Речь XI. Хвалебная речь в честь Антиохии

Автор: 
Либаний
Переводчик: 
Грабарь-Пассек М.Е.

1. Любой человек мог бы с полным правом бросить суровый укор и мне, посвятившему речам всю мою жизнь, и вам, постоянно слушающим меня: ведь вы не раз с величайшим удовольствием высоко оценивали мое искусство произносить речи на различные темы и, бывало, даже сами предлагали мне темы, но никогда не ставили передо мной задачи изукрасить наш город хвалебной речью; а я, многих восхвалявший, многим подававший советы (ведь большинство речей, ныне имеющихся налицо, написано мной) и даже нередко выступавший в состязаниях на темы фиктивные, тут словно онемел и никогда не сказал ни слова в похвалу земли, породившей меня.
2. Вас, впрочем, нельзя укорять за то, что вы не искали себе восхвалителя; хвалу, правда, слушать приятно, но напрашиваться на нее, пожалуй, неловко; меня же это обвинение затрагивает непосредственно, ибо именно мне следовало как можно скорее уплатить этот важнейший долг, а я медлил и, беспрерывно произнося в этом же городе речи по различным вопросам, откладывал на дальнейшее речь о нем самом; я как бы на глазах у родной матери заботился о других, а ею самой пренебрегал.
. . . . . . . . . .
10. Большинство тех, кто пришел меня послушать, видит город в его нынешнем состоянии, а о прежней его славе не знает ничего; первым они восхищаются, а о второй думают, что ее, может быть, никогда и не было; поэтому они ожидают, что я сейчас же начну говорить о том, как велик наш город теперь и насколько он превосходит в этом отношении другие города; я поступил бы так, если бы и сам думал, что он стал победителем только в настоящее время, а прежде находился в числе побежденных.
11. Но мне следует, сперва упомянув с уважением о временах минувших, говорить потом о нашем времени так, чтобы стало ясным, насколько наше прошлое и наше настоящее находятся в согласии между собой; то, чем город отличался в ту пору, отличает его и теперь, а его нынешней славе не уступает прежняя.
12. Прежде всего надо сказать, какие поселенцы первыми заняли эту страну, и побеседовать о ее природе, о свойствах ее воздуха, о ее положении относительно моря, об ее орошении, ее плодородии и вообще об ее богатствах. Поскольку сама земля существовала раньше, чем ее обитатели, то и восхвалить ее следует раньше, чем людей, заселивших ее.
13. Первой и величайшей хвалой нашему городу является качество самой почвы; ведь и для корабля главное - крепкий остов, к которому прикреплены все остальные его части. Об этом и следует поговорить прежде всего.
14. Я не стану подражать большинству ораторов, которые, как только начнут восхвалять какое-либо место - хотя бы и вовсе незначительное, - изо всех сил доказывают, что именно оно является средоточием вселенной; приписав какому-либо городу Это свойство, тут же, конечно, они говорят, что он - красивейший из всех; и все это оказывается признаком одного-единственного города. Но ведь не могут же многие города быть средоточием вселенной; значит, большинство таких ораторов болтает вздор.
15. Далее, если бы положение в средоточии вселенной обеспечивало стране превосходство над другими и во всех остальных отношениях, то тогда, пожалуй, имело бы некоторый смысл спорить об этом вопросе; но ведь Египет и Дельфийская скала [1] не равны между собой по плодородию; поэтому зачем доказывать, что данное место - средоточие мира, а не сказать о нем просто, что оно прекрасно?
16. Именно это и надо прежде всего сказать о моей родине: она - прекраснейшее место страны прекраснейшей из всех стран, лежащих под небом. Ведь все согласятся, что наилучшее место на земле - то, на которое восходящий бог бросает свои первые лучи.
17. За обладание этой частью земли сражаются цари, и тот, кому она достается, тем самым становится выше всех других; само название этой страны, касаясь слуха людей, ласкает его какой-то особой прелестью и наполняет сердца такой усладой, какой порою радуют спящих сады, которые они видят во сне.
18. А на всем Востоке, который сам стоит на первом месте, первое место принадлежит нам. Во всех других странах почва одно дает, а другого не дает; кое-где - Зевс свидетель! - она даже дает как будто все, что угодно, но редкие колебания погоды приносят всяческие бедствия; а где этого нет, там недостаток воды уничтожает прочие преимущества.
