РИМСКАЯ ИСТОРИЯ

Переводчик: 

КОНЕЦ АНТОНИЯ И КЛЕОПАТРЫ
(LI. 5-15)
5. Антоний и Клеопатра, спасшись бегством после морского сражения [1], добрались вместе до Пелопоннеса. Там они отпустили тех из своих спутников, кому не доверяли (ири этом многие покинули их против их желания), и Клеопатра тотчас же поспешила в Египет, опасаясь, как бы там, при "вести о поражении, не совершился переворот; чтобы обеспечить себе безопасную высадку, она велела разукрасить венками носовую часть своих кораблей и играть на флейтах победные песни, как будто она возвращалась победительницей. Оказавшись вне опасности, она казнила многих видных людей, которые и прежде были настроены против нее и теперь радовались ее неудаче. Потом она захватила себе огромные богатства из имущества казненных и из других источников, а также из святилищ и храмов, не пощадив даже самых почитаемых. Она стала снаряжать войско и подыскивать союзников. Так, она убила царя Армении и голову его послала Мидийскому царю, надеясь таким путем привлечь его на свою сторону. А Антоний отправился морем в Ливию к Пинарию Скарпу [2], под командой которого там уже стояли войска, готовые к защите Египта; однако Пинарий отказался принять Антония и казнил не только его посланцев, но и тех из своих солдат, которые выражали недовольство случившимся. Так, ничего не добившись, Антоний отправился в Александрию.
6. Война уже надвигалась: готовясь к ней, Антоний и Клеопатра объявили совершеннолетними своих сыновей, Клеопатра - Цезариона, Антоний - Антилла, своего сына от Фульвии, который в это время находился при нем. Они сделали это с той целью, чтобы египтяне, зная, что у них есть уже взрослый наследник престола, чувствовали себя смелее, а прочие воины - в случае, если бы с Антонием и Клеопатрой приключилась беда, - продолжали храбро сражаться под руководством этих вождей. Но именно это явилось причиной гибели обоих юношей: Цезарь [3] не пощадил ни одного из них как раз потому, что они считались уже взрослыми мужчинами и обладали некоторой видимостью власти.
Антоний и Клеопатра готовились к войне так, словно намеревались давать в Египте сражения и на суше и на море: с этой целью они обращались ко всем соседним племенам с призывами о помощи, а также и к царям, дружественно к ним расположенным. Но вместе с тем они вели подготовления и к отплытию в Испанию - если это понадобится. Они намеревались с помощью своих огромных богатств поднять там мятеж или же перенести военные действия к Красному морю.
Стараясь возможно дольше хранить все свои замыслы в тайне, чтобы либо обмануть Цезаря, либо подослать к нему тайных убийц, они отправили к нему посланных, поручив им передать их мирные предложения, а его приближенных щедро одарить деньгами. Клеопатра же, тайком от Антония, послала Цезарю золотой жезл, золотой венок и царский трон, как бы вручая ему тем самым царскую власть и надеясь, что, даже если он останется врагом Антония, то все же сжалится над ней. Дары Цезарь принял, сочтя их за благое предзнаменование, но Антонию не ответил ничего, Клеопатре же - для всеобщего сведения- дал суровый ответ: если она положит оружие и откажется от царской власти, то он еще подумает над тем, что ему с ней делать. Но тайком он известил ее, что он обеспечит ей безопасность и сохранит за ней царский престол, если она убьет Антония.
