О воспитании детей
От переводчика
Произведение Плутарха «О воспитании детей», считавшееся аутентичным до середины XIX в., большинство исследователей склонны считать работой одного из учеников плутарховой школы. Оно было весьма популярно в эпоху средневековья и Возрождения и переведено на многие европейские языки. Теперь у читателя есть возможность прочесть его и в русском переводе. Перевод, к сожалению, осуществлялся не с языка оригинала, но с чешского и английского изданий. Тем не менее, за отсутствием академического, надеюсь и этот, весьма далекий от совершенства, перевод доставит вам минуты удовольствия.
Константин Гербеев.
1. Давайте посмотрим, что можно сказать о воспитании детей свободных граждан и о том, как им привить хорошие манеры.
2. Лучше, наверное, начать прямо с рождения. Право, я бы советовал каждому, кто хочет, чтобы дети его были достойны уважения, не путаться с какими попало женщинами, то есть с гетерами и проститутками; ведь к тем, чье происхождение, по матери или по отцу нечисто на всю жизнь лепится несмываемый позор, играющий на руку их преследователям и хулителям. Мудро говорит поэт:
«Дети отвечают
За ненадежные устои дома».[1]
Благородное происхождение, таким образом, есть бесценным сокровищем свободомыслия, на которое люди, желающие рожать детей, как положено, должны обращать большое внимание. Действительно, благородный образ мыслей тех, чье происхождение нечисто, терпит ущерб и портится, и правильно говорит поэт:
«Ведь и смельчак, узнав про грех родителей,
Как подлый раб, униженно потупит взор».[2]
С другой стороны, и дети замечательных родителей бывают надменными и высокомерными. Так, например, о сыне Фемистокла Диофанте[3] говорят, что он часто похвалялся перед собранием, что то, что угодно ему, будет угодно и афинскому народу, ведь, чего хочет он, хочет и его мать, чего хочет его мать, того хочет и Фемистокл, а чего хочет Фемистокл, того же хотят и все афиняне. Тем большей похвалы заслуживает гордость лакедемонян, которые оштрафовали своего, женившегося на женщине маленького роста, царя Архидама,[4] сказав, что она родит им не царей, а царьков.
3. В связи с этим можно сказать и о том, что и мои предшественники не оставили без внимания, а именно, что мужчина, сходясь со своей женой, чтобы зачать ребенка, должен бы накануне вовсе воздержаться от употребления вина, или пить лишь немного. Ведь из детей, зачатых пьяными отцами часто вырастают любители вина и пьяницы. Потому Диоген и сказал однажды помешанному и глупому юноше: «Отец тебя зачал напившись».
О том, как привести детей на свет достаточно. Поговорим теперь об их воспитании.
4. О добродетели вообще можно сказать то же, что и о науках и искусстве. Для достижения совершенства необходимы три вещи: природные склонности, развитие и практика. Под развитием я понимаю обучение, под практикой — упражнения. Склонности можно развить обучением, сделать их применимыми практически помогут упражнения, но для совершенства необходимы все три. Достаточно нехватки одной из них, и добродетель будет хромать. Склонности без развития слепы, обучения без способностей недостаточно, упражнения без того и другого — безрезультатны. Также, как в земледелии, во–первых, необходима хорошая почва, во–вторых, опытный земледелец, а в третьих — хорошие семена, так почве соответствуют задатки, земледельцу — учитель, а семени — советы и наставления. Осмелюсь утверждать, все эти три вещи сошлись и смешались в душах людей всеми почитаемых: Пифагора, Сократа, Платона, и всех остальных, достигших бессмертной славы. Счастливцем и любимцем богов можно назвать того, кому судьбой это даровано в полной мере.
Однако если кому то покажется, что если от рождения не достаточно способный, даже если он и получит правильное образование и будет упражняться в развитии добродетели, все равно не будет в силах компенсировать нехватку таланта, пусть знает, что он ошибается. Лень уничтожает природные таланты, но учеба способна заменить то, чего не дано от природы. Небрежность не справится и с чем–то простым, тогда как усердие одолеет и трудную задачу.
Оглянись вокруг, и ты поймешь насколько действенны и эффективны усилие и упорство. Капли воды пробивают отверстия в скалах, от прикосновения рук стираются железо и медь, колеса повозок, согнутые с помощью приспособлений, и, надорвав живот не выпрямить, кривые посохи актеров разогнуть невозможно, ведь неестественное состояние, благодаря потраченным усилиям, сильнее, чем естественное.
Да разве это единственные примеры того, на что способно усердие? Нет, их — тысячи. Хорошая почва испортится, если ее не возделывать, и чем она была изначально плодороднее, тем будет хуже, оставшись без заботы. Не растут ли кривыми и бесплодными деревья, за которыми никто не смотрит, и, напротив, те, за которыми ухаживают, не приносят ли налившиеся спелостью плоды? Какое тело настолько сильно, чтобы его не ослабили и не сгубили беззаботность, леность и беспорядочный образ жизни, и, напротив, какое тело настолько слабо от рождения, чтобы оно не укрепилось в упражнениях и соревнованиях? Разве конь, с молодости хорошо объезженный, не повинуется слову своего наездника, и, напротив, не становится ли тот, которого никто никогда не укрощал, упрямым и раздраженным животным? И зачем удивляться чему–то другому, когда мы видим, как тяжелые усилия способны укротить и одомашнить и тех животных, которые считаются наиболее дикими? Метко ответил один фессалиец на вопрос о том, какие из фессалийцев наиболее мирные: «Те, которые перестали воевать». Зачем много слов? Ведь характер, это не что иное, как долговременная привычка[5], и тот, кто назовет добродетели характера добродетелями от привычки, не допустит никакой ошибки. Хочу привести еще один пример, и больше уже об этом говорить не буду.
Спартанский законодатель Ликург взял двух щенят, детей одинаковых родителей, и воспитал их по–разному, так что один стал обжорой и лакомкой, а другой — хорошим охотничьим псом — следопытом. Позже на одном из народных собрании он сказал: «Сейчас, лакедемоняне, я вам покажу пример того, какое большое влияние на развитие добродетели имеют привычка, воспитание, образование и образ жизни». После чего он привел обоих псов, поставил перед ними миску и зайца и спустил их с поводков. Один побежал за зайцем, другой бросился к миске. Поскольку спартанцы не поняли, на что он намекает и с каким умыслом он показал им этих двух псов, он сказал: «Оба они потомки одних родителей, но поскольку были по–разному воспитаны, один стал лакомкой, а другой — охотником».