19. У нас же почва, орошение, погода как будто соревнуются друг с другом. Почва лежит глубоким и настолько ровным слоем, что напоминает тихое море; она жирна и мягка, легко поддается плугу, а ее дары превосходят все желания земледельцев; она хороша и для посева хлебов, хороша и для посадки плодовых деревьев, и на ней одинаково прекрасно произрастают и те и другие: в должный срок она выращивает деревья и порождает колосья выше, чем деревья в иных странах, дает изобилие плодов* красота которых превосходит их изобилие.
20. У нас нет недостатка ни в чем, чем приятно обладать: назови имя Диониса - он у нас справляет свои вакхические празднества, назови Афину - наша земля покрыта кудрями ее любимого дерева: [2] обильные потоки вина текут от нас в соседние страны, и еще больше оливкового масла развозят повсюду наши грузовые суда.
21. Деметра возлюбила наш край больше, чем Сицилию: ведь Гефест на щите изобразил хлебное поле золотым [3], а Деметра дала нам землю, цветом подобную золоту, и в то же время нигде не найти плодов, равных плодам этой земли; она - подлинный дар Златокудрой богини.
22. Горы у нас расположены по-разному: одни лежат внутри страны, другие - по краям ее, третьи - пересекают равнину; проходы между ними то широки, то узки. Одни горы отличаются высотой, вознося ввысь свои вершины, другие настолько плодородны, что вступают в состязание с равниной, и земледельцы, которые распахивают своими упряжками землю на горах, трудятся не напрасно; все то, что в иных странах находит питание только на равнинах, у нас родится и в горах, а то, что там дарят только горы, у нас рождают и равнины.
23. Наш край не распадается резко на области, где разводят только плодовые сады, и те, где родится только хлеб; у нас можно видеть в одном и том же месте мощные деревья, а под деревьями тучные поля; но чаще плоды и хлеб, вырастая порознь, потом сливаются в общем изобилии: одна часть страны богата пшеницей, другая - виноградом, третья - соединяет в себе и то и другое.
24. Те горы, которые по плодородию не уступают равнинам, не позволяют голоду легко распространяться по всей стране. Резкие перемены погоды по-разному действуют на разные области страны: то, от чего страдают низменности, меньше влияет на возвышенные места, а бедствия, постигающие горные местности, часто не затрагивают равнины, так что по большей части средства к жизни сохраняются невредимыми, и либо вся страна обеспечена ими, либо хотя бы одна из ее частей.
25. А горы с неплодородной почвой оказываются полезны в других отношениях; в одних есть каменоломни, доставляющие камень для кладки стен, другие дают дерево для разных поделок и топливо для пекарен и бань, что дает возможность и существовать и наслаждаться.
26. Пастбища для овец и коз тоже доставляют жителям питание, так что ни одно из богатств страны не остается неиспользованным (как бывает с искалеченными членами тела), но земля то щедро одаряет людей за их труд, то, не требуя от них труда, несет им дары.
27. А сколько рек протекает по нашей стране, - кто может сосчитать? Среди них есть и большие и малые, есть неиссякающие, есть и рождающиеся из зимних снегов, но все они одинаково полезны; одни из них бурно несутся с гор, другие берут начало на равнинах, одни сливаются друг с другом, другие текут к заливу, третьи впадают прямо в море.
28. Мы также хорошо знаем, каково изобилие наших источников, и никто не станет столь дерзко презирать наших нимф, чтобы утверждать, будто и в другой стране их имеется столько же, сколько здесь.
29. И над нашей землей плавно ведут свой хоровод Оры, не нанося никакого ущерба ее прелести; ибо ни зима не проявляет жадности и не отнимает времени у весны, присваивая себе ее радости, ни лето не затягивается до самой зимы, уничтожая промежуточную пору, лежащую между ними; каждое время года остается в своих границах, каждое отрезает себе от года равную с другими часть и отступает при появлении времени, следующего за ним. И что важнее всего - те времена года, которые вредят телу (одно - чрезмерным холодом, другое - чрезмерным зноем), у нас становятся умеренными и хотят уподобиться временам более мягким.
. . . . . . . . . . . .
34. Вот как распределены у нас времена года; а положение наше относительно моря таково, что если бы оно было иным, то я счел бы это большим недостатком: мы не удалены от моря на несколько дней пути, но и не живем на самом берегу его.
35. Я вкратце скажу, в чем состоит невыгода того и другого положения; впрочем, всем ясно, насколько неудобно быть совсем лишенным моря, - и не ошибется тот, кто назовет такой город "кривым на один глаз"; а вот в чем заключаются преимущества положения города не у самого моря, это надо показать.
