Диетология


О диэте при острых болезнях

"О диэте при острых болезнях", περὶ διαίτης ὀξέων, de victu (diaeta) in acutis, в той первой части, перевод которой дается здесь, громадным большинством ученых признается подлинным сочинением Гиппократа. Гален предполагал, что эта книга была издана из записок, оставшихся после смерти Гиппократа (XV, 624). Написана ли она раньше книги "О древней медицине", с которой имеет нечто общее по стилю и содержанию, как это доказывал Петрекен, или после, как Литтре, решить трудно.
Если в "Древней медицине" автор протестует против построения медицины на основе натурфилософских гипотез, то здесь мы видим его как представителя косской школы, ведущего полемику с принципами книдской школы. Гален даже называет это сочинение иногда πρὸς τὰς ϰνιδίας γνώμας, "против книдских учений". В упрек им ставится исключительное пользование анамнезом при описании болезней, чрезвычайное увеличение их названий, однообразие терапии и неправильное назначение диэты. В противовес этому автор задается целью подробно осветить диэту при острых заболеваниях, как наиболее частых и опасных для жизни, и установить точные показания, когда, что и в каком количестве следует давать в зависимости от состояния больного. Это задание он выполняет очень тщательно по отношению к обычному питанию таких больных. Большая часть книги (до гл.14) посвящена главному диэтетическому средству-птизане, или ячменному отвару (почему Гален называет иногда всю книгу Περί πτισάνης), далее следует назначение вина, разных сортов и крепости (гл. 14), меликрата, или воды с медом (гл. 15), оксимеля, т. е. меда с уксусом (гл. 16) и воды (гл. 17). В конце подробно рассматривается применение ванн (гл. 18).
Далее следует вторая часть, еще с древности признаваемая подложной (νόϑα). В ней идет речь сначала об острых болезнях, горячке, лихорадках, их лечении кровопусканием, затем о самых различных болезнях без всякой системы, включая сюда рецепты против болезней глаз. Гален, анализировавший эту часть, находит, что одни места в ней достойны Гиппократа и по выражению и по мысли; другие-или по выражению, или по мысли; третьи недостойны его ни в том, ни в другом отношении. Он предполагает, что какой-нибудь ученик собрал отдельные заметки Гиппократа без системы и прибавил к ним свою мудрость. Хотя эта часть не имеет прямого отношения к первой и явно к ней пристегнута, но с точки зрения медицины "Сборника" в целом, несомненно, представляет интерес.
Литература. Литтре, II (192 и сл., 378 и сл); Фукс (Puschm. Gesch., I, 228).

Те, которые изложили в писаниях так называемые "Книдские изречения", правильно описали все то, что в каждой отдельной болезни терпят больные и каким образом обыкновенно проходят у них некоторые болезненные явления, и в этих пределах всякий, даже не врач, мог бы правильно писать, если бы хорошо от больных узнал все, что они терпят. Но все то, что должно врачу наперед знать без доклада больного, это в значительной степени опущено, а между тем эти сведения в разных случаях различны и некоторые из них весьма важны для заключения[1]. Но когда дело идет о заключении, каким образом должно лечить каждый отдельный случай, обо всем этом я многое знаю по-иному, чем они изложили. И я не хвалю их не только поэтому, но еще и потому, что они употребляют немногие по числу врачебные средства, ибо в большинстве случаев, исключая острые болезни, они говорят: "должно дать очистительное лекарство на низ" и "должно пить сыворотку и молоко, когда можно, по времени года". Итак, если бы все эти средства были хороши и соответствовали тем болезням, во время которых их советуют принимать, то они достойны были бы скорее похвалы, потому что хотя их немного, но они вполне достаточны; Теперь же дело обстоит иначе. Те, которые впоследствии дополнили "Книдские изречения", дали нечто более медицинское относительно назначений в каждом отдельном случае. Однако относительно диэты древние не написали ничего достойного упоминания и, хотя это вещь важная, опустили ее. Впрочем, некоторые из них знали разнообразные формы отдельных болезней и многочисленное разделение их, но, стараясь точно указать числа отдельных болезней, они неправильно описали их. И в самом деле, никто легко не исчислит их, если будет на том основании обозначать болезнь у болеющих, что она отличается от другой каким-нибудь признаком, и не будет считать ее одною и тою же болезнью, если она не будет названа одним и тем же именем.
2. Мне нравится, чтобы на всякое искусство мы устремляли свое внимание. В самом деле, какие операции производятся правильно и красиво, каждую из них надо делать правильно и красиво; которые имеют нужду в скорости, те-скоро; которые требуют чистоты-чисто и которые можно делать рукою без боли, эти как можно больше следует делать без боли, и все другое в этом роде следует доводить до лучшего в отличие от других. Но я наибольше одобрил бы того врача, который в острых болезнях, от силы которых большинство людей умирает, ведет себя далеко лучше прочих. Эти острые болезни, насколько их древние выразили именами, суть: плеврит, перипневмония, френит, горячка и другие близкие болезни, лихорадки которых в общем непрерывны, ибо когда не свирепствует какой-либо общий вид губительной болезни эпидемически, но когда спорадически происходят указанные более многочисленные болезни, - от них умирает больше людей, чем от всех прочих, взятых вместе. Простые люди не достаточно различают тех, которые в этих болезнях далеко превосходят других, и являются скорее хвалителями или порицателями каких-нибудь особенных лечений. В самом деле, великим доказательством того, что простые люди совершенно не имеют никакого понятия о болезнях этого рода и не знают,
как с ними надо обходиться, служит вот что: не врачи кажутся скорее всего врачами в болезнях этого рода, ибо легко изучить названия всего того, что обыкновенно дается страдающим ими. Если кто назовет птизану (ячменный отвар), или то или другое вино, или меликрат (медовый напиток), то простым людям кажется, что все врачи говорят одно и то же, как лучшие, так и худшие. Но здесь дело не так обстоит, а напротив: в этих именно болезнях больше всего отличаются одни врачи от других.
3. Мне кажется, что наиболее достойно изложения все то, что не известно врачам и в то же время важно для познания, и все то, что приносит великую пользу или великий вред. Не известны даже такие вещи: по какой именно причине в острых болезнях некоторые врачи весь свой век дают непроцеженные ячменные отвары и думают, что они правильно лечат; а другие прежде всего заботятся о том, чтобы никоим образом больной не съел ячменного зернышка, думая, что от этого последует большой вред, но, процедивши через полотенце, предлагают только сок ячменя; а некоторые не предписывают ни густого отвара, ни ячменного сока: одни-пока болезнь не достигнет седьмого дня, другие-до конца, пока болезнь не разрешится. Вопросы этого рода врачи не особенно привыкли предлагать себе, а если бы предложили, то не разрешили бы их. А между тем, все искусство пользуется у народа такой дурной славой, что кажется, будто нет вовсе никакой медицины. Так что, если в острых болезнях настолько будут разногласить между собою специалисты, что то, что предлагает один, считая самым полезным, другой это признает даже вредным, то, смотря на них, скоро скажут, что медицинское искусство похоже на гадание, потому что и прорицатели одну и ту же птицу, если она является слева, считают хорошим знаком, а если справа-дурным и в гадании по внутренностям животных также: в одних случаях-одно, в других-другое, а некоторые прорицатели утверждают всё наоборот.
Я утверждаю, что этот вопрос, сам по себе прекраснейший, близко связан с многими важнейшими вопросами в медицинском искусстве, ибо всем больным он дает большие возможности для выздоровления, здоровым-для сохранения их здоровья и тем, которые упражняются в гимнастике, - для приобретения хорошего внешнего вида и того, что каждый захочет.
4. Птизана, или ячменный отвар, кажется мне, справедливо предпочитается при упомянутых острых болезнях пред всеми хлебными кушаньями, и я хвалю тех, которые предпочитают его, ибо он имеет слизь легкую, непрерывную, приятную и скользкую, умеренно влажную, не возбуждающую жажду, и легко выделяется, если требуется и это; он не имеет ничего вяжущего, не причиняет неприятного расстройства и не вздувается в желудке. Действительно, во время переваривания он вздувается настолько, насколько это он мог бы сделать естественно. Итак, те, которые в болезнях этого рода употребляют чистый ячменный отвар, пусть ни на один день не допускают, так сказать, опорожнения сосудов[2], но пусть употребляют его без перерыва, разве только полезно будет прекратить или ради лекарства, или ради клистира. И тем, которые привыкли принимать пищу два раза в день, дважды следует давать его; тем же, которые привыкли принимать пищу раз в день, в первый день давать однажды в случае необходимости и можно также давать дважды, если покажется нужным прибавить. Но вначале не должно предлагать ни большего количества, ни слишком густого отвара, но сколько следует сообразно привычке больного и чтобы не было большого опорожнения сосудов. Что касается до увеличения количества отвара, то, если болезнь будет суше, чем можно было думать, не следует предлагать в большом количестве, но перед отваром дать больному выпить или медового напитка, или вина, что больше подходит, а что именно будет наиболее подходящим в каждом отдельном случае-об этом будет сказано[3]. Если же рот больного увлажняется и выделения из легкого таковы, как им должно быть, то полезно увеличивать количество отвара как общее правило, ибо скорое и обильное увлажнение возвещает скорость кризиса, а более медленное и меньшее-более поздний кризис. И это, конечно, вообще так обстоит. Но и многое другое, также пригодное, оставляется без внимания, чем следует пользоваться для предсказания и о чем будет сказано после. Чем обильнее происходит очищение, тем большее количество должно прибавлять до кризиса, в особенности же в, продолжение 2 дней после кризиса, в болезнях, которые разрешаются на 5-й, на 7-й или на 9-й день, чтобы также иметь в виду расчет четности и нечетности дней. После этого же утром должно употреблять ячменный отвар, а вечером переходить к кушаньям. Большею частью все это полезно для тех, которые сначала же употребляют цельный отвар ячменя. В самом деле, и плевритные боли тотчас перестают сами собой, когда начнут выплевывать что-нибудь достойное внимания и очищаться, и очищения бывают более совершенными и меньше делаются гнойными, чем если бы кто установил другую диэту; кроме того, кризисы делаются проще и лучше разрешаются и реже возвращаются.
5. Но должно, чтобы отвар ячменя был приготовлен из самого лучшего ячменя и как можно лучше сварен, и это в особенности в том случае, если ты хочешь употреблять не одну жидкость, ибо к прочим добрым качествам его присоединяется также следующее: скользкость отвара производит то, что съеденный ячмень нимало не вредит, так как нигде не зацепляется и не замедляется проход по направлению к груди. Прекрасно сваренный отвар бывает наиболее скользким, наименьше возбуждает жажду, наилегче переваривается и есть самый легкий, а во всех этих качествах и имеется нужда. Если, кроме того, не предписать необходимого для того, чтобы способ питания этим отваром ячменя был достаточен, то слишком часто больному наносится вред. В самом деле, если у каких больных выход пищи запирается и кто-нибудь, не опорожнивши больного, даст ему суп[4], он сделает боль, если она уже есть, более тяжкою, а если ее нет, он вызовет ее, и дыхание сделается чаще. И это последнее обстоятельство очень дурно, так как оно иссушивает легкое и утомляет подложечную и подвздошную области и грудобрюшную преграду. Кроме того, если боль в боку непрерывна, не уступает теплым припаркам и отхаркивание совсем не выходит, но без сварения делается крайне липким, если в этом случае не разрешить боли или размягчением желудка, или кровопусканием, смотря по тому, что из этих двух показано, а дать больным в таком положении отвар ячменя, то скоро у таких наступит смерть. По этим и другим причинам подобного рода те больные, которые употребляют цельный отвар ячменя, на седьмой или более ранний день умирают: одни-потерявши сознание, другие-задушенные тяжелым дыханием и хрипением. И вот таких-то древние считали "пораженными" в значительной степени и потому, что у них после смерти находят бок синим, как от удара. Причина этого заключается в том, что они умирают прежде, чем боль разрешается, ибо быстро делаются затруднения дыхания. А от многого и частого дыхания, как уже сказано, мокрота, сделавшаяся в высшей степени липкою, непереваренная, препятствует выходу и кроме того, прилипая к бронхам легкого, производит хрипение и, когда дело дойдет до этого, большею частью приносит смерть, ибо сама мокрота, удержанная внутри, препятствует дыханию нестись внутрь, но заставляет его нестись быстро наружу, так что они взаимно помогают друг другу в причинении вреда: с одной стороны, задержанная мокрота производит частое дыхание, с другой-дыхание, часто производимое, делает мокроту более липкою и препятствует ей отставать. И случается все это не только тогда, когда не во-время употребляют ячменный отвар, но и гораздо в большей степени, когда съедят или выпьют что-нибудь менее подходящее.
6. Очень сходны во многом указания как для тех, которые употребляют целый ячменный отвар, так и для тех, которые-только сок его. Но тем, которые не употребляют ни того, ни другого, но пользуются одним только питьем, в некоторых случаях следует указывать иначе. Вообще же должно поступать следующим способом., Если кого-либо после недавно принятой пищи, еще до испражнения желудка, схватит лихорадка с болью или без боли, должно такого удержать от принятия ячменной похлебки до тех пор, пока не убедишься, что пища отошла к нижней части кишки. Но если при этом будет боль, то должно употреблять в питье мед с уксусом, зимой-теплый, а летом-холодный, а если при этом будет и большая жажда, то нужно давать меликрат и воду. И затем, если наступит какая-либо боль или будет угрожать что-либо опасное, не должно предлагать цельного отвара ни в большом количестве, ни густого, но давать его после 7-го дня, если больной будет крепок. Но если после недавно принятой пищи старая не выйдет, то, если больной будет крепок и цветущего возраста, сделать клистир; если он будет слабее, то поставить свечку, если само собой хорошо не прослабит. Должно в особенности наблюдать время для предложения ячменной похлебки в начале и в продолжение всей этой болезни, именно: когда ноги будут холодны, прекратить дачу похлебки, в особенности воздерживаться и от питья; когда же к ногам низойдет теплота, тогда полезно давать и вообще должно считать, что подходящее имеет великую важность как во всех болезнях, так и в острых и наиболее в тех, в которых сильнее лихорадка. И прежде всего должно употреблять сок, а затем и ячменный отвар, обращая прилежное внимание на вышеописанные признаки.
7. Болезнь бока, случится ли она в начале болезни или после, не будет некстати попытаться разрешить теплыми припарками. И из них самая лучшая есть горячая вода, приложенная в мехе или в пузыре или в сосуде-медном или глиняном. Но должно при этом подложить что-нибудь мягкое под бока, чтобы легче делался жар. Хорошо также прилагать губку, мягкую и большую, выжатую из горячей воды, и припарку должно покрыть сверху полотенцем, чтобы она хватила на более продолжительное время и держалась и вместе для того, чтобы пар не возносился к дыханию больного, разве только и это показалось бы полезным для чего-нибудь, ибо и это иногда идет в пользу. Кроме того, можно прикладывать и ячмень или горох в уксусе, настолько разведенном, чтобы он был несколько острее, чем тот, который пьют, предварительно размельчив их, прокипятив и зашив в мешочках; таким же образом и отруби. Для их припарок наиболее пригодны соль и жареное просо в шерстяных мешочках, ибо такое просо легко и удобно. Мягкие припарки этого рода разрешают боли, распространяющиеся даже до ключицы; сечение вены менее хорошо разрешает боль, если только она коснется ключицы. Но если при горячих припарках боль не прекращается, то не следует согревать продолжительное время, потому что это сушит легкое и собирает внутри груди гной. Но если боль в ключице дает о себе знать, а в плече или около соска или выше грудобрюшной преграды будет чувство тяжести, то следует рассечь внутреннюю вену в изгибе локтя и извлечь как можно скорее обильную кровь, даже до тех пор, пока она будет течь более красною или вместо чистой и красной - темною, ибо то и другое случается. Но если боль будет под грудобрюшной преградой и не обнаружится в ключице, тогда должно размягчить желудок или черной чемерицею[5], или молочаем[6], примешав к чемерице или морковь, или горный укроп, или тмин, или анис, или что-нибудь другое пахучее, а к молочаю-сок сильфия[7]. Впрочем, даже если они будут смешаны между собою, они суть одного рода и не действуют различно, но черная чемерица лучше, чем молочай, разрешает желудок и более способствует кризису; молочай же больше заставляет выходить ветры. Но боль оба они успокаивают; успокаивают ее также и другие многие послабляющие лекарства, но из тех, которые я знаю, они самые лучшие. Помогают также и те слабительные, которые предлагаются в отварах, именно все те, которые не бывают слишком неприятны или по горечи, или по другой какой неприятности-или по обилию, или по цвету, или по иному какому-либо подозрительному обстоятельству. Когда лекарство выпито, то должно тотчас дать ячменный отвар для кушанья и не в меньшем сколько-нибудь количестве против обычного, так как сообразно с разумом-не предлагать похлебки в течение очищения. Но когда очищение закончится, тогда следует давать в количестве меньшем привычного, а затем постепенно доводить до большего, если и боль успокоится и не будет других противопоказаний. Такова же будет моя речь и по поводу употребления сока ячменного отвара, ибо я утверждаю, что лучше вообще тотчас начинать принимать его, чем начинать, когда сосуды будут пусты от отвара на 3-й, 4-й, 5-й, 6-й или 7-й день, если только в продолжение этого времени болезнь не разрешится. И в этих случаях должно делать подобные приготовления, какие показаны уже.
8. Итак, вот как я думаю относительно назначения отвара. Но и на счет питья, какое должно принимать из тех, которые будут описаны, в общем речь будет такая же. Я знаю врачей, которые делают совершенно обратное тому, что следует, ибо все они хотят только тогда предлагать отвары и питья, когда наперед, в начале болезней, изнурят людей неядением два, три или даже больше дней: им кажется и правильным и естественным великой перемене тела противопоставлять также некоторую великую перемену в диэте. Конечно, перемена имеет немалую пользу, однако, она должна быть применяема правильно и безопасно, и еще более предложение кушаний после перемены. Больше всего потерпят вреда в случае неправильной перемены те, которые употребляют цельный ячменный отвар. Потерпят также вред и те, которые употребляют одно питье, и те, которые-один сок; последние меньше всего.
9. Должно также изучать все, что полезно, и на основании образа жизни людей, еще здоровых. В самом деле, если у людей хорошо здравствующих кушанья представляются имеющими между собою весьма многое различие, как в некоторых иных обстоятельствах, так и при переменах, то неужели в болезнях и в особенности весьма острых кушанья не имели бы большого различия? Но легко понять, что при здоровье даже плохая диэта, но всегда на себя похожая как в питье, так и в пище, вообще надежнее, чем если кто вдруг сделает великую перемену к иной лучшей. В самом деле, и тех, которые привыкли принимать пищу дважды в день, и тех, которые-однажды, внезапные перемены портят и делают слабыми; и те, которые будут завтракать, не привыкши завтракать, тотчас чувствуют себя дурно и во всем теле делаются тяжелыми, слабыми и вялыми и, если, кроме того, еще пообедают, отрыгают кислоту; у некоторых даже делается понос, когда без привычки отягощается тяжестью чрево, привыкшее быть сухим, не расширяться и не переваривать пищи дважды. Для таких полезно уравновешивать перемену, именно, следует поспать так, как проводят ночь после ужина, т. е. зимою без холода, а летом без жары. Но, если спать они не будут в состоянии, то пусть сделают большую медленную прогулку, без остановок, и ничего не обедают, или же немного и без вредных блюд; кроме того, пусть менее пьют вина, и притом не водянистого. Еще более заболеет тот, кто поест три раза в день до сытости, и еще гораздо более, кто-больше. Впрочем, есть многие, которые трижды в день легко переносят обильную пищу, потому что к этому привыкли. Но, с другой стороны, и те, которые привыкли принимать пищу дважды в день, если не позавтракают, бывают слабы и немощны, боятся всякой работы и страдают болью желудка, ибо им кажется, что внутренности их висят; они выпускают мочу горячую и зеленоватую, и испражнения иссушаются; у некоторых также во рту делается горечь, глаза впадают, виски бьются и конечности холодеют. И весьма многие, не позавтракавши, не хотят и обедать, а если пообедают, то отягощают чрево и гораздо труднее спят, чем если бы они раньше позавтракали. Итак, если такие явления случаются у здоровых вследствие перемены привычного образа жизни в продолжение одной половины дня, то представляется неполезным им прибавлять что-либо или убавлять против привычки. Поэтому, кто вопреки привычке принимать пищу однажды целый этот день пробудет с пустыми сосудами и пообедает сообразно с привычкой, тот, естественно, если без завтрака болел и был слаб и, когда пообедал, был тяжелым, еще более отягощается. Если же, пробыв еще более продолжительное время с опорожненными сосудами, вдруг пообедает, - конечно, гораздо более отяготится. Поэтому кто без привычки опорожнит сосуды, тому полезно так уравновесить этот день, чтобы, во-первых, избегать холода, тепла и труда, так как все это он трудно переносит, и пусть он обед берет далеко меньший обыкновенного и притом не сухой, но несколько более влажный. Затем пусть пьет питье неводянистое и в количестве, соответствующем пище, - не меньше, а на следующий день пусть позавтракает мало, чтобы, постепенно сделавши прибавку, возвратиться к привычке. Однако, все это труднее переносят некоторые, именно те, которые в верхних частях накопляют горькую желчь. Необычное же воздержание от пищи легче вообще переносят те, которые в верхних частях богаты слизью, так что и принятие пищи против привычки только однажды они легче могут вынести. Достаточным доказательством служит и то, что величайшие перемены всего того, что случается в отношении нашей природы и нашего внешнего вида, скорее всего производят болезни. Поэтому не следует предписывать неблаговременные и весьма сильные опорожнения сосудов, но, с другой стороны, не следует предлагать пищу, когда болезни имеют силу и находятся в воспалении, и вообще не следует вдруг переменять все дело в ту или другую сторону.
10. Можно бы упомянуть также о многих других условиях, родственных этим, которые случаются в отношении желудка, именно, что те кушанья легко переносят, к которым привыкли, даже если по природе они не будут хорошими; так точно и питья. Наоборот, с трудом переносятся те кушанья, к которым совсем не привыкли, хотя бы они были и не дурны, и таким же образом и напитки. И относительно всего того, что производит против привычки ядение большого количества мяса, или чеснок, или сок или ствол сильфиона и иные вещи этого рода, одаренные некоторыми особенными замечательными свойствами, - относительно всего этого, конечно, никто не будет удивляться, если они производят боли в животе больше, чем другие. Скорее, если узнаешь, какой беспорядок, тяжесть, вздутие и резь в животе производит маза (лепешка из ячменной муки), съеденная против привычки, у того, кто привык есть хлеб, и какую тяжесть и задержку в желудке производит хлеб у тех, кто привык есть мазу, или какую жажду и внезапную полноту производит самый хлеб, съеденный теплым, потому что он иссушает и медленно идет на низ, и сколь различные между собою действия производят хлебы, чистые и смешанные, принятые в пищу против привычки, - и маза против обыкновения сухая или влажная или липкая и свежие ячменные хлебы у непривыкших, и наоборот, хлебы иного рода у тех, которые привыкли к свежим, так же точно и питье вина и воды, измененное вдруг против привычки, одно на место другого, а также вино с водою и чистое вино, выпитое вдруг против привычки: первое произведет в верхнем желудке обильную влажность, а в нижнем-ветры, а второе - биение вен, тяжесть головы и жажду; так же точно вино белое и черное, если кто переменит против привычки: хотя оба они и будут одинаковой крепости, однако, в теле произведут многие различные действия, и поэтому никто не сочтет удивительным,' что вино сладкое и вино крепкое, когда будут внезапно переменены, имеют ту же силу.
11. Но с некоторой стороны должно отнестись благосклонно и к противоположному слову, именно, что у них перемена диэты происходила без изменения тела ни по отношению к крепости, так, чтобы должно было прибавить пищи, ни по отношению к слабости, так, чтобы должно было ее уменьшить. Но вообще в каждом отдельном случае должно обращать внимание и на силу, и род болезни, и на природу человека, и на привычный режим больного и не только в кушаньях, но и в напитках. Итти на прибавление пищи следует гораздо реже, так как часто бывает полезно и совершенно отнять ее там, где больной выдержит, пока сила болезни не дойдет до своей зрелости. В каких случаях это должно делать, будет написано немного после. Многое также другое, сродное тому, что сказано мною, можно было бы написать. Но вот это доказательство наилучшее, ибо в нем не только родственное тому предмету, о котором больше всего сказано, но предмет сам доставляет самое подходящее поучение. Именно в начале острых болезней случается, что одни больные в тот же день, как начали болеть, принимали пищу, а другие-и на следующий. Одни ели суп, какой придется, а иные даже пили кикеон[8]. Все это, конечно, хуже другой установленной диэты, однако, гораздо менее вредят те ошибки, которые допускаются в это время, чем если бы кто в первые два или три дня совершенно опустошил сосуды и принял бы такую пищу на четвертый или пятый день; еще, однако, хуже, если кто, опустошивши во все те дни сосуды, в последующие затем установит такую диэту, прежде чем болезнь сделается зрелою. При таком способе лечения он, очевидно, причинит весьма многим смерть, если только болезнь не окажется совершенно слабою. А те погрешности, которые допускаются вначале, для них не являются одинаково неисправимыми, но гораздо легче излечиваются. Вот это я считаю наибольшим доказательством того, что не должно совершенно отказывать в том или ином супе в первые дни болезни таким больным, которым немного спустя придется есть супы или кушанья. Совершенно не знают те, которые употребляют цельный ячменный отвар, что от него бывает худо, когда начнут принимать его, опустошивши прежде сосуды в продолжение двух, трех или больше дней; с другой стороны-не понимают те, которые употребляют жидкость отвара, что, принимая ее, вредят себе, когда неправильно начнут принимать. Однако, они остерегаются и знают, что большой вред приносит, если, прежде чем болезнь дойдет до зрелости, больной, привыкший употреблять сок, будет принимать отвар с ячменем. Итак, все это свидетельствует, что врачи неправильно проводят диэту, но в тех болезнях, в которых не следует опустошать сосуды, и в которых должно давать супы, они опустошают сосуды, и в которых после опустошения сосудов не должно переходить к супам, они переходят. И вообще большею частью они прямо приступают после опорожнения сосудов к супам в такое время, когда часто после похлебок полезно постепенно переходить к опорожнению сосудов, если допускает это усиливающаяся болезнь. Иногда и сырые влаги желчного характера привлекаются со стороны головы и области груди, и к ним присоединяются бессонницы, по причине которых болезнь не сваривается; больные делаются весьма печальными и капризными; они бредят, и глаза у них сверкают сильным блеском; уши наполняются шумом; конечности холодеют; моча-не сваренная; плевки делаются тонкими, солеными и слегка окрашенными свойственным им цветом; пот вокруг шеи; беспокойство; дыхание, прерывающееся при выдохе, частое или очень сильное; брови имеют мрачный вид; обморочные состояния дурного рода; одежды с груди срываются; руки дрожат, и иногда происходит трясение нижней губы. Если все эти явления показываются в начальные дни, то они представляют признак тяжелого бреда, и большею частью больные умирают. Остающиеся же в живых спасаются не иначе, как благодаря нарыву или истечению крови из носа, или отхаркиванию густого гноя. Не вижу я, чтобы и в том были опытны врачи, как следует распознавать слабости сил в болезнях, именно-происходят ли они от опорожнения сосудов или от какого-либо другого раздражения, или от боли и силы болезни, и какие виды страданий всякого рода порождает в каждом из нас наша личная природа и телосложение. А, между тем, знание или незнание всего этого приносит спасение или смерть. Действительно, еще большее зло есть, если кто ослабевшему по причине боли или силы болезни предложит питье или больше супа или пищи, думая, что он слаб по причине опорожнения сосудов. Позорно не узнать ослабевшего вследствие опорожнения сосудов и душить его диэтой; эта последняя ошибка, конечно, приносит некоторую опасность, однако, гораздо меньшую, чем другая, но смеха она достойна гораздо больше, чем та. В самом деле, если какой-нибудь другой врач или даже простой человек, придя и узнав все, что случилось, предложит пищу и питье, которые другой запретил, - он явным образом принесет помощь. Подобные вещи в особенности позорят практиков-врачей в глазах людей, ибо этим последним кажется, что другой врач или простой человек одним своим приходом как бы воскресил умершего. Поэтому ниже будут описаны признаки всего того, на основании чего должно распознавать каждый отдельный случай.
12. Подобны желудочным и следующие явления: если все тело, вопреки обычаю, много будет отдыхать, то не скоро делается крепче; если же после продолжительного покоя вдруг обратится к трудам, то, конечно, будет работать плохо. То же относится и к каждой отдельной части тела, ибо и ноги потерпят нечто такое, и остальные члены, не привыкшие трудиться, если после известного промежутка времени вдруг обратятся к труду; также будут страдать и зубы и глаза и все остальное без исключения. Но достаточно будет описать какой-нибудь пример всех этих явлений. Именно, если кто-нибудь, получивши на голени рану, не очень значительную, но и не заслуживающую пренебрежения (причем раны заживают у него ни слишком легко, ни слишком трудно), если он тотчас с первого дня, лежа, начнет лечиться и нисколько не будет поднимать голени, то она, конечно, не воспалится, и он гораздо скорее сделается здоровым, чем если бы он лечился на ходу. Однако, если он захочет встать и пройтись на пятый или шестой или даже какой-либо дальнейший день, то, конечно, будет страдать в этом случае больше, чем если бы сначала лечился на ходу. А если он сразу много потрудится, то гораздо более потерпит, чем если бы, лечившись этим способом, он так потрудился в те дни. Итак, все эти примеры вполне подтверждают друг друга, что всякая внезапная сверх меры перемена в ту или другую сторону вредит. Поэтому гораздо больший бывает вред для живота, когда после большого опорожнения сосудов вдруг сверх меры вводится пища, чем если бы сделана была перемена от многой пищи к опорожнению сосудов; необходимо, однако, чтобы у таких успокаивалось также и все тело. Да и остальное тело, если после долгого покоя тотчас обратится к слишком большому труду, гораздо более потерпит вреда, чем если после большого утомления вдруг перейдет к покою и бездействию; у таких также и желудок должен быть покоен от обилия пищи. Иначе он вызовет болезнь и тяжесть во всем теле. Сильная бессонница делает пищу и питье трудно варимыми, но перемена в противоположную сторону расслабляет тело, производит несварение и тяжесть головы. И постель мягче привычной причиняет неприятность, так же как и твердая, и сон под открытым небом без привычки вызывает затвердение тела.
13. Итак, большая часть моей речи касалась перемен диэты в ту или другую сторону. Знать это весьма полезно во всех отношениях, но и в частности по отношению к тому предмету, о котором у нас шла речь, - именно, что в острых болезнях после опорожнения сосудов делают перемену к супам. Следует делать перемену, как я это предписываю; затем-совершенно не давать супов прежде, чем болезнь дойдет до зрелости или покажется какой-либо другой признак в области внутренностей: опорожнительный или раздражительный, или в области подреберья, каковые признаки будут описаны.
14. Вино сладкое и крепкое, белое и черное, медовый напиток, просто воду и мед с уксусом должно различать в острых болезнях на основании следующих признаков. Сладкое вино меньше, чем крепкое, отягощает голову и меньше ее поражает и сильнее, чем другое, послабляет, но зато оно увеличивает печень и селезенку. Поэтому оно и неполезно тем, которые содержат горькую желчь, ибо у них оно сверх того производит жажду. Кроме того, оно в верхней кишке возбуждает ветер, не будучи вредным нижней кишке в отношении ветра; однако, ветер от сладкого вина нелегко выходит, но задерживается в области подреберья. И это вино меньше вообще гонит мочу, чем крепкое белое; однако, мокроту оно выводит сильнее другого, потому что сладко; и у тех, у кого оно выпитое вызывает жажду, меньше выводит, чем другое вино, а у кого оно совсем не возбуждает жажды, у тех-больше. Что касается вина белого, крепкого, то оно в самом главном уже похвалено и осуждено в рассказе о вине сладком. Проникая легче другого к мочевому пузырю, будучи мочегонным и слабительным, оно всегда очень полезно в этих болезнях, ибо, если для всего иного оно менее пригодно, чем другое, однако, очищение, которое делается им через мочевой пузырь, облегчает, если выгоняется то, что должно. Хороши эти показания о пользе и вреде вина, которые старейшим моим предшественникам не были известны! Вином же бледнокрасным и черным, вяжущим, ты мог бы пользоваться в этих болезнях при следующих условиях: если нет ни тяжести головы, ни поражения ума, если нет препятствий для мокроты нестись вверх, если также не задерживается моча, но испражнения желудка будут слишком влажны и с кусочками: в этих случаях весьма полезно делать перемену белого вина и во всех подобных им. Но сверх того должно знать и то, что, если вино будет более разведено водой, оно менее повредит всем верхним частям и тем, что около мочевого пузыря; а более чистое вино более полезно частям около внутренностей.
15. Медовый напиток[9], выпиваемый в острых болезнях в продолжение всей болезни, для тех, которые накопляют горькую желчь и у которых увеличиваются внутренности, менее пригоден, чем для не имеющих всего такого. Однако, он возбуждает жажду меньше, чем сладкое вино, ибо он смягчает легкое и изводит умеренно мокроту и успокаивает кашель. Действительно, он имеет какое-то чистительное свойство, потому что делает мокроту сверх меры клейкою. Медовый напиток вызывает мочу в достаточном количестве, если только не препятствует что-либо со стороны ^внутренностей, выводит также на низ желчные испражнения, иногда хорошие, а иногда окрашенные больше меры и более пенистые; это чаще случается у желчных и с увеличенными внутренностями. Больше выводит мокроту и смягчает легкое медовый напиток, более разведенный водой. Но чистый больше, чем водянистый, выводит испражнения пенистые, больше, чем следует, насыщенные желчью и более горячие. А такое испражнение имеет и другие большие неприятности: оно не утушает жара в подреберье, но возбуждает его, производит тяжелое самочувствие, беспокойное движение членов и изъязвляет кишки и седалище. Лекарства на все это будут описаны. Итак, если в болезнях этого рода, оставивши супы, ты будешь употреблять воду с медом вместо другого питья, то достигнешь во многом успеха и не во многом испытаешь неудачу. Кому должно давать ее и кому и по каким причинам не должно, - об этом главное уже сказано. Но людьми медовый напиток осуждается, будто бы питье его приводит к крайней слабости, и поэтому считают, что он ускоряет смерть. Но это сказано по причине тех, которые лишают себя жизни путем голодания, ибо некоторые употребляют медовый напиток в качестве питья, как будто он способствует этому. Но дело совершенно не так обстоит, и напиток этот, если его пить только один, укрепляет гораздо сильнее воды, если только не расстраивает желудка. Но он также в некоторых отношениях сильнее и белого вина, легкого, слабого и непахучего, а в других отношениях-слабее его. Весьма много различаются между собою чистое вино и чистый мед по силе; однако, если кто-нибудь возьмет то и другое и выпьет даже двойное количество чистого вина в сравнении с тем, сколько он вылижет меду, - конечно, он будет крепче от меда, если только не расстроит желудка; ибо и испражнений у него выйдет во много раз больше. Если после принятия ячменного отвара выпить еще и медового напитка, то этот весьма переполняет, вздувает и бывает вреден для внутренностей подреберья; напротив, если пить его прежде супов, он не вредит так, как после, но даже некоторым образом помогает. Сваренный медовый напиток по виду далеко красивее сырого: он становится светлым, мягким, белым и прозрачным. Но я не могу приписать ему какого-либо достоинства, которым он превосходил бы сырой: он не приятнее сырого, если только мед попадется хороший, но сырой, однако, слабее и меньше дает испражнений. Но из этих качеств ни в том, ни в другом не нуждается медовый напиток, чтобы действовать лучше. Преимущественно же сваренный должно употреблять в том случае, если мед будет плохой, нечистый, черный и с дурным запахом, ибо посредством варения в значительной части уничтожаются эти отталкивающие качества.
16. Питье уксуса медового, называемого оксимель[10], имеет, как ты убедишься, многоразличную пользу в этих болезнях, ибо он выводит мокроту и делает легким дыхание. Выгоды употребления его таковы: очень кислый, сделает немало для отхаркивания мокроты, отходящей нелегко, ибо если он выведет все то, что производит хрипение, сделает скользким и как бы прочистит горло, конечно, он успокоит легкое, так как он его мягчит. И если все это удастся, то принесет большую пользу. Иногда же, будучи весьма острым, он не способствовал выведению мокроты, но делал ее более вязкой и тем вредил, и больше всего страдают от этого те, которые вообще находятся в опасном положении; не могут ни кашлять, ни выделять всего того, что содержится внутри. Итак, при нем должно брать во внимание силы больного и, если есть надежда, давать и, когда захочешь дать, предлагай его очень теплым и по малым дозам, а не сразу. Но когда оксимель бывает мало острым, он увлажняет рот и горло, выводит мокроту и не вызывает жажды: для подреберья и внутренностей, там содержащихся, это бывает благоприятным. Действительно, он предотвращает вредные свойства меда, так как исправляет то, что в нем есть желчного; заставляет также прорываться ветры и возбуждает мочу; однако, нижнюю часть кишки делает влажною более надлежащего и вызывает мелкие кусочки в испражнениях. Иногда в острых болезнях он вреден, в особенности потому, что препятствует ветрам выходить, напротив, заставляет их возвращаться назад; кроме того, он обессиливает и охлаждает конечности. Я знаю только один этот вред от оксимеля, достойный описания. Малое количество этого питья полезно выпивать ночью и натощак перед супом, хотя и после долгого промежутка после супа ничто не препятствует пить его. Но для тех, которые пользуются в своей диэте одним питьем без супов, не следует употреблять всегда только его одного по следующей причине: главным образом потому, что он скоблит и делает шероховатой кишку; так как он мало дает испражнений, то производит это еще в большей степени, когда существует опорожнение сосудов. И это также отнимает у медовой смеси ее питательные силы. Если, однако, окажется полезным в продолжение всей болезни употреблять многое количество этого питья, то должно приливать к нему немного уксуса, чтобы едва только различать его, ибо таким образом то, что обыкновенно вредит, совсем не будет вредить и будет полезно то, в пользе чего есть нужда. Чтобы сказать вообще, острота уксуса более полезна для натур желчных, чем для меланхолических, ибо все горькое разрешается и переходит в мокроту, будучи им поднято. Все же черное приходит в брожение, поднимается вверх и увеличивается во много раз, ибо уксус все черное выводит вверх. Для женщин уксус вообще более вреден, чем для мужчин, именно потому, что он причиняет боли в матке.
17. Относительно воды, кроме того, что ее пьют в острых болезнях, я не имею ничего другого прибавить. И в самом деле она не облегчает кашля во время воспаления легких и не выводит мокроты; напротив, даже меньше других средств она это делает, если ее постоянно употребляют как питье. Но если прихлебывать небольшое количество воды между оксимелем и меликратом, то она выводит мокроту вследствие перемены качества пития, ибо она производит нечто вроде наводнения. Вообще она даже не утоляет жажды, но производит горечь, так как для желчной натуры она желчна и вредна для грудобрюшной преграды. Но она сама себя превосходит во вреде, бывает в высшей степени желчной и наибольше ослабляет силы тогда, когда входит в пустой желудок. Она также увеличивает селезенку и печень, когда они воспалены, вызывает волнение внутри и всплывает кверху. Она медленно проходит потому, что она холодновата и с трудом варится, и не вызывает ни послабления, ни мочи. Кроме того, она несколько вредна и потому, что по природе своей не дает помета. А если больной ее выпьет в то время, когда у него холодные ноги, то она сделает еще большими вредные последствия этого, в каком бы направлении они ни пошли. Когда ты будешь подозревать у больного в болезнях этого рода присутствие сильной тяжести головы или повреждение ума, то следует совершенно воздерживаться от вина и употреблять тогда воду или давать вино, разведенное водою, и светлокрасное вино совершенно без запаха и после питья его сверх того выпивать немного воды, ибо при этом условии сила вина менее будет поражать голову и ум. Относительно же тех случаев, в которых должно употреблять наиболее воды и когда много, и когда умеренно, и когда холодную, и когда теплую, об этом частью уже раньше сказано, а частью будет говориться еще в свое время. Об остальных же напитках, например, из ячменя, а также тех, которые приготовляются из трав, из сушеного винограда, из зерен масличных, из пшеницы, из сафлора, из миртовых ягод, из гранатового яблока и из других материалов, а также о том, когда какое из них благовременно будет употреблять, об этом будет написано при самой болезни так же как и об остальных сложных лекарствах.
18. Ванна в большинстве болезней полезна для употребления в одних случаях постоянно, в других-нет; иногда ею меньше следует пользоваться, когда люди к ней не приготовлены, ибо в немногих домах находятся соответствующие приспособления и служителя, какие необходимы. Но если больной вымоется не по всем правилам, он может подвергнуться немалому вреду. В самом деле, необходима и комната, свободная от дыма, нужна вода обильная и обливания частые, но не слишком в большом количестве, если это не будет требовать дело[11]. И лучше совсем не употреблять растираний. Но если растирать, то нужно брать средство теплое и во много раз больше, чем обыкновенно делается, и прежде растирания облить немалым количеством воды и после облить сейчас же. Дорога к ванне должна быть короткая, при легком как входе, так и выходе. Кто моется, пусть держит себя спокойно и молчит и пусть сам ничего не делает, но позволяет обливать себя и растирать другим. Должна быть заготовлена большая смесь воды холодной и горячей и должны делаться быстрые обливания ею, а вместо щеток при растирании должно употреблять губки и не должно умащать тела слишком сухого. Голову, однако, следует осушать как можно больше, вытирая ее губкой, и не должно охлаждать ни конечностей, ни головы, ни остального тела. И не должно мыться после недавнего приема супа или питья, а также не должно есть и пить тотчас после омовения. Однако, должно обращать большое внимание на то, любил ли очень больной, когда был здоров, мыться и привыкли к этому, ибо такие более желают ванны и получают от нее пользу, а без нее-вред. Вообще же более полезно это при воспалении легких, чем при горячках, ибо ванна успокаивает боль в боках, груди и спине, сваривает мокроту и выводит ее, делает легким дыхание, уничтожает усталость, так как смягчает члены и внешнюю кожу, выводит мочу, разрешает тяжесть головы и увлажняет ноздри. Вот такие-то благотворные последствия бывают от ванны, которые все вообще необходимы. Но если будут недостатки приготовления в одном или во многих отношениях, то следует опасаться, что она больше повредит, чем принесет пользы; в самом деле, каждое из тех условий, не хорошо подготовленное со стороны служителей, приносит великий вред. Меньше всего годится ванна тем, у кого желудок в болезнях бывает влажнее надлежащего, а также тем, у кого он останавливается более надлежащего и не разрешился прежде. Не следует мыть также ослабевших, страдающих тошнотой, рвотой, у кого поднимается желчь, а также у кого кровь течет из носа, если только она не течет меньше положенного времени; а времена эти ты знаешь. Но если она течет меньше, чем следует, тогда следует мыть или все тело, если это полезно в других отношениях, или одну голову. Итак, если имеются соответствующие приспособления и больной будет выносить ванну, тогда полезно мыть ежедневно. Что же касается любящих мыться, если даже будешь их мыть дважды в день, нисколько не погрешишь. Впрочем, те, которые употребляют цельный отвар, гораздо безопаснее могут принимать ванны, чем те, которые употребляют одну его жидкость, хотя и те иногда могут пользоваться купанием; менее же всего те, которые употребляют одно питье; однако, некоторым и это можно. Из всего того, что выше написано, следует заключать, кому при каждом виде диэты омовение будет полезно, а кому нет. Действительно, для тех больных, у кого наибольше недостает какого-либо из тех благ, которые происходят от омовения, и находятся все признаки, которые облегчаются омовением, тех должно мыть, а у кого нет недостатка ни в одном из тех условий и у кого налицо такие признаки, при которых мыться неполезно, тех мыть не должно.


