Вступительная статья

Автор: 

Илюшечкина Е.В.

Выражаю глубокую благодарность Фонду им. Александра фон Гумбольдта, предоставившему мне в 2003–2004 гг. возможность для научной работы в Мюнхенском университете (LMU) и в Государственной Баварской библиотеке (Мюнхен) в рамках Программы Федерального канцлера (Bundeskanzler–Stipendium).

Датировка «Описания ойкумены» и время жизни автора долгое время были предметом дискуссии — позднеантичные и средневековые схолии лишь отмечают, что Дионисий (по прозвищу Периэгет) жил во времена Римской империи. Вследствие недостатка сведений предлагаемые исследователями датировки поэмы колебались от I в. до н. э. вплоть до конца античности. Лишь сравнительно недавно обнаружилось, что сам Дионисий скрыл сведения о своей родине и времени жизни в акростихах поэмы, согласно которым произведение Дионисия из египетской Александрии создавалось между 117 и 138 гг. при императоре Адриане[1]. «Описание ойкумены» представляет собой географическую поэму, относящуюся к дидактическому жанру, со всеми присущими такого рода сочинениям чертами — неукоснительным следованием избранному размеру (в данном случае — гекзаметру), этнонимическим разнообразием в целях риторической «расцветки» текста, занимательностью и т. п.[2] В прологе Дионисий намечает основные темы своей поэмы («воспевать сушу и широкое море, реки и города, бесчисленные народы», ст. 1–2), затем говорит о форме земли, уподобляя ее праще (ст. 1–26), и переходит к описанию океана и Средиземноморья (ст. 27–160), материков — Ливии (= Африки) (ст. 174–269), Европы (ст. 270–446), островов (ст. 447–619), Азии (ст. 620–651), разделяя ее на северную (ст. 652–880) и южную (ст. 881–1165) части; завершается поэма эпилогом (ст. 1166–1186).

Последовательное описание сухопутного пути (в терминологии древних — «периэгеза», «период», «хорография») или морского пути («перипл», т. е. описание побережья с перечислением рек, городов, гаваней, племен) уже в эпоху поздней архаики стало одной из распространенных разновидностей греческой географической литературы. Принцип «описания пути» оказался востребованным как форма восприятия географического пространства и как литературная форма с жанрообразующими признаками. Дошедшие до нас произведения античной географической литературы (отчасти целиком, отчасти во фрагментах или пересказах поздних авторов) весьма неоднородны по форме и содержанию. Одни из них содержат технические описания принципов создания карт, интересовавших довольно узкий круг специалистов (представителей научной или математической географии, например, Эратосфена, Гиппарха и т. п.), Другие были рассчитаны на широкий слой любознательных читателей и носили энциклопедический характер (такие, как «География» Страбона, «Хорография» Помпония Мелы и др.), а третьи представляли собой риторически украшенные дидактические поэмы на географические темы (периэгеза Псевдо–Скимна, «Описание Эллады» Дионисия, сына Каллифонта, «Описание ойкумены» Дионисия Периэгета).

Судя по дошедшим до нас отзывам античных и средневековых авторов, произведение Дионисия служило им не только образцом ученой поэмы, воплотившей принципы эллинистической поэтики, но и отвечало интересам образованной читательской среды в по–знании окружающего мира и географических реалий. Придав удобную для запоминания форму свидетельствам античной географической традиции, Дионисий уготовил собственному произведению последующую славу: на протяжении многих веков «Описание ойкумены» Дионисия считалось одним из самых авторитетных руководств по географии, на него ссылались, ему подражали, заимствовали из него сведения и комментировали позднеантичные и средневековые авторы самых разных направлений[3]. По всей видимости, одна из рукописных копий оригинала поэмы Дионисия хранилась у занимавшего высокую государственную должность римского чиновника Руфа Феста Авиена (IV в.), страстного поклонника «старины», приверженца традиционной веры в языческих богов и, между прочим, участника застольных «ученых» бесед, которые подробно описаны Макробием в «Сатурналиях». Именно Авиен первым вольно перевел гекзаметром на латинский язык географическую поэму Дионисия, добавив при этом в прологе и эпилоге кое–что от себя. Появление стихотворной парафразы Авиена под названием Descriptio orbis terrae недвусмысленно указывало на растущую популярность произведения Дионисия Периэгета в западных областях Римской империи[4]. Около 500 г. в Византии появился новый, более совершенный по сравнению с языческой версией Авиена, перевод на латинский язык гекзаметром поэмы Дионисия, который принадлежал проживавшему в Константинополе ученому грамматику Присциану; именно на этот перевод Присциана и будут в дальнейшем опираться средневековые латинские рукописи (так, например, ирландский ученый начала IX в. Дикуил цитирует периэгезу Дионисия в переводе Присциана в своей географической «Книге об измерении Земли»). Помимо того, сохранились средневековые схолии на перевод Присциана, который использовался в качестве школьного текста[5]. Подробнейший комментарий к поэме Дионисия Периэгета был составлен в ХП в. Евстафием Солунским, который до своего избрания митрополитом Солуни (Фессалоники) проживал в Константинополе. Евстафий — один из крупнейших византийских ученых эпохи поздних Комнинов, осмелившийся делать конъектуры при издании древних текстов, предтеча гуманистов и эрудитов Возрождения и, вместе с тем, церковный деятель, профессор Высшей патриаршей школы[6]. Помимо комментариев к поэме Дионисия Евстафий Солунский составил обширные комментарии к «Илиаде» и «Одиссее» Гомера и к «Одам» Пиндара[7]. Обращение Евстафия к анализу географической поэмы Дионисия Периэгета показывает, сколь высоко оценивали в Византии ХП в. творчество александрийца и активно использовали его произведение в качестве школьного текста. Как видим, в христианских странах средневековой Европы географическая поэма Дионисия сохраняла свое влияние и продолжала пользоваться заслуженной славой, о чем свидетельствуют дошедшие до нас 134 рукописных списка поэмы на греческом языке[8].

Одна из наиболее ранних сохранившихся рукописей с текстом поэмы Дионисия была выполнена в Южной Италии и датируется X в. (Paris. Suppl. gr. 388). Текст самой поэмы Дионисия, которому издатели присвоили наименование «кодекс А», располагается на листах рукописи 89r-113v; кроме того, в тексте рукописи имеются не только исправления писца (AI), но и более поздняя правка: кто–то обратил внимание на множество грамматических погрешностей (А2), вслед за ним два неизвестных лица (возможно, владельцы рукописи) вписали между строк рукописи собственные пояснения на латинском языке (их принято обозначать как A3); и, наконец, ряд пометок и записей принадлежит последнему по времени писцу (A4). Понятно, что для реконструкции первоначального текста поэмы Дионисия кодекс А имеет решающее значение, поскольку, в отличие от остальных рукописей, он в наибольшей степени «приближен» к оригиналу.

Язык и манера изложения Дионисия опираются на дидактическую традицию, в качестве образцов которой выступают сочинения древнегреческих авторов — Гесиода, Арата, Никандра, Псевдо–Скимна, Дионисия, сына Каллифонта. Особенность дидактического жанра заключалась в том, что его адепты перелагали в стихотворной форме принадлежавшие другим авторам научные сведения или теории. Обязательным элементом поучительно–риторического жанра в античности считалось сочетание принципов «полезного» и «приятного» в изложении сугубо научной (в данном случае географической) темы[9]. Сухой научный материал, подчиняясь, таким образом, условностям дидактического жанра, обретал доступную и привлекательную для читателя форму. В соответствии с требованиями жанра Дионисий Периэгет обращался к божественным покровительницам поэзии, Музам, тем самым обозначая свою принадлежность к поэтической традиции. Показательно, что в риторических обращениях к Музам Дионисий просит не только поэтического вдохновения, но и достоверной информации в области географии.

В своей поэме Дионисий выступает прямым продолжателем поэзии ученого «александринизма», используя и варьируя материал сочинений предшественников. Поэма Дионисия Периэгета объединяет хронологически разнородные сведения и представляет собой компиляцию извлечений из произведений других авторов[10].

Уже в ХП в. Евстафий Солунский в комментарии к поэме указывал на знакомство Дионисия не только с гомеровскими и гесиодовскими текстами, но и с эллинистической поэзией Арата, Каллимаха и Аполлония Родосского (Eust. ad Dion. Per. 638). Следуя требованиям «александрийской» поэтики и сознательно ориентируясь на «старину», Дионисий использует гомеровские эпитеты, словесные формулы, обыгрывает мотивы гесиодовских поэм, насыщает собственные стихи реминисценциями (вплоть до редких слов) из произведений Арата, Каллимаха и Аполлония Родосского. В качестве знака интертекста у Дионисия выступают лексически цитатные параллели и вольные вариации стихов, за которыми образованные и эрудированные читатели могли угадать прототипы.

