I.1

(1) Различия между растениями и вообще природу их следует рассматривать, подвергая исследованию их части, свойства, возникновение и жизнь. Нрава и подвижности, как у животных, у них нет. Различия в возникновении, свойствах и жизни растений наблюдать проще и легче; н частях же! у них больше разнообразия. [1] Этот первый пункт, а именно, что следует называть частями [2] и чего не следует, выяснен недостаточно: тут есть некоторые трудности.
(2) Часть представляет, по-видимому, то, что, будучи возникновением своим обязано особой природе растения, является у него неотъемлемым или вообще, или после своего появления (у животных тоже есть части, которые появляются лишь с течением времени) и утрачивается только вследствие болезни, старости или увечья. У растения есть такие части, которые по существу своему однолетни, например цветки, сережки, [3] листья, плоды, - вообще то, что предшествует плодам или появляется вместе с плодами. Сюда же относятся и сами побеги: у дерева каждый год идет рост и вверху, и в корнях. Если считать все это частями, то количество частей окажется неограниченным и никогда не останется одинаковым. Если же это не считать частями, то окажется, что как раз то, что сообщает растению полноту развития и вид, соответствующий этому развитию, не является его частями. А между тем как раз во время роста, цветения и плодоношения все растения и кажутся прекраснее и совершеннее и действительно являются таковыми. Вот те трудности, которые здесь имеются.
(3) Может быть, однако, не следует рассматривать одинаково растения и животные как в том, что относится к воспроизведению, так и в остальном, и следует считать частями даже то, что рождается деревом, например плоды, хотя у животных зародыши, находящиеся в чреве матери, не являются ее частью. Ссылка на красивый вид ничего не доказывает, так как беременные животные имеют цветущий вид.
Многие животные ежегодно сбрасывают некоторые свои части: олени, например, рога, птицы, остающиеся на зимовку, - перья, а четвероногие - шерсть, так что в сбрасывании листьев, сходном с этими явлениями, нет ничего неестественного.
Точно так же обстоит дело и с частями воспроизводящими: и у животных некоторые части выходят из утробы матери вместе с плодом, а от других животное очищается, как от чуждого его природе. Близко к этому и то, что связано с ростом растений: рост завершается приобретением воспроизводительной способности.
(4) Вообще же, как мы уже говорили, нельзя у растений искать сходства во всем с животными. Это относится, например, к неограниченному количеству частей у растений, у которых все части растут, так как все части живут. Эти положения надо усвоить не только для настоящего рассуждения, но и для дальнейшего. Излишне стремиться сравнивать во что бы то ни стало то, что не может быть сравниваемо: тут можно упустить из виду предмет собственных изысканий. Исследование же растений состоит, говоря вообще, или в изучении внешних частей и всего внешнего облика растений, или в изучении частей внутренних, [4] как это делают у животных, путем их рассечения.
(5) Следует рассмотреть, какие части есть у всех растений и какие являются особенностью отдельной группы, а кроме того, какие из имеющихся у всех сходны: я разумею, например, листья, корни, кору. Не следует упускать из виду и того, что если есть возможность рассматривать что-либо по аналогии, [5] то, как это делают и при рассмотрении животных, следует, разумеется, для установления сходства проводить сравнение с самым похожим и самым совершенным. Вообще же, если какая-нибудь часть растения сравнивается с какой-нибудь частью животного, то надо производить это сравнение с тем, что аналогично. Установим эти положения. [6]
(6) Разница между частями, если брать ее вообще, окажется троякой: во-первых, растение может одни части, например листья и плоды, иметь, а других не иметь; во-вторых, они могут быть не похожи на части другого растения и не, равны им; в-третьих, они могут быть расположены "паче. Несходство в частях может быть в отношении формы, окраски, степени плотности или рыхлости, шероховатости или гладкости и тому подобных свойств; к этому прибавляется "то ризница в соках; неравность определяется избыточностью частей или их недостатком, в отношении числа пли величины. Говоря вообще, все вышеупомянутые свойства тоже сводятся к избыточности и недостатку: "больше" и "меньше" - это и означает избыточность и недостаток. [7]
(7) "Расположены иначе" - это означает разницу в местоположении отдельных частей: плоды, например, у одних растений находятся над листьями, а у других под ними; и в смысле расположения на дереве будут находиться у одних па верхушке, у других на боковых ветвях, а у некоторых, например у египетской шелковицы, и "прямо на стволе. Есть растения с подземными плодами, например арахидна и растение, называемое в Египте ouingion. Кроме того, у одних плодов есть ножка, у других нет. Так же обстоит и с цветком: у одних растений цветок окружает плод, у других он расположен в другом месте. Расположение следует рассматривать, учитывая место плодов, листьев и молодых, побегов.
(8) Некоторые растения различаются и порядком расположения частей: у одних ветви расположены как попало, у пихты же они находятся одна напротив другой с обеих сторон сука. У некоторых ветви расположены через равные промежутки и в равном числе, как у растений, имеющих по три ветви в узле. [8]
Итак, растения надо различать на основании тех признаков, которые - все вместе - дадут цельный и ясный облик каждого растения.
(9) Попытаемся, перечислив самые части, рассказать о каждой из них. Первые, самые главные и общие для большинства растений, суть следующие: корень, стебель, разветвление, ветка: каждое растение можно разделить на них, словно по членам, как животное. Каждая из этих частей. непохожа на другие, [9] и все вместе они составляют целое.
Корень - это та часть, которая втягивает пищу; стебель - та, куда она поступает. Под стеблем я разумею надземную часть, представляющую собой нечто единое; она существует одинаково как у однолетних, так и у многолетних растений и у деревьев называется "стволом". От него отделяются. разветвления, которые иногда называются сучьями; ветви - это отходящие по одному отростки от разветвлений, которым не больше одного года.
Эти части характерны скорее для деревьев, (10) Стебель, как было сказано, - часть, свойственная большему числу растений, но и он имеется не у всех: у некоторых трав, например, стебля нет. У других он есть, но живет не все время, пока живо растение, а только один год; так бывает у растений с многолетними корнями. Вообще растение - это нечто многообразное, сложное и трудно поддающееся общим определениям: доказательством является то, что у растений нет ни одной части, которую можно было бы считать общей для всех растений, вроде рта или желудка у животных. (11) Некоторые части можно считать одинаковыми по аналогии; другие в ином смысле. Ни корень, ни стебель, ни разветвление, ни ветка, ни листья, ни цветы, ни плоды, ни кора или сердцевина, ни волокна или жилы не являются принадлежностью всех растений - примером служат грибы или трюфели. [10]
Эти части, и подобные им, определяют сущность растения. Все они, как было сказано, имеются по преимуществу у деревьев, и именно дереву более свойственно деление на них. Остальные же растения правильно . рассматривать, сопоставляя их с деревьями. [11]
(12) Деревья, пожалуй, объясняют и другие формы отдельных растений: разница между ними состоит в количестве частей, большом или малом, в их плотности или рыхлости, в отсутствии или обилии разветвлений, и т. п. Каждая и:" перечисленных частей неоднородна. [12] Под неоднородным и разумею следующее: любая часть корня или ствола состоит из того же самого, из чего состоит и цельный ствол или корень, но взятая отдельно она называется уже не стволом, а частью его, - то же видим мы и с членами у животных. Любая часть руки или ноги, одинаковая по составу с ними, не сохраняет их названия, но остается безыменной, тогда как кусок мяса или кусок кости, взятые отдельно, продолжают называться мясом или костью. Это распространяется на все органы, которые единообразны: части их не имеют определенного названия. У сложных же они имеют названия, например части ноги, руки, головы называются: палец, нос, глаза.
Итак, вот самые главные части растений.

---

[1] Начало этой книги стоит в несомненной связи со словами Аристотеля («Исследование о животных», А I. 487а.11): «Животные различаются между собой жизнью, деятельностью) характером и частями». Важность «различий» (διαφοραι) как принципа, на котором строится деление по родам, Аристотель подчеркивает в первой, излагающей основные положения книге — «О частях животных» (1.3.643b 9 сл.): «Надо пытаться охватывать животных по родам, как это указывает большинство людей, различающих род птиц и рыб. Каждый из этих родов определяется многими отличительными признаками» (πολλαι̃ς ώ̉ρισται διαφοραις).
Главными категориями для растений, рассматриваемых с точки зрения этих различий, будут у Феофраста «части» (μέρη), «свойства» (πάθη), «возникновение» (γενέσεις) и «жизнь», т. е. образ жизни (βίος).
[2] Ставя себе задачу разобрать части растения, Феофраст следует Аристотелю, который занимался тем же вопросом для мира животных в упомянутой уже книге «О частях животных». Частями (μέρος, μόριον)
Аристотель называет все образования, входящие в состав животного организма, включая сюда и жидкости. Сюда относятся и части тела (например голова), и органы, и «простые части», соответствующие в нашем понимании тканям и органическим жидкостям.
«Части» у растений ставят исследователя в затруднение: «части» у животных неизменно остаются; у растений есть «части», появляющиеся и исчезающие в том же году. Если их считать «частями», то некоторые из них не поддаются определению и части никогда не будут одинаковыми; если же не считать, то как раз то, что делает растение совершенным, нельзя будет признать его «частями». Разрешению этой задачи посвящены §§ 3 — 5 (см. примеч. 4).
[3] Под «сережками» здесь следует разуметь мужские цветки на некоторых деревьях: греческий термин βρύον шире нашего термина «сережки».
[4] Это разделение частей на внутренние и внешние для изучения не .следует понимать в том смысле, что изучению подлежат либо одни, либо другие части: в дальнейшем речь идет и о тех и о других.
[5] Определив, что подлежит изучению, Феофраст останавливается на методе изучения по сходству κατ α̉ναλογίαν, который можно применять: 1) сравнивая одно растение с другим, способ, которым сам Феофраст широко пользуется, 2) сравнивая растение с животным, способ, к которому он также прибегает, ибо, следуя Аристотелю, он иногда рассматривал животный и растительный миры в аспекте некоего единства, но действует он здесь гораздо осторожнее своего учителя. Попутно им даны указания, как пользоваться этим сравнивающим методом.
[6] Параграфы 3 — 5 чрезвычайно трудны для понимания. Особенностью феофрастова стиля, отчетливо выступающей в его метафизических отрывках, является чрезвычайная краткость в тех местах, где он касается отвлеченных, общих и основных, принципиальных положений. Стиль этот свидетельствует об исключительной привычке к отвлеченному мышлению и о расчете на такую аудиторию или на такой круг читателей, которые в состоянии налету схватывать малейший намек и которые настолько знакомы и с существом вопроса, и с. терминологией, что им ничего не стоит восстановить для себя пропущенные части рассуждения. Возможно, впрочем, если эта книга Феофраста представляла собой конспект для лекций, что многое бывало им дополнено в устном изложении. Эти три параграфа представляют собой единственное место во всем произведении Феофраста, по поводу которого возникла целая, правда не очень богатая, литература, начало которой было положено еще в конце XVIII в.
Для того чтобы облегчить понимание этих параграфов, не лишним будет дать их пересказ. Не следует ставить вопрос о частях так, как можно поставить его относительно животных: поэтому и «рождаемое» (τά γεννώμενα) можно считать частью растения, хотя у животных дело обстоит совершенно по-другому и плод, находящийся во чреве матери, нельзя рассматривать как часть животного. Из того обстоятельства, что беременная самка имеет превосходный вид, никак нельзя заключать, что плод, находящийся в ее теле, является ее частью, и совершенная красота дерева, стоящего в цвету или покрытого плодами, не служит доказательством того, что цветки или плоды не суть части растения. Многое, впрочем, позволяет провести аналогию между растениями и животными: опадение листьев можно, например, сравнивать со сменой рогов или линькой; осыпание цветков — с удалением из организма животного при родах вместе сплодом и некоторых других частей. Вообще же следует держаться высказанного уже правила: не проводить аналогий там, где их нет.
[7] Разница в частях рассматривается с трех точек зрения: 1) наличие части или ее отсутствие; 2) качественное и количественное несходство («не похожи», «не равны»); 3) неодинаковость в расположении. Пункт 1 не развивается дальше, так как замечание «например листья и плоды» достаточно его пояснило; несходство качественное определяется несходством в виде, окраске и консистенции, а также несходством в признаках, характеризующих поверхность растения. Все это πάθη — «свойства» растения. Количественное различие состоит в большем или меньшем числе частей, в большей или меньшей величине их. В заключение качественное различие сводится к количественному.
Ср. с этим местом Аристотеля («Исследование о животных», 1.6.491а. 14): «Прежде всего надо установить части животных, из которых они состоят. Главная и основная разница целого состоит в том, что у одних животных такие-то части имеются, а у других их не имеется, в расположении частей и порядке их, в избыточности, сходстве или противоположности .свойств».
[8] «Расположение» (θέσις) поясняется примерами различного места, которое занимают на разных деревьях плоды и цветки. К ним добавлены листья и побеги. Порядок в расположении (τάξις) пояснен тремя категориями: изменчивости («как попало»), супротивности («одна напротив другой») и мутовчатости («через равные промежутки и в равном числе»). В качестве примера взяты только сучья и ветки.
[9] Качественное различие.
[10] Вероятно, все это место представляет собой заметку на полях, попавшую затем в текст. О коре, сердцевине и древесине, равно как о волокнах, жилах и мясе речь идет только в дальнейшем, так же как о листе, цветке и плоде. Первая фраза «Некоторые части... в ином смысле» на своем теперешнем месте совершенно непонятна.
[11] Пример изучения растений по аналогии с растениями. См. примеч. 5 к этой книге. Верный своему положению «отыскивать неизвестное с помощью известного», Феофраст рекомендует изучать мелкие, малоизвестные растения путем сравнения их с деревьями.
[12] Понятие «однородных» и «неоднородных» частей заимствовано из физиологии животных: под «однородными» частями Аристотель разумеет то, что мы теперь называем тканями и органическими жидкостями: мясо, хрящ, кость, кровь, семя («Исследование о животных», 1.1.486а,5): «У животных одни части оказываются простыми [буквально «не составными»], состоящими из чего-то однородного, — мясо, например, состоит из мяса, — а другие сложными [«составными»], состоящими из неоднородного: руку, например, или лицо нельзя составить из руки или лица»; его же «Метеорология», IV.10.388а. 13 и сл.): «Я называю однородным ... у животных и растений, например, мясо, кости, нервы, кожу, внутренности, волосы, волокна, жилы, из чего составлены части неоднородные, «апример лицо, рука, нога и т. п.; у растений — это древесина, кора, лист, корень и т. п.».
Итак, уже Аристотель ввел понятие «однородного» и «неоднородного» в ботанику. У него «неоднородными» оказываются древесина и кора которые Феофраст относит к «однородным».