[1] Книдские гномы, или изречения, ϰνιδίαι γνῴμαι единственное сочинение, которое называется во всем «Сборнике» по имени; такого обычая вообще в то время не существовало. Автором его считают Еврифона книдского. Как видно из последующего, книга эта была издана второй раз в исправленном виде, и Гиппократ имел перед глазами оба издания. (О книдских врачах подробно у Литтре, Rémarques sur les médécins Cnidiens, VII, 304, где приведены данные Галена.)
[2] «Не допускать опорожнения сосудов» (ϰενεαγγητέον) Не следует думать, что здесь дело идет о кровеносных сосудах, как это сейчас же приходит в голову современному врачу (у греков такого термина не существовало), а о самых обыкновенных, в которых помещается пища и питье. Пустые сосуды производят голод; в этом смысле слово ϰεναγγής, «производящий голод», употребляет Эсхил (Агамемнон, 189). В дальнейшем это фигуральное выражение Гиппократ постоянно употребляет для обозначения состояния организма, вызванного недостатком пищи.
[3] Здесь и во многих других местах Гиппократ обещает дать те или иные указания в дальнейшем, но таких указаний нигде нет; очевидно, предполагаемые им главы или книга не были написаны или же утерялись. Вторая часть «Диэты», считаемая подложной, не связана в этом отношении с первой.
[4] Когда дело идет о супе или похлебке, ρύφημα, надо разуметь тот же ячменный отвар или лечебный суп из крупы или муки с прибавлением некоторых приправ.
[5] Черная чемерица, ἐλλέβορος μέλας, Veratrum nigrum L., употреблялась как слабительное, но чаще как рвотное. См. примеч. 19 к книге: «О внутренних страданиях».
[6] См. прим. 20 там же.
[7] См. прим. 17 там же.
[8] См. прим. 14 там же.
[9] Медовый напиток, меликрат, μελίϰρητον, мед, разбавленный водой в различной пропорции; иногда его предварительно кипятили.
[10] Оксимель, όξύμελι, мед с водой и с уксусом; подробный рецепт неизвестен.
[11] Интересно примечание Галена к этому месту; он пишет: «Кажется, во времена Гиппократа ванны еще не были устроены. Когда он говорит; что в немногих домах имеется необходимая утварь и служителя и что кроме того требуется помещение, свободное от дыма, и достаточно воды и т. д., то это показывает, что воду нагревали дома в котлах и затем наливали ее в ванну». Литтре, приведя эту цитату, задает вопрос: а как же делалось в Риме во времена Галена? где нагревали воду, когда делали домашние ванны?

Дополнение

К книге "О диэте при острых болезнях" (перевод которой был дан в I томе сочинений Гиппократа, Биомедгиз, 1936) в рукописях приложена вторая часть, носящая название "νόϑα", что значит "побочное", "подложное", в латинских переводах - appendix. Она трактует о различных болезнях, лихорадочных, легочных, дизентерии, ангине и т. д. с указанием диэты и способов лечения, между прочим, о кровопускании, и заканчивается различными медицинскими советами и рецептами. Отдельные части книги слабо связаны между собой, и вся книга производит впечатление материалов, предназначенных для включения в какое-либо обработанное сочинение (Литтре). Гален считал, что основу книги составляют подлинные заметки Гиппократа, собранные его учениками, которые прибавили к ним собственные заметки и соображения, "недостойные Гиппократа". Если мы примем во внимание, что в первой части "Диэты при острых болезнях" Гиппократ неоднократно обещает сообщить дальнейшие сведения о диэте при описании отдельных болезней, то во второй части мы находим хотя бы частичное исполнение этого обещания. И по стилю, и по взглядам на патогенез, и по рекомендуемой терапии следует, мне кажется, признать, что все части ее написаны самим Гиппократом, а роль учеников ограничивается сведением в одно целое набросков и заметок учителя, оставшихся в его бумагах.
Гален написал на эту книгу два комментария. Подробный разбор ее дает Литтре (II, 378 - 393).
(Встречающиеся в книге лекарственные растения см. в Списке в конце III т. настоящего издания; минеральные вещества - в примечаниях к книге "О ранах"; остальные препараты - в первой части "Диэты при острых болезнях").