Мифологические эпизоды в периэгезе Дионисия всегда связаны с географическими реалиями и дают объяснения названиям конкретных местностей, городов, островов, гор, мысов, утесов, морей и пр. Ряд аллюзий на мифы перекликается в периэгезе с раннеионийской исторической традицией об основании городов и расселении греческих колонистов на периферии античного мира. Происхождение других географических названий Дионисий объясняет с помощью этиологического мифа. Внимание к разного рода сакральным сооружениям, связанным с местным преданием о божестве, можно объяснить стремлением Периэгета подчеркнуть высокий статус данного объекта. Манера Дионисия прибегать к перифразам затрудняет для современного читателя восприятие топонимической, орогидрографической и этнической лексики, поскольку она носит образный характер. Тем не менее мифологический материал не играет самостоятельной роли в решении наиболее важного для периэгезы Дионисия вопроса о локализации географических объектов. Очевидно, что мифологическим аллюзиям, выполняющим в поэме орнаментальные функции, отводилась вспомогательная роль. Однако, несмотря на различие географической и мифологической традиций, их разнородные сведения о локализации объектов переплетаются и могут рассматриваться в контексте поэмы Дионисия как взаимодополняющие и уточняющие друг друга.

Дионисий не скрывает основной цели своего труда: дать этногеографический очерк всего обитаемого мира (ст. 170 сл.; 888 сл.), ради чего он использует чужие сведения, концепции и схемы, которые стали для него источниками географического знания, хотя прямо и не называет нигде имен авторов привлекаемых им сочинений. «Книжный» характер произведения с очевидностью демонстрирует, что Дионисий ни разу не выступает в качестве наблюдателя описываемых им событий.

Последнее обстоятельство, однако, ничуть не умаляет значение свидетельств Дионисия: сохраняя сведения предшественников — среди них, например, сочинения Эфора из Кимы (IV в. до н. э.), Тимосфена Родосского (Ш в. до н. э.), Эратосфена Киренского (III в. до н. э.), Псевдо–Скимна (П в. до н. э.), Гиппарха Никейского (П в. до н. э.), Артемидора Эфесского (II–I вв. до н. э.), Посидония Родосского (I в. до н. э.) и Страбона Апамейского (I в. до н. э. — 1 в. н. э.), дополняя или переосмысливая данные античной географической традиции (в основном древнеионийской), труд Дионисия позволяет расширить и уточнить сложившиеся представления в области исторической географии о местах обитания, расселении и контактах древних племен и народов. Используемые Дионисием приемы компиляции предполагали: 1) почти неизмененные выдержки из источников разного объема; 2) возможность компоновать эти выдержки по–новому, согласно авторскому замыслу; 3) пересказ и переработку источников ради сокращения объема поэмы при незначительных утратах информации в угоду поэтико–риторическим требованиям (изменение порядка слов, изменения ради звукописи и др.). Особая ценность произведения Дионисия заключается в том, что благодаря его компиляции сохранились важные сведения, заимствованные из разных по времени сочинений античных авторов, огромная часть которых утеряна или не дошла до нас полностью[11].

В соответствии со странами света Дионисий делит Океан на четыре части и, двигаясь мысленно по часовой стрелке в направлении с запада на север, затем к востоку и югу по принципу перипла, перечисляет названия этих частей. Далее по аналогии с четырьмя частями Океана Дионисий выделяет четыре крупных залива Океана — на западе Гесперийское (т. е. Средиземное) море, на севере залив, соединяющий Океан с Каспийским морем, и, наконец, два залива на юге — Персидский и Аравийский (ст. 44–56). Обращает на себя внимание, что названия большинства мелких заливов Океана, или морей, обозначены у Дионисия либо по отношению к прибрежной части материка, населенной народом или племенем, либо по отношению к острову или группе островов. Членение водного пространства Океана на четыре части предполагает наличие по крайней мере двух перекрещивающихся условных линий (с севера на юг и с запада на восток), что напоминает о традициях математической географии. В данном случае можно говорить лишь о частичном использовании методов математической географии, поскольку наряду с четырехчленным делением Океана Дионисий не отказывается от традиционного для древнеионийской географии деления мира на материки и описывает народы, города и острова Средиземноморья в соответствии с принципами перипла и хорографии.

Слова Дионисия об ойкумене в виде пращи, омываемой Океаном, свидетельствуют о том, что автор поэмы ориентировался, с одной стороны, на традицию древних ионийцев, идущую от Анаксимандра и Гекатея Милетского, с другой — отдавал себе отчет в изменениях в картине мира и, опираясь на авторитет Посидония Родосского, использовал его образ ойкумены, уподобленный праще (Posid. F 200a Edelstein–Kidd = Agathem. 1.2). Так, несмотря на критическое отношение к древнеионийским представлениям о круглой форме ойкумены эллинистических географов, отстаивающих теорию сферичности земли и прочие элементы научной географии, древнеионийская традиция не ослабевала и продолжала оказывать влияние на географов римского периода, вроде Дионисия, произведения которых носили по преимуществу книжный характер и преследовали учебные или сугубо литературные цели. Подобно древнеионийским географам Дионисий разделяет всю ойкумену на три материка — Европу, Азию, Ливию (= Африку), проводя границы между ними с учетом естественных объектов — рек или гор, отмечая при этом, что наряду с «островной» теорией, делящей землю по рекам, существует «континентальная» теория, членящая землю по суше. Тем самым автор поэмы дает понять, что границы материков устанавливаются людьми и не являются безусловными. Неудивительно, что, столкнувшись с традицией неоднозначного разделения ойкумены, Дионисий порой впадает в противоречие, используя хронологически разнородные источники: например, в одном случае он проводит границу между Ливией (= Африкой) и Азией по Нилу (ст. 262–264), в другом — по перешейку между Средиземным и Аравийским (= Красным) морями.

Согласно Дионисию, схожие по очертаниям и форме Европа с Ливией уподобляются равнобедренному треугольнику, основание которого совпадает с основанием Азии, представляющей собой такое же схематическое изображение равнобедренного треугольника. Границей между Европой и Ливией, с одной стороны, и Азии, с другой, служит общее основание в самом центре ойкумены (ст. 270–278; 620–622). В схематичной картине мира, уподобленной у Дионисия праще, которая состоит из двух равнобедренных треугольников, общее основание этих геометрических фигур составляют течения рек Танаиса — на севере (ст. 14 сл.; 660 сл.) и Нила — на юге (ст. 18; 230). Таким образом, в центре перекрещивающихся линий, одну из которых образует вертикаль Танаис–Нил, а другую — горизонталь, разделяющая Средиземное море и тянущаяся вдоль горной цепи Тавра, расположен, согласно Дионисию, остров Родос. Столь странные и геометрически правильные формы материков напоминают о живучести традиции математической географии, связанной прежде всего с именами Эратосфена и Гиппарха, и отражение которой — нередко в чисто внешней «риторической» форме — закрепилось в произведениях по описательной географии (например, у Страбона и Плиния Старшего).

Однако при соотнесении общей картины мира с отдельными географическими объектами у Дионисия обнаруживаются иногда явные противоречия. К примеру, в противоположность свидетельству ст. 174 о том, что Ливия имеет форму трапеции, в ст. 274 сл. форма Ливии уподоблена треугольнику; южная часть Азии в качестве отдельного региона представляет собой четырехугольник (ст. 887) в то время как в общей картине мира та же Южная Азия составляет треугольник, отделяемый от Северной Азии горами Тавра (ст. 620 сл.). Непоследовательность и противоречивость в использовании сравнений по отношению к одним и тем же географическим объектам можно объяснить тем, что сведения Дионисия были почерпнуты из разных источников.

Систематизируя этногеографические свидетельства, Дионисий использует характерный для античной периэгезы способ описания «пути». Годологический (от греч. οδός — «путь») метод описания предполагает наличие определенного направления, от которого перечень географических объектов, если и удаляется в сторону, то обязательно возвращается к исходному пункту[12]. Двигаясь по намеченным им условным «путям» — направлениям, Дионисий последовательно называет этно- и географические объекты (водное пространство, материки и острова, их прибрежные и внутренние области и населяющие их народы) с точки зрения перемещающегося в пространстве субъекта. Подобный способ воспроизведения картины мира относится к архаической системе ориентирования человека в пространстве. Слово «путь» в контексте поэмы не обладает строго терминологическим значением, и для обозначения воображаемого маршрута Дионисий использует разнообразную лексику (например, ст. 58, 62, 270, 331, 448, 651, 799, 1036 и др.). Присущий Дионисию способ восприятия и описания пространства — через «пути», вдоль которых, как в перечнях–каталогах, называются страны, народы, острова, моря, реки и т. п. — основывался, с одной стороны, на картах путей и практических пособиях, с другой — на разнородных нарративных источниках. Умозрительный способ восприятия пространства Дионисием во многом был обусловлен книжным характером накопленных им знаний и нашел литературное выражение в форме периэгезы, преследующей дидактические цели.

