Наиболее крупным по объему среди сохранившихся греческих любовных романов является роман Гелиодора "Эфиопика" в 10 книгах. В заключительных словах последней главы автор называет себя финикийцем, сыном Феодосия из рода Гелиоса. Эмеса в Сирии была центром культа обожествленного Солнца. С началом III в. этот культ и эмесское жречество начинают играть заметную роль в политической жизни Рима. Юлия Домна, дочь жреца Солнца из Эмесы, была женою императора Септимия Севера, а в лице Элагабала (218-222 гг.) римским императором стал сам верховный жрец Солнца. Поклонение Солнцу как верховному божеству, о котором не раз идет речь в этом романе, несомненно, связано с Эмесским культом.
Автор V в. Сократ, написавший историю христианской церкви, отождествляет создателя романа с епископом фессалийской Трикки; по мнению Сократа, "Эфиопику" он написал в молодости [1]. Фотию тоже известен рассказ о том, что Гелиодор впоследствии стал епископом. Церковный историк XIV в. Никифор Каллист рассказывает, что Гелиодор, когда ему было предложено или сжечь роман, сочтенный опасным для нравов юношества, или сложить с себя сан, выбрал последнее. И у Сократа, и у Фотия сообщение об епископстве Гелиодора дается очень осторожно ("говорят", "уверяют"). Весь рассказ производит впечатление литературной легенды, которая должна была связать с христианством автора самого знаменитого из романов.
Главные действующие лица "Эфиопики" - Феаген и Хариклия - наделены, кроме ослепительной красоты, еще и высочайшими физическими и моральными достоинствами: силой, ловкостью, твердостью духа, умом. Героизм свойствен им обоим. Хариклия - воспитанница дельфийского жреца Харикла, некогда вывезенная им девочкой из Египта, где она была передана ему эфиопским послом вместе с опознавательными знаками. Она упорно отказывалась от брака, но на празднике в Дельфах влюбляется в прибывшего туда с отрядом всадников Феагена; он отвечает ей тем же.
Темное прорицание Пифии сулит им бегство, морское плавание и прибытие в "черную землю, удел жаркого солнца", где они обретут великую награду за свою доблесть. Гостящий в Дельфах египетский жрец Каласирид прочитывает эфиопские письмена на повязке Хариклии, содержащие ее историю. Она оказывается дочерью эфиопского царя Гидаспа и его жены Персины, рожденной белой, потому что мать ее в момент зачатия загляделась на картину, изображающую белотелую Андромеду; Персина подкинула ребенка, боясь обвинения в прелюбодеянии и не желая, чтобы дочь ее считали незаконнорожденной. Каласирид открывает Хариклии истину и уговаривает ее бежать с Феагеном в Эфиопию (в Дельфах ей предстоит брак с нежеланным мужем), а затем вместе с молодой четой садится на финикийский корабль. Так начинается длинный ряд приключений.
Влюбленные несколько раз попадают в руки разбойников, под конец в руки благородного разбойника Фиамида, и у него встречаются с греком Кнемоном, который становится их спутником; с Каласиридом они разлучены. В дальнейшем любящие захвачены персидскими войсками: Хариклию получает участвовавший в походе Навсикл, Феагена отправляют в Мемфис к сатрапу Ороондату, но по дороге его отбивает Фиамид. Кнемон женится на дочери Навсикла; Хариклия и Каласирид, которые вновь встретились идут искать Феагена и прибывают в Мемфис в тот момент, когда Фиамид, оказавшийся сыном Каласирида, одолевает в поединке своего бесчестного брата, который некогда его оклеветал. Происходит свидание Каласирида с сыновьями, их примирение и встреча Феагена с Хариклией. Вскоре Каласирид умирает.
Жена сатрапа, распутная и жестокая Арсака, охваченная страстью к Феагену, пытается обольстить его, а потерпев неудачу, сажает его в тюрьму и мучит голодом и пытками. Она хочет отравить Хариклию, но яд выпивает служанка Арсаки Кибела.
Хариклию обвиняют в убийстве и собираются ожечь, но благодаря чудесному камню огонь не берет ее. Сатрап Ороовдат, находящийся в походе, присылает за Феагеном и Хариклией евнуха Багоаса, и по дороге они узнают о самоубийстве Арсаки.
Эфиопский отряд захватывает Багоаса с его пленниками; влюбленные оказываются в руках царя Гидаспа и предназначены в жертву богам. Устраивается грандиозное празднество. Золотой жертвенник, обладающий волшебной силой, подтверждает целомудрие обоих любящих.