Горячая лихорадка (ϰαῦσος) происходит, когда маленькие вены, пересохшие в течение лета, притягивают к себе острые и желчные влаги; устанавливается значительная лихорадка, и тело, как бы охваченное изнурением, чувствует усталость и боль. Горячая лихорадка происходит в большинстве случаев вследствие усиленной ходьбы и продолжительной жажды, которые делают то, что маленькие пересохшие вены притягивают к себе острые и горячие истечения. Язык становится шероховатым, сухим и очень черным; больной чувствует в брюшной полости боли, как будто бы покалывающие; кишечные извержения становятся очень влажными и желтыми; наступает чрезвычайная жажда, бессонница и иногда бред. При этой болезни нужно давать пить воду и вареный медовый напиток, разбавленный водой, сколько больной захочет; если во рту становится горько, следует вызвать у больного рвоту и поставить клизму; если эти средства не приведут к разрешению, нужно очистить желудок больного ослиным кипяченым молоком. Не надо давать ничего соленого и острого, потому что больной их не перенесет. Не давай больному ячменного отвара (птизаны), пока он не будет вне времени кризисов. Если произойдет кровотечение из носа, болезнь разрешается; она разрешается, если появляется настоящий критический пот с белой мочой, густой и дающей гладкий осадок; она разрешается также, когда образуется какое-нибудь отложение. Если разрешение происходит без какого бы то ни было из этих явлений, значит, будет возвращение болезни, снова наступит боль или в бедрах, или в голенях, и больной будет выхаркивать густые материи, если ему надлежит выздороветь. Другой вид горячей лихорадки: понос, сильная жажда, шероховатый и сухой язык; у больного соленый вкус во рту, задержка мочи, отсутствие сна, охлаждение конечностей. Если у больного нет кровотечения из носа, а есть отложение в области шеи, боль в ногах или он отхаркивает густую мокроту (а также боль бедра или синева половых органов, когда зло сосредоточивается в желудке), - болезнь не разрешается. Напряжение яичек также явление критическое. Давай супы, способные притягивать влаги.
2. Ты пустишь кровь в острых болезнях, если поражение кажется интенсивным, если больные находятся в расцвете лет и сохраняют силу. Если будет ангина или какая-либо другая плевритическая болезнь, очисти больного кашкой, но, если больной покажется очень слабым и если ты уже выпустил много крови, ограничься промыванием кишечника каждые три дня, пока больной не будет вне опасности, и держи его в голоде, если в этом есть необходимость.
3. Подреберья, воспаленные вследствие перерыва дыхания: натяжение диафрагмы, прерывистое дыхание, сухое тяжелое дыхание в случаях, когда гной еще не образовался и припадки происходят вследствие перерыва дыхания; особенно сильные боли печени и тяжесть селезенки; все другие воспаления и сильные боли вверху диафрагмы; наконец, скопления влаги при острых болезнях не разрешаются, если начинают лечение их с очищения желудка. Кровопускание при них есть главное средство; потом уже переходят к клизмам, если только болезнь невелика и несильна; если же она такова, очищение желудка необходимо после кровопускания, но прибегать к кровопусканию вслед за очисткой желудка позволительно только с предосторожностью и умеренностью. Те, которые стараются произвести разрешение воспалительных болезней, начиная с очищения желудка, не освобождают тела от того, что натянуто и воспалено, потому что болезнь не выдает того, что еще не созрело, и они лишь растворяют то, что здорово и противостоит болезни; когда же тело ослабляется, болезнь берет верх, а раз болезнь взяла верх над телом, - она становится менее излечимой.
4. Если кто внезапно лишается голоса, это должно быть отнесено за счет переполнения вен, когда это происходит со здоровыми без внешней причины или без другой насильственной причины. В этих случаях нужно открыть внутреннюю вену правой руки и выпустить кровь в более или менее большом количестве сообразно конституции и возрасту больного. Большинство из этих больных имеют следующие симптомы: красноту лица, неподвижность взгляда, растяжение рук, скрежет зубов, пульсацию, сжатие челюстей, охлаждение конечностей.
5. Задержание воздуха в венах. Когда проявились боли, наступает истечение черной желчи и острых влаг; внутренние части испытывают чувство укола; вены, раздраженные и ставшие очень сухими, натягиваются и, воспаляясь, притягивают влаги, которые к ним притекают. Отсюда, из-за застоя и порчи крови и невозможности для воздуха проходить по естественным путям, происходят простуды, потемнение зрения, потеря голоса, тяжесть головы и конвульсии; застой достигает уже сердца, печени или большой вены. При этом происходят припадки эпилепсии или паралич, если истечения простираются на окружающие места и если от воздуха, не могущего пройти, они будут высушены. Поэтому к таким больным должны сначала применяться припарки, потом кровопускания тотчас с самого начала, пока еще подняты все беспокоящие воз-духи и влаги, ибо тогда они легче приносят помощь. Затем, подкрепляя силы и принимая во внимание кризисы, необходимо, если болезнь не улучшается, применить лекарство, очищающее верхом. Что касается желудка, то, если клизма не действует, дай вареное молоко ослицы и пускай больной выпьет не менее двенадцати котилий (2,24 л), а если он крепок силами - более шестнадцати (3,32 л).
6. Ангина происходит, когда обильное и вязкое истечение из головы спускается в зимнее или весеннее время в яремные вены; вследствие своей ширины они притягивают более обильное истечение. Когда оно, будучи холодным и вязким, загораживает и, затрудняя пути воздуха и крови, застуживает ближайшие части крови, то делает ее неподвижной и застаивающейся, будучи по природе холодным - вследствие вязкости - и образующим препятствия (движению крови). Отсюда происходит задыхание, вследствие чего язык становится сине-багровым, круглым и загибается через вены, находящиеся под языком; ибо если разрезать язычок, называемый также столбиком, то с той и другой стороны найдем толстую вену. Итак, когда эти вены полны и опираются на язык, который редок и губчат, он, вследствие сухости, получая насильственно жидкость, которая идет из вен, из широкого становится круглым, из хорошо окрашенного - синевато-багровым, из мягкого - твердым, из легко сгибающегося - несгибающимся, так что больной скоро задыхается, если только не оказать ему быстрой помощи, сделав кровопускание из рук и надрезая вены под языком, дав лекарство - кашку и применяя горячее полоскание горла и обрив голову. На голову и на шею накладывают слой воска; эти части заворачивают в шерсть и производят припарки мягкими губками, смоченными в горячей воде и отжатыми. Пусть больной пьет нехолодную воду и медовый напиток; ячменный отвар он должен принять, когда уже - вследствие кризиса - будет вне опасности. Другая ангина: когда в летнее или осеннее время из головы спускается горячее и солоноватое истечение, которое, вследствие времени года, делается едким и горячим, то, будучи таким, оно раздражает, изъязвляет и наполняет воздухом; при этом появляется тяжелое дыхание и большая сухость; то, что можно видеть, не является опухшим; задние сухие жилы шеи напряжены и кажется, будто они натянуты столбняком; голос прерывается; дыхание малое; вдыхание становится частым и сильным. Дыхательное горло при таких условиях изъязвляется, легкое воспаляется, так как больные не могут вбирать в себя воздух извне. Это поражение, если оно само собой не переходит на внешние части шеи, более гибельно и неотвратимо как вследствие времени года, так и вследствие горячих и острых влаг.
7. Если лихорадка охватывает того, кто поел в то время, как кишечник содержал прежний кал, то - будет или не будет боль в боку - нужно оставаться в покое до тех пор, пока пища не спустится в нижнюю часть живота; для питья нужно давать мед с уксусом; когда тяжесть появится в пояснице, нужно очистить кишечник клизмой посредством лекарства; когда больной будет очищен, предписать диэту сначала из супа и медового напитка; потом пусть поест твердой пищи и вареной рыбы; на ночь выпьет немного разбавленного вина и днем - медового напитка, смешанного с водой. Если газы очень вонючие, - применить суппозиторий или клизму; если нет, продолжать давать больному пить мед с уксусом до тех пор, пока вещества не спустятся в нижние части, а затем произвести промывание. Если горячая лихорадка происходит в то время, как желудок пуст, нужно в том случае, если ты считаешь подходящим слабительное, не прописывать его в первые три дня, а отложить до четвертого. Прописав слабительное, пользуйся ячменным отваром, наблюдая обострение лихорадки, потому что отвар нужно давать не при приближении лихорадки, а когда она приходит к концу или когда она окончательно прекратилась, и насколько возможно дальше от начала. Пока ноги будут холодны, не давай ни питья, ни птизаны, ничего другого, но считай настоятельной необходимостью 'воздержаться от всего этого, пока жар не пройдет совершенно, и тогда предпиши нечто подходящее, ибо в большинстве случаев признак будущего возобновления лихорадки есть охлаждение ног; если в такое время ты что-нибудь предпишешь больному, то совершишь самую большую ошибку, ибо немало увеличишь тем болезнь. Когда, наоборот, лихорадка падает, ноги становятся более горячими, чем остальное тело; действительно, она увеличивается, охлаждая ноги, воспламеняясь в груди и посылая свое пламя до самой головы. Когда жар всецело направил свое течение кверху, усиливаясь к голове, естественно, что холод охватывает ноги - части по природе нервные и лишенные мяса; кроме того, будучи удалены от областей наиболее горячих, они охлаждаются, когда жар собирается в груди. Соответственно этому, когда лихорадка разрешается и рассеивается, жар спускается в ноги; в это именно время голова и грудь охлаждаются. По этой причине следует иметь в виду, что когда ноги холодны, желудок необходимо горяч и отвращается от пищи; подреберье натянуто; тело возбуждено от внутреннего волнения; ум расстраивается и появляются боли; больной испытывает спазмы; у него есть позывы к рвоте и, если рвотные массы плохого качества, его тягостное состояние ухудшается. После же того как жар спустится к ногам и пойдет моча, то, даже в том случае, если нет пота, все успокаивается. Тогда-то и нужно дать птизану, которая раньше была бы гибельна.
8. У кого при лихорадках желудок постоянно расслаблен, следует держать ноги горячими, прикладывая к ним восковой пластырь и обертывая их бинтами; обращай внимание, чтобы они не стали холоднее остального тела. Если они горячи, не делай никакого горячего прикладывания, но наблюдай только за тем, чтобы они не охлаждались. Питьем пользоваться, насколько возможно, в меньшем количестве - холодной водой или медовым напитком. У кого же при лихорадках желудок расслаблен и сознание расстроено, большинство рвут нитки из одеяла, царапают себе нос, с трудом отвечают, если их спрашивают, и предоставленные самим себе не говорят ничего осмысленного. Мне кажется, что это зависит от меланхолии. В таком состоянии, если истечения желудка упорно продолжаются и тело худеет, подходящим делом будет, по моему мнению, прописать более холодную и более густую птизану и закрепляющее питье - винное или даже вяжущее. У кого с самого начала бывают головокружения, пульсации в голове, тонкая моча, - нужно ожидать, что лихорадка усилится к приближению кризиса; я не удивился бы даже, если бы у больных был бред. Если вначале моча бывает с облачками (хлопьями) и густая, нужно умеренно очистить желудок больного, лишь бы, впрочем, слабительное подходило; если же, наоборот, вначале моча тонка, не предписывай вовсе слабительного, но если тебе покажутся полезными клизмы, можно прибегнуть к ним. Вот каким образом следует лечить этих больных: нужно предписать покой, смазывание и завернуть также тело в одеяло; нужно предписать как питье медовый напиток, смешанный с водой, и как еду вечером - сок птизаны; постарайся с самого начала очистить желудок посредством клизмы, но отнюдь не давай слабительного, потому что если ты приведешь в движение части вокруг желудка, моча не испытает варения, и лихорадка без пота и кризиса останется на долгое время. Когда подойдет время кризиса, не давай вовсе птизаны при переломе болезни, но давай ее, если болезнь ослабнет и направится к лучшему. Что касается других лихорадок, нужно постоянно следить за их кризисами и отменять птизану в удобное время. Лихорадки этого вида обыкновенно долго продолжаются и обусловливают отложения, образующиеся около ушей и шеи, если нижние части холодны. Если они не холодны, происходят другие изменения; случаются также кровотечения из носа, и желудок у таких больных расстраивается. При лихорадках, когда налицо тоскливое состояние, натяжение предреберий, потребность в беспрестанной перемене положения в кровати и охлаждение конечностей, нужно много заботы и предосторожности. Пока тянется болезнь, нельзя давать ничего другого, кроме меда с уксусом, разбавленного водой; птизану можно позволить только тогда, когда болезнь прекратится и начнется варение мочи. Больной должен находиться в темном помещении, но лежать на кровати возможно более мягкой, оставаться дольше в одном и том же положении и меньше двигаться - это особенно полезно в этих случаях. Ты приложишь к подреберью льняное семя, заботясь, чтобы это нр вызвало дрожи; припарка должна быть тепловатой и; сварена на воде с растительным маслом. Нужно исследовать мочу относительно исхода болезни; если она густа и бледножелтого цвета - это хороший признак; если же она тонка и более черна - плохой; если моча все время меняется, это указывает на продолжение болезни, и больной неизбежно испытает изменения то к худшему, то к лучшему. Неправильные лихорадки должны быть предоставлены самим себе до тех пор, пока они не установятся; раз они установились, их можно побеждать диэтой и подходящим лечением, сообразуясь с природой больного.
9. Внешний вид больных бывает различен, - поэтому врач должен обратить внимание, чтобы от него не ускользнули среди различных обстоятельств ни те, которые познаются рассуждением, ни те, которые должны появиться, следуя четному или нечетному числу. Особенно опасаться надо нечетных дней, ибо эти дни решающие в том или другом отношении. Надо обратить внимание на первый день, в который больной почувствовал себя больным, и отыскать, откуда и отчего болезнь получила свое начало, ибо это особенно важно знать. Расспросив больного и исследовав все старательно, нужно осведомиться прежде всего о том, в каком состоянии находится голова, не болит ли она у него и не испытывает ли он в ней тяжести; потом нужно исследовать, не болезненны ли подреберья и бока; для подреберья - болезненно ли оно или опухло, представляет ли оно какое-либо искривление, дает ли оно больному чувство полноты; имеются ли в боку боли и есть ли в одно время с болью маленький кашель, рези или боль в желудке. Когда один из этих симптомов оказывается налицо, в особенности в подреберье, надо очистить желудок клизмами и пусть больной пьет вареный и горячий медовый напиток. Надо осведомиться также у больного, не подвержен ли он обморочному состоянию при вставании и в хорошем ли состоянии у него дыхание; исследовать стул, не очень ли он черен или же чист, как стул здоровых; усиливается ли лихорадка на третий день. Исследовав же со тщанием больного в этой болезни на третий день, надлежит, наряду с этим третьим днем, рассмотреть и другие, и если четвертый день представит какие-нибудь припадки, похожие на припадки третьего дня, значив, больной находится в опасности. Вот признаки: черный стул предвещает смерть; здоровый стул, когда он представляет каждый день один и тот же характер, - признак спасительный. Когда суппозиторий не оказывает действия на желудок и больной, несмотря на хорошее дыхание, испытывает обмороки, либо садясь на стул, либо укладываясь в постель, то, - если эти симптомы появляются с самого же начала у больного или у больной, - ожидай бреда. Обрати также внимание на руки: если они дрожат, ожидай в этом случае кровотечения из носа; нужно также исследовать ноздри и рассмотреть, проходит ли через них равномерно воздух; если дыхание производится сильно через ноздри, обычно появляются конвульсии, и раз они появились, ожидай смерти больного; это верный знак.
10. Если при зимней лихорадке язык делается шероховатым и наступают обмороки, у таких больных обычно бывает ремиссия; тем не менее нужно держать их в голоде, на водянистом питье, на медовом напитке, на соке птизаны, не доверяясь ремиссии, потому что те, которые имеют эти симптомы, стоят пред опасностью умереть. Рассмотрев все это хорошенько и приняв в точное соображение, можешь заняться предсказанием, если тебе это угодно. Когда при лихорадках на пятый день бывает какой-нибудь угрожающий симптом - внезапное расслабление желудка, обморок, потеря голоса, конвульсии или икота и от этого больной становится обыкновенно тоскливым, и пот показывается под носом, на лбу и на задней части шеи и головы - больные, которые это терпят, умирают с затрудненным дыханием в течение очень короткого времени. У тех же, у которых при лихорадке образуются на ногах опухоли, долго не приходящие к созреванию, лихорадочное состояние обыкновенно упорно продолжается, и если происходит задыхание без опухания глотки, причем опухоли на ногах исчезают без созревания, обыкновенно бывает кровотечение из носа. Если кровотечение обильно, это указывает на разрешение болезни; если нет, - на продолжительную болезнь, и чем меньше вытечет крови, тем хуже и продолжительность - дольше. Если, впрочем, состояние больного и будет сносно, надо ожидать, что боли в ногах к нему вернутся; если боль бросится в ноги, если больной станет добычей боли и воспаления, а разрешения не происходит, то боли перейдут мало-помалу на шею, ключицу, на плечо, на грудь, на суставы, и там должна будет образоваться какая-нибудь опухоль. С исчезновением этих явлений, если руки изъязвляются или дрожат, больного охватывают конвульсии и бред; образуются даже на бровях фликтены и краснота; одно из век растет навстречу другому и их охватывает твердое воспаление: глаз сильно опухает, и бред возрастает; бред сильнее выражен ночью, чем днем. Пагубные признаки проявляются, следуя больше нечетному, чем четному числу. Но каково бы ни было число, в которое они проявляются, они становятся смертельными. Такие больные, если ты считаешь подходящим очистить их сначала, должны быть очищены прежде пятого дня в случае, если есть урчание в желудке; если его нет, нужно оставить их без слабительного. Если есть урчание и извержения будут желчны, очисти умеренно при помощи скаммония; в остальном, чтобы больной чувствовал себя лучше, надо как можно меньше давать питья и птизаны, пока больной не перейдет четырнадцатого дня и не испытает улучшения. Когда у лихорадящего, достигшего четырнадцатого дня, произойдет потеря голоса, это не обозначает обычно ни быстрого разрешения, ни скорой перемены болезни, но указывает на продолжение болезни; итак, если этот признак появится на четырнадцатый день, болезнь протянется дольше. Когда у лихорадящего на четвертый день заплетается язык при разговоре и появляются желчные извержения, - обычно возникает бред; надлежит наблюдать за тем, что последует далее. При острых болезнях в течение лета и осени внезапное кровотечение предвещает напряжение, необходимость перенести лечение на вены и на следующий день - появление тонкой мочи. Если больной находится во цвете лет и закален в гимнастических упражнениях или он имеет упитанное тело, или он меланхолик, или от пьянства у него дрожат руки, - дело опытного врача предсказать в этом случае появление бреда или конвульсий. Если эти симптомы проявятся в четные дни, это лучше, но если при кризисе - пагубно; если обильное кровотечение дает выход переполнению, образовавшемуся в носу или в седалище, образуется или отложение, или боль в подреберье, или в яичках, или в ногах. Когда же это разрешится, открываются пути для густых мокрот, для мягкой и белой мочи. При лихорадке, сопровождаемой икотой, растирают сок сильфиона и мед с уксусом с критской морковью и дают пить; сделай также с гальбаном (ладаном), тмином и медом кашку, которую примет больной, и сверх того предпиши сок птизаны. Выздоровление будет невозможно, если не произойдет критического пота и правильного сна, если густая и едкая моча не будет выделена или если болезнь не разрешится в отложении. Приготовь кашку из мирры и семени сосны; позволяй пить больному мед с уксусом в возможно меньшем количестве; если у больного чрезвычайная жажда, - давай ему ячменную воду.
11. Перипневмонические и плевритические болезни нужно исследовать следующим образом. Если лихорадка остра, если есть боль в одной стороне груди или в обеих, если больной страдает во время выдыхания, если он кашляет и плевки имеют цвет ржавчины или синеватого цвета, или тонкие, пенистые и пестрые, наконец, если имеется какой-нибудь другой симптом, отличный от обычного состояния, нужно так вести дело: если боль распространяется кверху по направлению к ключице или к соску, или к плечу, надо открыть внутреннюю вену плеча с больной стороны, и извлечь кровь сообразно сложению тела, времени года, возрасту, цвету; и если боль остра, больше и смелее, - вплоть до обморока; после этого нужно поставить клизму.
Если боль будет под грудью и натяжение - сильно, очисти слегка у плевритика желудок и не давай ему ничего, пока действует очищение. После очищения можно принять мед с уксусом; очищать слабительным надо на четвертый день; в течение трех первых нужно ставить клизмы, и если они не облегчают, нужно легко очистить; нужно следить за больным до тех пор, пока он не избавится от лихорадки и не наступит седьмой день; с этого времени, если больной кажется вне опасности, дай ему немного сока птизаны, сначала легкого и смешанного с медом. Если больной легко выводит мокроту и дышит хорошо, если бока безболезненны и без лихорадки, можно давать два раза в день сок птизаны, количество и крепость которого следует увеличивать мало-помалу; но если выздоровление идет с трудом, нужно давать меньше пить и в пищу употреблять легкий сок птизаны в небольшом количестве и один раз в день, в какое время больному лучше; это ты узнаешь по моче. Нужно давать птизану при этих болезнях не прежде, чем ты увидишь выраженное варение в моче или в выхаркиваниях; но если, приняв лекарство, больной будет очищен обильно, необходимо давать ему птизану, но в меньшем количестве и более тонкую, ибо он не сможет вследствие пустоты сосудов ни спать, ни переваривать пищу, ни ожидать кризиса. Когда же произойдет растворение сырых влаг и когда то, что составляет препятствие, будет выброшено, тогда ничто уже не помешает питанию. Мокрота считается сваренной, когда она сделалась похожа на гной; моча, - когда она имеет красноватый осадок, как чечевица. Что касается других болей бока, ничто не мешает применять при них припарки и пластыри из воска; нужно натирать ноги и поясницу горячим маслом и смазывать их салом; подреберья до сосков следует покрывать льняным семенем. Когда перипневмония достигает кульминационного пункта, больному, если он не очищен, ничто уже не поможет, и прискорбно, если больной тяжело дышит, если моча становится тонкой и едкой, если выступает пот вокруг шеи и головы. Подобные поты плохи, ибо вследствие задыхания, хрипоты и напряжения болезнь берет верх, если только не появится истечение обильной и густой мочи и сваренная мокрота не будет выделена. Какое бы из этих явлений ни произошло самопроизвольно, оно разрешает болезнь. При перипневмонии употреблять кашку из гальбана и кедровых орехов в аттическом меду, божье дерево в меду с уксусом и перец. Прокипятив черную чемерицу, давай пить плевритикам в начале болезни и в то время, как беспокоит боль. Хорошо давать питье из панакса, прокипятив в меду с уксусом и процедив, как при болезнях печени, так и при болях 'диафрагмы. В общем лекарство, которое должно действовать на стул и на мочу, ты дашь в вине и в меду; если оно должно действовать только на стул, оно должно быть дано в большом количестве в уксусомеде, разбавленном водой.
12. Остановленная дизентерия производит какое-ни-будь отложение или какую-нибудь опухоль, если только не произойдет лихорадки или пота и густой и белой мочи, или трехдневной лихорадки, или варикозного расширения вен, или если боль не внедрится в яички, или в голени, или в бедра.
13. В желчной лихорадке желтуха, являющаяся с ознобом прежде седьмого дня, разрешает лихорадку; но без озноба, возникая не в критическое время, она смертельна.
14. Тетанус поясницы, когда происходит перерыв воздуха в венах вследствие черножелчных влаг, разрешается кровопусканием. Когда же передние части тела сильно сокращаются в противоположную сторону от сухожилий, пот показывается на шее и лице; боль сверлит и осушает сухожилия крестца, которые, будучи более толстыми, поддерживают позвоночник там, где прикрепляются наиболее значительные связки, оканчивающиеся в ногах. Если у таких больных не наступит лихорадка и сон, если моча, которая идет, не имеет варения, если не проявляется совершенно критического пота, нужно дать выпить крепкого критского вина; нужно дать больному поесть вареной муки; смазать его и натереть восчаником и после того, как ему устроят ножную ванну в сосуде, полном горячей воды, нужно завернуть ему ноги до ступней; подобным же образом нужно завернуть руки до пальцев и спину от шеи до поясницы навощенным полотном так, чтобы оно доходило до внешней стороны тела; по временам нужно делать припарки при помощи глиняных горшков, наполненных горячей водой, и покрыть больного бельем; нужно держать его в лежачем положении. Не нужно давать больному слабительного и не нужно употреблять суппозиториев, кроме случаев, когда есть продолжительное закрепление. Если тебе покажется, что наступает какое-нибудь облегчение, - тем лучше; если нет - смешай в пахучем вине корень брионии и критской моркови, дай выпить больному эту настойку рано утром натощак до обливаний и вслед за этим дай ему поесть горячей сваренной муки в возможно большем количестве, после чего он может пить, сколько захочет, хорошо выдержанного вина. Если больной испытывает какое-нибудь облегчение, это к лучшему; если нет, - нужно ожидать худшего.
15. Все болезни имеют свое разрешение либо через рот, либо через желудок, либо через мочевой пузырь или другой какой-нибудь подобный орган. Что же касается пота, он присущ всем.
16. Нужно очищать желудок чемерицей тем больным, у которых истечение спускается из головы, но тем, у которых, или вследствие отложений, или после разрыва вен, или вследствие неумеренности влаг, или вследствие всякой другой сильной причины, возникает эмпиема, не давай чемерицы, потому что она нисколько не поможет, а если больной испытает какое-нибудь ухудшение, могут подумать, что причина в чемерице. Если же тело расслабляется или наступает боль головы, или заложены уши или нос, или появляется слюнотечение, или тяжесть в коленях, или необычная вздутость, - прибегни к чемерице, лишь бы только это не произошло от пьянства, от любовных утех, от печали, от забот, от бессонницы. Если действовала какая-либо из этих причин, - лечение надо направлять против этой причины.
17. Боли в боках, в спине, пояснице и бедрах вследствие ходьбы, и все, что вызывает боль при дыхании, имея очевидную причину..............., ибо излишек вина и пищи, причиняющей метеоризм, часто производит боли в пояснице и в бедре. Те, которые испытывают эти припадки, имеют затруднение в мочеиспускании; ходьба служит причиной этого точно так же, как насморк и бронхит.
18. В пищевой диэте перемены в обычном образе жизни обыкновенно особенно чувствуются. Те, которые не имеют привычки завтракать, если позавтракают, испытывают тягость в желудке, сонливость и чувство пресыщения; если они сверх того еще пообедают, - желудок расстраивается. В таких случаях надлежит принять ванну и заснуть, потом после сна сделать длинную прогулку медленным шагом. Если есть стул, можно пообедать и выпить немного чистого вина; если стула нет, нужно смазать тело горячим маслом; если есть жажда, нужно пить водянистое и легкое вино и отдохнуть; если не могут спать, нужно отдыхать подольше, вообще нужно следовать той же диэте, как после неумеренного пьянства. Что касается напитков, те, которые водянисты, проходят медленнее, они вращаются и переливаются вокруг подреберий, не достигая мочи. Наполненный таким питьем не сможет быстро делать никакой работы, именно того, что обыкновенно достигается при напряжении тела силой или скоростью. Пусть же такой находится, насколько возможно, в покое, пока не будет все переварено совместно с пищей. Напитки менее водянистые или более вяжущие производят дрожь в теле и пульсацию в голове; в этом случае хорошо лечь спать и принять какой-нибудь горячий суп из тех, которые наиболее приятно принимаются; пост плохо действует против головной боли и против тягостного чувства опьянения. Те, которые едят только раз в день, испытывают пустоту и слабость; они выделяют горячую против обыкновения мочу, имея пустые сосуды; во рту у них солоно и горько; они дрожат при всякой работе; у них напряжение в висках, и они не могут переваривать свой обед так хорошо, как если бы они по обыкновению позавтракали. Этим следует пить меньше, чем они привыкли, и вместо хлеба употреблять более жидкую мазу; что же касается овощей, годится щавель, мальва, вареный ячмень и свекла; во время еды надо пить вино в достаточном количестве, смешанное с водой; после обеда сделать короткую прогулку, пока не спустится: моча и не изольется; надо также есть вареную рыбу. Кушанья особенно дают о себе знать: чеснок производит метеоризм и жар в груди, тяжесть головы, тошнотное состояние, и, если еще раньше была какая-нибудь обычная боль, он ее обостряет; он увеличивает количество мочи и в этом отношении он хорош; но лучше всего есть его тогда, когда кто намерен итти на пиршество или когда пьян. Сыр производит также метеоризм, закрепляет желудок и разгорячает пищу; он порождает влаги сырые и непереваренные; самое худшее есть его во время питья при переполненном желудке. Все овощи - неочищенные, сырые, вареные или жареные - вызывают метеоризм; их нужно употреблять только с пищей; все они, впрочем, имеют свои особенные плохие качества: горох сырой и жареный вызывает метеоризм и причиняет боль; чечевица вяжет и причиняет бурчание, если ее едят с кожей; волчий боб (люпин) из всех этих овощей причиняет меньше всего вреда; корень и сок сильфиона некоторыми переносится хорошо, а у непривычных не принимается желудком и порождает так называемую сухую холеру; это заболевание происходит в особенности, если это вещество едят с большим количеством сыра или с воловьим мясом. Черножелчные страдания, действительно, обостряются от воловьего мяса, потому что природа его трудно преодолима, и не всякий желудок в состоянии его переварить; его тем лучше переносят, чем больше это мясо будет разварено и чем оно старее. Козье мясо имеет все плохие качества воловьего; оно, как и воловье, трудно для переваривания и больше, чем воловье, производит метеоризм, отрыжку и холеру; то, которое имеет лучший запах, более плотно и более приятно на вкус, лучше для желудка, но и его надо употреблять очень разваренным и холодным; то, которое неприятнее всего на вкус, плохого запаха и жестко, наиболее непереваримо, в особенности, если оно свежего убоя; козье мясо вообще лучше всего в летнее время и хуже осенью. Мясо поросенка плохо, когда оно сыровато или пережарено, потому что оно вызывает холеру и производит расстройство желудка. Свиное мясо - лучшее из всех; превосходно то, которое ни слишком жирно, ни слишком тоще и не имеет возраста старой жертвы: его нужно есть без кожи и немного холодным.
19. При сухой холере живот растянут ветрами: там слышатся шумы, есть боль боков и поясницы. Больной, ничего не выделяя низом, имеет запор. Нужно остерегаться, чтобы больного не вырвало, но стараться вызвать действие кишечника. Поставь такому возможно скорее клизму, теплую и как можно более маслянистую, и, натерев как можно более маслом, посади его в горячую воду, уложи его в ванне и делай ему понемногу горячие обливания, и если у него, когда он согреется, желудок подействует, - он выздоравливает. Полезно также спать, пить легкое вино, старое и без воды; давай ему масла, чтобы он успокоился и имел стул, ибо тогда болезнь разрешится. Нужно воздерживаться от хлеба и от всего остального. Но если боль не ослабляется, давай пить молоко ослицы до тех пор, пока больной не очистится. Если желудок будет влажен и извержения желчны, если есть рези и рвота, и задыхание, наилучшее в этом случае - успокоиться, пить мед с уксусом и избегать рвоты.
20. Есть два рода водянок: одна - под мясом, и когда она поражает, от нее невозможно избавиться; другая - с эмфиземами, и надо много счастья, чтобы одолеть ее. Эта последняя требует немало труда, припарок, умеренности в образе жизни; нужно есть вещества сухие и острые; вследствие этого моча будет лучше течь, и больной сохранит больше всего силы. Если он трудно дышит и дело происходит летом, если он в цвете лет, если он крепок, нужно применить кровопускание из плеча, потом пускай ест горячий хлеб, смоченный в черном вине и масле. Больной должен пить возможно меньше, трудиться возможно больше, есть свиное мясо мясистое, сваренное с уксусом, чтобы быть в состоянии выдерживать прогулки по крутым дорогам.
21. Больным, у которых нижний желудок горяч и у которых стул едок и неодинаков вследствие процесса расплавления, нужно, если они в состоянии перенести белую чемерицу, вызвать извержение верхом при помощи этого лекарства; если нет, нужно дать выварку из прошлогодней пшеницы - холодную и густую, кашицу из чечевицы, хлеб, запеченный под пеплом, рыбу вареную, если есть лихорадка, и жареную, если ее нет, и красное вино в случае отсутствия лихорадки; в противном случае - воду из плодов кизила или миртовых ягод или яблок, или рябины, или фиников, или виноградных цветов. Если нет лихорадки, но существуют рези, дают пить сначала немного горячего молока ослицы, количество которого увеличивают постепенно и которое посыпают льняным семенем, пшеничной мукой и египетскими бобами, смолотыми и очищенными от их горьких частей; дают есть накруто сваренные яйца, тонкую пшеничную муку, пшено и кашу, сваренную на молоке; все принимать в вареном и холодном виде, так же как и другую подобную им пищу и питье.
22. Самое главное, за чем нужно следить в питательной диэте во время длительных болезней, - это возрастания и ремиссии лихорадок, чтобы знать, когда не нужно предлагать пищу, и выждать время, в которое можно безопасно давать пищу и которое наиболее удалено от пароксизма болезни.
23. Нужно уметь распознавать тех, у которых голова болит от телесных упражнений или бегов, или ходьбы, или охоты, или от всякого другого несвоевременного труда, или от излишеств Афродиты; также тех, у кого бледный цвет, охриплость, болезнь селезенки, анемия, одышка, сухой кашель, жажда, перерыв воздуха в венах, натяжение подреберья, боков и спины, окоченение, потемнение зрения, звон в ушах, недержание мочи, желтуха, извержение непереваренных материй, кровотечение из носа или из прямой кишки, эмфизема, интенсивные боли, которые не могут быть побеждены, - ни в одном из этих случаев не нужно давать слабительного, потому что оно будет представлять опасность, не даст никакой выгоды и помешает освобождению и кризису, которые могут произойти сами по себе.
24. Если требуется у кого-нибудь выпустить кровь, нужно сначала закрепить желудок, а потом уже пускать кровь, посадить на голодную диэту и запретить употребление вина; в остальном заставить больного следовать подходящей диэте и прописать ему влажные припарки. Если тебе будет казаться желудок закрепленным, нужно предписать мягкую клизму.
25. Если будет видно, что надо дать лекарство, с осторожностью очищай больного верхом при помощи чемерицы, но в этом случае не давай слабительного; самое существенное - вызвать мочу, пот и понудить совершать прогулки. Больной должен производить себе легкие растирания, чтобы сделать тело более эластичным; если он в постели, его должны растирать другие. Если поражение имеет место в груди над диафрагмой, пускай больной больше сидит и меньше всего укладывай его в постель, пока выносят его силы; в сидячем же положении его надлежит долго и много растирать горячим маслом. Если боли сосредоточены в животе, над диафрагмой, полезно лежать, не производя никакого движения, и с самим больным не делать ничего другого, кроме растираний. Боли нижней части живота, разрешаясь через мочу и пот, истечение которых проходит умеренно, исчезают сами по себе, если они невелики; сильные же боли - плохи, ибо больные в этом случае или погибают, или не выздоравливают без других болезней, потому что подобные состояния фиксируются в виде отложений.
26. Питье для страдающих водянкой: возьми три кантариды, сними головы, ноги и крылья и растолки их тела в трех киатах воды (0,135 л). Когда же у пьющего лекарство появляются боли, ему делают сначала смазывание маслом, потом - горячие обливания; питье должно быть принимаемо натощак, затем едят горячий хлеб с маслом.
27. Кровоостанавливающее лекарство: приложить к вене шерсть, смоченную соком, взятым из фигового дерева, или вложить в ноздри тампон, сделанный из сычуга, или вправить халкит (медный камень) пальцем в ноздрю и сжать с двух сторон наружный хрящ; в то же время расслабь желудок вареным молоком ослицы и, обрив голову, пропиши освежающее, если время года жаркое.
28. Сезамоид производит рвоты; его принимают как питье в дозе полуторы драхмы (4,86 г) истолченным в меду с уксусом. Его примешивают также к чечевице в одной третьей части этого питья, и эта смесь причиняет меньше задыхания.
29. Трихиазис. Вдень нитку в ушко иголки, пропусти иглу сквозь кожу около самого верхнего края (нижнего) века вниз, протяни нить и также другую снизу первой. Натяни нитки, сделай узел и оставь на месте, пока не выпадут лигатуры. Если этого будет достаточно, - хорошо; если нет, повтори то же самое позднее. При геморроидах подобным же образом ты пройдешь их иголкой и свяжешь их шерстинкой непромытой, насколько возможно толстой и более длинной, потому что это делает лечение более надежным. После того как произведено сжатие, употреби разъедающее лекарство; не употребляй влажных припарок прежде выпадения геморроидальных шишек, но всегда оставь одну шишку. После того как силы больного восстановятся, следует очистить его чемерицей. Потом пусть он предается гимнастическим упражнениям и потеет. Перед упражнением пусть он натирает себя и борется с утра; но пусть воздерживается от бега, опьянения и всяких острых веществ, исключая майорана. Следует вызывать рвоту каждые семь дней или три раза в месяц, ибо таким образом тело будет в наилучшем состоянии. Пусть больной употребляет как питье бледнокрасное вино вяжущего вкуса, разбавленное водой и в небольшом количестве.
30. Для эмпиематиков нарежь кусочками морского луку и свари в воде; дав хорошо прокипеть, слей воду, налей новой и вари до тех пор, пока лук покажется наощупь очень мягким и хорошо сваренным; потом старательно истолки его, прибавь к нему прожаренного тмина, белого сезама, свежего миндаля, истолки все это в меду и сделай из этого кашку, которую дай принимать больному; сверх этого больной будет пить сладкое вино. Для супа истолки лекискион (0,068 л) белого мака, намочи в воде, которая служила для промывания свежей муки, свари, прибавь туда меда и пусть больной ест этот суп теплым; пусть он проведет таким образом день; потом, обсуждая то, что последует, дай ему ужин.
31. Дизентерия. Возьми четвертую часть обола (0,25 г) египетских очищенных бобов, двенадцать веток марены, истолки, смешай, свари, прибавь туда жира и сделай из этого лепешки.
32. Болезнь глаз. Возьми промытый шлак меди, замеси его с жиром, как тесто, но не влажное, растолки все, смочи соком незрелого винограда и высуши на солнце; смочи снова до густоты мази; когда этот препарат станет сухим, растолки его тонко досуха, натри им глаза и вложи его в глазные углы.
33. Влажные глаза. Возьми драхму (3,24 г) черного дерева, девять оболов (4,86 г) пережженной меди, которую предварительно нужно истолочь в ступке, три обола (1,62 г) шафрана; истолки все мелко, добавь туда одну котилию (0,27 л) аттического сладкого вина, потом, прикрыв, выставь на солнце; когда смесь достаточно проварена, употребляй ее.
34. Против сильных болей глаза возьми драхму (3,24 г) купоросных остатков, столько же винограда; когда это все настоится в течение двух дней, отожми, истолки мирру и шафран, положи туда виноградного сока и поставь бродить на солнце; смазывай этим лекарством больные глаза. Сохраняй лекарство в медном сосуде.
35. Средство распознать истерическое задыхание. Сдави больную пальцами; если она чувствует, - это припадок истерии; если нет, - это припадок конвульсий.
36. Сонливость. Возьми один круглый аттический лекискион (0,068 л) мекония и приготовь из него лекарственное питье.
37. Возьми чешуек меди в три раза больше того, сколько может содержаться в углублении широкого конца зонда, прибавь клея летней муки, преврати в порошок и сделай пилюли, которые должен принимать больной. Это лекарство вызывает воды низом.
38. Приготовление легко послабляющего. Выжми на сухие винные ягоды сок молочая, семь капель на каждую, потом положи их в новый сосуд, сохраняй их и давай принимать больному до еды.
39. Истолки молочай, подлей туда воды, процеди, замеси с мукой, приготовь пирожок, подлей вареного меда и давай это есть тем, которые нуждаются в кишечных извержениях, и страдающим водянкой; сверх того они должны пить сладкое водянистое вино и медовый напиток, разбавленный водой, приготовленный с остатками воска; или собери молочай, сохраняй это растение и лечи.


О диэте

Три книги "О диэте", περὶ δισίτης, de victu, и книга Ю сновидениях", περὶ ἐνυπνίων, de somniis, которая раньше издавалась отдельно, но была присоединена к ним Литтре как четвертая книга, образуют одно целое и, несомненно, принадлежат одному автору. Имя этого автора остается неизвестным. Гален передает, что книги "О диэте" в целом и по частям приписывались многим врачам, начиная с Гиппократа: Филистиону, Эврифонту, Аристону, Филету, Ферекиду, Фаону. Авторство Гиппократа можно с уверенностью отрицать: такими натурфилософскими спекуляциями, какими переполнена первая книга, Гиппократ никогда не занимался и даже восставал против них. Но также несомненно, что автор был врач из школы Гиппократа; это сказывается во многом - в обращении особого внимания на времена года, в прописывании чемерицы и т. д. Из других имен нам кое-что известно о Филистионе, друге Платона, и Эврифонте Книдском, старшем современнике Гиппократа, и этого немногого достаточно, чтобы исключить их авторство. Остальные врачи известны только по имени; может быть, кто-нибудь из них и был действительным автором книги "О диэте". В числе возможных авторов называли также Геродика из Селимбрии, очевидно, потому, что в книгах "О диэте" гимнастическим упражнениям отводится очень большая роль в лечении (слово "диэта" обозначало у греков режим вообще, а не только пищевой). Можно с полным правом утверждать, что автор, будучи гиппократиком, был в то же время последователем Геродика; нигде в сборнике Гиппократа не говорится так много и так подробно о лечебной физкультуре. Может быть, это стоит в связи со специальностью автора: читая третью книгу, выносишь впечатление, что он был где-нибудь врачом при гимназии или палестре, где граждане занимались физическими упражнениями и тренировались для участия в состязаниях. Советы его как раз подходят для лиц последней категории. Автор, кроме того, был человеком очень образованным и начитанным, усвоившим себе натурфилософские учения V века и применившим их для объяснения процессов развития, роста и питания. Большое влияние оказал на него Гераклит, от которого он заимствовал в качестве основного элемента огонь. Пищевой диэтетике отведена почти вся вторая книга; дан полный список растений и животных, употреблявшихся в пищу, с указанием их свойств. Четвертая книга представляет собой подробный сонник.
Книги "О диэте" читали во все времена; Лейбниц заимствовал отсюда идею бессмертия живых веществ, но особое внимание филологов и философов привлекла к себе в XIX веке первая книга "Диэты", после того как Бернеис (Bernays) указал, что главы 3 - 24 могут служить источником для философии Гераклита. Вопросом этим впоследствии занимались многие видные философы - Целлер, Тейхмюллер, Байватер, Гомперц и др., ив сборниках фрагментов рядом с фрагментами Гераклита стали помещать главы из псевдогиппократовской "Диэты" с указанием мест, принадлежащих самому Гераклиту. Но наряду с этим выяснилось, что, кроме Гераклита, автор использовал и Анаксагора, и Эмпедокла. Ряд филологических работ заканчивается обширным исследованием Фредриха [C. Fredrich, Hippokratische Untersuchungen, Die vier Bücher (π. διαίτης), стр.81 - 230 в Philologische Untersuchungen herausg. von Kiessling u. Wil-lamowitz-Moellendorff, Berlin, 1899], который подверг все книги детальному филологическому анализу. Сущность его сводится к отысканию для различных мест текста сходных или параллельных мест у других авторов и установлению на этом основании факта заимствования. В результате он дает текст глав 3 - 25 первой книги "Диэты" тремя шрифтами. Крупным шрифтом выделены места, списанные прямо из не дошедшего до нас произведения Гераклита. Из 34 5 строк всего текста таких насчитывается 123 (у Байватера было больше). Места, где сказывается близость автора к Анаксагору и Эмпедоклу, Фредрих приписывает какому-то неизвестному "физику" (может быть, Архелаю) и выделяет на его долю другим шрифтом 132 строки. Почему автор сам не мог читать и перерабатывать Анаксагора и Эмпедокла, а понадобился посредник в виде гипотетического "физика", понять трудно. В итоге на долю автора остается 90 строк - "мосты, которые компилятор должен был перебросить от одной цитаты к другой", и с тех пор автор до конца фигурирует под именем "компилятора". Тот же прием анализа Фредрих применяет и к другим книгам, предполагая заимствования у всех предшествовавших и современных авторов, писавших о том же предмете. В отношении диэты таким является Диоклес, хотя доказать заимствование чрезвычайно трудно, так как нам неизвестно, что именно писал Диоклес; далее, книга "О диэте для здоровых" Полиба из Сборника Гиппократа. Для гимнастики образцом служил Геро-дик, от которого не осталось ни одной строчки, и т. д. Что касается основной идеи компилятора, его "открытия" (о котором речь будет ниже), то на Фредриха как филолога оно не производит никакого впечатления. В итоге добросовестное и научное исследование Фредриха далеко не содействует правильному пониманию книги и автора.
Общий план всех четырех книг "Диэты" таков. В введении автор перечисляет, что необходимо знать для составления хорошего трактата о диэте. Сюда относится прежде всего знание природы человека, т. е. элементов, из которых он состоит, и их значения в теле, затем пищевых веществ, их действия и способов уменьшать и увеличивать их силу. Но этого недостаточно, - надо знать свойства телесных упражнений, действие которых противоположно питанию, так как они растрачивают то, что накопляет питание. Для здоровья необходимо равновесие того и другого, отсутствие которого приводит к болезни. Это общеизвестно, но точную меру тех и других, необходимое для здоровья соответствие никто не определил. Автор, насколько возможно, это сделал, и в этом состоит его собственное "открытие". Он нашел диагностические признаки начинающегося отклонения от нормы, на основании которых можно ставить прогноз и действовать в том или другом направлении. Эту программу автор выполняет последовательно и методически до конца. Первая книга посвящена природе человека. Не будучи специалистом в этом вопросе, он, конечно, пользуется распространенными в его время учениями натурфилософов, из которых особое впечатление произвел на него Гераклит. Он заимствует от него огонь, переход огня в воду ("путь вверх и вниз") и полагает эти элементы в основу объяснений процесса развития и процессов, происходящих в развитом организме, которые можно обозначить как обмен веществ. От Гераклита же он заимствует тождество противоположностей и его туманный стиль "вещания", кое-что, может быть, и буквально, но чаще, мне кажется, просто имитируя. Эти места трудны для понимания и могут даже раздражать читателя, но в дальнейшем они исчезают, и язык автора становится все более простым и понятным, не чуждым иногда и риторики.
С главы 25 начинается изложение основных эмбриологических вопросов: первых стадий развития зародыша, возникновения мужского и женского пола, происхождения близнецов. Отсюда автор переходит к вопросу о полах, объясняет их различия, устанавливает основные конституциональные типы мужчин и женщин на основании преобладания в них огня и воды, сухости и влажности. На том же основании он рассматривает возрастные особенности и очень подробно останавливается на психических свойствах (разумность и неразумие), предлагая для исправления психических недостатков соответственный режим.
Вторая книга начинается с описания различных местностей и ветров и их влияния на человека. Здесь чувствуется близость к сочинению Гиппократа "О воздухах, водах и местностях". Затем идет подробное перечисление всех пищевых продуктов, которые употребляли греки того времени, как растительных (злаки, овощи, травы, плоды), так и животных (мясо, птицы, рыбы), кончая напитками (мед, вино, уксус) с указанием их свойств. Далее излагается то, что относится к уходу за телом: ванны, натирания, искусственная рвота, сон и, наконец, очень подробно - все виды телесных упражнений. Эта книга, независимо от всего прочего, представляет большой интерес в культурно-историческом отношении.
В третьей книге автор переходит, наконец, к изложению своего "открытия". Он излагает режим, сначала для людей деловых, вынужденных, вследствие беспрестанных поездок, вести беспорядочный образ жизни (очевидно, торговцев), затем для тех, которые могут всецело заниматься своим здоровьем (в рабовладельческом обществе большинство граждан). Режим состоит в регулировании пищи, питья, прогулок и упражнений для каждого времени года с точным указанием сроков. Уклонения от режима ведут с течением времени к различным болезням обмена веществ, к накоплению известных продуктов в организме, которые автор объединяет под общим названием плеторы (переполнения). В частности, дается описание 15 расстройств, из которых 6 вызываются преобладанием пищи, 9 - преобладанием упражнений. Указываются симптомы для диагностики в каждом случае и предписывается лечение. Схема лечения такова: сначала рвота, резкое уменьшение пищи и постепенное в ряде дней доведение до нормы.
Последняя книга "О сновидениях" считалась прежде особым сочинением. Снам у всех народов, а у суеверных греков в особенности, приписывалось особое значение ("вещие сны"). Их толковали в каждом доме, а для важных случаев обращались к специалистам - снотолкователям. Плутарх рассказывает, что внук Аристида Лизимах, будучи очень бедным, садился у храма Диониса и занимался разгадыванием снов по своей книге. Автор подходит к толкованию снов как врач и подлинный ученик Гиппократа: не отрицая существования божественных снов (иначе было невозможно), он объясняет сны процессами, происходящими в теле. Они имеют диагностическое значение, сны благоприятные указывают на здоровье, плохие - на плетору и другие болезни; они служат, таким образом, дополнением к диагностическим признакам третьей книги и требуют аналогичного лечения. В основу их перечисления был, вероятно, положен какой-нибудь рыночный сонник.
Книги "О диэте" занимают выдающееся место в Сборнике Гиппократа, представляя собой большое вполне обработанное сочинение с началом и концом, каких в Сборнике немного. Наряду с Гиппократом и врачом-гинекологом, написавшим книги "О семени и природе ребенка", четвертую книгу "Болезней" и книги "О женских болезнях", составитель "Диэты" является третьим автором Сборника, имеющим определенную авторскую физиономию. Остальные произведения или отрывочны, или безличны. И основной замысел автора, на который как-то мало обращали внимания в погоне за следами Гераклита, состоит в синтезе двух основных уклонов греческой врачебной мысли - пищевой диэтетики (Гиппократ) и гимнастики (дорийцы Икк и Геродик) на основе соразмерности (симметрия и гармонии. Как он выполнен, - это другой вопрос, но в нем проявилась одна из основных черт, характерных для античного эллина.