36. Прежде всего морское побережье подвержено страшным наводнениям, и города, лежащие на плоских берегах, неминуемо должны постоянно находиться в страхе и никогда не чувствуют себя в безопасности - ведь было немало примеров затопления городов.
37. Далее, хотя многих радует возможность глядеть на поверхность моря, на плывущие по нему суда и слушать клики моряков, но эта радость часто превращается в ужас, когда на берег несутся ряды волн и прибой топит корабли на глазах у тех, кто недавно восхищался их видом, когда клики моряков превращаются в вопли о помощи и весь город полон речами о кораблекрушениях.
38. А хуже всего для приморских городов то, что они кишат моряками, не знающими приличий, что в них шумит грубая чернь, орут уличные скоморохи - одним словом, есть все, что сильно портит нравы; эти города постоянно должны принимать в себя чужаков, приплывающих издалека, а их собственные жители отправляются в плавание; и дурные нравы этой части населения распространяются на всех живущих в городе.
39. А положение нашего города дает нам возможность пользоваться всеми благами, которые может принести море, но оставаться чистыми от зол, связанных с близостью к нему; как и те, кто живет в глубине страны, мы избавлены от пороков, но вместе с прибрежными жителями наслаждаемся преимуществами приморского положения.
. . . . . . . . . . . .
196. Но пора уже поговорить о внутреннем устройстве города и о его величине: я думаю, нет среди ныне существующих городов ни одного, который при таких огромных размерах был бы столь красиво распланирован. Начинаясь на востоке, тянется по прямой линии на запад двойной ряд высоких портиков; их разделяет улица, лежащая под открытым небом, мощенная камнем; ширина ее равна ширине портика.
197. Улица, которая тянется между портиками, настолько длинна, что если бы при прокладке ее нужно было выравнивать почву, то потребовалось бы много рук, а пройти ее пешком из конца в конец было бы трудно и пришлось бы пользоваться лошадьми; но ее не пересекают ни овраги, ни кручи, и ничто другое не препятствует движению по ней, а подъемы и спуски переходят друг в друга так ровно и плавно, как краски на картине, ложащиеся по желанию художника.
. . . . . . . . . . .
212. Когда ты идешь по этой улице, то перед тобой стоят частные дома, повсюду между ними вклиниваются государственные здания, то храмы, то купальни, расположенные так, что из любой части города к ним легко пройти; и у всех этих домов входные двери выходят в портики.
213. Зачем я все это рассказываю? И почему я считаю нужным так много говорить о портиках? Мне кажется, что самой приятной стороной жизни в городе - а пожалуй, и самой полезной - является возможность встречаться и общаться с людьми; клянусь Зевсом, названия города в полном смысле слова заслуживает только тот, где возможностей для этого имеется много.
214. Ибо ведь недурно и самому поговорить, еще лучше послушать, а всего приятнее - подать кому-нибудь совет, принять подобающее участие в судьбах приятелей, с одними повеселиться, с другими погоревать, да и от них получить то же самое в равной мере; одним словом, в общении друг с другом возникает множество поводов к сближению.
215. Так вот, если к услугам жителей нет таких обширных портиков, то зимой они разобщены; они только но виду живут в одном и том же городе, а на деле далеки друг от друга, словно обитают в разных городах, и подчас расспрашивают о своих соседях так, будто те находятся в отъезде. Из-за дождей, града, снега и бурь они должны сидеть дома взаперти, словно узники; даже рабы, которые привыкли к самым тяжелым работам, едва высунут нос на площадь, как уже бегут обратно. А как только погода разгуляется, все жители, словно спасенные от гибели в дальнем морском плавании, обнимают и целуют друг друга; ведь они за это время не выполнили многих обязанностей, которые налагает на них дружба, и им приходится ссылаться не на свои собственные упущения, а на обстоятельства, помешавшие им сделать это.
216. А у нас Зевс не посылает ни крупного града, ни густого снега, ни проливного дождя, которые могли бы прервать общение жителей между собой; смена времен года протекает своим чередом, но она не влияет на непрерывность общения; дождь бьет по крышам, а мы спокойно ходим себе по портикам и садимся все вместе, где нам покажется удобным.
217. Да и те, которые живут в самых дальних переулках, добираются до портиков, не вымокнув, так как к крыше каждого дома прикреплен деревянный навес, защищающий пешеходов от потоков дождя. Поэтому у жителей иных городов дальние расстояния служат помехой общению, а у нас непрерывное общение ведет к расцвету дружеских чувств; там они ослабевают, у нас укрепляются.