Перед самым закланием при посредстве главы гимнософистов Сисимифра, который некогда спас маленькую Хариклию, происходит узнавание девушки. Феаген еще раз доказывает свою несравненную силу и ловкость, укрощая взбесившегося быка, и побеждает в борьбе исполинского эфиопа. В конце концов даруется жизнь и Феагену. С письмом от Ороондата появляется старый Харикл, разыскивающий свою приемную дочь. По совету Сисимифра человеческие жертвоприношения отменяются. Гидасп дает разрешение на брак Феагена с Хариклией.
Наиболее своеобразная особенность композиции "Эфиопики" - решительный отказ от традиционного типа повествования, при котором порядок эпизодов романа более или менее точно соответствует естественной хронологии излагаемых событий. Как "Одиссея" в отличие от хронологической прямолинейности "Илиады" начинается с момента, недалеко отстоящего от окончательной развязки, а о предшествующих судьбах героя сообщается в середине произведения, так и у Гелиодора читатель сразу вводится в самую гущу событий показом драматической сцены "неудачно окончившегося пира" (I, 1), благодаря чему достигается большой литературный эффект. Византийская критика оценила всю действенность этого приема; для характеристики его Фотий находит изысканное сравнение: по его мнению, "начало этого произведения похоже на свернувшуюся змею, которая, спрятав голову внутрь клубка, выставляет наружу все тело".
О событиях, бывших ранее, о судьбах и характерах главных персонажей романа, впервые показанных таким способом, автор во всех подробностях сообщает потом устами Каласирида, причем он начинает очень издалека и излагает свою повесть в несколько приемов (II, 24; V, I; V, 17-33).
Весь роман в целом довольно отчетливо делится на - пять больших частей, причем в каждой из них сначала на первый план выдвигаются фигуры посредников и помощников четы славных героев (Фиамид и Кнемон, Каласирид, Фиамид и Кибела, Багоас, Сисимифр).
Весь роман Гелиодора выдержан в героико-трагическом стиле. И характеры главных действующих лиц, и ситуации, и язык романа образуют гармоническое целое. Запутанная фабула и драматические эффекты ясно говорят о влиянии театральной техники; это подчеркивается частым употреблением театральных терминов для характеристики создающихся положений и действий персонажей. В свете сказанного особое значение приобретает одно место романа, предваряющее близкую развязку, где Гелиодор устами Хариклии высказывает свои теоретические принципы (IX, 24): "Для великих начинаний нужны великие приготовления: если божество положило какому-нибудь делу запутанное начало, то и конец по необходимости затянулся надолго, в особенности же вредно внезапно раскрыть то, что в течение долгого времени скрывалось".
Уже византийские ученые, в общем примыкавшие, по-видимому, к эстетическим оценкам поздней античности, ценили в романе Гелиодора его высокую моральную тенденцию.
Поклонение Солнцу как верховному божеству является основной чертой гелиодоровского мировоззрения.
В "Эфиопике" утверждается также реальность магии и притом двоякой: связанной с вышними богами и другой, низменной, оперирующей при помощи мелких демонических сил. Все эти взгляды лежат в русле неопифагорейской философии, величайшим представителем которой в век Гелиодора считался Аполлоний Тианский. Знакомство Гелиодора с Филостратовой "Жизнью Аполлония Тианского", появившейся около 217 г., весьма правдоподобно.
У Гелиодора очень заметно стремление вставлять в повествование разнообразные сведения, заимствованные из антикварной, сказочной и естественно-научной литературы эпохи новой софистики и предшествующих веков.
Таковы сведения об эфиопских и египетских письменах (IV, 8), о "всестрашном" камне (VIII, 11), о египетском происхождении Гомера (III, 14), о нравах египетских разбойников (I, 5).
По всей совокупности данных временем создания романа Гелиодора можно считать первую половину III в. - между 220 и 250 гг.
Вторжение мистических культов и примитивных форм магии и волшебства, распространение демонологии в философских системах, попытки возродить древние культы греков, - все это явления одного порядка. В литературе этот процесс проявляется в оформлении истории Аполлония из Тианы у Филострата, в "Священных речах" Элия Аристида и во многом другом.
Роман Гелиодора входит в эту же группу произведений. Поклонение Солнцу как верховному божеству, составляющее фон всего романа, неотделимо, конечно, от проникновения солнечных культов в государственную религию Рима из сирийской Эмесы, родины Гелиодора, близко связанной с домом Северов.
Роман Гелиодора пользовался большой любовью в Византии; восхищение византийцев выражается не только в хвалебных отзывах, но и в целом ряде литературных подражаний.
Исключительный успех роман Гелиодора имел в Западной Европе, в чем немалую роль сыграл французский перевод Амио (1547 г.).
Интерес к Гелиодору в Западной Европе уменьшается только в конце XVIII в.; в конце XIX в. начинается детальное изучение Гелиодора, но уже с иных позиций, в свете исторической поэтики.
В России Гелиодор известен с XVIII в., но по переводам не с подлинника, а с латинского языка.