Книга первая

Если бы среди писавших о диэте, какой нужно следовать ради здоровья, кто-нибудь показался мне избравшим правильную дорогу, трактуя все то, что может охватить человеческий ум, мне достаточно было бы, пользуясь трудами других, распознать, что хорошо, и употреблять его сообразно тому, насколько каждое кажется полезным. Теперь же, хотя многие уже писали об этом, но никто не познал точно, как он должен был писать об этом; одни разбирали одну часть, другие - другую; всего же никто из предшественников не объял. Конечно, не следует порицать никого из них за то, что не смог сделать открытия; скорее нужно их всех хвалить за то, что они пытались сделать открытие. Поэтому я не готовлюсь опровергать то, что было плохо сказано, но я намерен присоединиться к тому, что было хорошо познано, ибо о вещах, хорошо сказанных предшественниками, я не могу правильно написать, если напишу иначе. Что же касается вещей, плохо сказанных, то если я их опровергну, показывая, что это не так, я ничего этим не достигну, но если я объясню, в чем каждая вещь мне кажется хорошей, я покажу то, что хотел показать. Я потому делаю это предисловие, что многие люди, если они слыхали предшествующее объяснение о предмете, не хотят более слышать о том же предмете позднейшего рассуждения, не зная, что дело одного и того же ума познать правильно сказанное и открыть еще не высказанное. Я, следовательно, как уже сказал, присоединяюсь к правильно сказанному; касаясь неправильного познания, я укажу, каково оно есть, а говоря о том, чего никто из предшественников не пытался еще изложить, покажу, что оно собой представляет.
2. Я говорю, что тот, кто хочет составить хороший трактат о диэте человека, должен сначала знать и распознать всю человеческую природу[1], знать, из чего она составлена от начала; распознать, какие части в ней имеют господство. Действительно, если он не узнает начального состава, он не сможет различать то, что производят эти первоначальные элементы; если он не познает того, что господствует в теле, он не будет в состоянии прописывать то, что полезно для человека. Пишущий должен, следовательно, иметь это знание; потом знание всех пищевых веществ и всех напитков, составляющих нашу диэту; знать, какую они имеют силу - как природную, так и приобретенную в силу необходимости и человеческого искусства. Надлежит знать, как уменьшить силу естественно сильных веществ, как, благодаря искусству, придать силу слабым веществам сообразно с обстоятельствами. Однако знание всего человека не достаточно еще для лечения, ввиду того что человек, который ест, не может быть здоровым, если он не делает также телесных упражнений. Пища и упражнения имеют противоположные свойства, которые, однако, соединяясь, способствуют поддержанию здоровья; упражнения расходуют то, что находится в теле; пища и питье восстанавливают истраченное; очевидно, следовательно, нужно знать свойство упражнений как естественных, так и тех, которые делаются произвольно: какие из них располагают мышцы к возрастанию, какие - к исхуданию; и не только это, но также пропорциональность упражнений в сравнении с количеством пищи, природу человека, возраст и телосложения людей, времена года, перемену ветра, положение мест жительства и состояние года; нужно знать восхождение и захождение созвездий, чтобы уметь уберечься от изменений и чрезвычайных условий пищи, питья, ветров и всего мира - условий, от которых происходят болезни. Если все это познано, открытие еще не полно. Если бы, действительно, было возможно найти, кроме этого, для каждой индивидуальной натуры меру пищи и пропорцию упражнений без излишества в ту или другую сторону, то имелось бы точное средство поддержать здоровье. Итак, если все то, что было сказано выше, открыто, то этого последнего пункта невозможно достигнуть. Без сомнения, присутствуя и наблюдая, можно узнать человека, сбрасывающего с себя одежды и упражняющегося в гимназиях, настолько, чтобы сохранить его здоровье, уменьшая с одной стороны, прибавляя с другой; заглазно же нельзя с точностью предписать пищу и упражнения; до каких пор возможно итти в этом познании, мной уже сказано. Но если бы был даже совершенно маленький недостаток в том или другом, то в течение долгого времени тело неизбежно будет одолено излишком и впадет в болезнь. Конечно, со стороны других были попытки искания, но они ничего не сказали; я же нашел способ распознавать угрозу болезни, подготовляемой излишеством в том или другом направлении. В самом деле, болезни не происходят с людьми внезапно, но, собираясь мало-помалу, они проявляются в полной силе. Итак, что происходит с людьми прежде, чем в теле здоровье будет побеждено болезнью, мной открыто, и каким образом следует восстановлять здоровье. С этим добавлением к тому, что уже было написано, задача, которую я поставил себе, будет выполнена.
3[2]. Все животные и сам человек составлены из двух субстанций, противоположных по свойствам, но сходных по употреблению: из огня, говорю я, и воды. Эти два вещества вместе достаточны для самих себя и для всего прочего, но одно без другого недостаточно для самого себя, недостаточно и ни для чего другого. Вот свойство каждого: огонь может всегда все двигать, вода - всегда все питать. Каждый частично преодолевает и бывает преодолеваем в своей наивысшей и наинизшей ступени, поскольку это возможно. Ни одно не может господствовать совершенно вследствие вот чего: когда огонь приходит к крайнему пределу воды, ему недостает пищи, и поэтому он возвращается к точке, которая должна ему доставить пищу; когда же вода достигает конца огня, ей недостает движения; она останавливается, следовательно, в этом месте и, остановившись, лишается уже мощи и поглощается, чтобы питать огонь, который приходит. Поэтому ни то, ни другое не может полностью брать верх; если когда-нибудь одно из двух взяло бы верх, ни одна из вещей, существующих ныне, не была бы такой, как она есть в настоящий момент; но раз уже они таковы, они будут такими же вечно, и никогда не будет недостатка в обеих в одно и то же время. Итак, огонь и вода, как это мной сказано, достаточны для всех вещей, одинаково для высшей и для низшей ступени.
4. Свойства их следующие: у огня - теплота и сухость; у воды - холод и влага. Они заимствуют друг у друга: огонь у воды - влагу (ибо в огне есть влага), вода же берет у огня сухость, ибо и в воде есть сухость. При таком положении дела они выделяют взаимно из себя многочисленные и разнообразные формы семян и животных, которые не похожи между собой ни видом, ни своими свойствами[3]. Так как эти элементы никогда не остаются в одном и том же состоянии, но беспрестанно изменяются в том или другом отношении, то и существа, которые из них выделяются, необходимо становятся сами по себе различными. Итак, ничто из вещей совершенно не уничтожается и ничто не рождается[4], чего бы не было раньше, но, смешиваясь и разделяясь, вещи меняются. Среди людей есть мнение, что одно, вырастая из Аида, рождается на свет, другое, уходя со света к Аиду, уменьшаясь, гибнет, ибо люди больше доверяют глазам, чем размышлению, а глаза недостаточны даже для того, чтобы судить о том, что они видят. Что касается меня, я ищу объяснения в разумном рассуждении. Жизнь - и здесь, и там, и если есть жизнь, смерть невозможна, разве только вместе со всем, потому что куда же она денется? И возникнуть несуществующее не может, ибо откуда же оно возьмется? Но все возрастает и уменьшается до наибольшей и наименьшей величины в пределах возможного. Когда я говорю "рождаться" и "умирать", я так выражаюсь для многих, но я понимаю под этими словами "смешиваться" и "разделяться"[5]. Дело обстоит так: рождаться и умирать - одно и то же, смешиваться и разделяться - одно и то же, расти и уменьшаться - одно и то же; рождаться и смешиваться - одно и то же; погибать, уничтожаться, разделяться - одно и то же; каждое со всем, все с каждым - одно и то же и ничто со всем не одно и то же; ибо закон в этих вещах противоположен природе[6].
5. Все божественные и человеческие вещи идут, чередуясь, вверх и вниз. День и ночь имеют максимум и минимум, как луна имеет максимум и минимум; огонь и вода имеют свое возрастание; солнце имеет свой наиболее долгий период и свой наиболее короткий период. Все есть одно и то же и не то же. Свет - от Зевса, мрак - от Аида, и от Аида - свет, и от Зевса - мрак, то - сюда, а это туда идет и перемещается во всякое время года и во всякой стране, делая дело это - того, а то - этого. И что делают - не знают; чего не делают, - кажется, знают; что видят - не распознают; и все-таки все совершается у них по божественной необходимости, как то, чего желают, так и то, чего не желают[7]. Когда то идет сюда, а это идет туда, они взаимно смешиваются, и каждое исполняет определение судьбы как в отношении большего, так и в отношении меньшего. Разрушение всего идет друг от друга: большего от. меньшего и меньшего от большего, и большее увеличивается за счет меньшего, а меньшее - за счет большего.
6. Все остальное, и душа человеческая, и тело, как душа, имеют свой порядок. В человека проникают части частей все от всех, имея смесь огня и воды; одни - чтобы брать, другие - чтобы давать; и берущие части делают большее, части дающие - меньшее. Люди пилят дрова: один тянет, другой толкает, они делают одно и то же; делая менее, они производят более. Так и человеческая природа: это толкает, то тянет; это дает, то принимает, дает этому, принимает от того; дает этому настолько больше и настолько же меньше берет у другого. Каждая вещь сохраняет свое место; что идет к меньшему, проходит на меньшее место; что идет к большему, смешиваясь, проходит в ряд более большого; чуждое, инородное выталкивается вне места другого. Каждая душа, имея больше и меньше, обходит кругом свои части, не имея нужды ни прибавлять, ни уменьшать частей, но нуждаясь в месте для увеличения и уменьшения существующих; она исполняет каждую обязанность в каждом месте, куда бы ни попала, и получает то, что введено. Действительно, вещи неоднородные не могут оставаться в несоответствующих местах; они бродят без знания, но, сходясь друг с другом, познают то, к чему присоединяются. Подходящее присоединяется к подходящему[8], но неподходящее воюет, борется и отделяется. Вследствие этого душа человеческая развивается в человеке и ни в ком другом; то же и для остальных больших животных. Когда же бывает иначе, выталкивание производится с особенной силой.
7[9]. Оставляя в стороне остальных животных, я буду говорить о человеке. В человека проникает душа, имеющая смесь огня и воды, - часть человеческого тела. Все это - мужское и женское, многое и различное - питается; питается и увеличивается питанием, употребляемым человеком. Необходимо, чтобы части имели уже все входящие вещества, ибо если чего будет недоставать, часть с самого начала не получит никакого увеличения, придет ли мало или много пищи, ибо она не будет иметь, от чего возрастать; но, имея все, каждая часть увеличивается на своем месте от питания сухой водой и влажным огнем, причем это с силой отталкивается вовнутрь, а то - кнаружи. Подобным образом плотники пилят бревна, - один тянет, другой толкает, делая одно и то же: кто толкает вниз, тянет того, который вверху, без чего пиление не пошло бы, но если они приложат сюда силу - испортят все дело. В таком же положении находится питание человека: одно тянет, другое толкает; введенное насильственно внутрь выскользает наружу. Но если усилие будет приложено не во-время, ничего не выйдет.
8. Каждое занимает одно и то же положение все время, пока пища не принимается и пока место не будет более достаточным для наибольшего растяжения; тогда оно меняет место на большее - как женское, так и мужское, одинаково понуждаемое силой и необходимостью. То, что прежде наполнило указанную ему часть, отделяется прежде и в то же время соединяется с другим, ибо каждая вещь сначала отделяется и в то же время соединяется с другим. Меняя место и находя истинную гармонию, которая имеет три аккорда - кварту, квинту и октаву[10], существо живет и развивается при помощи тех же веществ, как и раньше; но если не произойдет гармонии, если низкие тоны не согласуются с высокими, если возникнет первый аккорд или второй, или общий, а одного не достанет, то весь тон будет напрасен, ибо не будет созвучия, но переход совершится от большего к меньшему не в порядке, ибо они не знают того, что делают.
9. Что касается мужского и женского, я изложу в дальнейшей речи, почему они оба возникают. Но каков бы ни был пол, приводимый случаем и находящий гармонию, он, будучи влажным, приводится в движение огнем; двигаясь же, воспламеняется и извлекает пищу из питательных веществ и воздуха, введенных в женщину; сначала это притяжение повсюду одинаково, пока тело рыхло, но, вследствие движения и огня, оно сохнет и уплотняется; уплотненное, оно сгущается кругом; огонь, заключенный в нем, не может больше притянуть достаточной пищи и не изгоняет воздуха вследствие плотности окружающей поверхности. Поэтому он поглощает находящуюся внутри влагу. Таким образом, части, по природе плотные, будучи компактны и сухи, не поглощаются огнем, как пища, а укрепляются и уплотняются по мере того, как уходит влага, образуя то, что называют костями и нервами. Огонь из влаги, смешанной и приведенной в движение соответственно природе, устраивает порядок в теле вследствие следующей необходимости: через плотные и сухие части он не может иметь себе пути на долгое время, так как он не имеет пищи; но он может сделать это через части влажные и мягкие, ибо это ему служит пищей. В этих частях есть также сухость, не поглощенная огнем, и эти части скрепляются друг с другом. Внутренний огонь, запертый со всех сторон, - наиболее обилен и делает себе самый большой проход, ибо там находится наибольшее количество влаги, - это то, что называют животом. Он вышел оттуда, не имея пищи снаружи, и сделал проходы для воздуха, пути доставки и рассылки пищи, а огонь, заключенный в остальном теле и наиболее влажный, проложил для себя три прохода в тех местах, которые называются полыми венами. Посредине их остаток воды, будучи сжат, затвердел, и это называется мясом[11].
10- Одним словом, огонь расположил все в теле по образу, свойственному ему самому, как отображение целого, малое-против большого, большое против малого; очень большой живот, кладовая для сухого и влажного; давая всему и принимая от всего, имея свойства моря, кормилица живых существ, своих питомцев, губительная для того, что чуждо; вокруг сгущение холодной и влажной воды; проход холодного и горячего воздуха; отображение земли, изменяющей все, что в нее попадает. Потребляя и увеличивая, огонь произвел рассеяние тонкой воды и воздушного огня, видимого и невидимого, отделение сгущенного огня, где каждая внесенная вещь приходит к проявлению, следуя определенной судьбе. Там он создал тройное кругообращение огня, граничащее одно с другим снутри и снаружи: одно - около полостей для влаги, со свойствами луны, другое - около наружной поверхности возле окружающего затвердения, со свойствами звезд, среднее - идущее вовнутрь и кнаружи. Наиболее горячий и сильный огонь, все преодолевающий, направляющий все соответственно природе, недоступный зрению и осязанию, заключает душу,· ум, мысль, возрастание, движение, увядание, перемены, сон, бодрствование; он непрестанно всем управляет - и этим, и тем, - никогда не отдыхая[12].
11[13]. Но люди не умеют в явных вещах усматривать вещи скрытые, ибо, употребляя искусства, соответственные человеческой природе, они этого не знают; ум богов научил их подражать божественным действиям, и, зная, что они делают, они не знают того, чему подражают. Все сходственно, будучи несходственным; все согласно, будучи несогласным, - говорящее и неговорящее, разумное и неразумное; образ каждой вещи противоположен, будучи согласен. Ибо закон и природа, которыми мы все действуем, не согласуются, согласуясь: ведь закон установили люди для себя, не зная, на чем установили, природу же всех вещей устроили боги. Что установили люди, то никогда не остается на одной и той же точке - правильной или неправильной, то же, что установлено богами^ вечно пребывает правильным. Такова разница между тем, что правильно и что неправильно.
12. Я покажу, что явные для всех искусства подобны процессам в человеке - явным и скрытым. Такова мантика (искусство гадания): из явных вещей она хочет познать вещи скрытые и из вещей скрытых - вещи явные; из настоящего - будущее, из мертвого - живое, из непонятного - понимание; тот, кто знает, - всегда на правильном пути; кто не знает, судит каждый раз по-разному. В этом - подражание природе и жизни человека: мужчина, приблизясь к женщине, произвел ребенка; через очевидную вещь понимают вещь темную, что оно так будет. Невидимый ум человека, познающий видимое, изменяется из ребенка в человека; через настоящее познают будущее. Не несуществующее происходит от смерти, но живое; через мертвое познают живое. Желудок лишен понимания, но через него мы понимаем жажду и голод. Таковы свойства мантики и человеческой природы; для знающих - всегда правильно, для незнающих - каждый раз по-разному.
13. Железные инструменты: искусными приемами расплавляют железо, насилуя огонь воздухом, устраняя имеющуюся пищу и разрежая металл; бьют, сдавливают, и оно становится крепким вследствие питания, доставляемого другой водой. То же испытывает человек от учителя гимнастики; он лишается имеющейся пищи огнем, принуждаемый к этому воздухом; став рыхлым, он подвергается ударам, трению, очищению и становится сильным через введение воды извне.
14. Сукновальщики делают то же самое; они мнут ногами, бьют, тянут; нанося удары, они придают материи больше крепости; срезая то, что выдается, и вплетая туда, они делают ее более красивой. Это же самое испытывает человек.
15. Сапожники режут целое на части и из частей делают целое; режа и прокалывая, они поврежденное делают крепким. То же самое испытывает и человек. Из целого отделяются части, и из воссоединенных частей создается целое. Путем прокола и разреза поврежденное излечивается врачами, и в этом задача медицины: освобождать от того, что причиняет боль, и, уничтожая причину страдания, возвращать здоровье. Природа знает это сама по себе; сидящего страдание заставляет подняться, двигающегося - отдохнуть, и многое другое обще у природы с медициной.
16. Плотники пилят: один толкает, другой тянет; от двух способов происходит одно и то же; они буравят: один тянет, другой толкает; давя, они заставляют один конец итти вверх, другой - вниз; уменьшая, они увеличивают; увеличивая, они уменьшают; и тем они подражают природе человека. Пневма с одной стороны тянет, с другой - толкает; из двух способов происходит одно и то же; из пищи одна часть отталкивается вниз, другая - идет вверх. От одной разделенной души происходит несколько - и более больших, и более малых, и малейших.
17. Строители дома делают из различных вещей нечто согласующееся, увлажняя то, что сухо, осушая то, что влажно, разделяя целое, составляя то, что разделено; если бы этого не было, цель не была бы достигнута. Это значит подражать человеческой диэте, увлажняя то, что сухо, осушая то, что влажно, разделяя целое, составляя то, что разделено; все это, будучи различно, согласуется в человеческой природе.
18. Для музыки нужно сначала иметь инструмент, в котором гармония покажет, чего она хочет; аккорды из одного и того же не одно и то же, будучи образованы из высоких и низких тонов, схожих по имени, не схожих по звуку. Чем больше различия, тем больше созвучия; чем меньше различия, тем меньше созвучия; если бы все делалось одинаково, прекратилось бы удовольствие; наибольшие и наиболее разнообразные перемены доставляют наибольшее удовольствие. Повара приготовляют людям кушанья из различных подходящих веществ, смешивая вещества всякого рода; они делают из одинакового неодинаковое, - таковы пища и питье людей; если бы все было сделано одинаково, не было бы удовольствия и если бы все было положено вместе, не было бы правильно. В музыке удары производятся одни вверху, другие - внизу. Язык подражает музыке, различая сладость и кислоту из того, что на него попадает, а также согласное и несогласное; он ударяет звуки вверху и внизу; и неправильно делает, если ударяет верхние звуки внизу или низкие звуки вверху; если язык хорошо настроен, созвучие вызывает наслаждение, если же язык не настроен, - неудовольствие.
19. Кожевники тянут, трут, чешут, моют; это похоже на уход за малыми детьми. Плетущие плетут по окружности: исходя от начала, они и кончают у начала. В том же и круговорот тела: откуда начинается, там и кончается.
20. Обрабатывающие золото бьют его, моют, плавят на легком огне (на сильном огне оно не крепнет) и, обработав, употребляют его для всякой вещи. Человек молотит хлеб, промывает, мелет; обработав огнем, он его употребляет; зерно, обработанное на сильном огне, не крепнет в теле, а только на слабом.
21. Скульпторы копируют тело без души; они не приготовляют ничего, имеющего ум. Из воды и земли, осушая то, что влажно, увлажняя то, что сухо, они уничтожают то, что в излишке, прибавляют то, чего недостает, заставляя возрастать от самого маленького к самому большому. Человек испытывает то же самое; он увеличивается от самого маленького к самому большому, уничтожая то, что в излишке, прибавляя то, чего недостает, увлажняя то, что сухо, и осушая то, что влажно.
22. Горшечники вращают колесо, которое не уходит ни вперед, ни назад и которое в то же время изображает кругообращение вселенной; на этом самом колесе, вращающемся по окружности, делаются разнообразные вещи, не похожие одна на другую, из одинаковых веществ и одинаковыми инструментами. То же испытывают и люди, а также другие животные; одним и тем же круговращением они производят несхожей друг с другом при помощи одинаковых веществ и одинаковых орудий, увлажняя сухое и осушая влажное.
23. Грамматика представляет соединение фигур, знаки человеческого голоса, свойство возобновлять в памяти прошедшее, обозначать то, что предстоит сделать; знание дается при помощи семи фигур[14]; все это производит человек - как знающий буквы, так и не знающий их. При помощи семи же фигур происходит человеческое ощущение: слух - для звуков, зрение - для видимых предметов, нос - для запаха, язык - для ощущений приятных или неприятных, рот - для речи, тело - для прикосновения холода и тепла, пути дыхания - внутрь и наружу; вот то, при помощи чего человек имеет познание.
24. Состязание, упражнение детей в гимнастике таково: их научают законно преступать закон; справедливо быть несправедливым, обманывать, красть, похищать, силой брать то, что есть самого прекрасного, как и самого безобразного; кто не поступает так - плох; кто поступает так - хорош; в этом обнаруживается неразумие многих; смотрят на это и считают одного из всех хорошим, а других - плохими; многие удивляются, немногие познают. Приходя на рынок, люди проделывают то же: обманывают, продавая и покупая; восхищаются тем, кто обманул больше всего. Выпивая и безумствуя, совершают то же самое. Бегают, борются, дерутся, крадут, обманывают; между всеми один предпочитается. Комедианты и обманщики говорят перед знающими людьми одно, а думают другое: они выходят и входят не одни и те же; один человек способен говорить одно и делать другое, не быть самим собой, оставаясь им, и иметь то одно мнение, то другое. Таким образом, все искусства общи с человеческой природой.
25. Человеческая душа, как я уже сказал раньше, имея смесь огня и воды и части человека, проникает в каждое животное, которое дышит, следовательно, в каждого человека, молодого и старого. Но она растет не во всех одинаково; у молодых, у которых круговорот быстр и тело растет, сжигаемая и утончающаяся душа уничтожается для возрастания тела; у старых, у которых движение медленно и тело холодно, она уничтожается для уменьшения человека. Тела, которые находятся в расцвете сил и в плодотворном возрасте, она может питать и увеличивать. Люди могущественны: тот, кто может питать больше всего людей, - мощен, но если не достает тех, кого он питает, он слаб. То же самое относится в большинстве случаев к каждому телу: то, которое может питать наиболее душ, наиболее сильно; теряя эту способность, тело становится слабее.
26. Что входит в другое тело, но не в женщину, не имеет роста; что же входит в женщину, растет, встретив подходящие условия. Все члены отделяются в одно и то же время и растут, и ни один не возникает раньше или позже другого; но те, которые по природе имеют больший объем, показываются прежде, чем меньшие, не будучи, однако, образованы раньше[15]. Не все оформляются в равное время, но одни - раньше, другие - позже, смотря по тому, как каждый встречает огонь и питание: одни в сорок дней имеют все видимым, другие - в два месяца, третьи - в три, иные - в четыре. Также одни становятся вполне жизнеспособными в семь месяцев, другие - позже - в девять месяцев, и появляются на свет, имея сложение, которое будут иметь всегда[16].
27. Мужское и женское образуется по мере возможности так: женское, стоя ближе к воде, растет при помощи вещей холодных, влажных и мягких, - кушаний, напитков и режима. Мужское, содержа больше огня, возрастает, очевидно, при помощи сухого и горячего питания и остального режима. Следовательно, если хотят зачать девочку, нужно употреблять диэту водянистую; если мальчика, - пользуются упражнениями и диэтой, стремящейся к огню, и это должен делать не только мужчина, но и женщина. Ведь к росту способно не только выделяемое мужчиной, но и выделенное женщиной, и вот почему: ни то, ни другое начало не имеет достаточной силы движения от обилия влажности, чтобы потребить то, что притекает, и сгустить его, и это происходит вследствие слабости огня. Когда же обе стороны встретятся вместе, они идут одна к другой: огонь - к огню и вода - к воде. Огонь, если он движется в сухом месте, господствует над водой, приходящей сюда, и от этого увеличивается, так что уже не гасится прибывающим потоком, но захватывает приходящее и присоединяет к тому, что уже существует; но если он попадет на влажное место, он с самого начала тушится приходящим потоком и переходит в низший разряд. В один день каждого месяца он может сгуститься и преодолеть то, что приходит, и это тогда, когда обеим частям доведется встретиться в одном месте[17].
28. Мужское и женское могут соединиться одно с другим потому, что оба питаются друг от друга, и потому, что душа одинакова во всех одушевленных существах, хотя тело в каждом различно. Душа всегда одинакова и в самом большом, и в самом малом, потому что она не меняется ни по природе, ни по необходимости; но тело никогда ни в чем не бывает одно и то же ни по природе, ни по необходимости, потому что оно разделяется на все и примешивается ко всему. Если выделяемые тела получают с двух сторон мужскую часть, они вырастают соответственно тому, что имеется в наличии; из них рождаются мужчины с ясной душой и с мужественным телом, если только они не будут испорчены впоследствии диэтой. Если от мужчины отделяется мужское, а от женщины - женское, а возьмет верх мужское, то более слабая душа присоединяется к более сильной ввиду того, что она не встречает в том, что имеется, ничего более сходного, ибо малое получает большое и большое - малое; соединенные, они господствуют над существующей материей; мужское тело возрастает, но женское хиреет и проходит другую судьбу; и эти мужчины бывают менее блестящи, чем предшествующие; тем не менее, поскольку мужское, пришедшее от мужчины, взяло верх, - они делаются мужественными, и это имя к ним справедливо относится. Если мужское доставлено женщиной и женское мужчиной и мужское берет верх, возрастание происходит тем же порядком, как и в предшествующем случае. Но мужское чахнет; эти мужчины суть андрогины (мужчины-женщины), и они справедливо так называются. Таковы, следовательно, три генерации мужчин, различествующие в том, что они имеют более или менее мужественный характер, смотря по смешению частей воды, питания, воспитания и привычек; в последующей речи я скажу еще об этом.
29. Женское возникает тем же образом: если женское начало доставлено с двух сторон, женщина становится в высокой степени женственной и прекрасной. Если женское доставлено женщиной и мужское мужчиной, но женское победило, возрастание происходит тем же образом, но эти женщины более смелы, чем предшествующие, будучи, однако, также приятными; если женское доставлено мужчиной, а мужское женщиной и женское победило, возрастание происходит тем же образом, и эти женщины более отважны, ^ем предшествующие, и их называют мужественными. Если же кто-нибудь не верит в то, что душа смешивается с душой, пусть посмотрит на угли, бросив пылающие угли возле непылающих, сильные - возле слабых и дав им пищу; тогда все представят одинаковое вещество, и ничто не будет отличаться от другого, но все будет таким же, как тело, от которого они воспламенились; когда же они поглотят существующее питание, они станут невидимы; это же испытывает и человеческая душа.
30. Каким образом рождаются близнецы, я сейчас разъясню. По большей части причина этого - природа маток[18]; если таковые с обеих сторон расположены одинаково по отношению к устью, одинаково открыты и одинаково осушаются после месячных, то они могут питать, лишь бы они получили семя мужчины так, чтобы оно сейчас же разделилось, ибо в этом случае семя делится равно между двумя матками. Следовательно, семя обильное и сильное, будучи выделено обоими, может возрастать в той и другой матке, ибо оно господствует над приходящей сюда пищей. Если же будет как-нибудь иначе, близнецов не образуется. Когда мужское начало доставлено обоими, необходимо будут зачаты мальчики с двух сторон; когда доставлено обоими женское, это будут девочки. Когда выделение частью мужское, частью женское, возрастание происходит, смотря по началу, которое торжествует. Близнецы походят друг на друга вот почему: во-первых, места, где они растут, одинаковы, во-вторых, они были выделены вместе, потом они возрастают при одинаковом питании и в одно и то же время появляются на свет.
31. Вторичное зачатие происходит так: когда матки будут горячи и сухи по природе и сама женщина такова и когда семя придет сухим и горячим, то в матках не образуется никакой влаги, которая преодолела бы пришедшее впоследствии семя. Поэтому сначала оно сгущается и живет, но закончить свое развитие не может и губит также то, которое было раньше, так как не одно и то же пригодно для обоих.
32. Наиболее тонкое, что есть в воде, и наиболее редкое - в огне, смешиваясь в человеческом теле, образуют наиболее здоровое сложение, и вот почему: ни одно из двух начал не достигает крайней степени плотности, - ни вода, когда притекает вода, ни огонь, когда притекает огонь, будет ли это при наибольших изменениях времен года или переменах возраста, или диэты, которой следуют в пище и питье. Они, эти начала, способны к наибольшему произрождению и наибольшей полноте. Медь - металл, наиболее мягкий и податливый - допускает наибольшее смешение (сплав) и становится весьма красивым; то же самое бывает при смешении наиболее тонкой части воды и наиболее редкого огня. Итак, те, которые имеют подобную природу, остаются здоровыми все время, одни - до сорока лет, другие - до крайней старости, и те из них, которые будут поражены какой-нибудь болезнью позже сорока лет, умирают нечасто. Те же тела, которые представляют комбинацию наиболее сильного огня и наиболее плотной воды, выходят сильными и крепкими, но они нуждаются во многих предосторожностях, ибо бывают подвержены чрезвычайным изменениям в том или другом направлении, и если притекает вода, они впадают в болезни точно так же, как и тогда, когда притекает огонь. Итак, кто имеет природу подобного рода, тому подобает следовать диэте, которая была бы направлена против влияния времен года: когда притекает вода, употреблять диэту горячую; когда притекает огонь, - водянистую диэту, изменяя мало-помалу вместе с временем года. Когда в теле комбинация из наиболее плотной воды и наиболее тонкого огня, проявляются те признаки, по которым должно распознавать природу холодную и влажную, - эти тела более склонны к болезням зимой, чем летом, и весной, чем осенью; что касается возраста, они чувствуют себя лучше всего в детстве, потом в юности и хуже всего в старости и близко к этому; - эти натуры быстро старятся; надлежит направлять их диэту к тому, что согревает и сушит, - упражнениями или пищей; и упражнения должны скорее относиться к наружным частям, чем к внутренним. Когда комбинация в теле бывает из наиболее влажного огня и наиболее плотной воды, узнают природу влажную и горячую по следующим признакам: такие люди страдают больше весной, меньше - осенью, потому, что, действительно, весной есть излишек влаги, а осенью - соразмерная сухость; что же касается возраста, то наиболее болезненны самые молодые; они растут быстро, но подвержены катаррам; диэта должна быть составлена из того, что осушает и охлаждает, - пищи, питья и упражнений; упражнения должны относиться особенно к внутренним частям тела. Если смесь состоит из наиболее сильного огня и наиболее тонкой воды, то натура суха и горяча; болезненна, когда притекает огонь; здорова, когда притекает вода; наиболее болезненны бывают эти люди в расцвете возраста и дородности; лучше же всего они чувствуют себя в более пожилые годы и в возраст, склоняющийся к старости; диэта подходяща для них та, которая охлаждает и увлажняет, а между упражнениями - те, что, меньше всего нагревая и расплавляя, доставляют наибольшее охлаждение; подобного рода натуры становятся долголетними с хорошей старостью. Когда смесь состоит из наиболее разреженного огня и наиболее сухой воды, такая природа - суха и холодна; болезненна - осенью, здоровая - весной, точно так же как во времена, приближающиеся к этим сезонам по состоянию погоды; что касается возраста, то такая природа болезненна к сорока годам; наиболее здоровыми эти люди бывают в детстве и в ближайшую к нему эпоху; нужна диэта, которая, будучи горячей, увлажняет, и упражнения, увеличивающиеся мало-помалу, слегка согревающие и не производящие значительного исхудания в. теле. Вот как нужно ставить диагноз при познании природы из начального сложения.
33. Возрасты находятся в таком отношении друг к другу: дитя состоит из влаги и тепла, поскольку оно возникло из них и в них выросло; поэтому чем ближе существо к рождению, тем оно горячее и больше всего растет, так же как в эпохи, примыкающие к детству. Молодой человек горяч также потому, что приток огня берет в нем верх над водой, но он сух, поскольку влага, происходящая с детства, уже израсходована, с одной стороны, на возрастание тела, с другой - на движение огня и отчасти на упражнения. Мужчина со сложившимся телом - сух и холоден; действительно, приток огня не господствует уже больше, - таковой остановился, и тело, прекратив рост, охладилось; но от более молодого возраста человеку осталась сухость; последующий же возраст и приток воды не сделали его еще влажным, и поэтому он подчиняется влиянию сухости. Старики - холодны и влажны, поскольку огонь из них удаляется и притекает вода, так что происходит уничтожение сухости и восстановление влаги.
34. В общем мужчины более горячи и более сухи; женщины более влажны и более холодны, и вот почему: хотя при рождении те и другие образованы одинаково и растут одинаково, но, родившись, мужчина пользуется диэтой более трудовой, благодаря которой он согревается и осушается, женщина же пользуется диэтой более влажной и более легкой и испытывает ежемесячно очищение, уносящее тепло из ее тела.
35. С так называемым разумом души и неразумием дело обстоит следующим образом: то, что есть в огне наиболее влажного и в воде наиболее сухого, образуя смешение в теле, дают наилучший разум, так как огонь имеет влагу благодаря воде, а вода - сухость благодаря огню; таким образом, каждое получает наибольшее удовлетворение от другого; ни огонь за недостатком питания не идет к излишеству, ни вода, нуждаясь в движении, не терпит недостатка; таким образом, каждое начало наиболее удовлетворено и другим, и смесью. В самом деле, то, что меньше всего нуждается в соседних вещах, больше всего привязывается к наличным вещам; то же самое делает и огонь, движущийся в очень малой степени и не по принуждению, и вода, движущаяся в очень сильной степени без насилия. Составленная из этих начал душа наиболее разумна и сильна памятью; если же в результате какой-нибудь добавки одно из начал либо увеличится за счет другого, либо уменьшится, то возникает неразумие, поскольку эти начала вышли из того соотношения, в котором они вполне были достаточны друг для друга. Если смесь образуют чистейший огонь и вода, но огонь немного отстает от воды, то возникают люди, хотя и разумные, но в меньшей степени, чем предшествующие, потому что огонь, побежденный водой и совершающий более медленное движение, более тупо воспринимает чувствования, но такие души достаточно постоянны в том, чем они занимаются; если они пользуются правильной диэтой, они становятся более разумными, чем в их природном состоянии. Таким людям подобает предпочтительно пользоваться диэтой, стремящейся к огню, и не предаваться излишеству ни в пище, ни в питье. Они, следовательно, должны упражняться в быстром беге, чтобы тело освободилось от влаги и чтобы влага укрепилась скорее. Не следует употреблять борьбы, растираний и подобных упражнений из боязни, что, когда поры сделаются более широкими, тело получит излишек полноты, ибо движение души необходимо будет этим затруднено. Хорошо пользоваться прогулками после обеда, утром и после бега: после обеда - с тем, чтобы душа приняла из введенных вещей более сухую пищу; утром - чтобы пути были освобождены от влаги и чтобы поры души не были заграждены; после бега - чтобы то, что бег заставляет выделяться, не оставалось в теле, не смешивалось с душой, не заграждало пути и не расстраивало питания. Полезно также вызывать рвоты, чтобы тело было очищено в том случае, когда упражнения не вполне достаточны; потом после рвоты принимать пищу, постепенно увеличивая ее в течение по крайней мере четырех дней. Более полезно натираться, чем принимать ванны. Чаще следует иметь половые сношения, когда прибывает вода, и реже во время притока огня. В смешении, когда огонь уступает воде в силе, душа необходимо бывает более неповоротлива, и такие люди называются глупыми. Действительно, так как круговорот медленен, чувства возбуждаются только понемногу и, будучи острыми, смешиваются немного вследствие медленности круговорота, ибо ощущения души, зависящие от зрения и слуха, остры; те же, которые зависят от осязания, более медленны и легче воспринимаются. Эти последние ощущения, - такие, как, например, ощущения холода, тепла и прочего, - указанные люди воспринимают нисколько не хуже, но при восприятии зрением или слухом они не в состоянии схватить того, чего не знали раньше, ибо если душа не потрясена падающим огнем, она не воспримет того, что представляет собой та или иная вещь. Такие души не способны к этому потому, что они плотны, но если их подвергнуть правильной диэте, они станут лучше. Здесь подобает та же диэта, как и в предшествующем случае, только нужно пользоваться пищей более сухой и в меньшем количестве, а упражнений делать больше и более активные. Полезно также пользоваться паровыми ваннами, а после них вызывать рвоту и увеличивать пищу после рвоты через более долгое время, чем в предшествующем случае. Проделывая это, такой человек станет более здоровым и более разумным. Если огонь еще в большей мере будет преодолен наличной водой, получаются люди, которые одними называются безумными, другими - бестолковыми; безумие этих людей сопряжено с некоей тупостью; они жалуются без того, чтобы кто-нибудь их огорчил или побил; боятся того, что не страшно; мучаются тем, что не имеет ничего мучительного; они ничего в действительности не воспринимают так, как воспринимает человек здравомыслящий. Для них полезно пользоваться паровыми ваннами, очищаться чемерицей после паровых ванн и следовать диэте, которую я указал выше. Такой человек нуждается в похудании и осушении легкого. Если в соединении вода имеет низкую степень силы, а огонь - чистый характер, - душа при здоровом теле бывает разумна, быстро воспринимает все относящееся к ней и не испытывает частых изменений. Такова, следовательно, природа хорошей души. Пользуясь хорошей диэтой, она станет еще лучше, а при плохой - ухудшится. Полезно в таком случае пользоваться более водянистой диэтой, избегая излишества пищи, питья и упражнений, предаваясь бегу с загибом, двойному бегу[19], борьбе и остальным упражнениям, ни в чем не проявляя излишка. Действительно, если тело пребывает в здоровье и не испытывает каких-нибудь возмущений, сложение души бывает разумно. Если сила воды значительно преодолевается огнем, душа необходимо будет тем острее, чем быстрее она движется; она быстрее будет воспринимать ощущения, но она будет менее постоянна, чем в предшествующих случаях, ибо в суждении о проходящем будет бросаться на большее число предметов вследствие своей вспыльчивости. Здесь полезно пользоваться больше, чем в предшествующем случае, водянистой диэтой, употреблять больше мазу, чем хлеб; рыбу - чем мясо; разбавлять свое питье; реже предаваться половым сношениям, применять по преимуществу и часто те упражнения, которые естественны; что касается насильственных, к ним прибегать только при необходимости и пользоваться ими очень мало; вызывать рвоту только при переполнении и так, чтобы очистить тело, возможно менее его согревая. Полезно также заставлять худеть, чтобы эти люди оставались умны, ибо дородность необходимо ведет к воспалению крови, а когда душа подвергнется этому испытанию, она впадет в маниакальное состояние, ибо вода будет преодолена и привлечен огонь. Таким людям следует заниматься своими делами, насытившись, а не натощак, ибо душа бывает более устойчивой, смешавшись с подобающей пищей, чем нуждаясь в пище. У кого вода еще больше преодолена огнем, душа приобретает чрезмерную активность, и такие люди по необходимости склонны к мечтанию; их считают полусумасшедшими, ибо их состояние близко к безумию; они безумствуют вследствие короткого воспаления, а также опьянения, чрезмерного дородства и употребления мяса. Такой человек должен воздерживаться от всего этого и от всякого другого переполнения, точно так же как от сильных упражнений; при диэте нужно употреблять мазу, но не крутую, вареные овощи, исключая те, которые расслабляют, маленьких рыб с соленой подливкой; самое лучшее - пить воду, если могут; если же нет, нужно держаться насколько возможно ближе к воде и пить мягкое и белое вино; нужно много гулять по утрам, после же обеда достаточно пройтись немного, чтобы послеобеденные прогулки не осушали пищи и очищали тело; лучше обливания теплой водой, чем натирания. Летом, днем, полезно спать немного после обеда, чтобы тело не осушалось от времени года; хорошо также весной очищаться чемерицей после предварительной паровой ванны, потом постепенно повышать питание и опять-таки не приниматься за дело натощак. Только благодаря этим заботам душа останется вполне разумной.
36. Итак, смешение есть причина разумной и неразумной души, как мной описано, и душа, благодаря диэте, может стать и лучшей, и худшей. Когда в смеси будет брать верх притекающий огонь, возможно, конечно, сделать добавление к воде, когда же будет побеждать вода, возможно увеличить огонь; через это души делаются или более разумными, или менее разумными. Но следующие характеры не зависят от смешения, каковы: раздражительный, легкомысленный, хитрый, простой, враждебный, благожелательный; причина всего этого заключается в природе проходов, через которые путешествует душа, ибо через какие вместилища она проходит, на какие предметы она наталкивается, с чем она смешивается - таковы ее мысли; поэтому не отнята возможность произвести перемены, пользуясь диэтой, но скрытую природу нельзя переделать. Таким образом, условия голоса зависят от путей дыхания: каковы пути, через которые проходит воздух, и то, на что он наталкивается, таков необходимо и голос, и есть возможность сделать его и лучшим, и худшим, поскольку возможно сделать пути для воздуха как более гладкими, так и более шероховатыми, но вышесказанные характеры не изменяются с помощью диэты.