7. В это время арабы, поддавшись уговорам Квинта Дидия, наместника Сирии, сожгли корабли, построенные в аравийском заливе и готовившиеся к отправке в Красное море. Все племена и все цари отказались прийти Антонию и Клеопатре на помощь. Удивительным кажется мне, что многие близкие им люди, видевшие от них немало милостей, теперь от них отшатнулись, а, напротив, гладиаторы, жившие в самых жалких условиях, доказали им свою безграничную преданность и сражались за них с отчаянной отвагой. Они в ту пору находились в Кизике [4] и упражнялись в своем искусстве, надеясь выступить в триумфальных играх в случае победы над Цезарем. Когда же они узнали о происшедшем, то немедленно бросились в Египет на помощь Антонию и Клеопатре. Они причинили много хлопот Аминте [5] в Галатии, сыновьям Таркондимота [6] в Киликии (прежним близким друзьям Антония и Клеопатры, перешедшим теперь на сторону их врагов), а также Дидию, который не пропустил их через свою область. Однако пробиться в Египет им не удалось: окруженные со всех сторон, они тем не менее не шли ни на какие уступки, хотя Дидий обещал им самые выгодные условия. Они послали за Антонием, думая, что под его командованием они смогут воевать даже в Сирии; но когда он не только не приехал сам, но и не дал им никакого ответа, они подумали, что он уже погиб, и, хотя и неохотно, пошли на уступки, с условием, что впоследствии они никогда не будут использованы в качестве гладиаторов. Дидий поселил их в Дафне, пригороде Антиохии, обещая доложить об этом Цезарю. Впоследствии Мессала [7] обманул их: он разослал их по разным областям, якобы для записи их в легионы, но при первом представившемся удобном случае они были уничтожены.
8. Антоний и Клеопатра, услышав от послов ответы Цезаря, снова снарядили к нему посольство, причем Клеопатра посулила ему огромные богатства, а Антоний напоминал ему о их прежней дружбе и о их родственных отношениях, оправдывался за свою связь с египтянкой и перечислял их общие любовные похождения и проделки; кроме того, он выдал Цезарю своего друга, сенатора Публия Туруллия, одного из убийц Юлия Цезаря, и писал также, что он обещает покончить с собой, если этим спасет Клеопатру. Цезарь казнил Туруллия на острове Косе [8]: на этом острове Туруллий некогда, чтобы построить флот, вырубил рощу, посвященную Асклепию, так что теперь, казалось, он понес кару и за это преступление.
Антонию же Цезарь и на этот раз не ответил ничего; тогда Антоний снарядил третье посольство и отправил с ним своего сына Антилла и гору золота. Золото Цезарь принял, а Антилла отослал обратно, опять не дав никакого ответа. Клеопатре же как через первое, так и через второе и третье посольство, он передавал я угрозы и различные обещания. Однако он все же опасался, что они, потеряв надежду на примирение с ним, соберутся с духом и либо сами выступят против него, либо отправятся в Испанию или Галлию, либо уничтожат свои сокровища, которые, по слухам, были несметны: ибо Клеопатра собрала их все в гробнице, которую она велела выстроить при царском дворце, и угрожала сжечь их вместе с собой, если ей будет грозить какое бы то ни было несчастье. Поэтому он послал к ней своего вольноотпущенника Тирса, чтобы он наговорил ей кучу всяких любезностей и что-де Цезарь в нее страстно влюблен: он надеялся, что она, всегда воображавшая, будто все мужчины. жаждут ее любви, Антония уберет с дороги, а на себя и на свои сокровища руки не поднимет. Так и вышло.
9. Однако раньше, чем это случилось, Антоний узнал, что Корнелий Галл, приняв на себя командование войском Скарпа, неожиданно напал на Паретоний и занял его [9]; тогда Антоний отказался от мысли о поездке в Сирию, хотя ему и хотелось последовать призыву гладиаторов: он выступил против Галла, надеясь без труда переманить его солдат на свою сторону, - среди них многие служили прежде под его началом и сохраняли к нему дружеское расположение; если же это не удастся - думал он - он победит их силой оружия, так как у него был и большой флот и пехота. Но с солдатами ему даже поговорить не удалось, хотя он подошел к самым стенам и начал громко кричать, потому что Галл приказал трубить во все трубы и никто не мог ничего расслышать. Кроме того, Антоний потерпел поражение при внезапной вылазке, а его флот попал в ловушку: Галл приказал ночью протянуть под водой цепи поперек входа в гавань и не поставил на виду никакой стражи, а когда корабли Антония, смело, даже как бы издеваясь над противником, вошли в гавань, он велел поднять цепи особыми машинами и, внезапно напав на корабли со всех сторон (нападение велось и с берега, и из домов, и с моря), одни из них сжег, другие затопил.