I.2

(1) То, из чего состоят вышеназванные части, - это кора, древесина и сердцевина; последняя - у растений, у которых она вообще есть. Все они однородны. Есть и нечто более первичное, из чего возникли последние: влага, волокна, жилы, мясо, - это начала. Может быть, впрочем, кто-нибудь скажет, что в них проявлены свойства элементов, но свойства эти проявляются во всем; упомянутые же части определяют сущность и природу растений.
Есть и другие части, а именно, однолетние и связанные с плодоношением: листья, цветы, ножки; ножка - это та часть, которой лист и плод прикреплены к растению; кроме того, у некоторых растений есть сережки и у всех - семя, находящееся в плоде. Плод же есть семя, соединенное со своим вместилищем. [1] Кроме того, у некоторых растений есть еще свои особые части, например у дуба - галлы, -а у виноградной лозы - усики.
(2) На такие части следует делить деревья. У однолетних растений все части, ясно, однолетние; растения эти существуют, пока не принесут плодов. У всех растений, и у тех, которые приносят плоды только один раз, и у тех, которые зимуют, например у сельдерея и ему подобных, и у тех, которые живут дольше, длительность жизни стебля соответствует длительности жизни растения. Растения выгоняют стебель перед тем, как им принести семена, так что стебель существует ради семян.
Остановимся на таких определениях и попытаемся рассказать, что представляют собой только что названные части, давая описания типологического характера.
(3) Влага известна всем. Одни, например Менестор, [2] называют ее во всех растениях просто "соком"; другие не дают ей в некоторых растениях никакого названия, в иных же называют "соком", а в других "слезой". [3] Волокна и жилы не имеют в растении собственного названия, а получили его по сходству с соответственными частями у животных. И здесь, и вообще в мире растений существуют, может быть, >еще и другие различия: как мы уже сказали, растения многообразны. Неизвестное, однако, следует отыскивать с помощью более известного, а более известным будет более крупное и для чувственного восприятия более отчетливое. Ясно поэтому, что, говоря о растениях, надо следовать указанному методу. (4) Мы будем сводить неизвестное к известному, устанавливая для каждого случая степень и характер сходства. Взяв определенные части, следует после этого установить разницу между ними. [4] Таким образом станет ясным и существо растения, и все различие отдельных видов между собой.
Итак, о существе самых главных частей - я разумею кореш., стебель и пр. - сказано. Об их свойствах и о назначении каждого из них будет сказано впоследствии. [5] Попытаемся рассказать, из чего состоят и эти части, и другие, начав с первичных элементов.
Первичные элементы - это влага и тепло. Во всяком растении, как и в животном, есть некая прирожденная влажность и теплота; когда они начинают исчезать, наступает старость н хилость, а когда исчезнут вовсе, - смерть и усыхание. [6] (5) У большинства растений для их влаги нет особого названии; у некоторых ее называют именами, приведенными выше. То лее самое видим мы и у животных: их влага имеет свое название только у животных с кровью, почему животных и делят в зависимости от ее наличия или отсутствия: одни называются животными с кровью, другие бескровными. Итак, влага - это одна часть в растении; с нею связана и теплота.
Есть и другие внутренние части, которые у растений безыменны, но по сходству уподобляются частям, имеющимся у животных. Так, у растений имеются как бы "волокна"; [7] что нечто сплошное, расщепляемое, идущее вдоль всего дерева; оно не ветвится и не дает ростков. (6) Затем жилы. [8] Они в некоторых отношениях похожи на волокна, но больше, толще, ветвятся и содержат в себе влагу. Затем древесина и мясо: у одних растений есть мясо, у других - древесина. Древесина колется, мясо разрывается по всем направлениям, как земля и то, что состоит, из земли. Оно занимает место среднее между волокнами и жилами. Природа его, между прочим, ясна из свойств кожуры околоплодника. [9] Кора и сердцевина - это названия, встречающиеся только в растительном мире, и они нуждаются в определении. Кора - это наружная часть растения, отделяющаяся от тела, лежащего под нею. Сердцевина находится в центре древесины, на третьем месте, считая от коры, как мозг в костях. Некоторые называют ее "сердцем", а другие "нутром"; некоторые же называют "сердцем" самую середину сердцевины, другие зовут это "мозгом".
(7) Итак, вот сколько имеется частей (последующие состоят из предыдущих): [10] древесина состоит из волокон и влаги, а у некоторых растений из мяса; затвердев, мясо превращается в древесину, как, например, у финиковой пальмы, ферулы и прочих растений, совершенно одеревеневших, вроде корней редьки. Сердцевина состоит из влаги и мяса. Кора у некоторых растений, например у дуба, осокоря и садовой груши, состоит из всех трех частей; у виноградной лозы - из влаги и волокон; у пробкового дуба - из мяса и влаги. .Из этого же составлены и те части, которые были названы самыми важными и первыми и которые являются как бы членами растения; только составлены они не все из одних и тех же частей и не одинаково, а различно.
Перебрав все части, следует попытаться объяснить разницу между ними, а также самое существо деревьев и растений, взятых каждое в целом.

---

[1] Вот схема, по которой Феофраст делит растение (1.1.9; 2.1):

---

---

Феофраст был, конечно, не первым греческим ученым, задумавшимся над тем, из каких частей состоит растение. Об этом писал и Аристотель (см. предыдущее примечание), а автор сочинения «О соках», принадлежавший к школе Гиппократа, говорит так о составных частях ствола: «Деревья имеют тонкую, сухую кору, а внутри у них сухое мясо» (V.492.1L).
Схему эту Феофраст мыслил как типовую (о чем он говорит и сам), при составлении которой он обращал внимание только на главное: плодовая кожица, например, о которой будет речь дальше (1.10.10), в эту схему не попала.
[2] О Менесторе, которого Феофраст упоминает довольно часто, мы знаем крайне мало. Жил он, вероятно, в первую половину V в. до н. э. и был моложе Эмпедокла. Он был первым ботаником, старавшимся уяснить условия, определяющие характер и развитие разных растений. Он пытался объяснить, почему в холодных странах живут одни растения, а в жарких другие, учитывая при своих объяснениях природу растения, климат и почву, для него благоприятные или враждебные. В его отрывках (дошло их всего несколько) можно усматривать первые попытки создать биологию растений.
[3] «Слезой» греки называли вытекающую из дерева смолу.
[4] Проследить, например, разные формы корня или ствола.
[5] Где говорится о свойствах («силах» — δύναμεις) разных частей растения, т. е. о тех свойствах его, которые оказывают определенное действие на человека и животных? Имеет ли здесь в виду Феофраст книгу IX своего «Исследования о растениях»? Вопрос этот стоит в связи с вопросом о подлинности книги IX. См. примеч. 52 и 182 к кн. IX.
[6] О значении тепла для органической жизни см. Аристотеля «О частях животных» (II.3.650а): «Все произрастающее должно принимать пищу, и пища для всех состоит из влажного и сухого, а переваривание и изменение всего этого производится силой тепла. Поэтому все животные и растения... должны носить в себе природное начало тепла». Учение о прирожденном тепле играет большую роль в физиологии Аристотеля. Параллелью к словам Феофраста может служить отрывок из книги Аристотеля «О молодости и старости, о жизни и смерти» (гл. IV): «Все части и все тело животных имеют какую-то природную врожденную теплоту; поэтому при жизни они кажутся теплыми, умирая и лишаясь жизни, — наоборот».
Построение этой главы, начиная с § 3, отличается своеобразием композиции, объяснение которому, конечно, следует искать в своеобразной манере письма, отличающей Феофраста, а не в позднейших вставках или «двойной редакции» этого места. Начав с «влаги», Феофраст переходит к «волокнам» и «жилам», но прерывает себя методологическими за меч аниями. Затем он опять возвращается к «первому», к «влаге», присоединив к ней на этот раз и «тепло», и уже потом возвращается к прерван--ному ряду «частей» растения, начав опять с «волокон» и «жил».
[7] Слово ί̉ς, которое мы переводим как «волокно», имело в греческом языке много значений и употреблялось разными авторами в разных смыслах. У Гомера оно означает: 1) силу, мощь (часто в значении описательном: «Алкиноева сила святая» = Алкиной); 2) затылочную мышцу; мускулы, сухожилия. У Гиппократа и его школы ί̉ς обозначает разного рода связки. У Платона в «Тимее», где обсуждается природа и строение человеческого тела и где Платон часто пользуется терминологией, выработавшейся в школе Гиппократа, ί̉ς означает «нерв», «мускульные волокна» (84А), а также фибрин, образующийся при свертывании крови (волокнина)..
Аристотель различает два главных вида ί̉νες: к одному он относит волокна, идущие от вен к нервам (нервы у Аристотеля всегда обозначают сухожилия и другие прочные белые волокна, в том числе и нервы в нашем понимании, функция которых ему была неизвестна) и обратно и по своей природе занимающие промежуточное положение между ними (современная соединительная ткань), а также тончайшие артерии, по которым идет ихор («водянистая часть крови», по его же определению — «О частях животных», II.4.651а.17); к другому виду он относит фибрин.
Феофраст использовал, следовательно, для растений термин, заимствованный из зоологии, о чем говорит и сам. Возможно, что термин этот был введен в ботанику и до него, но указаний на это не имеется. Во всяком случае, он вложил в него ботанический смысл и, выбрав из различных значений этого слова значение «волокно», определил ί̉ς как сплошное волокно, идущее вдоль всего дерева, расщепляемое, без ответвлений и ростков. Очевидно, что под этим волокном он разумеет здесь луб. Употребление ί̉ς в этом значении прививалось, видимо, с трудом: по крайней мере еще Диоскорид писал: «... часть, подобная пленке и находящаяся между корой и стволом» (1.106). Значение «луба» не единственное, как мы увидим дальше, которое Феофраст придает слову ί̉ς.
[8] Слово «жила» — φλέψ впервые встречается у Гомера, где оно обозначает «кровеносный сосуд», по всей вероятности аорту. В Гиппократовом Сборнике этим словом называются все кровеносные сосуды: и вены, и артерии. Аристотель определяет φλέψ как «часть, в которой находится кровь» («Исследование о животных», III.2.511b. 2 сл.). «Растительная жила», естественно, должна была содержать в себе сок. Этот момент и подчеркивает Феофраст в своем определении: под «жилами» он в первую, очередь понимает те ситовидные трубки, по которым в растении идет млечный сок или смола. В ботанику термин φλέψ был перенесен из. зоологии еще до Феофраста: мы встречаемся с ним в Гиппократовом. Сборнике (VII.516.7 L).
[9] Последние слова делают понятным, что разумел Феофраст под «мясом»: это то, из чего состоят, например, стебли толстых трав.
[10] См. примеч. 13 к этой книге, а также 1.2.1.

I.3

(1) Так как знание становится отчетливее, если разделить изучаемый предмет на виды, [1] то очень хорошо по возможности произвести это деление. Первыми и самыми главными видами, охватывающими почти все растения или большинство из них, будут деревья, кустарники, полукустарники и травы. [2] Дерево - это то, что дает от корня один ствол со множеством веток и узлов и не легко погибает; таковы, например, маслина, смоковница, виноградная лоза. Кустарник дает множество веток прямо от корня, например ежевика и держидерево. Полукустарники дают от корня много стволов и множество веточек, например чабер [3] и рута. У травы листья идут от корня, а ствола нет вовсе; таковы, например, хлеба и овощи. [4]
(2) Следует принимать эти определения как общие и типологические. Некоторые растения, может быть, не подойдут под них, другие вследствие ухода за ними окажутся совершенно изменившимися и утратившими свою природу, как это бывает в случае с хатьмой, которая тянется ввысь и становится древовидной. Она приобретает длину и толщину копейного древка, притом не за долгий срок, а за шесть-семь месяцев (поэтому ее употребляют и на посохи); Более длительному промежутку времени будет соответствовать больший прирост. То же происходит и со свеклой: н она от ухода прибывает в величине. Еще больше разрастаются лапчатник, держи-дерево и плющ, которые, по общему признанию, превращаются в деревья, - а между тем они относится к кустам. (3) Мирт же, если его не подрезать, превращается в куст так же, как и гераклейский орех. Орехов на нем, по-видимому, бывает больше и они оказываются лучше, если на нем оставлять побольше ветвей, так как гераклейский орех - растение по природе кустообразное. Ни яблони, ни гранатник, ни груша не являются, по-видимому, от природы одноствольными, как и вообще все деревья, дающие побеги от корней; они приобретают единственный ствол благодаря уходу, при котором уничтожаются все боковые побеги. Некоторым деревьям, например гранатнику и яблоне, оставляют по несколько стволов вследствие тонкости этих последних. Маслины и смоковницы оставляют также коротко подстриженными.
(4) Кто-нибудь, пожалуй, скажет, что растения вообще надо делить на большие и малые, сильные и слабые, многолетние и недолговечные; есть ведь одноствольные кустарниковые и есть овощи, имеющие как бы природу дерева, например капуста и рута, почему некоторые и называют такие растения "деревьями-овощами". Все овощи или большинство из них, если их оставить в земле, начинают пускать нечто вроде сучьев и целиком уподобляются по своему виду деревьям, только они не так долговечны. [5]
(5) По этим основаниям, как мы и говорим, не надо стремиться к совершенно точным определениям; определения следует принимать типологически. Так же надо относиться и к делению [6] растений, например, на культурные и дикие, плодоносящие и бесплодные, цветущие и нецветущие, вечнозеленые и теряющие листья. Растения становятся дикими или культурными, по-видимому, в зависимости от того, ухаживают за ними или нет. Всякое растение, по словам Гиппона, [7] может быть и диким, и культурным, смотря по тому, есть за ним уход или нет. Бесплодными же и плодоносящими, цветущими или нецветущими они становятся в зависимости от места и климата. То же можно сказать о теряющих листья и вечнозеленых: в Элефантине, [8] говорят, не теряют листьев ни виноградные лозы, ни смоковницы.
(6) Все-таки можно установить следующие разделения: есть нечто общее в природе и у деревьев, и у кустарников, и у полукустарников, и у трав. Говоря о них и о причинах, вызвавших их к жизни, нужно говорить, конечно, обо всех растениях вместе, без деления на категории. Разумно считать эти причины общими для всех. В то же время между ди-.кими и культурными растениями имеется какая-то разница в самой природе, так как некоторые растения не могут жить так, как те, для которых возделывают землю; они вообще не терпят ухода за собою и. становятся от него хуже. Так бывает с пихтой, сосной, падубом - вообще со всеми деревьями, которые любят холодные и снежные места. Это же относится и к некоторым кустарниковым и травам, например к каперцам и лупину. Культурными и дикими справедливо называть растения, соображаясь с этими свойствами их и вообще с преимущественной склонностью к культуре. (Человек - существо или единственное, или по преимуществу поддающееся культуре). [9]