[1] Этот широкий охват знаний, необходимых для врача, сразу показывает знакомство автора с учением Гиппократа. В дальнейшем целый ряд мест с полной очевидностью доказывает, что автор был врач из школы Гиппократа.
[2] С этой главы начинаются натурфилософские спекуляции автора, в которых сказывается сильное влияние Гераклита, его диалектики и его парадоксального стиля, доходящее, по мнению некоторых ученых, до помещения в текст буквальных выписок из его сочинений. Но более детальный анализ указывает также на близость автора к Анаксагору, Эмпедоклу и, может быть, Архелаю. К Гераклиту можно отнести признание элементом огня, переход последнего в воду и обратно («путь вверх и вниз»), отождествление противоположностей, высокопарный и архаический стиль некоторых изречений («вещание»). Но учение о том, что возникновение и уничтожение вещей сводится к соединению и разделению, не вяжется с учением Гераклита, — это утверждали Анаксагор и Демокрит. А предпочтение рассудочного познания показаниям чувств обще всем трем.
[3] Четыре основных свойства тел: теплое, холодное, сухое и влажное, играют большую роль в античной науке при объяснении всех явлений природы, начиная с Эмпедокла (четыре стихии: земля, вода, огонь, воздух) и кончая Аристотелем. Усматривать в данном случае влияние Эмпедокла нет оснований: незачем так далеко ходить, когда в основном для патологии Гиппократа сочинении «О природе человека» идет речь об этих свойствах в связи со свойствами основных жидкостей организма (кровь, слизь, желтая и черная желчь) и временами года (глава 3, 5, 7).
[4] Это положение Лейбниц перенес в свою систему природы. Нет рождения и смерти; основная монада остается все время и служит центром образования нового организма. Эту же мысль развивает Бонне под названием палингенезии (рождение снова — palingénésie philosophique), заимствуя ее от Лейбница. А что Лейбниц заимствовал ее именно отсюда, подтверждается им самим.
[5] Литтре в примечании к этому месту приводит фрагмент Анаксагора, переданный Симплицием: «А о возникновении и гибели неправильно думают эллины: ведь ни одна вещь не возникает и не гибнет, но из существующих вещей смешивается и (на них) разделяется, и, таким образом, правильно будет сказать, что возникновение есть смешение, а гибель разделение».
[6] Противопоставление закона природе характерно для эпохи софистического просвещения; им нередко пользуется Гиппократ. «Номос» обозначает вообще человеческое установление, обычай; в данном случае — обычное словоупотребление. Кто бы ни написал эти строки (Фредрих отмечает эту фразу как гераклитову), ясно одно, что автор приписывает тождество природе, а противоположность — только словам, т. е. не утверждает совмещения противоположностей в самих вещах (это надо иметь в виду при попытках модернизации античных философов, столь частых в наше время). И немного дальше (конец главы 5) мы читаем: «Разрушение всего идет друг от друга, большего от меньшего и т. д.»; это значит, что внутренняя противоположность всегда разрешается автором во внешнюю.
[7] Фукс в своем переводе делает к этим словам следующее примечание: «Это в точности позднейшее скептическое учение Пиррона из Элиды, родившегося около 376 г. н. э.». А Фредрих выделяет это место особым шрифтом, как списанное у Гераклита. Все эти отклики и параллели, число которых при желании можно увеличить, свидетельствуют о том, что во время написания работы в образованных кругах Греции многие положения, взгляды и даже фразы стали ходовыми. Несомненно также, что автор много читал (характерно, что в главе 61 книги второй он помещает в число умственных процессов чтение, чего обыкновенно не делается). По всему этому приписывать главу 3 и 4 какому–то физику (или Архелаю), как это делает Фредрих, нет никакой необходимости. Название «компилятор», которым Фредрих все время награждает автора, совершенно к нему не подходит, — в своих натурфилософских взглядах он является просто эклектиком.
[8] То же утверждает автор книги «О семени и природе ребенка»: «все подобное несется к тому, что ему подобно» (глава 17). В таком виде излагается здесь учение об ассимиляции.
[9] Следующие две главы (7 и 8) представляют трудности для понимания ввиду отсутствия конкретных указаний. Читатель недоумевает, о чем собственно идет речь и где это все происходит. Только упоминание о мужском и женском (очевидно, о веществах) и следующая глава 10 показывают, что дело идет о развитии человека после соединения мужского и женского семени; излагаются общие принципы роста и соединения частей.
[10] О гармонии говорит и Гераклит, но основные три аккорда установлены пифагорейцами. Это лишний раз подтверждает эклектизм автора.
[11] Первые стадии развития зачатка, излагаемые в этой главе, в общем соответствуют описанию того же в книге «О природе ребенка» (глава 1). Приблизительно так же описывает их и Аристотель в книге «О возникновении животных».
[12] В этой главе 10 Бернайс и др. находят фразы, заимствованные у Гераклита. Сравнение человеческого тела — микрокосма с макрокосмом было очень распространено в то время и нередко встречается в Сборнике Гиппократа (например, в книге «О гебдомадах»).
[13] Главы 11 — 24 представляют собой длинное отступление, задача которого показать, что все человеческие ремесла и искусства бессознательно подражают природным процессам в человеческом теле. Бернайс доказывал, что основная мысль и все примеры, приводимые автором, заимствованы у Гераклита. Фредрих также считает, что глава 11 целиком списана у Гераклита, а в остальных — первые строчки. Главы эти представляют некоторый интерес для характеристики производственных и культурно–бытовых условий данной эпохи, давая подробное перечисление ремесл и искусств с указанием их производства.
[14] О каких семи грамматических фигурах говорит автор, остается невыясненным.
[15] Аристотель передает это учение об одновременном возникновении всех частей тела в зачатке и подвергает его серьезной критике.
[16] По учению греческих врачей семимесячный плод может выжить, как и нормальный девятимесячный, а восьмимесячный нежизнеспособен (см. книгу «О семимесячном и восьмимесячном плоде»).
[17] Автор придерживается распространенного среди натурфилософов взгляда, что мужчина и женщина в равной степени участвуют в образовании зародыша. Он не называет только здесь женское выделение семенем, как это делает автор книги «О семени и природе ребенка». Возникновение мужского и женского пола объясняется здесь преобладанием того или другого из основных элементов: воды — для женского и огня — для мужского. В книге «О семени» говорится просто о сильном и слабом семени. Гиппократ связывал пол зародыша с его положением на правой стороне матки (мальчики) или на левой (девочки), считая правую половину тела более теплой. Мысль о произвольном определении пола путем внешних влияний и воздействий привлекала к себе внимание во все времена; в частности, применение для этой цели пищевого режима, на что указывает наш автор, было рекомендовано в 1898 г. венским ученым Шенком.
[18] В сборнике Гиппократа слово «матка» почти всегда ставится во множественном числе — матки (μῆτροι, ύστέραι). Врачи в это время считали матку женщины двойной, так как анатомия человека была им мало известна, а у домашних животных они могли видеть двурогую или двураздельную матку.
[19] Бег с загибом (δρόμος ϰαμπτός): бегущий огибал назначенную точку и, таким образом, пробегал без остановки самое меньшее двойное расстояние до цели. «Двойной бег» (δρόμος δίαυλος), бег на два стадия, — туда и назад по прямой линии (стадий — 177,4 м).