В это же время Цезарь взял Пелусий [10], якобы приступом, на самом же деле с помощью Клеопатры, предавшей ему этот город, видя, что к ней и к Антонию никто не приходит на помощь, поняв, что Цезаря победить не удастся, а более всего положившись на посулы Цезаря, переданные ей Тирсом, что он действительно, в нее влюблен: во-первых, ей самой этого хотелось, во-вторых, ей именно таким способом уже удалось покорить и его отца и Антония: поэтому она надеялась не только получить прощение и сохранить за собой царскую власть в Египте, но видела себя уже владычицей римлян. Потому она и решила предать в руки Цезаря Пелусий. Когда же он повел наступление на самый город, она дала тайное распоряжение, чтобы жители Александрии не выступали против него, между тем. как во всеуслышание она яростно призывала их к сопротивлению.
10. Антоний, получив известие о взятии Пелусия, вернулся из Паретония, натолкнулся близ Александрии на войско Цезаря, еще утомленное с дороги, и нанес ему поражение своей конницей. Это придало ему мужества; понадеялся он и на то, что ему удалось отправить в лагерь Цезаря летучие послания (листовки), привязав их к стрелам: в них он обещал каждому солдату тысячу пятьсот драхм. Поэтому он выступил против Цезаря со своей пехотой, но был разбит: дело было в том, что Цезарь сам прочел солдатам вслух листовки Антония, резко осуждая его и противопоставляя позор предательства доблестной верности своему полководцу: так что солдаты, оскорбленные попыткой соблазнить их и не желая показать себя способными на измену, сражались особенно ревностно.
Потерпев это неожиданное поражение, Антоний возложил всю надежду на свои морские силы и стал готовиться либо к морскому сражению, либо, в крайнем случае, к отплытию в Испанию. Увидев это, Клеопатра побудила начальников кораблей отложиться от Антония, а сама поспешила в гробницу, якобы из страха перед Цезарем и стремясь каким-либо способом покончить с собой, но на самом деле, чтобы заманить туда Антония. Он, правда, подозревал предательство с ее стороны, но, страстно любя ее, не мог этому поверить, да и жалел ее больше, чем себя. Клеопатра отлично это знала и надеялась, что он, услышав о ее смерти, не захочет пережить ее и сейчас же покончит с собой. Поэтому она поспешила скрыться в гробнице, взяв с собой одного евнуха и двух прислужниц, и оттуда велела известить Антония, что она уже погибла. Он, услыхав это, не стал медлить, а захотел тотчас же последовать за ней: он сперва умолял одного из своих спутников убить его, но когда тот, выхватив меч, закололся, то и Антоний, желая подражать ему в мужестве, нанес себе рану, упал лицом на землю и всем присутствующим показалось, что он уже мертв. Раздались громкие крики, и Клеопатра, услышав их, выглянула из гробницы: двери гробницы были устроены так, что, будучи раз заперты, они никаким способом уже не могли быть открыты, но верхняя часть гробницы, под самой крышей, была еще не совсем закончена. Когда Клеопатра, выглянув наружу, нагнулась вперед, увидевшие ее подняли крик, такой громкий, что его услышал и Антоний. Узнав, что она еще жива, он вскочил на ноги, как будто в нем еще сохранились жизненные силы; но он потерял уже слишком много крови и, отчаявшись в спасении, обратился с мольбой к окружающим, чтобы они подняли его в гробницу на канатах, которые свешивались сверху (они обычно употреблялись для поднятия камней).