Известно, что название «карта» в Греции и Риме не обладало терминологическим значением и кроме обычного употребления в качестве обозначения графического рисунка применялось в отношении географических текстов — периплов, периэгез и хорографий, нередко смешиваясь с их названиями[13]. В научной литературе, посвященной изучению античной географии, не всегда учитывается различие между двумя способами передачи информации в древности — описательным и картографическим. Большинство античных карт, о которых нам что–либо известно, создавались ради пропагандистских или дидактически–иллюстративных целей, что указывает на специфику пространственного восприятия в древности. В связи с этим особую остроту приобретает вопрос о соотношении географического текста и карты.

Ряд свидетельств косвенно указывает на то, что на материале поэмы Дионисия в по–зднеантичную эпоху могла быть составлена карта, служившая иллюстрированным учебным пособием для усвоения учащимися предмета географии[14]. В своей поэме Дионисий неоднократно сравнивал и связывал очертания географических объектов — материков, стран, островов и т. д. — с различными геометрическими фигурами. Генетически сравнение географических объектов с геометрическими фигурами восходит к традиции математической географии, однако в поэме Дионисия эти сравнения используются прежде всего для наглядных целей и запоминания. Не только с формальной, но и с функциональной точки зрения их можно поставить в один ряд и рассматривать в тесной связи с другими поэтическими сравнениями. С одной стороны, данное обстоятельство обусловлено «школьной» традицией поучать и наставлять, а с другой — требованиями риторики, посягающей на запретную для нее область специальных знаний. В своем географическом описании Дионисий следует принципу «от общего к частному», сперва изображая материки и страны в целом (как бы с высоты птичьего полета), а. затем — как бы постепенно спускаясь к поверхности земли — начинает описывать острова, города, народы, природный ландшафт, комбинируя элементы периэгетического и картографического описаний. Представляется весьма сомнительным, что Дионисий рассматривал графическую карту во время работы над своей периэгезой; скорее, напротив, данные текста и элементы картографического изображения переплетаются в произведении Дионисия в зависимости от разнородного характера его источников, что позволяет рассматривать конкретные географические сведения в контексте общих представлений Дионисия о картине мира, выявить историческое происхождение ряда топонимов и их географическую специфику.

Анализ сведений Дионисия Периэгета по исторической этногеографии античного Северного Причерноморья в сопоставлении с данными других античных авторов позволяет прийти к важному выводу о различной степени достоверности свидетельств поэмы. К примеру, очертания Понта Евксинского Дионисий сравнивает со скифским луком (ст. 157–163). Линия европейского (левого) побережья Понта дает в поэме Дионисия два изгиба рогового лука (им соответствуют заливы, образуемые выдающимся на юг Крымским полуостровом); азиатское (правое) побережье (исключая выступ мыса Карамбис) составляет прямую линию и соответствует тетиве лука. Сравнение Черного моря со скифским луком отражает не только античные представления о простейших географических координатах (правое и левое, прямое и кривое), но и в соответствии со схемой скифского лука указывает на местоположение важных для Дионисия географических объектов (Правый и Левый Понт, мыс Карамбис, расположенный в углублении между изгибами лука Крымский полуостров с мысом Криу Метопон — Бараний Лоб). Традиционное для античных авторов сравнение стало ко времени жизни Дионисия «общим местом», которое, по всей видимости, восходило к схематическим изображениям древнеионийских карт, хотя остается неясным, на каком этапе традиции произошло замещение графического изображения нарративным[15].

Богатый топонимический материал включает названия северопонтийских рек и гор (Истр–Дунай, Борисфен–Днепр, Алдиск, Пантикап, Танаис–Дон, Меотида, Кавказ и горы Тавра). Река Истр, протекая в направлении с запада на восток, выступает у Дионисия в роли широтного меридиана и одного из «путей», по обе стороны которого последовательно описываются северные (ст. 302–320) и южные (ст. 321–329) области, указываются границы расселения местных племен и народов. Следуя исторической традиции, Дионисий пишет, что Истр, впадая в Евксин напротив острова Певки, образует пять устьев (ср. Herod. IV. 47), и лишь влиянием литературной традиции можно объяснять свидетельства других античных авторов римского времени о семиустом Истре. По словам Дионисия, устье Борисфена, расположенное между Истром и мысом Бараний Лоб, лежит напротив острова Левка и Кианеев — скал у пролива Боспор Фракийский при входе в Евксинский Понт. Таким образом, по Дионисию, устье р. Борисфен, остров Левка и Кианеи располагаются на одной линии долготного меридиана.

Устья рек Алдиск и Пантикап лежат, по Дионисию, далеко на севере у Замерзшего моря, неподалеку от Рипейских гор, локализуемых античной традицией в северной части Скифии. Исключительно редкий гидроним Алдиск, зафиксированный Дионисием, упоминают Гесиод в своем каталоге рек рядом с Истром, Фасисом и др. (Hesiod. Theog. 345), безымянный схолиаст, локализующий реку в Скифии (Schol. ad Hesiod. Theog. 338) и византийский гуманист ХП в. Евстафий Солунский в Комментарии к гомеровской «Одиссее» (Eust. ad Нош. Od. XVIII. 70). Реки Пантикап и Алдиск, судя по словам Дионисия, следует помещать неподалеку от р. Борисфен; однако локализация устья Пантикапа вблизи Замерзшего моря на севере противоречит всем известным по античной традиции свидетельствам.

Устойчивое представление античной географии о том, что границей между Европой и Азией служит река Танаис, сложилось довольно рано. По словам Дионисия, Танаис, вытекая с Кавказских гор, течет по Скифской равнине и впадает в Меотийское озеро (ст. 14–17; 660–665). Обобщающий эпитет «скифский» — дань литературной традиции — указывает на северное местоположение и на этническую принадлежность племен, населявших равнинные области вокруг Танаиса. Гидроним Меотида — один из древнейших в топонимике Северного Причерноморья. В античной письменной традиции Меотида обычно называлась «озером» или «болотом», хотя не была замкнутым бассейном и соединялась с Понтом Евксинским проливом Боспором Киммерийским, на побережье которого начиная с VI в. до н. э. основывались греческие апойкии. По–видимому, в своем описании Дионисий обыгрывает историческое свидетельство древнеионийской традиции о Меотиде — матери Понта (ср. Herod. IV. 86).

Представление Дионисия о горном хребте Тавр как о широтном сложилось под влиянием предшествующей географической традиции, однако свидетельства Дионисия относительно Тавра носят неоднозначный характер, во многом обусловленный противоречивостью разновременных источников Периэгета[16]. В поэме Тавр не только разделяет Азию на северную и южную части, но и выполняет одновременно функцию водораздела (ст. 644–646). Северные отроги Тавра, о которых идет речь у Дионисия (ст. 168 сл.), следует идентифицировать с Северо–Кавказским хребтом, частью которого является также «перешеек» между Понтом и Каспием (ст. 690 сл.).

В целом греческие названия северопонтийских рек и гор, отражающие древнейший слой ономастики, представляют собой собрание исторических и мифопоэтических свидетельств. Сообщаемые Дионисием сведения позволяют скорректировать сложившееся в науке представление об орогидронимической системе Северного Причерноморья. Вполне допустимо, что стереотипность и противоречивость данных стихотворной периэгезы обусловлена тем, что Дионисий использовал разновременные источники, восходящие по преимуществу к древнеионийской географической традиции, сохранившей древние сведения о греческой колонизации Причерноморья.

Судя по отдельным замечаниям Дионисия, разбросанным в его поэме, Периэгет знал о теории климатических зон и был знаком с методами математической географии (включая астрономические наблюдения), лежавшими в основе картографического метода. Вместе с тем Дионисий все же ориентируется на образцы поэтической традиции и придерживается манеры описательной географии, опуская специфическое содержание, доступное лишь узким специалистам. Рисуя отчасти достоверный, но во многом условно–стереотипный облик северной страны с характерным для нее суровым климатом, Дионисий акцентирует внимание на жестокости «скифской» зимы, которая принуждает проживающих в этом климатическом поясе народы сниматься с места и покидать родные места. Отдельный экскурс поэмы, посвященный описанию уникального климатического явления — наступлению зимней стужи в соседствующих с рекой Танаисом областях — наиболее полно раскрывает парадигму изображения северопонтийской скифской зимы (ст. 666–678).