Книга вторая

О положении и природе каждой страны нужно судить следующим образом: в общем можно сказать, что страна, находящаяся на юге, жарче и суше лежащей на севере. Действительно, она ближе к солнцу; в этих областях и население, и продукты земли по необходимости более сухи, более горячи и более сильны, чем в областях противоположных, как, например, народ ливийский в сравнении с народом понтийским и соседние тому и другому. Рассматриваемые сами по себе страны представляются таковыми: места высокие, безводные и обращенные к югу суше, чем расположенные подобным образом в долине, вследствие того что они менее влажны, поскольку высокие места лишены дождевой воды, а те ее имеют. Озерные и болотные страны увлажняют и согревают; они согревают вследствие того, что, лежа в глубине и будучи закрыты, они не обвеваются воздухом; они увлажняют потому, что произведения земли, которыми питаются люди, более влажны, и воздух, которым люди дышат, более густ из-за неподвижности воды. Страны углубленные и невлажные осушают и согревают; они согревают потому, что углублены и закрыты; они осушают вследствие сухости пищи и потому, что воздух, который мы вдыхаем, будучи сух, вытягивает из тел влагу для своего питания, не имея ничего другого более влажного, на что он мог бы обратиться и питаться. Там, где к странам прилегают горы с юга, дуют южные ветры - сухие и нездоровые. Там, где к стране прилегают горы с севера, северные ветры причиняют расстройства и болезни. Там, где к городам примыкают глубокие места на севере, и также там, где, напротив, в море расположен остров, господствуют жара и нездоровость с летними ветрами, потому что ни северный ветер не продувает этих мест и не приносит туда притока чистого воздуха, ни летние ветры не освежают их. Между островами те, что лежат ближе к твердой земле, имеют более суровые зимы; те, что находятся среди моря, имеют зимы более мягкие; действительно, на твердой земле снег и лед застаиваются и посылают холодные ветры к соседним островам, в открытом же море они не остаются на зиму.
38. Что касается ветров, следует судить также, какова их природа и свойства. Ветры все имеют природу увлажнять и освежать как тела животных, так и произведения земли, и вот почему: все эти ветры необходимо происходят от снега и льда, от сильных морозов, от рек, прудов и земли, увлажненной и охлажденной. Наиболее сильные ветры зависят от условий подобного рода в их наибольшей и наименьшей степени; наиболее слабые ветры - от меньших и более слабых, ибо как дыхание существует · во всех животных, так существует оно и во всем остальном - где больше, где меньше, в зависимости от величины. Итак, все ветры имеют природу охлаждать и увлажнять. Но в зависимости от положения страны и мест, которые проходят ветры, чтобы достигнуть каждой страны, они становятся отличными друг от друга: более холодными, более горячими, более влажными, более сухими, более нездоровыми, более здоровыми. О причинах каждого нужно судить следующим образом: северный ветер дует холодный и влажный, потому что он приходит из холодных и влажных мест и проходит по холодным и влажным местам, не посещаемым солнцем и не высушиваемым воздухом, поглощающим влагу; таким образом, он является к обитаемой земле, имея собственные свойства, которые не могут быть изменены расположением местности; он - более холоден для наиболее близких обитателей, наименее холоден - для наиболее удаленных. Южный ветер дует из мест, природа которых подобна природе северного ветра, ибо, отправляясь от южного полюса и приходя от обильного снега, льдов и сильных морозов, он необходимо бывает для тех, которые обитают там, возле полюса, таким, каким для нас является северный ветер. Но он не сохраняет этого характера для всех стран; действительно, когда он дует по пути солнца и на юге, его влага поглощается солнцем, и, осушенный, он разрежается; поэтому, естественно, он приходит сюда горячим и сухим. Это горячее и сухое качество он проявляет в наиболее близких странах, как, например, в Ливии; здесь он высушивает произведения земли и то же действие оказывает на людей; не имея возможности взять влагу ни у моря, ни у реки, он берет ее у животных и у растений. Когда же он проходит через море, будучи горячим и разреженным, он наполняет обильной влагой область, в которой появляется, и, естественно, южный ветер бывает горяч и влажен там, где расположение местности не ставит этому препятствий. Свойства других ветров зависят от подобных же условий. Что касается каждой страны, то ветры проявляют себя так: ветры, идущие или с моря, или от снегов, льдов, прудов или рек, - все несут как растениям, так и животным влагу и прохладу; они бывают здоровые, по крайней мере те из них, холод которых не чрезмерен; те же, которые очень холодны, вредят, ибо они причиняют в телах большие перемены тепла и холода, и это особенно испытывают те, которые обитают в болотистых и жарких местностях, возле больших рек. Прочие ветры, дующие с вышеуказанных мест, - полезны, поскольку делают воздух чистым и ясным и дают влагу теплоте души. Ветры, дующие с суши, необходимо более сухи; будучи осушаемы и солнцем, и землей, они не имеют, откуда брать питание, и отнимают влагу у живых существ и вредят всем растениям и животным. Ветры, спускающиеся с горных вершин и достигающие городов, не только осушают, но и возмущают как воздух, которым мы дышим, так и человеческие тела, порождая болезни. Вот, что нужно знать о природе и свойствах каждого ветра. Что касается средств предохранения от каждого из них, я их объясню дальше в этой речи.
39. Относительно каждого рода пищи и питья и об их природных и сообщаемых искусственно качествах надо судить так: те, которые пробовали в общем рассуждать о свойствах или сладких, или жирных, или соленых и всяких других веществ, судили неправильно, ибо ни все сладкие, ни все жирные, ни все другие подобные вещества не имеют одного и того же общего свойства, но многие из тех же сладких веществ и расслабляют, и закрепляют, и осушают, и увлажняют; то же относится и ко всем остальным; в каждом роде веществ найдутся такие, которые являются вяжущими, послабляющими или мочегонными, тогда как другие не имеют ни одного из этих свойств. То же относится и к веществам согревающим и ко всем остальным: одни имеют одно свойство,
другие - другое. Относительно всех вообще невозможно сказать, что они собой представляют, но какие они имеют свойства в отдельности, - я укажу.
40. Ячмень[1] по природе холоден, влажен и сушит; в нем есть нечто послабляющее от сока его шелухи; доказательство: если пожелаешь вскипятить неочищенный ячмень, то этот отвар сильно послабляет; если же будешь кипятить ячмень очищенный, он скорее освежает и закрепляет. Когда его поджаришь, влажная и расслабляющая часть погибнет от огня, и останется часть холодная и сухая. Во всех случаях, когда нужно охладить и высушить, ячменная крупа имеет это действие, если употреблять ее в виде мазы[2], безразлично как приготовленной. Свойства мазы таковы: очищенный ячмень менее питателен и дает больше кишечных извержений; неочищенный - более питателен и дает меньше извержений. Маза, заранее замешанная, влажная, нерастертая - легка, послабляет и освежает: расслабляет - потому, что она быстро переваривается; освежает - потому, что ее смочила холодная вода; легка - потому, что значительная часть пищи изгнана наружу с воздухом. Так как пути для пищи очень узки, они не принимают другой пищи, и одна часть, утонченная воздухом, удаляется наружу, другая - остается внутри и производит ветры, которые частью отрыгиваются вверх, частью проходят низом, так что значительная часть пищи выдыхается из тела. Если ты будешь давать мазу сейчас же, как она замешана, она сушит, ибо сухая крупа, смоченная таким образом в воде, попадая в желудок, вытягивает из него влагу благодаря своей теплоте. Действительно, тепло по природе притягивает холод, а холод - тепло. Когда же жидкость, находящаяся в желудке, окажется поглощенной, желудок по необходимости иссушается, тогда как вода, вошедшая в него вместе с мазой, рождает холод. Поэтому когда нужно высушить и охладить - касается ли дело поноса или какого-либо другого нагревания, - маза, приготовленная указанным образом, хороша. Сухая маза из размолотой крупы не сушит подобным образом, поскольку она сильно уплотнена, но она дает наиболее пищи телу, так как, медленно растворяясь, она поставляет путям нужную им пищу. Она медленнее производит стул, но не причиняет ни вздутия, ни отрыжки. Замешанная маза из размолотой крупы - менее питательна; она дает стул и производит большое вздутие.
41. Кикеон с ячменной крупой освежает и питает, когда приготовлен на одной воде; приготовленный на вине, он согревает, питает и закрепляет; приготовленный на меду, он согревает и питает меньше, но дает больше стула, если мед взят разбавленный; в противном случае он не даст стула, а закрепит[3]. С молоком все кикеоны питательны, только овечье молоко закрепляет, козье - расслабляет, коровье - меньше, кобылье и ослицы - больше.
42. Пшеница - сильнее и питательнее, чем ячмень, но она меньше послабляет как в зерне, так и в отваре. Ситный хлеб сушит и послабляет; белый хлеб больше питает, меньше послабляет. Что касается самих хлебов, то квашеный хлеб легок и послабляет: легок - потому, что кислота от закваски поглотила предварительно влагу, которая составляет пищу; расслабляет - потому, что переваривается быстро. Пресный хлеб меньше послабляет, больше питает. Хлеб, замешанный на отваре зерна, легок, достаточно питателен и послабляет: питателен - потому, что испечен из чистой муки; легок - потому, что замешан на легчайшем веществе, также заквашен и подвергнут действию огня; наконец, послабляет - потому, что смешан со сладкой и послабляющей частью зерна. Самые большие из хлебов - наиболее питательны, ибо огонь отнимает у них наименее влаги. Хлебы из печи питают больше, чем хлебы, приготовленные на очаге и на вертеле, ибо они меньше подвергаются действию огня. Хлебы, испеченные на жаровне, и хлебы, испеченные в золе, - наиболее сухи, ибо одни из-за золы, другие, благодаря жаровне, теряют влагу. Хлебы, приготовленные из самой тонкой муки, - наиболее сильны из всех, и еще более хлебы из зерна, которые очень питательны, но которые не так послабляют. Просеянная мука, принимаемая с водой, освежает так же, как вода от промывания теста, поставленная на огонь. Отвар отрубей - легок и послабляет. Мука, сваренная в молоке, больше послабляет, нежели мука, сваренная в воде, по причине сыворотки, особенно если ее дают с веществами чистительными. Все мучные блюда, вареные или печеные с медом и маслом, причиняют жар и отрыжку: отрыжку - потому, что, будучи питательными, они не послабляют; жар - так как приправы жирные, сладкие, разнящиеся между собой и нуждающиеся в разном варении, соединены вместе. Крупичатая мука и крупа из хлебных зерен - сваренные - крепки и питательны, однако они не послабляют.
43. Тифе (пшеница однозернянка) и полба - более легки, чем пшеница, и приготовления из них более легки и более послабляют, чем соответствующие приготовления из пшеницы. Овес увлажняет и освежает как в зерне, так и в отваре.
44. Свежие ячменные печенья и каши осушают больше, чем старые, ибо недавно вышли из огня и производства; застаревая, они теряют тепло и притягивают холод. Горячие пшеничные хлебы сушат, холодные - меньше, черствый хлеб - еще менее, но он производит известное исхудание.
45. Бобы имеют нечто питательное, закрепляющее и вызывающее метеоризм: вызывающее метеоризм - потому, что поры не воспринимают пищи, приходящей в изобилии; закрепляющее - потому, что имеется только слабый остаток пищи. Горохи вызывают меньший метеоризм и более послабляют. Желтый и продолговатый полевой горох более послабляет и менее вызывает метеоризм, чем предшествующие; они питательны. Белый стручковый горох послабляет, гонит мочу и питателен; питателен мясистой частью, мочегонен сладкой частью, послабляет соленой частью. Крупинки проса и мякина сухи и закрепляют; с инжиром - это крепкая пища для работающих; само просо вареное питательно, но не очищает. Чечевица согревает и расстраивает, но не послабляет и не закрепляет. Вика питает, закрепляет, уплотняет, служит к пополнению, дает хороший цвет лица человеку. Льняное семя питает и закрепляет; в нем есть также нечто освежающее. Семя лугового шалфея действует, как лен. Волчий боб по природе крепок и горяч; после приготовления он становится более легким, освежительным и служит к очищению. Сурепица увлажняет и послабляет. Огуречное семя более мочегонно, чем послабляюще. Сезам неочищенный послабляет, поправляет и толстит: послабляет - благодаря внешней шелухе; поправляет и толстит мясистой частью; очищенный, он меньше послабляет, но больше дает полноты и поправляет; вследствие своей жирной и маслянистой части он осушает и жжет. Сафлор послабляет. Мак закрепляет - больше черный, но также и белый; он питателен и крепок. Соки всех этих продуктов послабляют больше, чем их мясистые части, поэтому при приготовлении нужно иметь в виду: если желательно осушить, надо удалить сок и употребить мясистую часть; если расслабить - дать сок в большем количестве, мякоть же - в меньшем и более сочную.
46. Относительно животных, употребляемых в пищу, надо судить следующим образом: бычье мясо - крепко, оно закрепляет и трудно переваривается желудком, потому что у животных этого рода - обильная и густая кровь, и их мясо, кровь и молоко тяжелы для тела. Животные же, молоко которых легко и приблизительно такая же кровь, имеют и мясо того же качества. Козье мясо легче и более послабляет. Свиное мясо дает телу больше силы, чем предшествующие, и оно значительно послабляет, ибо у свиньи тонкие, мало обильные кровью вены, но много мяса. У ягненка мясо легче, чем у овцы; у козленка - легче, чем у козы, потому у того и другого меньше крови, и они более влажны. Действительно, мясо у животных крепкой и сухой природы, пока они молоды, послабляет, но когда они выросли, оно уже не таково. То же надо сказать о телячьем мясе по отношению к бычьему. Но мясо поросенка тяжелее, чем свиньи, ибо это животное, имея по природе много мяса и мало крови, имеет излишек влаги, пока оно молодо; но когда проходы не могут воспринять доставляемой им пищи, она остается, горячит живот и расстраивает его. Ослиное мясо расслабляет, и еще более - мясо осленка. Конина более легка. Собачье мясо горячит, сушит и дает силу, но оно не послабляет; мясо щенят увлажняет, послабляет и более гонит мочу. Мясо дикого кабана сушит, дает силу и послабляет. Оленье мясо сушит, менее послабляет и заставляет больше мочиться. Заячье сушит, закрепляет и производит некоторое увеличение мочи. Лисье - более влажно и заставляет мочиться; мясо сухопутного ежа мочегонно и увлажняет.
47. Что касается птиц, то вот как обстоит дело: почти все они более сухи, чем четвероногие; те, что не имеют мочевого пузыря, не мочатся и не выделяют слюны, - совершенно сухи, ибо, вследствие теплоты желудка, влага поглощается для питания теплоты, поэтому они и не мочатся и не выделяют слюны; там же, где недостает влаг, необходимо имеется сухость. Наиболее сухо, повидимому, мясо вяхиря, потом - голубиное; на третьем месте - мясо куропаток, курицы и горлицы; наиболее влажное гусиное мясо. Питающиеся зернами более сухи, чем другие. Утка и все живущие на болотах или на воде - все влажны.
48. Среди рыб наиболее сухи скорпион, дракон, каллионим, кукушка (тригла), главк, окунь и трисса; почти все рыбы, живущие между камнями, - легки, как, например, морской дрозд, черный бычок, элефитис и колбень; эти и вышеуказанные - легче, чем рыбы странствующие; действительно, так как они держатся спокойно, у них мясо рыхлое и легкое. Странствующие же рыбы, ударяемые волнами и изнуряемые работой, имеют мясо более плотное и более компактное. Электрический скат, обыкновенный скат, камбала и другие этого рода рыбы - более легки. Те, которые берут свою пищу в илистых водах, как кефаль, кестра и угри, - более тяжелы, ибо они питаются илистыми водами и тем, что производится здесь, где даже испаряющийся воздух вреден и тягостен для человека. Речные рыбы и рыбы пруда - еще более тяжелы. Осьминоги, каракатицы и другие рыбы этого рода, думается, и нелегки, и не послабляют, но они ослабляют глаза; тем не менее бульон, приготовленный из них, послабляет. Что касается раковин, каковы морские пинны, багрянки, блюдечки, трубачи и устрицы, мясо их осушает, но бульон из них послабляет. Мидии, гребешки и теллины более послабляют, особенно морская крапива. Селахии увлажняют и послабляют. Яйца морского ежа и влажная часть краба очищают точно так же, как арки и раки, особенно речные, но также и морские; они также мочегонны. Рыба соленая осушает и заставляет похудеть; жирные - значительно послабляют; из соленых рыб самые сухие - это морские, потом речные и прудовые. Среди морских рыб наиболее сухи так называемые окуни, свежие и соленые.
49. Домашние животные, пасущиеся в лесах и степях, более сухи, чем питаемые под крышей, ибо они в движении осушаются и от солнца, и от холода и пользуются более сухим воздухом. Дикие животные, те, что живут сырыми веществами, и те, что питаются в лесах, более сухи, чем домашние; из них едящие мало - более сухи, чем едящие много; питающиеся сухим провиантом - более сухи, чем питающиеся зеленым; питающиеся зерном - суше тех, которые его не употребляют; пьющие мало - суше пьющих много; имеющие много крови - суше имеющих ее мало или даже совсем не имеющих; находящиеся в цвете лет - суше тех, которые очень стары или очень молоды; самцы суше самок; некастрированные суше кастрированных; темные суше белых, светлых; косматые суше гладких. В других условиях они бывают более влажны. В самих животных наиболее сильное мясо то, которое более работает, которое имеет больше крови и на которое животное ложится; самое легкое мясо - наименее работающее, содержащее наименьше крови, помещающееся в тени и лежащее глубже всего внутри животного. Из бескровных частей наиболее сильны головной и спинной мозг; наиболее легки - головные части, мускулы, половые части, ноги. У рыб наиболее сухи верхние части; брюшные части наиболее легки; головы их более влажны вследствие жира и мозга.
50. Яйца птиц имеют нечто сильное, питательное и производящее метеоризм: сильное - потому, что яйцо порождает животное; питательное - потому, что оно молоко птенца; производит метеоризм - потому, что из маленького объема оно разливается на большое пространство.
51. Сыр силен, горячит, питателен и закрепляет: силен - потому, что очень близко стоит к порождению; питателен - потому, что представляет остаток из наиболее мясистой части молока; горячит - потому, что жирен, поскольку сгущен соком (смоковницы) и сычугом.
52. Вода холодна и влажна. Вино горячо и сухо; оно имеет также от вещества, из которого исходит, нечто послабляющее. Из вин черные[4] и вяжущие наиболее сухи; они не послабляют, не гонят мочи, не вызывают слюны, но они осушают своей теплотой, уничтожая влагу тела. Мягкие черные вина более влажны, более вызывают метеоризм и более послабляют. Сладкие черные более влажны и слабы; они причиняют метеоризм, производят влажность. Вяжущие белые согревают, но не осушают; они более мочегонны, чем чистительны. Молодые вина сильнее послабляют, потому что они ближе к сладкому вину и более питательны; равным образом между винами одного возраста ароматные вина более послабляют, чем не имеющие запаха, ибо они более зрелы; также вина густые послабляют больше, чем легкие. Легкие вина производят больше мочи. Белые вина и вина легкие и сладкие - более мочегонны, чем чистительны; они освежают, заставляют похудеть и увлажняют тело; они ослабляют кровь, увеличивая в теле противоположное начало. Виноградный сок производит метеоризм и расстраивает и опорожняет желудок: производит метеоризм - потому, что согревает; опорожняет - потому, что послабляет; расстраивает - потому, что кипит в желудке и понуждает к стулу. Кислые вина освежают, дают похудание и увлажняют: освежают и дают похудание - производя удаление влаги из тела; увлажняют - вследствие воды, введенной вместе с вином. Уксус освежающ, потому что он растворяет и поглощает влагу, находящуюся в теле; он скорее закрепляет, чем слабит, так как он непитателен и едок. Вареное вино[5] согревает, увлажняет и производит стул: согревает - потому, что оно хмельно; увлажняет - потому, что питательно; производит стул - потому, что сладко и, кроме того, сварено. Слабое вино из выжимок винограда увлажняет, дает стул и производит метеоризм, ибо и виноградный сок делает то же самое.
53. Чистый мед горячит и сушит; смешанный с водой - увлажняет; он слабит желчных, а флегматиков закрепляет; для этих последних слабительным скорее будет сладкое вино.
54. С овощами дело обстоит так. Чеснок горячит и слабит; он мочегонен, хорош для тела, но плох для глаз, ибо, производя значительное очищение тела, ослабляет зрение; он послабляет и гонит мочу вследствие слабительного свойства. Вареный, он слабее, чем сырой; он причиняет ветры вследствие задержки воздуха. Лук хорош для зрения, но плох для тела, так как, будучи горяч и жгуч, не послабляет; не давая телу ни пищи, ни пользы, он согревает и осушает его своим соком. Порей согревает меньше; он мочегонен и слабителен; в нем есть нечто очистительное; он увлажняет и останавливает едкую отрыжку; он хорош для еды после других блюд. Редька увлажняет, растворяя мокроту своей едкостью; листья в меньшей мере имеют это свойство, исключая болезни суставов; корень - нехорош: он производит отрыжку и неперевариваем. Кардамон горячит, растворяет мясо, останавливает белую слизь, так что может произвести странгурию. Белая горчица горячительна, но очищает, только она также причиняет дизурию. Дикая горчица производит то же действие. Кишнец горячителен и закрепляющ; он останавливает едкую отрыжку; если его есть в конце, он усыпляет. Латук более холоден, пока не имеет сока, но он производит некоторую слабость в теле. Анис горячит и закрепляет; вдыхаемый, он останавливает чиханье. Дикий сельдерей скорее мочегонен, чем послабляющ, причем его корни послабляют больше, чем он сам. Базилик сушит, горячит и закрепляет. Рута скорее способствует моче, чем испражнениям; в ней есть нечто стягивающее; ее хорошо принимать вначале против ядовитых лекарств. Спаржа суха и закрепляет. Шалфей сух и закрепляет. Паслен освежает и предохраняет от ночных поллюций. Свежий портулак охлаждает, посоленный же согревает. Крапива очищает. Горная мята согревает и очищает. Перечная мята согревает, гонит мочу и останавливает рвоты; если ее есть часто, она растворяет сперму настолько, что та течет, препятствует эрекции и ослабляет тело. Щавель, согревая, послабляет. Садовая лебеда влажна, однако не послабляет. Амарант не горячит, - он послабляет. Капуста согревает, очищает и изгоняет желчные материи. Свекла послабляет своим соком, но само растение в пище закрепляет; корень более слабителен. Тыква освежает, увлажняет и расслабляет, но не вызывает мочи. Репа согревает, увлажняет и расстраивает тело, однако не очищает и причиняет дизурию. Полей горячит и очищает. Майоран горячит, но он заставляет также выделяться желчные материи. Чабер действует, как майоран. Тимьян горячит, послабляет и гонит мочу; он также заставляет выделяться слизистые материи. Из диких овощей те, которые горячи на вкус и душисты, горячат и больше заставляют мочиться, чем послабляют; имеющие же влажную холодную инертную природу или тяжелый запах - скорее послабляют, чем гонят мочу; терпкие или вяжущие - закрепляют; едкие и хорошего запаха - заставляют мочиться; терпкие и сухие на вкус - осушают; кислые - освежают. Мочегонны следующие: сок морского укропа и сельдерея, настой чеснока, ракитника, укропа, порея, адианта и паслена; охлаждает сколопендр, мята, заячье ушко, цикорий, бедренец, зверобой и крапива. Чистительный и слабительный сок имеет стручковый горох, чечевица, ячмень, свекла, капуста, курзелье, бузина, сафлор; все это имеет скорее свойство слабить, чем вызывать мочу.
55. Относительно фруктов дело обстоит так: спелые фрукты более расслабляют; свежие фрукты расслабляют больше, чем сухие. О свойствах я буду сейчас говорить. Тутовые ягоды горячат, увлажняют и послабляют. Зрелые груши горячат, увлажняют и послабляют, жесткие же закрепляют, дикие зимние груши, созревшие, послабляют и очищают желудок; незрелые, они закрепляют. Сладкие яблоки трудно перевариваются; кислые и спелые - легче. Айва - вяжуща и не дает испражнений. Яблочный сок останавливает рвоты и гонит мочу; запах яблок также хорош против рвот. Дикие яблоки закрепляют, но если их есть вареными, они менее закрепляют; сок яблочный и само яблоко в питье оказывают пользу при одышке. Рябина, кизил, дерен и другие фрукты этого рода закрепляют и вяжут. Сок сладкого граната послабляет, но в нем есть нечто горячительное; винные гранаты производят метеоризм; кислые более освежают, но зерна всех гранат закрепляют. Сырые огурцы холодны и трудно перевариваются; дыни мочегонны и чистительны, но вздувают. Виноград горячит, он влажен и послабляет, в особенности белый; сладкий виноград сильно горячит, ибо в нем есть уже большая доля теплоты; незрелый виноград горячит менее и в питье очищает; сухой виноград горячит, но послабляет. Зеленая фига увлажняет, очищает и горячит: увлажняет - потому, что сочна; горячит и очищает своим сладким соком; первые фиги наиболее плохи, так как имеют больше всего сока; наилучшие - последние; сухие фиги горячат, но послабляют. Миндаль горячит, но он питателен: горячит - вследствие своего маслянистого начала, питателен - своей мякотью. Круглые орехи действуют так же. Плоские орехи в зрелом состоянии питательны, послабляют (если они очищены) и причиняют метеоризм, но кожица их закрепляет. Жолуди различных дубов закрепляют как сырые, так и жареные; вареные - меньше.
56. Жирное мясо производит жар, но оно послабляет; посоленное мясо в вине осушает и питает: осушает вследствие вина, питает мясом; маринованное в уксусе, оно менее горячит, вследствие уксуса, и достаточно питает. Сохраненное в соли мясо менее питает, так как соль лишила его влаги, но оно заставляет похудеть, сушит и достаточно очищает. Вот как надо уменьшать и увеличивать свойства каждого питательного вещества, зная, что все животные и растения составлены из огня и воды, развиваются посредством этих начал и разрешаются в эти начала. Силу отнимают у сильной пищи частым варением и охлаждением, влагу у влажной пищи - печением и жарением; сухую пищу нужно увлажнять и смачивать, соленую - смочить и варить, горькую и терпкую - смешивать со сладкой, вяжущую смешивать с жирной; обо всем остальном надо судить так, как было сказано. Жареные или сушеные вещества закрепляют больше, чем сырые, ибо огонь уничтожил влагу, сок и жир; поэтому, введенные в желудок, они вытягивают из него влагу, запирая устья маленьких вен, суша и горяча так, что для влаги пути закрываются. Вещества, происходящие из мест безводных, сухих и удушливых, все более сухи, более горячи и дают более крепости телу, потому что при равном объеме они более тяжелы, компактны и питательны, чем вещества, происходящие из местностей влажных, орошаемых и холодных; эти вторые более влажны, более легки и более освежают. Следовательно, нужно знать не только свойства самих веществ, злаков, напитков и животных, но и их месторождение. Поэтому, когда ты желаешь дать более сильное питание телу из той же самой пищи, нужно употреблять то, что происходит из мест безводных - хлеб, питье и животных; но при желании дать более легкую и более влажную пищу нужно употреблять происходящее из мест орошаемых. Сладкие, терпкие, соленые, горькие, вяжущие и мясистые вещества согревают так же, как вещества сухие и влажные. Вещества, которые имеют в себе большую сухую часть, сушат и согревают; заключающие же в себе большую влажную часть согревают, увлажняют и послабляют сильнее, чем сухие, ибо, давая телу больше пищи, они производят отвлечение к желудку и, увлажняя, послабляют. Вещества, - будь то пища или питье, - которые, согревая, осушают, не производя ни отхаркивания, ни мочи, ни стула, сушат тело вот почему: согретое тело опустошается от влаги, часть которой поглощается самой пищей, часть идет на питание душевной теплоты и часть, согретая и истонченная, удаляется через кожу. Сладкие, жирные и маслянистые вещества служат к наполнению, так как вследствие малого объема, они очень рассеиваются; согретые и распространившиеся, они восполняют теплоту в теле и успокаивают его. Кислые же, едкие, вяжущие, терпкие, грубые и сухие вещества не наполняют, так как открывают и очищают отверстия вен; и одни - осушая, другие - раздражая, третьи - стягивая, заставляют дрожать и сдавливают в малый объем влагу, заключающуюся в мясе, так что в теле образуется большая пустота. Итак, когда ты пожелаешь наполнить немногим или опорожнить от многого, ты станешь употреблять подобные вещи. Все свежее дает больше силы, чем что другое, тем, что оно ближе к живому, а старое, засохшее очищает больше, чем свежее, ибо оно ближе к гниению. Сырые вещества, производят резь и отрыжку, так как то, что должен совершить огонь, исполняется желудком, более слабым, чем введенные вещества. Кушанья, приготовленные с соусами, вызывают жар и влагу, потому что жирные, вызывающие жар, горячие и имеющие различные свойства вещества соединены вместе. То, что приготовляется в рассоле или уксусе, - лучше и не причиняет жара.
57. Относительно ванн дело так обстоит: пресная вода увлажняет и освежает, ибо дает телу влагу. Соленая ванна согревает и сушит, ибо, будучи по природе теплой, она вытягивает влагу из тела. Теплые ванны, принятые натощак, дают похудание и освежают, ибо они отнимают у тела влагу теплотой, а если мясо освобождается от влаги, тело освежается; после еды они согревают и увлажняют, расширяя в больший объем все содержимое в теле. Холодные ванны имеют противоположные действия; когда тело пусто, они дают, будучи холодны, нечто теплое; после еды при наличии влаги они, будучи сухи, отнимают влагу и наполняют сухостью, заключающейся в них. Воздержание от ванн осушает через потребление влаги; к тому же ведет и воздержание от смазывания.
58. Смазывание[6] согревает, увлажняет и смягчает. Солнце и огонь осушают по следующей причине: горячие и сухие, они вытягивают влагу из тела. Умеренная тень и прохлада увлажняют, так как они дают больше, чем берут. Всякий пот, выходя, осушает и ослабляет, ибо влага уходит из тела. Сношение истощает, увлажняет и согревает: оно согревает вследствие усилий и отделения влаги, истощает вследствие опорожнения, увлажняет разжижением, остающимся в теле от усилий при сношении.
59. Рвоты ослабляют вследствие извержения пищи, однако они не осушают, если кто на следующий день лечится правильно, но скорее увлажняют вследствие переполнения и разжижения мяса от натуги. Но если со следующего дня позволить этому излишку итти на питание тела и если постепенно повышать диэту, они осушают. Рвота разрешает закрепленный желудок и закрепляет больше, чем следует, расслабленный, увлажняя первый, осушая второй. Итак, если желательно закрепить, следует как можно скорее извергнуть съеденную пищу, прежде чем она будет увлажнена и увлечена вниз, и пользоваться более кислой и вяжущей пищей. Если же желательно разрешить желудок, подобает сохранить пищу как можно дольше и пользоваться пищей и питьем острыми, солеными, жирными и сладкими.
60. Сон натощак ослабляет и охлаждает, если он непродолжителен, извлекая существующую влагу; если он продолжителен, он согревает, растворяет мясо, разрешает тело и ослабляет его. После еды сон согревает и увлажняет, распространяя пищу по телу. Сон особенно осушает после утренних прогулок. Бдение при полном желудке вредно, ибо препятствует пище растворяться; натощак оно вызывает некоторую слабость, но менее вредит. Бездействие увлажняет тело и обессиливает его, ибо душа, пребывая в неподвижности, не растрачивает жидкости из тела; труд, наоборот, сушит и делает тело крепким. Еда только один раз в день ослабляет, осушает и закрепляет желудок, ибо теплота души рассеивает влагу желудка и мышц; завтрак действует противоположно однократной еде. Горячая вода как питье ослабляет так же, как и холодная. Избыток холода в воздухе или в пище, или в питье сгущает влагу в теле и закрепляет желудок через сгущение и охлаждение, ибо побеждает влагу души. Избыток теплоты также сгущает влагу - и до такой степени, что дальнейшее распространение ее прекращается. Вещества, которые, согревая тело и не давая питания, отнимают у мяса влагу, даже не порождая излишка, производят охлаждение тела человека, ибо, когда имевшаяся в наличии влага опорожнена, привлеченный воздух охлаждает тело, наполняя его.
61. Теперь я изложу, какую силу имеют упражнения. Одни из них естественны, другие - насильственны. Естественны упражнения зрения, слуха, голоса и мысли. Способность зрения такова: душа, устремляясь к тому, что она видит, двигается и согревается; согретая, она осушается вследствие потери жидкости. Через слух с до-хождением звука душа колеблется и работает; работая, она согревается и осушается. Когда человек погружается в думу, душа приходит в движение, согревается и осушается; поглощая влагу, она трудится, опустошает мышцы и истощает тело. Упражнения голоса, такие, как речь, чтение и пение, все двигают душу; приведенная в движение, она осушается, согревается и расходует влагу тела.
62. Прогулки тоже естественны и, может быть, самые естественные из остальных упражнений, однако они имеют нечто насильственное. Сила их такова: послеобеденная прогулка сушит и желудок, и тело и не позволяет животу стать жирным, и это вот почему: когда человек двигается, тело и пища согреваются; следовательно, мясо притягивает влагу, которой оно не позволяет собираться вокруг желудка; таким образом, тело полнеет, а живот худеет. Осушение в свою очередь происходит так: когда тело движется и согревается, то наиболее тонкая часть пищи частью расходуется врожденной теплотой, частью выходит наружу вместе с дыханием, частью выделяется через мочу. Следовательно, в теле остается наиболее сухая часть пищи, так что желудок и мясо высыхают. Утренние прогулки также вызывают похудание; они делают части вокруг головы легкими, свободными и обостряют слух; они также разрешают желудок; они причиняют исхудание потому, что движущееся тело согревается, а влага истончается и очищается частью через дыхание, частью через выделение носа и мокроту, частью же расходуется на питание теплоты души; они разрешают желудок потому, что когда он горяч и в него вводится сверху холодный воздух, тепло уступает холоду. Части вокруг головы они делают легкими вот каким образом: когда желудок опустеет, он притягивает к себе своей теплотой влагу и из остального тела, и из головы; раз голова опросталась (от влага), зрение и слух очищаются, и люди становятся свободными. Прогулки после гимнастических упражнений делают тело чистым и вызывают похудание, не допуская разжижения мяса от работы, но очищая его.
63. Бег в прямом направлении и бег огибающий, постепенно увеличиваемые, согревая мясо, могут его варить и растворять; они переваривают и распределяют силу пищи, находящуюся в мышцах, и делают тело более медленным и более толстым, чего не дает бег с обручем[7]; они больше подходят людям, которые много едят, и более зимой, чем летом. Бег в платье имеет ту же самую силу, 'но он больше согревает, больше увлажняет тело и больше обесцвечивает, потому что чистый воздух не обвевает и не очищает тела, которое производит свои упражнения все в одном и том же воздухе; этот бег пригоден, следовательно, для людей сухих и мясистых, желающих потерять мясо, и для пожилых вследствие холода их тела. Двойной бег и поездки на чистом воздухе менее размягчают мясо, но больше заставляют худеть, ибо работа в наружных частях души отвлекает влагу из мяса, заставляет худеть и сушит тело. Бег с обручем меньше всего размягчает мясо, но он вызывает похудание и стягивает больше всего мясо и живот, ибо, ускоряя дыхание, он быстрее всего вытягивает влагу.
64. Резкое качание рук (при беге)[8] для людей сухих отнюдь не полезно, ибо оно производит спазмы и вот почему: в условиях разогретого тела оно значительно истончает кожу, меньше, чем, например, бег с обручем, стягивая мясо, и тем извлекает из тела влагу. Движения и поднимания рук кверху меньше согревают мясо, но они возбуждают тело и душу и лишают воздуха. Борьба и растирание доставляют больше работы наружным частям тела; они согревают мясо, делают его твердым и увеличивают на таком основании: части, по природе плотные, при растирании стягиваются, полые же части, каковы вены, расширяются; согретое и осушенное мясо притягивает к себе пищу через вены и таким образом увеличивается. Борьба на земле врастяжку действует почти так же, как борьба в стоячем положении, но она осушает вследствие пыли и меньше развивает мясо. Борьба на пальцах ослабляет и тянет мясо кверху; борьба с мешком (корикомахия) и выделывание руками правильных движений (хирономия) производят то же самое действие[9]. Задержка дыхания расширяет поры, истончает кожу и удаляет из нее влагу.
65. Упражнения "в пыли" и упражнения "в масле"[10] различаются так: пыль холодна, масло горячо; зимой масло больше увеличивает тело, ибо оно не дает холоду уносить что-либо из тела, но летом, когда тело согрето и временем года, и маслом, и работой, масло, производя излишек теплоты, растворяет мясо. Пыль больше увеличивает тело летом, так как, освежая его, она препятствует ему чрезмерно нагреваться, зимой же она охлаждает и морозит. Летом оставаться немного времени в пыли после упражнений полезно вследствие освежения, но более долгое промедление слишком осушает тело и делает его твердым, подобно дереву. Натирание маслом с водой смягчает и не дает сильно разгорячаться.
66. Относительно утомления, возникающего в теле, дело обстоит так: люди, не занимающиеся упражнениями, утомляются от всякой работы, ибо у них нет ни одной части тела, которая усиленно упражнялась бы для какого-нибудь труда. Упражняемое тело утомляется от непривычных работ, а также и от обычных упражнений, когда их доводят до крайности. Таковы виды утомления. Действует же утомление так: люди неупражняющиеся, будучи влажны телом, согреваются при работе и испытывают значительное растворение, причем то, что удалено потом или дыханием, причиняет страдание только части тела, испытавшей непривычную потерю; то же, что остается от растворения, причиняет страдание не только части тела, испытавшей непривычную потерю, но и той, которая получила влагу, ибо влага эта не сродственна, а враждебна телу. Влага не фиксируется одинаково хорошо на частях тела, не имеющих мяса, но фиксируется на мясистых частях, так что причиняет им боль, пока не выйдет. Не имея обращения, она остается неподвижной и согревается сама и то, что в нее попадает. Если отделяемого будет много, оно будет господствовать даже над здоровым телом, так что распространит жар по всему телу и вызовет сильную лихорадку, ибо когда кровь разгорячена и привлечена, содержащееся в теле начинает быстро обращаться, и в то время, когда остальное тело очищается дыханием, скопившаяся влага, согреваясь, истончается и выделяется из мяса наружу на кожу; и этот пот называется горячим. Когда это выделение произошло, кровь возвращается к естественному составу, лихорадка падает, и переутомление прекращается обычно на третий день. Это переутомление должно лечить следующим образом: паровыми банями, горячими ваннами и не слишком большими прогулками растворяют то, что скопилось, чтобы произвести очищение; малой едой и ослаблением поддерживают уменьшение мяса; производят долгое время с осторожностью натирания маслом, чтобы не вызвать чрезмерного жара; полезно также производить натирания потогонными и мягчительными мазями и спать на мягком. У тех, которые привыкли к упражнениям, переутомление, вызванное необычными трудами, происходит так: какова бы ни была работа тела, мышцы необходимо становятся влажными в том месте, которое не привыкло к работе, так же как у не привыкших к упражнениям - повсюду; в силу необходимости мясо подвергается расплавлению, и произойдет отделение и стягивание, как в предшествующем случае. Полезно следующее лечение: нужно пользоваться обычными упражнениями, чтобы то, что скопилось, нагревшись, истончилось и очистилось и чтобы остальное тело не становилось влажным и не оставалось без упражнения. В этом случае, как и в предыдущем, полезно также употреблять горячие ванны и натирания. Нет никакой необходимости в паровых банях, потому что труды, согревая, достаточны для ослабления и очищения того, что скопилось. Переутомления от привычных упражнений происходят таким образом: от умеренного труда не происходит переутомления, но когда труд переходит меру, он очень осушает мясо; когда же мясо лишается влаги, наступает жар, боль, дрожь, и дело доходит до более длительной лихорадки, если не применить подходящего лечения. Прежде всего не следует обмываться ни слишком обильной, ни слишком горячей водой; после ванны надо пить мягкое вино; за обедом употреблять пищу всякого рода и в возможном количестве; вино свое, которое должно быть мягким и в изобилии, разбавлять водой; нужно долгое время удерживать в себе принятую пищу, пока вены не наполнятся и не вздуются; тогда надо произвести рвоту, и затем, походив немного, уснуть на короткое время на мягкой постели. После в течение шести дней нужно постепенно увеличивать пищу и обычные упражнения и так притти к обычной норме питья и еды. Это лечение имеет силу увлажнять без излишка тело, чрезмерно осушенное; конечно, было бы очень хорошо, если бы, зная степень излишка упражнений, можно было лечить его точной мерой пищи; но первое из этих условий невозможно, зато второе легко. Тело иссушено, но оно получает пищу всякого рода и притягивает к себе то, что ему потребно из каждой пищи для каждой своей части. Таким образом, наполненное и увлажненное, оно отбрасывает излишек, когда желудок опустошается при помощи рвоты. Желудок же в свою очередь, оказавшись пустым, вновь производит притяжение. Таким образом, мясо освобождается от излишка влаги, но не отдает его в соразмерном ему количестве, если только это не будет достигнуто силой, упражнениями, лекарством или всяким другим отвлечением. Пользуясь постепенностью, ты потихоньку установишь для тела прежнюю диэту.


