Флегонт из Тралл

Автор: 
Флегонт из Тралл
Переводчик: 
Илюшечкин В. Η.
Источник текста: 

Чудеса и оракулы в эпоху древности и средневековья. Институт востоковедения РАН, 2007 г.

Флегонт из Тралл был отпущенником римского императора Адриана (годы правления 117-138) и, скорее всего, входил в состав его ближайшего окружения. В дошедших до нас фрагментах сочинений Флегонта повсюду разбросаны свидетельства, которые прямо или косвенно указывают на время жизни императора Адриана. Так, Флегонт отмечает, что присланный в Рим гиппокентавр находится в императорских хранилищах (Mir. 35), или сообщает, что своими глазами видел человека в возрасте 136 лет, когда его показывали императору Адриану (Мае. 97); одно из своих произведений, "Олимпиады", Флегонт посвятил некоему Алкивиаду, о котором доподлинно известно, что он служил у императора (Photius. Bibl. 97. 2 = FGH 257 Т 3). Источники сообщают даже, что автором книг, приписываемых Флегонту из Тралл, в действительности был якобы император Адриан (SHA I, 16. 1).

Флегонт из Трала и его книги

Флегонт из Тралл был отпущенником римского императора Адриана (годы правления 117-138) и, скорее всего, входил в состав его ближайшего окружения. В дошедших до нас фрагментах сочинений Флегонта повсюду разбросаны свидетельства, которые прямо или косвенно указывают на время жизни императора Адриана. Так, Флегонт отмечает, что присланный в Рим гиппокентавр находится в императорских хранилищах (Mir. 35), или сообщает, что своими глазами видел человека в возрасте 136 лет, когда его показывали императору Адриану (Мае. 97); одно из своих произведений, "Олимпиады", Флегонт посвятил некоему Алкивиаду, о котором доподлинно известно, что он служил у императора (Photius. Bibl. 97. 2 = FGH 257 Т 3). Источники сообщают даже, что автором книг, приписываемых Флегонту из Тралл, в действительности был якобы император Адриан (SHA I, 16. 1). Современник Адриана Децим Юний Ювенал в одной из своих сатир с сарказмом отзывается о греках - выходцах из Тралл, малоазийского города в Карий, которые

Все стремятся к холму Эсквилинскому иль Виминалу
В недра знатных домов, где будут они господами.

(Sat. III, 71-71; пер. Д. Недовича)
Флегонту принадлежат несколько произведений, из которых наиболее заметными стали "Удивительные истории" (Περὶ θαυμάσιων), представляющие собой компиляцию невероятных случаев и фактов. Как правило, удивительные события у Флегонта происходят в обстановке повседневной жизни, без вмешательства сверхъестественных сил, но при этом допускается наличие привидений, оборотней, знамений и пророчеств. Общее представление о характере сочинения Флегонта может дать перечень затрагиваемых тем: призрак умершей девушки навещает родительский дом; рождение ребенка с головой древнеегипетского бога Анубиса; поимка живого гиппокентавра; материнство семилетней девочки; обнаружение гигантских останков великанов и т. п. Исследователи относят "Удивительные истории" к литературному жанру парадоксографии, получившему широкое распространение на рубеже классической эпохи и эллинистического времени.[1] На становление жанра парадоксографии в греческой литературе значительное влияние оказали два фактора: 1) неизменно растущий (начиная с V в. до Р. Х.) интерес авторов и читателей к сфере чудесного в произведениях, посвященных экзотическим странам, их природе и обычаям, и 2) мода на коллекционирование и составление компилятивных сочинений. Так, один из первых сборников Эзоповых басен был составлен около 300 г. до Р. Х. Деметрием Фалерским, другой, посвященный описанию редких животных, принадлежал также ученику Теофраста перипатетику Стратону из Лампсака.
Многочисленные аналогичные сборники, содержавшие обширную информацию о различных областях знания, были весьма распространены в раннеэллинистический период; но особенно привлекали читателей описания редких природных явлений, аномалий и "чудес", которые читались и перечитывались как настоящие "народные книги". Поздние рукописи таких сборников или упоминания о них дошли до нас в большом количестве.
Флегонт из Тралл следует достаточно длительной традиции, представленной именами более чем двадцати парадоксографов. Считается, что Каллимах из Кирены (ок. 305 - 240 гг. до Р. Х.) стал одним из первых, кто положил начало развитию парадоксографии как особой литературной формы. Несмотря на то, что труд Каллимаха "Свод чудесных явлений всей земли по местностям" (Θαυμὰτων των εἴς ἅπασαν τὴν γῆν κατά τόπος συναγωγή) не сохранился, уже из заглавия видно, что принятый автором за основу географический принцип описания объединил в единое целое разнородное содержание. По всей видимости, отдельные части текста были посвящены "чудесам" Греции, Фракии, Италии, Ливии и Азии, а общими для них темами стали описания редких источников, рек, озер, животных, растений и свойств камней. К наиболее известным греческим парадоксографам обычно причисляют Аристотеля (или, возможно, неизвестного автора III в. до Р. Х. из окружения Аристотеля) с его компиляцией "Рассказы о диковинах" (Περὶ Θαυμάσιων ἀκουσμάτων), Антигона из города Кариста на о-ве Эвбее (III-II вв. до Р. Х.), автора "Свода невероятных рассказов" (Ιστοριῶν παραδόξων συναγωγή), Аполлония-парадоксографа (И в. до Р. Х.), автора "Невероятных историй" (Ιστορίαι Θαυμάσιοι). Известно, что крупнейшему в Риме ученому-антиквару Марку Теренцию Варрону принадлежало сочинение "Об удивительных явлениях" (De admirandis) и что подобное произведение составил Цицерон (Plin. NH XXXI, 8. 12; XXXI, 28. 51), однако оба труда не сохранились. Римские энциклопедисты I в. Сенека-философ и Плиний Старший включили в свои произведения "Исследование о природе" (Quaestiones naturales) и "Естествознание" (Historia naturalis) наряду с описаниями обычных природных явлений немало таких, что представляются читателю невероятными. Влияние парадоксографии испытали греческие и латинские авторы более позднего времени, в особенности авторы так называемых "античных романов".[2] Современники Флегонта - Флорентийский, Ватиканский и Палатинский парадоксографы - были составителями сравнительно небольших по объему сборников компиляций на различные темы из мира природы (экзотические реки и источники, удивительные животные, необычные свойства камней и пр.), используя информацию из вторых или третьих рук.
Таким образом, компиляции, составленные, как показывают сохранившиеся фрагменты, по смешанному принципу, обнаруживают ряд общих признаков - указание места необычного явления, ссылку на источник, неизменность в той или иной степени затрагиваемых тем. Стиль изложения парадоксографов отличается скорее простотой, нежели какими-либо средствами внешней выразительности: содержание, а не риторическая обработка компиляций, должно было в первую очередь привлечь внимание читателей. С течением времени парадоксография пополнилась рядом новых, дополнительных тем, например: о загадочных и необычных народах, племенах и даже об отдельных мифологических героях. Мифологическая традиция не отвергалась, но толкование мифов, в основе которых могли лежать преобразованные фантазией воспоминания о действительных событиях и персонажах, никогда не играло существенной роли у парадоксографов. Предметом их рассмотрения становились скорее современные необычные явления или в крайнем случае события недавнего прошлого. Однако это вовсе не означает, что целью парадоксографов было достоверное изложение явлений или событий. "Естественно-научные" объяснения мифографов также не пользовались симпатией парадоксографов. При внимательном чтении текстов парадоксографов складывается впечатление, что они, как и их читатели, верят тому, что написано. Хотя тексты парадоксографов и не лишены привкуса учености, они представляют собой не слишком серьезное чтение и написаны - прямо скажем - для того, чтобы развлечь читателя.
Тем не менее компиляция Флегонта Тралльского "Удивительные истории" из 35 обычных для парадоксографической традиции сюжетов сильно отличается от работ его предшественников. Сочинение Флегонта концентрирует внимание на вопросах, тесно связанных с повседневной жизнью людей, и включает такие темы, как привидения, андрогины, человеческие уродства, кости древних великанов, живой кентавр и пр. В период правления императора Адриана притягательность подобного рода сенсационных сведений, выписываемых Флегонтом иногда слово в слово, была достаточно велика. Помимо всего, обращение Флегонта к темам, связанным с жизнью человека, невольно отражает его заинтересованность в этом. Примечательно, что Флегонт ничего не выдумывал, но лишь с характерной для него тщательностью отбирал достоверные, как ему казалось, свидетельства нарративных источников (будь то Антигон Каристский или книги древних пророчеств сивилл), а также собственные наблюдения. Достоверность приводимых им историй обосновывается ссылками либо на авторитетное мнение, либо на собственный опыт или возможность наблюдать необычное явление публично.
Начальные главы "Удивительных историй" утеряны и поэтому трудно сказать, какое место они занимали в общей структуре компиляции Флегонта из Тралл - дошедший до нас список X в. с фрагментами произведений Антигона Каристского, Аполлония-парадоксографа и Флегонта сохранился в единственном экземпляре. Соответственно остается неизвестным, предварялись ли "Удивительные истории" Флегонта вступлением; можно лишь предположить, что, судя по сочинениям других парадоксографов и самого Флегонта ("О долгожителях" и "Олимпиады"), "Удивительные истории" начинались с небольшого авторского вступления: напомним, что парадоксографы не склонны были объяснять описываемые ими события и факты. Публикация в 1568 г. фрагментов сочинений Флегонта возбудила интерес не только читателей, но и ряда авторов XVI-XVII вв., писавших на латинском языке, к сюжетам о привидениях, которые занимают заметное место у Флегонта.[3] В новое время отдельные сюжеты Флегонта легли в основу художественных произведений.[4]
В византийском словаре Суды (s. v. Φλέγων Τραλλιανός), помимо "Удивительных историй", перечислены и другие компиляции, принадлежащие Флегонту - "Описание Сицилии", "Римские праздники", "Топография Рима", "О долгожителях" и "Олимпиады" (из них сохранились лишь два последних, причем "Олимпиады" - в незначительных фрагментах). Если доверять свидетельству Суды, то "Удивительные истории" и "О долгожителях" представляют собой части одного произведения, поскольку, по словам византийского лексикографа, Флегонт является автором компиляции "О долгожителях и удивительные истории" (Περὶ μακρόβιων καὶ Θαυμάσιων); единственный список X в., содержащий оба произведения, заканчивается следующей фразой: "Об удивительных историях и о долгожителях Флегонта Тралльского, отпущенника императора" (Φλέγοντος Τραλλιανοῦ ἀπελεύθερου Καίσαρος Περὶ θαυμάσιων καὶ μακρόβιων). Как видим, несмотря на некоторое несоответствие заглавий, оба источника считают компиляции Флегонта частями одного произведения. Тем не менее обе компиляции в дошедшем до нас виде не производят впечатления того, что их следует относить к одному и тому же сочинению. Как бы то ни было, современные критические издания Флегонта публикуют оба памятника порознь, и остается лишь гадать, одно ли это произведение или два разных; Флегонт, безусловно, мог обнародовать обе компиляции вместе, поскольку они касаются одного и того же предмета - сферы чудесного: тема "О долгожителях" является столь же необычной, сколь невероятны и судьбы людей, проживших чрезвычайно малый срок, о чем говорится в "Удивительных историях" (фр. 32-33).
Основную часть сочинения "О долгожителях" составляет перечень лиц с продолжительным сроком жизни, сведения о которых Флегонт почерпнул в таких разнородных источниках, как цензовые списки граждан, курьезные жизнеописания, наполненные анекдотами, а также пророчества сивилл. Автор начинает свой список с людей, достигших столетнего возраста, затем переходит к тем, кто прожил более ста лет и наконец более 150; в завершение всего он рассказывает о некоей пророчице-сивилле, прожившей, по его подсчетам, около 1000 лет. Текст произведения дошел до нас в плохой сохранности, в нем наличествуют очевидные лакуны и поэтому остается невыясненным, имеем ли мы дело с цельным сочинением или с фрагментами более крупного произведения.
Сочинение "О долгожителях", как и "Удивительные истории", вовсе не ставит перед собой задачи доискаться причин необычных явлений, равно как и дать им какое-либо объяснение. Более того, сообщаемые Флегонтом сведения воспринимаются им некритически: для него в равной степени надежны свидетельства цензовых списков граждан и оракулы сивилл. Компиляцию "О долгожителях" трудно назвать научным трактатом, но и неверным было бы считать, что она предназначена для развлекательного чтения: текст содержит перечисление 68 имен неизвестных людей, достигших столетнего возраста. Аналогичным образом Флегонт включает в текст "Удивительных историй" огромные куски свидетельств источников, чаще всего переписывая их слово в слово. Складывается впечатление, что автор не имел четкого представления ни о целях своего произведения, ни о запросах читателей.
Предел человеческой жизни - тема, которой античные авторы касались и задолго до Флегонта из Тралл. Так, приписываемое Аристотелю сочинение "О долгожительстве и краткосрочности жизни" (Περὶ μακρoβιότητoc καὶ βραχυβιότητος) в научном духе обсуждает причины долгожительства, влияние окружающей среды и физиологических факторов на продолжительность жизни разных видов животных и человека. Правда, манера Плиния Старшего (I в. ; "Естествознание") и Псевдо-Лукиана (нач. III в. ; "Долгожители"), писавших на ту же тему, больше напоминает сочинение Флегонта из Тралл. Плиний Старший (VII, 153-164) утверждает, что один из первых на данную тему высказался Гесиод. Согласно ему, ворона проживает девять жизненных сроков человека, олень - четыре срока вороны, ворон - три жизненных срока оленя, а Феникс и нимфы живут еще дольше (Hesiod. Fr. 304 MW). Плиний приводит курьезные примеры из произведений греческих поэтов и историков об удивительной продолжительности жизни людей разных эпох, и, поскольку автор не склонен доверять некоторым источникам, он обращается к более достоверным свидетельствам о знаменитых долгожителях Рима. Рассуждая о жизненном сроке человека, Плиний Старший пишет о влиянии астрологии и окружающей среды на продолжительность жизни людей и приходит к выводу, что причины долгожительства остаются непроясненными; на основании цензовых списков, составленных в 74 г. при соправителях Веспасиане и Тите, Плиний Старший приводит перечень названий городов и лиц, проживавших в них удивительно долго - к примеру, Луций Теренций, сын Марка, из Бононии заявил, что ему 135 лет, а чуть ниже Плиний добавляет, что 54 человека оказались достигшими столетнего возраста.
Сочинение Псевдо-Лукиана "Долгожители" представляет собой своего рода подношение ко дню рождения адресата, которому автор выражает пожелания долгой жизни, подобно знаменитым царям, философам, историкам, поэтам и риторам, список имен которых следует ниже.[5]
Плиний Старший и Псевдо-Лукиан использовали в качестве источников жизнеописания, полные случайных стечений обстоятельств и анекдотов, а также цензовые списки граждан. Различие между ними состоит в том, что Плиний Старший пишет как ученый, опираясь скорее на свидетельства цензовых списков, а Псевдо-Лукиан - в манере парадоксографов, которые избегают уточнений и объяснений. Правда, в отличие от парадоксографов Псевдо-Лукиан решал чисто риторические задачи, стремясь в изысканной и убедительной форме выразить пожелания долгих лет жизни.
К сожалению, от "Олимпиад" Флегонта сохранились лишь небольшие фрагменты, по содержанию которых, однако, можно составить общее представление о замысле и объеме всего произведения (в первоначальном виде оно состояло из 16 книг, более сжатый вариант - из 8 книг и наконец эпитома из 2 книг). Сочинение предварял очерк об истории учреждения Олимпийских игр, а затем следовали таблицы, основанные на счислении по Олимпиадам, с даты первого года первой Олимпиады в 776 г. до Р. Х. и вплоть до двести двадцать девятой Олимпиады в 137-140 гг., после смерти императора Адриана. Для каждой из Олимпиад Флегонт приводит список олимпийских победителей и виды состязаний, в которых те одержали победу; список олимпиоников включал и замечания Флегонта по поводу тех или иных исторических и политических событиях в соответствующий период, упоминания о природных катастрофах, божественных знамениях, рождении знаменитых людей, войнах и т. п. Константинопольский патриарх Фо-тий, познакомившийся в IX в. с первыми пятью книгами "Олимпиад", отмечал погрешности стиля Флегонта из Тралл и обвинял его в приверженности к оракулам, что очевидно для всякого, кто знаком с содержанием "Удивительных историй" и "О долгожителях" (FGH 257 Τ 3). Тем не менее "Олимпиады" обильно цитировались и считались одним из наиболее авторитетных произведений Флегонта из Тралл. К примеру, Евсевий Кесарийский в "Хронике", написанной около 300 г. н. э., называет Флегонта "выдающимся счислителем Олимпиад", а Гиерон включил его имя в список "ученейших мужей" (FGH 257 F 16а; F 24b).
Для нас значение "Олимпиад" заключается в том, что Флегонт продолжил традицию греческих историков использования летосчисления по Олимпиадам для датирования какого-либо исторического события. Это предполагало наличие и использование списка победителей Олимпийских игр. Первый из таких списков был обнародован Гиппием из Элиды (IV в. до Р. Х.); его последователи, прежде всего Тимей из Тавромения и Эратосфен, дополняли и переиздавали этот список. Список для 1-229 Олимпиады сохранился в "Хронике" Евсевия Кесарийского, а отрывки более ранних перечней изданы Ф. Якоби (FGH 414-416).[6]


[1] Термином «парадоксография» мы обязаны первому издателю фрагментов сочинений греческих авторов, писавших о чудесах, Антонию Вестерманну (Παραδοξογράφοι: Scriptores Rerum Mirabilium Graeci. Ed. A. Westermann. Brunsvigae et Londini, 1839).

[2] Rommel Η. Die naturwissenschaftlich-paradoxographischen Exkurse bei Philostratos, Heliodoros und Achilleus Tatios. Stuttgart, 1923; Scobie A. Aspects of the Ancient Romance and its Heritage: Essays on Apuleius, Petronius and the Greek Romances. Meisenheim am Glan, 1969; Mason H. J. Fabula Graecanica: Apuleius and his Greek Sources. — Aspects of Apuleius’ Golden Ass. Ed. B. L. Hijmans, Jr. and R. Th. Van der Paardt. Groningen, 1978; Winkler John J. Auctor and Actor: A Narratological Reading of Apuleius's «The Golden Ass». Berkeley, 1985.

[3] Среди них, например, такие издания: Delrio’s Disquisitiones Magicae (1599); Petrus Lojerus's Discours et Histoire des spectres (1608); Johannes Praetorius's Anthropodemus Plutonicus, sive Eine neue Weltbeschreibung von allerley wunderbaren Menschen (1666); Remigius's Daemonolatria (1693). Подробнее см.: Schenda R. Die franzosische Prodigienliteratur in der zweiten Halfte des 16. Jahrhunderts. Munchen, 1961.

[4] См., например, Соболевский С. И. «Коринфская невеста» Гёте и ее древний оригинал. — Известия АН СССР. Отд. лит. и яз. I960. Т. 19. Вып. 4. С. 284-300.

[5] Подробнее см.: Rühl F. Die Makrobier des Lukianos. — Rheinisches Museum far Philologie. Bd. 62. 1907. S. 421-437; idem. Noch Einmal die Makrobier des Lukianos. — Rheinisches Museum fur Philologie. Bd. 64. 1909. S. 137-150.

[6] См.: Бикерман Э. Хронология древнего мира. Ближний Восток и античность. М., 1975. С. 70-71.

Удивительные истории

Перевод и комментарии В. Н. Илюшечкина
Перевод "Удивительных историй" Флегонта из Тралл выполнен по изданию: Paradoxographorum Graecorum reliquiae. Recognovit, brevi adnotatione critica instruxit Alexander Giannini. Milano, 1965 - и впервые печатается на русском языке полностью. Перевод с древнегреческого осуществлен: М. Л. Гаспаровым (фр. 1), М. Е. Грабарь-Пассек (фр. 3, 11, 14, 15, 17, 34-35) и В. Н. Илюшечкиным (фр. 2, 4-10, 12, 13, 16, 18-33).