---

[1] Слово εί̉δος — «вид» — часто означает у Феофраста, так же как и у Аристотеля, γένος — «род». Понятия «рода» и «вида» у Феофраста совершенно не соответствуют современной ботанической терминологии.
[2] Альберт Великий правильно указал, что при таком делении для :трибов, например, места не оказывается.
[3] Θύμβρα — «чабер», конъектура Виммера. В рукописях стоит γάμβρη, слово, больше нигде не встречающееся. В качестве примеров Феофраст всегда берет растения общеизвестные, и нет основания думать, чтобы в данном случае он сделал исключение и взял в качестве иллюстрации какое-то совершенно неизвестное растение. Трудно представить себе, однако, как из θύμβρα могло возникнуть рукописное чтение γάμβρη. Поэтому Гинденланг предложил чтение κράμβη — «капуста»: растение это, так же как и рута, может считаться типичным представителем «полукустарниковых», как их понимал Феофраст. В словаре Феофраста, однако, для обозначения капусты имеется только термин ράφανος. Возможно, что κράμβη было или каким-то .местным названием капусты — Феофраст, как мы увидим в дальнейшем, терминами местных диалектов не пренебрегает, — или же словом из обиходного языка (ср.: Аристотель, «Исследование о животных», V.551a.l6: «Капуста [ράφανος], которую некоторые зовут κράμβη». Надо заметить, что капусту и руту Феофраст часто упоминает вместе, например: 1.3.4; 9.4; VI.1.2;VII.6.1.
[4] Лучшая рукопись Феофраста U ставит впереди определение «полукустарников», а после них определение «кустарника» (сначала φρύγανον, а потом θάμνος). Шнейдер, следуя порядку, в котором «виды» растений перечисляются самим Феофрастом в начале этой главы, переставил эти определения, поместив впереди «кустарник». Странно, однако, что, говоря о множестве стеблей у «полукустарников», Феофраст не дает этого признака для «кустарника». Не обозначил ли он тонкие «стволы» кустарника словом «ветка» и не значит ли здесь πολύκλαδον не «многоветвистый», а «многостебельный»? Терминология его не отличается строгостью.
[5] Дав свое деление растений, Феофраст сразу же делает ряд оговорок: изменения, которым могут подвергаться растения, делают возможным переход их из одного «вида» в другой. Можно представить себе и другие основания для деления («Кто-нибудь, пожалуй, скажет»... — 1.3.4), выдвинув такие лризнаки, как величину и малость, силу и слабость, долговечность и кратковременность. Поэтому надо принимать его деление не как «абсолютно точное» (§ 5), а, по его собственному определению, как «типологическое». Слово «тип» имело у греков иное значение, чем у нас. Мы понимаем под «типом» преимущественно ту форму или то явление, в котором свойства целого ряда родственных форм или явлений выразились наиболее полно и отчетливо; у греков это слово обозначало «контур», «набросок», «общий план». Τύποις ε̉ξηγει̃σθαι (Платон, Законы, 816с) значат: «объяснять в общих чертах»; ώς ε̉ν τύπω μή δί α̉κριβείας ει̉ρησθαι («Государство», 414Α) — «говорить вообще, в общих чертах, а не с полной точностью». Феофраст также противополагает τύπος «общее описание» — α̉κριβολογητέον — «точному определению». Аристотель («Исследование о животных», I.1.487а.12 и I.6.491а.8), употребляя слово τύπος, говорит, что он дает только как бы общие очертания различий между животными и обещает уточнение в дальнейшем; Феофраст, наоборот, настаивает на том, что он довольствуется «типами» — понятиями релятивными, лишенными абсолютной определенности. Он, видимо, считал невозможным разнести по строго разграниченным категориям бесконечно изменчивые и неустойчивые формы растительного мира, который он сам определял как «нечто многообразное, сложное и трудно поддающееся общим определениям» (1.1.10, ср. 1.14.5). Отсутствие строгости в его терминологии объясняется сознательным стремлением к созданию релятивных понятий с определенным ядром, но без точных границ.
Разделением растительного царства на четыре категории исчерпывается систематика Феофраста. Значение частей цветка не было еще открыто; он, разумеется, не мог создать систематики вроде линнеевой и не дал ничего, что можно было бы назвать собственно систематикой растений. Он принимал те группы их, которые объединялись признаками настолько ясными, что членов этой группы можно было узнать с первого же взгляда, как, например, бобовые, злаки, овощные и пр., которые, конечно, были известны в общежитии каждому. Классификацией главным образом животных, но также и растений, занимался Спевсипп, племянник Платона, ставший после его смерти во главе Академии. Сочинение его называлось «Сходства», но дошедшие до нас отрывки Спевсиппа слишком незначительны, чтобы можно было что-нибудь сказать о его системе.
[6] В подлиннике διαρέσεις: слово, употребляемое в биологии Аристотеля неизменно для обозначения искусственного деления. Тот же смысл имеет оно, по-видимому, и здесь.
[7] Философ ионийской школы, жил в V в. до н. э. Относительно его ботанических воззрений нам известно только то, что сообщает здесь о нем Феофраст (ср. III. 2.2).
[8] Элефантина — остров на Ниле, между Сиеной и Малым Водопадом.
[9] Совершенно неуместная вставка, не принадлежащая, конечно, Феофрасту.

I.4

(1) Разница во внешнем виде как между отдельными растениями, так и между частями их заметна сразу. Я имею н виду размеры, твердость или мягкость, гладкость или шероховатость коры, листьев и прочего, общую красоту пли невзрачность растения, а также хорошие или плохие свойства его плодов. Дикие растения, например дикая груша пли маслина, по-видимому, дают плодов больше, но у садовых щи лучше, вкусом слаще, приятнее и вообще, если можно так выразиться, лучшего состава.
(2) Различия эти, как уже сказано, характеризуют самую природу растения. Еще характернее разница между растениями бесплодными и приносящими плоды, между теряющими листья и вечнозелеными, и т. п. Надо учитывать всегда и различии, возникшие в связи с данной местностью: иначе поступить, по всей вероятности, и невозможно. [1] На основе подобных различий, по-видимому, и происходит разграничение деревьев, как и животных, по категориям, например на водяные и живущие на суше. Есть ведь растения, которые не могут жить иначе, как в воде. Они распределяются между разными водами: есть растения болотные, озерные, речные и морские, причем в нашем море растительность более мелкая, а в Красном - более крупная. Некоторые, например ива и платан, очень любят сырые и болотистые места; другие вовсе не могут жить в воде и ищут сухого места. Из мелких растений сюда относится те, которые живут по морскому побережью.
(3) Если бы, однако, кто-нибудь захотел дать здесь точные разграничения, то он нашел бы, что есть растения.
например тамарикс, ива и ольха, которые являются своего рода амфибиями, [2] и что растения, даже из числа единогласно признанных наземными, иногда живут в море, как, например, финиковая пальма, морской лук и асфодель. Рассмотрение подобных случайностей не является, однако, предметом подлинного исследования, потому что неизменные свойства [3] природы проявляются не так и не в подобных случаях.
Вот в каком смысле надо понимать приведенное выше распределение растений и вообще это исследование о растениях.
Все растения различаются, как было сказано, в зависимости от их общего вида и различия в их частях, наличности или отсутствия определенных признаков, большего или меньшего числа их, разного их распределения: признаки, по которым различение производится, были указаны выше. (4) Следует, может быть, одновременно заняться и местностями, где данное растение может жить, и теми, где оно не может. В этом отношении существуют большие различия, причем они особенно. существенны для растений, так как последние связаны с землей и не свободны в своем передвижении, как животные. [4]

---

[1] Важный экологический момент — следует отметить, с какой осторожностью Феофраст его вводит: «иначе поступать, по всей вероятности, и невозможно». Текст здесь, к сожалению, испорчен.
[2] Феофраст опять выразительно предостерегает от «точных разграничений», вводя и добавляя сразу же исключения к приведенному им распределению растений. У него нет точных границ; имеются ведь растения амфибии.
[3] «Неизменные свойства» — буквально: «необходимость природы». Примером «необходимости» может служить следующее место из Аристотеля («О частях животных», IV.12.693b): «Двуноги [птицы] по необходимости: ведь по своей сущности птица принадлежит к животным с кровью... , а животные с кровью двигаются не больше как на четырех конечностях».
[4] Виммер, а за ним и Горт считают все место, начиная: «Все растения различаются...» и до конца главы, вставкой. Никаких оснований для. этого нет: повторение, наоборот, свидетельствует о том, что определенный отрезок рассуждения закончен.
В первых четырех главах заложен фундамент для исследования, которому посвящена остальная часть этой книги, трактующей о час.тях растения и являющейся как бы параллельной к книге Аристотеля «О частях животных». Феофраст обсуждает и объясняет понятие «части» для растительного мира, описывает растение в целом, как сумму этих частей, и разбивает растительное царство по категориям. Сюда же вплетаются методологические соображения и указания на то, что в области ботаники надо действовать «типологическим методом». Таким образом, на основе зрелой методологической мысли создается схема, дающая возможность разобраться в растительном мире.

I.5

(1) Постараемся изложить различия между отдельными частями, указав сначала в общих чертах основные и всем присущие различия, а затем как бы пересмотрим заново и подробнее отдельные растения. [1]
У некоторых растений, например у пихты, сосны, кипариса, ствол прямой и высокий; у других, например у ивы, смоковницы, гранатника, он искривленнее и ниже; такая же разница существует и в отношении толщины. Далее, некоторые растения обладают одним стволом, [2] у других стволов много: свойство это до известной степени совпадает с другим,
а именно, со способностью или неспособностью давать боковые побеги. У одних ветвей много, а у других, например у финиковой пальмы, мало, причем ветви различаются по своей крепости, толщине и т. п. (2) Дальше: у одних растений, например у лавра и липы, кора [3] тонкая, у других, например у дуба, она толста. Кроме того, у одних она гладкая, например у яблони и смоковницы, а у других, например у "дикого дуба", пробкового и" у финиковой пальмы, шероховатая. У всех растений, пока они молоды, кора глаже, а по мере того как они стареются, она делается шероховатее. Есть растения, у которых, как, например, у виноградной лозы, она трескается, причем у некоторых, например у земляничного дерева и яблони, настолько сильно, что спадает. У одних растений, например у пробкового дуба, у дуба, у осокоря, кора мясиста, у других - одинаково и у деревьев, и у кустов, и у однолетних растений, как, например, у виноградной лозы, у тростника, у пшеницы - она волокниста, а не мясиста. У некоторых, например у липы, пихты, виноградной лозы, linosparton, [4] лука, кора состоит из многих слоев, а у других, например у смоковницы, тростника и опьяняющего плевела, из одного.
Таковы различия в том, что касается коры. (3) Что касается древесины и вообще стебля, то у одних растений, например у дуба, смоковницы, а из меньших растений - у крушины, свеклы, болиголова, он мясист, " У Других, например у "кедра", "лотоса", кипариса, не мясист. Есть стволы волокнистые: именно такова древесина у пихты и финиковой пальмы. В древесине же других деревьев, например у смоковницы, волокон нет. Точно так же есть древесина с жилами и без жил. [5] У кустарничков, у кустов и вообще во всем растительном мире можно найти и другие различия: тростник, например, имеет узлы, у ежевики и держи-дерева есть колючки. У рогоза и некоторых болотных или озерных растений стебель такой же ровный и без внутренних перегородок, как у ситника. Стебель у сыти и осоки отличается еще большей ровностью; еще ровнее, пожалуй, стебель у грибов. .
(4) Таковы бывают различия в частях, из которых состоит растение. Что касается различий в их свойствах и особенностях, то они могут быть твердыми или мягкими, гибкими или ломкими, плотными или рыхлыми, легкими или тяжеловесными, и т. п. Ива, например, всегда легка, даже сырая, так же как и пробковый дуб; самшит и черное дерево, даже высохши, тяжеловесны. У некоторых, например у пихты, дерево легко колется; у других, например у маслины, легко ломается. У некоторых, например у бузины, на стволе мало узлов; другие узловаты, например сосна и пихта.
(5) Надо иметь в виду, что такие различия объясняются природой растения. Пихта легко колется потому, что ходы [6] в ней идут прямо; маслина хрупка,потому, что она искривлена и тверда. Липа и некоторые другие растения легко гнутся потому, что сок их обладает вязкостью. Самшит и черное дерево тяжеловесны вследствие своей плотности, а дуб потому, что в нем есть землистые вещества. [7] Таким же образом и все остальные особенности вытекают из природы данного растения.

---

[1] Комментарий к этой фразе дал только Скалигер (1584 г.), считавший, что Феофраст ставит перед собой троякую задачу: изложение различий общего характера (т. е. таких, которые делят растения на большие группы, например вечнозеленых и теряющих листья), затем рассмотрение отдельных частей и, наконец, повторный пересмотр всего предмета в аспекте более широком и более тщательно (α̉ναθεωρει̃ν — редкое слово, встречающееся впервые у Феофраста здесь и в VIII.6.2 и означающее «внимательно, тщательно исследовать»). Горт в своем переводе следует толкованию Скалигера, приняв текст Виммера, но высказывает в примечании свое удивление по поводу того, что дальнейшее изложение отнюдь не соответствует этому плану. Можно ли, однако, понимать это место в том смысле, как его толкует Скалигер? О чем может еще итти речь? Ни в первой книге, ни во всем «Исследовании...» нет и следа того плана, который Скалигер приписал Феофрасту. Нельзя предположить, чтобы, наметив как бы программу для дальнейшего, Феофраст сразу же от нее отказался, по-видимому, место это нуждается в другом толковании, которое и было дано Регенбогеном, предложившим уничтожить запятую перед ύστερον («после»). Программа, разработанная Феофрастом, представляет полную параллель к той, которую предложил Аристотель в начале своего «Исследования о животных» (1.487а.10 — 13): «О различиях между животными в том, что касается их жизни, деятельности, нравов и частей, скажем сначала в общих чертах, а затем сообщим точные сведения о каждом роде». Итак, Феофраст предпринимает сейчас исследование отдельных частей растения: ствола, коры, древесины, корней и т. д. с точки зрения их различия у разных растений. Затем он будет рассматривать группы растений и отдельные растения, входящие в эти группы, неизменно разбирая их «части». Эта вторая часть программы выполнена в книгах IIΙ, VI — VIII.
[2] В греческом языке, так же как и в русском, имеется два слова для обозначения ствола: καυλός — «стебель травы» и στέλεχος — .«древесный ствол». Релятивность терминологии Феофраста отчетливо сказывается в том, что, пользуясь словом στέλεχος для обозначения древесного ствола, он в то же время, если можно так выразиться, «растягивает» термин и называет им, например, стебли дум-пальмы, имеющей не один ствол, а несколько (II.6.10): так как эти «стволы» переплетаются вместе, образуя на некоем протяжении нечто единое, то Феофраст свободно обозначает их термином, который в строгом смысле приложим только к деревьям, но не к кустарникам. [Мы не касаемся здесь вопроса, насколько верно в источнике Феофраста описание дум-пальмы.] Точно так же обе части ствола финиковой пальмы (ΙΙ.6.9) он называет τά στελέχη, потому что по своей толщине они ближе к стволу, чем к сучьям. С другой стороны, толстый сук, «ствол второго разряда», мог также получить наименование στέλεχος — «ствола». Мы видели уже (1.3.1), что кустарник определяется им как «многоствольный» — πολυστέλεχες: разве «ветви» кустарника, отходящие от корня, не являются его стволами? Под «многоствольными» он вообще разумеет, с одной стороны, растения кустящиеся, а с другой — растения, дающие много боковых побегов. Под «одноствольными» растениями он разумел деревья с явно выраженным единственным стволом; в качестве признаков, характеризующих ствол, он дает длину («длинноствольные деревья» и «короткоствольные»), прямизну («прямо-растущие») и кривизну («искривленные»).
[3] Феофраст рассматривает строение дерева, начиная снаружи: кора, древесина, сердцевина. Луб он в расчет не принимает: во многих деревьях его нет, а в тех, где он есть, наружные слои его, отвердевая, незаметно переходят в кору, а внутренние — в древесину. Под словом φλοιος
Феофраст понимает не только кору на стволе дерева, но и кожицу на корне (выражения «кора кипарисового корня», «кора сельдерея» встречаются в Гиппократовом Сборнике), кожицу листа плода и даже лепестка. Очевидно, слово φλοιός имело значение более широкое, чем наше «кора». Анатомически кора состоит из влаги, мяса и волокна, хотя у некоторых растений тот или другой элемент может и отсутствовать (1.2.7), а какой-нибудь преобладать, почему бывает кора «мясистая» (σαρκώδης) и бывает «волокниста» (ινώδης). Феофраст знал, какое значение для дерева имеет кора; знал, что если снять с дерева кругом кору, то оно погибнет (IV.15.1). Тут же он пишет о двух различных слоях коры: наружном (ό έπιπολής) и внутреннем («главном» — ό κύριος), который жизненно необходим дереву. Это различие между двумя слоями коры признается и современной ботаникой. Вот типы коры, упоминаемые Феофрастом:
Тонкая — λεπτόφλοια — «деревья тонкокорые»
Толстая — παχυφλοια — «деревья толстокорые»
Гладкая — λειοφλοια — «деревья гладкокорые»
Шершавая — τραχύφλοια — «деревья шершавокорые»
Трескающаяся — ρηξίφλοια — «деревья с трескающейся корой»
[4] λινόσπαρτον — это название встречается только здесь, и с точностью определить это растение невозможно. Фраас полагал, что это Spartium iunceum, но вряд ли это отожествлено верно, так как у последнего в коре нет никаких заметных слоев.
[5] Разумеются проводящие сосуды.
[6] Под «ходами» здесь разумеются «жилы»; см. примеч. 20 к этой же книге.
[7] Эмпедокл подробно разработал учение о четырех началах, «корнях» природы, каковыми являются земля, вода, воздух и огонь. В дубе и в старых деревьях преобладает «землистое» начало, т. е. дающее много золы (минеральных частиц), в молодых деревьях — «водяное» (ср. V.1.4).