[1] Все последующие главы представляют первый пример и образец для крайне многочисленных позднейших сочинений этого рода — «de alimentorum facultatibus» (о свойствах пищевых веществ). Стоит упомянуть об однородных книгах Галена и магистра Симеона Сет (Фукс). Латинские названия приводимых далее растений и мало известных животных см. в Указателе в конце III тома настоящего издания книг Гиппократа.
[2] Маза (μάζα), еврейская маца, — ячменные лепешки или хлеб, замешанный на воде. Обычная пища греков того времени.
[3] Кикеон — любимое укрепляющее средство греков, в которое, кроме указанных ингредиентов, прибавляли обыкновенно козьего сыру, луку, соли или различных трав. В Илиаде (XI, 624) подробно рассказывается, как Агамеда готовила для героев после битвы освежающий напиток из прамнийского вина, ячменной крупы, меда, козьего сыра и лука.
[4] Греки называли черным или темным (μέλας) виноградное вино, которое мы называем красным.
[5] Вареное вино — густой виноградный сок, который варили. Оно было в ходу и у римлян.
[6] Смазывание, или умащивание, тела маслом, в которое прибавляли нередко благовонные вещества, постоянно практиковалось греками после ванн и гимнастических упражнений. Масло держали в маленьких сосудах — лекифах, которые во множестве встречаются при раскопках. Перед смазыванием тело скоблили особой железной пластинкой — стельгидой. Этот момент изображает знаменитая статуя Апоксиомен.
[7] Бег с обручем производился так же, как у нас сейчас это делают дети. Обруч брали большой, до груди, палочку — железную с рукояткой.
[8] Непонятно, почему Литтре, а за ним Фукс переводят πσρασείσματα как суккуссии, т. е. насильственное встряхивание тела, которое практиковалось иногда врачами. Помимо того, что это неверно, оно совершенно не гармонирует с контекстом, в котором идет речь о здоровых людях.
[9] Борьба у греков происходила двояким образом: или стоя, когда борцы, упав, снова вскакивали на ноги, или в лежачем положении, когда, упав, они продолжали бороться на земле, пока один не признавал себя побежденным. Тела их при этом покрывались пылью или песком, которым посыпали арену (борьба в пыли). Борьба на пальцах (акрохейрия) служила обыкновенно прелюдией борьбы: борцы схватывали друг друга за руки, сгибали и ломали пальцы. Борьба с мешком (корикомахия): кожаный мяч, набитый мукой, песком или фиговыми зернами и подвешенный к потолку, толкали и били. Хирономия — гимнастические упражнения руками.
[10] «В пыли» и «в масле» — технические выражения для обозначения вышеуказанных способов борьбы. При борьбе стоя борцы намазывали себя маслом.

Книга третья

Диэта человеческая, как я говорил это уже раньше, не может быть указана с такой точностью, чтобы можно было пользоваться упражнениями, соразмеряясь с количеством пищи, ибо многое препятствует этому. Прежде всего природы людей различны; так, сухие природы сухи более или менее как по отношению к самим себе, так и к другим; точно так же и влажные, и всякие другие. Потом - возрасты не имеют одних и тех же нужд; имей в виду также положения мест, перемены ветров, смены времен года, ежегодные состояния погоды. Сама пища представляет большую разницу: пшеница разнится от пшеницы, вино от вина и все остальное, составляющее нашу диэту; все, будучи различным, препятствует тому, чтобы было возможно начертать точные правила. Но я открыл диагностические признаки, указывающие, что над чем господствует в теле: упражнения над пищей или пища над упражнениями, и как надо приходить на помощь в каждом отдельном случае и предохранять здоровье так, чтобы не подпустить болезни или не наделать по крайней мере слишком больших и частых ошибок. Но в этом случае является нужда в лекарствах, однако бывают и такие случаи, когда и лекарства не могут восстановить здоровья. Итак, насколько возможно подойти к пределу, мной найдено; точное же не найдено никем.
68. Итак, сначала я опишу для многих людей, что может быть наиболее полезно для тех, которые пользуются пищей и питьем без всякого разбора, занимаются необходимыми работами, путешествуют по необходимости, плавают по морю для накопления средств к жизни, подвергаются жаре больше, чем надлежит, холоду больше чем полезно, и в общем ведут непостоянный образ жизни. Этим людям в условиях, в которых они находятся, следует придерживаться такой диэты. Год делится на четыре части, известные большинству: зиму, весну, лето и осень. Зима продолжается от захождения Плеяд до весеннего равноденствия, весна - от равноденствия до восхождения Плеяд, лето - от Плеяд до восхождения Арктура, осень - от восхождения Арктура до захождения Плеяд[1]. Зимой, когда приходится противостоять холодному и крепкому времени года, нужно вести такой образ жизни: прежде всего пищу следует принимать один только раз в день, по крайней мере, если желудок не будет очень сух; если он сух - еще легко завтракать. Пищей надо пользоваться сухой, вяжущей, горячительной, из веществ грубых и несмешанных. Предпочтительно следует есть хлеб и кушанья - больше жареные, чем вареные; пить чистое черное вино в небольшом количестве; употреблять меньше овощей, исключая согревающих и сухих, и меньше всего - отваров и ячменных супов. Нужно делать много всевозможных упражнений: огибающий бег, который полагается постепенно увеличивать; борьбу "в масле", которую надо удлинять, начиная с легкого упражнения; быстрые прогулки после упражнений и медленные - после обеда, по солнцу; продолжительные утренние, начиная с медленного шага, ускоряя ход и заканчивая опять тихим шагом. Нужно пользоваться твердой постелью, ночными прогулками, ночным бегом, ибо все это заставляет похудеть и согревает. Нужно больше натираться. Когда кто хочет умыться, если он упражнялся в палестре, нужно мыться холодной водой; после всякого другого упражнения более подходит теплая вода. Сношения в это время года надо производить чаще: более пожилым людям - чаще, чем молодым. Необходимо прибегать также к рвотам: людям более влажным - три раза в месяц, более сухим - два раза, при пище всякого рода; после рвот следует постепенно перейти в течение трех дней к обычной пище; в это время пользоваться более легкими упражнениями и в меньшем количестве. Вызывать рвоту нужно после мяса бычьего, свиного и всякого другого, производящего переполнение; полезно также прибегать к рвоте после кушаний непривычных, творожистых, сладких, жирных; хороша она также после пьянства, перемены пищи или изменения местности. Надо не бояться подвергать себя холоду, только не после еды и упражнений, а во время утренних прогулок, пока тело не начнет согреваться, и в продолжение бега и в другое время, избегая при этом чрезмерности. Нехорошо для тела не зябнуть в эту пору: ведь и деревья, не подвергшиеся в свое время холоду, не могут ни производить плодов, ни быть крепкими. Нужно пользоваться в это время всеми видами упражнений, ибо чрезмерности не будет, лишь бы не наступило переутомление, - признак, на который я указываю простым людям. Почему это так происходит, - я объясняю следующим образом: так как время года холодное и туманное, то сами животные испытывают на себе подобное; тела, следовательно, согреваются от упражнений более медленно, причем выделяется только небольшая часть существующей влаги; кроме того, время, отдаваемое упражнениям, недостаточно, а отдых велик, ибо день короток, а ночь длинна; вследствие этого ни время, ни упражнения не имеют чрезмерности. Эту диэту надо соблюдать в данное время года, начиная с захождения Плеяд до солнцеповорота, т. е. в течение сорока четырех дней[2], причем около поворота следует быть особенно настороже и, начиная с поворота, пользоваться той же диэтой в течение стольких же дней. После этого начинает уже веять зефир и стоит время года более мягкое; нужно также следовать в диэте времени года в течение еще пятнадцати дней. Затем взойдет Арктур, и уже время появляться ласточке. В последующее время нужно уже пользоваться более разнообразным режимом до равноденствия в течение тридцати двух дней. Таким образом, сообразуясь со временем года, следует изменять диэту и, делая ее более слабой и более легкой в пище, питье и упражнениях, довести постепенно до весны. Когда приходит равноденствие, дни становятся более мягкими и длинными, ночи - более короткими, приближающееся время - горячо и сухо, а существенное - питательно и умеренно. Если деревья, не имеющие разума, готовят себе в это время года запасы на лето, возрастание и тень, не следует ли и человеку поступать также? поскольку он имеет разум, он. должен подготовить себе здоровое увеличение мяса. Чтобы не изменять резко диэты, надо разделить это время на шесть частей, по восьми дней в каждой. В течение первой части нужно сократить упражнения, пользуясь более легкими; пища должна быть более мягкой и чистой, питье - более водянистым и более белым[3]; применима борьба "в масле" на солнце. В каждое время года следует постепенно изменять каждую долю режима; нужно сократить прогулки: больше - послеобеденных, меньше - утренних; мазу следует предпочесть хлебу; употреблять больше вареных овощей и вареных блюд сравнительно с жареными; нужно пользоваться ваннами, легко завтракать, меньше сноситься с другим полом, вызывать рвоты - сначала каждые два дня, потом в большие промежутки, чтобы тело, снабженное чистым мясом, уплотнилось. В течение этого времени до восхождения Плеяд диэта должна оставаться легкой. Теперь наступает лето, и диэта должна быть к нему приспособлена. Итак, с восхождением Плеяд употребляется более мягкая, более чистая пища и в меньшем количестве; затем - больше мазы, чем хлеба, и маза должна быть хорошо замешана, не будучи растерта; питье должно быть мягкое, белое, водянистое; завтрак небольшой; после завтрака - короткий сон; возможно меньше переполнять себя пищей и питьем; питьем во время еды пользоваться в достаточном количестве, в течение же дня пить возможно меньше, если не принуждает к этому сухость тела. Нужно пользоваться вареной зеленью, исключая той, которая причиняет жар и сухость; пользоваться можно также сырыми овощами, исключая те, которые согревают и осушают. К рвотам не надо прибегать, если только не возникнет какое-нибудь чувство полноты. Нужно воздерживаться, насколько возможно, от половых сношений; ваннами пользоваться тепловатыми. Фрукты более сильны, чем человеческая природа, - следовательно, лучше от фруктов отказаться; если употреблять их с пищей, погрешность будет меньше. Что касается упражнений, то можно производить бег с обручем и двойной бег в небольшом количестве и в течение короткого времени. Прогулки можно делать в тени, бороться "в пыли", чтобы возможно меньше согреваться. Действительно, борьба в в пыли лучше, чем бег с обручем, ибо последний сушит тело, лишая его влаги. После обеда не нужно гулять, разве только немного; утром же нужно пользоваться прогулками. Необходимо остерегаться солнца как утром, так и вечером, и холода, происходящего от рек, прудов или снегов. Нужно придерживаться этой диэты до солнцестояния таким образом, чтобы отнять в течение этого времени все сухое, горячее, черное, беспримесное, а также и хлеб, оставив разве только маленький кусочек для удовольствия. .Во все это время нужно пользоваться веществами мягкими, влажными, освежающими, белыми и чистыми до восхождения Арктура и равноденствия в течение девяносто трех дней. От равноденствия нужно регулировать свою диэту, готовясь осенью к зиме, оберегая себя от перемен в холоде и жаре с помощью плотной одежды. В это время можно пользоваться, не снимая платья, предварительными движениями, потом растиранием и борьбой "в масле", соблюдая в них постепенность. Гулять должно на жаре, принимать горячие ванны, лишить себя дневного сна; пищей пользоваться более горячей, менее влажной и чистой, питьем более черным, но мягким и не водянистым; овощи употреблять сухие, в меньшем количестве. Всю диэту нужно вести, сокращая летние кушанья; зимними же пользоваться не до крайности, подводя их возможно ближе к зимней диэте в течение сорока восьми дней, начиная с равноденствия до захождения Плеяд.
69. Вот то, что я советую вообще всем людям, которым поневоле приходится проводить жизнь беспорядочно и у которых нет возможности, пренебрегая остальным, позаботиться о своем здоровье. Но для тех, у которых имеются средства и которые хорошо знают, что без здоровья не нужно ни богатство, ни что другое, мной найдена диэта, возможно близкая к истине. Я изложу ее в последующей речи. Это открытие - прекрасное для меня, сделавшего его, полезное для тех, которые узнают его, и о котором никто из моих предшественников даже не помышлял, тогда как я считаю его великой ценностью по сравнению со всеми остальными, - это открытие есть прогноз при заболевании человека и диагноз того, что испытывает тело, а именно: господствует ли пища над телесными упражнениями или телесные упражнения над пищей, или между ними имеется надлежащая соразмерность. В самом деле, господство одного из двух - что бы это ни было - порождает болезни, а от взаимного равенства обоих поддерживается здоровье. Итак, я перехожу к этим формам и покажу, каковы они бывают у людей, которые считают себя здоровыми, едят с удовольствием, могут работать и имеют тело и цвет в удовлетворительном состоянии.
70. Нос закладывается без очевидной причины после обеда и сна; он как бы наполнен, а ничего нельзя высморкать; когда же начинают прогуливаться утром и упражняться, тогда и сморкаются, и плюют. С течением времени веки также становятся тяжелыми и зуд появляется на лбу; нет никакого аппетита и нет желания пить; цвет кожи теряется и появляются или катарры, или лихорадки с ознобом, смотря по тому, в какое место направилась плетора (переполнение). Что бы случай ни сделал в это время, то и считается за причину, тогда как причина совсем не здесь; ибо в этом случае пища взяла верх над упражнениями, и постепенно накопившаяся плетора привела к болезни. Но не следует допускать до этого, и как только обнаружились первые признаки, знай, что накопляющаяся мало-помалу пища взяла верх над упражнениями, отчего и произошла плетора. Действительно, носовая слизь и слюна являются кризисом наполнения: когда тело в покое, слизь заграждает пути дыхания вследствие существования плеторы, но, согретая упражнением и став тонкой, она отделяется. Лечат этот случай так: производят привычные упражнения без переутомления, принимают горячую ванну, наполняют себя пищей всякого рода, вызывают рвоту. После рвоты требуется прополоскать рот и горло вяжущим вином, чтобы отверстия вен сжались и чтобы ничто, происходящее от рвот, не было привлечено; потом, встав, немного погулять по жаре. На следующий день пользоваться такими же прогулками, но упражнения должны быть меньшими и более легкими, чем предшествовавшие; если будет лето, не нужно завтракать; в другое время года можно съесть немного чего-нибудь; за обедом нужно уменьшить наполовину то, что обыкновенно съедалось. На третий день переходят ко всем обычным упражнениям и прогулкам; пищу нужно увеличивать постепенно, чтобы на пятый день после рвот принимать обычную пищу. Если этого окажется достаточно, лечение в остальном будет состоять в меньшей пище и в больших упражнениях. Но если признаки наполнения не исчезнут, то спустя два дня после того, как пришли к обычной пище, нужно снова вызвать рвоту и следовать тому же постепенному увеличению пищи. Если и этого еще не будет достаточно, нужно снова начать в третий раз, пока не освободятся от плеторы.
71. Бывают люди, у которых появляются такие припадки, когда пища берет верх над упражнениями: в начале плеторы у них является продолжительный сон, для них приятный; они спят также немного днем. Этот сон происходит оттого, что мясо увлажнено, кровь разливается и дыхание, умеряясь, успокаивается. Но когда тело не принимает больше переполнения, тогда происходит выделение внутри вследствие силы кругового движения, которое, будучи противоположно питанию, расстраивает душу. В это время сны перестают уже быть приятными, и человек расстраивается; ему кажется, что он сражается, ибо что испытывает тело, видит душа, хотя глаза и закрыты. Когда человек дойдет до этого, то болезнь близка, но какая придет болезнь - это неясно, ибо какое наступит выделение и над какой частью оно одержит верх, такова и будет болезнь. Однако разумному человеку не следует доводить дело до этого, но как только будут опознаны первые признаки, надо взяться за лечение, которое будет таким же, как и для предшествующего случая. Нужно только большее время и более голодная диэта.
72. Вот еще признаки плеторы: у одних страдает все тело, у других - какая-нибудь часть его, какая придется. Эта боль такая же, как при переутомлении. Считая себя переутомленными, больные лечат себя отдыхом и наполнением, пока не дойдут до лихорадки, но и тут они остаются в своем заблуждении и употреблением ванн и обильной пищи доводят болезнь до перипневмонии и впадают в крайнюю опасность. Нужно принять меры предосторожности против угрожающей болезни и лечиться следующим образом: лучше всего подвергнуть человека мягким паровым ваннам; в противном случае обмываться большим количеством горячей воды, чтобы насколько возможно расширить тело, и, употребляя сначала едкую и очень обильную пищу, потом всякую другую, вызвать сильную рвоту; затем, встав, прогуляться немного по жаре, после чего поспать. Утром нужно делать прогулки, увеличивая их постепенно, и легкие упражнения, постепенно усиливая их, как в предшествующем случае. Это состояние требует значительного похудания и прогулок. Если, не соблюдая предосторожности, доходят до лихорадки, то в течение трех дней не следует принимать ничего другого, кроме воды. Если в этот промежуток времени лихорадка прекратится, этого достаточно; если нет, нужно лечиться отваром птизаны; если больной вспотеет на четвертый или седьмой день, он оправится. Хорошо также пользоваться потогонными натираниями перед кризисом, потому что они вызывают потение.
73. Некоторые терпят от плеторы следующее: у них бывает головная боль и тяжесть; веки у них опускаются после обеда; во сне они беспокоятся; кажется, что у них лихорадочный жар, и иногда желудок закрепляется. Тотчас после коитуса им кажется легче, но впоследствии они чувствуют себя хуже. В этом случае голова, отвлекая плетору, закрепляет желудок и сама становится тяжелой. Опасность в этом заключается большая, и куда вторгнется плетора, там она произведет разрушение. Нужно заранее принять следующие меры: если желательно проделать лечение скорым путем, нужно, приняв предварительно паровую ванну, очиститься чемерицей, после чего употреблять легкую и мягкую пищу в течение десяти дней, причем пища должна быть послабляющей, чтобы нижний живот преодолел голову путем отвлечения вниз. Для упражнения - медленный бег, достаточные утренние прогулки и борьба "в масле". Нужно завтракать, а после завтрака спать, но короткое время. После обеда достаточно небольшой прогулки. Пользоваться отчасти ваннами, отчасти умащиванием; ванна должна быть тепловатой. Следует воздерживаться от коитуса. Таково наиболее быстрое лечение. Но если не желательно принимать лекарства, нужно обливаться большим количеством теплой воды и вызывать рвоту после сладкой и соленой пищи. После рвот достаточно только пройтись. Утром нужно делать прогулки и упражнения, предписанные на шесть дней; на седьмой день, наполнив тело такой же пищей, вызвать рвоту и тем же образом увеличивать пищу. Это следует делать в течение четырех недель, ибо в этот промежуток времени чаще всего симптомы утихают. Затем надо приступить к увеличению пищи и упражнений, а рвоты производить через более продолжительный срок, чтобы тело подкрепилось и диэта мало-помалу была доведена до обычного режима.
74. От переполнения происходит также следующее: у кого желудок переваривает пищу, но мышцы ее не воспринимают, пища, оставаясь внутри, причиняет метеоризм. После завтрака это успокаивается, ибо более сильное изгоняет более слабое, и больным кажется, что они освободились; но на следующий день это состояние повторится в гораздо большей степени. Когда, увеличиваясь с каждым днем, наполнение становится значительным, тогда находившееся раньше в теле берет верх над вводимым туда, нагревает, расстраивает все тело и вызывает диаррею: таким названием пользуемся мы, когда выделяется одна только испорченная пища, когда же при согретом теле очищение становится едким, кишка соскабливается, изъязвляется, и испражнения делаются кровянистыми, что называют дизентерией; болезнь эта - тяжелая и опасная. Нужно принять меры: отнять завтрак и треть обеда, пользоваться больше упражнениями, борьбой, бегом и прогулками после упражнений и по утрам. Когда пройдут десять дней, можно предложить половину отнятой пищи, произвести рвоту и, увеличивая пищу, держаться этого в течение четырех дней. По прошествии других десяти дней предложить остальную пищу и вызвать рвоту, - и так, возвращаясь к прежней пище; здоровье в этот промежуток времени будет восстановлено. В этом случае можно смело опираться на упражнения.
75. Происходит и такая плетора: на следующий день отрыгивается пища - непереваренная, но без кислой отрыжки; желудок выделяет меньше, чем это следовало бы пропорционально пище, однако достаточно; никакая боль не появляется. В этом случае желудок, будучи холодным, не может переварить пищи в течение ночи; когда, следовательно, он испытывает движение, он отрыгивает пищу непереваренную. Здесь нужно доставлять теплоту желудку и диэтой, и упражнениями; сначала следует употреблять горячий квашеный хлеб, накрошенный в черное вино или в бульон из свиного мяса; есть вареную рыбу с острым соусом; употреблять также мясную пищу, например, вареные свиные ножки, жирное свиное жареное мясо, немного поросенка, маленькой собачки, но не козленка; из овощей - порей, сырой и вареный чеснок, вареную лебеду и тыкву; напитки более чистые; продолжительный сон, и в первый день не завтракать. После упражнений - спать; пользоваться огибающим бегом, увеличивая его постепенно; легкая борьба "в масле"; немного ванн; много натираний; много утренних прогулок, мало - после обеда; хороши после пищи фиги и затем чистое вино. Благодаря этому лечению происходит восстановление здоровья: у одних скорее, у других - медленнее.
76. Другие испытывают следующее: они имеют бесцветное лицо; немного спустя после еды у них бывает кислая отрыжка, и в нос отдает острота. У таких тело не чисто, ибо, вследствие упражнения, мясо растворяется больше, чем в состоянии очистить круговое движение; оставаясь внутри, оно противостоит пище, теснит ее и делает кислой. Пища, действительно, отрыгивается, изобилующая же влага выталкивается под кожу, обесцвечивает человека и порождает водяночные болезни. Необходимо принять меры: наиболее быстрое лечение - это выпить чемерицы и затем постепенно повышать пищу, как я описал. Но более верное лечение таково: сначала после горячей ванны нужно вызвать рвоту, потом постепенно в течение семи дней, считая со дня рвоты, достигнуть обычного количества пищи; на десятый день после рвоты вызвать ее снова и вслед за тем итти в том же постепенном порядке. То же самое проделать и в третий раз. Нужно пользоваться в малой мере быстрым бегом с обручем, движением вверх, натиранием, долгим пребыванием в гимназии и борьбой в пыли; после упражнений - большие прогулки, как и после обеда, но главным образом утром; после борьбы в пыли надо натираться маслом. Если желательно принять ванну, ее следует принять горячую. В течение всего этого времени нужно отказаться от завтрака. Если в течение месяца симптомы болезни исчезнут, в остальное время лечение ведется соответственным этому образом, но если есть еще какой-нибудь остаток болезни, нужно держаться прежнего лечения.
77. Есть такие, у которых на следующий день является кислая отрыжка; ночью от плеторы у них происходит выделение; когда тело предается движениям после сна, дыхание становится более частым, и с дыханием насильственно выходит нечто горячее и кислое. Отсюда происходят болезни, если не принять мер предосторожности. В этом случае, как и в предшествующем, следует применить то же лечение, но упражнениями надо пользоваться больше.
78. У некоторых бывает вот что: в телах с плотным мясом, когда пища согревается и распространяется от первого сна, а мясо нагревается и от пищи, и от сна, происходит, вследствие влажности мяса, обильное выделение. Потом мясо по причине своей плотности перестает получать пищу, а влага, выделенная мясом, противится пище и, выталкиваемая насильно наружу, душит человека и нагревает его, пока не будет удалена рвотой. После этого человеку делается лучше, и никакой боли в теле не проявляется, - есть только плохой цвет лица; с течением времени, однако, приходят боли и болезни. Подобные симптомы проявляются у тех, которые, не имея привычки к упражнениям и внезапно предаваясь трудам, испытывают сильное и обильное растворение мяса. Лечить нужно так: уменьшить пищу на одну треть; употреблять пищу едкую, сухую, вяжущую, пахучую, мочегонную; много бегать огибающим бегом в платье; применять бег двойной без одежды, бег с обручем, натирания и немного борьбы, между прочим, борьбу на пальцах (эта борьба и борьба с мешком более полезны); надо много гулять после упражнений, а также утром и после обеда. Очень полезно упражнение голоса, ибо, вызывая удаление влаги, оно разрыхляет мясо. Следует также уничтожить завтрак. Этому режиму надо следовать в течение десяти дней, после чего в течение шести дней требуется возвратить половину уменьшенной пищи и произвести рвоту; после рвоты постепенно увеличивать пищу в течение четырех дней; когда пройдут десять дней от рвоты, можно употреблять всякую пищу в умеренном количестве; надо предаваться упражнениям и прогулкам, - и человек будет здоров. Такая природа нуждается больше в упражнении, чем в пище.
79. Другая плетора. Некоторые испытывают также следующее: пища у них проходит жидкой и непереваренной, как при поносе, и не причиняет никакого страдания. Этому особенно подвержены желудки влажные и холодные: вследствие холода они не переваривают, вследствие же влажности их слабит; таким образом, тело чахнет, не принимая пищи, которая ему подобает; желудок портится, и человек впадает в болезнь. Необходимы меры предосторожности: надо уменьшить пищу на одну треть; пищей должен быть неквашеный хлеб из непросеянной муки, хлеб, испеченный на огне или под золой, горячий и смачиваемый вяжущим вином; спинные и хвостовые части рыбы, а от частей головы и желудка, как более влажных, нужно воздерживаться; рыб нужно есть частью вареными с соусом, частью поджаренными и в уксусе. Следует употреблять мясо, сохраняемое в соли и уксусе; жареное мясо собаки, вяхирей и других птиц этой породы, жареных и вареных; зелени - насколько возможно меньше; вино черное. Надо много гулять после обеда и утром; после прогулки спать. Надо пользоваться в постепенно увеличивающейся степени огибающим бегом, обильным натиранием и непродолжительной борьбой "в масле" и "в пыли", чтобы согретое мясо осушивалось и оттягивало влагу из желудка. Следует больше умащиваться, чем купаться; завтрак нужно уничтожить. Когда пройдет семь дней, нужно снова есть половину уменьшенной пищи, после чего постепенно увеличивать пищу в течение четырех дней и вызвать рвоту; после других семи дней нужно принимать всю пищу и, произведя снова рвоту, итти постепенно тем же порядком.
80. У некоторых происходит следующее: стул выходит неизмененным; тело чахнет, не извлекая пользы из пищи; с течением времени эти люди делаются............ Желудок у них - холодный и сухой; они подвергаются этому из-за неупотребления подходящей пищи и упражнений. В этом случае нужно употреблять хлеб чистый, испеченный в печи, жареную рыбу с соусом, вареное свиное мясо, хорошо сваренные свиные ножки, жирное жаркое, острые и соленые блюда из тех, которые увлажняют, вина мягкие, черные, в большом количестве виноград и фиги за едой, легкий завтрак. Необходимо много упражняться, делать огибающий бег, напоследок - бег с обручем; после бега - борьба "в масле", после упражнений - незначительные прогулки; небольшие прогулки после обеда; утром - более значительные прогулки; горячие ванны; полезны также умащивания; спать следует долго и на мягкой постели; потребно также и кое-что из любовных наслаждений. Следует уменьшить четвертую часть пищи в течение десяти дней, после чего постепенно ее увеличивать.
81. Есть и такие, у которых стул жидкий, подвергшийся гниению; в остальном же они здоровы, упражняются и не испытывают никакого страдания. Другие, напротив, теряют способность заниматься делами. По прошествии известного времени желудок притягивает мясо, вследствие жара; возникает боль; аппетит пропадает, желудок изъязвляется, и бывает трудно остановить истечения. Нужно заранее прибегнуть к мерам предосторожности, зная, что желудок горяч и влажен больше, чем следует, и что был излишек вредных упражнений. Нужно, следовательно, диэтой охладить и осушить. Сначала нужно уменьшить наполовину упражнения и на треть пищу, употреблять замешанную растертую мазу и наиболее сухие рыбы вареными; последние не должны быть ни жирными, ни в соусе; их можно есть и жареными. Из птиц можно есть вареными горлиц и голубей, жареными - куропаток и кур без пряностей; вареными в воде - зайцев и всех диких животных. Из овощей следует есть те, которые освежают, как, например, хорошо сваренную и политую уксусом свеклу. Черное вяжущее вино. Гимнастические упражнения; быстрый бег с обручем; натирания, - но не много и не часто. Борьба исключается. Допустимы состязания на пальцах, движения руками, состязание с кожаными мешками и борьба в пыли, но в малой мере. После упражнений нужно делать прогулки соответственно работе: после обеда - более значительные соответственно пище и утром - умеренные соответственно телосложению. Умываться надо теплой водой и находиться в покое. Когда в этой диэте пройдет десять дней, нужно снова возобновить половину пищи и треть упражнений и произвести рвоту пищей сухой и вяжущей, которую не нужно оставлять долгое время в желудке, но извергнуть как можно скорее. После рвоты пищу и упражнения постепенно увеличивают в течение четырех дней. По прошествии десяти дней присоединяют остаток пищи и вино, бывшее обыкновенно в употреблении, меньше лишь делают упражнений, если они не из числа привычных. Вызывают снова рвоту и повышают постепенно, как это написано. В течение этого времени следует принимать пищу только один раз в день, пока не успокоится боль.
82. У других стул делается сухой и обугливающийся; во рту у них пересыхает, и вскоре в нем появляется горечь; желудок закрепляется и моча останавливается, ибо когда кишечник не имеет влаги, он, вздуваясь вокруг кала, заграждает пути и причиняет боль; наступает лихорадочный жар; все, что выпито или съедено, выходит с рвотой; в конце рвет даже калом. Такой больной - не жилец, когда дошел до этого. Нужно раньше позаботиться, зная, что жар и сухость берут верх в человеке. Его необходимо перевести на диэту из замешанной смоченной мазы, на хлеб из летней пшеницы, замешанный на воде из отрубей. Нужно употреблять овощи вареные, исключая острые и сухие, наиболее легкую рыбу вареную, головные части рыб и морских раков; мидий, морских ежей, крабов, бульон из улиток, наиболее влажных; из мяса - передние свиные ножки отваренные; вареного козленка, ягненка и щенка; вареную речную и прудовую рыбу; мягкое водянистое вино; упражнения не частые и не быстрые, но легкие; прогулки по утрам, сообразные телосложению, и после гимназии - в соответствии затраченному усилию; после еды не следует выходить на прогулку. Надлежит купаться, мягко спать и завтракать. Сон после завтрака не должен быть продолжительным; с пищей нужно употреблять увлажняющие фрукты, зеленый и сухой стручковый горох (сухой нужно размачивать в воде). Также следует на первых же порах уменьшить наполовину свои прежние упражнения; нужно вызвать рвоту с помощью сладкой, жирной, соленой и обильной пищи; насколько возможно дольше больной должен задержать ее в себе прежде, чем извергнуть; потом в течение трех дней пищу следует постепенно увеличивать. Не надо оставаться без завтрака, и, когда пройдут десять дней, необходимо вновь возобновить постепенно большую часть упражнений. Если следом за пищей появляется переполнение или недостаточность со стороны желудка, нужно вызвать рвоту; если нет, больной должен продолжать лечение дальше.
83. Бывает также следующее: наступает дрожь от утренних прогулок; голова тем более тяжела, чем больше прогулка превышает меру. Действительно, тело и голова, испытывая потерю влаги, дрожат и становятся тяжелыми; по прошествии же времени к дрожи присоединяется лихорадка. Но не нужно допускать дело до этого, а заранее следует приступить к такому лечению: как скоро покажутся какие-нибудь признаки, должно производить умащивания и умеренные растирания; должно больше, чем обычно, завтракать и в достаточном количестве потреблять мягкое вино; потом после завтрака хорошо поспать; вечером проделать мало утомительные упражнения, принять горячую ванну и пообедать, как обычно. После обеда не нужно гулять, но отложить на время; на следующий день должно спать на мягком; и через пять дней мало-помалу следует возвратиться к обычной пище и упражнениям.
84. Бывают некоторые, которые испытывают дрожь в результате упражнений и, раздетые, дрожат вплоть до состязания. Когда они охлаждены, дрожь возвращается и зубы стучат. Эти люди становятся сонливыми и, проснувшись, часто зевают. После сна у них тяжелые веки. По прошествии некоторого времени наступают плохие лихорадки; больной начинает болтать всякий вздор. Нужно остерегаться, чтобы дело не дошло до этого, и заранее прибегнуть к лечению: сначала совсем или наполовину прекратить гимнастические упражнения; употреблять пищу более влажную и более холодную и напитки более мягкие и более водянистые. Когда пройдет пять дней, прибавить одну треть уменьшенных упражнений; пищу употреблять ту же. После пяти других дней возобновить наполовину остальные упражнения. А после других пяти дней можно уже приступить ко всем упражнениям, только в меньшем количестве и менее утомительным во избежание повторного излишества.
85. У всех имеющих эти симптомы упражнения преобладают над пищей. Следовательно, нужно уравнять. Некоторые не испытывают всего этого, но одни - одно, другие - другое. При всех этих признаках упражнения преобладают над пищей, и лечение одно и то же. Для страдающих полезно принимать горячие ванны, спать на мягком, напиться раз или два, но не допьяна, вступать в коитус, когда представляется случай, и отбросить упражнения, исключая прогулки.