С осторожностью следует использовать единственное в периэгезе сообщение Дионисия о древнейших городах азиатского Боспора — Фанагории и Гермонассе, учитывая поэтическую манеру изложения и потенциальную возможность источника Дионисия трактовать тему боспорских городов значительно шире. Сопоставление дошедших до нас свидетельств античной географической традиции позволяет допустить, что основой для упоминания Гермонассы и Фанагории, связанных в поэме Дионисия со списком островов, послужил исторический труд Эфора (IV в. до н. э.) или один из промежуточных источников.

При перечислении северочерноморских племен и народов Дионисий неизменно следует принципу размещать их относительно водного или сухопутного «пути»: 1) от Истра до Меотиды; 2) вокруг Меотиды и вдоль северо–восточного (кавказского) побережья Понта и 3) вдоль горного хребта между Евксинским (Черным) и Гирканским (Каспийским) морями. В поэме Дионисия упоминаются восточные германцы, геты, даки, бастарны, аланы, тавры, агавы, гиппемолги, меланхлены, невры, гиппоподы, гелоны, агафирсы (ст. 302–310), меоты, савроматы, синды, киммерийцы, керкеты, тореты, ахейцы, гениохи, зиги, тиндариды, колхи (ст. 652–689), кавказские иберы и камариты (ст. 695–705). Отдельные этнонимы (и среди них — скифы) выступают у Дионисия как традиционные, чисто географические понятия, лишенные почти всякого этнографического содержания, что вполне согласуется с данными истории и античной историографии. Анализ сведений о северочерноморских племенах и народах приводит к выводу об исторической ценности свидетельств Дионисия, очерчивает круг вероятных источников поэмы — от Гекатея Милетского до Посидония Родосского, — представляющих в интерпретации Дионисия оригинальную смесь[17]. Нельзя забывать, что на употреблении ряда этнонимов сказалась специфика поэтического текста (необходимость выдерживать избранный размер — гекзаметр — и использовать поэтические средства: анафору, метонимию, аллитерацию, постоянные эпитеты, этнонимическое чередование в целях риторической «расцветки» текста и т. п.).

В начале XX в. В. В. Латышевым был опубликован корпус сведений античных авторов о Северном Причерноморье и Кавказе, содержащий также фрагменты периэгезы Дионисия в переводе И. П. Цветкова; в 1964 г. из–под пера М. Е. Грабарь–Пассек вышел перевод Пролога к поэме Дионисия[18].

Настоящий перевод поэмы Дионисия Периэгета выполнен по изданию: Dionysiou Alexandreos Oikumenes periegesis (ΔΙΟΝΥΣΙΟΥ ΑΛΕΞΑΝΔΡΕΩΣ ΟΙΚΟΥΜΕΝΗΣ ΠΕΡΙΗΓΗΣΙΣ. Κριτική ἔκδοση) / Ed. Is. O. Tsavari. Ioannina, 1990 (с учетом издания: Dionysios von Alexandria. Das Lied von der Welt / Zweisprachige Ausgabe von Kai Brodersen. Hildesheim, 1994) и впервые печатается на русском языке полностью.

---

[1] Leue G. Zeit und Heimath des Periegeten Dionysios // Philologus. 1884. 42. S. 175–178; idem. Noch einmal die Akrosticha in der Periegese des Dionysios // Hermes. 1925. 60. S. 367–368; Unger G. Fr. Dionysios Periegetes // JCIPh. 1887. 35. S. 53 ff.; Crusius O. Dionysius Periegetes und die imbrische. Hermesdienst // JCIPh. 1889. 37. S. 525 ff.; Klotz A. Zu Dionysios Periegetes//RhM. 1909. 64. S. 474- 475; Wachsmuth C. Zu den Akrostichen des Dionysius Periegetes //RhM. 1889. 44. S. 151–153; Nauck A. Zu Dionysius Periegetes // Hermes. 1889. 24. S. 325; Counillon P. Un autre acrostiche dans la Périégèse de Denys // REG. 1981. 94. P. 514–522; Илюшечкина E. B. О двух акростихах в географической поэме Дионисия Периэгета // Восточная Европа в древности и Средневековье. Автор и его текст. Материалы конференции. М., 2003. С. 100–103.

[2] Bowie Ε. Denys d’Alexandrie: un poète grec dans l’empire romain // REA. 2004. T. 106 (1). P. 177–185.

[3] Scholia in Dionysium // Geographi Graeci Minores (далее — GGM) / Ree. C. Müller. Vol. II. Parisiis, 1861. P. 427–457; Anonymi Paraphrasis // GGM / Ree. C. Müller. Vol. II. Parisiis, 1861. P. 409–425.

[4] Rufi Festi Avieni Descriptio orbis terrae // GGM / Ree. C. Müller. Vol. II. Parisiis, 1861. P. 177- 189; новейшие издания Авиена: La Descriptio orbis terrae d’Avienus / Ed. P. van de Woestijne. Brugge, 1961; Avienus, Rufus Festus. Ora maritima / Ed. D. Stichtenoth. Darmstadt, 1968; см. также Cameron A. Macrobius, Avienus and Avianus //CQ. N. S. 1967. T. 17. P. 385–399; Gualandril. Avieno e Dionisio il Periegeta I I Studi in Onore di Aristide Colonna. Perugia, 1982. P. 151–165.

[5] Woestijne P. van de. Scholies Médiévales à la Périégèse de Priscien // Archivum Latinitatis Medii Aevi. Vol. 21. 1951. P. 133–157; об использовании перевода Присциана в качестве школьного текста подробнее см. Bevan W. L. Mediaeval Geographi: an Essay in Illustration of the Hereford Mappa Mundi. Amsterdam, 1969. P. XXIX. Издания перевода Присциана см. Prisciani Periegesis // GGM / Ree. С. Müller. Vol. II. Parisiis, 1861. P. 190–199; Priscianus. La Périégèse de Priscien / Ed. P. van de Woestijne. Brugge, 1953.

[6] О личности и творчестве Евстафия Солунского см. Browning R. The Patriarchal School at Constantinople in the Twelfth Century // Byzantion. 1962. T. 32. P. 167–202; Каждан А. П. Византийский публицист XII века Евстафий Солунский // ВВ. 1967–1969. T. XXVII–XXIX; статья А. П. Каждана перепечатана в кн.: Kazhdan A. Studies on Byzantine Literature of the Eleventh and Twelfth Centures / In collab. with S. Franklin. Cambr. — P., 1984; Wirth P. Eustathiana. Gesammelte Aufsätze zu Leben und Werk des Metropoliten Eustathios von Thessalonike. Amsterdam, 1980; Wilson N. G. Scholars of Byzantium. L,, 1983. P. 203 sqq.

[7] Eusthaphii Commentarii in Dionysium Periegetam // GGM / Ree. C. Müller. Vol. II. Parisiis, 1861. P. 201–407; Eustathii archiepiscopi Thessalonicensis Commentarii ad Homeri Iliadem. Vol. I–IV. Lipsiae, 1827–1830; Eustathii archiepiscopi Thessalonicensis Commentarii ad Homeri Odysseam. Vol. I–III. Lipsiae, 1825–1829; о рукописной традиции Евстафиевых комментариев к тексту Дионисия Периэгета, трактовка которой не прерывалась до середины XVI в. см. Diller A. The Manuscripts of Eustathius’ Commentary on Dionysius Periegetes // Diller A. The Textual Tradition of Strabo’s Geography. Amsterdam, 1975. P. 181–207.

[8] Tsavari Is. O. Histoire du texte de la description de la terre de Denys le Périégète. Jannina, 1990.

[9] Effe B. Dichtung und Lehre. Untersuchungen zur Typologie des antiken Lehrgedichtes. München, 1977. S. 188–189; Toohey P. Epic Lessons. An Introduction to Ancient Didactic Poetry. L., 1996. P. 9–11.

[10] Schindler Cl. Geographische Lehrdichtung // Geographie und verwandte Wissenschaften / Hrsg. von W. Hübner. Stuttgart, 2000. S. 163–183.

[11] Подробнее об историко–географических источниках Дионисия см. Göthe A. De fontibus Dionysii Periegetae. Diss. Göttingen, 1875; Anhut Ε. In Dionysium Periegetam Quaestiones Criticae. Diss. Regimonti, 1888; Bernays U. Studien zu Dionysius Periegetes. Diss. Heidelberg, 1905; Ростовцев М. И. Скифия и Боспор. Критическое обозрение памятников литературных и археологических. Л., 1925. С. 79–81.

