элладе». В. Максим определяет общее число выкупленных на свободу римлян в 2000 человек (V 26). Главная доля содержания утраченной книги может быть восстановлена по Ливию. Это — война ахеян с участием римских войск Фламинина против Набиса, примирение римлян со спартанским тираном и удаление римлян из Эллады (XXXIV 22—41; 48—52). К 561 или 193 г. относятся известия Ливия, также из Полибия, о посольствах от Антиоха и других восточных царей и от эллинских городов Рима, о враждебных римлянам речах и делах этолян перед войною с Антиохом, о переговорах в Эфесе между Антиохом, с одной стороны, римскими послами, Эвменом, представителями различных эллинских городов — с другой, предвещавшие войну с Антиохом (XXXIV 57—59; XXXV 12—19). В этой же книге немало места отведено было Ганнибалу после бегства его из Карфагена к Антиоху (Liv . XXXIII 45—49; XXXIV 60—61; Appian . Syr. 7. 8). Аппиан, Диодор, Плутарх дополняют сведения автора о содержании XIX кн. Ср.: Nissen. Krit. Untersuchung. 151 сл. 159—165, 167—170, 327 сл.
Что касается XX книги, обнимающей события 562 и 563 гг. от основания Рима (192 и 191 гг. до Р. X.), то утраченное начало ее содержало в себе повесть о войне ахеян с Набисом, которая рассказана со слов нашего автора Ливием (XXXV 25—30. Ср.: Plut. Philop. 14). Здесь упоминается Ликорт, отец Полибия, в звании военачальника тарентинцев (29), но особенно превознесено военное искусство Филопемена, почти уничтожившего войско Набиса. Дальше речь шла о собрании магнетов в Деметриаде, на которое допущены были и другие эллины, а также Фламинин. Масса народа жаждала войны против римлян и возлагала самые смелые надежды на Антиоха. Главными подстрекателями к войне были этоляне. Они хитростью завладели Деметриадою (34) и Лакедемоном, где умертвили Набиса, но тут же был убит и начальник этолян (35— 36); засим Лакедемон был привлечен Филопеменом к ахейскому союзу (192 г.), а этолянам не удалось отторгнуть Халкиду от союза с римлянами. Событиями, ближайшими к переходу Антиоха в Элладу, были посольство Публия Корнелия Сципиона Африканского Старшего в Эфес к сирийскому царю, встреча Сципиона с Ганнибалом, а также прибытие к Антиоху посольства этолян (Appian. Syr. 9—12). Антиох высадил свои войска в Деметриаде, а в Ламии присутствовал на союзном собрании этолян. Постановлением этолян об избрании 30 апоклетов (principes) в советники царю заключается 45-я глава XXXV книги Ливия, и начинаются наши отрывки XX книги.
[2] с царем... Он созвал... В середине, примерно, выпущены слова: на следующий день: υ̉στερά̉ΐος; rex postero die cum apocletis eorum, unde bellum ordiretur, consultabat. Liv. XXXV 46 нач.
[3] к беотянам... Из Ливия (46 сл.) мы знаем, что по совещании с апоклетами Антиох сделал напрасную попытку привлечь Халкиду на свою сторону, потом отправил посольства к афаманам, ахейцам и беотянам. Царь афаманов Аминандр обнаружил готовность присоединиться к Антиоху; ахеяне, среди коих находился и Тит Квинкций, отвечали послам Антиоха и этолян отказом. О беотянах Ливий говорит почти словами Полибия: Beoti nihil certi responderunt: cum Antiochus in Boeotiam venisset, tum quid sibi faciundum esset se deliberaturos esse (50). Ливий только рассказывает, как взята была Халкида Антиохом, несмотря на помощь, оказанную городу ахеянами, Квинкцием и Эвменом (50—51). Ср.: Diod. XXIX 1; Appian. Syr. 12. В следующем (563 или 191) римляне объявили войну Антиоху, ведение коей поручено было консулу Манию Ацилию Глабриону. Liv. XXXVI 1—4; Appian. Syr. 15.
[4] в начале зимы... Т. е. в конце 192 и в начале 191 г. до Р. X., в консульство П. К. Сципиона и Мания Ацилия Глабриона. Нашему отрывку соответствует у Ливия XXXVI 5. По словам Ливия, и Антиох со своей стороны рассылал послов по эллинским городам.