I.6

(1) Различаются растения и своей сердцевиной: [1] во-первых, тем, что у одних она есть, а у других, как утверждают некоторые, ссылаясь на бузину и еще кое-какие растения, ее нет. Затем у растений, ее имеющих, она бывает различна: в одних - мясиста, в других - деревяниста, в третьих - похожа на перепонку. Мясиста она, например, у виноградной лозы, смоковницы, яблони, гранатника, бузины, ферулы; деревяниста - у алеппской сосны, пихты, сосны, особенно у последней, так как содержит много смолы. Еще тверже и плотнее, чем у этих деревьев, сердцевина у кизила, кермесного дуба, дуба, бобовника, шелковицы, черного дерева и "лотоса".
(2) Различается сердцевина и окраской: она черная у черного дерева и у дуба и зовется "чернодубом". [2] У этих-деревьев сердцевина более тверда и более хрупка, чем древесина: потому они и не выдерживают сгибания. По рыхлости сердцевина бывает разной. Сердцевина, похожая на перепонку, в деревьях не встречается или встречается очень редко; она бывает у кустарников и вообще у таких растений, как тростник, ферула и т. п. У некоторых, например у кермесного и обыкновенного дуба и у других выше названных деревьев, сердцевина большая, сразу заметная; у других, например у маслины и самшита, ее трудно различить, так как невозможно выделить: некоторые и говорят, что она находится не в середине ствола, а по всему дереву: определенного места для нее нет. Поэтому и кажется, что в некоторых деревьях сердцевины вовсе нет: у финиковой пальмы, например, в древесине нигде не заметно никакой разницы.
(3) Различаются деревья и корнями. [3] У одних, например у смоковницы, дуба, платана, корни ветвисты и длинны если есть место, то они вытянутся на любую длину. У других, например у гранатника и яблони, корней мало; некоторые, например пихта и сосна, имеют по одному корню в том смысле, что вглубь идет один большой корень, а от него отходит множество мелких. [4] У некоторых деревьев-не относящихся к числу деревьев с одним корнем, например у миндаля, вглубь идет средний, самый большой корень. У маслины же этот корень мал, остальные же крупнее и, согнуты, наподобие раковых клешней. [5] У некоторых они:: больше разрастаются в толщину; [6] у одних, например у лавра и маслины, они неровны; (4) у других, например у виноградной лозы, тонки на всем протяжении. Различаются корни еще гладкостью, шероховатостью, плотностью. У всех растений корни рыхлее верхних частей; но у одних они более плотны и деревянисты, а у других менее. [7] Есть корни волокнистые, например у пихты, есть более мясистые, например у дуба, [8] есть как бы ветвящиеся, кистевидные, например у маслины. [9] Такая кисть получается, если у .дерева имеется множество тонких, мелких, собранных вместе корней: у всех деревьев такие корни отходят от больших, но не у всех бывает их так много и не у всех они так собраны вместе.
У одних деревьев, например у дуба, корни уходят вглубь; у других, например у маслины, гранатника, яблони, кипариса, они поверхностные. Бывают корни прямые [10] и ровные, бывают кривые, неравномерной толщины: это объясняется не только характером места, в котором корень не может найти прямой дороги, но, например у лавра и маслины, и собственной природой дерева. У смоковницы и подобных ей он искривляется, потому что не может найти прямой дороги. [11]
(5) Во всех корнях, так же как в стволах и сучьях, имеется сердцевина: это естественно, так как все эти части составлены из одного и того же. [12] Некоторые корни, например корни виноградной лозы и гранатника, пускают боковые отпрыски вверх, другие, например корни пихты, кипариса и сосны, не имеют таких отростков вовсе. [13] Такие же различия существуют между корнями полукустарников, трав -и прочих, за исключением растений, вовсе не имеющих корней, каковы трюфель и грибы: дождевик и громовик. У некоторых, например у пшеницы, оркиша, ячменя и у всех им подобных, корней много, у других, как у бобовых, их мало. (6) У большинства овощей, например у капусты, свеклы, сельдерея, щавеля, тоже по одному корню; у некоторых, правда, например у сельдерея и свеклы, на корне есть большие отростки. [14] Корни у овощей, если их рассматривать в соответствии с целым растением, уходят в землю глубже, чем у деревьев. [15] У одних, например у редьки, репы, аройника, шафрана, корни мясисты; у других они деревянисты, например у индау, базилика и у большинства диких растений, за исключением тех, у которых они сразу же разделяются на множество корешков, как у пшеницы, ячменя и так называемой "травы". В этом и заключается разница между корнями однолетних и травянистых растений: у одних это множество одинаковых, сразу разделяющихся корешков, у других - один-два крупных корня, от которых отходят другие.
(7) Вообще между корнями у мелких растений и овощей различий больше: есть деревянистые, как у базилика; есть мясистые, как у свеклы, а еще более у аройника, асфодели и шафрана. Некоторые корни состоят как бы из коры и мяса, как, например, у редьки и репы; другие узловаты, как у камыша, свинороя и вообще у тростниковых: это единственные или почти единственные корни, которые похожи на надземные части растения: кажется, что это тростники, вросшие в землю тонкими корешками. [16] У "морского лука", bolbos, лука и т. п. корень состоит как бы из чешуек или коры, которую всегда можно ободрать. (8) У всех этих растений имеются, по-видимому, как бы два вида корней: [17] один корень мясистый, состоящий как бы из слоев коры, как, например, у морского лука, и другие, от него отходящие. Корни эти отличаются от других корней не только степенью толщины, как отличаются, например, древесные от овощных, но представляют собой совсем другой род. Это особенно видно на аройнике и на сыти: у одного растения корень толстый, гладкий и мясистый, у другого: - тонкий и волокнистый. Затрудняешься поэтому, следует ли относить такие "корни" к корням? Поскольку они находятся под землей, их можно было бы счесть корнями, но поскольку они противоположны корням по качествам, то считать их корнями нельзя. Корень, чем дальше он идет, тем тоньше он становится и в конце всегда заостряется; у "морского же лука", bolbos и аройника это наоборот. [18]
(9) Другие корни дают.от себя боковые побеги; "морской лук" и bolbos их не дают, так же как чеснок и лук.Вообще у этих растений то, что свисает из середины головки, и представляет собой настоящие корни, питающие растение.. Головка же - это как бы зародыш или плод, почему эти растения метко названы "в земле родящими". [19] У других; растений нет ничего подобного. Затруднение здесь заключается в том, что эти "корни" обладают свойствами, не вмещающимися в понятие корня. Неправильно ведь называть, всякую часть растений, находящуюся под землей, "корнем". В таком случае корнями оказались бы стебли bolbos, gethyon и вообще все, что находится под землей, например трюфели, гриб, который некоторые зовут "дождевиком-великаном", ouingion и вообще все растения, находящиеся под землей и не имеющие в себе ничего от корня. Различие надо ведь устанавливать на основании свойств, а не места.
(10) Может быть, правильно возразить, что тем не менее-все это корни. Разница, однако, существует здесь в самих этих корнях: одни из них обладают одними свойствами, а другие другими, и одни получают питание от других.. Кажется, впрочем, что и эти мясистые корни сами всасывают пищу. [20] У аройника корень переворачивают прежде, чем он пойдет в побеги, и корни, которым помешали пустить побеги, становятся крупнее. Что все такие растения по природе своей тянутся вниз, это ясно: стебли у них и вообще все надземные части малы и бессильны; подземные же не только у названных растений, но и у тростников, у свинороя, вообще у всех тростниковых и подобных им крупны, многочисленны и сильны. И у ферулоподобных [21] корни, велики и мясисты.
(11) У многих трав, например у "однодневка", шафрана и так называемой "куропаточьей травы", имеются такие же-корни: и у нее они толще и многочисленнее листьев. (Куропаточьей эта трава называется потому, что куропатки катаются по ней и вырывают ее). Таков же корень и у травы, называемой в Египте ouingion: листья у нее большие, побеги маленькие, корень большой, представляющий собой своего" рода плод. Он отличается превосходными качествами и съедобен. Когда река спадает, его собирают, выворачивая комья земли. (12) Отличие от прочих растений во всей полноте своей особенно ясно на сильфии и на так называемом magydaris. Природа этих растений и всех им подобных больше всего выражена в корне. С этой точки зрения и следует рассматривать эти растения.
У некоторых корней сравнительно с вышеназванными есть, по-видимому, еще больше отличий. Таковы, например, корни арахидны и одного растения, похожего на вику: у обоих подземный плод не меньше надземного. У этого, похожего на вику растения развивается один толстый корень, уходящий вглубь; остальные, на которых сидят плоды, тоньше, со множеством разветвлений на концах. Любит оно больше всего места песчанистые. У обоих этих растений нет ни листьев, ни чего-нибудь похожего на листья; они как бы скорее обоюдоплодны: [22] явление удивительное.
Таковы различия в природе и свойствах корней.

---

[1] Сердцевину Феофраст обозначает термином μήτρα, которое в греческой медицине, у Гиппократа например, обозначало «матку», а в просторечии — «свиной желудок». Что слово это еще до Феофраста означало «внутренность растения», его сердцевину, на это указывают его собственные слова (1.2.6: Феофраст или ошибается, называя здесь этот термин чисто ботаническим, или — что вернее — ввиду его особого ботанического смысла, совершенно непохожего на зоологический, выделяет μήτρα в ботанике как особый, независимый От зоологии термин). Там же он дает и определение сердцевины, добавляя (1.2.7), что она состоит из влаги и мяса, и подробно останавливается на ней в данном месте. Он называет три ее анатомических типа: мясистую, деревянную и перепончатую-губчатую, по современной терминологии). Из этого деления явствует, что Феофраст разумел под «сердцевиной» твердую, внутреннюю древесину («деревянистая сердцевина») и мягкую заболонь («мясистая» и «перепончатая сердцевина»). Жизненную функцию сердцевины Феофраст представлял себе неясно: в «Причинах растений» (V.17) он, ссылаясь на жителей Аркадии, говорит, что дерево умирает, если из него вынуть, сердцевину; в «Исследовании о растениях» (IV.16.4) он утверждает, что «сердцевина» для дерева не является жизненно необходимой: есть, ведь деревья, у которых середина представляет сплошное дупло. Утверждение некоторых, что есть растения без сердцевины, он в нашем месте приводит, не опровергая его и не соглашаясь с ним.
[2] Черная ядровая древесина дуба называлась , «черным дубом», «черным деревом» — несомненно, слово народного, может быть, ремесленного языка. Ср.: Одиссея, 14.12: τό μέλαν δρυός.
[3] Корнями Феофраст занялся основательно, написав о них целую-маленькую монографию, в которой соединил и собственные наблюдения, и сведения, полученные им от огородников и собирателей лекарственных трав, единственных людей, занимавшихся до него этой частью-растения, разумеется, гораздо менее интересной и менее доступной наблюдению, чем те части растения, которые находятся над землей. Физиологическая функция корня, упомянутая Феофрастом (I.1.9), была уже известна Аристотелю: «Корень является тем местом, которым растение берет пищу, ибо оно нуждается в приросте» («О возникновении животных», II.4.740а). Аристотель сравнивал корни со ртом у животных: «корни у растений имеют свойства рта и головы» («О частях животных»,. IV.10.686b). Феофраст, предостерегавший от слишком насильственных сравнений между растительным и животным миром (I.1.4), от подобных аналогий вообще воздерживался. Морфологические признаки корня даны им правильно и тонко: «чем дальше идет корень, тем тоньше он становится, а в конце всегда заостряется» (I.6.8). Отсутствие листьев Феофраст считал для корня существеннейшим признаком, и эта верная мысль помогла ему отличить воздушные корни баньяна (Ficus bengalensis) от ветвей и правильно определить их именно как корни (IV.4.4).
Анатомически корень состоит, по Феофрасту, из коры, древесины и сердцевины (I.2.1); части эти, в свою очередь, состоят из влаги, волокон; и мяса (I.2.7).
[4] Феофраст различает с точки зрения количества и величины корней три разных типа растений: 1) с многочисленными и длинными корнями, (πολύρριζα και μακρόρριζα), 2) с малым числом корней (όλιγόρριζα) и 3) с одним корнем (μονορριζα). Слово πολύρριζος до Феофраста встречается в Гиппократовом Сборнике (IX.194.11 L). Оно заимствовано из обиходного языка, в котором и означало, в соответствии со своими составными частями (πολυ — «много» и ρίζα — «корень»), «многокоренный», «со многими корнями». Из других мест Феофраста (1.6.6; ср. VII.2.7) ясно, что он употребляет этот термин не только для обозначения растения, обладающего большим количеством корней, но и как определение мочковатого корня-. Он подметил основное различие в корневой системе растений, имеющих или мочковатый, или стержневой корень. Растения с корнем этого последнего типа Феофраст называет μονορριζα — «с одним корнем», поясняя, что под этим определением он разумеет тот случай, когда главный корень, по сравнению с другими корневыми ответвлениями, развит очень сильно.
Выделяя растения «с малым числом корней» (όλιγόρριζα) в особую категорию, Феофраст, конечно, проводил здесь разницу между ними и растениями «с одним корнем». Вообще же надо помнить, что терминология его не отличается строгой определенностью и в употребляемых им составных словах «одно-» (μονο-) часто равняется «мало-» (ολίγο-). Так, в «Причинах растений» он в одном и том же параграфе (Ш.10.5) называет корсиканскую сосну (Pinus laricio) один раз деревом с одним корнем, а другой — с малым числом корней; относит бобовые к этой последней категории в нашей главе и называет их «имеющими один корень» в VIII.2.3. Следует отметить, что дубу Феофраст отказал в стержневом корне, между тем как он у него имеется. Дело в том, что после 60 — 70 лет боковые корни дуба разрастаются так сильно, что по сравнению с ними стержневой корень совершенно теряется. Это и послужило причиной того, что Феофраст отнес дуб к числу растений с «многочисленными корнями». Итак, Феофраст называет «имеющими многочисленные и длинные корни»:
-1) деревья с обильными мочковатыми корнями, как, например, смоковницу;
-2) деревья с многочисленными длинными боковыми корнями, отходящими от главного стержневого корня.
[5] Καρκινοΰσθαι в применении к корню — слово обиходного языка.
[6] В смысле толщины Феофраст делит корни на три типа: 1) толстые, 2) неравной толщины, 3) тонкие.
[7] Следующим признаком корней является гладкость или шершавость их коры и затем их консистенция. Корни рыхлее надземных частей дерева и различаются своей плотностью и деревянистостью. Относительность всех этих понятий подчеркнута тем, что Феофраст ставит здесь все прилагательные в сравнительной степени.
[8] По анатомическому строению Феофраст различает корни «волокнистые» (ινώδεις) и «мясистые» (σαρκώδεις).
[9] «корни... ветвящиеся, кистевидные»: Феофраст дает здесь новое понятие, вводя его осторожным «как бы». Эта осторожность в подобных случаях характерна для него: в растениях «имеются как бы волокна» (1.2.5: вспомним, что понятие волокна было внесено Феофрастом в ботанику из зоологии); листья у сосны «как бы колючки» (1.10.4), и т. д.
[10] Под «прямыми корнями» Феофраст разумел и такие, которые вертикально шли в глубину, и такие, которые шли горизонтально — прямо. В III.6.5 он называет «прямыми» стержневые корни пихты, в 1.7.2 — корни смоковницы, длинные и идущие горизонтально.
[11] Феофраст неизменно стремился различать между признаками, присущими растению по его природе, и теми, которые развились в растении под влиянием среды, в которой оно живет.
[12] Так как Феофраст понимал под «сердцевиной» (μήτρα) сердцевину, твердую древесину и заболонь (см. примеч. 43 к этой же книге), то с этой точки зрения он прав, приписывая корням «сердцевину», под которой он разумел здесь твердую одеревеневшую внутренность корня. «Из одного и того же» — т. е. из одних и тех же тканей.
[13] Здесь имеются в виду не боковые корни, отходящие от стержневого (пихта и сосна, названные в качестве примера для деревьев, не дающих боковых побегов, обладают стержневым корнем с очень маленькими боковыми корнями), а корни, обладающие отпрысками, которые отходят от боковых корней и могут дать начало новому растению.
[14] «Отростки» = «боковые корни» — άποφυάδες — научный термин, встречающийся в Гиппократовом Сборнике и у Аристотеля в смысле «отростка», «нароста», «ответвления».
[15] Совершенно верное замечание, которое Феофраст мог сделать только на основании сравнения древесных корней с корнями трав. Стремберг* пишет, что описание корней и характеристика их для разных деревьев Средиземноморья сделаны Феофрастом с полнотой и тщательностью, до сих пор в этой области не превзойденными. В качестве одного из примеров точности Феофраста он приводит сравнение между его описанием корневой системы у смоковницы и описанием ее же у Кирхнера — Лева — Шреттера,** данным Вальтером:

Совпадения		Разногласия
Феофраст	Вальтер	Феофраст	Вальтер
С длинными корнями, с очень длинными корнями.	С широко раскинувшейся системой корней	С корнями поверхностными	Идущими в глубину, самое меньшее на два метра.
С прямым корнем	С корнем прямым

[16] Т. е. корневище тростника совершенно похоже на надземную часть этого растения
[17] Следующая за этими словами фраза: «они состоят из тяжелых головок и корней внизу» представляет собой, очевидно, позднейшую вставку. На этом месте ею ход мыслей нарушается, поэтому в переводе она пропущена.
[18] До Феофраста, по-видимому, считали корнем всякую часть растения, находящуюся в земле. Это явствует из его же слов (1.6.9): «Неправильно ведь называть всякую часть растения, находящуюся под землей, корнем»; всякую часть следует определять не по ее месту, а по ее органической функции. Феофраст первый увидел разницу между корнем, с одной стороны, и сидящими в земле корневищем, клубнем и луковицей, с другой, и правильно отметил, что разница эта обусловливается не таким, например, свойством, как толщина, — корневище сыти тонко, а клубень-аройника толст, — а чем-то гораздо более существенным. Указав, что эти «корни» не имеют существенного признака корней, не утончаются книзу и не имеют заостренного конца, он установил правильную разницу между самой луковицей и «свисающими из середины головки» корешками, исполняющими функцию настоящих корней, доставляющих растению пищу,
[19] Феофраст правильно указал, что луковица отличается от других подземных стеблей тем, что не дает боковых корней, — признак, который, и сейчас считается определяющим. Насколько близок был Феофраст к пониманию истинной природы луковицы, видно из того, что он называет ее κΰμα — «побегом».
[20] Характерной особенностью Феофраста является его научная совестливость: изложив и обосновав какое-нибудь положение, он всегда приводит и доводы против, если они имеются. Так и здесь он осторожна замечает, что, может быть, «все это корни», но вновь указывает на разницу «в самих этих корнях: один обладают одними свойствами, а другие другими, и одни получают питание от других». И тут опять ограничивающее — и верное — замечание: «Кажется, впрочем, и эти мясистые корни сами всасывают пищу». Феофраста обычно упрекали за подобные заявления, видя в них доказательство того, что он плохой исследователь. Вряд ли эти упреки справедливы. Осторожность предписывал ему и его основной «типологический метод исследования», при котором рассмотрение предмета в общих чертах допускало множество исключений: «серая теория» не окутывала «золотого дерева жизни». А кроме того, он отчетливо-видел, где сведений достаточно и где их нехватает, и замечание вроде «это нужно еще исследовать» неоднократно встречается в его книге (например: I.13.4; III.3.8; 5.6; IV.9.2; 10.4; 11.12; 12.2; 13.1; VI. 3.6; 3. 7; V11I.7.3).
[21] «Ферулоподобные» Феофраста — это зонтичные по современной, терминологии.
[22] Т. е. имеют плоды в земле и над землей.

I.7

(1) У всех растений корни начинают расти, по-видимому, раньше надземных частей. Рост их идет в глубину, но ни один корень не заходит глубже того места, до которого проникает солнце, ибо силой рождающей является тепло. Глубина, на которую проникает корень, и еще больше его величина в значительной степени обусловлены природой почвы: ее легкостью, рыхлостью и проницаемостью. В почвах, отличающихся этими качествами, корни идут глубже и вырастают больше. Это ясно на садовых растениях. Имея воду, они проникнут своими корнями куда угодно, если есть простор и нет препятствий. [1] В Ликее, [2] например, платан, росший у канала, еще молодым пустил корни на тридцать три локтя: [3] он рос На просторе и у него была пища.
(2) Смоковница имеет, кажется, самые длинные корни; вообще у растений с рыхлой древесиной и прямыми корнями они бывают длинны. У всех молодых растений, достигших полноты сил, корни длиннее и уходят глубже, чем у растений старых: корни ведь гибнут вместе со всем растением. Точно так же у всех растений сок из корней действует сильнее, чем сок из остальных частей, а у некоторых растений он особенно силен. [4] Поэтому у некоторых растений со сладкими плодами корни оказываются горьки. Есть корни, обладающие лекарственной силой; есть ароматные, например корень ириса.
(3) Корни индийской смоковницы обладают особой природой и особыми свойствами. Дерево пускает их из молодых побегов, они доходят до земли, врастают в нле и окружают дерево сплошным кругом не соприкасающихся со стволом, а отстоящих от него на некотором расстоянии корней. [5]
Сходной, но еще более удивительной является способность некоторых растений пускать корни из листьев. Ею отличается, говорят, одна травка около Опунта, [6] сладкая на вкус. Удивительно также, хотя и менее, свойство лупина, который, если его бросить в густой заросли, пробьется корнем через растительный покров до самой земли и силой пустит ростки.
На основании изложенного следует рассматривать различия между корнями. [7]

---

[1] Феофраст неизменно внимателен к вопросам экологии; ср. Ι.δ.^ и примеч. 53 к этой же книге.
[2] Ликеем назывался один из афинских гимнасиев, находившийся в восточной части города на берегу Илисса. Большой четырехугольный двор этого гимнасия, окруженный портиками, был превращен Аристот-телем, а после него Феофрастом в своего рода лекционный зал.
[3] Т. е. около 15 м.
[4] Этим верным замечанием Феофраст был, конечно, обязан опыту собирателей лекарственных трав и врачей.
[5] Брецль называет это описание «блистательным образцом из области ботанических сведений относительно растительности Индии, принадлежащим к лучшему, что до сих пор сказано о баньяне». См. IV.4.4.
[6] Опунт — главный город Локриды у Эвбейского пролива. Какое растение имеет в виду Феофраст, сказать трудно.
[7] Перечислим типы корней, установленные Феофрастом:
стержневой — «растения с одним корнем» — μονορριζα
мочковатый — «растения со многими корнями» — πολυρριζα
сердцевидный — «растения с немногими корнями» — όλιγόρριζκ
Феофраст к числу последних относит гранатник и яблоню, корни которых идут наискось, образуя ту корневую систему, которая называется «сердцевидной».
длинный — «растения с длинными корнями» — μακρόρριζα
короткий — «растения с короткими корнями» — βραχύρριζα
глубокий — «растения с глубоко уходящими корнями» —ξαθύρριζα
поверхностный — «растения с поверхностными корнями» — ἑπιπολάιόρριζα
толстый — «растения с толстыми корнями» — παχύρριζα
тонкий — «растения с тонкими корнями» — λεπτόρριζα
неровный — «неровные корни» — ἀνωμαλεις ῤίζαι
прямой — «прямые корни» — εὺθεῑαι ῤίζαι
кривой — «кривые корни» — σκολιαὶ ῤίζαι
пускающий вверх ростковые побеги — — παραβληστικαί εἰς τὀ ἅνω
кистевидный — — οἷον θυσανώδεις ῤίζαι
Феофраст ввел в ботаническую литературу еще ряд терминов, в состав которых входит слово «корень». Вот их перечень:
«с малым числом корней» — ύπόρριζος
«вместе с корнями» — πρόρριζος
«с целым корнем» — ὁλόρρίζος
«с сильным корнем» — ἱσχυρόρριζος
«со слабым корнем» — ἀσθενόρριζος
«с хорошими, хорошо развитыми корнями» — εὓρριζος
«без корней» — ἅρριζος
«с головками-корнями» (о клубневидных, мясистых корнях) — κεφαλόρριζος
«с мясистым корнем» (употребляется как синоним с предыдущим термином) — σαρκόρριζος
«о луковицах и клубнях с корой» — φλοιόρριζος
Приведем таблицу всех терминов, относящихся к корню, с точки .зрения хронологической.

Слова, бывшие до Феофраста,

засвидетельствованные в литературе
πρόρριζος: Илиада, XI.157; IV.415; Геродот, I.32; III.40; Эсхил, «Персы», 812, Софокл; «Электра», 512; 765; Эврипид, «Ипполит», 684; Андокид, I.146; Аристофан, «Лягушки», 587; Гиппократов сборник (CMG, I 1, стр. 93, 2H); Аристотель, «Исследование о животных», IX.13.616
βαθύρριζος: Софокл, «Трахинянки», 1195
πολύρριζος: Гиппократов сборник, VIII.330.22 L; IX.194.1 L
πυκνόρριζος: Гиппократов сборник (IX.190.18L)
ἅρριζος: Аристотель «О дыхании», XVII.468.13
ὑπόρριζος: Аристотель, «Исследование о животных», I.113.493a.18 (в переносном значении)

бытовали в обиходном языке
βαθύρριζος
πολύρριζος
ε̉πιπολαιόρριζος
πρόρριζος
υ̉πόρρίζος
πυκνόρριζος
ο̉λιγόρριζος

Термины, созданные Феофрастом
α̉σθενόρριζος
βραχύρριζος, βρκχυρριζία
εΰριζος
ί̉βχυρόρριζος
παχυρριζος
σαρκόρριζος
φλοιόρριζος
βαθυρριζία
κεφαλόρριζος
λεπτόρριζος
μακρόρριζος, а также сравнительная и превосходная степени от этого слова)
μονόρριζος (с превосходной степенью)
ο̉λόρριζος
πολυρριζία
ε̉πιπολαιορριζότερος
βαθυρριζότερος
ευ̉θορριζότερος
πολυρριζότερος

Термины, оставшиеся в литературе после Феофраста
ἅρριζος: Страбон, I,2.18; Фемистий, «Речи», VIII.111p
βαθύρριζος: Отр. из неизв. трагедии (Наук. THF, 208); Квинт Смирнский, IV.202; Аполлоний Родосский I.1199; Геопоники, II.23.11
πολύρριζος: Геопоники, III.10.8; Поллукс, V.48; Страбон, V.3.6; XV.1.22; Диоскорид, I.8.2; IV.19; 162, 184
πρόρριζος: Поллукс, V.80; Дион Кассий, XXVII.58; Ликофрон, 214; Геопоники, X.4.7
πυκνόρριζος: Диоскорид, I.1
υ̉πόρρίζος: Диоскорид, I.1
εΰριζος: Никандр у Афинея, фрагм. 74; Гесихий Е.М.
Λεπτόρριζος: Схолиаст к Феокриту, V.123; Геопоники, II.12.2
ο̉λόρριζος: книга Иова, IV.7; Геопоники, XI.28.3
παχυρριζος: Диоскорид, I.14.

В анатомическом отношении Феофраст делит корни на: 1) мясистые (σαρκώδεις), 2) деревянистые (ξυλώδεις) и 3) волокнистые (ι̉νώδεις).

I.8

(1) У деревьев можно установить такие различия. У одних есть узлы, [1] а у других нет, причем количество узлов зависит и от природы дерева, и от места, где оно растет. Когда я говорю, что у дерева нет узлов, я разумею под этим не полное их отсутствие (дерева вовсе без узлов не бывает: их нет на таких растениях, как ситник, рогоз, сыть, вообще на тех, которые растут по озерам), а небольшое их количество. [2] Этим свойством отличаются бузина, ливр, смоковница, вообще все деревья с гладкой корой, дуплистые и с рыхлой древесиной. Много узлов у маслины, садовой и дикой, и у сосны. Деревья эти растут или в тенистых, безветренных и сырых местах, или в солнечных, открытых бурям и ветрам, на почве сухой и тощей: поэтому хотя они и принадлежат к одному и тому же виду, но узлов на них бывает и меньше, и больше. Вообще же у деревьев на горах узлов больше, чем у деревьев на равнинах, а у деревьев с сухих мест их больше, чем у деревьев на болотах. [3]
(2) Имеет здесь значение и посадка: если деревья сидят густо, то они вырастают прямыми и без узлов; если редко, то деревья искривляются, а узлов у них оказывается больше. Объясняется это тем, что одни находятся в тени, а другие - на солнце. У тех видов, у которых имеются мужские и женские деревья, [4] например у кипариса, пихты, хмелеграба и кизила (есть вид его, который так и называется "женским кизилом"), мужские деревья богаче узлами. У лесных деревьев узлов больше, чем у садовых, - и вообще и у тех видов, которые представлены и лесными и садовыми экземплярами, например у дикой маслины, дикой смоковницы и дикой груши, сравнительно с садовыми. Деревья с плотной древесиной обычно узлистее тех, у которых древесина рыхлая;, плотнее же она у мужских экземпляров и у диких деревьев. Исключение составляют деревья с древесиной настолько-плотной, что узлов у них вовсе нет или очень мало: таковы, например, самшит и "лотос".
(3) У одних деревьев узлы расположены в беспорядке^ как попало; у других и расстояние между ними, и число их, как уже сказано, строго определенно: поэтому их и называют "равномерно узловатыми". [5] У одних узлы расположены примерно на равном расстоянии друг от друга, у других расстояние это неизменно увеличивается по мере приближения к комлю. Это особенно ясно на дикой маслине и на тростнике (колено тростника соответствует узлу деревьев). У одних деревьев, например у дикой маслины, -сучья в узлах расположены друг против друга; у других как придется. У одних деревьев из одного узла выходит два сука, у других - три, у некоторых - еще больше: бывает иногда, что и пять. У пихты и большие ветви, и малые расположены так, словно они вколочены под прямым углом. [6] (4) У других деревьев этого нет: поэтому пихта и является самым крепким деревом. Очень своеобразны узлы на яблоне: они напоминают звериные морды: посредине находится один, самый большой узел, а вокруг расположено множество мелких. [7] Одни узлы слепы, другие плодовиты. "Слепыми" я называю те, которые не дают ростка. Такими они бывают и от природы, и от увечья: иногда узел не может раскрыться [8] и вытолкнуть побег, [9] или же он терпит увечье при обрубании ветки, когда его словно прижгло. Появляются такие узлы преимущественно на толстых сучьях, а у некоторых деревьев и на стволах. Вообще же на стволе и на ветви в том месте, где они надрублены или надрезаны, появляется узел, [10] который как будто делит то, что было раньше единым, на две части, образуя новую область роста. Явление это вызывается увечьем или другой причиной: то, что возникло вследствие удара, не соответствует, конечно, естественному развитию дерева.
(5) Всегда у всех деревьев молоденькие ветки кажутся особенно богаты узлами, вследствие неразвитости участков, [11] находящихся между этими последними. Поэтому же молодые побеги смоковницы и самые верхние веточки виноградной лозы кажутся такими шероховатыми. Узлу в остальных растениях соответствуют: в виноградной лозе глазок, а у тростника колено... [12] у некоторых, например у вяза, дуба и, особенно, у платана, появляется болезнь на ветках: [13] она бывает обязательно, если деревья эти растут в местах суровых, безводных и ветреных. Вообще это болезнь стареющих деревьев: у них появляются больные ветви при земле и в кроне.
(6) У некоторых деревьев, например у маслины, появляются наросты или нечто им подобное. Их называют иногда "угрями", [14] и название это применяется преимущественно к этой болезни на этом дереве: считается, что оно ей наиболее подвержено. Некоторые называют эти наросты "комлями", [15] другие - krotone или еще иначе. У деревьев прямых, с одним корнем, без боковых побегов такой болезни не бывает вовсе, и если и бывает, то редко. У маслины же, культурной и дикой, имеется в стволе характерная для нее свилеватость.