[12] Подробнее см. Подосинов А. В.. Картографический принцип в структуре географических описаний (постановка проблемы) // Методика изучения древнейших источников по истории народов СССР. М., 1978. С. 22–45; Janni P. La mappa e il periplo. Cartografia antica e spazio odologico. Roma, 1984; idem. Cartographie et art nautique dans le monde ancien // Geographica historica. Textes réunis par P. Arnaud et P. Counillon. Bordeaux–Nice, 1998. P. 41–54.

[13] Brodersen K. Terra cognita. Studien zur römischen Raumerfassung. Hildesheim–Zürich–New York, 1995. S.139 ff.

[14] Так, в середине VI в. Кассиодор писал о карте Дионисия в наставлениях монахам своего монастыря: deinde pinacem Dionisii discite breviter comprehensum… ut quod auribus in supra dicto libro (se. Iulii Honorii) percipitur, paene oculis intuentibus videre possitis — «Изучайте также кратко составленную табличку Дионисия… чтобы вы могли видеть глазами то, что воспринималось слухом в вышеназванной книге [sc. Юлия Гонория]» (Cassiod. De inst. div. I. 25. 2; пер. А. В. Подосинова).

[15] Подробнее см. Илюшечкина Е. В. «Скифский лук» как модель для ориентации в пространстве // Древнейшие государства Восточной Европы, 2003 г.: Мнимые реальности в античной и средневековой историографии. М., 2005. С. 73–82.

[16] Пьянков И. В. Средняя Азия в античной географической традиции. Источниковедческий анализ. М., 1997. С. 224 слл.

[17] Подробнее см. Илюшечкина Е. В. Диатеза племен Северного Причерноморья у Дионисия Периэгета // Colloquia classica et indogermanica — III. Классическая филология и индоевропейское языкознание. СПб., 2002. С. 379–402.

[18] Латышев В. В. Scythica et Caucasica: Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе. T. I. СПб., 1893. С. 178–187. Перевод фрагментов периэгезы Дионисия почти без изменений, но с краткими комментариями Л. А. Ельницкого был переиздан в ВДИ (1948. № 1. С. 236–241); Памятники поздней античной поэзии и прозы. М., 1964. С. 110–111.

Описание Ойкумены

(1) Начиная воспевать сушу и широкое море, реки и города, и бесчисленные народы, я [прежде всего] упомяну глубокотекущий Океан[19], [которым] обрамлена вся земля наподобие огромного острова[20]; (5) [земля] в целом — не совсем круглая, а вытянутая подобно праще [21] в двух направлениях по ходу солнца[22]. Хотя она в действительности едина, люди [однако] делят ее на три материка: первый — Ливия, затем Европа и Азия[23].

(10) Ливия отделена косой границей от Европы, на крайних точках ее (sc. границы) расположены [с одной стороны] Гадиры[24] и [с другой] устье Нила, самая северная часть Египта и знаменитое священное место амиклейского Каноба[25]. От Азии Европу отделяет на севере — посредине [пращи] — Танаис[26], (15) что, кружа по земле савроматов, протекает по Скифии и [впадает] в Меотийское озеро[27]; южной (полу)границей [служит] Геллеспонт, а самый южный предел (sc. между Азией и Ливией) проходит через устье Нила[28].

Другие делят материки по суше[29]. (20) [Так,] на краю Азиатской земли протянулся высокий перешеек между Каспийским и Евксинским морями: его–то и стали считать границей между Европой и Азией[30]; другой [перешеек] длинной широкой полосой тянется на юге между Аравийским заливом и Египтом — (25) он отделяет Ливию от Азиатской земли. Так [по–разному] смертные распределили границы.

Со всех сторон [сушу] окружает мощный поток неутомимого Океана; и хотя он един, он имеет множество названий[31]. Так, у крайних пределов локрийского зефира[32] (30) он называется Гесперийским Атлантом; а наверху, на севере, где [обитают] сыны воинственных аримаспов[33], его именуют Замерзшим, или Кронийским, морем; другие назвали [эту его часть] также Мертвым морем из–за тусклого солнечного света: солнце редко показывается над этим морем, (35) поскольку оно постоянно окутано мрачными плотными тучами[34]. Там же, где [солнце] раньше всего является людям, [Океан] называют Восточным, или Индийским, морем[35]. Южнее, там, где острым углом выдается пространная часть необитаемой суши, (40) выжженная безжалостными лучами палящего солнца, его называют Эритрейским[36], или Эфиопским, морем. Так обтекает Океан всю землю, получив у людей столько названий.

Повсюду он образует морские заливы — множество мелких и четыре крупных: (45) первый представляет собой Гесперийское море[37], оно тянется от Ливии до Памфилийской земли; второй [залив] меньше [первого], но больше прочих — разливаясь из северного Кронийского моря, он несет [свое] бурное течение к Каспийскому морю, (50) которое другие называют также Гирканским[38]. Что касается остальных [крупных заливов], то оба они изливаются из Южного моря — один из них, струя Персидские волны и начинаясь против (sc. на одной долготе) Каспийского моря[39], находится выше [другого]; другой же — бурный Аравийский залив — (55) тянется в сторону южных границ Евксинского Понта. Таковы наиболее крупные заливы глубоководного Океана, остальных же — неисчислимое множество.

Теперь я расскажу о «пути» Гесперийского моря, которое омывает все материки своими изогнутыми заливами, (60) то окружая со всех сторон острова, то омывая подножья гор и [подступая к] городам. Вы же, Музы! — поведайте [мне] об извилистых [морских] течениях, начав по порядку от Гесперийского Океана, где на краю встали Геракловы Столпы[40] — (65) великое чудо — близ далекой Гадиры [с одной стороны], и под высоким утесом широко раскинувшихся отрогов Атласа [с другой][41], где устремляется также к небу огромная медная колонна, скрытая плотными облаками[42].

Иберийское море — (70) начало Европы и Ливии. По обеим сторонам [этого моря] расположены Столпы, один обращен к Европе, другой — к Ливии. Его продолжает Галльское море там, где (75) простирается земля Массалия с удобной гаванью[43]. Затем разливается Лигурииское море[44], там на материке живут сыны италийцев авсоны[45] , [произошедшие] от Зевса, издревле великие правители [земель] от самого севера и до Левкопетры[46], (80) которая стоит словно на якоре у побережья Сикелийского пролива; следом соленая вода устремляется к [острову] Кирну[47]. Возле него бурлит Сардинское море; южнее вскипают ревущие волны Тирренского моря[48]. Затем в сторону восходящего солнца (85) разворачивается изогнутый поток Сикелийского моря: оно течет вниз до омываемых волнами [мыса] Пахина[49] и до критского мыса, что выдается глубоко в море у священного [города] Гортина и находящегося чуть дальше от моря Феста, [словно] наклоненная вперед голова барана, (90) из–за чего он и называется Криу Метопон[50], — и [далее оно] простирается вплоть до земли япигов[51]. Оттуда уже Адриатическое море, расширяясь, устремляется к северу, а после движется снова в западном направлении, и живущие вокруг [народы] называют его Ионийским. (95) Оно омывает две земли: для входящего в него по правую руку оказывается Иллирийская земля, выше — Делматия, край воинственных мужей, а по левую руку разворачивается огромный перешеек авсонов, далеко распростершийся, окруженный тремя морями — (100) Тирренским, Сикелийским и протяженным Адриатическим; [положение] каждого [моря] соответствует разным направлениям ветров: Тирренское — западного, Сикелийское — южного, Адриатическое — восточного. А за Сикелийской землей морская волна, вздымаясь, устремляется к Ливии, на юге заворачивая около того Сирта, (105) что называют еще Большим Сиртом; другой же (sc. Малый Сирт), расположенный ниже [по течению], получает морскую волну, идущую издалека, и имеет слабое течение. Так, изгибаясь, шумят два залива[52]. От Сикелийских скал критская полноводная волна отступает (110) на восток — вплоть до мыса Салмония[53], который называют самым восточным мысом Крита. Рядом вздымаются еще два моря, обдуваемые прямым северным исмарским ветром[54]. Моря же располагаются друг против друга[55]: (115) мореплаватели называют первое Фаросским морем[56] - оно простирается до самой дальней горы Касий[57]; другое же [называют] Сидонским морем[58] - оно тянется до самой дальней части суши, проходя мимо Киликийской земли вплоть до города Исс[59], откуда течет на север громадное Исское море[60]. (120) Небольшую часть пути оно протекает ровно, сдерживаемое до определенного темного изгиба земли киликийцев. Затем оно низвергает крутые волны к западу; как зловещая змея, сворачиваясь кольцом, медленно выползает из–под нависшей горы, (125) так и этот поток клубится в море, полноводный, со всех сторон давимый течением. Вблизи этого потока обитают памфилийцы, [а сам он] доходит почти до Хелидонских островов[61]: предел его [лежит] далеко на западе у Патарских скал[62].

