Глава 1. Что написал Аполлодор и когда он писал?

В этой главе представлен обзор научных дискуссий, касающихся Аполлодора Артемитского, вместе с моими собственными суждениями. Собственная работа Аполлодора, Парфика, утрачена. Поэтому современные оценки его сосредоточены на двух произведениях эпохи Августа. (Отрывок из Афинея (15.682) имеет исключительно ботанический интерес, зато указывается, что он из четвертой книги Парфики, а потому работа Аполлодора содержала по меньшей мере четыре книги). Первая работа — «География Страбона», в которой сохранены названные фрагменты работы Аполлодора. Кроме того, География почти наверняка содержит дополнительную информацию, полученную от Аполлодора, в тех разделах, где он не назван по имени.
Вторая работа — "Филиппова история" Помпея Трога, «единственная всемирная история, написанная на латыни язычником». Кажется, что в «Истории Филиппа» содержится информация, полученная от Аполлодора. Однако полная версия истории Трога потеряна, что усложняет проблему. Два сохранившихся источника дают нам некоторое представление об оригинальной работе Трога. Первый — это так называемые «прологи», составленные неизвестным автором, которые состоят из чрезвычайно кратких резюме 42 глав первоначальной Филипповой истории. Второй источник — это работа «Эпитома Трога», составленная Юстином около 200 г. Не уверен, сколько материала Трога сохранено Юстином. По оценкам современных ученых эпитома заключает 10-20% длины Трогова оригинала.
Любой, кто вступает в контакт с работой Юстина, должен иметь дело с вопросом о его надежности или, точнее, о его отсутствии надежности. Юстин обычно получает критическое "избиение" от современных ученых. Так, Ричард Биллоуз пишет: «Юстин был писателем, чья непоследовательность зашла настолько далеко, что он даже не смог скопировать информацию, верно приводимую Трогом, и у него, конечно же, не было поползновений заключать, что было правдой или ложью в Троге, о надёжности которого мы больше не можем судить». Биллоуз считает, что Юстин — «неуклюжий халтурщик, который не заслуживает того, чтобы его называли историком». Однако Дж. М. Алонсо–Нуньес предлагает более сдержанную оценку. Он признает, что Юстин совершал ошибки, особенно в отношении событий к востоку от Евфрата в эллинистический век. Алонсо–Нуньес частично оправдывает Юстина, учитывая трудности, которые он должен испытать, составляя Эпитому: «Следует иметь в виду, что классические рукописи часто нелегко читать или из–за повреждений, или вследствие трудностей при наличии исторических эпизодов, малоизвестных читателям в Греции и Риме».
Есть еще одна проблема, с которой сталкивается любой, кто имеет дело с фрагментарными источниками: поиск первоисточника (Quellenforschung). В предыдущем исследовании об Аполодоре я столкнулся с рядом запутанных теорий, некоторые из которых, похоже, основаны на относительно мелких свидетельствах. Я, следовательно, ценю замечание Биллоуза, что «слишком много исследователей демонстрируют плачевное нежелание использовать Бритву Оккама, что, несомненно, устранило бы некоторые из более сложных теорий ученых, пытающихся установить связь между выжившими вторичными и потерянными первичными источниками». В более общем смысле, мой подход к Quellenforschung (который влияет на то, как я подхожу к вопросам, представленным ниже) также параллелен принадлежащему Биллоузу, который говорит следующее: "Короче говоря, мое отношение к Quellenforschung имеет тенденцию быть консервативным и скептичным: консервативным в том, что я предпочитаю простое и прямое решение проблемы, а не сложное; скептичным в том, что я сомневаюсь в современных теориях, которые не основаны на достаточно четких и однозначных указаниях в источниках».

Аполлодор и "источник Трога"

Страбон прямо цитирует Аполлодора в качестве источника материала по Парфии и Бактрии. Однако в сохранившемся материале Трога (пролог Трога и воплощение Юстина) нет никаких указаний на источники, используемые для разделов о Парфии и Бактрии. Может ли Аполлодор быть источником для Трога, а также для Страбона? В. Тарн так не считал. Он считал, что, хотя Страбон списывалу Аполлодора, Трог опирался на неизвестного историка, которого Тарн назвал «источником Трога». Тарн основывал это убеждение на рассмотрении пассажей Страбона и прологе к 41‑й книге Трога, в которых описывается кочевое низвержение греко–бактрийского царства ок. 130 до н. э. (Фактически в пассаже Страбона, процитированном Тарном, Страбон не засвечивает Аполлодора, но Тарн считал, что альтернативы Аполлодору в качестве источника нет. Вот эти пассажи:

Strabo 11.8.2 Но самые известные из кочевников — это те, кто отнял у греков Бактриану, я имею в виду асиев, пасианов, тохаров и сакаравлов, которые первоначально происходили из страны с другой стороны реки Яксарт, рядом с областью саков и согдианов, занятой саками.

Trogus–Prologue, Book 41. В сорок первой книге содержится история Парфии и Бактрии. Как в Парфии была создана держава царем Арсаком, а в Бактрии — царем Диодотом. Затем как в царствование [Диодота] Бактрию и Согдиану захватили скифские племена сарауков и азианов.