О привычках и образе жизни достаточно.
5. Теперь пора поговорить о кормлении. По моему мнению, матери должны сами кормить своих детей и сами предлагать им грудь. Так они будут их воспитывать с более искренним чувством и большим старанием, потому что и любить их так будут из самой глубины сердца и, как говориться, от самых ногтей. Любовь кормилец и нянек — деланная и фальшивая, потому что они любят за деньги. Сама природа указывает на то, что матери должны самостоятельно кормить потомков, которых произвели на свет, ведь не случайно она каждому родившему животному дала молоко, как источник питания. Мудрая предусмотрительность также снабдила женщин двумя грудями, для того, чтобы они имели два источника кормления, случись им родить двойню. Кроме того, так в них родится большая привязанность и любовь к детям, и, право, не без причины, ведь совместное питание усиливает привязанность. Известно, что и животные тоскуют по тем, с кем были вскормлены, если их разделить.
Как я уже говорил, больше всего надо стараться о том, чтобы матери сами вскармливали своих детей. Если же для них это не возможно, из–за телесной ли слабости (бывает, ведь и такое), или потому, что они спешат родить следующего ребенка, не должно нанимать первую попавшуюся няньку или кормилицу, но, как можно более подходящую. Прежде всего, это должна быть женщина эллинского воспитания, ведь так же как необходимо с самого рождения развивать у детей части тела, чтобы росли они ровными и здоровыми, так же точно необходимо с самого начала формировать нравы. Молодость гнется и поддается, в молодой душе, еще хрупкой, наставление отпечатывается глубоко, тогда как все, что застыло, размягчить тяжело. Так же как печать глубоко погружается в мягкий воск, так и поучение глубоко отпечатывается в душе еще детской. Мне кажется, что божественный Платон по праву наказывает кормилицам, чтобы они не рассказывали детям всяких сказок, чтобы детские души не наполнялись с самого начала глупостями и бессмыслицами[6]. Уместно будет привести слова поэта Фокилида:
«Прекрасно поступать учиться нужно с детства».
6. Нужно следить за тем, чтобы при выборе мальчиков, которые будут служить воспитаннику и воспитываться совместно с ним, обращалось внимание прежде всего на хорошие манеры, потом, чтобы они говорили по–гречески и разборчиво произносили, чтобы ребенок не осквернился общением с людьми, говорящими на варварском языке и испорченными, и не перенял что–нибудь от их подлости. Метко говорится в пословице: «Живи с хромым, и тоже научишься хромать».
7. Когда дети достигнут возраста, в котором их передают воспитателям[7], нужно с особенной тщательностью выбирать сих последних, чтобы дети не оказались по неведению доверены рабам варварского или смешанного происхождения. Многие отцы при этом поступают более, чем смешно. Хороших рабов используют в земледелии, на море, в торговле, поручают им следить за домом или вести хозяйство, а найдя раба, который ничего другого не умеет, как обжираться да напиваться вином, поручают ему заботу о своих сыновьях. Хороший воспитатель, однако, должен быть подобен Ахилловому наставнику Фениксу. Так я приблизился к тому, что во всем, о чем я говорил, считаю наиболее значимым и важным.
Для детей следует найти таких учителей, которые отличаются безупречной жизнью, примерным поведением и прекрасным опытом. Правильное воспитание — это источник и корень совершенства. И как земледелец привязывает к молодому деревцу колышек, так же и хороший учитель дает ребенку советы и знания, как опору для ровного развития его характера.
Сейчас же многие из родителей достойны презрения — те, что будущих учителей своих детей не испытывают и по незнанию, а то и по недостатку опыта доверяют их людям негодным и испорченным. Если они так поступают по неопытности, это еще полбеды, но действительно отвратительно, когда зная о неспособности да, к тому же, дурном характере некоторых учителей, потому ли, что познали это на своем опыте, или другие об этом сообщили, все равно, доверяют им воспитывать своих детей, позволив себя уговорить льстивым подхалимством или просьбам друзей. Они поступают подобно больному, который уйдет от хорошего врача, способного помочь ему своими знаниями, но, чтобы сделать приятное другу, обратится к другому, который его своим незнанием убьет, или, как если кто–то прогонит хорошего кормчего и по просьбе друга наймет плохого.
Клянусь Зевсом, разве может тот, кто называет себя отцом, больше заботится о расположении тех, кто его просит, чем о воспитании своих детей? Разве не метко выразился славный мудрец Сократ, что если бы он только мог, то вскарабкался бы на самую вершину мира и, что есть силы, крикнул бы: «О чем вы думаете, люди, отдавая все силы на то, чтобы увеличить достаток, а о детях, которым он достанется, заботитесь так мало?» От себя я бы еще добавил, что такие отцы похожи на того, кто очень печется о своей обуви, но совсем не заботится о ногах.
Многие родители заходят в своей алчности и нелюбви к детям так далеко, что для того, чтобы не пришлось платить большие деньги, выбирают людей ничего не стоящих и покупают своим детям необразованность лишь потому, что она дешевле. Потому то, Аристипп[8] однажды весьма остроумно и изящно посмеялся над неразумностью одного такого отца. Кто–то спросил его, сколько он возьмет за обучение его сына. Аристипп ответил: «Тысячу драхм» Отец вскричал: «Клянусь Гераклом, ты просишь слишком много! За тысячу драхм я могу купить себе раба!» — «Ну, так купи, и у тебя их будет два: твой сын и тот, кого ты купишь». Разве это не странно учить детей есть правой рукой и наказывать, когда они потянуться за едой левой и при этом совсем не заботиться о том, чтобы они слушали добрые и разумные речи?