(130) [Теперь] я расскажу о широком потоке Эгейского моря, что, поворачивая от этой точки к северу, опрокидывая волны, разбивается о Спорадские острова — ни одно морское течение, бурля из глубины, не поднимает столь высоких волн. (135) Крайними его границами служат [острова] Тенедос и Имброс[63], отсюда оно выходит узким проливом, вытекая к северу в Пропонтиду. К югу от нее (sc. Пропонтиды) располагаются бесчисленные племена Азиатской земли: [здесь] к материку примыкает широкий перешеек. (140) За Пропонтидой [находится] устье Боспора Фракийского, который некогда переплыла Ио, преследуемая происками Геры[64]. Этот пролив — уже всех прочих, что находятся в волнистом море; здесь, по преданию, бесстыдно сходятся в море Кианейские скалы (145), с шумом ударяясь одна о другую[65].

За ним (sc. Боспором Фракийским) фазу открывается обширный Понт, образующий пространный залив к востоку[66]. [В этом море] имеются два изогнутых течения (доел, «пути»): одно всегда обращено к северу, другое — к востоку; (150) посредине с обеих сторон выдаются [в море] два мыса, один — южный, называемый Карамбисом, другой — северный, возвышающийся над Европейской землей и называемый местными [народами] Бараньим Лбом[67]. Оба [эти мыса] расположены друг от друга (155) на таком расстоянии, какое грузовое судно прошло бы за три дня. Благодаря этому ты мог бы видеть, что Понт состоит как бы из двух морей и своими очертаниями подобен округлым отрожьям лука: правый, прямо очерченный, берег Понта можно вообразить тетивой — один только Карамбис (160) выходит за эту линию и смотрит к северу; вид же рогов представляет собой левый берег (доел, «путь»), который изгибается двумя извивами подобно отрожьям лука[68]. К северу [от Понта] разлились воды Меотийского озера[69]. Вокруг него обитают скифы, (165) бесчисленный народ; [Меотиду] они называют кормилицей Понта, так как огромная масса воды Понта выходит из нее через Боспор Киммерийский[70], вдоль которого у холодного подножья Тавра проживает много киммерийцев. Таков вид темно–блистающего моря.

(170) А теперь я расскажу о каждом из материков, чтобы ты, даже и не видя их воочию, мог бы иметь [о них] ясное представление. В результате ты сможешь обрести по–чет и уважение, излагая подробности несведущим.

Ливия простирается на юг (175) и юго–восток, по форме она сходна с трапецией[71], начинаясь от Гадиры, где ее «вершина» сужается к Океану; а «основание» ее — около Аравийского моря, где [находится] земля тех темнокожих эфиопов[72], (180) по соседству с которыми простирается земля эрембов[73]. Говорят, что [Ливия] похожа на леопардовую шкуру, так как иссушенная без дождей [земля] то там, то здесь покрыта темными пятнами [оазисов][74]. На самом краю (185) около [Геракловых] Столпов обитают народы Мавританской земли. За ними располагаются бесчисленные племена кочевников: там масесилии и живущие на равнине масилии[75] ищут вместе с детьми пропитание в полях и в лесу, довольствуясь практически непригодной пищей и более чем скромной добычей на охоте. (190) Они не знают ни бороздящего землю плуга, ни приятного [слуху] хода запряженных повозок, о которых и не слыхали, ни мычания скота, входящего в стойло; словно дикие животные, бродят они по дремучим лесам, не зная колосящегося зерна и жатвы урожая.

(195) За ними Кархедон обнимает прелестную гавань, Кархедон — теперь принадлежащий ливийцам, а прежде — финикийцам, [тот самый] Кархедон, о котором существует предание, что его отмеряли с помощью бычьей шкуры[76]. За ним вспенивает бурное течение Малый Сирт; после него тянется на восток другой [Сирт], (200) огромный, теснимый более широким течением: здесь то пробуждается прилив, то отступает с прибрежного песка отлив грозного Тирренского моря[77]. Между [Большим и Малым Сиртом] был основан город, (205) который назвали Неаполем (sc. Новым городом)[78]; за этой землей обитают лотофаги, гостеприимные по природе — сюда некогда забрел во время своих странствий хитроумный Одиссей[79].

[Далее] в этом месте ты мог бы видеть опустошенные жилища насамонов, мужей погибших — (210) их, не почитавших Зевса, погубило авсонийское копье[80]. За ними во внутренних землях живут асбисты[81] и под толстым слоем песка [находится] святилище ливийского божества[82], а также славная своими конями Кирена, место обитания амиклейских мужей[83]. По соседству [проживают] мармариды, вплоть до Египта, (215) затем[84] - гетулы и сражающиеся врукопашную нигреты; за ними следом [живут] фаурусии, за землями которых обитают бесчисленные гараманты; последними обитают на [южном] краю материка эфиопы, рядом с самим Океаном[85], у Долины далекой Керны[86]. (220) Перед ними поднимаются холмы темнокожих блемиев[87]; отсюда ниспадают воды обильного Нила, протекающего мощным потоком из Ливии к востоку и называемого эфиопами Сирисом, а жители Сиены после поворота его течения дали ему имя Нил[88]. (225) Отсюда он течет разными путями на север, разделяясь на семь рукавов, впадает в море, орошая своими водами плодородную египетскую долину. Нет ни одной реки подобной Нилу ни по количеству оставляемого [на берегу] ила, ни по степени обогащения земли. (230) Именно он отделяет Ливию от Азиатской земли: на западе [остается] Ливия, а к востоку — Азия.

Вдоль Нила живет род славных мужей[89]: они первыми наладили ход жизни, первыми опробовали прекрасный плуг (235) и стали сеять зерна в ровные борозды, первыми измерили небесный свод [разделив его] по линиям и мысленно представив путь Солнца по наклонной. Теперь же я расскажу о рубежах их земли и о ее облике, ибо она заслуживает не меньшего почета; (240) по величине она немалая и среди всех других [земель] изобилует пастбищами, заливными лугами и приносит прекрасные плоды.

Ее очертания составляют три стороны: [одна] широкая вдоль северного побережья и [две] сужающиеся в направлении востока вплоть до высоковершинной Сиены, (245) что защищена с обеих сторон нависающими горами, между которыми устремляются вниз воды прекрасно текущего Нила. Владеют этой страной многочисленные и процветающие мужи, они населяют прославленные Фивы, древние стовратные Фивы[90], где (250) Мемнон приветствует своими звуками на рассвете Эос[91], и [другие города] в самом центре земли Семиградья[92] и на влажном морском побережье вплоть до озера Сербонис[93]. На западной стороне [Египта расположен] македонский город[94], (255) где [находится] жилище великого Зевса Синопского, богато украшенное золотом[95]. Нигде на земле нет другого такого храма, более славного, чем этот, ни другого такого города, столь богатого, как этот, в котором издалека видны высокие башни Эйдофеи Палленской[96]. (260) К востоку от него (sc. Египта) около горы Касий[97] люди населяют город, названный в честь Пелея[98], они чрезвычайно сведущи в управлении кораблем; их, однако, не причисляют к ливийцам, поскольку они живут в городе, оказавшемся к востоку от семиустого Нила.

(265) Множество других [племен также] населяют эту землю: одни — вдоль Океана, другие — внутри материка, а третьи — вокруг вод широкого Тритонийского озера, которое в центре Ливии подобно широкому морю[99]. Таковы облик и очертания Ливии.

(270) Если ты желаешь [познакомиться] также с очертаниями (досл. «путем») Европы, я не утаю их от тебя. Ее форма схожа с [очертаниями] Ливии, однако она обращена к северу, но вытянута также к востоку подобно тому, как спускается к [восточному] краю южная [оконечность] Ливии. Оба [материка] равным образом граничат с Азией, (275) один — на севере, другой — на юге. И если бы ты объединил оба [материка] в один, эта фигура представляла бы собой конус[100] с двумя равными сторонами, с вершиной на западе и с основанием на востоке [проходящим] посреди [ойкумены]. Теперь же, после того, как ты таким образом увидел очертания этих двух (280) материков, ты легко представишь границы Европы.

У ее крайней точки близ [Геракловых] Столпов живет племя отважных иберов, они занимают значительную часть материка вплоть до холодного потока Северного Океана, где обитают бриты[101] (285) и воинственные племена белых германцев, бродящие по горам Геркинского леса[102]. Передают, что [по очертаниям] земля [Иберии] подобна шкуре быка[103].