Фрагмент 1

<Начало текста не сохранилось. >
(1) ...к комнате гостя; подойдя к дверям, она при свете ночника увидела, что рядом с Махатом сидит женщина. Изумленная этим видением, не в силах далее сдерживаться, бежит она к матери и зовет громким голосом: "Харито и Демострат!"[1] - чтобы родители встали и вместе с нею пошли к дочери: показалось ей, что та жива и неким божественным изволением[2] находится с гостем в его комнате. (2) Когда Харито услышала эту невероятную весть, сперва у нее дух захватило от потрясения - так поразительно было известие и в таком смятении была кормилица. Но тут же, вспомнив о дочери, она заплакала и наконец, заподозрив, что кормилица сошла с ума, велела ей немедленно уходить прочь. (3) Только когда кормилица, уверяя, что она здорова и в своем уме, стала дерзко укорять хозяйку за то, что та из трусости не хочет взглянуть на собственную дочь, Харито нехотя, уступая кормилице да и сама любопытствуя посмотреть, что случилось, подходит к дверям гостя. Но пока они собрались на этот раз, прошло много времени, и Харито опоздала. Оказалось, что те уже легли. Однако мать присмотрелась, и ей показалось, что она узнает одежду и черты лица; но, не имея возможности проверить, так ли это, она решила не поднимать шума в надежде, что, проснувшись рано поутру, она еще застанет эту женщину, а если опоздает, то расспросит обо всем Махата: он, конечно, не станет лгать, когда его будут спрашивать о столь важном деле. Поэтому она молча ушла.
(4) На рассвете оказалось, что женщина неприметно скрылась - то ли божественным произволением, то ли по своему желанию; и мать, войдя, была огорчена ее исчезновением. Рассказав молодому гостю все с самого начала, она обняла колени Махата и просила его открыть ей всю правду, ничего не тая. Юноша смутился, поначалу запутался и кое-как наконец объяснил,[3] что девушку звали Филиннион[4]; рассказал, как пришла она в первый раз, открыл, как велика была ее страсть, и сообщил, что приходит она к нему, по ее словам, тайно от родителей; а чтобы поверили, что так дело и было, он открывает ларец и вынимает предметы, оставшиеся от этой девушки: золотой перстень, который она дала ему, и нагрудную повязку, которую оставила прошлой ночью.[5]
(5) Когда Харито увидела такие предметы, она завопила, а потом, разодрав на себе накидку и платье, сорвав с головы покрывало, бросилась наземь и, схватив кольцо и повязку, снова подняла плач. Увидав, что происходит с ней и как рыдают в отчаянии все вокруг, словно собираясь хоронить Харито, гость и сам встревожился: стал утешать ее, уговаривал прекратить плач и обещал показать девушку, если та появится снова. Харито поддалась уговорам и, попросив его не забывать своих обещаний, удалилась к себе.
(6) Наступила ночь, и был тот час, когда обычно Филиннион приходила к юноше; все ждали ее появления; и она пришла. Когда она, как всегда, вошла и села на ложе, Махат не подал вида, желая сам во всем разобраться: он не поверил, что имеет дело с мертвой, которая с такой точностью приходит в одно и то же время, да еще и ест и пьет с ним, отнесся с недоверием к тому, что рассказали родители, и подумал, что какие-нибудь грабители разрыли могилу и продали одежды и драгоценности отцу этой девушки. Чтобы узнать все в точности, он потихоньку посылает рабов за ее родителями.
(7) Демострат и Харито поспешили прийти; но когда они, увидев девушку, сперва онемели, потрясенные невероятным зрелищем, а потом с криком бросились к дочери, тогда Филиннион сказала им так: "О мать и отец, сколь несправедливо поступаете вы - даже трех дней не позволили вы мне беспрепятственно провести в родном доме вместе с гостем. И вот теперь из-за вашего любопытства будете вы снова страдать, я же вновь отойду туда, где мне назначено быть; ибо не без божественной воли явилась я сюда".[6]
(8) С этими словами она упала мертвой, и все видели, как распростерлось ее тело на ложе. Мать и отец обняли ее труп, великое смятение поднялось в доме из-за этого события, потому что случилось нечто непоправимое и происшествие это было невероятно.[7] Вскоре о нем заговорили по всему городу и сообщили мне.[8]
(9) Всю ночь я сдерживал толпу, собравшуюся возле дома, опасаясь, чтобы распространение такого слуха не произвело мятежа.[9] К рассвету народ наполнил театр.[10] После того как обо всем было рассказано в подробностях, мы постановили прежде всего пойти к гробнице, вскрыть ее и посмотреть, лежит ли тело на своем ложе, или же там окажется пустое место: шести месяцев не прошло еще после смерти девушки.[11] Когда мы открыли склеп, где хоронили членов этого семейства, то увидели, что на прочих ложах действительно лежат мертвые тела, а от тех, кто скончался давно, остались кости; и только там, где положили и похоронили Филиннион, мы обнаружили железный перстень гостя и позолоченную чашу, которую она взяла у Махата в первый день.[12]
(10) Изумленные, потрясенные, мы поспешно направились к Демострату, в комнату гостя, чтобы посмотреть, правда ли, что покойница была там, и увидели ее тело на полу. Тогда мы отправились в народное собрание, так как события были важными и невероятными. (11) Собрание шумело в таком смятении, что почти никому не удавалось высказать своего мнения. Наконец Гилл,[13] который считается у нас не только лучшим прорицателем, но и умелым птицегадателем и в остальном искусстве ведовства отменным знатоком, встал и заявил, что тело девушки следует предать погребению за пределами города - ибо не следует вновь хоронить ее в городе, а Гермесу Подземному и эвменидам надо принести умилостивительные жертвы; затем велел он всем нам произвести обряд очищения над нами самими и над святилищами и подобающим образом почтить подземных богов. Мне же он тайно посоветовал совершить заклание Гермесу, Зевсу Гостеприимцу и Аресу за царя и государство и выполнить это со всей тщательностью.
(12) Согласно с его словами мы совершили указанное, а Махат, приезжий, к которому являлся призрак, в горе лишил себя жизни.[14]
Итак, если ты сочтешь нужным написать об этом царю, сообщи мне, чтобы я прислал к тебе кого-нибудь из людей, знающих это во всех подробностях. Будь здоров.[15]

Фрагмент 2

(1) Гиерон Александрийский или Эфесский[16] передает, что в Этолии объявилось привидение. (2) Некий Поликрит был избран гражданами на три года архонтом это-лийцев, которые сочли его наиболее достойным этой должности из-за знатности предков.[17] Находясь в этой должности, он взял в жены женщину из Локриды,[18] провел с ней три ночи, а на четвертую умер. (3) Женщина осталась вдовой, а когда пришло время рожать, она разрешилась двуполым младенцем с мужскими и женскими половыми органами, странным образом деформированными от природы: верхняя часть гениталий была упругой и мужской, а то, что находилось ниже, - принадлежало женщине. (4) Изумленные случившимся, родственники ребенка принесли его на агору, где по этому поводу собрался народ[19]; назначили очистительные жертвы, призвали толкователей божественных знамений[20] и рядили, что делать с ребенком. Одни заявили, что грядет разрыв отношений между этолийцами и жителями Локриды, поскольку ребенок был отделен от матери-локрянки и своего отца-этолийца. Другие же полагали, что ребенка с матерью следует изгнать за пределы города и сжечь.[21]
(5) Пока они обсуждали случившееся, Поликрит, который уже умер, весь в черном, объявился в собрании рядом с ребенком.[22] (6) Пораженные его внезапным появлением, большинство граждан бросились наутек, когда он закричал, чтобы они набрались мужества и не смущались присутствием призрака.
После того как волнения и замешательство утихли, он провещал слабым голосом: "Мужи полиса, тело мое мертво, но благодаря благоволению и милости, испытываемой к вам, я жив. Я нахожусь здесь для вашего блага и взываю к подземным властителям.[23] Итак, поскольку вы мои сограждане, я обращаюсь к вам - не бойтесь меня и не пренебрегайте невероятным явлением призрака. Умоляю всех вас, заклиная спасением каждого, передать мне ребенка, которого я породил, чтобы не случилось беды, если вы выберете иное и ваша враждебность ко мне станет началом несчастий. Ведь мне поручено не допустить сожжение ребенка из-за прихоти или безумия предсказателей, которые вам это присоветовали.
Поскольку перед вами столь странное зрелище, простительно, что вы растерялись и не знаете, как правильно поступить. Однако если вы послушаетесь меня и повинуетесь без колебаний, то освободитесь не только от страха, но и от нависшей угрозы. Если же вы предпочтете иное решение, боюсь, что из-за недоверия ко мне вас постигнет непоправимая беда. Согласно доброй воле, которую я испытывал к вам и которую испытываю сейчас, внезапно явившись перед вами, я предсказываю, как вам лучше поступить. Заклинаю вас не избегать меня, прекратить споры и подчиниться тому, что я сказал - отдайте мне ребенка по-хорошему,[24] ибо мне не велено задерживаться здесь слишком долго теми, кто правит под землей".
(7) Сказав это, он умолк, терпеливо ожидая, какое решение они вынесут. Одни полагали, что следует отдать ребенка и тем самым совершить искупительную жертву в честь знамения и стоящего рядом демона. Но большинство не соглашалось, настаивая, что не следует поступать опрометчиво, поскольку дело это величайшей важности да и сама проблема необычная.
(8) Видя, что они с ним не согласны и препятствуют осуществлению его намерений, он заговорил вновь: "В любом случае, граждане полиса, если беда падет на ваши головы из-за вашего несогласия, то вините не меня, но судьбу, которая ведет вас неверной дорогой, судьбу, которая, противясь и мне, вынуждает меня поступать с моим ребенком противозаконно".
(9) Собралась толпа и разногласия по поводу необычного знамения продолжались, как вдруг призрак, оттолкнув мужчин, схватил ребенка, быстро стал разрывать его тело на части и пожирать.[25] (10) Люди начали кричать и бросаться камнями, пытаясь прогнать призрак. Оставаясь невредимым под градом камней, призрак сожрал все. тело ребенка, кроме головы, и только тогда внезапно исчез из виду.[26]
Возбужденная случившимся толпа горожан пребывала в состоянии крайней растерянности, а затем решила отправить посольство в Дельфы, как вдруг голова мальчика, лежащая на земле, начала пророчествовать[27]:
"О, многочисленный народ, населяющий прославленную в гимне землю! Не ходите в святилище Феба и не приносите ему жертвоприношений:
Ведь воздетые вами руки запятнаны кровью.
Не следует вам отправляться в путь. Отложите посольство к треножнику [Аполлона] и проникнитесь моими словами.
Ибо я полностью открою вам повеление оракула. Начиная с этого дня в течение года всем распоряжается смерть, и по воле Афины души локрийцев и этолийцев перемешаются.[28]

И даже на короткий срок не ослабнет злая сила.
Ибо кровавые брызги ударили вам в головы.
Все сохраняется во мраке ночи, и черное небо распростерлось надо всем.
Ибо тьму породила ночь, покрывшая всю землю.

Все дома лишатся своих обитателей, на пороге жилищ не останется ни одной женщины, которая бы их оплакала, ни одного ребенка, который бы не проливал слезы у бездыханных тел своих родителей. Таков вал, накрывающий сверху всех.
Увы мне, что не в силах остановить этого! Скорблю о бедах и страданиях моей земли и охваченной ужасом матери, которая избегнет смерти.

Боги породят бесславное наследие
Тех, кто останется от этолийского
И локрийского семени,

Потому что смерть пощадила мою голову и оставила ее на земле. Пойдите и выставьте мою голову лицом к восходу и не хороните ее глубоко в черной земле.
Что касается вас, то покиньте эти пределы и идите в другую землю, к народу Афины, если вы хотите избежать смерти согласно предначертанию судьбы".
Когда этолийцы услышали оракул, то увели жен, детей, младенцев и стариков в дальние края, кто какие из них смог найти. Сами же остались, ожидая неминуемого; в следующем году случилась война этолийцев с акарнянами, в которой каждая из сторон понесла огромные потери.[29]

Фрагмент 3

(1) Вот о чем повествует Антисфен, философ-перипатетик: консул Ацилий Глабрион[30] с легатами Порцием Катоном и Луцием Валерием Флакком натолкнулись в Фермопилах на войско царя Антиоха; Ацилий храбро сражался и заставил воинов Антиоха сложить оружие. Самому Антиоху пришлось с пятьюстами своих приверженцев бежать в Элатею, а оттуда в Эфес.[31] (2) Ацилий послал Катона в Рим с вестью о победе, а сам направился в Этолию и, подойдя к Гераклее, овладел ею без всякого труда. (3) Во время сражения против Антиоха в Фермопилах римлянам явилось множество удивительных знамений.[32] Когда Антиох бежал, римляне на следующий день занялись розысками тех, кто пал, сражаясь на их стороне, а также начали забирать доспехи и оружие убитых и захватывать пленников.
(4) И вот был некий начальник конницы Буплаг, родом сириец, пользовавшийся у царя Антиоха большим почетом: он пал, отважно сражаясь. Когда же римляне собрали все оружие - дело было около полудня, - Буплаг вдруг восстал из мертвых и, неся на себе двенадцать ран, появился в римском лагере и слабым голосом произнес такие стихи:

Тотчас грабеж прекрати![33] И тех, что в Аиде, не трогай!
Зевс покарает Кронид нечестивые, злые деянья,
Сильно разгневан убийством мужей и твоим преступленьем.
Много отважных племен на твои он пределы обрушит,
Власти ты будешь лишен и за все, что свершил ты, ответишь.

(5) Военачальники, потрясенные этими словами, немедленно собрали все войско на собрание и стали держать совет, что значит это явление: было решено сжечь тело Буплага,[34] умершего сейчас же после того, как он изрек предсказание, и похоронить его прах; войско подверглось обряду очищения, принесли жертвы Зевсу Апотропею,[35] а в Дельфы отправили послов вопросить бога, что надо делать. (6) Когда послы дошли до пифийского святилища и задали вопросы, что следует делать, пифия изрекла такие слова:

Римлянин, стой! И отныне всегда соблюдай справедливость!
Пусть не подвигнет тебя Паллада на битвы Ареса,[36]
Гибель несущего градам. А ты, безумец, вернешься
В дом после многих трудов, утратив и власть и богатства.

(7) Услыхав это предсказание, римляне отказались от мысли учинить нападение на какой-либо из народов, населяющих Европу, и, снявшись с лагеря, отправились из упомянутой местности в Навпакт, город в Этолии, где находится общегреческое святилище;[37] там они приняли участие в общественных жертвоприношениях и принесли богам первины этого года, как требовалось по обычаю.[38]
(8) Во время празднества военачальник Публий впал в безумие, утратил разум и, неистовствуя, стал выкрикивать предсказания то стихами, то речью неразмеренной.[39] Когда весть об этом дошла до войска, все сбежались к палатке Публия: сокрушаясь и предаваясь печали оттого, что такое несчастье постигло одного из лучших и опытнейших военачальников, они в то же время хотели послушать, что он будет говорить; и людей собралось столько, что несколько человек даже задушили в давке. И вот что изрек Публий стихами, еще находясь внутри палатки:

Родина, горе тебе! Ниспошлет жестокие войны
Дева Афина,[40] когда, изобильные Азии страны
В прах низложив, ты вернешься домой, в италийскую землю,
В грады, венчанные славой, в Тринакрию,[41] остров прелестный,
Созданный Зевсом. Но рать, с душой беспощадной, отважной
В Азии встанет, в далеком краю, где солнце восходит.
Явится царь; он пройдет через тесный пролив Геллеспонта,
Вступит он в крепкий союз с владыкой Эпирского края,
В Авсонию[42] он приведет дружину несметную; войско
Он соберет из Азийских краев, из Европы цветущей,
Шею твою он согнет под ярмо, и пустынными станут
Стены твои и дома. Свободу ты сменишь на рабство.
Так покарает тебя оскорбленная дева Афина.

(9) Произнеся эти стихи, он в одной тунике выскочил из палатки и сказал речью уже неразмеренной: "Возвещаем вам, воины и граждане, что вы, перейдя из Европы в Азию, победили царя Антиоха и на море и на суше, завладели всей страной вплоть до Тавра и всеми городами, основанными в ней; вы изгнали Антиоха в Сирию и эту страну с ее городами передали сыновьям Аттала[43]; уже и галаты, населяющие Азию, побеждены вами, а их жен и детей и все имущество вы захватили и переправили из Азии в Европу; но фракийцы, обитающие в Европе на побережье Пропонтиды и Геллеспонта, нападут на вас, когда вы отстанете от своего войска возле границ эниев,[44] многих убьют и отнимут часть добычи; а когда те, кому удастся спастись,[45] вернутся в Рим, с царем Антиохом заключат мир; он будет платить дань и уступит часть своих владений".
(10) Сказав все это, Публий громко возопил: "Вижу рати с бронзовыми сердцами и царей объединившихся, и многие племена, идущие из Азии на Европу, слышу топот коней и звон копий, вижу битвы кровопролитные и разорение страшное, падение башен и разрушение стен и опустошение всей земли". (11) И, сказав это, он опять заговорил стихами:

Вижу я день, когда в сбруе златой серебристые кони,
Стойла покинув свои, сойдут на землю в Нисее.
Некогда Эетион искусный в закрепление дружбы
Этих коней сотворил в сиракузян граде богатом.[46]
Медные ясли им сделал, сковал их крепкою цепью,
Гиперионова сына[47] отлил он из чистого злата,
В светлом блеске лучей и с очами, сверкавшими ярко,
В день этот, Рим, на тебя обрушатся страшные беды:
Явится мощное войско и всю твою землю погубит:
Площадь твоя опустеет, огонь города уничтожит,
Кровь переполнит потоки, затопит недра земные.
Горького мрачного рабства судьбу ты в тот день испытаешь.
И после битвы не встретит жена победителя-мужа;
Только подземный угрюмый Аид в свое черное царство
Примет погибших отцов и малых детей с матерями.
Тот, кто останется жив, чужеземцам станет слугою.

(12) Сказав это, Публий умолк. Потом, выбежав из лагеря, он взобрался на дерево. Когда он увидел, что множество людей идет за ним, он подозвал их к себе и сказал: "Мне, римские мужи и прочие воины, суждено сегодня умереть - рыжий волк[48] растерзает меня; а вы поверите, что все, предсказанное мною, сбудется - и появление этого зверя и моя гибель докажут, что я по божественному внушению сказал вам правду". Окончив эту речь, он велел всем отойти в сторону и не препятствовать волку подойти к нему: если они прогонят волка, им самим придется худо; толпа повиновалась его словам и через малое время появился волк. Публий, увидев его, сошел с дерева, упал навзничь, и волк загрыз и растерзал его на глазах у всех и, пожравши все его тело, кроме головы, убежал в горы. Когда все бросились к останкам и хотели поднять их с земли и похоронить, как подобает, голова, лежащая на земле, изрекла такие стихи:

Не прикасайтесь к моей голове! Закон воспрещает
Тем, кто навлек на себя проклятье могучей Афины,
К этой священной главе прикасаться.[49] Не двигайтесь с места!
Слушайте мои предсказанья! Вы истины слово услышите:
Этой землей завладеет Арес беспощадный и мощный,
Многих бойцов он пошлет в Аида черную бездну,
Башни из камня низвергнет, разрушит длинные стены,[50]
Наши богатства и наших супруг и детей неповинных
Схватит и в Азию всех увезет через волны морские.
Все это Феб-Аполлон вам предрекает неложно,
Мощного вестника он за мною послал и уводит
Ныне в жилища блаженных меня,
Где царит Персефона.

(15) Все слышавшие это немало были поражены. Воздвигнув на этом месте храм Аполлону Ликейскому[51] и поставив жертвенник там, где лежала голова, они поднялись на корабли и отплыли - каждый к себе на родину.[52] И сбылось все, что предсказал Публий.[53]

Фрагмент 4

(1) Гесиод, Дикеарх, Клеарх, Каллимах и другие авторы[54] передают о Тиресии[55] следующее. Говорят, что Тиресий, сын Эвера, увидев спаривающихся змей на горе Киллене в Аркадии, ударил одну из них [палкой], за что тотчас же был превращен в женщину.[56] Став женщиной, он вступил в половую связь с мужчиной. (2) Аполлон возвестил в оракуле, что если Тиресий увидит снова этих змей спаривающимися и тотчас же поразит змею, он вновь станет мужчиной. Тиресий поступил так, как велел бог, и снова стал мужчиной.[57] (3) Между Зевсом и Герой возник спор[58]: Зевс заявлял, что женщина получает большее наслаждение при половом общении, чем мужчина, а она утверждала обратное. Они решили послать за Тиресием и спросить у него, поскольку он знает свойства обоих полов. Когда его спросили, Тиресий ответил, что мужчине достается l/10 наслаждения, а женщине - 9/10. (4) Разгневанная Гера выдавила ему глаза, оставив слепым,[59] однако Зевс наделил его даром прорицания и продолжительностью жизни в семь раз превышающей обычную.[60]

Фрагмент 5

(1) Те же авторы сообщают, что в земле лапифов у царя Элата была дочь, которую назвали Кенида. (2) После того как Посейдон вступил с ней в половую связь и пообещал выполнить любое ее желание, она попросила превратить ее в неуязвимого мужчину. (3) Посейдон выполнил ее просьбу, и она стала зваться Кенеем.

Фрагмент 6

(1) И в Антиохии, на реке Меандр, появился андрогин, когда архонтом в Афинах был Антипатр, а консулами в Риме - Марк Виниций и Тит Статилий Тавр по прозвищу Корвин. (2) Девица из знатной семьи тринадцати лет была хороша собой и имела много поклонников. Она была обручена с человеком, которого выбрали ее родители. Уже был назначен день свадьбы и девушка готова была покинуть родительский дом, как внезапно она почувствовала невыносимую боль и закричала. (3) Домашние принялись хлопотать вокруг нее, леча ее от боли в животе и колик, однако ее мучения длились три дня беспрерывно, и никто не знал, в чем причина недуга. Боль не отпускала ни днем, ни ночью, и хотя применялись все средства, врачи не могли установить причину заболевания. На рассвете четвертого дня боли усилились и несчастная стала издавать ужасные вопли. Внезапно у нее прорезались мужские половые органы и девушка превратилась в мужчину. (4) Спустя некоторое время ее привезли к цезарю Клавдию в Рим. Вследствие зловещего знамения он приказал соорудить алтарь Юпитеру Отвратителю бед на Капитолийском холме.[61]

Фрагмент 7

(1) Так же и в Мевании, италийском городе, появился андрогин в доме Агриппины Августы в то время, как в Афинах был архонтом Дионисодор, а в Риме консулами - Децим Юний Силан Торкват и Квинт Гатерий Антонин. (2) Некая девушка по имени Филотида, родом из Смирны, находилась в брачном возрасте и была уже просватана за человека, выбранного родителями, когда у нее вдруг возникли мужские гениталии и она превратилась в мужчину.

Фрагмент 8

(1) Еще один андрогин в то же время был в Эпидавре, девочка из бедной семьи, которую прежде звали Симферусой, а после превращения в мужчину - Симфероном; он провел жизнь, работая садовником.

Фрагмент 9

(1) И в Лаодикее, в Сирии, была женщина по имени Этета, которая переменила пол и имя уже спустя несколько лет, как прожила со своим мужем. Превратившись в мужчину, Этета стала зваться Этетом. Это случилось, когда архонтом в Афинах был Макрин, а консулами в Риме были Луций Ламия Элиан и [Секст Карминий] Ветер. Я своими глазами видел этого человека.