[1] Захождение плеяд, по Эвдоксу, соответствует нашему 14 ноября (у греков названия месяцев были, конечно, иные, так же как и самые месяцы), весеннее равноденствие — 28 марта, восхождение Плеяд — 14 мая, восхождение Арктура — 14 сентября.
[2] Зимнее солнцестояние (поворот) — 26 декабря по Эвдоксу.
[3] «Белое» относится, конечно, к вину, так же как в дальнейшем «черное».

Книга четвертая

Кто имеет правильное понятие о признаках, проявляющихся во сне, тот найдет, что они обладают большой силой для всякой вещи. Действительно, душа в то время, когда она обслуживает бодрствующее тело, разделяется между несколькими занятиями и не принадлежит самой себе, но отдает известную долю своей деятельности каждому занятию тела: слуху, зрению, осязанию, ходьбе, всем телесным занятиям; таким образом, рассудок не принадлежит себе. Когда же тело отдыхает, душа, движущаяся и пробегающая части тела, управляет своим собственным жилищем и совершает сама все телесные действия. Действительно, спящее тело не чувствует, а она - душа, - бодрствуя, познает, видит то, что видно, слышит то, что слышно, ходит, осязает, печалится, обдумывает, исполняя на небольшом пространстве, где она есть во время сна, все функции тела. Таким образом, кто умеет здраво судить об этом, знает большую часть мудрости.
87. Между сновидениями те, которые божественны и предсказывают городам или частным людям, что случится дурного или хорошего не по их вине, имеют истолкователей, которые обладают на этот счет точным искусством. Но и сновидения, в которых душа указывает телесные недуги, излишек полноты или пустоты прирожденных вещей или перемену по отношению к вещам непривычным, также объясняются теми же толкователями, которые иногда попадают верно, иногда ошибаются, никогда не зная, почему случается, что иногда они попадают верно, иногда ошибаются. Указывая на необходимость остерегаться, чтобы не испытать какого-либо зла, они не учат, как нужно остерегаться, но приказывают молиться богам. Молиться - вещь, без сомнения, подходящая и прекрасная, но, призывая богов, нужно и самому помогать себе.
88. В этом случае дело обстоит следующим образом: сновидения, передающие дневные действия или мысли человека в следующую ночь и представляющие правильным образом то, что было сделано или обсуждалось в течение дня, благоприятны для человека, ибо они указывают на здоровье, поскольку душа пребывает в мыслях дня, не будучи тревожима никакой плеторой, никаким опустошением и ничем иным, приходящим извне. Когда же сновидения противоречат дневным поступкам и когда сверх того есть борьба или победа, это обозначает расстройство в теле; если это расстройство сильно, - зло велико, если ничтожно, то и зло слабее. Что касается самого приснившегося деяния, я не решаю, нужно или нет придавать ему значение, но я советую лечить тело человека, ибо ясно, что собралась какая-нибудь полнота и от этого произошло выделение, расстроившее душу. Итак, если во сне будет сильное противоречие, полезно вызвать рвоту и вводить легкую пищу в течение пяти дней, постепенно что-нибудь прибавляя, и широко пользоваться утренними быстрыми прогулками, следуя известной постепенности, и производить упражнения в соответствии с возрастающим питанием. Если же противоречие сна будет более слабо, воздержавшись от рвоты, отними третью часть пищи, потом в течение пяти дней снова постепенно увеличивай ее; следует упорно держаться прогулок, упражнять голос, призывать богов - и расстройство успокоится.
89. Видеть во сне солнце, луну, небо и чистые, легко движущиеся звезды такими, как они должны быть, - благоприятно; это обещает телу здоровье со стороны всего, что в нем есть; но нужно постоянно поддерживать это здоровое состояние при помощи диэты. Если же снится нечто противоположное этому, это предвещает телу некоторую болезнь: более сильную - от более сильного противоречия и более легкую - от более слабого. Звездам принадлежит внешний круг, солнцу - средний, луне - то, что около полого места. Если какая-нибудь из этих звезд представляется потухающей, поврежденной, исчезающей или остановленной в своем кругообращении и когда звезда претерпевает это от воздуха или от облака, действие бывает более слабое; если же от воды или града, - более сильное; во всяком случае это знак того, что влажное слизистое выделение, образовавшееся в теле, выступило на внешнюю поверхность. В этом случае полезен продолжительный бег в платье, постепенно усиливаемый до появления возможно более сильного пота, большие прогулки после гимназии, отказ от завтрака, сокращение на одну треть питания, к чему следует притти постепенно на протяжении пяти дней. Если зло окажется более сильным, нужно прибегнуть к паровым баням, потому что надлежит сделать очищение через кожу, ибо вред находится на наружной поверхности; нужно употреблять пищу сухую, острую, пряную и чистую и упражнения, особенно содействующие высушиванию. Если страдающей стороной становится луна, полезно направить отвлечение на внутреннее, пользуясь рвотой с помощью острой, соленой и мягкой пищи, упражнениями голоса, лишением завтрака, уменьшением пищи и постепенным увеличением ее. Отвлечение должно касаться внутренностей потому, что вред появился в полых частях тела. Если терпит солнце, это уже - зло более сильное, и его гораздо труднее изгнать. В этом случае отвлечение надо делать с обеих сторон, пользуясь огибающим бегом, игрой в обруч, прогулками и всеми другими трудами, а также уменьшением питания с постепенным увеличением; потом - рвотами и снова постепенным увеличением питания в течение пяти дней. Если при ясном небе небесные светила представляются сжатыми, слабыми и затрудненными в своем вращении сухостью, то это указывает на опасность впасть в болезнь. Но тогда нужно уменьшить труды, пользоваться диэтой мягкой и более влажной, ваннами; побольше бездействия, много сна, пока болезнь не исчезнет! Если то, что противостоит светилам, огневидно и горячо, это обозначает выделение желчи; если светила не берут верх, это предвещает болезнь; если - побежденные - они кажутся даже угасающими, это предвещает опасность притти через болезнь к смерти. Если то, что представляется во сне, кажется обращенным в бегство и быстро несущимся под преследованием другого, есть опасность для человека заболеть манией, если не начать лечить. Во всех этих случаях в особенности подобает очиститься посредством чемерицы и сесть на диэту; в противном случае следует придерживаться водной диэты, вина не пить или только белое, легкое, мягкое и водянистое; воздерживаться от веществ острых, высушивающих, горячительных, соленых; много естественных упражнений; много прогулок; никаких натираний, никакой борьбы, никакого валяния в пыли; много сна на мягкой постели; отдых, за исключением естественных трудов; прогулки после обеда. Хорошо также пользоваться паровыми банями. После бани надо вызывать рвоту и в течение тридцати дней не следует насыщаться, а если насыщение произошло, нужно вызывать рвоту два раза в месяц при питании мягком, водянистом и легком. Когда небесные светила снятся блуждающими без нужды там и сям, это указывает на некоторое волнение души от забот. В этом случае подобает отдохнуть и обратить душу на зрелища, в особенности на те, которые вызывают смех; если же их нет, - на те, которые доставляют больше всего удовольствия, в течение двух-трех дней, и это успокоится. В противном случае есть опасность впасть в болезнь. Когда какое-нибудь из небесных светил кажется удалившимся с кругового пути, если оно чисто, блестяще и кажется несущимся на восток, это признак здоровья, ибо если то, что, будучи чисто в теле, удаляется со своего кругового пути естественным движением от вечера до зари, то это правильно; и действительно, что отделяется в живот и что приносится в мясо, - все выпадает с кругового пути. Если то, что в небе, представляется чем-то черным, мрачным или идущим к западу, к морю или к земле, или кверху, - это предвещает болезни: несущееся кверху возвещает истечение из головы; идущее к морю - болезни желудка; к земле - опухоль, образующуюся преимущественно в мышцах. В этих случаях подобает сократить треть пищи и вызвать рвоту, после чего надо увеличивать пищу в течение пяти дней и в течение пяти дней возвратиться к полной пище, затем опять вызвать рвоту и снова проделать все то же самое. Когда небесное тело - чистое и влажное - кажется опускающимся на тебя, - это знак здоровья, ибо из эфира спускается на человека нечто чистое и душа человека созерцает его таким, каким оно сходит. Но если небесное тело черно и нечисто, непрозрачно, - это указывает на болезнь не вследствие полноты или опоражнивания, но вследствие какого-то внешнего вмешательства. В этом случае подобает пользоваться быстрым бегом с обручем, чтобы, с одной стороны, было наименьшее разжижение тела, а с другой, чтобы то, что вошло, было изгнано в связи с учащенным дыханием. После бега с обручем - быстрые прогулки; мягкая и легкая диэта в течение четырех дней. Все, что поступает чистого от чистого бога, - благоприятно для здоровья, ибо это признак чистоты вошедшего в тело. То же, что имеет противоположный вид, нехорошо, ибо обозначает, что в тело вошла болезнь, и необходимо, следовательно, лечение, как раньше. Если снится теплый дождь в тихую погоду без проливного дождя или сильной бури, это хорошо, ибо это признак, что дыхание вошло чистым и в надлежащей мере. Но если видят противное - сильный дождь, бурю, ураган, излияние нечистой воды, - это указывает на болезнь вследствие введенного воздуха. Здесь применима та же диэта; во всех этих случаях надо употреблять мало пищи. Таким образом, узнав о небесных знаках, нужно заранее позаботиться установить диэту и молить богов: при хороших знаках - Гелиоса, небесного Зевса, Зевса Ктезия, Афину Ктезию, Гермеса и Аполлона; при обратных знаках - богов, отвращающих зло: Гею и героев, чтобы все эти болезни были отвращены.
90. Вот еще предвестники здоровья: отчетливо видеть и слышать то, что находится на земле; уверенно ходить; уверенно и безбоязненно бегать; видеть ровную и хорошо возделанную землю, покрытые листьями и плодами деревья, плавно текущие реки с чистой водой, стоящей ни выше, ни ниже, чем следует, источники и колодцы такого же вида. Все это видимое таким образом указывает, что человек находится в здоровье и что его тело работает правильно со всем его кругооборотом, со всеми его поступлениями пищи и со всеми его выделениями. Если снится совсем обратное, это является знаком того или другого повреждения в теле. Если видят поврежденными зрение или слух, - это указывает на болезнь головы; нужно пользоваться, кроме предшествовавшей диэты, многочисленными прогулками - и утренними, и послеобеденными. Если видят поврежденными ноги, надо сделать отвлечение посредством рвоты, и в большей мере, чем при предшествующей диэте, пользоваться борьбой. Если видят выбоистую землю, это служит признаком, что мясо не чисто; поэтому надо много гулять после гимнастических упражнений. Если привиделись деревья, лишенные плодов, это указывает на порчу человеческой спермы; если деревья теряют свою листву, - повреждение зависит от действия влажного и холодного; если, наоборот, деревья зелены, но бесплодны, - повреждение обязано действию горячего и сухого, и потому необходимо диэтой сушить и согревать в одном случае и охлаждать и увеличивать - в другом. Реки, текущие неправильно, указывают на круговое движение крови: при высокой воде - избыток крови, при низкой - недостаток крови; диэтой нужно увеличить там, уменьшить здесь. Если воды рек не чисты, это признак расстройства; очищение произойдет при помощи бега с обручем и прогулок, вызывающих ускорение дыхания. Источники и колодцы указывают на нечто относящееся к мочевому пузырю; необходимо прибегнуть к мочегонным средствам. Волнующееся море указывает на болезнь живота; нужно очищение посредством слабительных и легкой и мягкой пищи. Если видят, что колеблются земля или дом, это указывает у человека здорового на слабость, а у больного - на улучшение здоровья и перемену настоящего положения. Поэтому здоровый человек должен изменить свою диэту; сначала он вызовет у себя рвоту, а затем мало-помалу восстановит свое питание, поскольку настоящее питание расстраивает его тело. Больному же подобает пользоваться той же самой диэтой, потому что тело уже на пути к излечению своего настоящего состояния. Видеть землю, затопляемую водой или морем, указывает на болезни, ибо это значит, что в теле находится много влаги. Необходимо прибегнуть к рвоте, отказу от завтрака, трудам, сухому питанию, потом увеличению пищи, начиная от малого и понемногу. Видеть черную и сожженную землю не является также хорошим признаком: есть опасность заболеть жестокой и смертельной болезнью, ибо это признак избытка сухости в мышцах; нужно уменьшить труд и отказаться от сухой, горячей, острой и мочегонной пищи, а питаться нужно в небольшом количестве водой из птизаны, хорошо сваренной, и всем тем, что мягко и легко. Питье должно быть обильное, водянистое и белое; много горячих ванн, но не следует купаться натощак; спать надо на мягком, больше отдыхать, избегать холода и солнца; молиться Гее, Гермесу и героям. Если видишь себя плавающим в пруде, море или реке, - это нехорошо; это указывает на излишек влаги; полезно и в этом случае осушить себя диэтой, пользуясь многими упражнениями; для страдающих лихорадкой это хорошо, ибо жар потухает от влажных вещей.
91. Если кто видит на себе хорошо сидящую вещь, как раз по его фигуре (ни шире, ни уже, чем следует), это хорошо для здоровья. Хорошо также видеть себя одетым в белое платье и прекрасную обувь. Но если какая-либо из частей тела кажется или слишком большой, или слишком маленькой, - это нехорошо. Необходимо, пользуясь диэтой, в одном случае прибавлять, в другом - урезывать. Черные вещи больше указывают на болезнь и опасность, и в этом случае нужно смягчать и увлажнять. Новые вещи предвещают перемену.
92. Видеть чистых и одетых в белое мертвых - хорошо, точно так же хорошо получать от них что-нибудь чистое, ибо это знак здоровья тела и того, что туда введено. Действительно, от мертвых происходит пища, возрастание и семя, и если это входит чистым в тело, - это признак здоровья. Если кто видит противоположное: голых или одетых в черное или нечистых, получающих что бы то ни было или уносящих что-нибудь из дома, - это неблагоприятно, потому что указывает на болезнь, на то, что входящее в тело вредно; нужно очищаться, пользуясь бегом с обручем, прогулками и затем пищей - мягкой и легкой, которую следует постепенно увеличивать, вызывая рвоты.
93. Если являются в снах и пугают человека тела странной формы, это указывает на полноту от непривычной пищи, на выделение, желчное истечение и опасную болезнь. Нужно вызвать рвоту, после чего в течение пяти дней принимать пищу наиболее легкую, не обильную, не острую, иссушающую, не горячительную, постепенно увеличивая ее. Что касается упражнений, нужно пользоваться в особенности естественными, за исключением послеобеденных прогулок. Нужно принимать горячие ванны, отдыхать, беречься солнца и холода. Если видишь во сне, что ешь или пьешь обычную пищу и питье, - это указывает на нужду в питании и на желание души. Крайне жесткое мясо указывает на крайнюю степень потребности; мясо более слабое указывает на меньшую нужду. Есть во сне так же хорошо, как и есть в действительности. Не следует поэтому сокращать питание, ибо этот знак свидетельствует о том, что есть большая потребность в пище. Подобное же значение имеет и то, когда во сне едят хлеб с сыром и медом. Пить прозрачную воду - хороший знак; остальное вредно. Все обычные предметы, которые человек видит во сне, указывают на желание души. Все, от чего Человек бежит в испуге, указывает на остановку крови от сухости; следует охладить и увлажнить тело. Когда кто сражается, бывает ранен или связан кем-нибудь другим, указывает, что в теле образовались выделения, мешающие круговороту. Следует вызвать рвоту, высушить себя, гулять, употреблять легкое питание и после рвоты повышать питание в течение пяти дней. Заблудиться или подниматься с трудом - имеет то же значение. Переправа через реку, тяжело вооруженные воины, враги, чудовища странной формы, - все это указывает на болезнь или бред; следует употреблять в небольшом количестве легкую и мучную пищу, вызывать рвоты и потом осторожно увеличивать пищу в течение пяти дней; многочисленные упражнения соответственно природе, но только не после обеда; горячие ванны, отдых; остерегаться холода и солнца. Следуя начертанным мной указаниям, человек будет здоров в течение всей своей жизни, и мной была открыта диэта, сколь возможно открыть ее человеку, споспешествуемому богами.


О пище

Книга "О пище", περὶ τροφῆς, de alimento, представляет ряд обработанных и продуманных афоризмов, но часто трудных для понимания вследствие чрезвычайной краткости их и абстрактности. Автор, философски образованный врач, дает, так сказать, философию питания в рамках общего представления об организме, сильно подчеркивая идею единства организма и его частей. Это выражено в часто цитируемом афоризме (23): σύῤῥοια μία, σύμπνοια μία, σαμπάϑεα πάντα (единое слияние, единое дыхание, общая симпатия). Стиль афоризмов отражает на себе сильное влияние Гераклита: это сказывается в частом сопоставлении противоположностей в одном и том же объекте (единый и неединый, вредный и полезный и т. д.), в особенной конструкции фраз. Афоризм 45-й, гласящий: "путь вверх, путь вниз один", буквально взят у Гераклита. Так как под влиянием Гераклита находился и автор большого труда "О диэте", то высказывалось мнение, что и афоризмы "О пище" принадлежат ему же. Нов этом случае следовало бы ожидать и каких-нибудь других совпадений в отношении содержания и отдельных выражений, а этого нет. Афоризмы, относящиеся к срокам развития плода и к сращениям костей после переломов, - те же, что и у Гиппократа; конспективное перечисление частей тела, болезней, разнообразных свойств соков напоминает обычную манеру заметок Гиппократа. Следует отметить, что ряд высказываний, которые для непосвященного читателя кажутся бессмысленными, при некотором знакомстве с физиологией того времени легко расшифровываются. Но за всем тем остаются места, действительно темные; разъяснения Галена, который комментировал эту книгу, мало способствуют их уразумению. Древние считали автором книги "О пище" и Гиппократа, и Фессала, и даже александрийского врача Герофила. Можно сказать только, что автор принадлежит к косской школе и близок к Гиппократу.

Пища и вид пищи - единая и многие: едина, поскольку род один, а вид (различается) по влажности и сухости; и в этом форма и количество для таких-то и для стольких-то вещей.
2. Она увеличивает, укрепляет, обращается в мясо, уподобляет и уничтожает подобие того, что содержится в каждой части, сообразно природе каждой части и сообразно ее начальной силе.
3. Она производит уподобление по природе и силе, когда, прибывая, переваривается, а, прибыв, включается в тело.
4. Но она уподобляется, когда, будучи первой по времени, разлагается или присоединяется и когда, будучи последней по времени, разлагается или присоединяется.
5. Ту и другую портит раньше или позже пища, непрерывно привходящая извне и в течение долгого времени прочно соединенная со всеми членами.
6. Она отбрасывает свою собственную форму, т. е. изменяет прежнюю и нисходит вниз, и - переваренная - она питает, и иногда, изменяя свою первоначальную форму, портит первоначальные качества (тела?).
7. Сила пищи приходит к кости и ко всем ее частям, к нерву, вене, артерии, мускулу, оболочке, мясу, жиру, крови, слизи, мозгу, головному мозгу, внутренностям и всем их частям; она доходит даже до теплоты, пневмы и влажности.
8. Пища - то, что питает; пища - то, что может питать; пища - то, что должно питать.
9. Начало всего едино, и конец всего один, и конец ы начало - одно и то же.
10. То, что по частям хорошо и плохо усваивается в пище: хорошо - то, о чем было сказано раньше, плохо - то, что обнаруживает обратный тому порядок.
11. Соки разнообразны по цвету и по силе, по вреду и по пользе, по отсутствию вреда и пользы, по количеству, по избытку и недостатку, по тесной связи с одними частями, а не с другими.
12. Пища вредна и полезна для теплоты всех частей; вредна и полезна для холода; вредна и полезна для силы.
13. Природные свойства сил разнообразны.
14. Есть соки, портящие все и часть, снаружи и внутри, произвольно и непроизвольно (произвольно для нас и непроизвольно в отношении причины). Что касается причин, то одни - налицо, другие - скрыты; одни - возможны, другие - невозможны.
15. Природа достаточна во всем для всех.
16. Против природы: снаружи - припарка, натирание, умащивание, обнаженность всего и части, укрывание всего и части, теплота и холод тем же образом; стягивание, изъязвление, разъедание и то, что делает жирным; внутри - кое-что из вышесказанного и, кроме того, скрытая причина для части и для целого, для этого и не для того.
17. Природные выделения желудка, мочи, пота, слюны, слизи, матки, выделения через геморроиды, прыщи, проказу, опухоль, карциному, выделения из ноздрей, из легкого, из желудка, заднего прохода и полового члена идут сообразно природе и против природы. Различие всего этого у различных людей различным образом, в разное время и по-разному. Все это есть единая природа и неединая; все это - многие природы и единая.
18. Очищение лекарствами верхом и низом и ни верхом, ни низом.
19. В пище лекарственное очищение прекрасно; в пище лекарственное очищение плохо; прекрасно и плохо в зависимости от обстоятельств.
20. Изъязвление, корка, кровь, гной, ихор, проказа, чешуйки, парша, лишай, витилиго и веснушки то вредят, то помогают; иногда же не вредят и не помогают.
21. Пища - не пища, когда она не может питать; непища есть пища, если она может питать; пища по названию, а не на деле; пища на деле, а не по названию.
22. К волосам, ногтям и к наружной поверхности (тела) пища идет изнутри; к внутренним частям пища приходит извне и от наружной поверхности.
23. Единое слияние, единое дыхание, симпатия во всем; все части в своей совокупности и все части каждой части в отдельности для деятельности.
24. От великого начала путь к крайней части; от крайней части путь к великому началу; одна природа - бытие и небытие.
25. Различия болезней в питании, дыхании, теплоте, крови, слизи, желчи, влагах, мясе, жире, вене, артерии, нерве (сухожилии), мускуле, оболочке, кости, головном мозгу, спинном мозгу, во рту, языке, пищеводе, желудке, кишках, диафрагме, брюшине, печени, селезенке, почках, мочевом пузыре, матке, коже, - все в целом и в частности; величина их - большая и небольшая.
26. Признаки: щекотание, боль, разрыв, рассудок, пот, осадок мочи, спокойствие, беспокойство, движения глаз, бред, желтуха, икота, эпилепсия, кровь в целом, сон; с помощью этих явлений и с помощью других явлений, сообразных с природой, и всех остальных того же рода, действующих во вред или на пользу; страдания всего и части; признаки величины, один - для большего, другой - для меньшего и оба для большего и оба для меньшего.
27. Приятное и неприятное: приятное по силе, какова вода, приятное на вкус, как мед; признаки того и другого; язвы, глаза, вкус, и во всем этом - большее и меньшее; приятное для зрения в красках и в других смесях; приятное в большей или меньшей степени.
28. Рыхлость тела в отношении перспирации для тех, у кого больше потерь, спасительна. Плотность тела в отношении перспирации для тех, у кого меньше потерь, болезнетворна; те, у кого перспирация хороша, более слабы, но имеют лучшее здоровье и легко поправляются; те, у кого перспирация плоха, до заболевания более сильны, но, заболев, поправляются с трудом; это и в целом, и в части.
29. Легкое притягивает пищу противоположного рода, чем тело; все другие части притягивают пищу того же рода, что и тело.
30. Начало питания воздухом - нос, рот, горло, легкое и остальная перспирация; начало пищи жидкой и сухой - рот, пищевод, желудок; начало пищи через подчревие там, где находится пупок.
31. Укоренение вен - в печени; укоренение артерий - в сердце; от печени и сердца распространяется повсюду кровь и дыхание, а через них проходит теплота.
32. Сила едина и неедина, которой все и вся управляется; одна - для жизни целого и части, другая - для ощущения целого и части.
33. Молоко - пища для того, для кого можно пища по природе; для других - нет; вино - пища для одних, а для других - нет, так же как и мясо и много других видов пищи, сообразно стране и привычке.
34. Одни питаются для возрастания и бытия, другие - только для бытия, например, старики; иные, кроме того и для силы. Атлетическое сложение не соответствует природе; здоровое сложение превосходнее во всех отношениях.
35. Большое дело точно согласовать количество с силой.
36. Молоко и кровь есть излишество пищи.
37. В периодах обыкновенно есть согласованность для плода и для его пищи; опять-таки в движении вверх - для молока и для питания младенца.
38. Оживляется неживое; оживляется живущее; оживляются части живых существ.
39. Природа ничему не училась.
40. Чужая кровь полезна; собственная кровь полезна; чужая кровь вредна; собственная кровь вредна; собственные влаги вредны; чужие влаги вредны; чужие влаги полезны; собственные влаги полезны; согласное разногласно; разногласное согласно; чужое молоко отлично; собственное молоко вредно; чужое молоко вредно; собственное молоко полезно.
41. Пища для молодых - слегка подвергшаяся гниению, для старых - до крайности измененная, для тех, которые в цветущем возрасте, - совершенно не измененная.
42. Для формирования - 35 дней, для движения - 70, для завершения - 210; другие говорят: для формы - 45, для движения - 90, для выхода - 270; иные: для образования - 50, для первого шевеления - 100, для завершения - 300; другие: для различения членов - 40, для перемещения - 80, для выхода - 240, он (восьмимесячный плод) есть и его нет. В этих случаях бывает и больше, и меньше, и в целом, и в частях, но большее немного больше и меньшее немного меньше, также и во всех прочих вещах, им подобных.
43. Питание костей после перелома: для носа - 10 дней, для челюсти, ключицы и ребер - двойное количество, для локтя - тройное, для голени и плеча - четверное, для бедра - пятерное; и при случае может быть больше или меньше.
44. Кровь жидкая и кровь твердая; жидкая кровь хороша; жидкая кровь плоха; твердая кровь хороша; твердая кровь плоха; все плохо и все хорошо в известном отношении.
45. Путь вверх, путь вниз - один.
46. Сила пищи лучше, чем объем; объем пищи лучше, чем сила, и в жидкостях, и в твердых веществах.
47. (Пища) отнимает и прибавляет не одно и то же; у одной части отнимает, другой прибавляет то же самое.
48. Биение вен и вдыхание воздуха соответственно возрасту и согласованное, и несогласованное, признаки болезни и здоровья; больше здоровья, чем болезни, и больше болезни, чем здоровья, ибо и дыхание - пища.
49. Жидкая пища легче изменяется, чем сухая; сухая пища легче изменяется, чем жидкая; трудно изменяющаяся трудно переваривается; легко присоединяющаяся легко переваривается.
50. Для тех, которые нуждаются в быстром укреплении, жидкое лечение - наилучшее для возврата сил; для нуждающихся в еще более быстром восстановлении это достигается через обоняние; для нуждающихся в более медленном восстановлении, - через твердую пищу.
51. Мускулы, более твердые, расправляются с большим трудом, чем остальное, исключая кости и нервы; упражнявшиеся трудно изменяются, будучи в этом отношении крепче самих себя, поэтому-то они труднее самих себя расплавляются.
52. Гной происходит из мяса; гноевидное (ихор) - из крови и остальной жидкости; гной - пища язвы, ихор - пища вены, артерии.
53. Мозг - пища кости, поэтому она затвердевает.
54. Сила все увеличивает, питает и способствует произрастанию.
55. Влажность - повозка для пищи.