 

Тарн отмечает, что Страбон называет четыре племени, которые вторглись в Бактрию, а Трог упоминает только два. Кроме того, что касается названий племен, Страбон и Трог представляют их в разных формах: сакаравлы/асии у Страбона, сарауки/ азианы у Трога. Тарн, следовательно, утверждает, что это расхождение в названиях форм показывает, что Страбон и Трог должны были брать из разных источников: Страбон из Аполлодора, Трог (конечно) из «источника Трога». О последнем источнике Тарн пишет:
"Несомненно, он не тождествен Аполлодору; у них двоих различные сообщения о завоевании кочевниками Бактрии, и в то время как Аполлодор называл некоторых кочевых людей субстанциальной формой Asii, наш историк использовал (иранскую) адъективную форму Asiani».
Теперь по сути неправдоподобно постулировать существование двух греко–парфянских историков, живущих примерно в одно и то же время и записывающих многие из тех же событий. Как утверждает сам Тарн, это «звуковой канон исторического метода в борьбе с древней историей, что источники не должны умножаться сверх необходимости» (хотя он не применяет это правило к источнику Аполлодора/Трога). Тогда возникает вопрос: имеет ли вариация в иранских грамматических формах, приведенная Тарном, столь большой вес, что требуется принять двух историков?
Собственно обсуждение Тарном названия племени Τοχαροι проливает некоторый свет на этот вопрос. Τοχαροι ​​появляются в пассаже Страбона выше. Τοχαροι не появляются в сопроводительном прологе Трога, но появляются в последующем прологе (к книге Трога 42), а также в эпитоме Юстина (42.2). Тарн полагает, что форма Страбона Τοχαροι происходит из Аполлодора. Что касается Трога, то различные рукописи Трогова пролога для книги 42 дают следующие формы: Thocarorum, Thodarorum, Thoclarorum, Toclarorum. Поскольку все, кроме последней из этих форм, имеют начальный аспират, Тарн допускает возможность того, что изначальная форма, используемая источником Трога, начиналась с «Th-», то есть «аспират появился в первом слоге, а не во втором» (как в Τοχαροι). Но затем возникает сложность: у Птолемея есть непридыхательная форма Takopaioi. Теперь Тарн полагает, что Птолемей привлек источник Трога для своих материалов по Средней Азии, поэтому он должен принять компенсирующую возможность, что источник Трога мог использовать «некоторую непридыхательную форму». Тарн затем рассматривает, могут ли явления метатезиса и смещения аспирата в эллинистическом греческом языке объяснять непридыхательную форму, использованную Птолемеем. Но он оказывается не в состоянии ответить на этот вопрос окончательно и, по сути, разводит руками, предлагая еще одну возможность о Tochari:
"Это может означать, что члены самой орды произносили свое имя по–разному, и если это так, то одна возможность (есть, вероятно, другие) была бы та, что в языке Tochari мы имеем дело с умирающим аспиратом, так как звук sh классическом греческом умер … "
Рассмотрение этого обсуждения о Tochari заставляет меня глядеть на эту проблему племенных имен как слишком скользкую, чтобы основываться на быстрых выводах. Слишком много возможных объяснений для каждой вариантной именной формы, и нет твердого способа судить между ними (возможно, что филологи могут не согласиться, конечно). Помимо вопросов о метатезисе и движущихся аспиратах и гипотетически умирающих аспиратов в неизвестных языках кочевников, другие факторы делают проблему еще более запутанной. Даже если первоначально иранское имя было точно транслитерировано на греческое, рассмотрим, что произошло после этого в случае с Трогом: название перешло в латинский язык, а затем стало частью эпитомы, составленной «неумехой» Юстином (как его называет Биллоуз). И в процессе копирования рукописей на каждом этапе было много возможностей для искажения.
Великим противником Тарна в отношении источника Трога был Франц Альтхайм, который утверждал, что Аполлодор был источником и для Страбона, и для Трога. Что касается племенного имени, которое Страбон приводит как Sakarauloi, то Альтхайм и Штиль видят в варианте формы в прологе Трога результат порчи. Отсюда, согласно Альтхайму, племенное имя появляется в прологе Трога в двух разных формах: Saraucae в прологе к книге 41, Sarducarum в прологе к книге 42.
Затем Альтхайм опирается на нумизматические свидетельства (монеты с надписью ΣΑΚΑΒΡΟΥ и ΣΑΚΑΡΟΥ), и приходит к выводу, что первоначальный вариант названия должен был быть тот, который появляется в "Макробиях" псевдо-Лукиана: Sakaraukai (Ближайший вариант - Sacaruacae, используемый поздним античным историком Орозием). За исключением этой особой формы, говорит Альтхайм, ничего нельзя почерпнуть из других вариантов имени, поскольку все они испорчены.
Что касается имени Asiani, то как упоминалось ранее, Тарн видит в Asiani в прологе к книге 41 иранскую адъективную форму «Asioi». Но Альтхайм дает альтернативное объяснение: Asiani — это «дальнейшее развитие» (Weiterbildung) первоначального названия Asiоi. Альтхайм также считает, что между Аполлодором и Трогом была промежуточная стадия, во время которой Asiоi превратились в Asiani. Трог, говорит он, вероятно, не использовал Аполлодора напрямую, а скорее через посредника, вероятно, Тимагена из Александрии (тогда как Страбон взял своих Asioi непосредственно из Аполлодора. Следовательно, Альтхайм объясняет расхождение в названиях племен, которые привели Тарна к вере в "источник Трога": они являются результатом текстовой порчи или более поздних изменений в формах иранских имен, представленных на греческом языке. Здесь результаты, говорит Альтхайм, «которые неизбежно должны происходить с многократно нарушаемой передачей». Здесь я должен согласиться с Альтхаймом против Тарна — просто нет достаточных свидетельств, чтобы поддержать концепцию "источника Трога". Тарн был провидцем, но иногда его видения брали верх над ним.
Два других ученых, которые недавно изучили этот вопрос, также на стороне Альтхайма. Бернард ван Викевоорт Кроммелин утверждает следующее: «Следовать гипотезе Тарна об «источнике Трога» можно только неохотно, поскольку характеристики предполагаемого источника остаются неясными». Джон Р. Гардинер–Гарден утверждает, что Тарново разделение на Аполлодора и "источник Трога" «неубедительно», и попутно одобряет точку зрения Альтхайма, что Трог мог видеть материал Аполлодора только через посредника, возможно, Тимагена, тогда как Страбон, возможно, использовал изначальную работу Аполлодора.