Фрагмент 10

(1) В Риме родился андрогин, когда в Афинах был архонтом Ясон, а консулами в Риме - Марк Плавтий [и Секст Карминий] Гипсей и Марк Фульвий Φлак.[62] По этому случаю сенат постановил, чтобы жрецы прочли Сивиллины оракулы[63]; те воздали почести богам и огласили пророчества. (2) Оракулы были следующие:
А

1а. Предначертанную Мойру-судьбу,[64] которую всякий узнает в свое время,
Множество божественных знамений[65] и бедствий божественной Айсы ("Участи")
Распустит мой станок, ткущий судьбы, если вы проникнитесь сказанным умом и сердцем
И если в Риме ему поверят.[66] Итак, я предсказываю, что однажды женщина
Родит андрогина не только с мужскими,
5. Но и с подобными женским признаками.
Кроме того, не утаю, но, напротив, прикажу принести жертвы[67]
Деметре Благосклонной и Персефоне Непорочной.
Сама Богиня-Царица соткет,[68] что есть и что будет
Благодаря святочтимой Деметре и Непорочной Персефоне:
Прежде всего, когда соберешь по крохам приношения,
10. Какие захочешь, от разноплеменных полисов и городов,[69]
Прикажи посвятить эту жертву Деметре, матери Коры.
Призываю трижды по девять быков принести...[70]

<Место испорчено, пропущено 7 строк.>

...и принести в жертву длиннорогих и светлых коров,
и пусть они будут необычайно прекрасными
15. по вашему усмотрению.
Призываю дев - а скольких, я уже сказала ранее,[71] -
совершить обряд по греческому обычаю,
Чтобы они обратились с мольбой к бессмертной Царице,[72]
которой предназначены жертвы,
Торжественно и благочестиво;
и тогда пусть она принимает
Постоянно от ваших жен священные приношения. Кроме того,
Пусть они, доверившись моим словам, принесут пылающий огонь[73]
20. Святочтимой Деметре. Затем пусть опять принесут
Трижды жертвы без вина перед всепожирающим огнем,
Что надлежит совершить женщинам в летах и опытным в
жертвоприношениях.
И пусть остальные женщины принесут Плутониде[74]
те же жертвы -
25. Пусть юные девы,
Пусть девочки[75] святочтимой и всезнающей Плутониде
Воздадут молитвы на родной земле, чтобы выстоять в
разразившейся войне,
Чтобы в душах поселилось забвение от войны и от города:
Пусть юноши и девушки принесут туда дары.

Б
<Текст испорчен, пропущено три строки. >

30. ...пусть украсят пестрыми одеждами
Святочтимую Плутониду, следуя моему пророчеству.
Это послужит препятствием для бедствий.
Самое прекрасное и желанное на земле
Пусть предстанет глазам смертных, и пусть они принесут это
По моему пророчеству в качестве общего дара царственной Деве
Там, где благодаря Деметре и Непорочной Персефоне
35. От вашей родины будет отведено навсегда ярмо,
Там, Подземному Плутону, кровь черного быка,
Блестяще украшенного, с пастухом, который
Искусно вместе с другими мужчинами, доверясь предсказанию оракула,
40. Принесет быка в жертву.
И пусть неверящий муж не присоединяется к обряду,
А лучше пусть останется в стороне, как это положено человеку,
Неверящему и имеющему жертву невкушаемую.
Но если кто подойдет туда из тех, кто знает оракул,
45. Пусть он примет участие в жертвоприношениях святочтимому Фебу,
Благочестиво сжигая тучные бедра на алтарях
И принося в жертву самую молодую из белых коз:
однако знайте все,
Пусть умоляет Феба Пеана ("Целителя") проситель с
покрытой головой,
Чтобы предотвратить бедствия.
50. И, вернувшись оттуда, Гере Царице,
Как подобает, по обычаю предков принесет в жертву
белую корову, и пусть самые знатные из женщин
пропоют гимн.

<Пропущено две строки. >

...и эту землю своих противников они стали
возделывать, и эту землю Кум
Они не хитростью, но силой
55. Заселили. И вечно юной Царице они установили
кумир и возвели храм Гере[76]
по обычаю предков.
Если вы повинуетесь моим словам, сама Богиня
снизойдет к вам,
И тогда нужно последовать за этой священной владычицей
И совершить по обычаю возлияние без вина столько раз,
сколько дней в году.
60. И в течение долгого времени следует то же самое
повторять, а не от случая к случаю.
И если это будет сделано, всегда у вас будет благополучие;
Кроме того, вы должны зарезать ягненка, посвятив его
подземным богам.
И когда у вас повсюду будет много святилищ,
посвященных Гере,
65. И когда одновременно будет исполнено, что я сказала,
то знайте точно, из моих листьев,[77] которыми я
завесила глаза,
Когда я коснусь листьев небесных олив,[78]
Тогда вы избегните бедствий;
Когда наступит время, в которое родится новое поколение,
Тогда троянец[79] освободит вас от бедствий вместе с землей Эллады.
70. А кроме того, приблизится исполнение прорицания.

<Далее текст испорчен. >

Фрагмент 11

(1) Несколько лет тому назад в Мессене, как говорит Аполлоний,[80] после сильных бурь и наводнения[81] был обнаружен расколотый каменный пифос (кувшин), и из него выпала голова втрое больше, чем обычная человеческая. Во рту было два ряда зубов. (2) Когда стали расследовать, чья же это голова то нашли высеченную в камне надпись "Ид".[82] Мессенцы на общественные средства сделали новый пифос, положили в него голову и с почтением относились к останкам этого героя: они поняли, что он -тот самый, о котором Гомер[83] сказал:

И могучего Ида, храбрейшего меж земнородных
Оных времен: на царя самого, стрелоносного Феба,
Поднял он лук за супругу свою, легконогую нимфу.

(Гомер. Илиада; пер. Н. И. Гнедича)

Фрагмент 12

В Далмации, в так называемой пещере Артемиды, можно увидеть много мертвых тел[84] с ребрами в 11 локтей.[85]

Фрагмент 13

Аполлоний-грамматик сообщает, что в правление Тиберия Нерона[86] случилось землетрясение,[87] во время которого совершенно исчезли многие знаменитые города Малой Азии, которые Тиберий впоследствии восстановил за свой собственный счет. Вследствие этого народ воздвиг и посвятил ему колоссальную статую позади храма Венеры, который находится на Римском форуме, а также каждый город установил статуи.

Фрагмент 14

(1) Так же и в Сицилии немало городов пострадало от землетрясения, в том числе и в окрестности Регия; почувствовали это землетрясение даже некоторые племена, живущие возле Понта. (2) И в трещинах, образовавшихся на земле, стали видны огромнейшие мертвые тела; жители, пораженные их величиной, побоялись сдвинуть их с места и в качестве образца послали в Рим зуб,[88] извлеченный у одного из мертвецов; зуб этот был длиной не меньше, а, пожалуй, даже больше одной пяди.[89] (3) После, показав этот зуб Тиберию, спросили его, не хочет ли он перенести к себе тело героя, которому этот зуб принадлежит. Тиберий же рассудил весьма разумно[90]: он не захотел себя лишить возможности узнать величину найденного скелета и в то же время хотел избежать опасности осквернить могилу. (4) Поэтому он позвал к себе одного известного геометра, Пульхра, которого он очень уважал за его искусство, и велел ему вылепить голову, соответствующую по размерам величине этого зуба. Пульхр измерил зуб и вычислил, какова должна быть величина всего тела и лица. Он быстро закончил свою работу и принес ее императору; а император сказал, что он вполне удовлетворен тем, что видел, велел отослать зуб обратно и вставить его туда, откуда его вынули.

Фрагмент 15

(1) Не следует также относиться с недоверием к рассказам о том, что в Египте есть местность, называемая Нитры, где показывают мертвые тела[91] не меньшие по размеру, чем те, о которых было сказано. Однако эти тела не погребены в земле, а лежат открыто, у всех на виду. Члены их не сдвинуты и не перемещены, а положены в полном порядке: всякий, подойдя к ним, сразу ясно увидит, где бедренные кости, где кости голени, где другие члены. (2) Не верить этому нет оснований, ибо надо принять во внимание вот что: сперва природа, сильная и цветущая, порождала произведения подобные богам; а когда она стала увядать, то и величина ее порождений увяла вместе с ней.[92]

Фрагмент 16

Я слышал также рассказы о находках костей на Родосе, которые столь огромны по сравнению с человеческими останками нынешних людей, что намного превосходят их.

Фрагмент 17

Говорят также, что возле Афин есть остров, который афиняне хотели обнести стенами; а при закладке фундамента[93] они натолкнулись на гробницу длиной в сто локтей; в ней лежал скелет такой же величины,[94] а на гробнице была надпись:

Я, Макросирид,[95] лежу на острове малом:
Пять тысяч лет я прожил на земле.

Фрагмент 18

Евмах[96] в своем сочинении "Описание земли" сообщает, что когда карфагеняне окружали свою территорию рвом, то в раскопках нашли гробницу с двумя мертвыми телами. Одно из них было ростом в 24 локтя, а другое - в 23 локтя.

Фрагмент 19

(1) Феопомп Синопский[97] в своем сочинении "О землетрясениях" сообщает, что на Боспоре Киммерийском случилось землетрясение, в результате которого рассекся один холм, открыв кости огромных размеров. Обнаружили, что скелет составляет 24 локтя в длину.[98] (2) Он говорит, что местные варвары выбросили останки в Меотиду.[99]

Фрагмент 20

Нерону принесли ребенка, у которого было четыре головы и такое же число остальных членов,[100] когда архонтом в Афинах был Фрасил, а консулами в Риме - Публий Петроний Турпилиан и Цезенний Пет.[101]

Фрагмент 21

Еще один ребенок родился с головой, выходящей из его левого плеча.

Фрагмент 22

Необычное знамение случилось в Риме, когда архонтом в Афинах был Дейнофил, а консулами в Риме - Квинт Вераний и Гай Помпей Галл.[102] Досточтимая служанка, принадлежащая жене преторианца Реция Тавра, родила обезьяну.[103]

Фрагмент 23

Жена Корнелия Галликана неподалеку от Рима родила ребенка с головой Анубиса,[104] когда архонтом в Афинах был Демострат, а консулами в Риме - Авл Лициний Нерва Силиан и Марк Вестин Аттик.[105]

Фрагмент 24

Женщина из города Тридента в Италии произвела на свет свернувшихся в клубок змей,[106] когда цезарь Домициан в девятый раз был консулом в Риме, а Петилий Руф - консулом во второй раз;[107] архонта в Афинах не было.

Фрагмент 25

В Риме некая женщина родила двухголового младенца, которого по настоянию жрецов выбросили в Тибр.[108] Это случилось, когда архонтом в Афинах был Адриан, ставший позже императором, а консулами в Риме в шестой раз были император Траян и Тит Секстий Африкан.[109]

Фрагмент 26

Врач Дорофей[110] сообщает в своих "Достопамятных записках", что в Александрии Египетской родил кинед; из-за этого чуда новорожденный младенец был забальзамирован и хранится еще до сих пор.

Фрагмент 27

То же самое случилось в Германии в римской армии, которой командовал Тит Куртилий Манциат. Мужчина, раб одного из солдат, родил.[111] Это произошло, когда архонтом в Афинах был Конон, а консулами в Риме - Квинт Волусий Сатурнин и Публий Корнелий Сципион.[112]

Фрагмент 28

Антигон[113] сообщает, что в Александрии какая-то женщина за четыре раза родила двадцать детей и что большинство из них выжили.[114]

Фрагмент 29

(1) В том же городе[115] другая женщина родила пятерню; трое из них были мальчики, а двое - девочки; император Траян приказал воспитать их за его собственный счет.[116] (2) На следующий год та же женщина родила еще тройню.

Фрагмент 30

Гиппострат[117] в сочинении "О Миносе" сообщает, что Эгипт[118] родил пятьдесят сыновей от жены Эвриррои,[119] дочери Нила.

Фрагмент 31

Так же и Данай[120] имел пятьдесят дочерей от жены Европы, дочери Нила.[121]

Фрагмент 32

Кратер,[122] брат царя Антигона, сообщает, что ему рассказывали о человеке, который на протяжении семи лет[123] побывал ребенком, юношей, мужчиной и стариком, а затем умер, успев жениться и произвести потомство.

Фрагмент 33

Мегасфен[124] сообщает, что женщины, проживавшие в Падайе, рожали в возрасте шести лет.[125]

Фрагмент 34

(1) В Сауне,[126] городе в Аравии, был найден гиипокентавр,[127] живший на очень высокой горе, изобилующей смертельным ядом; яд называется так же, как и город, и из всех ядов он самый страшный и быстродействующий. (2) Когда царь захватил этого гиппокентавра живым,[128] он решил послать его вместе с другими дарами цезарю в Египет. Гиппокентавр питался мясом; но, не вынесши перемены климата, умер, и наместник Египта набальзамировал его и послал в Рим. (3) Гиппокентавра сперва показывали на Палатине: лицо у него было хотя и человеческое, но очень страшное, руки и пальцы волосатые, ребра срослись с верхней частью бедер и животом. У него были крепкие конские копыта и ярко-рыжая грива, хотя от бальзамирования она почернела так же, как и кожа. Роста он был не такого огромного, как его рисуют, но все же немалого.

Фрагмент 35

(1) Говорят, что в этом городе встречались и другие гиппокентавры.[129] А если кто не верит, то он может увидеть воочию того, который был послан в Рим; он находится в императорских хранилищах,[130] набальзамированный, как я уже сказал.

Комментарии

В первых трех отрывках (фр. 1-3) Флегонт рассказывает о людях, которые умерли и вновь восстали из мертвых, т. е. о привидениях. Греческой традиции известны два вида привидений - невоплощенные и воплощенные. Примером невоплощенного призрака может служить призрак Патрокла, являвшийся во сне Ахиллу (Ил. XXIII, 62-108); совершив жертву теням у берегов киммерийцев, Одиссей беседует во сне с тенями Тиресия, матери, Агамемнона, Ахилла, Патрокла и др. (Од. XI). Тень Патрокла обращается с просьбой к Ахиллу о погребении его тела с тем, чтобы он отправился в "обитель Адда". У Гомера упомянуты и "душа" (ψυχή), и "видение" (εἴδωλον) Патрокла, напоминающие "облако дыма" (Ил. XXIII, 100). Схожим образом трижды пытается Одиссей заключить в объятия материнскую душу, и трижды она ускользает из его объятий "тенью или сонной мечтой" (Од. XI, 208). Призрак матери Одиссея объясняет сыну, что такова судьба всех мертвых, расставшихся с жизнью: на погребальном огне "душа исчезает, как сон" (Од. XI, 204-224).
Павсаний передает легенду об удивительном "герое" из Темесы, которая позволяет понять, что считалось в древности воплощенным призраком, или привидением. По словам Павсания, когда Одиссей после взятия Трои скитался по морям, его корабли занесло ветром к берегам Италии, где в Темесе один из спутников Одиссея, напившись, изнасиловал девушку и за это беззаконие был побит местными жителями камнями. Одиссей с командой отправился дальше, а демон (δαίμων) побитого камнями человека стал убивать без разбора жителей Темесы. Жрица бога Аполлона, пифия, повелела умилостивить привидение: выделить для "героя" священный участок и выстроить храм, чтобы каждый год приносить ему в жертву самую красивую из девушек Темесы. После того как жители Темесы выполнили приказание божества, привидение уже не наводило на них страха. Это продолжалось до тех пор, пока кулачный боец Евфим, победитель Олимпиады, не одержал победы над привидением. Придя в Темесу как раз в то время, когда совершался ежегодный обряд в честь демона, и узнав, что делается, Евфим захотел войти в храм и посмотреть на девушку. Победив привидение и выбросив его в море, Евфим отпраздновал свадьбу с девушкой, а жители Темесы навсегда получили свободу от ужасного демона (Павс. VI, 6. 7-11). Привидения в отрывках Флегонта из Тралл именно такого типа.
Флегонт был компилятором, и сохранившиеся фрагменты его сочинений содержат пересказ произведений, написанных задолго до его жизни. Начальные строки первой истории о привидении утеряны, вторая приписывается Гиерону Александрийскому или Эфесскому, а третья - философу-перипатетику Антисфену. Нам ничего не известно об этих авторах, однако то обстоятельство, что Флегонт привлек их в качестве источников для своего повествования, указывает косвенно на то, что они пользовались авторитетом, а их свидетельства считались достоверными.
Трудно утверждать, конечно, что эти авторы в достаточной степени отражали историческую реальность; скорее, напротив, они привносили в историописание много вымышленного и "чудесного". Если в одном из сохранившихся фрагментов (фр. 3) можно при желании усмотреть следы некой тенденциозности и антиримской направленности (в частности, против растущей экспансии римлян в материковой Греции), то два другие фрагмента напоминают либо послание (фр. 1), либо сочинение в эпистолярной форме (фр. 2). Сочинение фиктивных писем различного содержания в качестве школьных упражнений было обычной практикой риторов в эллинистический период, и упомянутые два отрывка Флегонта очень напоминают школьные упражнения на заданную тему. При этом одно из них (фр. 1) воспринимается в виде законченной новеллы.
Удивительная история Флегонта о призраке Филиннион относится к разряду сказок типа сказки об Амуре и Психее, включенной Апулеем в свой "роман" "Метаморфозы" и излагаемой у него, между прочим, пьяной старухой. Напомним, что Флегонт был старшим современником Апулея (род. ок. 123 г.) и составил свою книгу удивительных историй задолго до того, как Апулей приступил к работе над "Метаморфозами".

Фрагмент 3

Общий смысл повествования - в прекращении завоевательной политики римлян. По словам Флегонта, свидетельство принадлежит Антисфену (предположительно, автору сочинений на философские темы II-I вв. до Р. Х. или историку Антисфену Родосскому [FGH 508]) и относится к распространенным сочинениям антиримской направленности. Конечно, во времена Флегонта противостояние греков и римлян выглядело анахронизмом, а греко-язычные территории давно вошли в состав римских провинций, что, по-видимому, и позволило Флегонту включить сюжет в собрание удивительных историй, предоставляющих повод для изложения таких занимательных тем, как, например, "воскрешение из мертвых" или "пророчествующая голова" (ср.: Gauger Jörg-Dieter. Phlegon von Tralleis, mirab. III: Zu einem Dokument geistigen Wiederstandes gegen Rom. - Chiron, 10, 1980. S. 225-261).

Фрагмент 4

Следующие сюжеты (фр. 4-10) посвящены андрогинам, или двуполым существам, соединяющим в себе мужские и женские половые признаки; согласно мифологической идее двуполости (или бесполости), андрогины считались бессмертными перволюдьми, или предками людей, и часто обожествлялись (так, в числе других богов греки почитали Гермафродита - сына Гермеса и Афродиты). Двуполыми существами являются также и персонажи, предстающие то в мужском, то в женском обличье. Для греко-римской мифологии характерно расщепление двуполого божества на мужчину и женщину при сохранении одного и того же имени (ср. Главк-Главка, Луперк-Луперка и т. п.). По всей видимости, в основе проникнутого сексуализмом представления об андрогинах лежит миф о первоначальной бесполости перволюдей, или прародительской пары (см. Юнг К. Г. Психология переноса. Статьи. М., 1997. С. 233 сл.). Привлекая данные мифологической традиции, Флегонт во фр. 4-10 в хронологическом порядке прослеживает тему бисексуальности начиная с периода древнейшей архаики и завершая свидетельствами наблюдений за редкими, но реальными фактами гермафродитизма. Несколько обособленным выглядит фр. 10, содержащий два оракула.

Фрагмент 5

Флегонт использует те же источники, что и в предыдущем фрагменте. "Перемена пола" с неизбежностью влечет за собой другое имя - в данном случае женское имя Кенида меняется на мужское Кеней. В греческой мифологии Кеней - великан-оборотень, один из героев фессалийского племени лапифов, по преданию изгнанных дорийцами; участник Калидонской охоты (Овид. Мет. XIII, 305). Флегонт излагает миф не полностью: впоследствии Кеней стал царем лапифов, однако разгневанный Зевс направил против него кентавров, живших по соседству (кентавромахия); не сумев победить неуязвимого Кенея, кентавры заживо погребли его, вдавив в землю громадными стволами деревьев (Аполл. Род. I, 57-64; Овид. Мет. XII, 452-532). Подробнее об источниках мифа о Кениде / Кенее см.: Roscher W. H. Lexikon der griechischen und romischen Mythologie. 2 Vol. Leipzig, 1884-1886. Sp. 894-897; Kakridis J. Th. Caeneus. - Classical Review. Vol. 61. 1947. P. 77-80.

Фрагмент 6

Событие датируется 45 г. - по времени пребывания в должности римских консулов, упоминаемых Флегонтом (подробнее см.: Бикерман Э. Хронология древнего мира. Ближний Восток и античность. М., 1975. С. 62-65).

Фрагмент 7

Рассказ о превращении девушки в мужчину незадолго до свадьбы напоминает содержание фр. 6 (возможно, Флегонтом использован один источник). Флегонт датирует происшедшее в Мевании (совр. Беванья) 53 г.

Фрагмент 8

Не исключено, что именно Симферусу / Симферона имел в виду эпикурейский философ I в. Филодем Гадарский, когда писал, что случаются невероятные события и что "в Эпидавре был человек, который выходил замуж девушкой, а потом стал мужчиной" (De signis 4 De Lacy). Симферуса / Симферон - одно и то же имя (женское и мужское), которое означает по-гречески "полезная / полезный".