11. Так и умер Антоний в объятиях Клеопатры. Она же, воспрянув духом и возлагая надежды на Цезаря, немедленно известила его о происшедшем. Однако она все же опасалась, как бы с ней не случилось какой-нибудь беды: поэтому она осталась в гробнице, рассчитывая на то, что если ей никаким иным способом спастись не удастся, то она купит себе жизнь и царство своими сокровищами, которые Цезарь побоится потерять. Даже в таком ужасном положении она настолько чувствовала себя царицей, что предпочитала умереть, нося это имя и сохраняя все знаки своего царского достоинства, только бы не остаться жить в качестве частного лица. Она все время держала наготове огонь, чтобы в случае необходимости уничтожить свои богатства, а при себе имела аспидов и разных других змей; силу их смертельного яда она заранее испытала на других людях. Цезарь же стремился и ее сокровищами завладеть и Клеопатру захватить живой, чтобы провести ее в своем триумфальном шествии; но ему не хотелось самому давать ей какие-либо заверения, чтобы потом не оказаться лжецом и иметь возможность обращаться с ней как с пленницей, попавшей в его власть против своей воли. Поэтому он послал к ней всадника Гая Прокулея и своего вольноотпущенника Эпафродита, дав им точные указания, что они должны говорить и как поступать. Согласно этим указаниям, они отправились к Клеопатре и некоторое время любезно беседовали с ней, но вдруг, еще не придя ни к какому соглашению, схватили ее. Все предметы, с помощью которых она могла лишить себя жизни, они немедленно убрали, но разрешили ей остаться еще несколько дней на месте, пока тело Антония не будет набальзамировано. Потом они перевели ее в царский дворец, не лишив ее ни свиты, ни обычных условий жизни, чтобы она снова возымела надежду добиться исполнения своих желаний и не причинила себе какого- нибудь зла. Поэтому, когда ей захотелось повидаться и поговоритъ с Цезарем, ее просьба была немедленно выполнена, и чтобы еще вернее вовлечь ее в обман, он сам обещал прийти к ней.
12. Тогда Клеопатра пышно разукрасила свой покой, приготовила роскошное ложе, а сама одевшись как будто небрежно (между тем, траурные одежды удивительно шли к ней), села на ложе, расставив вокруг себя множество различных изображений его отца и спрятав на груди все его письма, которые он ей в свое время писал. Когда вошел Цезарь, она, вспыхнув румянцем, вскочила с ложа и сказала: "Привет тебе, владыка! Тебе бог даровал это имя, у меня же отнял. Но ты воочию видишь здесь твоего отца, таким, каким он часто входил ко мне, и слышишь, какие почести он мне не раз оказывал и как он сделал меня царицей Египта. А чтобы ты многое узнал обо мне от него самого, возьми и прочти эти письма, которые он писал мне своей собственной рукой". Сказав это, она прочла вслух многие дышащие страстью слова Цезаря и то плакала, то целовала письма, то, обращаясь к изображениям Цезаря, падала перед ними ниц и как бы поклонялась им: то, бросая взгляды на Цезаря, она сладким голосом начинала стонать, то обращалась к нему с трогательными речами; то она говорила: "На что мне теперь, Цезарь, эти твои письма?"; то: "Но в этом человеке ты снова стоишь передо мною, как живой!". Потом восклицала: "О, если бы я умерла раньше тебя!" и снова прибавляла: "Но теперь со мной он - и ты опять со мною!". К таким разнообразным искусным речам и уловкам прибегала она, бросая на него нежные взоры и шепча сладостные слова. Цезарь понимал, что она хочет разжалобить и завлечь его, но не поддался на ее уловки и, опустив глаза в землю, сказал только: "Ободрись, женщина, и не падай духом! Никакого зла тебе не причинят".