Что же ждет таких славных родителей, которые плохо воспитали своих потомков и образование им дали негодное? Сейчас я об этом скажу. Когда такие сыновья станут мужчинами, они повернуться спиной к здоровому и порядочному образу жизни и погрузятся в мир безудержных рабских наслаждений, так что родители потом жалеют, хоть это уже и бессмысленно, пораженные их непозволительным поведением. Одни попадутся в лапы льстецов и нахлебников, — людей никчемных и злоречивых, — сводников и губителей молодежи, другие себе купят дорогих гетер и уличных девок, которые им будут стоить огромных денег; кто–то проест все, что имеет, кто–то опустится и станет игроком и пьяницей, а есть и такие, которые охвачены еще более страшными пороками, прелюбодействуют, кутят и приносят свои жизни на алтарь наслаждения. Если бы им только встретился какой–нибудь философ, возможно, они бы услышали хоть какой–то полезный совет, по крайней мере, запомнили бы слова Диогена, который однажды выразился хоть и резко, зато, весьма точно: «Юноша, отправляйся в публичный дом и ты поймешь, что между дорогим и дешевым наслаждением нет никакой разницы».
8. Чтобы подытожить, скажу, хоть слова эти и будут больше похожи на пророчество, чем на предостережение, что лишь хорошие воспитание и хорошее образование — то главное — начало, середина и конец и только они ведут прямой дорогой к добродетели и счастью. Остальные блага — земные и незначительные, не стоят того, чтобы к ним стремиться. Благородное происхождение, конечно, прекрасно, но это заслуга предков. Богатство — ценно, но это лишь дар Фортуны, которая часто его забирала у тех, кто им обладал, и приносила тем, кто на него не надеялся. Большое богатство, к тому же, всегда является целью тех, кто охоч до чужих кошельков, грабителей и доносчиков, а хуже всего то, что им обладают и последние мерзавцы. Слава достойна уважения, однако она не постоянна. Красота — желанна, но срок ее краток. Здоровье — драгоценно, но легко исчезает. Сила достойна зависти, но болезни и старость ее одолеют. Вообще, тот, кто гордиться своей силой должен понять, как глубоко он ошибается. Ведь сила человеческая настолько незначительна в сравнении с силой иных живых существ, к примеру, слонов, быков и львов.
Из всего, что у нас есть — лишь образование бессмертно и божественно. В человеческой натуре самыми главными являются две вещи: разум и речь. Разум управляет речью, речь слушается разума, с которым не справится Фортуна, не отнимет донос, болезнь не уничтожит и старость не искалечит. Разум единственный старясь, молодеет и время, которое все остальное забирает, разуму добавляет опыта. И война, которая, подобно лавине все уничтожает и уносит, лишь одно не способна отнять — образованность.
Мне кажется, что в этой связи достоин упоминания ответ философа Стильпона[9] из Мегар. Деметрий[10], захватив и сровняв с землей его город, спросил его, не потерял ли он чего? «Совсем ничего», — ответил ему Стильпон — «ведь добродетель не может быть добычей войны». С этим соотносится и ответ Сократа, на вопрос, если не ошибаюсь, Горгия[11], что он думает о великом царе[12] и считает ли он его счастливым. Сократ сказал: «Не знаю как обстоят дела с его добродетелью и образованностью». Этим он дал понять, что счастье заключено в них, а не в том, что зависит от милости судьбы.
9. Как я припоминаю, что ничто нельзя считать более важным, чем воспитание детей, так же, опять утверждаю, что нужно выбрать воспитание здоровое и не испорченное и держать своих сыновей подальше от высокопарных и праздных речей. Нравиться многим означает — не нравиться мудрым. Мои слова следующими стихами подтверждает и Еврипид:
«Я не умею пред толпой витийствовать,
И говорить в кругу немногих сверстников
Мне легче. Впрочем, тот, кто ублажать горазд
Толпу речами, никнет перед мудрыми».
Я заметил, что люди, которые стараются говорить так, чтобы понравиться толпе, обычно испорченные и склонны к сибаритству. И, клянусь Зевсом, это естественно! Если они не помнят о чести, лишь бы позабавить других, то, конечно же не будут ценить здоровый образ жизни выше наслаждений и придерживаться умеренности в ущерб роскоши.
Чему еще, кроме этого учить детей? Хорошо не говорить ничего случайно, а «хорошо — тяжело», как говорит пословица. Речи, произнесенные без подготовки поверхностны и пусты, так как неведомо говорящему, чем начать и чем кончить. Кроме иных ошибок, те что произносят речи без подготовки, совсем не чувствуют меры и впадают в болтливость, тогда как законченная подготовка не позволяет, чтобы речь разрасталась без меры. Говорят, что Перикл часто отказывал народу, просящему его произнести речь, оправдываясь тем, что он не подготовлен, и Демосфен так же, руководствующийся в гражданских делах примером Перикла, отказал Афинянам, которые просили его совета, сказав: «Я не подготовлен». Возможно это не важная и вообще вымышленная история, однако в речи против Меида[13] Демосфен указывает на пользу законченной подготовки совершенно ясно, когда говорит: " Граждане Афин, признаюсь, что я подготовился, и не буду скрывать, что при этом я старался изо всех сил. Я был бы жалок, если бы после всего того, что я пережил и теперь проживаю, не думал о том, что я об этом могу сказать вам».
Я не хочу этим утверждать, что нужно совершенно забыть о речи внезапной и не использовать ее тогда, когда она может быть нужной, но о том, что пользоваться ею нужно, как лекарством. Не стоит, по моему мнению, начитать не подготовленную речь, до достижения зрелости. Только когда человек укрепит свои способности, он может говорить свободно тогда, когда того требует дело. Как те, что были долгое время связаны, получив свободу, хромают, поскольку привыкли к оковам, так и те, что привыкли готовить свою речь, сохраняют тот же стиль выступления и тогда, когда нужно говорить без подготовки. Но дозволять произносить неподготовленные речи юнцам — причина крайне глупой болтовни. Один плохой художник однажды показал Апеллесу[14] свою картину сказав, что написал его на минутку. «Даже если бы ты мне об этом не сказал, — ответил ему Апеллес, — я бы и так увидел, что он написан в спешке. Другое меня удивляет — то что ты таких написал много».
Однако, вернемся к более ранней теме. Как я советую избегать театральности и помпезности в произнесении речи, так же советую избегать речи сухой и бедной. Для политика высокопарная речь не подходит, а сухая — бездейственна. Тело нужно кормить не только здоровой, но и вкусной пищей, так и речь, не только не должна иметь погрешностей, но должна иметь и силу. То, что безопасно, хвалят, тем же, что опасно — восхищаются. То же я думаю и о состоянии души; оратор не должен быть ни дерзким, ни робким и пугливым. Первое свойство ведет к бесстыдству, второе — к рабской униженности. Настоящее мастерство — во всем держаться середины.