Фрагмент 9

Флегонт датирует происшедшее 116 г., а для пущей достоверности добавляет, что "своими глазами видел этого человека". В данном случае Флегонт, который обычно пользуется письменными свидетельствами, прибегает к аутопсии; автор, правда, не уточняет, при каких обстоятельствах видел Этета.
Похожие описания "перемен пола" можно найти у Диодора Сицилийского (I в. до Р. . Х.) в его "Исторической библиотеке" и у Плиния Старшего (I в.) в "Естествознании". По версии Диодора Сицилийского, Александру Македонскому оракул Аполлона в Киликии ответил, что полководцу следует "опасаться места, породившего двуполое существо". Пророчество божественного оракула сбылось позднее. В Абаи, в Аравии, некая Гераида, дочь македонца и матери из Аравии, вышла замуж за человека по имени Самиадис. Спустя год после их свадьбы, когда Самиадис находился вдалеке от дома, Гераиду постигла необычная болезнь. Врачи не отходили от нее и делали все, что могли: наконец, на седьмой день болезни опухоль в нижней части живота вскрылась и превратилась в мужской половой орган. Близкие скрыли происшедшее, и Гераида продолжала носить женские одежды. По возвращении мужа начались ссоры и размолвки, так что в конечном счете Самиадис обратился к судьям с требованием вернуть ему его законную жену. После того как судьи постановили, что жена должна быть возвращена из отцовского дома законному супругу, Гераида сбросила одежды и обратилась к судьям с вопросом, намерены ли они и далее настаивать на своем решении. Впоследствии Гераида стала носить мужскую одежду, взяла себе имя Диофант и даже в качестве воина сражалась в коннице Александра Македонского. Смысл загадочного оракула прояснился после того, как в Абаи, где появился андрогин, был убит Александр Македонский. Любящий муж сделал Диофанта своим наследником, а затем лишил себя жизни (Диод. Сиц. XXXII, 10. 2-9). Сообщение Диодора Сицилийского, как и свидетельство Псевдо-Каллисфена о вавилонской женщине, являются двумя версиями одного источника о том, что рождение андрогина знаменовало смерть Александра Македонского.
Диодор Сицилийский в деталях рассказывает о другой "перемене пола", случившейся в Эпидавре тридцатью годами позже. По достижении брачного возраста сирота Калло из Эпидавра обручилась с одним из граждан города, но в силу присущих ей физиологических особенностей не способна была исполнять обязанности жены. Один из врачей, пытавшихся помочь ей, сделал необходимую oneрацию и запросил двойную плату за то, что, как он говорил, больную девушку превратил в цветущего юношу. Калло отказалась от приданого, стала носить мужскую одежду и называть себя мужским именем Каллон (Диод. Сиц. XXII, 11. 1-4).
Плиний Старший передает, что в 171 г. до Р. Х. девушка из местечка Касин превратилась в юношу, который по настоянию авгуров был отправлен на необитаемый остров. Далее Плиний Старший сообщает, что Лициний Муциан утверждал, будто видел в Аргосе мужчину по имени Арес-кон, который откликался и на женское имя Арескуса; женщина была замужем, но после того как у нее отросла борода и появился ряд других мужских признаков, она женилась. Плиний добавляет также, что сам видел в Африке некоего Луция Коссиция из Фисдра, который в день своей свадьбы превратился из девушки в мужчину (Плиний Ст. VII, 4. 36). Во II в. все эти "чудеса" со ссылкой на Плиния Старшего упоминает Авл Геллий в своих "Аттических ночах" (IX, 4. 15). Римский историк Тит Ливии, перечисляя различные невероятные явления, вроде тех, что в Калах в 214г. до Р. Х. шел меловой дождь, а в Риме над Бычьим рынком - кровавый, говорит и о страшном знамении: в Сполето женщина превратилась в мужчину (Лив. XXIV, 10. 6-13); возможно, именно это место имел в виду Августин (III в.), приводя перечень удивительных явлений, случившихся, по его словам, в языческие времена (О граде Божьем. III,· 31). Младший современник Флегонта, знаменитый врач и философ Га-лен из Пергама (129-199 гг.), отмечает в своем сочинении "О назначении частей человеческого тела" (XIV, 2. 296-299), что мужские и женские гениталии по строению идентичны.
В отличие от исторических мифологические сюжеты Флегонта о "перемене пола" предполагают, как правило, наличие какой-либо причины: так, Тиресий превратился в женщину потому, что ударил спаривающихся змей, а Кенида стала мужчиной по воле Посейдона; в исторических сюжетах "перемена пола" немотивирована или во всяком случае не происходит в результате каких-либо действий или поступков персонажей.

Фрагмент 10

Поскольку оба оракула (А и Б) обнаруживают стилистическое и лексическое сходство, Дильс полагал, что они составлены одним и тем же лицом - романизированным греком или владеющим двумя языками римлянином (Diels Η. Sibyllinische Blatter. Berlin, 1890). Одни исследователи датируют составление оракулов 133 г. до Р. Х. (MacBain В. Prodigy and Expiation: A Study in Religion and Politics in Republican Rome. Brussels, 1982. P. 135), другие - 83 г. до Р. Х. (Doria L. B. P. Oracoli Sibillini tra Rituali e Propaganda: Studi su Flegonte di Tralles. Napoli, 1983. P. 286-288); их аргументация сводится к тому, что в Риме по мере обострения политической ситуации и роста популярности знамений, оракулы становились одним из элементов политики.
А
Не исключено, что тексты оракулов А и Б, приводимые Флегонтом, достоверны и являются именно теми, к которым прибегла коллегия жрецов в 125 г. до Р. Х. по постановлению римского сената. Несмотря на то что тексты оракулов трудны для понимания и перевода (в частности, из-за несохранности большого количества стихов), общий их смысл достаточно ясен: они представляют собой свод предписаний о том, каким образом следует приносить умилостивительные жертвы различным божествам. Как считает Л. Дориа, текст оракула А описывает стадии ритуала посвятительных жертвоприношений Деметре, Персефоне, а возможно, Зевсу и Гере с обязательным участием женщин и девушек разного возраста (Doria L. B. P. Oracoli Sibillini tra Rituali e Propaganda. P. 36; Bartlett J. R. Jews in the Hellenistic World: Josephus, Aristes, the Sibylline oracles, Eupolemus. Cambr., 1985).
Б
По мнению исследователей текст оракула Б, также содержащий акростих, можно рассматривать независимо от предшествующего оракула А. Содержание: Персефоне нужно посвятить одеяние (ст. 30-31), ее следует одарить прекрасными дарами (ст. 32-34), мужчины должны посвятить Аиду жертвенного черного быка (ст. 37-40), сомневающиеся в пользе жертвоприношения не должны принимать участия в обряде (ст. 41-43), Аполлону следует посвятить козу (ст. 44-47), участникам обряда надлежит увенчать голову Аполлона (ст. 48-49), Гере необходимо посвятить белую корову (ст. 50-51), девушкам назначено спеть пеан (ст. 52), аллюзия на Кумы и учреждение культа Геры (ст. 53-56), ежедневно совершать возлияния и подношения в честь Геры (ст. 58-60), посвятить овцу хтоническим богам (ст. 62), в случае выполнения наставлений оракула спасение от бедствий обеспечено (ст. 63-69). Таким образом, из текста видно, что оракул указывает, какие именно очистительные жертвы следует принести богам, чтобы нынешнее поколение людей могло избежать грядущих бедствий.

Фрагмент 11

Фрагменты 11-19 посвящены находкам останков древних великанов. Удивление вызывает сопоставление костей огромной величины с общепринятыми представлениями о размерах человеческого тела. Античная традиция изобилует примерами того, что в глубокой древности люди уподоблялись богам, были выше, сильнее и т. п. по сравнению с нынешним поколением. Так, например, Гомер сообщает, что бог Арес, раненный Афиной под Троей, простирается по земле на семь плетров (Гомер. Ил. XXI, 407). Заметим, что плетр в качестве меры дины равнялся 30,38 м, или 1/6 стадия, а в качестве меры поверхности - 0,095 га. Тот же Гомер говорит, что огромное тело Тития, сына Геи, заняло в Аиде девять плетров; по бокам гиганта сидели два коршуна, которые рвали его печень и терзали утробу (Гомер. Од. XI, 577). Аристотель отмечает, что, по общему мнению, боги и герои отличаются от людей прежде всего своими телесными свойствами (Арист. Политика. VII, 13. 1 1332b); Павсаний описывает статую атлета в Олимпии, которая "изображает человека самого огромного из всех людей, кроме так называемых героев или если действительно до времени героев было какое-либо другое смертное племя. Но из людей нашего времени самым огромным является вот этот Пулидамант, сын Ни-кия" (Павс. VI, 5. 1; пер. С. П. Кондратьева).
Расхожие представления приписывали гигантам-киклопам сооружение древнейших строений из каменных блоков, наподобие тех, что сохранились в Микенах (Гелланик 4 фр. 88 Jacoby; Вакхилид. Эпиникии. 11, 77-79; Еврипид. Геракл. 15 и 944; Страбон VIII, 6. И). Огромные кости обнаруживали в древности после землетрясений, бурь, а также во время раскопок. Геродот передает, что в Тегее была раскопана могила Ореста, сына Агамемнона (рост Ореста составлял семь локтей); по воле оракула кости Ореста были перевезены в Спарту (Герод. I, 67-68). Афинянин Кимон, вдохновленный приказом пифии перенести останки Тезея на родину, отыскал на Скиросе могилу героя; останки огромных размеров были перевезены в Афины, где в центре города было сооружено святилище (Плутарх. Тезей 35-36; Кимон 8. 5-6; Диод. Сиц. IV, 62. 4; Павсаний I, 17. 6). О многочисленных находках костей гигантов сообщает не только Павсаний, но и Филострат в своем диалоге "О героях" (ср.: Eitrem S. Zu Philostrats Heroikos. - Symbolae Osloenses. T. 8. 1929. P. 1-56). К "диковинам" причислялись и более мелкие находки: так, в Элиде была выкопана плечевая кость Пелопса (Павс. V, 13. 4-6; Плин. Ст. XXVIII, 34), а в Скифии был обнаружен отпечаток ступни Геракла, похожий на след человеческой ноги, в два локтя (Герод. IV, 82; ср. сообщение Геродота о находке в Египте сандалии Персея величиной в два локтя - Герод. II, 91. 3). Подобного рода свидетельства пародировались во II в. Лукианом, который в "Правдивых историях" (1,7) говорит, что на необитаемом острове был обнаружен след в один плетр, принадлежащий Гераклу, а второй, поменьше, - Дионису.

Фрагмент 20

Фрагменты 20-25 посвящены описанию младенцев с врожденными патологиями и разного рода аномалиями. В соответствии с античными представлениями появление миксантропоморфных созданий, вроде сатиров и кентавров, или чем-то отличающихся от родителей (например, андрогинов), рассматривалось в качестве неблагоприятного "знамения" (Гесиод. Тр. и дни. 235; Эсхин. Речь против Ктесифонта 111; Аристотель. О происхождении животных. IV, 3, 767 b) (подробнее см.: Delcourt Μ. Sterilites mysterieuses et naissance malefique dans l'antiquite classique. Liege-Paris, 1938).
Эмпедокл уделил много внимания возникновению аномалий и "дивных на вид" мифопоэтических животных, происходящих из смешения стихий (ср. "быкорожденные"). Говоря о космогонии и борьбе между богинями Любви и Вражды, Эмпедокл касался проблемы возникновения животных и растений путем случайного соединения частей:

Множество стало рождаться двуликих существ и двугрудых,
Твари бычачьей породы с лицом человека являлись,
Люди с бычачьими лбами, создания смешанных полов:
Женской природы мужчины, с бесплодными членами твари.

(фр. 57-61 Дильс-Кранц; ср. Лукреций V, 837-856)
Аристотелю принадлежит учение об аномалиях и уродствах (τέρατα), "формы" которых, как он считал, не определены видом; в отличие от других их существование не обусловлено целесообразностью, а является ошибкой природы (Аристотель. Физика. II, 8. 99 b) (подробнее см.: Garland R. The Eye of the Beholder: Deformity and Disability in the Graeco-Roman World. Ithaca, 1995. P. 174-176). Известно, что в Спарте тщедушных и безобразных новорожденных старейшие сородичи по филе отправляли к Аиотетам (так назывался обрыв на Тайгете), считая их жизнь ненужной государству (Плутарх. Ликург. XVI, 1-2). На рубеже I-II вв. Плутарх писал, что "и в Риме есть люди, которые ни во что не ставят ни картины, ни изваяния, ни даже красоту продажных мальчиков и женщин, а только вертятся кругом площади, где выставлены уродцы (τήν τῶν τεράτων αγοράν), глазея на безногих, криворуких, трехглазых, птицеглавых и высматривая, не уродилось ли [где-нибудь] пород смешенье двух - чудовищный урод" (Плутарх. О любопытстве. 10; 520 с; пер. Н. В. Брагинской). О публичных показах в античный период уродцев с патологическими отклонениями см. также: Boer W. den. Private Morality in Greece and Rome: Some Historical Aspects. Leiden, 1979. P. 98-150; о коммерческой стороне дела: Bogdan R. Freak Show: Presenting Human Oddities for Amusement and Profit. Chicago, 1988.


[1] Хотя кормилица обращается к обоим родителям — Харито и Демострату, — однако лишь одна Харито откликается на ее возгласы; утром следующего дня все та же Харито расспрашивает юношу Махата о ночном происшествии.

[2] Автор отмечает, что все случившееся произошло не без воздействия божественных сил. Эта фраза повторяется также ниже (ср. § 2, 6 и 11).

[3] Исследователи по-разному пытались реконструировать содержание несохранившейся начальной части рукописи, где мотивировалось пребывание Махата в доме Демострата. Так, одни предполагали, что Филиннион могла влюбиться в сына постояльца из Пеллы, но родители против ее воли решили выдать ее замуж за Кратера; не избавившись от любви к Махату, невеста неожиданно умирает накануне свадьбы (Wendland P. Antike Geister- und Gespenstergeschichten. — Festschrift zur Jahrhundertfeier der Universitat zu Breslau im Namen der Schlesischen Gesellschaft fur Volkskunde. Breslau, 1911. S. 9-32). Другие, напротив, полагали, что юноша вызвал любовную страсть Филиннион, которая по ночам тайно посещала Махата (Mesk J. Uber Phlegons Mirabilia I—III. — Philologus. 80. 1925. S. 298-311). Все это не более, чем досужие домыслы, и юноша, естественно, не обязательно должен был быть любовником Филиннион.

[4] Автор придает повествованию местный колорит, вводя македонские имена. Э. Роде не исключал, что мужчина, за которого родители собирались выдать свою дочь Филиннион, — возможно, один из македонских военачальников, «правая рука» Александра Македонского Кратер (ок. 370-321 до Р. Х.), а адресат послания Гиппарха о случившемся с Филиннион — Филипп III Арридей (ок. 358-317 до Р. Х.), единокровный брат Александра (Rohde Ε. Zu den Mirabilia des Phlegon. — Rheinisches Museum fur Philologie. N. F. 32. 1877. S. 331-339). Филиннион носит то же имя, что и вторая жена исторического Кратера — Филинна из Лариссы, мать Арридея. Македонские имена перемешаны у Флегонта с такими именами, как Демострат, Харито, Гиппарх и Гилл, что было обычной практикой греческих беллетристов, например, таких как Харитон и Ксенофонт Эфесский (Hagg Т. The Naming of the Characters in the Romans of Xenophon Ephesius. — Eranos. 69. 1971. P. 25-59).

[5] Как доказательство того, что рассказанное им достоверно, Махат показывает матери Филиннион оставленный девушкой в качестве любовного дара золотой перстень. Ниже (§15) читатель узнает и о железном перстне, переданном в дар Филиннион Махатом. Не исключено, что об обычае обмениваться кольцами с любимым говорилось ранее, в утерянной части рукописи.

[6] Из слов Филиннион становится очевидно, что внезапное вмешательство родителей принесло непоправимый вред и она отправляется навсегда туда, где ей назначено быть в соответствии с божественной волей. Появление родителей невольно нарушило некие условия божественного табу (сроком три ночи?). Греческая мифологическая традиция содержит близкие мотивы. Например, богиня Деметра, чтобы наделить ребенка втайне от его родителей бессмертием, регулярно по ночам вносит младенца в пламя; однако после того как однажды мать ребенка ненароком подглядела за действиями Деметры, богиня роняет мальчика наземь, и он остается простым смертным (гомеровский гимн к Деметре. V, 231-281). Аналогичным образом Фетида жгла тело младенца Ахилла, своего сына, пламенем, а утром натирала его амбросией с тем, чтобы сделать его бессмертным. Однако как-то ночью Пелей стал свидетелем этой процедуры, и тогда разгневанная Фетида, швырнув в сердцах Ахилла на землю, бросилась в море (Аполлоний Родосский. Аргонавтика. IV, 865-879).

[7] Слово «невероятно» отражает тональность рассказа и отношение к случившемуся не только находящихся в комнате, но и читателей Флегонта (ср. фр. 16).

[8] Повествование у Флегонта развивается либо от третьего лица (§ 1-11), либо от первого (§ 12-18), что, в свою очередь, указывает на то, что рассказ передан местным очевидцем событий. Не исключено, что в утерянной части рукописи — в самом начале — послание (а это могла быть разновидность отчета о происшествии) предваряло обращение типа «Гиппарх приветствует Арридея» или традиционное вступление.

[9] Прямое указание на то, что рассказчик — очевидец событий, местное должностное лицо.

[10] Начало четвертого и последнего дня событий. Излюбленным местом народных собраний в греческих полисах были агора и, особенно в эллинистический период, театр (ср. Харитон I, 1. 11; VIII, 7. 1). Как отмечает И. С. Свенцицкая, в римское время театры превратились в места собраний, где главным образом демонстрировалось ораторское искусство, ушедшее с агоры и из булевтериев (Свенцицкая И. С. К проблеме «греческого возрождения» в полисах II в. Культурные рецепции в идеологии и в повседневной жизни. — Быт и история в античности. М., 1988. С. 181).

[11] Используемые здесь термины «ложе» (ἡ κλίνη) и «сводчатое помещение» (ἡ καμάρα) македонского происхождения (ср. Rohde Ε. Der griechische Roman und seine Vorlaufer. 4 Aufl. Berlin, 1960. S. 419, n. 2).

[12] Обмен дарами между молодыми людьми, происшедший в ночь первого посещения призрака, включал золотой перстень от Филиннион и железный перстень с позолоченной чашей от Махата. Между тем в Греции было распространено суеверное представление, что призраки нередко избегают железа (Riess. Aberglaube. — RE. Bd. 1. Sp. 50).

[13] Гилл — здесь имя прорицателя; он — выразитель общего мнения городской общины.

[14] Для фольклорных сюжетов такого типа обычный исход. Во всяком случае персонаж традиционной устной истории, попав в аналогичную ситуацию, рискует расстаться с жизнью.

[15] Указание на то, что рассказчик, занимающий официальную должность, излагает (скорее всего в форме письма) существо происшедших событий должностному лицу более высокого ранга; к тому же рассказчик выражает готовность прислать при необходимости очевидца событий, который мог бы изложить подробности случившегося, если начальство сочтет возможным обратить внимание царя на происшедшее. Основываясь на более позднем по времени свидетельстве неоплатоника Прокла, можно предположить, что автором послания был некий Гиппарх, а его адресатом — Арридей, или македонский царь Филипп. «Будь здоров» (греч. ἔρρωσο, лат. vale) — обычная заключительная формула в греческих письмах. Не исключено, что Флегонт повторяет слово в слово свой источник.

[16] По свидетельству неоплатоника Прокла (Комментарии к «Государству» Платона. Т. II. Р. 115 Kroll), Гиерон Эфесский излагает происшествие в послании к царю Антигону; об этом Гиероне см.: Jacoby F. Hieron (20). — RE. Bd. 8. Sp. 1515; FGH 518. По мнению Прокла, послание не принадлежит Гиерону и является фиктивным. Таким образом, личность эпистолографа Гиерона остается неизвестной; за именем «Антигон» может скрываться историческое лицо — либо македонский царь Антигон I Одноглазый (годы правления: 306-301 до Р. Х.), либо Антигон II Гонат (правил с 283 по 239 до Р. Х.).

[17] «Некий Поликрит» — исторически неизвестное лицо. Архонт Этолии — официальная должность, сродни более известной нам должности архонта Беотии. В V в. до Р. Х. Беотийская конфедерация была разделена на 11 областей, каждая из которых имела своего архонта и 60 членов совета.

[18] Существовали Западная Локрида (пограничная с Этолией область) и Восточная Локрида. К концу IV в. до Р. Х. Западная Локрида была фактически включена в состав Этолии и потеряла свою независимость.

[19] Рождение ребенка-андрогина становится предметом публичного разбирательства, поскольку является зловещим знамением (τέρας) для гражданской общины и угрожает ее дальнейшему существованию. Ср. также фр. 10, в котором говорится о том, что рождение в Риме андрогина вынуждает сенат обратиться к оракулу сивиллы.

[20] Прорицателя (греч. θύτης, лат. extispex), или гадателя по внутренностям жертвенных животных, следует от личать от толкователя знамений (τερατοσκόπος); позже к ним обращаются вообще как к мантисам, предсказателям (μάντεις). См., в частности: Е. В. Приходько. Двойное сознание. Искусство прорицания Древней Греции: мантика в терминах. М., 1999.