Уязвленная тем, что он даже не взглянул на нее и не сказал ни слова ни о ее царском достоинстве, ни о своей любви к ней, она упала к его ногам и зарыдала. "Жить, о Цезарь, - сказала она, - я не хочу и не могу! Об одной милости умоляю тебя именем твоего отца: раз божество после его смерти передало меня Антонию, то пусть я умру вместе с ним! О, зачем я не погибла сейчас же вслед за Цезарем! Но раз мне было суждено перенести и все это, пошли меня к Антонию! Не лишай меня общего с ним погребения, чтобы я умирая из-за него, осталась жить вместе с ним в обители Аида!".
13. Вот какие речи говорила она, чтобы вызвать в Цезаре чувство сострадания, но он на все это не ответил ей ничего. Боясь, однако, как бы она не покончила с собой, он опять посоветовал ей не падать духом и не только не лишил ее привычного обслуживания, но велел заботиться о ней особенно тщательно, чтобы она украсила собой его триумф. Она подозревала этот его замысел и предпочла бы тысячу раз умереть, чем стерпеть это. Теперь она уже и на самом деле жаждала смерти и не раз обращалась с мольбой к Цезарю, чтобы он тем или иным способом убил ее, да и сама пыталась предпринять разные шаги к этому. Когда же ей ничто не удалось, она притворилась, что изменила свои намерения и, будто бы 'возлагая большие надежды и на него, и еще больше на Ливию [11], стала уверять, что она охотно поедет с ним: она отобрала много драгоценностей для того, чтобы поднести подарки, надеясь внушить всем мысль, что она вовсе не хочет умереть, и когда все этому поверят и ее станут стеречь менее внимательно, ей удастся покончить с собой. Так и случилось.
Как только все окружающие и даже Эпафродит, которому было поручено наблюдать за ней, поверили в то, что она действительно изменила свое намерение, и ослабили свой надзор, она подготовила все, чтобы умереть, насколько возможно, без страданий. Она написала Цезарю письмо, в котором просила его похоронить ее вместе с Антонием, и вручила это письмо, запечатав его, Эпафродиту, чтобы он, предполагая, что в письме содержится совсем иная просьба, ушел и не помешал ей выполнить ее замысел. Потом она приступила к делу: надев свою самую роскошную одежду, она убрала себя подобающим ее достоинству образом, взяла в руки знаки своей царской власти, легла на ложе и умерла.
14. Никто не знает достоверно, какой способ смерти она избрала: на руке ее были видны только еле заметные уколы. Одни говорят, что она приложила к своему телу того аспида, которого ей принесли либо в сосуде для воды, либо в букете цветов. Другие - что гребень, которым она обычно расчесывала волосы, был смазан ядом, причем этот яд обладал особым свойством: при прикосновении к телу он не приносил никакого вреда, но если хотя бы капля его попадала в кровь, он немедленно отравлял ее и причинял мгновенную и безболезненную смерть. Этот гребень, смазанный ядом, Клеопатра до этого времени обычно носила в волосах, а в этот миг, слегка оцарапав себе руку, впустила яд в кровь.
Таким ли или каким-либо подобным способом Клеопатра погибла, и вместе с нею ее две прислужницы. А евнух - как только Клеопатра была взята под стражу - добровольно подверг себя укусам ядовитых змей и, ужаленный ими, бросился в гробницу, которую заранее себе приготовил.
Когда Цезарь узнал о смерти Клеопатры, он был потрясен: он осмотрел ее тело и велел попытаться вернуть ее к жизни с помощью разных противоядий и псиллов. Псиллами называются мужчины (женщины псиллами не бывают), которые могут высасывать змеиный яд из ран людей, только что укушенных змеей, но еще не умерших; если их самих укусит любая змея, им это никакого вреда не принесет. Это свойство передается по наследству в одних и тех же семьях: новорожденных детей либо кладу- вместе со змеями, либо бросают змеям их пеленки; змеи не могут укусить новорожденного ребенка, а, соприкасаясь с его пеленками, впадают в оцепенение. Вот как это происходит.
Когда Цезарю не удалось никакими средствами вернуть Клеопатру к жизни, он не мог не почувствовать изумления и сострадания: особенно же он сокрушался о самом себе, как будто ее смерть лишила его всей славы от его победы.