Параллели

Дж. М. Алонсо–Нуньес приводит параллели между Страбоном и Трогом/Юстином, поддерживая утверждение Альтхайма, что Аполлодор стоит за обоими. Его первая параллель возвращает нас к падению греко–бактрийского царства ок. 130 до н. э. Он утверждает, что последний раздел (на самом деле, предпоследний раздел) пролога к 41‑й книге Помпея Трог имеет параллель у Страбона 11.8.2. Очень вероятно, что общим источником как для Страбона, так и для Помпея Трога, был Аполлодор из Артемиты, историк парфян, писавший по–гречески.
Хотя Тарн рассматривает эти отрывки как указывающие на два разных источника, Алонсо–Нуньес считает, что они указывают на общий источник.

Strabo 11.8.2 Наиболее известны из кочевников те, которые отняли у эллинов Бактриану, именно асии, пасианы, тохары, сакаравлы, вышедшие с того берега Яксарта, около саков и согдианов; берегом этим владели саки.

Trogus–Prologue, Book 41. В бактрийских делах правление было основано царем Диодотом: в его господство Бактрия и Согдиана были заняты скифскими племенами, сарауками и азианами.

 

Гардинер–Гарден соглашается здесь с Алонсо–Нуньесом: «… сходство между рассказами Страбона и Юстина о вторжении в Бактрию достаточно сильно, чтобы оправдать идентифицирование обоих сообщений как переработку одного и того же аполлодоровского оригинала. Однако пролог Трога содержит фактическую ошибку: вторжение кочевников в Бактрию произошло примерно через столетие после Диодота, а не «во время его царствования»). Сейчас (пока Бактрия является предметом обсуждения) самое время обсудить один «непараллельный» вариант между Страбоном и Юстином. Здесь необходимо провести различие между прологом 41‑й книге и эпитомой Юстина. Пролог, как показано выше, говорит о двух кочевых племенах, напавших на Бактрию (в отличие от четырех у Страбона). Юстин 41.6.3, напротив, говорит о судьбе Бактрии:
"Бактрийцы, со своей стороны, были втянуты в различные конфликты и лишились не только своей державы, но и свободы. Измученные войнами с согдийцами, арахосиями, дранками, ареями и индийцами, они, наконец, попали, фактически в состоянии истощения, под власть парфян, более слабого народа, чем они сами".
Это последнее слово Юстина по вопросу о Бактрии — он никогда не возвращается к этой теме снова. Ясно, что это не завоевание Бактрии ок. 130, как описано Страбоном и Троговым прологом. Тарн полагает, что этот отрывок относится к более ранней, временной оккупации Бактрии парфянским царем Митридатом I (царствовал 171-138/137 гг. до н. э.). (О подробностях этого инцидента см. в главе «Селевкидско–парфянские войны I: Бактрия и Мидия"). После записи этого события Юстин, возможно, обратился к другим вопросам и забыл упомянуть о последнем кочевом завоевании Бактрии.
Тарн предлагает два свидетельства в поддержку этого сценария. Во–первых, есть парфянские монеты с надписью "царя Арсака" («Арсаки» — это имя парфянской правящей династии), но имитирующие монеты греко–бактрийского правителя Евкратида. Во–вторых, Птолемей упоминает бактрийский город Souragana Phrata — Фраат был сын и преемник Митридата I (хотя Тарн считает, что он еще не родился в это время, и это имя должно относиться к парфянскому правителю, поставленному Митридатом).
В противоположность этому Гардинер–Гарден пытается использовать более сложный метод согласования сообщения Юстина с рассказом Страбона и пролога Трога. Он сначала отмечает, что ранние парфяне, по–видимому, имели какой–то союз с племенем апасиаков (это племя упомянуто Страбоном, Полибием и Птолемеем), а затем утверждает, что некоторые ученые пытались идентифицировать апасиаков с племенем пасианов. Поскольку Страбон упоминает, что пасианы были одним из племен, которые захватили греко–бактрийское царство, тогда, возможно, парфяне использовали какую–то форму сюзеренитета над оккупированной кочевниками Бактрией. Я предпочитаю объяснение Тарна, его относительную простоту и тот факт, что он имеет некоторые (однако, мало) материальные свидетельства.
Вернемся к параллелям. Алонсо–Нуньес видит еще одну параллель между Страбоном и Юстином, относительно парфянского происхождения. Он утверждает: «Юстин 41.1.10 имеет параллель у Страбона 11.9.3, и поэтому мы можем предположить, что общим источником является Аполлодор из Артемиты». (Я добавил пассаж Юстина справа, думая, что он делает параллель яснее).

Strabo 11.9.3 Говорят, что апарнские даи были эмигрантами из области даев, что над озером Меотидой, которых называют ксандиями или париями. Но не общепринято, что даи являются частью скифов, которые живут около Меотиды.

(41.1.1) Сегодня парфяне правят Востоком, и мир как бы разделяется между ними и римлянами, но первоначально они были изгнанниками из Скифии …

(41.1.10) Изгнанные из Скифии вследствие внутренних распрей, они скрытно поселились в пустынях, граничащих с Гирканией, дахами, ареями, спарнами и маргианами.