Говоря о воспитании оратора, я хочу еще сказать, что об этом думаю. Во первых, я считаю однообразную речь большим доказательством настоящего образования, а во вторых, думаю, что в слушателях она вызывает отторжение и не может долго нравиться. Однообразие во всем быстро приедается и становиться противным, тогда, как разнообразие во всем, что мы видим и слышим, приятно, как, в прочем, и во всем остальном.
10. Юноша из свободного рода не должен быть лишен возможности познакомиться, хотя бы и бегло, и с другими дисциплинами, так называемого, энциклопедического образования, но лишь поверхностно (достичь совершенства во всех них невозможно), однако, философии ему следует уделить большое внимание. Свое мнение я могу подтвердить образом. Прекрасно побывать во многих городах, но выгодно — поселиться в самом лучшем. Остроумно на эту тему высказался философ Бион[15]: «Женихи, сватавшиеся к Пенелопе, не сумев добиться ее руки, ограничились связью с ее рабынями. Так же и те, кому философия не по зубам, занимаются другими науками, не имеющими никакого смысла». Потому то и следует считать философию самой главной составляющей образования.
Для заботы о теле люди открыли две науки: медицину и гимнастику. Первая поддерживает здоровье, вторая — телесную силу. От болезней и хворей душевных единственным лекарством служит философия. Посредством ее можно понять, что прекрасно, а что — уродливо, что справедливо и что — не справедливо; проще говоря, к чему следует стремиться, а чего избегать, как относиться к богам, к родителям, к старшим, к законам, как себя вести с иностранцами, с вельможами, с друзьями, с женщинами, с детьми и с рабами; что необходимо богам поклоняться, родителей уважать, старших почитать, законы исполнять, вельможам уступать, друзей любить, с женщинами не терять разума, с детьми быть нежным, к рабам не относиться высокомерно, и что важнее всего, что в счастье не стоит чересчур радоваться, а в горе — слишком грустить, не быть рабом наслаждений и не терять человеческий облик в гневе. Это я считаю самым важным из благ, которые нам дает философия. Достойно переносить несчастье — признак мужества, в счастье не возбуждать зависть — достойно, обуздывать разумом тягу к наслаждениям — мудро, сдерживать свой гнев — признак человека, которого не встретишь каждый день.
Совершенными я считаю тех мужей, что могут смешать и соединить искусство управления государством с философией. По моему мнению, они достигнут сразу двух благ: благодаря их общественной деятельности их жизнь будет успешной, а благодаря философии будет она спокойной и огражденной от бурь.
Есть три образа жизни: практический, теоретический и сибаритский; последний — безответственный, раб удовольствий, животный и низкий, практический без философии — груб и полон ошибок, теоретический, избегающий практики — бесполезный. Нужно стараться изо всех сил быть полезным для общества и при этом заниматься философией, насколько позволяют возможности. Так, будучи государственными мужами, поступали Перикл, Архит из Тарента[16], Дион из Сиракуз[17], Эпаминонд из Фив[18] - оба последних назывались друзьями Платона.
Не знаю, что бы я мог еще сказать об образовании. Кроме того, что я уже сказал, считаю полезным, впрочем, скорее, обязательным, чтение старых писателей, и обзаводиться их произведениями так же, как крестьянин обзаводиться земледельческим инструментом; чтение книг так же можно сравнить с инструментом, который позволяет черпать знания прямо из источника.
11. Нельзя пренебрегать и телесными упражнениями, но следует посылать мальчика и к учителю гимнастики, который научит его правильным упражнениям, как для проворства так и для укрепления физической силы. Здоровое тело в молодости — основа здоровья в старости. Так же, как к буре готовиться следует в ясную погоду, так человеку следует в молодости быть разумным и придерживаться порядка, словно бы это были деньги, откладываемые на старость. С телесными нагрузками, однако, следует быть осторожным, чтобы мальчики не истратили все силы и не утратили способность к обучению. Ведь, согласно Платону, сон и усталость являются врагами учебы[19].
Впрочем, зачем об этом много говорить? Мне уже не терпится начать о том, что считаю более важным. Мальчиков следует готовить как воинов, а потому они должны упражняться в метании копья, в стрельбе из лука и заниматься охотой. В бою «для победителя наградой будет имущество побежденных»[20]. Война не терпит тело, выросшее в тени дома, тогда как худой, обученный воин, привыкший к борьбе, поразит целые полчища атлетов и неприятелей.
Кто–нибудь, возможно, возразит мне: «Ты обещал рассказать о воспитании свободных детей, а теперь получается, что совсем игнорируя детей бедных родителей, ты даешь советы лишь богатым». Ответ на это прост. Больше всего я желаю, чтобы воспитание было полезно всем без раздела. Если же чьи–то дела будут настолько плохи, что он не сможет пользоваться моими советами, пусть он винит в этом Фортуну, а не советчика. И бедные должны, в меру своих возможностей, дать своим детям наилучшее воспитание, а если это будет не возможно, пусть сделают то, что в их силах. Я говорю об этом лишь между прочим, чтобы связать с этим и то остальное, что относится к правильному воспитанию молодежи.
12. Далее я утверждаю, что к благородным занятиям мальчиков следует побуждать словом и уговорами, но никак не насилием. Последнее, как мне кажется, больше подходит для рабов, но не для свободных, которые из–за болезненных ран и из–за обиды вообще перестанут стараться и отупеют. Похвала и наставления в отношении свободных приносит больше пользы, чем какая угодно грубость, ведь похвала их подталкивает к благородному, а наставления удерживают от бесчестного. Упреки и похвалу нужно чередовать и смешивать. Если юноша распущен, его следует пристыдить внушением, и наоборот воодушевить похвалой, подобно кормилице, которая, когда ребенок у нее расплачется, чтобы успокоить, дает ему грудь. Однако мы не должны чрезмерными похвалами пробудить в юношах гонор и заносчивость, потому как от излишней похвалы они становятся разнеженными и надутыми.