[21] Рождение андрогина требовало обряда очищения и умилостивительных жертв. В данном случае на собрании народа прозвучали слишком противоположные мнения. Традиционным способом считалось сожжение или утопление ребенка-андрогина (ср. фр. 25). Схожая ситуация возникает в одном из отрывков греческого «Романа об Александре» Псевдо-Каллисфена (III, 30): некая женщина родила в Вавилоне младенца с человеческой головой в полтела и мертвым телом, а также головой животного в нижней части тела. Она принесла ребенка к Александру, который велел халдейским мудрецам истолковать это знамение. После того как предсказатели заявили, что это знак близкой смерти Александра, тот приказал предать младенца огню. В истории Флегонта о призраке Филиннион предсказатель Гилл настаивает на сожжении тела девушки вне города (фр. 1, § 17). В Италии рожденных детей-андрогинов нередко топили (ср. фр. 25, где говорится об утоплении ребенка, родившегося с несколькими головами и множеством членов).
Рождение двуполых существ традиционно считалось страшным знамением (греч. τέρας, лат. prodigium). Диодор Сицилийский в «Исторической библиотеке» (I в. до Р. Х.) сообщает, что незадолго до Союзнической войны проживавший в окрестностях Рима человек, как оказалось, женился на андрогине. По решению римского сената, согласно указаниям этрусских гаруспиков, гермафродита сожгли живьем. Диодор поясняет, что в данном случае сам факт существования двуполого существа не предвещал ничего зловещего для государства, тем не менее, продолжает автор, людское невежество и приверженность суевериям перевесили чашу весов, и далее добавляет, что в свое время родившийся в Афинах андрогин был умерщвлен таким же образом (Диодор Сиц. XXXII, 12).
Тит Ливий, а также пересказывающий его в «Книге продигий» Юлий Обсеквент (IV в.) приводят ряд случаев рождения двуполых существ, предвещавших, по общему мнению, бедствия и потому подлежавших утоплению в море или реке: «...во Фрузиноне родился ребенок ростом с четырехлетнего, но удивительна была не его величина, а то, что, как в Синуэссе два года тому назад, нельзя было определить, мальчик это или девочка. Гаруспики, вызванные из Этрурии, сказали, что это гнусное и мерзкое чудище: его надо удалить из Римской области и, не давая ему касаться земли, утопить в морской бездне. Его положили живым в сундук, уплыли далеко в море и бросили в воду» (Ливии XXVII, 37. 5-7; пер. М. Е. Сергеенко). См. также: Ливии XXVII, 11. 4-6; XXXI, 12. 6-10; Юл. Обе. 22, 27а, 32, 34, 36, 47, 48, 50, 53. Правда, столетием позже Ливия можно наблюдать частичное изменение в оценке фактов появления двуполых существ: так, Плиний Старший, упоминая в «Естествознании» андрогинов (hermaphrodites, androgyni), отмечает, что теперь эти знамения воспринимаются скорее как удивительные явления (Плин. Ст. VII, 3. 34). О толковании продигий в древности и, в частности, о культе андрогинов см.: Bloch R. Les prodiges dans l’antiquite classique. P., 1963; Newton T. L. Portents and Prodigies in Livy. Diss. [M. A.] Leeds, 1966.

[22] Призраки обычно выглядят истощенными и одетыми в черные одежды: как правило, «призрак» и «мертвец» мыслились у греческих авторов в виде тождества (подробнее см.: Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. М., 1978. С. 336 сл.).

[23] «... взываю к подземным властителям» — т. е. к подземным богам, перед тем как возвратиться в царство мертвых.

[24] То есть «с добрыми словами» (μετ’ εὐφεμίας), или, в крайнем случае, просто молча, что соответствовало бы ритуальной норме.

[25] Жестокая сцена, рассчитанная на потрясение читателя/слушателя, однако в целом не мотивирована. Призрак разрывает на части только тело младенца, но не голову (ср. аналогичную сцену во фр. 3, где рыжий волк на глазах людей загрызает римского военачальника Публия, но оставляет невредимой голову, которая затем пророчествует стихами от имени Феба-Аполлона). В данном случае очевидны рудименты архаического сознания: разъятие тела на части («спарагмос») с параллельным приобретением пророческого дара. Так, Н. В. Брагинская в комментариях к лекциям О. М. Фрейденберг «Введение в теорию античного фольклора» отмечает, что в глубокой древности бытовало представление о получении мертвыми профетической пневмы («духа») через разъятие тела и особенно отрубание головы. Н. В. Брагинская добавляет, что «египтологи связывают такое представление с доисторическим обычаем вторичного захоронения, что показали раскопки некрополя (Негада). Вплоть до Древнего царства обнаруживается обычай отрезать мертвым голову и отделять члены, соскабливать мясо с костей, а затем складывать кости в нормальном порядке, но в позе человеческого эмбриона (ср. Книга мертвых, 43 и 90)» (Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. С. 544). Таким образом, не исключено, что сохраненное Флегонтом в контаминированном виде представление восходит к эпохе за три тысячи лет до него.

[26] Призрак Поликрита, подвергнутый избиению камнями, остается все же неуязвимым, поскольку уподоблен тени (в отличие, например, от «восставшего из мертвых» начальника сирийской конницы Буплага, который пророчествует стихами в лагере римлян, а затем сразу же умирает: тело Буплага решено было сжечь [фр. 3]). Аналогичным образом сжигается тело призрака Филиннион за пределами города (фр. 1). Однако, несмотря на то что призрак Поликрита представляет собой тень, он отличается, как и известный призрак из Темесы (Павс. VI, 6. 7-11), сверхъестественной силой и жестокостью.

[27] «Ожившая голова» в качестве мотива нередко встречается не только в мифологических, но и в литературных контекстах (ср. Thompson S. A Motif-Index of Folk-Literature: A Classification of Narrative Elements in Folktales, Ballads, Myths, Fables, Mediaeval Romances, Exempla, Fabliaux, Jest-Books and Local Legends. 6 vol. Bloomington, 1955. Motif E783; Deonna W. Orphee et Toracle de la tete coupee. — REG 38. 1925. P. 44-69; Nagy J. Hierarchy, Heroes and Heads; Indo-European Structures in Greek Myth. -Approaches to Greek Myth. Ed. L. Edmunds. Baltimore, 1990. Р. 200-238). В данном случае «ожившая голова» настаивает на том, что собравшиеся не должны отправлять послов в Дельфы (ст. 188-193), поскольку они запятнали себя кровью, но она сама скажет, как им следует поступать в дальнейшем. Здесь явственно просматривается мотив конкуренции между пророчествующей головой ребенка и оракулом Аполлона. Греческая мифологическая традиция сохранила легенду об Орфее, который был растерзан неистовыми вакханками, а его голову, брошенную во фракийский Гебр, принесло к острову Лесбос. В начале III в. Филострат пишет в своем романе об Аполлонии Тианском: «Затем Аполлоний направился на Лесбос, посетив по пути святилище Орфея. Говорят, что именно там некогда услаждался Орфей прорицанием, покуда не воспрепятствовал тому Аполлон. В ту пору не ходили люди за оракулом ни в Гриней, ни в Кларос, ни к треножнику Аполлонову, но пророчествовал один Орфей, чья голова лишь недавно явилась из Фракии. Тогда-то предстал перед вещим певцом бог и молвил: “Перестань вязаться в мои дела, ибо довольно я терпел и песни твои!”» (Филострат. Жизнь Аполлония Тианского. IV, 14; пер. Е. Г. Рабинович). В комментариях к этому месту Е. Г. Рабинович отмечает, что «миф о пророческой голове Орфея относится к числу сокровенных преданий религиозной коллегии ор-фиков, однако мотив конкуренции Орфея и Аполлона (покровителя, а по некоторым источникам и отца Орфея) в известных нам текстах отсутствует и сохранился только у Филострата» (Рабинович Е. Г. Примечания. — Флавий Филострат. Жизнь Аполлония Тианского. М. 1985. С. 287). Как видим, схожие мотивы о пророчествующей голове зафиксированы у Флегонта из Тралл в его историях о Публии (фр. 3) и призраке Поликрита (фр. 2); причем последний случай отмечен мотивом конкуренции с оракулом Аполлона, поскольку текст Флегонта ясно указывает на то, что пророчество исходит не от Аполлона, а от головы ребенка.

[28] Вслед за вступлением оракул пророчествует, что этолийцев и локрийцев подстерегают неминуемые бедствия (ст. 194-206), однако погибнут не все (ст. 207-215) и судьба их уподобится судьбе растерзанного ребенка, от которого осталась лишь голова. Строки 211-215 завершают пророчество «ожившей головы». Подробнее об этом и, в частности, о политической подоплеке исторических событий, которые предсказывает оракул см.: Brisson L. Aspects politiques de la bisexualite: L’histoire de Polycrite. — Hommages a Maarten J. Vermaseren. Ed. B. de Boer and T. A. Edridge. Leiden, 1978. P. 80-122.
Согласно мифологической традиции, восходящей к событиям Троянской войны, Афина разгневалась на локрийцев: царь Локриды Аякс Оилид во время взятия Трои совершил насилие над Кассандрой, искавшей защиты у алтаря Афины (Аполл. V, 22; Верг. Энеида II, 403-406; преступлению и наказанию Аякса Локрийского Софокл посвятил трагедию [фр. 10а—18 Radt]). По возращении флота из-под Трои население Локриды охватил мор, и святотатство Аякса по решению оракула жители Локриды должны были искупить, послав в Трою двух дев. По прибытии в Трою девушки подверглись опасности быть сожженными, но, избежав смерти, стали прислуживать в качестве жриц в храме Афины, никогда не покидая его. После смерти девушек-локриек были посланы другие, но как только жители Локриды перестали отправлять девушек в Трою, женщины Локриды стали рожать калек и уродов, что вызвало новое посольство локрийцев в Дельфы к оракулу Аполлона. Получив оракул, локрийцы обратились к Антигону с просьбой решить, какой из полисов (Западная или Восточная Локрида) должен отвечать за святотатство Аякса Локрийского; ответ Антигона гласил, что надо положиться на жребий.
В данном случае существует связь между историей о призраке Поликрита (ср. «по воле Афины» и «в другую землю, к народу Афины») и мифологической традицией о девушках из Локриды, прислуживавших в храме Афины. Согласно версии мифа, женщины Локриды рождают калек и уродов (ср. жена Поликрита из Локриды рождает андрогина). Девушек из Локриды жители Трои пытаются сжечь заживо, как если бы они были уродливы или страдали отклонениями от нормы, подобно тому как это-лийцы предлагают сжечь жену Поликрита, родившую андрогина. Жители Локриды обращаются за советом к оракулу Аполлона, подобно тому как этолийцы намерены в аналогичной ситуации послать в Дельфы послов, чтобы оракул истолковал смысл знамения в виде рождения андрогина и явления призрака. И, наконец, последнее: Антигон (через Гиерона) информирован о событях в Этолии, и в мифологической традиции также к некоему Антигону обращаются жители Локриды за советом. По всей видимости, автор повествования о призраке Поликрита был знаком с устной или письменной версией мифа о девушках из Локриды, которые в качестве жриц прислуживали в храме Афины в Трое. В связи с этим возможен осторожный вывод, что на источник Флегонта оказали влияние не только (и не столько) политические перипетии между Македонией и Локридой, но и устная традиция (жена-локрийка, родившая андрогина и некий Антигон — возможный адресат Гиерона Эфесского). По-прежнему неясным остается следующее: каков характер связи между упоминаемыми в тексте Флегонта «подземными богами» и Афиной.

[29] Существует искушение связать свидетельство Флегонта (или его источника) о вражде между этолийцами и локрийцами (так в греческом тексте, что не помешало, однако, издателю текста А. Джаннини заменить «локрийцев» на «акарнян») с историческими событиями 314-313 гг. до Р. Х., когда один из диадохов, Кассандр, при поддержке акарнян (восточных соседей этолийцев) совершил вторжение на территорию Этолии и Эпира (граничившего с Этолией на северо-западе) в период совместной войны диадохов против Антигонидов за господство в Греции (Диод. Сиц. XIX, 74). Если учесть, что Этолию и Западную Локриду разделяют горы, то вызванная условиями военного времени миграция части этолийцев (ср. повеление оракула идти «в другую землю, к народу Афины») в Локриду, население которой традиция прочно связывает с Афиной, представляется вполне закономерной, и тогда, надо признать, подтверждаются слова оракула о том, что души этолийцев и локрийцев объединятся. Более того, символическое соединение этолийцев с локрийцами отражено также в продигиозном рождении андрогина. Истинный смысл рождения в брачном сочетании двуполого существа заключен в восстановлении союза этолийцев и локрийцев (ср. слова, с которыми призрак Поликрита обращается к собравшимся: мнения, высказанные на сходе, неверны, рождение андрогина не является знамением разделения и, соответственно, его не следует сжигать). Однако окончательное решение о способе сосуществования этолийцев и локрийцев, как это вытекает из текста Флегонта, должно было принять народное собрание. Остается гадать, не представлял ли собой первоначальный источник Флегонта послание, отправленное неким Гиероном Антигону Одноглазому, если согласиться с предположением, что события, нашедшие в косвенной форме отражение во фр. 2, соотносятся с историческим периодом 314-313 гг. до Р. Х.
Подтверждением того, что история о Поликрите вобрала в себя очевидные признаки мифологической традиции (возможно, в устной форме), может служить схожая история с элементами культового мифа, рассказанная Филостратом (род. в 170 г.) в вымышленном диалоге между финикийским купцом и местным виноградарем «О героях» (215). С завершением Троянской войны Ахилл и Елена вступили в брак после смерти (брак самого храброго с самой красивой) и проживают на Белом острове (остров Левка) в устье Истра-Дуная на Понте Евксинском. Однажды приплывшему на остров купцу явился Ахилл и попросил купить для него в Трое девушку-рабыню, указав, как ее найти. Купец исполнил поручение и доставил девушку на остров, но не успел еще его корабль далеко отплыть от берега, как он и его спутники услышали дикие крики несчастной девушки: Ахилл разорвал ее на части -она, оказывается, была последней из потомков царского рода Приама.
Очевиден параллелизм сообщений Флегонта и Филострата. Призрак Поликрита является перед народом и просит отдать ему ребенка-андрогина; затем он разрывает младенца на части и пожирает его; собравшиеся в ужасе. Схожим образом тень Ахилла просит заезжего купца доставить ему девушку из Трои; купец выполняет просьбу, и Ахилл разрывает девушку на части; крики несчастной долетают до ушей купца и его спутников. На рассказ Флегонта никоим образом не могло повлиять сообщение Филострата, который жил позже; возможный источник следует искать в повествованиях о призраках, восходящих к мифологической традиции. Объединяющее эти два сюжета описание обряда разрывания, или разъятия на части божества (ὁ σπαραγμός), своего рода жертвенной смерти (Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997. С. 59-60, 169 сл.), по всей видимости, представляет собой рудиментарную форму архаического сознания. Роль гостеприимного хозяина Белого острова, исполняемая Ахиллом, становится объяснимой в свете статьи X. Хоммеля, показавшего, что даже в VII в. до Р. Х. этот персонаж, давно превратившийся в эпического героя, по-прежнему выступал в своей исконной функции одного из загробных демонов (Хоммель X. Ахилл-бог. — ВДИ. 1981, № 1; см. также Гиндин Л. Α., Цымбурский В. Л. Гомер и история Восточного Средиземноморья. М., 1996. С. 294 сл.). Судя по сообщению Флегонта, призрак Поликрита также несет в себе функции загробного демона. Сопоставление этих сюжетов с рассказом Филострата о пророчествующей голове Орфея (Жизнь Аполлония Тианского. IV, 14) позволяет реконструировать мифологическое ядро обряда в следующей последовательности: ритуальное разрывание, или «спарагмос», и пророчествующая голова, что находится в теснейшей связи с соперничеством с оракулом Аполлона.

[30] Ацилий Глабрион — командующий римским войском в битве при Фермопилах (191 г. до Р. Х.) Маний Ацилий Глабрион.

[31] Конфронтация между Римом и царством Селевкидов нарастала постепенно и обострилась после того, как Антиох III вновь подчинил своей власти ряд малоазийских городов (среди них и Траллы). В 192 г. до Р. Х. Антиох III переправился с войском в материковую Грецию, откликнувшись на призыв Этолийского союза выступить против римлян. Таким образом, 191 год до Р. Х. является точкой отсчета для датировки письменного источника Флегонта. Сражение между войсками римлян и царя Антиоха III Великого при Фермопилах, происшедшее летом 191 г. до Р. Х., завершилось поражением Антиоха. В сопровождении остатков своего разбитого войска Антиох III Великий направился в Халкиду, откуда переправился в Эфес. Союзный римлянам греческий флот (Риму оказывали помощь ахейцы, Родос и Пергам) одержал победу на море, и война была перенесена в Малую Азию. Окончательным разгромом Антиоха III стала битва зимой 190/189 г. до Р. Х. (в последние недели 190 г. до Р. Х. или в первые недели следующего года) при Магнесии у горы Сипила (подробнее см.: Бенгтсон Г. Правители эпохи эллинизма. М., 1982. С. 241 сл. ; Левек П. Эллинистический мир. М., 1989. С. 38; Би-керман Э. Государство Селевкидов. М., 1985).

[32] «...множество удивительных знамений» — имеются в виду «воскрешение из мертвых» военачальника сирийской конницы Буплага и его пророчество, а также предсказания римского полководца Публия и его ужасная смерть.

[33] «Тотчас грабеж прекрати!» — подобно Габиену в сообщении, приводимом Плинием Старшим, Буплаг своим пророчеством предостерегает римлян от продолжения военных действий, угрожая карой Зевса Кронида (патронимик, озн. «сын Кроноса»).

[34] Как и в историях о призраке Филиннион (фр. 1) и призраке Поликрита (фр. 2), по решению профессиональных гадальщиков, раскрывающих смысл знамений, тело сжигается.

[35] Зевс Апотропей («Отвращающий беды») — исконно греческое божество; принадлежит к поколению богов, свергших титанов. Благодетельные функции нашли отражение в эпитете «Отвращающий беды», покровительстве героям, уничтожающим хтонических чудовищ.

[36] «Пусть не подвигнет тебя Паллада на битвы Ареса...» — оракул пифии не идентичен пророчеству Буплага. В данном случае призыв обращен не к Зевсу, а к Афине, враждебной к троянцам в период Троянской войны и, возможно, враждебно настроенной и к римлянам. Тем не менее оракул пифии и пророчество Буплага очевидным образом не «стыкуются» и происходят, по-видимому, из источников разного времени.

[37] Исторические свидетельства о существовании в На-впакте (Этолия) общегреческого храма отсутствуют.

[38] «...принесли богам первины (ἀπαρχαί) этого года» -обычай при обращении к богам (или мертвым) посвящать им первый сбор плодов, долю мяса, зерна, вина, шерсти и т. п.

[39] Публий — не исключено, что имеется в виду Публий Корнелий Сципион, знаменитый участник Второй Пунической войны, с 190 г. до Р. Х. ставший фактически руководителем военных действий и дипломатических переговоров с Антиохом III. Именно он в качестве легата сопровождал брата Луция Корнелия Сципиона в Малую Азию. Однако, используя личное имя (praenomen) Публий, автор, скорее всего, лишь придает повествованию исторический колорит наподобие того, как он вводит в историю о Филиннион (фр. 1) македонские имена времени правления царя Филиппа, что должно было подтверждать достоверность рассказа.

[40] Очевидна перекличка пророчества Публия с оракулом пифии (в обоих пророчествах упомянута Афина, угрожающая Риму войной). Тем не менее речь идет о разновременных событиях: в последнем случае предполагается, что вторжение римлян на территорию Малой Азии уже произошло (что позже и случилось в действительности). По-видимому, оба пророчества относятся к разным контекстам, поскольку в пророчестве Публия (в отличие от оракула пифии) ясно говорится о вторжении объединенной армии государств Азии и Европы (=Балкан) на Апеннинский полуостров. Подробнее см.: Ferrary J. L. Philhellenisme et imperialisme. Rome, 1988. P. 238-263; Феррари Ж. Л. Восток и Запад «ойкумены» от Александра Великого до Августа. — ВДИ. № 2. 1998. С. 43-44. По мнению Феррари, оракул, приведенный Флегонтом, датируется 180-ми гг. до н. э.

[41] Тринакрия — т. е. остров Сицилия.

[42] Авсония — конъектура издателя текста А. Джаннини (Авсония — древнейшее название Италии). Поскольку текст испорчен, предлагались следующие чтения: ήξει δ1 Ιταλ'ιην (Ludwig A. Zu Phlegon Mirab. C. 3. — Rheinisches Museum fur Philologie. 41. 1886. S. 627-628); ἄξει δ’ εἰς λείην (Orth Ε. Obeloi. — Philologische Wochenschrift. 55. 1935. S. 109-110); ἄξει δ’ εἰς Ρώμην (saltern ἄξει δ’ εἰς ἄστυ) (Westermann. A. Scriptores... Brunsvigae et Londini, 1839). О «царе», пришедшем из Азии, см. Gauger J. D. Phlegon von Tralleis, mirab. III. Zu einem Dokument geistiges Widerstandes gegen Rome. — Chiron. 1980. 10. S. 225-261.

[43] Подробнее об Аттале I и Атталидах см.: Климов О. Ю. Царство Пергам: очерк социально-политической истории. Мурманск, 1998. С. 18 сл.

[44] Исправление на Αἴνιοι вместо рукописного Αἰνιάνοι (Holleaux Μ. Sur un passage de Phlegon de Tralles. -— Revue de Philologie. 4. 1930. P. 305-309). Ср. у Ливия (XXXVIII, 41): «В этот день войско достигло реки Гебра; оттуда оно прошло через земли Эноса (Aenus) мимо храма Аполлона Зеринфского, как его называют тамошние жители» (пер. А. И. Солопова). Зеринф — местность в Восточной Фракии со святилищами Гекаты и Аполлона.

[45] «...я когда те, кому удастся спастись...» — текст испорчен. Предлагаемые исправления: А. Джаннини — δημωθέντων и У. Хансен — διασωθέντων.