 

И Страбон, и Юстин упоминают даев/дахов. Дахи были «конфедерацией» скифских племен, обитающих в регионе к востоку от Каспийского моря. И Арриан, и Курций Руф ссылаются на дахов, служивих в армиях Дария III; после его поражения Александр Великий включил контингент дахов в свою собственную конницу. Именно подгруппа из числа дахов, парнов (или апарнов, спарнов) основала парфянскую империю. Сначала парны переехали в район древней ахеменидской сатрапии Парфии; этот регион стал их первым державным местом, и, следовательно, парны приобрели имя «парфян».
Вышеупомянутое заявление Страбона более точно, даже в своей неопределенности. Он заявляет, что «апарнские даи» были частью большей группировки даев, но также сообщает о конфликте среди авторов о месте жительства этого более крупного образования. Заявление Юстина запутано до неузнаваемости, словно он не полностью понял материал, который сокращал. Он утверждает, что парфяне обосновались на бесплодной территории, ограниченной регионом (Гиркания) и обиталищами четырех племен (одна из которых, «спарны», по–видимому, относится к самим прото–парфянам). Тем не менее есть еще несколько точек схожести: присутствие дахов в обоих пассажах, а также представление о том, что парфяне/парны отпали от какой–то более крупной племенной группировки. Я считаю, что решение Алонсо–Нуньеса об общем происхождении из Аполлодора оправдано, особенно если учесть, что Юстин видел Аполлодора из вторых рук (т. е. через Трога), а также писал примерно через три столетия после времени Аполлодора, что помогает объяснить его путаницу в информации, с которой он работал.
Алонсо–Нуньес также видит параллель в текстах Страбона и Юстина, касающихся отделения Бактрии и Парфии от империи Селевкидов под руководством Диодота и Арсака соответственно. (Арсак I стал основателем парфянского государства, и его имя стало обозначать его правящую династию):

Strabo: (11.9.2) Но когда революции были предприняты странами, находящимися вне Тавра, из–за того, что цари Сирии и Мидии, владевшие этими странами, были заняты другими делами, те, кому было поручено управлять ими (я имею в виду Евтидема и его окружение) сперва вызвали восстание Бактрии и всех стран рядом с ней. И тогда Арсак, скиф, с некоторыми из даев (я имею в виду апарниев, как их называли, кочевников, которые жили вдоль Оха), вторгся в Парфию и завоевал ее. В начале же Арсак был слаб, постоянно находясь в состоянии войны с теми, кого он лишил территории, как он сам, так и его наследники, но позже они стали настолько сильными, всегда забирая соседнюю территорию посредством успеха в войне, что, наконец, зарекомендовали себя владыками всей страны внутри Евфрата. И они также взяли часть Бактрии, принудив скифов, а еще раньше Евкратида и его последователей уступить ее … (11.9.3) Говорят, что апарнские даи были эмигрантами из области даев, что над озером Mеотидой, которых называют ксандиями или париями. Но не общепринято, что даи являются частью скифов, которые живут около Меотиды. Во всяком случае, некоторые говорят, что Арсак происходил от скифов, тогда как другие говорят, что он был бактрийцем, и что, спасаясь от возрастающей силы Диодота и его последователей, он спровоцировал Бактрию на восстание.

Justin. 41.4.4-9 Они смогли восстать безнаказанно из–за пререканий двух царских братьев, Селевка и Антиоха, которые настолько стремились вырвать друг у друга царство, что пренебрегли подавлением восстания. В это же время Феодот, правитель тысячи бактрийских городов, также восстал и объявил себя царем. Население последовало его примеру и отпало от Македонии. В то же время там жил Арсак, человек неизвестного происхождения, но испытанного мужества. Он зарабатывал на жизнь разбоем и бандитизмом, и когда услышал о поражении Селевка от галлов в Азии, то, освободившись от страха перед царем, вошел в Парфию с шайкой грабителей. Здесь он победил парфянского губернатора Андрагора, казнил его и принял на себя руководство народом. Вскоре после этого он также захватил трон Гиркании, и, подкрепленный властью над двумя народами, стал собирать большую армию, опасаясь и Селевка, и Феодота, царя Бактрии. Смерть Феодота, однако, вскоре избавила его от страха, и он заключил договор с сыном покойного царя, тоже Феодотом. Вскоре после этого он сразился с царем Селевком, который явился подавить восстание, и вышел победителем ….

 