13. Мне знакомы такие отцы, которых чрезмерная любовь привела к недостатку любви. Что я имею в виду? Покажу на примере. Стараясь, чтобы их чада поскорее во всем обогнали остальных, они дают им непосильные задания, отчего дети теряют к учебе вкус и охладевают к ней, и, склонившись под тяжестью бремени, занимаются с отвращением. Это точно так, как с растениями, что растут хорошо, пока получают необходимое количество воды, но погибают если ее сверх меры.
Детям необходимо давать передышку от постоянных трудов, и вообще, необходимо уразуметь, что вся наша жизнь делится на занятия и отдых. Поэтому не существует одно лишь бодрствование, но и сон, не только война, но и мир, не только буря, но и ясная погода, не только тяжкий труд, но и праздники. Отдых, одним словом, является корнем работы, что можно наблюдать не только у живых тварей, но и в неживой природе; ведь мы отпускаем тетиву лука и струну лиры, чтобы их снова можно было натянуть. Вообще говоря, тело поддерживается опорожнением и наполнением, а дух — отдыхом и работой.
Поругания заслуживают те отцы, что сверят своих отпрысков воспитателям и учителям, а сами потом совсем ни посмотрят, ни послушают, как они учатся. Это большая ошибка. Их прямая обязанность время от времени самим проэкзаменовать своих сыновей, а не надеяться только на то, что им предложит человек, которого они наняли. Такой человек будет более ответственно заботиться о детях, если ему чаще придется за это отвечать. Прекрасно здесь подходит фраза одного конюха: «Ничто так не обуздает коня, как взгляд его господина»[21].
Более всего следует упражнениями укреплять память мальчиков, ведь именно она — основа образования, и именно поэтому в мифах матерью муз сделали Мнемозину — Память, показывая, что ничего нет более подходящего, для того, чтобы возникло и развивалось образование, чем память. Поэтому ее следует укреплять в обоих случаях, имеют ли мальчики ее от рождения крепкой, или же, напротив — забывчивы. Если у кого–то память от рождения хорошая, он ее разовьет, тот, у кого ее недостаток — дополнит, так что первый одержит победу над остальными, а второй — сам над собой. Справедливо говорит Гесиод:
«Если и малое даже прикладывать к малому будешь,
Скоро большим оно станет; прикладывай только почаще».
Отцы также не должны забывать, что роль, которую память играет во время учения, имеет огромное значение не только для образования, но и в течение всей жизни, вообще. Память о делах прошлых становится примером, как поступать мудро в делах будущих.
14. Также необходимо не позволять детям сквернословить. Речь — это тень поступков, как говорит Демокрит. Нужно стараться приучать их, чтобы в разговоре они были приветливы и учтивы, так как нет ничего противнее неучтивого поведения. Мальчики, так же, могут избежать нелюбви тех, с кем встречаются, если не будут стремиться все время одерживать в спорах верх. Благо — не только знать, как победить, но и как проиграть, когда победа приносит неприятности. Есть ведь и, так называемая, Кадмова победа[22]. Что я могу подтвердить словами мудрого Еврипида:
«Если борются двое, и во гневе один,
Тот мудрее, кто ему не перечит».
Я должен сказать и о других вещах, которым молодым людям следует уделять большое внимание, поскольку они ничем не менее важны, чем то, о чем я уже сказал. А это следующее: жить скромно, держать язык в узде, обуздывать гнев, быть своим рукам хозяином. Посмотрим, насколько велика важность каждой из этих вещей. Лучше всего это будет видно на примерах.
Начну с последнего. Некоторые, тем, что протягивали руки к грязным деньгам, утратили добрую славу всей своей предыдущей жизни. Например, спартанца Гилиппа[23] изгнали из Спарты за то, что он распорол мешки с деньгами.
Обуздывать гнев — свойство мудрого человека. Однажды Сократа пнул один дерзкий, бесстыдный юноша. Увидев, что его друзья разозлились так, что трясутся от ярости и собираются вести виновного к суду, Сократ сказал: «Неужели вы думаете, что если бы меня пнул осёл, я бы должен был пнуть его в ответ?» Все же, юноша этот не избежал наказания. Все его упрекали и называли «пинакой», так что он, в конце концов, повесился. Когда Аристофан представлял на сцене комедию «Облака», в которой он всячески высмеивал Сократа, кто–то из присутствующих спросил: «Тебя не оскорбляет, Сократ, когда над тобой так–то потешаются?» «Совсем нет, — ответил Сократ, — когда он выставляет меня дураком в театре, как если бы делал это на пирушке».
Точно так поступали Архит из Тарента и Платон. Вернувшись домой с войны, в которой он был стратегом, Архит обнаружил, что хозяйство его находится в запустении. Вызвав управляющего, он сказал ему: «Если бы я не был так разгневан, то тебе бы не поздоровилось!» Платон, разозлившись на бесстыдного раба, позвал сына своей сестры, Спевсиппа, сказал: «Всыпь ему как следует, сам я слишком зол», и ушел.
Кто–нибудь скажет, что подобным примерам тяжело следовать. И сам я об этом знаю. Но человек хотя бы мог попытаться укрощать свой гнев, имея перед собой такие примеры. Мы не можем сравниться с сими мужами ни опытом, ни совершенством, ни чем–либо иным, но, все же, стараемся, как можем, следовать их примеру, словно, посвященные в таинство жрецы, служащие им, как неким богам.
Что касается управления языком, о чем осталось сказать, как я и обещал, то тот, кто считает это чем–то неважным и несерьезным, сильно ошибается. Молчать, когда следует, — мудро, и лучше чем какие угодно речи. Потому то, как мне кажется, наши предки и завели мистерии, чтобы мы во время них привыкли к молчанию, и чтобы страх перед богами учил нас хранить и людские секреты. Никто еще не пожалел о том, что молчал, но многие — о том, что говорили то, что думали. Просто сказать в дополнение о том, о чем умолчали, но взять обратно то, о чем сказано, — невозможно.
Я слышал о многих случаях, когда люди подверглись большим неприятностям из–за того что не могли держать язык за зубами. Оставлю в стороне все остальные, но один или два приведу, как пример.
Когда Филадельф[24] взял в жены свою сестру Арсиною, Сотад[25] сказал:
«Вставляя колышек в эту лунку, ты поступаешь безбожно».