[5] беотяне... Речь идет о союзе беотийских городов с общим управлением и союзными властями: во главе союза стоял стратег, начальник союзных войск; ближайшим товарищем его был начальник союзнической конницы, гиппарх (5 ). Упоминаемый ниже Амеокрит — имя неизвестное. С приурочением к XX кн. содержание этого места передается Афинеем (X р. 418 а).
[6] ахеяне... этолян... Речь идет, вероятно, об участии беотян в войне против Клеомена и в союзнической. II 65. IV 9. 15.
[7] обжорству и попойкам πρὸς ευ̉ωχίαν καὶ μέθας. Почти те же слова употребляет историк для характеристики древнейшей аристократии в период упадка: ο̉ρμήσαντες... ε̉πὶ μέθας καὶ τὰς ά̉μα ταύταις α̉πλήστους ευ̉ωχίας (VI 8 ).
[8]  Антигон Досон.
[9] близ Ларимны... Приморский город Беотии, теперь Bazaraki.
[10] пережили διωλίσθων проскользнули, извернулись.
[11] вскоре ε̉ν τοΐς ε̉ξη̃ς καιροΐς, разумеются события 171 г. до Р. X., когда начиналась война римлян с Персеем. Liv. XLII 43—44.
[12] Предлогом и проч. Всему этому отрывку соответствует несколько строк у Ливия. XXXVI 6 нач.
[13] против Коронеи... На западном берегу Копаидского озера, близ теперь Camari. Поход Т. Квинкция на Коронею совершен в 196 г., когда беотяне отказались заплатить 500 талантов за убитых ими в таком же числе римлян. Liv. XXXIII 29.
[14] начальствующие лица беотян οι̉ τω̃ν Βοιωτω̃ν ά̉ρξαντες Boeotiae principes. Liv. В наших отрывках недостает известий, сохранившихся у Ливия (6—10) и отчасти у Аппиана (Syr. 13. 14. 16) о переходе беотян на сторону Антиоха, о военном совете Антиоха с этолийскими старейшинами, где присутствовал и Ганнибал, о том, как Антиох обидел Филиппа погребением останков, павших при Киноскефалах македонян, о военных действиях его в Фессалии и возвращении в Халкиду на зимнюю стоянку.
[15] ibid. в Фивы... После этих слов в Турском списке значится, что это — конец XX книги; посему следующий в этом списке отрывок, отвечающий нашему XXI 7 , не принадлежит к XX книге.
[16] У Афинея отрывок приурочен к XX книге. Известия Полибия восполняются из Ливия (11). Диодора (XXIX 2), Аппиана (Syr. 16), Плутарха (Flamin. 16).
[17] пятьдесят лет, за пятьдесят лет у других свидетелей.
[18]  При Фермопилах.
[19] Потерпев... Эфес... Афиней выпустил весь рассказ историка, известный нам из Ливия (11—26) и Аппиана (16—24), о неудачных попытках Антиоха в Акарнании и Фессалии, где против него действовали войска Мания Ацилия Глабриона и Филиппа, о поражении при Фермопилах, после которого царь и бежал в Азию, очистив Элладу от своих войск. В рассказе Ливия об исходе фермопильской битвы (11) содержится и наш § 6. Засим следовала война римлян с этолянами, которые незадолго до потери Гераклеи отправили посольство к Антиоху с просьбою о помощи; но Гераклея была взята, и этоляне просили мира у римского консула. Во главе посольства стоял Фений.
[20]  Маний Ацилий Глабрион, консул 563 г. от основания Рима.
[21]  Луций Валерий Флакк.
[22] в Гипaту — город энианов, теперь Spates, к западу от Малийского залива, в бассейне р. Сперхея.
[23] просьбами τὸν α̉ξιωριατικὸν λόγον totam iu preces orationem versam. 27 серед.
[24] отдать себя под охрану δόντες αυ̉τοὺς ει̉ς ‛Ρωμαίων πίστιν (ε̉γχειρίζειν ε̉. τ. ‛Ρ. π. 10 ) in fidem se permittere, tradere. Liv. 27. 28.
[25] Менестрата — Menestam. Liv. 28 Μενεστα̃ς XXI 31. Явившись с отрядом, М. склонил навпактян к отпадению от римлян. Liv. ibid.
[26] вы будете... римлян. У Ливия несколько иначе: nec hercule magnopere nunc curo quid Aetoli satis ex more Graecorum factum esse censeant. 28.