Здесь путаница с обеих сторон. Страбон приписывает «Евтидему и его окружению" отделение Бактрии от империи Селевкидов. Фактически Бактрия стала независимой де факто ок. 250 до н. э. при Диодоте I, которому наследовал его сын, Диодот II. Евтидем сверг младшего Диодота ок. 225 до н. э. и забрал царство. Гардинер–Гарден, однако, пытается спасти сообщение Страбона: под окружением Евтидема он подразумевает, что «Евтидем был не единственным вождем восстания в Бактрии». Затем он размышляет, что «Диодот и Евтидем оба были вовлечены в первоначальное восстание». Это, как и многое из Гардинер–Гардена, правдоподобное предположение, но все же догадка.
С другой стороны, Юстин ошибается со своим Феодотом, хотя это возможно, из–за порчи текста. Но пару вещей Юстин понял верно. Во–первых, его упоминание об Андрагоре как о селевкидском губернаторе, свергнутом Арсаком. Мы обладаем монетами с именем Андрагора, и он также упоминается в надписи из Гургана в Иране. Поэтому Алонсо–Нуньес приходит к выводу, что «вещественные свидетельства поддерживают повествование Юстина, насколько это возможно». Юстин также утверждает, что сын «Феодота», т. е. Диодот II заключил договор с Арсаком, что тоже похоже подтверждается нумизматическими данными. Холт изучил монеты Диодота и пришел к следующим выводам: Диодот I победил Арсака в 240‑е или 230‑е годы, после чего Арсак и его последователи покинули Бактрию и обосновались в сатрапии Парфии, выбрав ее как более легкую мишень для завоевания. Затем Диодот поместил изображение венка на своих монетах в ознаменование этой победы. Венок появлялся на ранних монетах Диодота II, но затем исчез. Холт считает, что его пропажа подтверждает заявление Юстина, что Диодот II заключил союз с Арсаком: «Этот пакт может объяснить решение царя Бактрии удалить с чеканки явное упоминание о поражении его нового союзника от его отца».
Пассажи Страбона и Юстина также показывают параллельные особенности, указывающие на общее происхождение от Аполлодора. Оба вначале отмечают, что внутренний конфликт в империи Селевкидов способствовал отделению Бактрии и Парфии, которое, кажется, относится к «Войне братьев» (около 241-235) между Селевком II и претендентом Антиохом Гиераксом. Оба отрывка также выражают неопределенность относительно происхождения Арсака. Страбон представляет касательно него две теории (он был либо скиф, либо бактриец), в то время как Юстин называет его «человеком с непонятным происхождением».
Помимо Алонсо–Нуньеса, Якоб Нойзнер также проводит параллели между пассажами Страбона и Юстина, упомянутыми выше:
"Следовательно, для Юстина как и для Страбона парфянское государство было создано в результате успешного вторжения кочевников во главе с темной фигурой Арсаком, чьи претензии на легитимность покоились на праве завоевания. Оба сохраняют последовательную череду событий, охватывающих, во–первых, бактрийское восстание против Селевка, во–вторых, успешное вторжение в Парфию и, в-третьих, восстание или войну против эллинистического сатрапа Бактрии, чье имя приводится по–разному как Диодот или Феодот".
Нойзнер в результате заключает, что и Страбон и Юстин "вероятно основывают свое сообщение на Аполлодоре, датируемом примерно 100 г. до н. э."
Изучив текст Юстина, Алонсо–Нуньес также выделил другие пассажи, которые, возможно, происходят от Аполлодора:
• Юстин 41.5.2-4 является описанием парфянской столицы Дара, «что указывает на личное наблюдение в источнике Трога — вероятно, Аполлодора из Артемиты».
• В Юстине 41.6.9 «упоминается о смерти Митридата I, которая имела место в 139 г. до н. э. Источником этой главы, вероятно, является Аполлодор из Артемиты».
• Относительно книги 42 Юстина: «Книга начинается (42.1.1) намеком на смерть Митридата I (около 139 г. до н. э.) и правопреемством его сына Фрааса II (ок. 139-129 гг. до н. э.). А затем описываются различные события его царствования (42.1.2-5). Весьма вероятно, что источник Аполлодор из Артемиты"
• Также в книге 42: «В следующей главе (42.2) рассказано (42.2.1) о воцарении Артабана I (128-124) и его смерти (42,2,2), которому, в свою очередь, наследовал Митридат II (ок. 124-88). Последний сражался против скифов и армян (42.2.3-6). Эта информация должна быть отнесена к Аполлодору из Артемиты.
Я согласен с Алонсо–Нуньесом в том, что Аполлодор является вероятным источником парфянской информации в Страбоне и Троге/Юстине. Посидоний кажется наиболее вероятным альтернативным кандидатом, по крайней мере, для некоторой информации Страбона и Трога. Что касается дел восточнее Евфрата, то Страбон цитирует Посидония дважды: один раз говоря о "совете парфян" (11.9.3), и один раз о природном явлении — "источнике нафты" в Вавилонии (16.1.5). Но я думаю, что Аполлодор как житель Парфянской империи, имеет преимущество над Посидонием (более подробно о Посидонии см. главу «Селевкидо–Парфянские войны II: селевкидские сумерки").

Terminus ante quem?