За это он потом еще долго гнил в тюрьме, понеся заслуженное наказание за несвоевременные речи. Других рассмешил, но сам долго плакал.
Что–то похожее, только еще более дерзкое сказал и софист Феокрит[26], за что и был наказан. Александр приказал грекам, чтобы они подготовили для него пурпурные одеяния, чтобы, вернувшись с войны, он мог отпраздновать победу над варварами. Народы уже начали платить для этой цели специальный поголовный налог, когда Феокрит сказал: «Раньше я сомневался, теперь же ясно вижу, что это и есть гомеровская пурпурная смерть»[27]. Этим он сделал Александра своим врагом.
И македонского царя Антигона[28], который был одноглазым, он сверх меры разозлил тем, что издевался над этим его телесным недостатком. Как то Антигон послал к нему своего главного повара Евтропиона, которого он очень ценил, чтобы тот пригласил его к царю для ученой беседы. Евтропион передал приглашение, а когда стал ходить и звать чаще, Феокрит сказал ему: «Я прекрасно знаю, что главным твоим блюдом будет сырой Циклоп». Так он высмеял Антигона за кривизну, а Евтропиона за то, что он повар. Евтропион на это ответил: «За эти сумасшедшие речи, ты поплатишься своею головой», — сообщил царю о словах Феокрита, тот за ним послал и приказал казнить.
Кроме всего перечисленного, необходимо — и это святая повинность — приучить мальчиков говорить правду. Ложь — удел рабов, у всех людей она вызывает ненависть, и даже хоть немного порядочным рабам ее нельзя простить.
15. Все, о чем я до сих пор сказал касательно воспитания детей порядочными и умеренными, я написал без сомнений и смущения. Я в нерешительности и не знаю, как быть с тем, о чем желаю написать сейчас; словно чаши весов я склоняюсь то на одну, то на другую сторону, не способный выбрать одну из них, я все ещё в сомнениях, должен ли я это рекомендовать, или наоборот предостерегать от этого. Но как бы там ни было сказать об этом я должен открыто.
О чем я? Можно ли тем, что любят мальчиков, позволить встречаться и жить с ними, или же, наоборот, нужно гнать таких прочь? Когда я подумаю, как некоторые своенравные отцы корчат кислые мины, считая встречу с любовником невыносимым позором, я стараюсь быть внимателен к этому и не советовать что–либо подобное. Но, с другой стороны, стоит мне вспомнить Сократа, Платона, Ксенофонта, Эсхина[29], Кебета[30] и прочих подобных мужей, которые одобряли мужскую любовь и напутствовали молодежь в образованности, в способности вести за собой народ и в благородных манерах, как у меня меняется мнение, и я склоняюсь к тому, чтобы мужами этими восхищаться. Подобное мнение было и у Еврипида, сказавшего:
«Есть и другая любовь меж людьми,
Что тянется к чистой и доброй, разумной душе».
Нельзя не припомнить наполовину серьезные, наполовину шутливые слова Платона. Он говорил, что выдающийся муж может поцеловать любого красивого мальчика, какого захочет. Нужно запретить это делать тем, кого притягивает лишь очарование молодости, но позволить тем, что любят душу. Однополой мужской любви, подобной той, что является обычным делом в Фивах и в Элиде и, так называемого, критского похищения[31], следует избегать, но нет ничего плохого в дозволении того сорта мужской любви, что обычен в Афинах и в Спарте.
16. Пусть в этом деле каждый руководствуется собственными убеждениями.
Рассказав о правильном и нравственном воспитании мальчиков, я перейду теперь к юношескому возрасту и скажу о нем пару слов. Часто я ругал отцов, которые сами позволили испортиться характеру своих детей тем, что хотя и оплатили им в детстве учителей с воспитателями, в юношеском возрасте все пустили на самотек, в то время как именно в это время необходимо быть даже более осторожным и внимательным, чем в детстве. Кто не знает, что провинности детей — мелки и легко исправляемы. Что это? Невнимание к воспитателям, проказы с учителями, непослушание? Проступки же юношей, напротив, часто бывают отчаянными и серьезными: несдержанность в еде, воровство отцовских денег, игра в кости, кутежи, попойки, волокитство за девушками и соблазнение замужних женщин. Потому то и необходимо обуздывать их желания и держать их под постоянным вниманием. Тяга к наслаждениям ненасытна, презирает границы и требует узды, и тот, кто не опомнится в этом возрасте, сам того не заметив встанет на путь на путь нечестия. Умные отцы, поэтому, в этом возрасте должны быть внимательными и бдительными, вразумляя сыновей поучениями, угрозами, просьбами, советами, обещаниями, намеками и примерами того, как одни из любви к роскоши кончили плохо, а другие благодаря сдержанности добились славы и почестей. Это и есть два столпа добродетели — надежда на славу и страх перед наказанием. Первая побуждает к самым благородным трудам, а второй вызывает отвращение к плохим поступкам.
17. Вообще, необходимо оградить юношей от встреч с плохими людьми, чтобы к ним не прилепилось от них ничего плохого. Этого требовал и Пифагор в своих головоломках, которые я здесь приведу, потому что они отлично помогают научиться добродетели. К примеру, «Не ешь мелануры»[32], что означает, не встречайся с людьми черными от зла. «Не ступай по лестнице дальше последней перекладины», то есть, заботься прежде всего о справедливости и не преступай ее границ. «Не садись на землемера», то есть, избегай праздности и старайся о том, чтобы самому заработать себе на жизнь. «Не подавай руки каждому», то есть, не дружи с кем попало. «Не носи узкого кольца» — необходимо обеспечить себе жизнь свободную, не связанную никакими узами. «Не руби огонь мечем», то есть, не дразни того, кто в гневе, это тебе не на пользу; разгневанному лучше уступить. «Не грызи свое сердце», то есть, не мучай свою душу и не допускай, чтобы она сама себя пожирала заботами. «Избегай бобов», то есть, сторонись государственной деятельности; ведь в старину на выборах голосовали при помощи бобов. «Не бросай еду в ночной горшок» означает, что не стоит говорить хорошие слова тому, у кого душа грязна, ведь слово — это пища души и оно измарано людскими пороками. «Дойдя до цели, не оборачивайся», то есть, если ты должен умереть и уже видишь конец своей жизни, принимай это со спокойствием и не падай духом.