218. Таким образом, наши длинные портики обеспечивают нам возможность получать не только удовольствия, но и самое важное в человеческой жизни. К ним же примыкают и ристалище, и театр, и купальня; первое настолько велико, что в нем хватило бы места для состязания между бегунами, отпрысками Борея [4], а огромное число ступенчатых сидений позволяет толпам горожан посещать зрелища. В театре же то сливаются, то спорят друг с другом звуки флейт, кифар и голоса певцов, а на сцене разыгрываются представления.
219. Кто мог бы перечислить все виды театральных зрелищ, борьбу атлетов, сражения людей с дикими зверями? И все это происходит в самом городе, так что зрителям не приходится ради получения удовольствия переносить трудности долгого пути.
220. А кто не придет в восторг от купален? Одни из них приспособлены для зимы, другие - для лета, одни ограждены от ветров, другие подняты высоко над землей и с ней не соприкасаются.
221. А что касается домов, то из них одни отличаются современной роскошью отделки, другие построены в скромной манере прежних времен, избегающей всего вычурного и неизящного.
. . . . . . . . . . . .
244. Наше особое преимущество перед другими городами состоит в том, что наш город в изобилии снабжен водой. Даже если кто-нибудь посмеет дерзко отрицать другие его достоинства, то чуть упомянешь о наших водах, умолкают все. Красота их не уступает их изобилию, изобилие побеждается красотою, вернее, изобилие их безмерно, а прелесть - восхитительна. Каждая общественная купальня богаче водой, чем река, а из частных некоторые столь же обильны водой, другие - лишь немного беднее.
245. Сколь мы богаты источниками, можно понять, подсчитав огромное число наших домов: ибо сколько домов, столько водоемов, вернее - в каждом доме их имеется несколько, и даже многие мастерские могут этим похвастаться.
247. Поэтому у нас никогда не бывает побоищ около общественных водоемов из-за того, кому черпать воду первым; а такие неприятности случаются во многих городах, богатых золотом; там бывает давка возле общественных водоемов, рыдания по поводу разбитых кувшинов, драки подле колодцев. А у нас, поскольку у каждого есть свой водоем внутри дома, общественные служат лишь для украшения города.
248. Насколько прозрачна у нас вода, ты можешь легко увидеть, если наполнишь бассейн, а потом прекратишь приток воды; он тебе покажется пустым, настолько ясно сквозь воду просвечивает дно; уж я и не знаю, способно ли это зрелище скорее распалить жажду или утолить ее; оно и манит выпить воды и радует взгляд до того, как ее выпьешь.
. . . . . . . . . .
270. Какой же город достоин сравнения с нашим городом? Он богаче самых древних; иные города он побеждает величиной, другие - благородством, третьи - плодородием своей земли. Если он уступает одному городу строениями, то превосходит его обилием воды, мягкостью зимы, изящным воспитанием жителей и любовью к мудрости, а город, еще больший по размерам [5], он превосходит своей редкостной красотой, эллинской образованностью и искусством речи.
271. Итак, одни города слишком малы, другие, хотя и велики, но чужды Афродите [6]. А здесь богиня, родившая Эрота, излила свое очарование на огромный город, и если ты, покинув его, приедешь в другой, то вспомнишь о нем, а приехав сюда, забудешь тот город, где жил прежде. Поэтому можно простить тех, кто, поддавшись чарам этого города, забудет и о родителях и о родной стране: ведь они увидели город, равного которому нет, и знают, что нигде не найдут ничего подобного ему.
272. Я уплатил свой долг стране, породившей меня, в меру моих сил, но в меньшей мере, чем мне хотелось бы. А на будущее время я смело могу утверждать, что если кто и превзойдет своим искусством эту речь уроженца нашего города, то никто не сможет произнести речи, которая по своим достоинствам сравнялась бы с самим городом.


[1] Дельфы считались греками центром земли.
[2] Речь идет о виноградарстве и разведении оливы.
[3] Имеется в виду гомеровское описание щита Ахилла, сделанного Гефестом («Илиада», XVIII, 541 сл.).
[4] Бегуны уподоблены сыновьям северного ветра Борея, крылатым братьям Зету и Калайду.
[5] Вероятно, имеются в виду Константинополь и Рим.
[6] То есть не способны очаровывать сердца.