Когда писал Аполлодор? Тарн утверждает:
"Его дата должна падать между завоеванием Бактрии, ок. 130 до н. э., и смертью Митридата II Парфянского в 87 году до н. э. Последняя дата определена из того, что классические авторы, которых мы теперь имеем, не знают практически ничего о Парфии между Митридатом II (вплоть до царствования которого у них были греческие историки Востока) и завершением повторной консолидации империи Фраатом III в 66 г. до н. э., в чье царствование был установлен контакт с Римом, и парфянская история бежит с тех пор по римским каналам. Парфянский царь Синатрук (77-70 гг. до н. э.) действительно только упоминается с римской стороны, когда он вступил в контакт с Римом, но иначе этот период состоит из белых пятен, и только в наше время голые имена забытых царей, заполнивших его, были восстановлены из клинописных документов. Нет обоснованных причин сомневаться, что Аполлодор жил в период царствования Митридата II, где–то около 100 г. до н. э., когда существовал обзор парфянской империи, сделанный, конечно, греками. Поскольку две из названных цитат Страбона из Аполлодора имеют дело с расстояниями, понятно, тчто он сам имел какое–то отношение к обзору".
Об источнике Трога Тарн пишет: «Что касается Парфии, то его История протекала от самого начала до смерти Митридата II в 87 г. до н. э., ибо панегирик этому монарху, эпитомизированный Юстином, должно быть, исходил от него и был формальным заключением его книги … Дальше 87 до н. э. его история не могла подолжиться по причинам, приведенным по случае Аполлодора". Здесь Тарн непреднамеренно представляет другое свидетельство того, что источник Аполлодора и Трога должен быть одним и тем же, так как шансы сильно возражают против существования двух греко–парфянских историков, рассматривающих один и тот же предмет.
Я согласен с доводом Тарна, что работа Аполлодора, должно быть, прервалась после смерти Митридата II (которая произошла в ноябре 91 года до н. э., согласно последним изучениям клинописных табличек. Факт, что западные источники находятся в потемках о события в Парфии после 91 года до н. э., представляется мне решающим. Как отмечает Тарн, современные историки считают период 91-57 гг. (когда римские историки начали следить за парфянскими делами) «темным веком», который может быть реконструирован только с помощью нумизматических и клинописные свидетельств.
Алонсо–Нуньес также считает, что смерть Митридата II представляет собой terminus ante quem для работы Аполлодора. Он считает, что парфянские разделы у Юстина подтверждают эту точку зрения. После окончания правления Митридата II Юстин пускается в экскурс об Армении и не возвращается к парфянским делам до Митридата III (ок. 57-55), которого Юстин смешивается с Митридатм II. Так "эпитоматр перепрыгнул через царствования Готарза I (ок. 90‑х гг. — ок. 80), Орода I (ок. 80-78), Синатрука (ок. 77-70) и Фраата III (ок. 70-58), т. е. ок. 90 - 58 до н. э. Первые контакты между Парфией и Римом вообще не упоминаются".
Факт, что рассказ Юстина о Парфии запутался после смерти Митридата II, подразумевает, что Аполлодор (конечный источник Юстина через Трога) прервался в этом пункте. Этот вывод подкрепляется прологом к 42‑й книге Трога. Пролог утверждает, что Митридат II вел войну против армян, затем упоминается, что Трог сделал отступление, в котором обсудил армянские дела. После Митридата II в прологе не упоминается о каких–либо других парфянских царях до Орода, который принял власть в 58 до н. э. О времени между Митридатом и Ородом пролог предлагает только неопределенное заявление о том, что в Парфии было «преемство нескольких разных царей», подразумевая, что у Трога не было подробных источников за этот период.
Наиболее радикальным отходом от вышеупомянутой точки зрения является позиция Валерия Никонорова, который считает, что Аполлодор еще писал после битвы при Каррах (53 до н. э.). Он приходит к этому выводу, рассматривая параллельные отрывки о регионе Маргиана в Центральной Азии. Первый отрывок из Страбон 11.10. Страбон не называет прямо Аполлодора источником этого отрывка, но Никоноров считает, что информация поступает от последнего. (Это далеко не однозначно, однако, поскольку сильным альтернативным кандидатом является Демодам из Милета, писатель другого потерянного произведения, который, как известно, выступал в регионе Маргиана в качестве стратега Селевка I и Антиоха I). Второй отрывок — из «Естественной Истории» Плиния Старшего 6.46-47, который, по мнению Никонорова, был также извлечен из Аполлодора.

Strabo 11.10.1-2: Ария и Маргиана — самые могущественные страны в этой части Азии; частью они окружены горами, частью же их поселения находятся на равнинах. В горах живут какие–то «обитатели палаток»; по равнинам текут орошающие их реки — Арий и Марг. Похожа на эту страну и Маргиана, но равнина окружена пустынями. Изумленный плодородием равнины, Антиох Сотер велел обвести ее стеной 1500 стадий в окружности и основал город Антиохию. Эта страна богата виноградом. Расказывают даже, что здесь нередко попадаются корни лозы, которые у основания могут охватить только двое людей, а виноградные гроздья в 2 локтя.

Pliny, 6,46-47: Затем область Маргиана, знаменитая своим климатом, единственная из тех мест, где поспевает виноград. Она со всех сторон окружена горами и имеет 187000 шагов в окружности; подступ к ней затруднен песчаными пустынями протяжением в 120000 шагов. Она находится против Парфии. В ней Александр основал город Александрию, которую разрушили варвары; но Антиох, сын Селевка, перенес ее на то место, по которому течет река Марг, отведенная в озеро Зота. Он назвал ее по своему желанию Антиохией. Размеры города равны 70 стадиям. В это место были приведены Ородом римляне, взятые в плен при поражении Красса.

 

Далее Никоноров приводит отрывки из Гая Юлия Солина (3 или 4 вв. н. э. и Марциана Капеллы (5 в.), которые в значительной степени следуют Плинию (хотя Марциан Капелла не упоминает римских пленных). Но потом, основываясь на этих отрывках, Никоноров делает шаткое заключение. Он пытается восстановить то, что, по его мнению, является первоначальным описанием Аполлодором Маргианы, путем смешивания вместе Страбона, Плиния, Солина и Марциана Капеллы. В этом восстановленном отрывке последнее предложение гласит: «Парфянский царь Ород II после победы над армией Красса при Каррах (в 53 г. до н. э.) поселил римских пленных в Маргиане". На основании этой реконструкции он приходит к выводу, что Аполлодор, должно быть, знал о Каррах, и поэтому «из этого следует, что 53 год до н. э., дата римской катастрофы, является terminus ad quem».
Но есть большая проблема с тезисом Никонорова. Информация о римских пленных в Маргиане не появляется у Страбона, источнике, ближайшем к Аполлодору и по языку и по времени (terminus ante quem для работы Страбона — 25 н. э., для Плиния — 77 н. э.). Кроме того, Страбон — единственный автор, который в своем тексте прямо цитирует Аполлодора Артемитского как источник (хотя в указателе на книгу 6 Плиний упоминает «Аполлодора», без указания какого именно). Во всяком случае, это означает, что первоначальный текст Аполлодора не упоминал римских пленных, и что Плиний (и за ним Солин) взял этот факт из какого–то другого источника, возможно, римского, описывающего возвращение парфянами пленных и захваченных римских знамен Августу в 20 г. до н. э.
Никоноров также непреднамеренно усиливает аргумент, что Плиний, Солин и Марциан Капелла использовали источник, отличный от Аполлодора. Он заявляет, что "при внимательном рассмотрении приведенных выдержек можно обнаружить некоторые очевидные расхождения. Итак, Страбон сообщает, что царь Селевкидов Антиох I приказал обвести оазис в Маргиане стеной длиной в 1500 стадий, а Плиний, Солин и Марциан Капелла приводят цифру, аналогичную длине гор, окружающих регион; более того, они ничего не говорят о возведении стены. Далее, Страбон говорит только об основании в Маргиане тем же правителем (т. е. Антиохом I) города, названного в честь него; однако, Плиний и другие сообщают нам, что Антиох только восстановил город, который ранее был основан Александром Великим, а затем уничтожен варварами".
Обратите внимание, что эти «расхождения» помещают Страбона с одной стороны и трех латинских писателей с другой. Кроме того, ясно, что отрывки в Солине и Марциане Капелле происходят из Плиния. Тем самым, если предположить, что Страбон обращался к Аполлодору, расхождения делают вероятным то, что Плиний (и за два других латинских автора) черпал в другом источнике — либо отдельно, либо в дополнение к Аполлодору. Упоминание Плиния об «озере Зота» (которое не появляется у Страбона) также подразумевает, что здесь при деле разные источники. Я не уверен в утверждении Никонорова, что Аполлодор писал до 53 до н. э.