[46] Речь идет о статуе Гелиоса на колеснице, запряженной конями, находившейся в Сиракузах, созданной скульптором Эетионом (колесница с конями, как кажется, была бронзовой, а статуя Гелиоса — позолоченной; см.: Meineke A. Kritische Blatter. — Philologus. 14. 1859. S. 22-24). Г. А. Таронян, комментируя пассаж Плиния Старшего (XXXV, 36. 78), замечает, что одни считают скульптора Эетиона, упоминаемого Феокритом (в восьмой эпиграмме — Пал. Ант. IV, 337) и Флегонтом, идентичным с живописцем Аетионом у Плиния; другие различают живописца и скульптора, носивших это имя (Таронян Г. А. Комментарии. — Плиний Старший. Естествознание. Об искусстве. М., 1994. С. 523). В тексте пророчества говорится, что лишь после того как эти кони сойдут с пьедестала на землю, Рим подвергнется неисчислимым бедствиям и разрушениям (ст. 1-8); вторая часть оракула представляет собой каталог уготованных Риму бедствий (ст. 9-16). Однако невероятность исполнения главного условия оракула невольно ставит под сомнение реализацию пророчества — гибель Рима (ср. ст. 8 τελείται). В данном случае использован поэтический оборот, аналогичный ответу афинян Мардонию (Геродот VIII, 143): «Пока солнце будет ходить своим прежним путем, никогда мы не примиримся с Ксерксом» (пер. Г. А. Стратановского), или вергилиевскому «ранее станут пастись легконогие в море олени, чем...» (Верг. Эклог. I, 59 сл. ; пер. СВ. Шервинского).

[47] Гелиос, сын титанов Гипериона и Фейи, брат Селены и Эос (Гесиод. Теог. 371-374). «Всевидящего» Гелиоса призывают в свидетели и мстители (Эсх. Пром. 91; Соф. Электра. 825), сам Гелиос и его потомство близки хтоническим силам; в римский период отождествлялся с Аполлоном (Юлиан. К царю Солнцу; Макробий. Сатурналии. I, 17).

[48] Рыжий волк — рыжий (красный) цвет обычно ассоциировался со смертью (подробнее о цветовой классификации в архаических культурах см.: Тэрнер В. Символ и ритуал. М., 1983. С. 90 сл.).

[49] Подобно «ожившей голове» предшествующего отрывка (фр. 2, § 11), пророчествующая голова Публия обращается к людям с тем, чтобы они не сжигали ее, поскольку она вещает оракул Аполлона (ср. ст. 10: «все это Феб-Аполлон вам предрекает неложно»).

[50] Неясное место. Несмотря на то, что голова Публия пророчествует в Навпакте (Этолия), упоминание о «длинных стенах» (τείχεα μάκρα) указывает на Афины.

[51] Аполлон Ликейский («Волчий») — отождествление Аполлона с рыжим волком, который в данном случае выступает в роли служителя божества. Зооморфизм хтони-ческого божества Аполлона мог проявляться также в его связи с вороном, лебедем, мышью, бараном. Эпитет Ликейский может указывать как на хранителя от волков (Павс. II, 19. 3), так и на волка-убийцу (Павс. X, 14. 7), демона смерти и освященные ритуалом человеческие жертвоприношения. Об Аполлоне Ликейском (Дидимском) см. также: Русяева А. С. Милет-Дидимы-Борисфен-Ольвия. Проблемы колонизации Нижнего Побужья. — ВДИ. 1986, № 2.

[52] Эта фраза слишком напоминает счастливый конец сказки. Трудно вообразить себе, чтобы в разгар военной кампании римляне уверовали в пророчество и возвратились домой.

[53] Как и в истории о Поликрите (фр. 2), в данном случае оракул тесно связан с происшедшими ранее историческими событиями.

[54] Своими источниками Флегонт называет Гесиода (фр. 275 M-W), Дикеарха (фр. 37 Wehrli), Клеарха и Каллимаха (фр. 576 Pfeiffer). Впервые эта мифологическая история о Тиресии излагалась в недошедшем до нас полностью «Каталоге женщин», который приписывается Гесиоду. Аналогичные сюжеты встречаются у таких авторов, как Овидий (Мет. III, 322-339), Аполлодор (III, 6. 7), Гигин (Мифы 75), Антонин Либерал (17. 5), Фульгенций (II, 5), а также у Ватиканского парадоксографа (31), и в более позднее время — у Первого Ватиканского мифографа (I, 16). См.: Krappe А. Н. Teiresias and the Snakes. — American Journal of Philology. Vol. 49, 1928. P. 267-275; Forbes Irving P. M. C. Metamorphosis in Greek Myths. Oxf., 1990. P. 162-170.

[55] Тиресий — в греческой мифологии фиванский прорицатель, сын нимфы Харикло, потомок спартов — великанов, выросших из земли, которую основатель беотийских Фив Кадм засеял зубами убитого им дракона.

[56] В данном случае Флегонт меняет местами τὸν ἕτερον... τὸν ἕνα. Бриссон поясняет, что Флегонт здесь обыгрывает двойной смысл слов, означающих «другой (из двух)» и «отличающийся», т. е. женский в отличие от принадлежности Тиресия к мужскому роду (Brisson L. Le mythe de Tiresias: Essai d’analyse structural. Leiden, 1976. P. 12). Сказанное находит подтверждение и в схолии к гомеровской «Одиссее» (X, 494), а также в «Комментариях» Евстафия Солунского к гомеровской «Одиссее» (X, 494). Соответствующим образом Тиресий превратился в женщину, после того как ударил змею-самку, и в мужчину — после того как ударил змею-самца. Помимо всего, перемена пола Тиресия указывает на связь с мифом о двуполом существе и усиление его магической функции.

[57] В греко-римских сюжетах о «перемене пола» женщины, как правило, становятся мужчинами, и лишь изредка, как в случае с первым превращением Тиресия, мужчины на время становятся женщинами. Исключением стал Гермафродит, ставший двуполым из-за страстной любви, испытываемой им к нимфе Салмакиде (Овид. Мет. IV, 285-388); по другой версии мифа он был рожден гермафродитом (Диод. Сицил. IV, 6. 5).

[58] Речь идет об общем месте греческой мифологии, когда на пиру между олимпийскими богами Зевсом и Герой возникла перебранка (Гомер. Ил. I, 533-600).

[59] По одной из версий мифа, изложенной в гимне Каллимаха (V. На омовение Паллады, ст. 75-136), Тиресий случайно увидел Афину во время ее купания и был за это ослеплен богиней, но затем по просьбе его матери, нимфы Харикло, Афина возместила Тиресию потерю зрения даром прорицания. В данном случае прорицательские способности, дарованные Тиресию взамен слепоты, также выполняют компенсаторную функцию. Как пишет С. С. Аверинцев, «в греческой культуре рано выявляется чрезвычайно острое переживание видимости как пустой “кажимости”... По этой логике мудрец, то есть разоблачитель видимости и созерцатель сущности, должен быть слеп» (Аверинцев С. С. К истолкованию мифа об Эдипе. — Античность и современность. М., 1972. С. 101). Ср.: Devereux G. The Self-blinding of Oedipous in Sophocles. — Journal of Hellenic Studies. Vol. 93. 1973. P. 36-49.

[60] Здесь прорицатель наделяется жизнью в семь человеческих сроков. Ср. долгожительство Сивиллы Эритрейской, которая, согласно Флегонту (О долгожит. 2-4), прожила свыше 1000 лет.

[61] На Капитолийском холме находился храм Юпитера, Отвращающего беды (в тексте Ζεύς’ Αλεξίκακος). Латинский эквивалент этого эпитета божества неизвестен. Флегонт ничего не сообщает о том, какому наказанию была подвергнута девушка, превратившаяся в мужчину, после того как ее доставили в Рим к императору Клавдию.

[62] Исторические события, о которых идет речь, можно датировать по консулам 125 г. до Р. Х.

[63] Этимология имени Сивилла неясна. Неизвестным остается и число этих пророчиц: Гераклит и Платон (Федр 244с) имеют в виду одну, Варрон (и Лактанций, который ссылается на его несохранившиеся «Римские древности») говорит о десяти, Павсаний (Описание Эллады X, 12) сообщает о четырех сивиллах. В Прологе к «Книгам Сивилл» говорится: «Сивилла — слово римское, переводимое как пророчица или предсказательница; одним этим именем звались разные женщины-пророчицы. Этих Сивилл, как пишут многие, в разных местах и в разное время было десять. Первая — Халдейская, или Персидская, имя ее Сам-бета, из рода блаженнейшего Ноя, которая, говорят, предрекла события, связанные с Александром Македонским (о ней упоминает Никанор в жизнеописании Александра). Вторая — Ливийская. О коей упоминает Еврипид в Прологе к “Ламии”. Третья — Дельфийская, родившаяся в Дельфах: о ней говорит Хрисипп в книге о божественном. Четвертая — Италийская, из Италийской Киммерии, сыном которой был Эвандр, построивший в Риме святилище Пана, так называемый Луперкум. Пятая — Эритрейская, пророчествовавшая о Троянской войне; в ее существовании уверяет Аполлодор Эритрейский. Шестая — Самосская, по имени Фито; о ней писал Эратосфен. Седьмая — Кумекая, называемая Амалфеей, или же Герофилой, а иногда Та-раксандрой; Вергилий называет Кумскую Сивиллу Деифобой, дочерью Главка. Восьмая — Геллеспонтская, родившаяся в селении Мармесса, что вблизи городка Гиргитион; она являлась в пределы Троады во времена Солона и Кира, как пишет Гераклид Понтийский. Девятая Сивилла — Фригийская. Десятая — Тибуртинская, по имени Абунея» (пер. М. и В. Витковских).
Подобно оракулам, дававшимся пифией, предсказания сивилл обычно делались в стихотворной форме — гекзаметром. Впоследствии пророчества Кумской Сивиллы были записаны на пальмовых листьях и составили девять (по другой версии — три) книг (Коммент. Сервия к «Энеиде» Вергилия III, 444). Дионисий Галикарнасский передает известную легенду о том, как Кумекая Сивилла предложила римскому царю Тарквинию Приску купить у нее эти книги за определенную цену, а когда царь отказался, пророчица сожгла три книги; затем она повторила свое предложение и при вторичном отказе сожгла еще три книги. По совету авгуров царь купил за требуемую плату оставшиеся три (по другой версии — одну) книги (Дион. Галик. IV, 62). Позже к этим книгам были добавлены прорицания Сивиллы Тибуртинской и др. В отличие от других Сивиллиных книг книги Кумской Сивиллы считались тайными и хранились особой коллегией жрецов и истолкователей из десяти человек (decemviri sacris faciundis) в храме Юпитера Капитолийского. По свидетельству Дионисия Галикарнасского, ссылающегося на Варрона, сгоревшие в 83 г. до Р. Х. книги были возобновлены при императорах Октавиане Августе и Тиберии (Дион. Гал. IV, 62).

[64] Первая строка утрачена, однако текст оракула содержит акростих, начальные буквы которого позволяют составить несохранившиеся стихи. Ср.: «в Сивиллиных книгах все изречения сочинены таким образом, что акростих воспроизводит первый стих каждого изречения» (Цицерон. О дивинации. II, 54. 112; пер. М. И. Рижского). Если согласиться с тем, что начальный стих содержит 40 букв, то, стало быть, полный (без пропусков) текст оракула А содержал 40 строк. См.: Diels Η. Sibyllinische Blatter. S. 25-37; Vogt E. Das Akrostichon in der griechischen Literatur. — Antike und Abendland. Bd. 13. 1967. S. 80-95; Казанский Н. Н. Греческое γρῖφος; «игра в слова» в поэзии и в жизни. — Philologia classica. ΜΝΕΜΗΣ ΧΑΡΙΝ. Межвузовский сборник. СПб., 1997. Вып. 5. С. 131-145.

[65] Сивилла предрекает будущее (обычно бедствия), включая и такое страшное знамение, как рождение андрогина (ст. 3-5), а также настаивает на проведении ритуальных действий, направленных на предотвращение грядущих несчастий.

[66] То есть в силу пророчества Сивиллы — общее место разного рода нарративных источников: так, к примеру, лакедемоняне, ослушавшиеся предостережений дельфийского оракула, потерпели поражение в битве с тегейцами (Геродот I, 66).

[67] «...прикажу принести жертвы Деметре Благосклонной и Персефоне Непорочной» — т. е. хтоническим богам. Ниже перечислены действия искупительного обряда с целью предотвращения бедствий, предрекаемых Сивиллой: 1) собрать денежные средства с тем, чтобы умилостивить Деметру (ст. 10-12); 2) принести трижды жертвоприношения по девять быков (Зевсу? Деметре?; ст. 13); 3) девушкам надлежит принести в жертву белых коров и выполнить все по греческому обычаю (посвящение Гере?; ст. 13-18); 4) женщинам надлежит трижды совершить возлияния (ст. 18-19); 5) женщинам надлежит посвятить Деметре светильники (ст. 20-21); 6) женщинам вновь надлежит совершить возлияния (ст. 21-23); 7) девушки должны умилостивить Персефону (ст. 24-28); 8) юноши и девушки должны посвятить денежные средства (ст. 29).

[68] Здесь Деметра идентифицируется с мойрой.

[69] Греч, αὐτῶν (= ὑμῶν αὐτῶν). Издатель А. Джаннини предлагает дополнительно чтение ἀστέων (т. е. «и от городов»).

[70] Сивилла неоднократно использует фольклорное и культовое число три (ср. Hansen W. Three a Third Time. -Classical Journal. Vol. 71. 1976. P. 253-254). Из-за того что далее текст испорчен, неясно, какому именно божеству предназначается жертвоприношение — Зевсу или Деметре. После лакуны речь идет о женщинах, приносящих в жертву светлых коров.

[71] «Призываю дев — а скольких, я уже сказала ранее... » — скорее всего 27 (т. е. 3 x 9); обычный численный состав хора девушек в подобных обрядах.

[72] Бессмертная Царица — скорее Гера, а не Деметра, поскольку коровы, приносимые в жертву, светлые (как правило, эти жертвоприношения животных светлого цвета связывали с небесными божествами, тогда как черного — с хтоническими).

[73] «...принесут пылающий огонь...» — либо аллюзия на ночное факельное шествие (Boer W. den. Private Morality in Greece and Rome: Some Historical Aspects. Leiden, 1979. P. 107-108), либо греческий обычай бега с факелами в честь Деметры (Doria L. B. P. Oracoli Sibillini tra Rituali e Propaganda. P. 21).

[74] «Плутонида» — Персефона, супруга Аида (лат. Плутон), владыки царства мертвых.

[75] Оракул делит женщин по возрастному признаку (старухи, женщины, девушки и девочки), и каждой из этих возрастных групп уготовлена особая роль в обряде жертвоприношения.

[76] Смысл этих слов не вполне ясен. Сивилла предсказывает основание греческой колонии Кумы на западном побережье Южной Италии выходцами с острова Эвбея (VIII в. до Р. Х.) и учреждение в Кумах культа Геры. По всей видимости, эти слова должны были указывать на то, что пророчество предшествовало основанию Кум, а сам оракул принадлежит Сивилле Кумской (Boer W. den. Private Moralite in Greece and Rome. P. 109-110).

[77] Имеются в виду пальмовые листья, на которых согласно традиции были записаны книги Сивиллы Кумской. «Варрон свидетельствует, что Сивилла имела обыкновение вести записи на пальмовых листьях» (Коммент. Сервия к «Энеиде» Вергилия III, 444).

[78] Речь идет об оливковой ветви или венке; сказанное должно было служить подтверждением того, что наставления Сивиллы приняты людьми.

[79] Загадочная аллюзия на освободителя Трои, под которым одни исследователи подразумевают Суллу (Doria L. B. P. Oracoli Sibillini tra Rituali е Propaganda. P. 265-279), другие (более неопределенно) — «сильных личностей» периода правления Адриана (Boer W. den. Private Morality in Greece and Rome. P. Ill) или всего римского народа в целом (MacBain В. Prodigy and Expiation. P. 135).

[80] Аполлоний — неизвестный автор. Остается лишь гадать, был ли это Аполлоний-грамматик, цитируемый Флегонтом во фр. 13. Не исключено, что именно его имеет в виду Флегонт, когда во фр. 17 пишет: «говорят также». Был ли Аполлоний основным источником Флегонта для фр. 11-17 — неясно.

[81] Павсаний также сообщает, что в Лидии из-за сильных дождей обвалился холм и были обнаружены кости, по величине которых местные лидийские экзегеты установили, что они принадлежат Гиллу, сыну Геи (Павс. XXXV, 7). Плиний Старший сообщает, что на Крите при схожих обстоятельствах, после землетрясения, были найдены кости скелета длиной около 46 локтей — одни приписывали их Ориону, другие — Оту, двум хтоническим великанам греческой мифологии (Плин. Ст. VII, 16. 73). О «критских» великанах, рост которых достигал 33 локтей, упоминают Солин (I, 91) и Филодем Гадарский, который определяет их рост в 48 локтей (De signis 4 De Lasy).

[82] Ид (Идас) — в греческой мифологии сын Афарея, один из Афаретидов, брат Линкея; вместе с братом участвовал в Калидонской охоте (Аполлодор I, 8. 2), в походе аргонавтов (Аполлод. I, 9. 16), сражался с Диоскурами (Аполлод. III. 11, 2). Не совсем понятно, почему у Флегонта голова Ида «втрое больше, чем обычная человеческая, а во рту два рада зубов». Ид — типичный мифологический герой, храбрейший из людей (ср. Гомер. Ил. IX, 558-559; Аполл. Род. I, 151), и, возможно, по аналогии со «сторукими», рожденными Геей и Ураном, — тремя братьями Коттом, Бриареем и Гиесом, у каждого из которых пятьдесят голов и сотня рук (Гесиод. Теог. 147-153), — Иду придан столь чудовищный облик. Согласно Павсанию, могилы Ида и Линкея находились в Спарте. Павсаний сообщает, что, хотя могилы братьев и были раскопаны в Мессении, сами мессенцы не могут восстановить многие факты о памятниках своей старины и поэтому другие Народы предъявляют на них свои права (Павс. III, 13. 1-2). Представляется исключительно важным, что традиция в передаче Флегонта локализует могилу Ида в Мессении.

[83] Флегонт приводит стихи Гомера (Ил. IX, 558-560), в которых говорится о том, что Ид посмел поднять лук на Аполлона, когда тот стал отнимать у него деву Марпессу. По версии Аполлодора, Зевс, чтобы примирить спорящих, повелел Марпессе самой выбрать себе супруга, и она предпочла Ида (Аполл. I, 7. 8-9).

[84] То есть скелеты (см. также фр. 14).

[85] Если исходить из того, что 1 локоть равен 444 мм, то размер найденного ребра составлял более 7 м.

[86] Тиберий Нерон — римский император Тиберий, правивший с 14 по 37 г.

[87] Рассказчик говорит о землетрясениях в Малой Азии (фр. 13) и на Сицилии (фр. 14), как случившихся одновременно. В результате землетрясения 17 г. пострадали крупнонаселенные города Малой Азии (Сарды, Магнесия, Темна, Филадельфия, Эги, Кимы и др.); Тиберий освободил их от платежей, которые они вносили в государственное казначейство или в казну императора (Тацит. Анн. II, 47). Городам Азии была предоставлена финансовая помощь и отправлен из Рима пропретор (Кассий Дион. 57, 17). По свидетельству Флегонта, в ответ, на проявленные императором щедрость и заботу благодарные жители пострадавших городов Малой Азии посвятили Тиберию колоссальную статую, которая была установлена на форуме вблизи храма Венеры Родоначальницы (Venus Genetrix). Пьедестал украшали статуи, олицетворявшие города Малой Азии; уменьшенная копия этого пьедестала с надписью, датированной 30 г., была обнаружена в 1693 г. в Пу-теолах (CIL X 1 624).

[88] Флегонт нередко сообщает о том, что римских императоров знакомят с природными «диковинами»: Клавдию доставляют андрогина (фр. 6), Нерону приносят младенца с четырьмя головами (фр. 20), наконец привозят в Рим пойманного в Аравии гиппокентавра (фр. 34-35). Геродот передает рассказ о том, как некий рыбак преподнес в дар Поликрату, правителю Самоса, удивительно большую рыбу (Герод. III, 42). У приятеля Порфирия был раб, понимавший язык птиц; когда раб спал, его мать, чтобы того не отправили в дар императору, помочилась на его уши, и раб лишился своих невероятных способностей (Порфирий. О воздержании. III, 3. 7). Римский мастер изготовил неразбиваемую стеклянную чашу и отнес ее в подарок цезарю (Петроний. Сат. 51). Как отмечает Гален из Пергама, царям отовсюду шлют удивительные вещи (Гален. О противоядиях. 1,4).

[89] То есть около 30 см. Августин передает, что вместе с другими видел на побережье У тики, близ Гиппона, коренной зуб огромных размеров, и предполагает, что зуб принадлежал великану. Если бы его можно было разбить на доли, равные обычному зубу, продолжает Августин, то зуб великана составил бы 100 человеческих зубов (Августин. О граде Божьем. XV, 9).

[90] Говоря об ответных действиях римского императора, Флегонт подчеркивает аристократизм Тиберия, который в отличие от простолюдинов избежал опасности осквернить могилу с останками великанов и одновременно с помощью геометра Пульхра узнал величину найденных костей.

[91] Здесь: для публичного обозрения, наподобие кунсткамеры.