За [иберами находятся] Пиренейская гора и владения кельтов близ истоков прекрасно–текущего Эридана[104], (290) над устьем которого в безмолвную ночь некогда рыдали Гелиады, оплакивая Фаэтона; [теперь] в этом месте сыны кельтов собирают под черными тополями эти слезы–капли золотистого янтаря[105]. Вслед за тем [открывается] Тирренская земля, (295) к востоку от которой начинаются Альпы — из самой их середины влекутся вниз воды Рена [текущие по направлению] к самому дальнему потоку Северного моря.

Рядом с Реном возникает священный Истр, тот самый [Истр], текущий на восток вплоть до (300) Евксинского моря — там он извергает всю пену [своих] волн, извиваясь пятью устьями вокруг [острова] Певки[106]. К северу от него (sc. Истра) на широком пространстве живет множество племен вплоть до устья Меотийского озера: германцы, са[р]маты, геты и бастарны; (305) неизмеримая земля даков и сильные аланы, тавры, населяющие крутой, узкий и длинный Ахиллов Бег и далее [живущие] до устья самого [Меотийского] озера[107].

Выше их (sc. этих племен) расположилось племя многоконных агавов[108]; а там — меланхлены и мужи гиппемолги, (310) невры, гиппоподы, гелоны и агафирсы[109] — [они живут] там, где широко разливающиеся воды Борисфена вливаются в Евксин перед Бараньим Лбом, прямо на линии против Кианеев[110]. Там же воды Алдиска[111] и Пантикапа[112] шумят двумя потоками в Рипейских горах[113]. (315) У их устьев вблизи Замершего моря рождается мягко сияющий янтарь, подобный свету нарождающейся луны, а рядом — у холодных агафирсов — ты мог бы видеть ярко сверкающий адамант[114].

(320) Столько народов живет к северу от Истра; к югу же (sc. от Истра) [находятся] герры и мрачные поселения нориков, паннонцы и мисийцы, [что расположились] севернее фракийцев, сами же фракийцы, владея бескрайней землей, [живут] — одни на берегах Пропонтиды, (325) другие — на берегах стремительно текущего Геллеспонта, а третьи — на берегах глубоких волн самого́ громко ревущего Эгейского моря. Там, на вершинах питающей пчел Паллены[115] зарождается прекрасный камень «астерий», сверкающий как звезда[116], а также «лихнида», подобная пламени костра[117].

(330) Столько [народов] живут около реки Истр; а теперь я расскажу оставшийся «путь» Европы, которая простирается по направлению к востоку на трех основаниях иберов, панэллиннов и самих авсонов[118]. Крайний [из них] — [полуостров] славных иберов, (335) соседствующий на западе с Океаном; на нем расположен один из [Геракловых] Столпов — гора Алиба[119], дальше — прекрасный Тартес[с][120], край благословенных мужей, там же — у подножья Пиренеев — живут и кемпсы.

Авсонийская гряда широко протянулась между двумя другими [полуостровами], (340) посреди ее разрезает надвое прямая гора, словно выровненная инструментом плотника: искусный слуга мудрой Афины не смог бы найти здесь изъяна. Ее (sc. эту горную гряду) называют Апеннины[121]; начинаясь от северных Альп, она заканчивается у Сикелийского пролива. (345) Много племен [живет] вокруг [Апеннин], я назову их все с легкостью, начав с северо–западной стороны: первые — тиррены, за ними — племена пеласгов, которые некогда, отправившись из Киллены к Гесперийскому морю, поселились здесь бок о бок с тирренами[122]. (350) После них — предприимчивый народ славных латинян, населяющий прекрасную землю, через которую протекает Тибр, неся свой чистый поток в море, прекрасно текущий Тибр, самая царственная из всех рек, Тибр, который разделяет на две части [для всех] желанный Рим, (355) прославленный Рим, великий дом моих повелителей, матерь всех городов, чертог благоденствия.

За Римом находится плодородная долина кампанцев, где [расположено] святилище непорочной Парфенопы, устланное снопами [пшеницы], — Парфенопы, которую море приняло в свое лоно[123]^. (360) К югу, довольно далеко за Сиренуссом (sc. мысом Сирен), появляется течение Певкентской Силариды[124]; рядом [обитают] мужи луканы и бретии, занимающие [земли] до Левкопетры. К северу оттуда возникает мыс Зефирий[125]; (365) на нем — локрийцы, что в прежние времена пришли в Авсонию, смешавшись с своими царицами[126], часть их и теперь еще живет у устья Галека[127].

Следующие за ними — метапонтийцы[128]; рядом с ними — [для всех] желанный укрепленный город, увенчанный славой Кротон, (370) расположенный в устье прекрасного Эсара, там же ты мог бы увидеть высоко вздымающийся храм Геры Лакинийской[129].

Расположен здесь также несчастный Сибарис — ставший причиной великого гнева Зевса — [Сибарис,] оплакивающий [своих] погибших жителей, неправедно негодовавших из–за наград на [играх у реки] Алфея[130]. (375) За ним населяют внутренние земли савниты[131] и быстрые племена марсов; у моря лежит [город] Тарант[132], который некогда укрепила могучая воинская сила амиклейцев. Следом за ним находятся поселения Калабрийской земли и племя япигов, раскинувшиеся вплоть до приморского [города] Гирия[133], (380) [той] Гирии, где адриатические волны втекают в соседнее море Аквилеи[134] - там, у кромки глубочайшего моря лежит город тергестийцев[135]. Столькие народы находят пристанище в Авсонийской земле.

Оттуда проворная волна устремляется на восток, (385) омывая Либурнийские песчаные берега[136], [далее] вокруг неприступного края гиллейцев[137], что находится в стороне от перешейка, и [наконец, вдоль] берегов булимов[138]; увлекая далее [свой] мощный по–ток, она (sc. волна) поворачивает к Иллирийской земле вплоть до вершины крутых гор, которые называют Керавнийскими[139]. (390) Кроме того, в этом краю ты мог бы видеть круглый могильный курган, тот курган, который — как передает молва — [принадлежит] Гармонии и Кадму: ибо здесь они превратились в извивающихся змей, когда в блаженной старости прибыли от Йемена[140]. В этом же месте боги сотворили другое чудо: (395) по обе стороны этой земли стоят две скалы, которые, сотрясаясь, сходятся друг с другом, когда надвигающаяся опасность угрожает [местным] жителям[141].

Дальше к югу за плодородной Фракией и по ту сторону земли Орикии[142] начинается Эллада, (400) широко раскинувшаяся, окруженная двумя морями — Эгейским и Сикелийским; [положение] каждого [из них] соответствует [направлению] ветра: Сикелийское — западному, который называют «зефиром», Эгейское — юго–восточному «эвру».

Далее следует остров Пелопса (sc. Пелопоннес), по своему виду напоминающий широкий лист платанового дерева, сужающийся на конце; (405) словно черенок выдается на севере узкий Истм, являясь точкой соединения с Элладой[143]. Этот край [тем более напоминает] изрезанный лист благодаря разбросанным повсюду морским заливам. В западной его части [лежит] Трифилийская земля[144], (410) там протекает Алфей — приятнейшая из всех рек, отделяющая свое течение от мессенского Еврота — обе [эти реки] спускаются потоками из [местности под названием] Асея[145]: одна течет сквозь [страну] элейцев, другая — амиклейцев. Внутренние области посредине острова (sc. Пелопоннеса), (415) у вершины Эриманфа[146], занимают аркадяне–апиданийцы[147] - там, где Мелан, где Крафий и где влажный Яон струят свои воды, где раскинул [свое] течение древний Ладон[148]. Рядом [находятся] пашни аргивян и земли лаконцев, одни обращены на восток, другие — на юг.

(420) Два моря шумят вокруг Истмийской гряды, одно направляется от Эфиры[149] в сторону заката, другое — к восходу, его называют Сароническим. Выше перешейка [простирается] к востоку аттическая земля, через которую несется поток божественного Илисса, (425) и откуда Борей некогда похитил Орифию[150]. Затем [располагаются] равнины беотийцев и Локрийская земля, за ними — Фессалия и города Македонии. После появляются вершины снежного фракийского Гема[151]; перед ним к западу (430) простерлась бескрайняя равнина Додоны[152]. К югу от нее (sc. Додоны), после хребта Аракинфа[153], [лежит] громадная долина этолийских мужей — посреди нее, неся свои воды, течет сребристопучинный Ахелой[154], направляясь к Тринакрийскому морю[155] через острова, (435) что зовутся Эхинадами[156]; за ними следуют сопредельные поселения кефалленов[157]. К востоку [от Этолии тянутся] поля Фокиды, растянувшиеся на юг и на север — вплоть до ущелья Фермопил, [что] у подножья заснеженного Парнаса, с которого, (440) ниспадая вниз, шумит мощный поток Кефиса[158]. Рядом [с Парнасом находится] благоухающая травами долина Пифона[159] - там ощетинившийся бесчисленными чешуями змей Дельфиний обвивает божественный треножник в великом храме, где часто останавливается сам Аполлон, (445) распуская завязки [своего] золотого колчана[160], придя из Милета или Клароса[161].