Вернемся теперь опять к тому, о чем я говорил вначале. Как я уже говорил, нужно оградить мальчиков от всех дурных людей, особенно от льстецов. И снова хочу сказать о том, о чем говорю постоянно многим и многим отцам. Никого на свете нет хуже, и никто так быстро не портит молодежь, как льстецы, которые губят и сыновей и отцов; отцам они приносят мучения в старости, сыновьям — в молодости, да ко всем своим советам прибавляют, как неодолимую наживку, погоню за наслаждениями. Богатым сыновьям отцы советуют быть трезвыми, сдержанными, бережливыми, трудолюбивыми. Льстецы же — пьянство, разврат, мотовство и леность. Они заявляют: «Вся жизнь — лишь миг, и нужно жить, а не прозябать. Зачем вам слушаться угроз своего папаши? Это старый болтун, который уже одной ногой стоит в могиле, того и гляди поднимем его на плечи и снесем на кладбище». Иной приведет и уличную девку или даже замужнюю женщину и лишит отца того, что он себе накопил на старость. Это постыдное сборище не знает искренности и дружбу лишь изображает, богачам льстит, а бедных не замечает. Подхалимы, как певцы, ведут охоту за молодыми людьми и ухмыляются от радости, когда кормильцы смеются их песням, в которых нет ни капли настоящего духа и жизни[33]. Жизнь сою они подчинили воле богачей, свободны по происхождению, по собственному выбору живут жизнью рабов. Если с ними честны, они считают это несправедливостью, думая, что в таком случае они дармоедствуют. Так что, если отец печется о хорошем воспитании своих детей, он должен прогнать этих приживал, ведь они в силах испортить и самые благородные характеры.
18. Все, о чем я сказал, касалось доброго и полезного, то, о чем хочу сказать ныне, касается несовершенства людской натуры. Мне кажется, что отцам не следует быть постоянно строгими к своим детям, но когда их проступки не велики, нужно быть великодушными, и вспомнить, что когда–то и сами они были молоды. Как лекари, смешивая горькие лекарства со сладкими соками, нашли тем самым приятный путь к полезному, так и отцы должны смешивать мягкость со строгостью, порой ослабить поводья, прикрыв глаза на детские шалости, порой же, натянуть их, и если уж разгневаются, должны уметь быстро успокоиться. Отец может быть вспыльчивым, но не жестокосердным, ведь злое сердце — прямое свидетельство нелюбви к детям.
Об иных проказах лучше сделать вид, что вы их не заметили, сославшись на старческую близорукость и глухоту, словно многое из того, что делается вокруг, вы не видите и не слышите, хоть это и не так. Проступки друзей мы прощаем, что же удивительного в том, чтобы прощать проступки детей? Часто мы никак не реагировали, если кто–то из рабов напился. Ты был бережливым, сумей и потратиться; ты был разгневан, попробуй быть и великодушным. Твой сын обманул тебя с помощью раба? Успокойся. Увел упряжку коней с поля, вернулся домой, воняя выпитым вчера вином? Притворись, что ты этого не заметил. От него несет духами? Молчи. Именно так и укрощается буйство молодости.
19. Тем же, кто совсем погряз в наслаждениях и глух к отцовским наставлениям, нужно повесить супружеский хомут. Ведь супружество в молодости — самые мягкие путы. Девушка, которую сын берет в жены, не должна бы быть более богатой или родовитой. Мудро замечает присказка: «Выбери себе ровню». Тот, кто возьмет в жены девушку, стоящую намного выше него, сам того не заметив станет не мужем ей, а рабом ее наследства.
20. Добавлю теперь лишь самую малость и буду заканчивать. Отцы, прежде всего сами должны быть примером для своих сыновей, тем, что не будут поступать плохо, но всегда, как должно, чтобы сыновья, глядя на их жизнь, как в зеркало, отворачивались бы от дурных дел и речей. Тот, кто карает своих детей за то, что сам себе позволяет, не понимает, что в лице ребенка наказывает сам себя. Те же отцы, что живут безнадежно испорченной жизнью, даже рабам своим не имеют права делать замечания, не то, что своим детям. Кроме того, своим поведением они прямо становятся для своих сыновей учителями и советчиками непристойности. Ведь где бесстыдны старики, там и молодежи стыд не ведом. Потому то и нужно испробовать все, что может вести к совершенствованию детей, по примеру Эвридики[34], которая была иллирийка, то есть совершенная варварка происхождением, и, тем не менее, в позднем возрасте получила образование, чтобы иметь возможность воспитать собственных детей. О ее любви к детям свидетельствует эпиграмма, которую она посвятила музам:
«Это желание знаний, что рвется из сердца ее,
Музам посвятила Эвридика из Гиерополя,
Ведь, обучением своим
Занялась уже матерью став».
Придерживаться всего, о чем было сказано, всегда будет лишь желанием. Но руководствоваться большинством из них, хоть и требует большого старания и благоприятных условий, все же, в человеческих силах.
[1] Еврипид, «Геракл», ст. 1261 – 2
[2] Еврипид, «Ипполит», ст. 424 – 5
[3] Диофант — правильно — Клеофант
[4] Архидам — отец знаменитого спартанского царя Агесилая. Его жену звали Евполия
[5] На связь между привычкой (éthos) и характером(ethos) указывали ещё Платон с Аристотелем
[6] «Закон», 377 В
[7] Так называемым, педагогам, рабам, всюду сопровождающим мальчиков, и водивших их в школу. Их задачей не было обучать мальчика, но следить за тем, чтобы из него вырос порядочный человек. Воспитателям детей передавали в семилетнем возрасте. До той поры о них заботились кормилицы.
[8] Аристипп — ученик Сократа и Протагора. Родом из Кирены.. Основал Киренскую (гедонистическую) философскую школу.
[9] Деметрий I Полиоркет (ок. 337 — 283 до н. э.) — македонский царь 294 — 287 гг. из династии Антигонидов; принимал активное участие в борьбе диадохов, подчинил своей власти греческие полисы.