Сакарауки и Псевдо–Лукиан

Гардинер–Гарден, подобно Никонорову, считает, что Аполлодор должен был продолжить писать после смерти Митридата II, но по гораздо более веским причинам. Он смотрит на последнее предложение в прологе к 42‑й книге Трога: Reges Tocharorum Asiani interitusque Saraucarum: «Об азианских царях тохаров и крахе сарауков». По Гардинеру–Гардену речь идет об уничтожении сарауков, по Тарну — об их гибели.
Пролог Трога (который, как полагают, происходит от Аполлодора) соприкасается тогда с другим произведением, "Макробиями" псевдо-Лукиана. Эта работа — эссе о долгожителях и причинах их смерти. Она дошла до нас в корпусе сочинений литератора 2‑го столетия н. э. Лукиана из Самосаты, но написана, вероятно, гораздо позже (возможно, около 215 н. э.) "Макробии" содержат следующее предложение: «Синатрук, царь Парфии, в возрасте уже 80 лет был восстановлен на троне скифами сакарауками и правил семь лет."
Из других источников известно, что Синатрук царствовал с 77 до 70 г. до н. э. Следовательно, сакарауки становятся связующим звеном между Аполлодором (через Трога) и Псевдо–Лукианом: если бы сакарауки были рядом, чтобы водворить Синатрука на парфянском троне в 77 году до н. э., их «гибель» должна была произойти после этого времени. Получается, если Аполлодор упоминает их «гибель», он, по–видимому, все еще писал после 77 года.
Один из способов избежать этого вывода — отрицать, что псевдо-Лукиан является надежным источником. Тарн так и поступает. Он пишет, что «сакаракуки в последний раз упоминаются как водворившие Синатрука на парфянский престол в 77 г. до н. э. (конечно, он полагает, что эта информация исходит из «источника Трога»), но затем он утверждает, что «едва ли Псевдо–Лукиан является здесь безупречным свидетельством». Поэтому он считает, что «гибель» сакарауков не может быть слишком удалена во времени от завоевания Бактрии ок. 130 до н. э. Следовательно, Тарн может по–прежнему полагать, что источник Трога прекратил писать со смертью Митридата II в 91 г. до н. э.
Однако, что, если псевдо-Лукиан является надежным источником? Он действительно приводит информацию, которая кажется сомнительной (или, во всяком случае, не характерной), когда он утверждает, что престарелый Софокл задохнулся виноградиной. Однако, в "Макробии" и довольно много верных сведений, в том числе точные указания, сколько прожили Гиерон II Сиракузский (Macrob. 10), Антигон I (Macrob., 11), Антигон II (там же), Птолемей I (Macrob. 12), Филетер (там же), Аттал II (там же); Масинисса Нумидийский (Macrob.17); софист Горгий (Macrob. 23).
Если принять псевдо-Лукиана как заслуживающего доверия источник, то есть три альтернативы:
(1) Трог взял "гибель" сакарауков не из Аполлодора, а скорее из более позднего источника. Следовательно, этот эпизод не проливает света на даты Аполлодора. Этого мнения придерживается Алонсо–Нуньес. Что касается книги 42 Трога (уцелевший пролог которой упоминает «гибель»), он заявляет, что «у Трога были другие осведомители, чем у Аполлодора Артемитского». У Алонсо–Нуньеса есть свой собственный сценарий конца сакарауков: он считает, что это произошло вскоре после 6 года н. э., позже любой возможной даты Аполлодора. Он приравнивает сакарауков к индо–скифам, которые свергли последние индо–греческие царства в Пенджабе, а затем упоминает надпись 6 г. н. э., которая, по его мнению, относится «к последним дням индо–скифов».
(2) Трог взял «гибель» сакарауков из Аполлодора. Однако это событие произошло раньше, чем случай с Синатруком в псевдо-Лукиане. И сакарауки испытали неудачу, а не "гибель". Поэтому псевдо-Лукиан не проливает свет на даты Аполлодора.
Так по Гардинеру–Гардену. С этой точки зрения неудача сакарауков может относиться к одному из следующих событий:
• Кочевое завоевание Бактрии происходило волнами. Сакарауки были первой волной, но затем были изгнаны второй волной (во главе с тохарами).
• Сакарауки занимали область Мерва между Парфией и Бактрией, но были изгнаны парфянским царем Митридатом II.
Однако Гардинер–Гарден в конечном итоге отвергает эту точку зрения в пользу следующей.
(3) Трог нарисовал «гибель» у Аполлодора, и это событие связано со случаем Синатрука в псевдо-Лукиане. Поэтому Аполлодор еще писал около 77 г. до н. э. Гардинер–Гарден обосновывает это как наиболее вероятный вывод, написав, что
«… ясно, что его (то есть Синатрука) воцарение, в котором были задействованы сакарауки, завершало период, когда по–видимому парфянского трона домогались Готарз и Ород, и ясно, что Синатрук правил до 70 г. до н. э., когда ему наследовал его сын Фраат III. "Уничтожение сарауков" могло быть задачей, которой Синатрук был занят во время своего отзыва или, возможно, было исполнено Синатруком, когда услуги кочевников перестали быть необходимыми».
Альтхайм и Штиль также склоняются к этой точке зрения, заявляя, что правление Синатрука является «возможной конечной точкой» для Аполлодора.