[27] каждому... ошейник. Эта подробность опущена Ливием: adferrique catenas et circumsistere lictores iussit. ibid.
[28] апоклетам, in consilio delectorum quos apocletos vocant. Liv. 28 кон.
[29] никто... собрание... Союзное собрание, значит, не могло состояться. Ливий передает полнее то, что сохранилось в Полибиевом сокращении: postquam vero coacta omnis multitudo eadem illa audivit etc. 29 нач. В следующей гл. Ливий сообщает, что этоляне собрались в Навпакте.
[30] в Фаларах — город малиев, гавань Ламии, на северном берегу Малийского залива. Упоминание о посольстве этолян в Эфес к Антиоху находится у Ливия (XXXVI 26).
[31] от Ламии... Об осаде Ламии македонянами и о снятии осады по приказанию римского консула по взятии Гераклеи у Ливия. 25 кон.
[32]  Римлян и македонян.
[33] еще... пиршества nondum convivio dimisso. Liv. 29 серед. Срвн. XXI 25—26.
[34] предлагал... другой. Ливий передает неточно: sed praeteritorum, quae magis reprehendi quam corrigi possint, oblitum se non facturum ut insultet adversis rebus eorum (29 кон.). Также в эллинском оригинале нет показания, соответствующего словам Ливия: accumbere eum epularique iussit.
[35] В Ватиканском палимпсесте извлечения возобновляются с этого отрывка. До этого места от середины 10-й главы XVI книги извлечения «О суждениях» потеряны вместе с двумя листами палимпсеста. Отрывок впервые помещен был в XXI книге, будучи приурочен таким образом к 564 или 190 г., где и оставался до Гульча, который, следуя разъяснениям Ниссена (Krit. Unters. 284), перенес его в XX книгу, т. е. в число известий о событиях 563 или 191 г., в этом же году был убит Набис, об имуществе которого идет речь в нашем отрывке (Liv, XXXV36. 37).
[36] Лакедемоняне... Филопеменом... Оригинал восполнен по Плутарху (Philop. 15); от него у знаем, что по умерщвлении Набиса Спарта была привлечена Филопеменом в состав ахейского союза с согласия знатнейших спартанцев. Дом и земля Набиса были проданы, и вырученные за них 120 талантов решено предложить в дар Филопемену (Philop. 15).
[37] ibid. извлечь выгоду для себя ε̉ργολαβοΰσι. Рукописное ώ̉σπερ ε̉πὶ τω̃ν πλείστων ε̉ργολάβους исправляется Гульчем в ώ̉σπερ τοΐς ε̉πὶ τω̃ν πλείστιων ε̉ργολαβοΰσι, что не поддается переводу. Мы предлагаем чтение ε̉ργολαβοΰσι — προσφέροντες. Из страха перед Филопеменом лакедемоняне уклонялись от этого поручения.
[38] отрава τὸν ι̉όν: пятно продажности останется неизгладимо на человеке, принявшем драгоценный дар.
[39] Далеко... Куда относится этот отрывок, следующий в палимпсесте за известием о Филопемене, неизвестно.
[40] Из того же года и той же войны у Ливия (33—35) сохранились известия о движении римского консула на Навпакт, о снятии осады у этого города благодаря Титу Квинкцию и о приостановке военных действий против этолян, об участии Филиппа в войне против этолян и Антиоха, о переговорах консула и Тита с ахеянами в Эгии, о посольствах эпиротов и Филиппа в Рим и о награждении Филиппа. Действия римлян против Антиоха на другом театре войны, в Эгейском море и у берегов Азии, особенно победа римлян в морском сражении у Киссунта, малоазийского города ионян, недалеко от Хиоса, рассказаны со слов Полибия Ливием (41—45). Appian. Syr. 21. 22; Ntssen. Krit. Unters. 186 cл.
[41] Корак... город Этолии: mons est altissimus inter Callipolin et Naupactum, из рассказа о походе римлян из-под Гераклеи на Навпакт. Liv. XXXVI 30. У Каллиполя Маний переправился через гору, именуемую Кораком, самую высокую из гор Локриды, трудно переходимую и отвесную. Appian. Syr. 21.
[42] ibid. Аперантия... Из рассказа о завоеваниях Филиппа в войне с этолянами (Liv. XXXVI 33), область так называемой Добавочной Этолии, к югу от Долонии, на западном побережье р. Ахелоя, выше Страта.