[10] Стильпон из Мегары (ок. 360 — ок. 280 до н. э.) — греческий философ–метрик, «великий искусник в словопрениях» ( ); ученик Евклида, а также софиста Трасимаха (Diog. L. II 113); согласно Суде, написал «не менее 20 диалогов», Диоген упоминает о 9 (II 120), но в другом месте сообщает, что Стильпон ничего не писал (1116). Был известен формулировкой разнообразных софистических рассуждений, опровержением различения между возможным и действительным, отрицанием онтологического значения связки «есть» и общих определений.
По Стильпону, сказать «человек» — значит ничего не сказать, потому что здесь не говорится ни о каком конкретном человеке (Diog. L. II 119). Также нельзя сказать «овощ», ибо тот или иной овощ не существует столько же, сколько существует овощ как вид. Как и киник Антисфен, Стильпон утверждал, что нельзя приписать субъекту отличный от него предикат (человек добр), но можно лишь сказать «человек есть человек» (Plut. Adv. Colot. 22–23,119c–1120b). В этике Стильпон вместе с киниками, а позднее и стоиками, отстаивал идеал «бесстрастия» ( или Sen. Epist. 9.1—3, Alex. Aphr. De anima 150.34—35).
За эвристическое упражнение, доказывающее, что скульптура Афины работы Фидия не может быть названа богом, Стильпон был изгнан из Афин за безбожие. Диоген Лаэртий сообщает также о том, как Стильпон, играя словами, доказал киренаику Феодору, прозванному Безбожником, что он–то и есть бог, ведь «чем называешься, тем и являешься» (Diog. L. II 100).
[11] Горгий из Леонтин (483 – 380 до н. э.) — крупнейший теоретик и учитель красноречия V в. до н. э.
[12] Великий царь — обращение к персидскому царю
[13] Меид — богатый афинянин, который публично оскорбил Демосфена, дав ему пощечину.
[14] Апеллес — придворный художник Александра Македонского. Плиний считал его величайшим художником всех времен.
[15] Бион из Борисфена — популярный греческий философ кинической школы. Известен своими веселыми лекциями и моральными поучениями.
[16] Архит из Тарента — пифагореец, живший в первой пол. IV в. До н. э. Считается основателем теоретической механики.
[17] Дион из Сиракуз (ок. 408–354 до н. э.) — Родственник Дионисия I Сиракузского, ставший под влиянием Платона противником тирании. Пытался внушить представления Платона молодому Дионисию II, однако это ему не удалось, и в 366 последовало изгнание. В течение 10 лет жил в Греции, вернувшись впоследствии во главе армии, занял Сиракузы. Попытки учредить Платонову аристократическую республику сделали его непопулярным, и Дион был убит.
[18] Эпаминонд (ок. 418 — 362 до н. э.) — греческий полководец и политический деятель. После демократического переворота в Фивах в 379 г. возглавил Фиванское государство, возобновив вместе с Пелопидом Беотийский союз. Захватив большую часть Пелопоннеса, дважды побеждал спартанцев: в 371 г. под Левктрами и в 362 г. под Мантинеей, где и погиб. Тактику ведения боя Эпаминонда использовали Филипп II и А. Македонский.
[19] Платон, «Закон», 537 В
[20] Ксенофонт, «Киропедия» II, 3, 2.
[21] Ксенофонт, «Домострой» 12
[22] «Кадмова победа», победа одержанная чрезмерно дорогой ценой и равносильная поражению, или победа, гибельная для обеих сторон. Выражение возникло на основе предания о поединке в борьбе за Фивы, основанные Кадмом, сыновей Эдипа — Этеокла и Полиника. Поединок этот закончился смертью обоих враждующих братьев. В аналогичном смысле употребляется выражение «Пиррова победа» — как передает Плутарх, эпирский царь Пирр, одержав ценой очень больших потерь победу над римлянами (279 г. до н. э.), воскликнул: «Еще одна такая победа, и мы погибли!»
[23] Гилипп — спартанский полководец, разбивший афинян в Сиракузах в 413 г. до н. э. Позже был изгнан за хищение государственных денег. См. Плутарх «Лисандр» 16, 17 16. «Покончив с этим, Лисандр сам отплыл во Фракию, оставшиеся же деньги, а также полученные им дары и венки (многие, как и следовало ожидать, подносили подарки самому могущественному из греков, своего рода владыке всей Греции) отправил в Лакедемон с Гилиппом, который ранее командовал войсками в Сицилии. Про Гилиппа рассказывают, что он расшил мешки по нижнему шву, взял из каждого значительную сумму и затем зашил снова, не знал того, что в каждый мешок была вложена записка с указанием суммы, в нем находящейся. Прибыв в Спарту, он спрятал похищенное под черепичной крышей своего дома, а мешки передал эфорам, обратив их внимание на то, что печати целы. Вскрыв мешки, подсчитав деньги и обнаружив расхождение между наличностью и указанной в записке суммой, эфоры пришли в недоумение. Слуга Гилиппа навел их на след, загадочно сказав, что в Керамике (16) спит много сов. Как известно, на большинстве монет того времени под афинским влиянием была вычеканена сова.
(17). Гилипп, завершивший столь низким и позорным поступком свою прежнюю великую и блестящую деятельность, добровольно оставил Лакедемон».
[24] Царь Египта Птолемей II, Филадельф. (309 – 246 до н. э.)
[25] Сотад — греческий поэт родом из Маронеи в Фессалии, живший в нач. III в. до н. э. Один из наиболее ярких представителей эротической литературы, создатель т. н. сотадова стиха. Из многочисленных произведений Сотада до наших дней дошли лишь короткие фрагменты.
[26] Феокрит — хиосец, известный софист. Погиб в 301 г. до н. э.
[27] Гомеровская «пурпурная смерть» — «Илиада» 5, ст. 83. Очевидно, Феокрит хотел этим сказать, что налогом на пурпурные облачения Александр наносит Греции смертельную рану.
[28] Антигон Монофтальм — «Одноглазый», один из диадохов.
[29] Эсхин — (389 – 315 до н. э.) знаменитый афинский оратор, противник Демосфена.
[30] Кебет из Фив — ученик Сократа.
[31] Критское похищение — похищение подростков для любовных утех. Об этом сообщает Страбон.
[32] Меланура — «чернохвостка» — морская рыба.
[33] Подхалимы, как певцы… — текст не ясен.
[34] Эвридика — не ясно, был ли ее мужем царь Македонии Филипп II, или его отец — Аминта III.