---

[1] Слово ό̉ζος имеет несколько значений. В поэтическом языке (Гомер,. Эврипид, Пиндар) этим словом называется «ветка»; такое же значение имело оно, вероятно, и в некоторых местных наречиях: Феофраст говорит, что некоторые зовут сучья ό̉ζοι (I.1.9). Иногда он сам употребляет его в этом значении, но что он вкладывает в это слово и другой смысл, это ясно из I.8.4 — 5, где говорится, что ό̉ζοι находятся преимущественно на толстых сучьях и что молодые ветви «богаче узлами» — πολυοζοτεροι. Тут ό̉ζος означает нарост, пазуху, узел на ветке, откуда выходит молодой побег.
[2] Слово о\Ы;а — «безузлые» Феофраст употребляет в смысле.«с малым количеством узлов». По тому же принципу «бесчерешковый» (III.7.5) означает «с мало заметным черешком», «без волокон» (VIII.3.1) — «с незаметными волокнами», «без смолы» (III.9.5) — «бедный смолой». Такое относительное употребление отрицания часто встречается и в Гиппократовом Сборнике, и у Аристотеля. Оно восходит к обиходному языку. Когда Ксенофонт называет собаку «безносой» («Трактат об охоте», 3.3), это не значит, что она вовсе лишена чутья, а что у нее чутье плохое. Комик Ферекрат называет «беззубым» человека, у которого мало зубов. В таком же смысле и мы в разговоре употребляем это слово, когда говорим о человеке с плохим зрением, что он «слеп».
[3] Обычный для Феофраста учет зависимости растения и его свойств от характера местности, где оно живет. Ср. примеч. 53 и 65 к этой книге.
[4] «Животные, которые не передвигаются, как, например, черепокожие [моллюски с раковиной] и те, которые всю жизнь приращены [губки], не имеют, по существенному сходству своему с растениями, женского и мужского пола, но иногда их принимают за раздельнополых по сходству п аналогии, так как небольшое различие подобного рода у них имеется. Ведь и у растений в одном и том же роде существуют, с одной стороны, плодоносные деревья, с другой — деревья, которые не приносят плода, но содействуют плодоносящим для завязывания плода, что имеет место, например, у смоковницы садовой и дикой» (Аристотель, «О возникновении животных», I.2.715b). «Некоторые утверждают, что все рыбы, за исключением селахий [группа селахий приблизительно в том виде, как и теперь (акулы, скаты) была хорошо известна грекам и обозначалась этим именем] — самки, и говорят это неправильно. Они думают, что самки отличаютси от тех, кого считают самцами, так же как у растений, поскольку одно приносит плоды, другое — нет, как маслина садовая и дикая; то же самое, думают они, происходит и у рыб, за исключением селахий...» (там же, III.5.755b),
[5] Буквально: «с порядком в узлах». Уже до Феофраста, следовательно, была точно и верно подмечена особенность в расположении узлов у некоторых деревьев и создан термин для обозначения этой особенности.
[6] Под δζοι здесь разумеется .и узел, и вышедший из него сук; под κλάδοι — «малые ветви» — вторичные ветки, образовавшиеся на этом суку. Расположение этих сучьев и ветвей вызывало у Феофраста, очевидно, представление о . работе мастера, вбивающего под прямыми углами колышки в большой кол.
[7] Шпренгель объясняет это место так: «В середине находится вздувшийся глазок (морда); по обеим сторонам маленькие глазки (уши)».
[8] μὴ λυθη̃ — буквально «развязаться». Текст всего этого места, вклчая § 5, представляется сомнительным, так же как и исправления Виммера.
Регенбоген (ук. соч., стр. 95; см. примеч. 36 к этой книге) предлагает следующие исправления: по его мнению, лакуна находится перед αιει δέ hi αττασιν..., а не перед ένίοις, как думает Виммер (вряд ли .верно); конец § 5 он читает так, как стоит в U (кроме явно испорченного πανυτερον): πάντως δό προς τη̃ γη̃ και οιον τη̃ κεφαλη̃ του στελέχους άπογηρασκόντων (подразумевается «деревьев») τραχύτερον γίνεται (перевод дан по U). Ясно, во всяком случае, что узел становится «слепым» или в силу собственной болезненной слабости, или же в результате нане-сенного увечья.
[9] Т. е. он «слеп» вследствие своей слабости.
[10] Здесь «узел» — ό̉ζος — получает значение «наплыва», который образуется на раненном месте и действительно является «началом», откуда выходят новые побеги.
[11] Т. е. междоузлий: пока ветка еще молода и мала, узлы на ней сидят теснее и поэтому кажутся более многочисленными.
[12] Начало описания болезней, которым подвержены деревья, видимо, утрачено.
[13] Буквально: «появляются как бы ветки» (κράδοι, диалектическая форма вместо κλάδοι). Болезни людей и животных, так же как и растений, часто получали название от того члена или части, которая этой болезни была подвержена: «гландами» греки называли и гланды, и воспаление гланд; «десной» называлась не только десна, но и болезнь десен; селезенка (απλήν по-гречески) обозначала не только этот орган, но и заболевание его (ср. «сплин»). Под «мясом» разумелся болезненный мясистый нарост (ср. «дикое мясо»). В IV.14.4 Феофраст говорит, что κράδος называлась болезнь, при которой ветви дерева чернели.
[14] Γογγρος — «морской угорь». Название болезней по животным встречается в ряде языков, ср.: «полип», «рак», «жаба» (у римлян так .назывались опухоли под языком у волов), «волчанка». Здесь имело, конечно, значение сходство: опухоль напоминала жабу, клубнеобразный нароет на дереве — угря, но большую роль играло и суеверное народное представление о том, что определенное животное обладает тайной силой вызывать именно данную болезнь.
[15] Πρέμνον — «комель»: такой нарост, который утолщает ствол, делает его похожим на комель. Ср. примеч. 84 к этой книге. Слово κροτώνη встречается только здесь, точное значение его неизвестно.

I.9

(1) Одни деревья растут преимущественно или исключительно в высоту, например пихта, финиковая пальма, кипарис, вообще деревья с одним стволом, небольшим количеством корней и ветвей (у финиковой пальмы нет и боковых побегов). [1] Такие деревья растут соответственно и в глубину. Некоторые, например яблоня, сразу образуют развилок; у других, например у гранатника, ветвей много, и наибольший объем имеет у него крона. Очень большое значение в каждом случае имеют уход за деревом, место и питание. Вот доказательства этого: деревья одной и той же породы, посаженные густо, вырастают высокими и тонкими, а посаженные редко оказываются толще и ниже; если сразу позволить ветвям расти, то дерево останется низким, а если его подрезать, то оно вытянется вверх, как это и бывает с виноградной лозой.
(2) Достаточно убедительным является и то обстоятельство, что некоторые овощи, например хатьма и свекла, могут, как мы говорили, стать древовидными. Каждое растение хорошо идет на месте, для него подходящем. Деревья одной и той же породы менее узлисты, выше и красивее, если они растут в подходящем для них месте; [2] македонская пихта, например, лучше, чем пихта на Парнасе [3] или в других местах.
Все эти деревья и вообще все лесные породы на северных склонах гор красивее и сильнее, чем на южных.
(3) Одни деревья вечнозелены, у других листья опадают. Из садовых деревьев к вечнозеленым относятся: маслина, финиковая пальма, лавр, мирт, одна из сосен и кипарис, а из диких - пихта, сосна, финикийский можжевельник, тисс, thuia; дерево, которое аркадяне называют "пробковым деревом", phylyrea, "кедр", "дикая сосна", тамарикс, самшит, кермесный дуб, падуб, крушина, пираканта, apharke (все они растут на Олимпе), оба земляничных дерева, теребинт, дикий лавр. У обоих видов земляничного дерева листья на концах ветвей остаются, а остальные осыпаются, причем эти концы с листьями продолжают расти.
(4) Таковы вечнозеленые деревья. Из кустарников вечнозелены: плющ, ежевика, крушина, тростник, можжевельник (это маленький можжевельник, не доросший до дерева). Из кустарниковых и трав вечнозелены: рута, капуста, роза, левкой, полынь, майоран, тимьян, душица, сельдерей, "конский сельдерей", мак и множество диких растений. У некоторых из них, например у душицы и сельдерея, на верхушках остается по несколько листьев, а остальные облетают ... рута становится хуже и вырождается.
(5) У всех у них, так же как и у прочих вечнозеленых растений, листья узкие, в известной степени маслянистые и ароматные. Некоторые растения, не будучи вечнозелеными по природе, становятся таковыми под влиянием места. Это говорят о деревьях в Элефантине [4] и в Мемфисе; [5] ниже, в Дельте, они стоят лишенными листьев в течение очень короткого времени. На Крите, говорят, в Гортине около одного источника растет платан, который не теряет листьев. По словам мифа, именно под ним Зевс сочетался с Европой. [6] Все соседние с ним платаны теряют листья. Около Сибариса [7] есть дуб (его хорошо видно из города), который также не теряет листьев. Говорят, он распускается не одновременно с остальными дубами, а после восхода созвездия Пса. [8] Рассказывают, что и на Кипре есть такой платан.
(6) Все растения теряют листья осенью и после ее окончания: одни быстрее, другие медленнее, так что листопад у них захватывает и зиму. Между листопадом и распусканием нет соответствия: нельзя думать, что растения, раньше распустившиеся, раньше и теряют листья: некоторые, рано распускающиеся, ничуть не опережают других растений с листопадом, а иногда даже и запаздывают с ним, как, например, миндаль.
(7) Поздно распускающиеся ничуть не запаздывают с листопадом; примером может служить шелковица. Почва и сырое место способствуют, видимо, тому, что листья долго держатся на дереве. Раньше теряют листья деревья в местах сухих и вообще на почвах легких; старые - прежде молодых. У некоторых, например у поздних сортов смоковницы и дикой груши, листья осыпаются раньше, чем созреет плод. [9]
У вечнозеленых растений листья осыпаются и увядают постепенно: на дереве никогда не остаются одни и те же: одни распускаются вновь, другие увядают. Происходит это, главным образом, около летнего солнцеворота, но у некоторых растений это можно наблюдать и после восхода Арктура, [10] и в другое время. Вот что можно сказать о листопаде.

---

[1] Дальше следует: «финиковая пальма дает от себя боковые отростки» — явная вставка, пропущенная поэтому в переводе.
[2] Ср. 1.8.1 — 2.
[3] Гора с этим названием была в Фокиде и в Локриде; какую здесь имел в виду Феофраст, неизвестно.
[4] См. примеч. 30 к этой книге.
[5] Столица всего Египта (теперь развалины возле деревень Митра-хении и Моганнен).
[6] Гортина — город на Крите (теперь развалины возле Агиос-Дека),. расположен на плодородной равнине. Европа — дочь финикийского царя Агенора, которую Зевс похитил, превратившись в быка, и перевез на своей спине на Крит.
[7] Сибарис — город в южной Италии, основанный греками в VIII в. до н. э.
[8] Пес, Песья звезда, Сириус — восходит в самое жаркое время года.
[9] Вопрос о причинах листопада давно занимал греческих естествоиспытателей. Первым попробовал объяснить его Менестор (см. примеч. 14 к этой книге). Исходя из противоположности тепла и холода, которая играла такую большую роль у ионийских философов, он считал, чта горячие растения сохраняют свою листву, а холодные теряют. (Разделение растений на холодные и горячие мы встретим и у Феофраста в ранних его произведениях: к горячимой относит следующие: ,липу, плющ, лавр, сосну, полынь древовидную, самшит, финиковую пальму, виноградную лозу, пихту, пшеницу, чеснок, лук, чабер, душицу; к холодным — огурец и пираканту). Эмпедокл считал, что растения с равномерными ходами, идя по которым пища правильно распределяется между всеми частями растения, не теряют листьев; «те же растения, у которых ходы вверху широки, а внизу узки и вследствие этого не могут — одни подать достаточно пищи, а другие ее сохранить..., те теряют листья» (Плутарх, «Застольные беседы», 649). По Аристотелю, причиной листопада является недостаток теплой влажности («О возникновении животных», V.3.783b.10 сл.). Феофраст дал в этой главе подробный список вечнозеленых деревьев, кустов и трав, указал на несоответствие между временем распускания и листопада у разных деревьев, указал на местные причины позднего листопада.
[10] Арктур восходит по утрам в конце сентября.

I.10

(1) У одних деревьев листья сходны между собой у всех представителей этой породы; у серебристого тополя, у плюща и у растения, называемого "клещевиной", листья между собой несходны и при этом разного вида: у молодых листья круглы, а у более старых угловаты; это превращение происходит с ними со всеми. У плюща наоборот: у молодого они угловатее, [1] а у более старого круглее: изменяются и они. Нечто особое происходит с маслиной, липой, вязом и серебристым тополем: после летнего солнцеворота листья их, по-видимому, переворачиваются низом кверху; [2] поэтому признаку и узнают, что солнцеворот уже прошел. (2) У всех листьев верхняя и нижняя поверхности различны. У одних деревьев верхняя сторона листа зеленее и глаже: жилки и волокна находятся у них на нижней, так же как линии на руке. У маслины же верхняя сторона листа иногда оказывается белее и шероховатее. У всех листьев, или по крайней мере у большинства их, сразу видна верхняя сторона; она именно освещается солнцем. У многих растений листья поворачиваются к солнцу: поэтому и трудно сказать, какой стороной лист скорее обращен к ветке: казалось бы, что нижней стороной является та, которая противоположна верхней, но природа желает, чтобы эта верхняя сторона бывала также и нижней, - и солнце переворачивает лист. Это можно наблюдать на деревьях с густыми листьями, расположенными друг против друга, например на мирте.
(3) Некоторые думают, что пища к верхней стороне листа идет через нижнюю, потому что в этой последней всегда имеется влага и она пушиста. Мнение это ошибочно. Свойства нижней стороны листа обусловлены, вероятно, не самой природой дерева, а разной степенью солнечного воздействия; что же касается пищи, то она поступает по жилам или волокнам одинаково для обеих сторон. Неразумно считать, что она переходит с одной стороны на другую, тем более, что здесь нет путей и нет достаточной глубины, из которой она могла бы подняться. О том, впрочем, какими путями идет пища, будет рассказано в другом месте.
(4) Листья очень различны между собой. У одних, например у виноградной лозы, смоковницы и платана, они широкие; у других, например у маслины, гранатника и мирта, узкие. Есть листья, например у сосны,- алеппской сосны и можжевельника, вроде колючек; есть как бы мясистые. Мясистость имеют в себе листья кипариса, тамарикса, яблони, из мелких кустарников - листья kneoros [3] и кровохлебки, [4] а из трав - молодил кровельный [5] и дубровник (он хорош от моли, которая заводится в одежде). [6] Другого рода мясистостью обладают листья свеклы, капусты и так называемой руты: их мясистость заключается не в плотности, [7] а в толщине. Из кустарников мясистые листья имеются у тамарикса. (5) У некоторых деревьев, например у финиковой пальмы, у koix и других, им подобных, листья напоминают тростниковые. Такие листья, говоря вообще, похожи на угол: они бывают у тростника, сыти, осоки и других болотных растений. Листья эти состоят словно из двух половинок, между которыми посредине находится как бы киль; [8] у других листьев здесь пролегает большой проход, [9] лежащий как раз посредине. Различны листья и формой: у одних деревьев, например у груши, они круглые; [10] у других, например у яблони, они продолговатее. У некоторых растений, например у сассапарилы, они кончаются острием и по краям на них сидят колючки. Есть листья цельные, есть и надрезанные, напоминающие зубья у пилы, [11] как, например, у пихты и у папоротника. Разрезаны [12] они до известной степени и у виноградной лозы; у смоковницы же несколько напоминают воронью лапу. (6) Есть листья с вырезами, например у вяза, гераклейского ореха и дуба. У некоторых, например у кермесного дуба, у дуба, сассапарили, ежевики, держи-дерева и других, на конце листа и по краям его помещаются колючки. [13] Колючи на конце и листья сосны, обыкновенной и алеппской, пихты, "кедра" и можжевельника. Среди деревьев нет ни одного нам известного, у которого были бы колючки вместо листьев, но среди других растений такие бывают, например akorna, drypis, [14] чертополох и вообще все чертополоховые: у них у всех колючки являются как бы листьями. Если их не считать листьями, то окажется, что эти растения вообще лишены листьев. [15] У некоторых растений, например у спаржи, колючки есть, листья же вовсе отсутствуют,
(7) Дальше: есть растения, например "морской лук" и bolbos, у которых листья не имеют черешка; у других растений листья имеют черешки. Черешки бывают длинными, например у виноградной лозы и у плюща, и короткими, как у маслины, у которой они как бы вросли в лист, а не просто прикреплены к нему, как у виноградной лозы и платана. Есть разница и в том, где сидят листья: у большинства деревьев они растут на молодых ветках, но у других - на разветвлениях; у дуба - и на стволе; у многих овощей - прямо от корня, как, например, у лука, чеснока, цикория, а также асфодели, "морского лука", bolbos, касатика [16] и вообще у лукообразных; у них не только первый побег, но и весь стебель безлистен. У некоторых листья, естественно, появляются после стебля; так бывает у латука, базилика, петрушки, а также у хлебных злаков. У некоторых из этих растений стебель впоследствии покрывается колючками, как, например, у дикого латука, у всех растений с листьями в колючках и особенно у кустов, например у ежевики и держи-дерева.
(8) Все деревья, равно как и прочие растения, различаются между собой тем, что одни из них многолистны, а другие малолистны. Вообще говоря, у деревьев с плоскими листьями листья расположены правильными рядами, как, например, у мирта; у большинства же остальных они растут в полном беспорядке. Особенностью таких овощей, как лук, являются полые листья.
Вообще же листья различаются между собой величиной, количеством, формой, шириной, наличием полости, шероховатости или гладкостью, наличием или отсутствием колючек, а также местом, где они растут, и тем, как они растут. Под "местом" разумеется: от корня ли, на ветке ли, на стволе или на суку; под "как" - прикреплены ли они к своему месту черешком, или сидят на нем без черешка, и нет ли на одном черешке нескольких листьев. У некоторых растений плоды сидят на листьях, охваченные ими, как, например, у "александрийского лавра". [17]
Различия между листьями [18] изложены в общих чертах и почти исчерпывающе.
Одни листья состоят из волокон, коры и мяса, как, например, у смоковницы и виноградной лозы; другие - как бы из одного волокна, например у тростника и хлебных злаков. (9) Влага присуща всем: она есть и в листьях, и в других однолетних частях растений (черешок, цветок, плод и т. д.); еще больше ее в частях многолетних: нет ни одной части, где бы ее не было. Некоторые черешки, например у хлебных злаков и у тростника, состоят, кажется, из одних волокон; другие - из того же, из чего и стебли.
(10) Что касается цветов, то одни из них состоят из коры, жил и мяса, другие только из мяса, как те, например, которые находятся в середине аройника.
То же можно сказать и относительно плодов: одни состоят из мяса и волокон, другие только из мяса, у третьих имеется еще и кожица. Влага есть во всех этих частях. Из мяса и волокон состоят слива и огурец; из волокон и кожицы - плоды шелковицы и гранатника. Другие плоды можно разбирать на другие части, но у всех почти снаружи находится кора, внутри мясо, а у некоторых еще и косточка.