15. Вот как Антоний и Клеопатра, виновники многих бедствий, постигших и египтян и римлян, вели войну, вот как они погибли: оба были набальзамированы и похоронены в одной гробнице. А вот каков был их прирожденный характер и их жизненный путь: Антоний всегда хорошо понимал, как следует поступать, и в этом не имел себе равных, но совершил много неразумных поступков; порой он был необычайно храбр и в то же время не раз терпел неудачи по своей трусости, он был то велик душою, то ничтожен; чужое добро захватывал, свое расточал, иных без всяких причин прощал, а многих карал не по справедливости. Поэтому, хотя он стал из ничтожного всемогущим, из бедняка - богачом, ни то, ни другое не пошло ему на пользу, и он, надеявшийся стать единовластным повелителем римлян, кончил жизнь самоубийством.
Клеопатра же не знала пределов ни в любовной страсти, ни в стяжательстве, была честолюбива и властолюбива, и к тому же надменна и дерзка. Царской власти в Египте она добилась любовными чарами, но, надеясь тем же путем достигнуть господства над римлянами, ошиблась в свои к расчетах и потеряла и то, что имела. Двух величайших римлян своего времени она подчинила своей власти, а из-за третьего сама покончила с собой. Вот каковы были Антоний и Клеопатра и вот как кончили они свою жизнь.
Из их детей Антилл, хотя он и был обручен с дочерью Цезаря и скрылся в небольшом храме, посвященном его отцу и выстроенном Клеопатрой, был заколот на месте. Цезарион [12], бежавший в Эфиопию, был схвачен на пути и тоже убит. Но Клеопатра [13] была выдана замуж за Юбу, сына Юбы [14]. Этому Юбе, воспитанному в Риме и сопровождавшему Цезаря в его походах, Цезарь дал в жены Клеопатру вместе с престолом его отца и по их просьбе помиловал Александра и Птолемея [15]. Своим племянницам, дочерям Октавии от Антония, воспитанным ею, он дал часть отцовского достояния и велел вольноотпущенникам Антония отдать Иулу, сыну Антония от Фульвии, немедленно все, что ему согласно закону оставили в наследство его родители.


[1] Имеется в виду битва при Акции в 31 г. до н. э.
[2] Пинарий Скарп — родственник Цезаря, был назначен Антонием правителем Африки, но впоследствии перешел на сторону Октавиана.
[3] Октавиан.
[4] Кизик — приморский город во Фригии, игравший видную роль в торговле.
[5] Аминт, царь Галатии в I в. до н. э., сначала был на стороне Антония, но после битвы при Акции перешел на сторону Октавиана.
[6] Таркондимот — киликийский царь, в битве при Акции сражался на стороне Антония, потом перешел к Октавиану и безрезультатно пытался воспрепятствовать переходу через Киликию преданных Антонию гладиаторов.
[7] Марк Валерий Мессала Корвин (64 г. до н. э. — 9 г. н. э.) — известный оратор, сначала был на стороне Антония, впоследствии перешел на сторону Октавиана.
[8] Кос — остров в южной части Эгейского моря, вблизи берега Малой Азии; в древности считался посвященным богу врачевания Асклепию и был известен храмом в его честь.
[9] Паретоний — город в Африке, к западу от египетской границы, куда бежали Антоний и Клеопатра после битвы при Акции.
[10] Пелусий — город в Нижнем Египте на восточном рукаче Нила, окруженный болотами. Считался ключом Египта с востока.
[11] Ливия Друзилла, жена Октавиана Августа.
[12] Цезарион — сын Клеопатры.
[13] Дочь Клеопатры и Марка Антония, Клеопатра–Селена.
[14] Юба II, сын Юбы I — царя Нумидии.
[15] Александр, сын Марка Антония и Клеопатры, по прозванию Солнце. Птолемей — царь Мавритании, сын Юбы II и Клеопатры–Селены.