Никоноров также считает, что «гибель» в Троге происходит из Аполлодора. Но, сделав это предположение, он делает огромный скачок — возможно, даже более маловероятный, чем его вывод о том, что различные пассажи о Маргиане помещают Аполлодора после битвы при Каррах. Никоноров начинает с утверждения, что и Синатрук, и его сын Фраат III (царствовал около 70-57 гг. до н. э.) продолжали получать поддержку сакарауков. Он основывает это на нумизматических свидетельствах: монеты как для Синатрука, так и для Фраата II показывает, что они носят короны, украшенные иранскими кочевыми мотивами: бычий рог сбоку и ряды оленей вдоль гребня. Это правдоподобно, если не нерушимо — только мы не уверены, относятся ли кочевые атрибуты на монетах конкретно к сакараукам. Кроме того, эти монеты относятся к периоду, известному как парфянский темный век («темный» в связи с нехваткой источников). Поскольку почти все парфянские цари называли себя на своих монетах лишь тронным именем «Арсак», недостаток других источников делает приписывание монеты определенным правителям чрезвычайно сложным. Тем не менее, Дэвид Селлвуд, ведущий авторитет в парфянской нумизматике, присваивает монеты с рядами оленей не Синатруку, а Готарзу I (около 90 до н. э). Селлвуд думает, что монеты Синатрука (тетрадрахмы и драхмы) — это те, которые показывают символ лилии.
Возвратимся к Никонорову. Он вызывает бурную историю непокорных потомков Синатрука. Фраат был убит своими сыновьями Митридатом III и Ородом II; затем братья начали ссориться и, наконец, ок. 54 до н. э. Ород был побежден и убит Митридатом. До сих пор Никоноров находится на твердой почве: эти факты засвидетельствованы в западных источниках. Но потом Никоноров заходит в своих догадках слишком далеко:
«Согласно нумизматическим свидетельствам, Митридат был соправителем отца, и с самого начала своего конфликта с Ородом он, следовательно, являлся законным наследником престола. Если это так, то сакарауки были обязаны поддерживать Митридата как правопреемника, по их мнению, Синатруковой родословной. Правда, может быть другое решение: они могли бы выступить против обоих отцеубийц, желая отомстить за убитого Фраата III. Однако, независимо от альтернативы предлагаемого объяснения, конечный результат любого из этих действий был тот же самый: сакарауки были уничтожены. Поэтому их истребление следует поместить в период этой междоусобной войны, между ок. 57 и 54 до н. э.»
Тем самым Никоноров считает, что Аполлодор в середине 50‑х годов до нашей эры писал о «гибели» сакарауков. Далее, он утверждает, что его более раннее представление о том, что Аполлодор знал о Каррах (53 до н. э.), «теперь снабжено дополнительной и сильной поддержкой». Но, конечно, Никоноров не приводит никаких свидетельств для своего сценария относительно Орода II и «гибели»; это только гипотеза, и, следовательно, этот аргумент даже более шаток, чем его предыдущий вывод из отрывков о Маргиане. По моему мнению, Никоноров до сих пор не привел убедительного аргумента в пользу своего поздней датировки Аполлодора.
Изучение текста "Макробиев" еще больше ослабляет представление о том, что Аполлодор был источником информации о Синатруке. Во всяком случае, появляется Исидор Харакский, чтобы стать более сильным кандидатом на информацию в прологе Трога. Параграф в "Макробии", в котором упоминается Синатрук, также прямо цитирует Исидора дважды. Первый пример приписывает «Исидору, историку из Харакса» информацию об Артаксерксе, одном из пост–ахеменидских царей. Во втором случае псевдо-Лукиан цитирует Исидора с упоминанием о некоем Гоэсе, который был «царем несущей пряности Омании во время Исидора». Кроме того, три царя Харакены (т. е. родного царства Исидора) относятся к числу долго живущих людей, упомянутых в одном месте с Синатруком (наряду с Камнискиром Элимаидским, ошибочно названным царем Парфии).
Следовательно, № 3 является самой слабой альтернативой, и его можно отбросить, поскольку нет убедительных свидетельств в пользу того, что Аполлодор писал еще в конце Синатрука в 77 году до н. э. На мой взгляд, вариант № 1, в котором утверждается, что эпизод «гибели» сакарауков в Троге не был взят из Аполлодора — самый сильный на сегодняшний день, так как он обеспечивает простейшее объяснение «темного века» после смерти Митридата II. Вариант № 2 более шаткий, поскольку нет убедительных свидетельств того, что Митридат II вытеснил сакарауков из Мерва. Однако, для того, чтобы решить, когда писал Аполлодор, и № 1, и № 2 оба указывают, что работа Аполлодора не продолжалась после смерти Митридата II в 91 году до н. э.
В результате мои рабочие предположения об Аполлодоре Артемитском следующие: он был источником для парфянских и бактрийских материалов как в Страбоне, так и в Троге/Юстине (т. е. не существует отдельного «источника Трога»), и события, описанные в его «Парфике», заканчиваются ок. 91 год до н. э., в конце правления Митридата II.