---

[1] У молодого плюща листья имеют лопасти; греки называли этот молодой плющ έλιξ (Hedera hedix L); только старый плющ, толстые стволы которого покрывают скалы и обвивают деревья, отличается круглыми листьями: его греки звали χιττός. В 111.18 Феофраст не решился еще принять эту разницу в листьях как признак возраста и сделал это только здесь, в главе, посвященной общей морфологии листа. То же самое явление было подмечено для серебристого тополя (Populus alba L.) и для клещевины (Ricinus communis L.)
[2] Действительно ли листья липы, маслины и серебристого тополя переворачиваются после летнего солнцестояния? Плиний («Естественная история», XVIII.264 — 267) весьма реторически описывает это явление, но Плинию верить трудно: он много читал, но наблюдал мало. Известно, что листья повертываются в сторону наибольшего освещения, стараясь-поставить свою пластинку перпендикулярно падающим лучам. Это так называемый поперечный гелиотропизм.
[3] Растение это немало помучило ботаников XVIII в. Два его вида, о которых речь дальше (VI.2.2), одни отожествляли с розмарином и лавандой, другие — с Daphne cneorura, Passerina polygalaefolia Lapeyr и, наконец, с Passerina hirsuta L. Шпренгель принял последнее отожествление как наиболее верное: «у нее маленькие круглые листья, как у тамарикса, глубоко уходящие корпи, очень гибкие ветви. Зацветает она поздно: в октябре и ноябре» (ук. соч., т. II, стр. 48). Ср. VI.2.2.
[4] это Poteriura spinosum L, растение, кохорое, по свидетельству Сибторпа, и посейчас называется в Греции άστοίβη или στοφή.
[5] Это была одна из «волшебных трав» древней Греции, которую-мифы наделили силой оживлять мертвых.
[6] Явная вставка.
[7] β тексте στρογγυλότητι. Значение этого слова яснее видно из одного-места у Аристотеля («Исследование о животных», IX.629b.227), где он говорит о двух видах львов: «одни более плотные [ατρογγυλώτερον], с вьющейся гривой, другие более крупные, с прямым волосом». Греческое слово «круглый» включает в себя, следовательно, то понятие, которое можно передать словами «плотный», «сбитый», «коренастый». Итак, мясистость листа заключалась или в его плотности, или в его толщине..
[8] Стоит обратить внимание на эти сравнения. Современный ботаник, когда ему приходится описывать новое растение, имеет в своем распоряжении тонко разработанную и богатую номенклатуру (ничего, правда, неговорящую воображению); Феофраст, приступая к своим описаниям, не только вводил в оборот новые термины, но и прибегал к приемам описания, которые уяснили бы его читателям и слушателям предмет, изучаемый в данный момент,. Сравнение тростникового листа с острым углом и главного нерва с килем точно и выразительно.
[9] Т. е. главный нерв.
[10] По современной терминологии, листья у груши яйцевидные или округлые, мелко-пильчатые, а у яблони — яйцевидные, коротко-заостренные, ovato-oblonga acuminata.
[11] «Зубья пилы» — современный термин «пильчатый». Содержание их, однако, совершенно разное. Если отдельные листочки перистого листа папоротника и могут напомнить по своим вырезам пилу (зубья у греческой пилы были круглее, чем у нашей), то об иглах пихты сказать это, конечно, невозможно. Объяснить это место можно, только предположив,что Феофраст имел здесь в виду не отдельную иглу, а целую веточку пихты.
[12] Греческое σχιστά буквально значит «расколотые», «разделенные» или, как мы сказали бы сейчас, «лопастные». Этим термином охарактеризовали бы мы и листья дуба (ср. Н. А. Монтеверде. Ботанический Атлас, 1906 стр. 204: «выемчато-лопастные»); Феофраст с характерным для грека острым восприятием формы говорит о «листьях с вырезами», причем для него важно в листе наличие этих вырезов, а не их характер. Поэтому он и объединяет такие, казалось бы, несоединимые листья, как листья дуба с их крупными выемками и листья вяза и лещины с их изящными маленькими вырезами («двояко-пильчатыми» по нашей терминологии).
[13] Колючки имеются у Quercus ilex и у других средиземноморских дубов.
[14] Drypis spinosa L. Сибторп (Prodr. fl. graec, 1806 — 1813, I, 209) находил на Парнасе. Это многолетний кустарник, растущий по всей южной Европе.
[15] Феофраст (VI.1.3) классифицирует колючие растения следующим образом: 1) растения, имеющие одни колючки, например спаржа; 2) растения с колючками на листьях, например чертополох (άκανος); 3) растения, имеющие особо листья и особо колючки. У растений, похожих на чертополох, имеются настоящие листья, снабженные колючками: Феофраст это прекрасно знал. Трудно допустить, чтобы он познакомился с этими растениями, которые встречаются в Греции на каждом шагу, только взявшись за шестую книгу своего «Исследования». Правильнее поэтому, памятуя о растяжимости его терминологии, переводить άκανθα не «колючка», как это сделали Шнейдер и сто лет спустя после него Горт, а «колючий лист». То обстоятельство, что совсем рядом άκανθα употреблена бесспорно в смысле «колючки» (при упоминании спаржи), значения не имеет: примеры такого «двойного» употребления одного и того же термина можно найти и еще у Феофраста. Чрезвычайно интересно, замечание: «если их не считать листьями...» и т.д. Оно свидетельствует, что в среде, окружавшей Феофраста, поднят был вопрос о том, что такое лист, причем, по-видимому, его решали на основании какого-то абстрактного и общего определения листа.
[16] Это Iris sisyrinchium L, во множестве растущий в Лаконии (Сибторп, Prodr. fl. graec, I, 28).
[17] Александрийский лавр — это Ruscus hypophyllus L, иглица, у которой цветы и плоды действительно сидят на листоподобных кладодиях.
[18] Описание листьев Феофраст составил по такому плану: особенности в листьях некоторых деревьев (разная форма у листьев молодого и старого плюща, серебристого тополя, клещевины и т. д.), разница между верхней и нижней стороной листа, разница между листьями разных растений (разница в величине, форме, характере черешка, количестве листьев, месте, где они находятся). Дав общую морфологию листа, Феофраст переходит к характеристике его анатомического строения. Непонятно, почему Горт считает всю эту часть главы («одни листья состоят :из волокон...» и до конца) отступлением. О цветках сказано здесь мало, но Феофраст вообще очень интересовался и строением их, и окраской, и ароматом; подробнее говорит он о них в гл. 3 этой же книги.
Непонятно, почему Регенбоген в своей статье (ук. соч., стр. 96; см. примеч. 36 к этой же книге) считает совершенно естественный переход от сравнительного рассмотрения верхней и нижней частей листа к перечислению «различий» между листьями отдельных деревьев «поразительным». Если он полагает, что после слов, начинающих §2, — «все листья различаются в отношении верхней и нижней стороны» (намеренно даю буквальный перевод) — следующая фраза (начало § 4) — «различаются же листья многими различиями» — совершенно неуместна, «словно перед этим речь шла о чем-то другом», то надо заметить, что манеру, писать многих античных писателей вряд ли можно мерять меркой строгой формальной логики немецких филологов.

I.11

(1) Самым скрытым у всех растений является семя. В нем заключены и влага, и тепло; если они исчезли, семена не прорастут: сравни яйца. В одних плодах, например в финике, орехе и миндале, семя находится непосредственно под оболочкой; внутренних оболочек бывает, как, например, у финика, несколько. У других плодов, например у маслины, сливы и других, между оболочкой и семенем находятся мясо и косточка. Некоторые семена находятся в стручках, другие - в пленке, некоторые - в кувшинчиках; есть семена и совершенно голые.
(2) В стручках находятся семена не только однолетних растений, например бобовых и многих диких трав, но и семена некоторых деревьев, например семена рожкового дерева, которое некоторые зовут "египетской смоковницей", [1] багряника [2] и ракитника с Липарских островов. [3] В пленке находятся семена некоторых однолетних растений, например пшеницы и проса. Есть также растения с семенами в кувшинчиках и с голыми семенами. В кувшинчиках находятся семена, например, мака и похожих на мак растений. (Кунжут стоит совершенно особняком). Голые семена имеются у множества овощей, например у укропа, кишнеца, аниса, кмина, фенхеля и многих других. (3) Деревьев с голыми семенами нет ни одного, семена их окружены или мякотью или скорлупой, кожистой, как у желудя или каштана, или же деревянистой, как у миндаля или ореха. И нет ни одного дерева с семенами в кувшинчиках; если только не считать кувшинчиком шишку, [4] потому что семена из нее можно выбрать.
Что касается самих семян, то одни из них мясисты сами; таковы все, похожие на орехи и желуди. У других, например у маслины, лавра и пр., мясистость есть в косточке. Есть семена, представляющие собой одну косточку; есть косточкообразные и как бы сухие, как, например, семена сафлора, винных ягод и многих овощей. Особенно ясно это свойство на семенах финиковой пальмы: в них вовсе нет полости и они совершенно сухи. Тем не менее и влага, и тепло имеются, конечно, как мы говорили, и в них.
(4) Различаются семена и тем, что у одних растений они собраны все в массу, а у других сидят поодиночке и рядами, как, например, у тыквы, горлянки и некоторых деревьев, например у персидского яблока. Семена, собранные в массу, иногда, например у гранатника, груши, яблони, виноградной лозы и смоковницы, заключены в некоем одном вместилище; в других случаях, например у однолетних растений, имеющих колос, они собраны все вместе, но в едином вместилище не находятся, если таким вместилищем не считать колос. Если же считать, то им окажется и виноградная гроздь, и остальные гроздевидные плоды, и плоды, которые вследствие плодородия почвы растут кучками, как это, говорят, бывает в Сирии и по другим местам с маслинами. [5]
(5) Различием является, по-видимому, и то, что одни семена сидят все вместе на одном черешке, прикрепленном к одному месту, но не находятся, как это уже было сказано по поводу гроздьев и колосьев, в одном общем вместилище. С другими семенами дело обстоит не так. Перебирая по отдельности каждое зерно или их вместилище, мы увидим, что каждое из них прикреплено к особому месту, например виноградная ягода, гранатное зернышко или опять-таки семена пшеницы и ячменя. Менее всего, казалось бы, подходят под этот случай семена яблонь и груш, потому что они лежат, соприкасаясь все вместе, в особой кожистой пленке, находящейся внутри плода. (6) И здесь, однако, каждое семечко имеет свой особый характер и каждое прикреплено к отдельному месту. Это очень отчетливо видно на семенах граната, которые отделяются одно от другого-У каждого имеется своя собственная косточка (в винных ягодах обилие сока мешает рассмотреть, как они приросли).-В этом и есть различие, хотя семена и в том и в другом плоде окружены особым мясистым веществом, в котором заключены и они, и это вещество. У граната каждая косточка окружена таким мясистым и влажным веществом; в винной ягоде оно является как бы общим для всех зернышек, так же как в виноградине для виноградных косточек. Подобных различий можно найти еще больше: из них следует знать самые важные и наиболее характерные. [6]

---

[1] «Египетская смоковница» — Ceratonia siliqua — см. описание ее в IV.2.4.
[2] Cercis siliquastrum L. — дерево из семейства Cesalpiniaceae, дико растущее на побережье Средиземного моря, культивируется в Крыму и на Кавказе. По-гречески оно называлось κερκίς — тем же именем, что и осина.
[3] Κολοιτία — см. III.17.2. Липара (ныне Липари) — самый большой из Липарских островов, называвшихся в древности Эоловыми, около северовосточного берега Сицилии.
[4] Очень живописное сравнение. «Кувшинчики» Феофраста в современной терминологии именуются «коробочками».
[5] Маслины, плоды на которых висят гроздьями, иногда встречаются.
[6] Итак, семена (надо заметить, что у Феофраста нет разграничения между семенем и плодом, так как он считает мелкие плоды голыми семенами) рассмотрены по следующим пунктам: 1) оболочка, в которой они находятся; 2) характеристика самих семян; 3) их место и расположение. Вся эта глава представляет собой систематическую сводку разнообразных, многочисленных и точных наблюдений, произведенных, конечно, самим Феофрастом на материале, который ему доставило 31 растение. Принимая во внимание, что он был первым, давшим подобное описание, надо признать, что точность и ясность этого описания безупречны.