[92] Здесь «подобные богам» означает, что до того времени как боги покинули землю и удалились на Олимп, люди жили среди богов. В данном случае Флегонт пытается дать объяснение (что для него нехарактерно) процессу «старения» космоса и деградации природного мира; по мере того как увядает (от греч. μαραίνομαι — увядать, гибнуть, чахнуть) природа, уменьшается не только рост людей, но и их возможности, продолжительность жизни, о которой, например, Плиний Старший говорит, что она с каждым днем сокращается; редко можно увидеть сына, превосходящего ростом отца (Плин. Ст. VII, 16. 73). Авл Геллий задается вопросом: правда ли, что рост и сила людей в глубокой древности были намного больше, чем у нынешнего поколения (Геллий. Атт. ночи. III, 10). Следуя традиции, Августин также отмечает, что рост у людей со временем уменьшается; то же касается и продолжительности их жизни (Август. О граде Божьем. XV, 9). В различных формах идея о постепенном истощении энергии космоса нашла отражение в греко-римской мифологии, философии и расхожих представлениях (см.: Lovejou А. О. and Boas G. Primitivism and Related Ideas in Antiquity. N.-Y.,1965. P. 98-102).

[93] Ср. фр. 18.

[94] Флегонт связывает огромную длину скелета (ок. 45 м) и громадный срок жизни (5 тыс. лет) с существованием перво людей.

[95] Макросирид — имя великана составлено из греч. μακρός (большой, великий) и имени египетского бога Осириса и означает «Великий Осирис». Отрывок Флегонта менее всего перекликается с египетским мифом об Исиде, Осирисе и его враге Тифоне, которого египтяне называли Сетом (т. е. «Губящим»; ср.: Плутарх. Об Исиде и Осирисе. 14-18. 356 d-358 b). Плутарх пишет: «одни говорят, что Осирис жил, а другие, что он царствовал 28 лет» (Плутарх. Об Исиде и Осирисе. 42. 368а; пер. Н. Н. Трухиной).
В античных эпитафиях традиционны упоминания имени покойного, места захоронения и количества прожитых лет (ср.: Lattimore R. Themes in Greek and Latin Epitaphs. Urbana, 1962. P. 266-275). Данная надгробная надпись, состоящая из двух стихов, написанных ямбическим триметром, отличается от обычных упоминанием невероятно продолжительного срока жизни; с другой стороны, эпитафия Макросирида содержит иронический подтекст, заключающийся в непропорциональном сопоставлении крошечного островка с продолжительностью жизни великана в 5 тыс. лет.

[96] Евмах — греческий историк III-II вв. до Р. Х., автор «Описания земли»; его труд, за исключением двух свидетельств, не сохранился (FGH 178 F 2).

[97] Феопомп Синопский — неизвестный автор. Синопа, одна из древнейших колоний Милета, располагалась на южном побережье Черного моря (см. Иванчик А. И. Основание Синопы. Легенда и история в античной традиции. — ВДИ. 2001. № 1. С. 139-153); в отрывке Флегонта говорится об областях Северного Причерноморья.

[98] 1 локоть — ок. 45 см, т. е. длина скелета — более 10 м; обычный рост мифических героев составляет 10 локтей (ср. Филострат. О героях, 136); тем не менее свидетельства античных авторов не всегда совпадают (см.: Eitrem S. Die Grosse der Heroen. — Symbolae Osloenses. T. 8. 1929. P. 53-56).

[99] Меотида (или Меотийское озеро, Меотийские болота) — традиционное обозначение Азовского моря и местопребывания скифских племен. «Варвары» ассоциируются у Флегонта, связанного с римской столичной жизнью, с отдаленными землями и народами на краю ойкумены и противопоставляются «цивилизации»: в то время как в Риме «диковины» выставляют напоказ, содержат в императорских хранилищах (фр. 15) или преподносят в дар императору (фр. 13-14), «варвары» выбрасывают найденные останки в море. В прим. 1 к Scythica et Caucasica (ВДИ. 1948. № 1. С. 262) говорится о принадлежности обнаруженных костей мамонту, что в контексте предыдущих фрагментов выглядит малоубедительным.

[100] Bo фр. 21 и фр. 25 также говорится о рождении детей с несколькими головами.

[101] По именам консулов событие можно датировать 61 г.

[102] Необычное происшествие датируется по консулам 49 г.

[103] Ср. представление врача Сорана (Гинек. 1, 39), современника Флегонта, о том, что женщина, увидев в момент зачатия обезьяну, впоследствии могла разродиться ее детенышем. Греческий романист нач. III в. Гелиодор в «Эфиопике» рассказывает о супругах-эфиопах, у которых родилась белокожая дочь из-за того, что в момент зачатия мать взглянула на картину с изображением белолицей девушки; страшась обвинений в супружеской неверности, мать избавилась от своего ребенка (IV, 8). Плиний Старший передает, что некая гречанка по имени Алкиппа якобы родила слоненка (Плин. Ст. VII, 3. 34). Сохранились фольклорные и расхожие представления о том, что животное странным образом может родить человеческое дитя: например, Лонг в романе о Дафнисе и Хлое пишет, как козопас принес бездетной супруге найденыша, которого (так они думали) родила и вскормила коза (Лонг. 1,3).

[104] В египетской мифологии бог Анубис — покровитель умерших; почитался в виде человека с головой шакала или собаки. В античности бытовало широко распространенное представление, что в Ливии или Индии проживает племя «песьеглавых» (κυνοκέφαλοι), ср. στρουθοκεφάλοι (малоголовые или сосноголовые) (Плутарх. О любопытстве, 10; 520 с).

[105] Событие по консулам датируется 65 г.

[106] Плиний Старший передает, что накануне Союзнической войны (91-88 гг. до Р. Х.) некая служанка родила змею, что было воспринято как зловещее знамение (ср. также Аппиан. Гражданские войны. 1, 83). Юлий Обсеквенс сообщает, что несколькими годами позже (в 83 г. до Р. Х.) замужняя женщина из Клузия (Этрурия) родила змею; по решению жрецов-децемвиров она была брошена в реку, после чего ее тело понесло против течения (Книга продигий, 57).

[107] Событие в Триденте (совр. Тренто) по консулам датируется 83 г.

[108] Юлий Обсеквенс передает, что в 136 г. до Р. Х. некая служанка родила мальчика с четырьмя ногами, руками, глазами и двойными гениталиями, которого сожгли, а пепел выбросили в море (Книга продигий, 25). Тот же автор сообщает, что в 163 г. до Р. Х. на Цере родился поросенок с человечьими руками и ногами (Книга продигий, 14). Ливии говорит о рождении мальчика со слоновой головой и передает, что в Синуэссе родился поросенок с человечьей головой (Ливии. XXXI, 12. 7), поясняя: «Безобразные эти создания казались гнусными порождениями заплутавшейся природы. Наибольшее отвращение вызывали полу мужчины-полуженщины, их приказали тотчас же вывезти в море, как поступили уже однажды с такими чудищами незадолго до того, в консульство Гая Клавдия и Марка Ливия» (207 г. до Р. Х.) (там же; пер. Г. С. Кнабе).
Мифологическая традиция передает рассказ о том, как у нимфы Дриопы и Гермеса родился Пан, «поистине чудище с виду» (τερατωπὸν ἰδέσθαι) — козлоногий, заросший волосами и бородой, да вдобавок еще и с рогами (Гомеров гимн к Пану. 32-47). Известно, что Минотавр, порождение Пасифаи, обладал бычьей головой, а все остальные части тела у него были человеческие (Аполлод. III, 1. 4). Федр пишет в басне об Эзопе и мужике, что «напуганный знамением» (monstro territus) хозяин — в его стаде овцы родили ягнят с человечьими головами — бросился за советом к гадателям; остроумный Эзоп предложил не оставлять пастухов без женщин (Федр III, 1). Плутарх рассказывает аналогичную историю о Фалесе, одном из семи мудрецов архаической Греции (Плутарх. Пир семи мудрецов, 149 С-Е). Плиний Старший, ссылаясь на греческого историка Дурида Самосского, передает, что некоторые из населяющих Индию племен сожительствуют с дикими зверями, которые производят потомство наполовину в виде людей, наполовину — животных (Плин. Ст. VII, 30). Диодор Сицилийский пишет: «Некоторые рассказывают, что кентавры были воспитаны на Пелионе нимфами и, возмужав, вступили в связь с кобылицами, от чего и родились так называемые двуприродные кентавры. Другие же рассказывают, что кентавры, рожденные Нефелой от Иксиона, первыми объездили коней, за что их прозвали гиппокентаврами и стали считать сказочными существами двойной природы» (Диод. Сиц. IV, 70; пер. О. П. Цыбенко). Как видим, идея смешения двух разных от природы существ нашла отражение не только в мифологическом предании, басне, неком подобии этнографического очерка, но и у авторов-рационалистов, что с очевидностью указывает на влияние фольклорных и расхожих представлений (ср. фр. 23 Флегонта о рождении ребенка с собачьей головой).

[109] Событие по консулам в Риме датируется 112 г.

[110] Дорофей — сочинения греческого врача из эллинистического Египта Дорофея Гелиопольского (жил не позже I в.) полностью не дошли до нас.

[111] Ср. мифологические параллели у Гесиода (Теогония. 161-210, 453-500, 886-929).

[112] Событие датируется по консулам 56 г.

[113] Антигон — Антигон-парадоксограф (III в. до Р. Х.); Флегонт использует его в качестве источника (Антигон. Удивительные истории. ПО, 1).

[114] Порой римская историческая традиция рассматривала рождение более двух детей как неблагоприятное предзнаменование: так думает, например, Юлий Обсеквенс, когда упоминает о рождении в 163 г. до Р. Х. тройни (Юлий Обсеквенс, 14). Плиний Старший, хотя и вспоминает о римских тройнях близнецов — Горациях и Куриациях, — считает, тем не менее, рождение более трех детей нежелательным знамением (inter ostenta ducitur); в Египте, продолжает Плиний, употребление в пищу нильской воды способствует плодовитости женщин: латинский компилятор упоминает о Фаусте из Остии, родившей двух мальчиков и двух девочек, что, по словам Плиния, предвещало наступление голода. Плиний перечисляет случаи необычной плодовитости рожениц: одна из женщин в Пелопоннесе четырежды родила по пять детей, некая египтянка родила семерых, а Евтихида из Тралл в течение своей жизни рожала тридцать раз и удостоилась чести быть упомянутой в качестве «чуда» на подмостках театра Помпея Великого (Плин. Ст. VII, 3. 33-34). Египет отнюдь не был единственным местом на земле, где рождалось огромное количество детей: Умбрия слыла очень плодовитой — животные производили там потомство трижды в году, деревья постоянно плодоносили и большая часть женщин рожала по двое и по трое детей (Аристотель. Рассказы о диковинах. 80). Как отмечает Дионисий Галикарнасский, рождение тройни поощрялось властями римского государства ввиду замечательных подвигов, совершенных некогда тремя братьями Горациями. Родители тройняшек получали государственное вознаграждение на воспитание своих детей (III, 22. 10).

[115] В том же городе — т. е. в Александрии.

[116] О законах Марка Ульпия Траяна (римский император с 98 г. по 117 г.), касающихся воспитания детей, см.: Панегирик Плиния Младшего Траяну (26). Ср.: «...Лелий пишет, что он видел в императорском дворце свободную женщину, привезенную из Александрии, чтобы быть показанной Адриану, с пятью детьми, из которых, как говорили, четырех она родила в одно время, а пятого — через 40 дней» (Дигесты Юстиниана. V, 4. 3; пер. И. С. Перетерского). В другом месте «Дигест»: «Уже в наше время Серапиас из Александрии принесла императору Адриану пятерых детей, родившихся сразу, и тем не менее, когда рождается больше трех детей, это кажется “чудовищным” (portentosum)» (Дигесты Юстиниана. XXXIV, 5. 7; ср. XLVI, 3. 34). Аристотель пишет, что самое большое число рожденных — пять и что случаи эти наблюдаются у многих женщин: «Одна в четырех родах родила двадцать, так как родила по пяти; и многих из них выкормила» (Аристотель. История животных. VII, 4. 36; пер. В. П. Карпова). На это место ссылается Авл Геллий, когда пишет о числе новорожденных, и добавляет, что историки Августа сообщают, будто одна женщина родила в поле пятерых (Геллий. Атт. ночи. X, 2).

[117] Гиппострат — греческий историк III в. до Р. Х., от которого сохранился единственный отрывок (FGH 568 F 1).

[118] Эгипт — в греческой мифологии сын царя Египта Бела, брат-близнец Даная, отец 50 сыновей Эгиптиад, насильно взявших в жены Данаид — дочерей Даная. После убийства сыновей (ср.: «Данай после пиршества раздал кинжалы» [Аполлод. II, 1. 5]) Эгипт бежал в Ликию, где уже в историческое время можно было увидеть его могилу (Павс. VII, 21. 13). Ср.: «У Эгипта родилось от многочисленных жен 50 сыновей, а у Даная — 50 дочерей» (Аполлод. II, 1. 4). Греческая мифологическая традиция сохранила сведения о девяти музах матери Мнемосины (Гес. Теог. 53-67), 50 дочерях и 25 сыновьях Дориды, 41 дочери Фетиды; Фетида родила Океану 3 тыс. дочерей и столько же сыновей (Гес. Теог. 240-264; 337-370); Ниобе — матери 14 сыновей и дочерей (Аполлод. III, 5. 6).

[119] Эврирроя — ср. Иоанн Цец (Хилиады VII, 364-371); традиция восходит к Гиппострату, которого цитируют Флегонт и Иоанн Цец (FGH 568 F 1).

[120] Данай — в греческой мифологии сын царя Египта Бела, брат-близнец Эгипта, отец 50 дочерей Данаид; убит своим зятем Линкеем (Павс. II, 16. 1).

[121] Нил — в греческой мифологии божество одноименной реки, сын Океана и Тефиды (Гес. Теог. 337 сл.).

[122] Кратер — греческий историк Кратер Македонский (IV-III вв. до Р. Х. ; см. FGH 342 Τ 4).

[123] «...на протяжении семи лет...» — ср. у Плиния Старшего, который определяет cursus vitae в три года (Плин. Ст. VII, 16. 75-76).

[124] Мегасфен (IV—III вв. до Р. Х.) — греческий историк, написавший сочинение о своем пребывании в Северо-Западной Индии (сохранились фрагменты) (см. FGH 715 F 13).

[125] Возможно, кочевые индийские «падей» с обычаями людоедов (Геродот III, 99). Ср.: Puskds I. Herodotus and India. — Oikumene. 1983. 4. P. 204-205. Плиний Старший также пишет об индийских пандах (gens Pandae), управляемых женщинами (Плин. Ст. VI, 23. 76). Подробнее см.: Бухарин М. Д. Первые индийские царские династии в эпической, пуранической и античной литературной традициях. — ВДИ. 2001. № 4. С. 99-102. Арриан, ссылаясь в «Индике» на Мегасфена, говорит о Геракле, который прибыл к индийцам и которого сами индийцы называли «рожденным землей». По словам Мегасфена, у Геракла в Индии было огромное количество детей, в том числе дочь по имени Пандея; так называлась и страна, которой она управляла. В этой стране женщины уже с семи лет способны были вступать в брак, а мужчины жили не более сорока лет. Геракл сам сочетался браком со своей семилетней дочерью, чтобы потомков от себя и от нее оставить царями индийцев. Плоды в этой стране вызревают скорее, чем в других, но и гибнут быстрее (Арриан. Индика. VIII, 4 — IX, 8 = FGH 715 F 13; ср.: Диод. Сиц. II, 38; Плин. Ст. VII, 22; Солин 52. 15-16). Плиний Старший, ссылаясь на того же Мегасфена, говорит о проживающем в Индии народе «мандеи» (возможно, ошибочное «пандеи»), чьи женщины рожают в возрасте семи лет (Плин. Ст. VII, 2. 30). Приводя свидетельство Дурида Самосского, современника Мегасфена, Плиний добавляет, что в Индии живут «калинги», чьи женщины беременеют в пять лет и не живут дольше восьми (Плин. Ст. VII. 27-30 = FGH 76 F 48). См. Бухарин. Первые... С. 101-103.

[126] Ср. «...в трех днях [пути] лежит город Савэ, [относящийся] к окружающей стране, называемой Мафар[и]тис. Есть же и тиран, живущий в ней — Холеб» (Перипл Эритрейского моря, 22; пер. М. Д. Бухарина). Аравийский город Савэ (Σαυη; совр. эль-Хугария) упоминается в «Географии» Птолемея (VI, 7. 42), у Плиния Старшего (VI, 104) и, возможно, идентифицируется с топонимом Флегонта (ἐν Σαύνη).

[127] Гиппокентавр — в греческой мифологии кентавры (κένταυροι) — полу люди-полу кони, легендарное население Фессалии. Их миксантропизм объясняется тем, что Кентавр был рожден от Иксиона и тучи, принявшей по воле Зевса облик Геры; Кентавр смешался с кобылицами и

от них рождено чудное полчище,
Схожее с обоими, —
Снизу как мать, сверху как отец.

(Пиндар. Пифийские песни II, 21-48; пер. М. Л. Гаспарова)
Пиндар различает гиппокентавров (тех, кого обычно называют кентаврами) и их отца, чудовище Кентавра. Кентавры расселились по всей Греции после того, как их победил Геракл и они были вытеснены из Фессалии. В героических преданиях одни кентавры — воспитатели героев (Ясона, Ахилла), другие — враждебны миру героев.

[128] Плиний Старший передает, что видел забальзамированного в меду кентавра, доставленного из Египта в Рим в период правления римского императора Клавдия (Плин. Ст. VII, 3. 35). Античные авторы часто сообщают о поимке сказочного животного и о том, что их выставляют на всеобщее обозрение. Среди этих свидетельств есть сообщения и о птице феникс, которая, как пишут древние, возвратилась в Египет и в 47 г. до Р. Х. была привезена в Рим; ее выставили на всеобщее обозрение, однако большинство решило, что это фальшивка (Плин. Ст. X, 2. 5; Тацит. Анн. VI, 28; Кассий Дион. LVIII, 27. 1). О поимке сатира в 83 г. до Р. Х. рассказывает Плутарх: «Невдалеке от Диррахия расположена Аполлония, а с нею рядом Нимфей — священное место, где в горах, среди зелени лесов и лугов, бьют источники неугасимого огня. Рассказывают, что здесь поймали спящего сатира, такого, каких изображают ваятели и живописцы. Его привели к Сулле и, призвав многочисленных переводчиков, стали расспрашивать, кто он такой. Но он не произнес ничего вразумительного, а только испустил грубый крик, более всего напоминавший смесь конского ржанья с козлиным блеянием. Напуганный Сулла велел прогнать его с глаз долой» (Плутарх. Сулла 27; пер. В. М. Смирина). По словам Бл. Иеронима, засоленный сатир был послан в Антиохию в дар императору Константину (Житие св. Павла 8 = Migne PL 23, 24). Подробнее см.: Puskas I. — Kadar Z. Satyrs in India. — Acta classica Univ. Scient. Debreceniensis. Т. XVI. 1980. P. 80 sq.
Тритоны и нереиды — миксантропические морские существа — также привлекали внимание древних авторов. К примеру, Плиний Старший рассказывает о посольстве к императору Тиберию с тем, чтобы сообщить ему об увиденном в одной из пещер тритоне, дующем в раковину. Плиний же передает слова некоего всадника о «морском человеке» (marinum hominem), обитающем неподалеку от Кадиса, в заливе; как-то ночью тот оказался на борту судна и чуть было не перевернул его. Окрестные жители видели и волосатую нереиду; когда она погибала, ее крики разносились на большое расстояние. Наместник Галлии сообщил в письме императору Августу о множестве погибших на побережье нереид (Плин. Ст. IX, 4. 9-11). Тела двух тритонов, которых видел Павсаний, демонстрировались в Риме среди остальных «диковин». Павсаний передает, что в Беотии на женщин из Танагры, когда они купались в море, напал тритон. Говорят, продолжает Павсаний, этот тритон нападал на мелкий скот и небольшие суда; наконец танагрцы оставили для него кратер вина, выпив которое, тритон заснул на берегу моря; тогда один из жителей Танагры отрубил ему голову. Павсаний добавляет: «Видел я другого тритона в числе римских достопримечательностей, по величине уступающего танагрскому. У этих тритонов вид такой: на голове у них волосы такие же, как у лягушек, живущих в болотах, как по цвету, так и потому, что один волос от другого у них нельзя отделить. А остальное тело у него покрыто тонкой чешуей, как у рыбы-ската (рена); жабры у них за ушами, а нос человеческий; рот — более широкий и зубы, как у диких зверей. Глаза, как мне кажется, голубые; есть у них и руки с пальцами и ногтями, похожими на крышки раковин. Под грудью и животом у них хвост, как у дельфинов» (Павсаний. IX, 20. 4 — 21. 1; пер. С. П. Кондратьева).
У античных авторов неоднократно встречается традиционный сюжет о поимке дикого существа с помощью вина (Геродот VIII, 138; Ксенофонт Афин. Анабасис. I, 2. 13; Феопомп фр. 75 = FGH 115 F 75; Овидий. Фасты III, 291-326; Плутарх. Нума XV, 3-4; Павсаний 1, 4. 5; Филострат. Жизнь Аполлония Тианского VI, 27). Кроме того, Павсаний сообщает о дикаре, привезенном из Ливии в Рим (Павс. II, 21. 6-7; ср. Пс.-Каллисфен. Роман об Александре II, 33). Элиан в «Истории животных» говорит, что некий Демострат видел в Танагре тритона; тритон, которого он потрогал, был таким же, по словам Демострата, каким его изображают ваятели и живописцы, только со скукоженной кожей на лице, черты которого трудно было разобрать; кто-то из должностных лиц Танагры сжег кусочек кожи тритона, и воздух наполнился зловонием; из-за этого богохульства, как думали танагрцы, тот человек вскоре утонул в море (Элиан. История животных XVI, 21).

