Содержание
Отец метнувшего копье говорит, что погибший сам стал виновником собственного убийства: он в то время, когда копье летело, выбежал на путь его полета, так что справедливо[1] было бы его самого считать собственным убийцей. Итак, статус речи - перенесение обвинения, а не просьба о снисхождении, как некоторые полагали.
1. Конечно, теперь мне ясно, что сами несчастья и нужды заставляют и людей миролюбивых ввязываться[2] в судебные процессы, и людей спокойных - быть дерзкими, да и вообще говорить и поступать против своей природы. Ибо я, менее всего являясь и желая быть таким - разве что меня кто-нибудь сильно оклевещет, - самим этим несчастьем принужден теперь, вопреки своему нраву, защищаться по поводу дел, о которых мне трудно говорить с полным знанием. А еще тяжелее мое положение от того, что требуется объяснить эти дела вам. 2. Но я, вынуждаемый суровой необходимостью, и сам, прибегнув к вашему состраданию, о судьи, молю вас: если вам покажется, что я говорю более подробно, чем обычно принято, ввиду сказанного мной ранее не выслушивайте мою защитительную речь неблагосклонно[3] и не судите, руководствуясь мнением, а не истиной. Ведь мнение о содеянном - на стороне тех, кто умеет говорить, а истина - на стороне тех, кто поступает справедливо и благочестиво.
3. Воспитывая сына так, чтобы государство получило наибольшую пользу, я полагал, что нам обоим от этого будет какое-то благо; но то, что случилось со мной, сильно противоречит таким представлениям. Ведь отрок не по наглости или своеволию, а упражняясь в гимнасии со сверстниками в метании копья, бросил его, но никого не убил тем, чтó он совершил, - во всяком случае, если говорить по истине. Он против своей воли оказался под обвинением, хотя это тот, другой[4], виноват в собственной смерти. 4. Ведь если бы копье, вылетев за те пределы, в которых ему следовало двигаться, поразило мальчика, - вот тогда бы[5] нам[6] не приходилось говорить, что мы не убийцы. А тут мальчик сам выбежал на путь полета копья и подставил тело. Одному помешали[7] попасть в цель, а другой, подойдя под копье, был им пронзен и тем навлек на нас вину, которая нас не касается. 5. Мальчик бросился под удар, и несправедливо обвиняют юношу - ведь он не попал ни в кого из тех, кто находился далеко от цели. И этот мальчик, если бы стоял на месте, как вам ясно, не был бы убит. Но он по своей воле вышел на путь полета копья, и тем яснее обличается, что умер он по собственной ошибке: не был бы он убит, если бы стоял спокойно, а не бегал туда-сюда. 6. Поскольку обе стороны соглашаются, что убийство было неумышленным, еще яснее, что убийца может быть определен по факту ошибки: кто из двух ее совершил? Ведь те, кто собирается что-либо сделать, но при этом ошибается, тем самым вершат неумышленные дела. А вот те, кто добровольно что-либо делает или претерпевает, - те становятся причиной страданий[8]. 7. Итак, юноша ни против кого ничем не погрешил. Ведь он занимался не чем-то запрещенным, а напротив, предписанным. И копье он метал не тогда, когда упражнялись в гимнастике, а тогда, когда пришел черед такому метанию. И относительно цели он не ошибся - ибо метал, когда все отошли, а попал в мальчика. Нет, он сделал все правильно, как и намеревался, и не совершил никакого неумышленного проступка, даже пострадал от того, что ему помешали попасть в цель. 8. Мальчик же сознательно выбежал вперед и ошибся: если бы он бегал не в этом месте, не был бы убит. С ним случилось то, чего он не хотел; он неумышленно погрешил против самого себя и подвергся соответственному несчастью. Он сам себя и наказал за ошибку[9]; не было тут ни нашей радости, ни нашего желания, напротив - мы сочувствуем и сострадаем. Ошибка обратилась на него самого, и все это дело имеет отношение не к нам, а к ошибшемуся. То, что кто свершил проступок - сам же и пострадал, освобождает нас от вины: по справедливости свершивший проступок сразу же за него наказан. 9. Но нас освобождает и закон, хотя, уповая именно на закон, запрещающий убивать - несправедливо ли, справедливо ли[10], - этот человек преследует меня как убийцу. Ведь, поскольку имела место ошибка самого погибшего, это оправдывает моего сына от обвинения в том, что он совершил неумышленное убийство. А поскольку в умышленном убийстве не обвиняет и сам истец, это означает освобождение от обоих обвинений - и в неумышленном, и в умышленном убийстве.
9. Нас освобождает и истина свершившегося, и закон, согласно которому нас обвиняют, да и по нашему образу жизни мы несправедливо считаемся достойными таких зол. Ибо мой сын претерпит неподобающее, взяв на себя не относящуюся к нему вину; точно так же и я, подобно ему невиновный, окажусь среди еще бóльших, чем он, несчастий. Ведь и из-за его гибели[11] остаток жизни будет для меня невыносимым, и из-за собственной бездетности я еще живым буду погребен.
10. Итак, сострадая несчастью, без вины обрушившемуся на этого ребенка[12], и нежданной беде для меня, старого и жалкого, не выносите нам, бедным, осуждающего приговора, а благочестиво оправдайте. Ибо и умерший, подвергнувшись несчастьям, не остался безнаказанным, и мы несправедливо страдаем из-за их[13] ошибок. 12. Поэтому будьте верны благочестию по отношению к свершившемуся, а также и справедливости: благочестиво и справедливо оправдайте нас и не подвергайте обоих несчастнейших - отца и сына - неподобающим бедам!