I.12

(1) Разница во вкусе, в форме и в общем виде плодов настолько очевидна, что об этом нечего и говорить. Можно сказать только, что нет ни одного плода, который имел бы прямоугольную или угловатую форму. Одни плоды, например виноград, шелковица и миртовые ягоды, обладают винным вкусом, а другие - маслянистым, например маслина, лавровые ягоды, орехи, миндаль, семена сосны, алеппской сосны и пихты. Есть плоды с медовым вкусом, например винные ягоды, финики, каштаны; есть с острым, например семена душицы, чабра, кресс-салата и горчицы; есть горькие, например плоды полыни и василька. Есть семена душистые, например у аниса и можжевельника. Вкус некоторых плодов, например сливы, может показаться водянистым; вкус других - острым, например граната и некоторых сортов яблок. Яблоки все обладают привкусом винным, хотя у разных сортов вкус и разный. Подробнее обо всем этом следует рассказать в книге о вкусах, [1] где надлежит перечислить их виды, указать их взаимную разницу и определить природу и характер каждого.
(2) Влага, содержащаяся в деревьях, бывает, как уже сказано, разной. Это может быть млечный сок, как, например, у смоковницы и у мака; [2] он может быть смолистым, как у пихты, сосны и шишконосных деревьев. Бывает сок водянистый, например у винограда, груши, яблони и таких овощей, как огурец, тыква и латук. В соке чабра и тимьяна содержится некоторая острота. Есть сок пахучий, например у сельдерея, укропа и фенхеля. Говоря вообще, каждый сок соответствует природе данного дерева и, говоря шире, - данного растения. Каждое растение отличается своим собственным составом и соединением, которое, разумеется, характеризует и его плоды. Сходство это не обнаруживается на большинстве частей со всей отчетливостью, но на их плодах оно видно, так как по природе своей вкус представляет собой нечто чистое, отчетливое и вполне определенное. Действительно, плод следует рассматривать как материю, а вкус как нечто, придающее ему облик и вид. [3]
(3) Вкусом различаются и сами семена, и оболочки, в которых они находятся. Говоря вообще, все части дерева и растения, как-то: корень, стебель, ветка, сук, лист, плод - обладают свойствами, до известной степени соответствующими общей природе растения, хотя бы они и различались запахом и вкусом: одни части будут душистыми и приятными на вкус, а другие лишенными запаха и вовсе безвкусными.
(4) У некоторых растений цветы пахнут больше, чем листья, у других же, например у тех, которые употребляются для венков, больше, наоборот, пахнут листья и ветки. Есть растения, у которых пахнут плоды; у других ни одна часть не обладает запахом; у некоторых пахнут корни или еще какая-нибудь часть. Так же обстоит со вкусом. У некоторых растений съедобны и листья, и плоды, у других - ни то, ни другое. Совершенно особняком стоит липа: листья ее сладки, и многие животные их едят; плоды же ее ни для кого не съедобны. (Обратное явление - несъедобные листья и плоды, которые едят не только люди, но и животные, - не вызывало бы никакого удивления). Причины этого явления и других, подобных ему, следует рассмотреть впоследствии.

---

[1] Диоген (грамматик II в. н. э., написавший биографии ряда философов) сообщает, что у Феофраста было сочинение «О вкусах». О важности, которую Феофраст придавал вкусу, см. ниже. Что касается растений, им упоминаемых, то душица — это, по предложению Шпренгеля,. Origanum creticum или heracleoticum,. острая травка, часто употребляв^ шаяся как приправа к кушаньям; чабер — Satureia Thymbra, которым, по свидетельству Сибторпа, и в новой Греции посыпают кушанья из овощей, предварительно высушив и истолокши его; василек, по мнению Шпренгеля, — это Centaurea ientaureum, растение, корень которого обладает шафранно-желтым, горьким и душистым соком.
[2] Регенбоген (ук. соч., стр. 98) считал, что надо либо вычеркнуть «мака», либо после «деревьях» вставить «и вообще у растений». Чтобы решить этот вопрос, надо поставить его шире и посмотреть, не встречается ли и еще подобная несогласованность у Феофраста и не окажется ли она характерной для его манеры писать? Регенбоген склонен считать все-место от слов «... таких овощей, как огурец...» и до «... укропа, огородного и фенхеля» вставкой, основываясь на том, что § 2 посвящен деревьям. Разве, однако, следующая фраза: «Говоря вообще, каждый сок соответствует природе данного дерева и, говоря шире, — данного-растения» не делает вполне законным упоминание овощей рядом с деревьями? Дальше идет речь о παν — «всяком растении».
[3] Смысл этих последних- фраз таков: каждое дерево имеет свой особый, характерный для него вкус, особенно ясно выраженный в его= плодах. Этим и объясняется важность вкуса: именно им определяется специфический характер растения. Феофраст пользуется аристотелевской терминологией, называя плод «материей», а вкус «формой».
Регенбоген рассматривает §§ 2 и 3 как параллельные друг другу: в § 2 идет речь о соотношении между вкусом целого растения и вкусом: его плода; в § 3 — о разнице между вкусом отдельных семян и различии во вкусе и запахе, которым обладают отдельные части растения. Оба эти параграфа, по его мнению, стоят не на своем месте и представляют собой два добавления. Вопросы, поднятые Регенбогеном и касающиеся композиции всей этой книги, чрезвычайно важны, но нельзя решать их его методом, сущность которого заключается в том, что текст укладывается на прокрустово ложе строгих логических норм. Нельзя навязывать автору .методы работы, которые представляются единственно-возможными в XX в.; надо постараться понять, как работал он.

I.13

(1) Теперь нам ясно по крайней мере то, что каждая часть растения представляет множество различий. Есть пуховидные цветы, [1] например у виноградной лозы, шелковицы и плюща; есть листовидные, например у миндаля, яблони, груши и сливы. Есть крупные цветы, но цветок маслины, будучи листовидным, невелик. Точно так же у одних однолетних растений и трав цветы листовидны, а у других похожи на пух. У всех цветы бывают или двух окрасок, или одной. У деревьев цветы обычно одной окраски, беловатой; только у гранатника они пурпурного цвета, а у некоторых миндальных деревьев красноваты. Больше нет ни одного садового дерева с яркими или двухцветными цветами; среди лесных такие встречаются: у пихты, например, цветы имеют желтую окраску. Говорят, что цветы и на деревьях в море за Геракловыми Столбами [2] бывают цвета роз.
(2) Большинство однолетних растений имеет цветы двойной окраски и двухцветковые. [3] Под "двухцветковыми" цветами я разумею такие, у которых в середине одного цветка сидит другой: таковы, например, цветы розы, лилии и черной фиалки. Некоторые цветы состоят из одного листа, [4] как, например, у вьюнка, и только одной линией намечено разделение этого одного листа на несколько: в этом цветке каждый отдельный лист не отделяется от другого. То же наблюдается и в нижней части нарцисса, но вверху у него есть угловатые отростки. Цветок маслины примерно таков же.
(3) Различие существует также в том, как растут цветы и где они находятся. У одних растений, например у виноградной лозы и маслины, цветок окружает плод: осыпавшиеся цветы оказываются продырявленными в середине, и это-отверстие [5] рассматривается как указание на то, что дерево хорошо отцвело. Если цветы обожгло или залило дождем, то дерево роняет их вместе с плодами и отверстия в цветке не оказывается. У большинства деревьев плод помещается в середине цветка, иногда же цветок находится над самым плодом, как, например, у гранатника, яблони, груши, сливы, мирта, а из кустов - у розы и большинства растений, употребляемых для венков. Семена у них находятся внизу под цветком: это особенно ясно на розе вследствие размера их вместилища. Некоторые цветы прикреплены к верхушке семян, как, например, у akanos, красильного сафлора и всех растений, похожих на akanos: у них на каждом семени находится цветок. То же наблюдается и у некоторых трав, например у пупавки, а из овощей - у огурца, тыквы и горлянки: у всех у них цветы прикреплены к верхушке плодов и еще держатся, пока эти последние растут.
(4) У некоторых растений, например у плюща и шелковицы, дело обстоит совсем по-особому. У них цветок как бы врос в плод: он находится ни над плодом, ни над вместилищем каждого из них в отдельности, а в середине: вследствие пушистости его нелегко рассмотреть.
Некоторые цветы не дают плода; у огурцов, например, таковы цветы, растущие на концах плетей, почему их и обрывают: они мешают росту огурца. Рассказывают, что у индийского яблока дают плод те цветы, из середины которых растет нечто,вроде веретена; [6] цветы, у которых этого нет, бесплодны. Случается ли и у других растений, имеющих цветы, что бесплодные цветы [7] растут на них отдельно от плодущих? Это вопрос, требующий рассмотрения: некоторые сорта виноградной лозы и гранатника не могут дать вызревших плодов: все у них кончается на цветке. Что касается .цветка гранатника, то он крупный, плотный и вообще представляет собой широкое утолщение, как у роз. [8] Если смотреть снизу, то вид у него совсем другой: это своего рода маленький двуухий перевернутый кувшинчик с зазубренным отверстием. [9]
(5) Некоторые говорят, что из растений, принадлежащих к одному и тому же роду, одни цветут, а другие нет: у финиковой пальмы, например, мужские экземпляры цветут, а женские не цветут, и прямо без цвета появляются на них плоды.
Таковы различия между растениями одного и того же рода; то же можно сказать и о растениях, на которых плоды вообще не вызревают. Из сказанного же выше ясно, что природа цветка [10] бывает весьма различна.

---

[1] Этому ненаучному описанию нельзя отказать в большой живописности. Однодомные цветки шелковицы с их нежными маленькими тычинками и пестичным цветком, с двумя срединными опушенными рыльцами можно действительно сравнить с пухом, и тычиночные соцветия представляют собой как бы крохотную опушенную веточку... «Листовидные» — т. е. состоящие из лепестков.
[2] Когда Геракл отправился за быками великана Гериона, который жил на острове Эрифии, находившемся на крайнем западе в Океане, то он (Геракл) поставил на границе обеих частей света, на Гибралтарском проливе, так называемые Геракловы Столбы: в Африке — это Абильская гора (ныне Альмина близ Сеуты), а в Европе — Кальпе (ныне Гибралтар); «море за Геракловыми Столбами» — это Атлантический океан; «цветы на деревьях»: Феофраст имеет в виду мангровые деревья, описанные им в кн. IV.
[3] «Речь идет о цветках, различающихся двойной окраской своих частей» (Шнейдер, ук. соч.). «Один цветок» — это лепестки; «другой» — пестик и тычинки, которые как раз у перечисленных Феофрастом растений окрашены в иной цвет, чем лепестки.
[4] Т. е. лепестка. Не имея в своем распоряжении такого термина, .как «сростнолепестный», Феофраст сумел описать цветок вьюнка очень наглядно. Цветок маслины также сростнолепестный.
[5] Отверстие в венчике-обозначало место образовавшейся завязи. Такие продырявленные венчики мы на севере можем наблюдать на бузине: в ее опавших венчиках, покрывающих землю тысячами пятиконечных звездочек, имеется в каждом совершенно правильное круглое отверстие. Отверстия в опавшем цветке не будет в том случае, если плод не завязался.
[6] См. IV.4.3 и примечания к этому месту.
[7] т. е. мужские цветы. Впервые здесь поставлен был вопрос о разнице «бесплодных» и «плодущих» цветков, хотя Феофраст, которому рассказывали о «веретене» в «плодущем» цветке лимонного дерева, не занялся поисками его в «плодущих» цветках хотя бы огурца или тыквы.
[8] Если посмотреть сверху.
[9] Место это чрезвычайно испорчено; перевод дан по конъектурам Горта. Сравнение цветка гранатника с «двуухим кувшинчиком» Феофрасту подсказала-форма чашечки цветка (см. рисунок): крайние чашелистики он сравнивает с «ушами»; «перевернутым» он называет его потому, что на определенной стадии тяжесть развивающегося плода заставляет основание цветка с остающейся чашечкой склониться на бок.

---

---

[10] Феофраст дает в этой главе морфологию цветка: он делит их на «пуховидные» и «листовидные» (цветки с заметным венчиком); говорит о разном его строении («двухцветковые» и «однолистные»), разном местоположении, делит цветы на «плодущие» и «бесплодные».

I.14

(1) Деревья в смысле плодоношения различаются следующим: у одних урожайны бывают молодые ветки, у других - прошлогодние, у третьих - и те и другие: молодые - у смоковницы и виноградной лозы; прошлогодние - у маслины, гранатника, яблони, миндального дерева, груши, мирта и всех подобных. Если этим деревьям случится образовать завязь и цвет на молодых побегах (с некоторыми это случается, например с миртом, особенно на побегах, распустившихся после восхода Арктура [1]), то плод на них гибнет, не достигши полного развития. На ветках молодых и прошлогодних дают плоды яблони тех сортов, которые приносят урожай дважды в год, а также другие плодовитые деревья и olynthos, [2] на котором винные ягоды вызревают и который приносит их на молодых побегах.
(2) Совсем особняком стоит появление плодов на стволе, как у египетской шелковицы: на ней, говорят, плоды растут из ствола. По словам других, они находятся у нее и на стволе, и на сучьях, как у рожкового дерева: у последнего они растут именно на сучьях, но в небольшом количестве (keronia называется дерево, плоды которого зовут "египетскими винными ягодами"). У одних деревьев, и вообще у растений, плоды сидят на верхушке, у других - на боковых ветвях, у третьих - и там и здесь. На верхушке плоды сидят обычно не у деревьев, а, например, у хлебных злаков, имеющих колос, из кустарников - у вереска, бирючины, лапчатника и пр., а из овощей - у тех, у которых корень, похож на головку. [3] И на верхушке и на боковых ветвях сидят плоды у некоторых деревьев и овощей, например у амаранта, лебеды и капусты. Я упоминаю деревья, потому что сказанное до известной степени относится к маслине: говорят, что если она принесет плоды и на верхушке, то это признак урожайности. И финиковую пальму можно назвать приносящей плоды на верхушке, но надо помнить, что у нее на верхушке находятся и листья, и побеги: вверху у нее вообще сосредоточено все, что живет.
На основании всего вышесказанного и следует рассматривать различия между частями.
(3) Различия, касающиеся всей сущности растения, по-видимому, таковы: есть растения садовые и дикие, плодущие и бесплодные, вечнозеленые, сбрасывающие листья, как уже было сказано, и вовсе безлистные. У одних есть цветы, у других нет; одни рано распускаются и рано приносят плоды; другие поздно распускаются и поздно приносят плоды. То же можно сказать и относительно других сходных качеств.
Эти же различия распространяются в известной степени и на отдельные части растения: без этого не было бы различий и между растениями в целом. Самое же своеобразное и до известной степени наиболее важное, различие между растениями, такое же как и между животными, состоит в том, что одни растения живут в воде, а другие на суше. Между растениями есть такие, которые не могут расти иначе, как в воде. Другие растут, но теряют свои достоинства. У всех деревьев и вообще у всех растений в каждом роде имеется много различающихся растений;, нет, пожалуй, ни одного рода, который был бы представлен только одним особым растением. (4) Разница между садовыми и дикими представителями одного рода совершенно ясна и очень велика; возьмем, например, смоковницу, садовую и дикую; маслину, садовую и дикую; грушу, садовую и лесную. Разница эта выражена здесь и в плодах, и в листьях, и в остальном облике растения, и я его частях. У большинства диких растений, впрочем, нет имени, [4] и знают их немногие; из садовых же большая часть носит имена, и они более общеизвестны. Я имею в виду виноградную лозу, смоковницу, гранатник, яблоню, грушу, лавр, мирт и т. д.. Так как все нуждаются в этих деревьях, то обстоятельство-это и заставило подметить их различия.
(5) Особенностью обеих групп является еще следующее: дикие растения люди делят только или по преимуществу на мужские и женские; садовые - на множество видов. Легче охватить и пересчитать виды первых; со вторыми это труднее в силу их многообразия.
Итак, различия в частях растения и во всей его природе следует рассматривать на основании сказанного. Теперь надлежит рассказать о том, как растения размножаются: этот вопрос, естественно, стоит в связи с тем, что сказано.

---

[1] Вечернего, в конце февраля.
[2] Olynthos — здесь название какого-то сорта винных ягод.
[3] Разумеются луковичные.
[4] Указание это чрезвычайно важное и интересное. Растительный мир в том, что касалось диких растений, в Греции до Феофраста представлял собой область совершенно неизведанную. Роль Феофраста в изучении растительного мира можно сравнить с ролью первых путешественников, проникавших в неизведанные области. Нужно было отыскивать, тех «немногих» людей, которым были известны имена скромных представителей растительного мира, оставшихся для большинства безыменными и незаметными; нужно было установить какие-то признаки, которые позволили бы как-то систематизировать это беспорядочное множество;: нужно было изучить растение. У Феофраста немало промахов и ошибок, но трудность его задачи и значительность сделанного им позволяют считать эти промахи и ошибки понятными и извинительными.