[129] Ср. Плиний Старший (V, 8. 44-46; VII, 2. 24). См. также: Wittkower R. Marvels of the East: A Study in the History of Monsters. — Journal of the Warburg and Courtauld Institutes. 5. 1942. P. 159-197.

[130] Светоний пишет, что на своих виллах римский император Октавиан Август собирал древние и редкие вещи: «Например, на Капри — доспехи героев и огромные кости исполинских зверей и чудовищ, которые считают останками Гигантов» (Светоний. Август 72; пер. М. Л. Гаспарова). В храме Афины Алей в Тегее хранилась шкура кали-донского вепря, которая почти сгнила от времени (Павс. VIII, 47. 2). После победы при Акции Август забрал из храма древнюю статую Афины и клыки калидонского вепря (Павс. VIII, 46. 1); в святилище Гилаиры и Фебы в Спарте с потолка на лентах свешивалось большое яйцо, которое, по преданию, родила Леда (Павс. III, 16. 1). В разных местах античного мира хранились реликвии, связанные с мифологическим прошлым, например: камень, который Кронос проглотил вместо младенца Зевса, шкура эриманфского вепря, флейта Марсия, кусочки глины, из которой Прометей создал первочеловека, лира Орфея, меч Мелеагра, которым он сразил калидонского вепря, меч Ахилла, скипетр Агамемнона, копье Кенея, послание Сарпедона, искусственные крылья, с помощью которых Дедал улетел с Крита, ожерелье Эрифилы и др. В большинстве своем это были посвятительные дары различным богам в храмах, которые предание связывало с героическим веком (Rouse W. H. D. Greek Votive Offerings. Cambr., 1902. P. 318; Pfister F. Der Reliquienkult im Altertum. Vol. 1-2. Giessen, 1909-1912; о растущем интересе к собирательству «диковин» в период позднего Возрождения см.: The Origins of Museums: The Cabinets of Curiosities in Sixteenth- and Seventeenth-Century Europe. Ed. by O. Impey and A. McGregor. Oxford, 1985).

О долгожителях

Перевод "О долгожителях" выполнен по изданию: Die Fragmente der griechischen Historiker. - Hrsg. v. F. Jacoby. Berlin-Leiden, 1923-1958 (FGH 257 F 37).

[Люди, прожившие 100 лет.]
Италийцы, которые прожили 100 лет, о которых я удостоверился не поверхностно, но по переписи.
1. Луций Корнелий, сын Луция, из города Плаценция.
2. Луций Главций Вер, сын Луция, из города Плаценция.
3. Луций Ветустий Секунд, сын Луция, из города Плаценция.
4. Луций Лициний Пал, отпущенник Луция, из города Плаценция.
5. Луций Ацилий Марцелл, сын Луция, из города Плаценция.
6. Луций Веттий, сын Марка, из города Брикселл.
7. Луций Кузоний, сын Луция, из города Корнелия.
8. Луций Габиний, сын Луция, из города Велейя.
9. Гай Гортензий Фронтон, сын Секста, из Бононии.
10. Гай Ноний Максим, сын Публия, из города Брикселл.
11. Гай Амурий Тирон, сын Гая, из города Корнелия.
12. Гай Кассий Пудет, сын Тита, из города Парма.
13. Гай Титий Коммунис, отпущенник Гая, из города Парма.
14. Гай Ватий Терций, сын Спирия, из города Плаценция.
15. Гай Юлий Пот <...> из города Равенна.
16. Гай Валерий Прим, сын Квинта, из города Велейя.
17. Цезелий Кир <...> из города Плаценция.
18. Катия, дочь Гая, из города Фавенция.
19. Публий Фульвий Фрикс, отпущенник Луция, из города Поллезия.
20. Публий Невий, сын Луция, из города Басилея.
21. Публий Децений Демосфен, отпущенник Публия, из города Аримин.
22. Петрония, дочь Квинта, отпущенница Луция, из города Плаценция.
23. Поллия Полла, дочь Спурия, из города Этозия.
24. Марк Вилоний Север из города Велейя.
25. Марк Теренций Альб, отпущенник Марка, из города Плаценция.
26. Марк Антоний, сын Луция, из города Плаценция.
27. Марк Тальпий Виталис, сын Марка, из города Плаценция.
28. Марк Ацилий, сын Марка, из города Бонония.
29. Марк Ниреллий, сын Гая, их города Парма.
30. Тит Вибий Фальбий, сын Спурия, из города Парма.
31. Тит Эмилий, сын Квинта, из города Регий.
32. Тит Ветераний, сын Публия, из города Бонония.
33. Тит Нумерий, сын Тита, из города Плаценция.
34. Тит Сервий Секунд, сын Тита, из города Бонония.
35. Тит Петроний, сын Спурия, из города Плаценция.
36. Тит Антоний, сын Марка, из города Регий.
37. Тит Эрузий Поллион, сын Гая, из города Бонония.
38. Тит Камурий Терций, сын Тита, из города Фиденция.
39. Ту ре л лия Форенсис, отпущенница Гая, из города Бонония.
40. Квинт Кассий Руф, сын Квинта, из города Регий.
41. Квинт Лукреций Прим, сын Квинта, из горда Регий.
42. Квинт Beлий, сын Публия, из города Велейя.
43. Антония Секунда, дочь Публия, из города Велейя.
44. Альбация Сабина <...> из города Парма.
45. Сальвия Варена, дочь Публия, из города Басилея.
46: Бебия Марцелла, дочь Секста, из города Ортизия.
47. Баския, дочь Астикоса, македонца из Филипп.
48. Бронз, сын Тона, из Паройкополиса в Македонии.
49. Фронтон, сын Альбутия, македонец из Филипп.
50. Сарка, дочь Скилла, македонянка из Амфиполиса.
51. Эдесий, сын Диза, из Паройкополиса в Македонии.
52. Биф, сын Дизаста, из Паройкополиса в Македонии.
53. Закеденф, сын Мукаса, из Паройкополиса в Македонии.
54. Мантис, сын Кеприза, македонец из Амфиполиса.
55. Александр, сын Деметрия, тианиец из Понта и Вифинии.
56. Газа, дочь Тимона, тианийка из Понта и Вифинии.
57. Хреста, дочь Антипатра, тианийка.
58. Хрисион, дочь Феофила, тианийка.
59. Гиерон, сын Гиерона, тианиец.
60. Музак, [сын] Мукантия, из Никомедии в Вифинии.
61. Луций Фидикланий Непот, синопец.
62. Алукий Апилиут из города Интерамнезия в Лузитании.
63. Амбат, сын Докурия, из того же города.
64. Камал, сын Кантолгуния, из того же города.
65. Кельтий, сын Пеллия, из города Апейлокарий.
66. Аррунтий, сын Апписа, из города Конимбригезия.
67. Тамфий, сын Кельтия, из того же города.
68. Докурий, сын Алукия, из города Эбуробисингезия.

Жители, зарегистрированные свыше 100 лет

69. Гай Леледий Прим <...> из города Бонония, прожил 101 год.
70. Клодия Поестас, отпущенница Гая, из Бононии, прожила 101 год.
71. Кузиния Мосхида, отпущенница Гая, из города Корнелия, прожила 101 год.
72. Цереония Верекунда, отпущенница Публия, из города Корнелия, прожила 101 год.
73. Ливия Аттика, отпущенница Публия, из города Парма, прожила 101 год.
74. Бурия Лихнаинида <...> из города Парма, 101 год.
75. Гай Самий, сын Гая, из города Велейя, 102 года.
76. Квинт Корнелий, сын Квинта, из города Герий, 102 года.
77. Тит Антоний, сын Тита, из города Парма, 102 года.
78. Кокнания Муза <...> из города Корнелия, 103 года.
79. Демокрит Абдерский, 104 года. Умер, отказавшись от пищи.
80. Ктесибий-историк, 104 года. Умер в пути, как сообщает Аполлодор в своих "Хрониках".
81. Иероним, автор произведений в прозе. Проведя много времени в военных походах, он скончался от многочисленных ран, полученных в сражениях. Прожил 104 года, как сообщает Агатархид в IX книге своего сочинения об Азии.
82. Гай Лаллиан Тионей, сын Луция, из города Бонония, 105 лет.
83. Публий Квизентий Эфирион, отпущенник Публия, из города Бонония, прожил 105 лет.
84. Тит Коттина Хрисанф, отпущенник Тита, из города Фавенция, 105 лет.
85. Марк Помпоний Север, сын Марка, из города Таннетана, 105 лет.
86. Секст Невий, сын Секста, из города Парма, 105 лет.
87. Луций Элий Дорофей, отпущенник Луция, из города Бонония, 106 лет.
88. Гай Помпузий Монциан, сын Публия, 107 лет.
89. Полла Доната, дочь Секста, из города Бонония, 110 лет.
90. Мунанция Прокула, дочь Луция, из города Регий, 110 лет.

От 110 до 120 лет

91. Тит Пуррений Тут, сын Луция, из города Корнелия, 111 лет.
92. Луций Антистий Сотерих, отпущенник Луция, из города Равенна, 113 лет.
93. Луций, [сын] Петра, из города Корнелия, 114 лет.
94. Юлия Модестина, из города Корсиоли <...>
95. <...> отпущенница центуриона <...> проживающая в наши дни в городе Брикселл, 120 лет.
<Часть текста отсутствует. >

От 130 до 140 лет

96. Луций Теренций, сын Марка, из города Бонония, 135 лет.
97. Фавст, императорский раб, из Сабинии, в претории на Палатине, 136 лет. Я своими глазами видел этого человека, когда его показывали императору Адриану.
98. Арганфоний, царь Тартесса, как сообщают Геродот (I, 163; 165) и поэт Анакреонт, прожил 150 лет.
99. Эритрейская Сивилла прожила 1000 лет, как сама она пророчествует в следующем оракуле:

Отчего же, оплакивая других,
Я пророчествую, подвергаясь собственной тяжелой участи,
Страдая от невыносимого овода, который меня жалит?
Теперь, в десятый срок моей жизни, вступив в пору
печальной старости,
Пребываю среди смертных, предсказывая невероятное и
предвидя
В видениях тяготы человеческого рода.
И вот теперь знаменитый сын Лето,
Разгневавшись на мои дивинации, с разбитым сердцем,
преисполненным страдания, освободит мою душу,
заключенную в дряхлом теле,
Пронзив стрелой мою плоть.
Воспарившая и подхваченная ветром душа моя
Будет слать смертным вытканные загадками знамения,
А мои непогребенные останки будут пребывать на
материнской земле,
Ведь ни один из смертных не соорудит над ними
могильного холма
И не упокоит моего тела.
Кровь моя, окропив землю, со временем иссохнет,
А на том месте вырастет сочная трава, которая,
Попав с пастбища в баранью печень, укажет в дивинации
волю богов.
Когда же птицы небесные вкусят моей плоти
Они также станут пророчествовать смертным.

В этом оракуле она говорит, что прожила среди смертных десять жизненных сроков и что после того, как она расстанется с жизнью, ее душа вознесется и начнет посылать знамения. Останки же ее незахороненного тела будут съедены птицами, которые обретут способность предсказывать будущее. После того как ее останки предадут земле и выросшую на том месте траву сожрут пасущиеся стада овец, люди откроют искусство гадания по печени животных.
Сивилла в своем оракуле устанавливает для Столетних игр, названных римлянами Секулярными, жизненный срок в 110 лет. Если же чужеземцы и союзники римлян не будут придерживаться этих наставлений, но вести частые войны с Римом, то им Сивилла предрекла, что однажды эти
Столетние игры завершатся, а занятые в них латиняне будут подчинены. А оракул этот следующий:

Когда минует для людей наибольший срок жизни,
Завершив свой цикл в сто десять лет,
Запомни, римлянин, даже если ты и не знаком с этим
пророчеством,
Запомни следующее.
Принеси жертву бессмертным богам на поле посреди
вечно текущих вод
Тибра в самом его узком месте,
Когда ночь упадет на землю, а солнце скроется.
Принеси в жертву черную овцу и черных коз
Всем Мойрам
И возблагодари должным образом покровительницу
рожениц Илифию
Дарами.
В том же месте принеси в жертву Гее
Черную свинью с поросятами,
И пусть все светлые быки днем, а не ночью
Будут отведены к алтарю Зевса,
Ведь жертвы верховным богам приносятся при дневном свете.
Таким образом вы должны принести жертву.
И пусть сияющий храм Геры получит
от вас молодого бычка,
И пусть Аполлон-Феб,
который зовется также Гелиосом,
Сын Лето, получит равные жертвы.
И пусть в храмах бессмертных богов юноши и девушки
распевают Латинские песни [Пану?], и пусть за
пределами этих храмов танцуют девушки,
И пусть юноши, будущие мужи,
Остаются в стороне,
Но все должны иметь живых родителей.
Пусть женщины соединятся ярмом брака,
Пусть преклонят колени,
Пока длится праздник у алтаря Геры,
И молят богиню.
Пусть принесут очистительные жертвы мужчины и
женщины, особенно женщины,
И пусть принесет из дома все необходимое,
что приличествует для смертного,
Тот, кто предлагает первины из своей пищи для
Прославления духа и небесных богов,
И пусть все это хранят до жертвоприношения <...>
Жертвоприношение сердца <...>
И мужи и жены, сидя <...>
И пусть они будут готовы.
А в течение последующих дней и ночей пусть
Все соберутся у лож, устроенных в честь богов,
И пусть печаль перемешается со смехом.
Запомни и держи в уме все эти наставления,
И вся Италийская земля, и вся земля латинян всегда будут
Носить ярмо на своей шее под твоей властью.

Флегонт из Тралл, отпущенник императора, книги "Об удивительном" и "О долгожителях".


Олимпиады

Перевод "Олимпиад" выполнен по изданию: Die Fragmente der griechschen Historiker. - Hrsg. v. F. Jacoby. Berlin-Leiden, 1923-1958 (FGH 257 F 1; F 12).

Фрагмент 1
Учреждение Олимпийских игр

Флегонт, отпущенник императора Адриана, об Олимпийских играх.
Я полагаю, мне следует объяснить, как были основаны Олимпийские игры. А было это так: после Писоса, Пелопа и Геракла - первых, кто установил эти священные игры и соревнования в Олимпии - жители Пелопоннеса перестали воздавать божеские почести, а именно на период 27 Олимпиад, от Ифита до элейца Кореба.[1] И после того как они отказались от этого состязания, возникли беспорядки на Пелопоннесе.
Лакедемонянин Ликург, сын Пританея, сына Эврипонта, сына Соя, сына Прокла, сына Аристодема, сына Аристомаха, сына Клеодея, сына Гилла, сына Геракла и Деяниры; а также Ифит, сын Гемона или, как передают другие, сын Праксанида, один из потомков Геракла и Элиды, и, кроме них, Клеосфен, сын Клеоника из Писы, пожелав восстановить всеобщие перемирие и согласие меж людьми, решили вновь устроить празднества в Олимпии согласно древним обычаям и провести олимпийские состязания с обнаженными участниками.
В Дельфы были направлены послы вопросить, утвердит ли оракул проведение этого празднества, и божество повелело им установить священное перемирие во всех тех городах, которые захотят принять участие в состязаниях. После того как разослали ответ божества, был записан диск для "элланодиков",[2] где говорилось о том, что проводить Олимпийские игры должны они. Когда пелопоннесцы не согласились со всем этим и отказались от участия в состязаниях, их поразили болезни и жестокий неурожай. Поэтому они послали Ликурга и его людей испросить божество, как избавиться от этих бедствий. Пифия дала следующее предсказание:

О, славные жители земли Пелопа,
Посланцы и достойнейшие из людей,
Внемлите оракулу бога, от имени которого я пророчествую.
Зевс прогневался на вас за нарушенный обряд.
Вы не почтили Олимпийские игры Зевса, владыки мира.
Писос первым учредил божественную волю,
Вслед за ним Пелоп, переправившись в землю эллинов,
Учредил в Олимпии праздник и состязания
В честь поверженного Эномая,
А третьим был сын Амфитриона Геракл,
Который восстановил празднество и состязания в честь
Пелопа, сына Тантала,
Своего погибшего дяди с материнской стороны.
И от этого-то старинного обычая вы отказались,
нарушив обряд.
Разгневавшись,
Он наслал на вас ужасный голод и болезни,
От которых вы избавитесь, лишь возродив священные игры.

Выслушав это, они передали все пелопоннесцам. Однако пелопоннесцы не поверили оракулу и всеобщим решением отослали их обратно, чтобы снова вопросить божество. Пифия изрекла следующее:

О, жители Пелопоннеса! Идите и принесите жертвы на алтари,
И исполните все, что велят прорицатели-жрецы.

Получив этот оракул, пелопоннесцы не стали препятствовать тому, чтобы элейцы учредили олимпийское празднество, объявив его общеэллинским по всем греческим полисам. После этого элейцы, стремясь прийти на помощь лакедемонянам, когда те осадили Гелу, отправили в Дельфы посольство вопросить оракул. Пифия изрекла следующее: "Правители Элиды! Блюдите благозаконность и свою землю, прекратите вражду и призывайте эллинов к перемирию каждые четыре года". Получив этот ответ, они прекратили войну и занялись учреждением Олимпийских игр.

Венки для победителей

На первых пяти Олимпиадах никто не был увенчан. Но накануне шестой Олимпиады решили вопросить оракул, следует ли увенчивать победителей, и послали царя Ифита к святилищу. Божество изрекло следующее:

Ифит, не возлагай на победителя [шерстяного плаща?] от овцы,
Но даруй ветви дикой оливы,
Оплетенные тончайшей нитью.

Итак, они пришли в Олимпию, где в священной роще было много оливковых деревьев, нашли окутанную паутиной оливу и обнесли ее оградой. Венки для победителей брали с этого дерева. Первым увенчали Деикла из Мессе-ны, который в восьмую Олимпиаду победил в простом беге на стадий.[3]

Фрагмент 12
Список победителей 177-й Олимпиады

Гекатемн Милетский стал трижды победителем: в простом беге на стадий, в двойном беге[4] и в беге в доспехах.
Гипсикл Сикионский: дальний бег. Гай из Рима: дальний бег.
Аристоминид, родом из Коса: пентатл.[5]
Исодор Александрийский: борьба, не был выброшен из круга.
Атиан, сын Гиппократа, сына Адрамиттиона: кулачный бой.
Сфодрий Сикионский: панкратий.[6]
Сосиген, родом из [Малой] Азии: детский бег на стадий.
Аполлофан из Кипариссай: детская борьба.
Сотерих из Элиды: детский панкратий.
Калант из Элиды: детский панкратий.
Гекатомн Милетский: бег в доспехах. Он стал трижды победителем на той же самой Олимпиаде: в простом беге на стадий, в двойном беге и в беге в доспехах.
Возничий Аристолох из Элиды: состязание на колесницах, запряженных четверкой коней.
Возничий Гегемон из Элиды: состязание одиночных колесниц.
Возничий Гелланик из Элиды: состязание на колесницах, запряженных парой коней.
Тот же возничий: состязание на колесницах, запряженных четверкой жеребцов.
Возничий Клетий из Элиды: состязание на колесницах, запряженных парой жеребцов.
Возничий Каллипп из Элиды: состязание одиночных колесниц, запряженных жеребцами.

События во время проведения Олимпиады

[Л. Лициний] Лукулл осадил Амис. Оставив Л. [Лициния] Мурену с двумя легионами, он направился к [городу] Кабире, где и провел зиму [72 г. до Р. Х.]. Он приказал [М. Фабию] Адриану возобновить военные действия против Митридата [IV Евпатора]. Тот повиновался и одержал победу. В Риме случилось землетрясение, и многие здания были разрушены. Много всякого произошло в эту Олимпиаду.
Спустя три года после Олимпиады [70 г. до Р. Х.] 910 тыс. римлян были внесены в цензовые списки. Фраат [III], прозванный Божественным, наследовал царю Парфии Синатруку после кончины последнего [70 г. до Р. Х.]. Патрон сменил Федра-эпикурейца.[7] В октябрьские иды того же года [т. е. 15 октября 70 г. до Р. Х.] родился поэт [Публий] Вергилий Марон.
Спустя четыре года [после Олимпиады][8] Тигран [II] и Митридат [VI Евпатор] собрали 40 тыс. пехоты и 30 тыс. конников и, выстроив их на италийский манер, начали войну против [Лициния] Лукулла. Лукулл вышел победителем. Вместе с Тиграном 5 тыс. воинов погибли и еще большее их число было взято в плен. [Вновь отстроенный] храм Юпитера Капитолийского освящен [Квинтом] Катулом. [Квинт Цецилий] Метелл[9] с тремя легионам начал на Крите войну [с пиратами], высадился на остров и после победы-над морскими разбойниками был провозглашен полководцем. Он осадил города Крита. Пират Афенодор нанес непоправимый урон работоторговле на Делосе и осквернил статуи богов. Гай [Валерий] Триарий восстановил то, что было разрушено, и укрепил [оборонительными сооружениями] Делос.


[1] Легендарный победитель Олимпийских игр в беге (Павс. VIII, 26. 3-4).

[2] Элланодики — третейские судьи, выбираемые по одному от каждой из фил элейцев (см.: Пиндар. Олимпийские песни. 3, ст. 12; Павс. V, 9. 4). О так называемом «диске Ифита» см.: Павс. V, 20. 1).

[3] Стадий — ок. 185 м.

[4] То есть туда и обратно.

[5] Пентатл — т. е. пятиборье: бег, прыжок, метание диска, метание копья и борьба.

[6] Панкратий — сочетание борьбы и кулачного боя.

[7] Греческий философ Федр (ок. 138-70 до Р. Х.) возглавлял эпикурейскую школу в Афинах. Дополнительные свидетельства о Патроне не сохранились.

[8] То есть в 69 г. до Р. Х.

[9] Квинт Цецилий Метелл Критский — один из консулов 69 г. до Р. Х.