Пусть же будет милостив [к нам] Аполлон! Ты же, Муза Зевесова, поведай мне о священном «пути» всех островов, что показываются людям в море, разбросанные то там, то здесь. (450) Итак, чуть в стороне между Западными (sc. Геракловыми) Столпами являются людям находящиеся на самом краю света Гадиры, [которые лежат] на острове, окруженном со всех сторон морем, у самых границ Океана. В этом месте живет племя финикийских мужей, почитающих Геракла — отпрыска великого Зевса; (455) этот [остров], в древние времена именовавшийся Котинуссой («Маслиновый»), [местные] жители назвали Гадирами[162].

По–соседетву [расположены] Гимнесийские острова[163], а затем [возникают] в море Бус[164], просторнейшая Сардиния и прекрасный Кирн, который местные мужи называют Корсикой: (460) ни на одном другом [острове] нет такого густого леса, как на этом. После него (sc. Корсики) [раскинулись] кругом в море острова Эола — Эола, сына Гиппота, гостеприимного царя, Эола, наделенного среди мужей удивительным даром — повелевать буйными и тихими ветрами. (465) Их (sc. островов) семь, люди называют [их также] Плавучими, поскольку и между ними можно продолжать круговой путь [на корабле] [165].

За ними — южнее земли авсонов — расположена Тринакрия, вытянувшаяся тремя сторонами с мысами Пахин, Пелориада и Лилибей; (470) Лилибей выступает в направлении дуновения западного [ветра], Пахин — к востоку, а овеваемая ветрами Пелориада, обращенная к Авсонии, — к Медведицам[166]. К северу от нее (sc. Пелориады) [находится] пролив, смертельно опасный для моряков — узкий, искривленный и неукротимый, здесь море (475) с ревом разбивается об огромные скалы, отсеченные аонийским железным трезубцем[167]. А к югу [от Тринакрии находится] Ливийский поток и начало одного из Сиртов; другой, западный Сирт ты мог бы увидеть, пройдя дальше: перед ним лежат два островка, (480) Менинг и Керкинна[168], образующие Ливийскую гавань.

А если бы ты вошел на корабле в левое течение Адриатического моря вплоть до земли япигов, ты бы сразу встретил остров доблестного Диомеда — сюда прибыл герой по пути к народу далеких иберов, после того, как нанес оскорбление Афродите, [вынужденный скитаться] из–за поступка жены — безрассудной Эгиалы[169] Следующим в направлении рассвета появляется бескрайняя гряда острова Апсирта, на который некогда высадились измученные сыновья колхов, (490) преследующие по пятам дочь Ээта[170]. За ними следом выступают Либурнийские острова[171]. К югу по ходу корабля — после Керавнийских лесов — появятся Амбракийские острова[172] и плодородная Керкира, милая земля Алкиноя[173]. (495) За ней окажутся жилища Нерикийской Итаки и других островов[174] - эти многочисленные [острова] обнимает течением спускающийся с Халкиды[175] сребристопучинный Ахелой.

Много [островов] видно также к северу от Амниса[176]: Эгила и Кифера и скалистая Калаврия, (500) а с другой стороны — Карпаф[177]. В сторону заката от него [лежит] высокочтимый Крит — кормилица великого Зевса — большой, плодородный, изобилующий пастбищами, и над ним [возвышается гора] Ида — утопающая в прекраснокронных лесах Ида, и высота ее тебе [покажется] чрезвычайной.

Прямо напротив египетского края (505) находится Родос — земля иелисских мужей[178]. За ним к востоку — Хелидонии, три острова [лежащие] по ту сторону обширной Патарской гряды. Дальше к восходу омывается водами Памфилийского залива Кипр — прекрасная земля Афродиты, дочери Дионы[179]. (510) В просторном заливе рядом с Финикией [находится] Арад[180]. Далее по направлению к вершине Суниона, за [островом] абантов[181], появляются Саламин и город Эгины[182].

Поразительно глубоко течение (доcл. «путь») Эгейского [моря], внутри которого по обе стороны [встречаются] ряды бесчисленных островов, (515) [что разбросаны] вплоть до узких вод Геллы, дочери Афаманта[183] - где бросили якорь напротив друг друга Сеет и Абидос[184]. К Европе [относятся] те [острова], что появляются один за другим по левую руку от входящего [в это море], а к Азии — [те острова], что лежат справа, вытянувшись в сторону севера.

(520) Так, Абантийская Макрида[185] относится к Европе, как и ветреный Скирос и обрывистый Пепарефос; затем открывается также Лемнос — скалистая земля Гефеста, и древний Фасос — побережье Деметры, Имброс и фракийский Самос[186] - местопребывание корибантов.

(525) А первые острова, принадлежащие Азии, окружают Делос и имя им — Киклады; в хороводах возносят [их жители] молитвы Аполлону, когда начинается ласковая весна, и в горах вдали от людей высиживает птенцов сладкоголосый соловей[187]. (530) Следующие острова — Спорады, ослепительно сверкающие словно звезды, различаемые на безоблачном небе, после того как стремительный борей одолеет дождливые тучи. За ними — Ионийские острова; там же — Кавн[188], и прекрасный Самос — жилище пеласгийской Геры[189], (535) и Хиос [раскинувшийся] подножием громадного Пелинея. Отсюда показываются горы Эолийских островов — просторного Лесбоса и прекрасного Тенедоса[190]. В этом месте, извергая пену брызг, устремляется к Геллеспонту Меланский залив[191].

На проходящего дальше на север (540) с обеих сторон кидаются волны Пропонтиды. Затем по левой стороне Евксинского [Понта] лежит в море против Борисфена прославленный остров героев: его называют именем Левка, потому что пернатые, которые здесь обитают, — белые; (545) по преданию здесь блуждают по пустынным долинам души Ахилла и других героев[192]. Это награда Зевса, что сопровождает лучших [из людей] за доблесть, ибо доблести выпала вечная слава.

Если же пройти прямо через Боспор Киммерийский, (550) встретится другой обширнейший остров, который лежит по правую сторону внутри Меотийского озера, на нем [расположены] Фанагора и прекрасно построенная Гермонасса, где обитают выходцы из ионийской земли[193].

Это острова в [о внутреннем] море, известные людям. (555) Течение Океана окружает и другие острова: я хотел бы [теперь] описать их положение, [и то,] какое направление ветров соответствует каждому [острову].

На изобилующей быками Эрифии, что [лежит] в течении Атланта, обитают набожные эфиопы — (560) славные сыны макробиев[194], которые некогда пришли сюда после гибели неукротимого Гериона[195]. А за Священным Мысом, который называют «вершиной» Европы[196], богатые потомки славных иберов заселяют острова Геспериды — место добычи олова[197]. (565) Есть еще два острова у северных берегов Океана — Бретанские, [лежащие] напротив Ре[й]на: здесь он (sc. Ре[й]н) выбрасывает свою последнюю волну в море. По величине эти [острова] огромны — ни один из других [островов] не сравнится с Бретанскими островами[198].

(570) Рядом [расположена] гряда небольших островов, там собираются жены славных амнитских мужей[199]: согласно обычаю они совершают жертвоприношения [в честь] Вакха, по ночам увенчивая [себя] ветвями темнолистного плюща; из всеобщего гама выделяется один пронзительный клич; (575) подобно этим женщинам, издающим вакхические возгласы по всему их краю, буйного «Зашитого»[200] (sc. Вакха) не призывают так ни бистониды на берегах фракийского Апсинфа[201], ни инды со своими детьми на берегах темнопучинного Ганга, устраивающие торжественное шествие во имя громоподобного Диониса. (580) Если проложить путь дальше по Океану, то ты на своем добротном корабле смог бы достичь острова Фуле; там, где солнце приближается к полюсу Медведиц, вечно сияющий огонь изливается одинаково днем и ночью[202]; [затем солнце] поворачивает на наклонную орбиту — (585) когда его лучи проходят прямо, по ниспадающей — пока оно снова не пойдет по южному пути к Кианеям[203].

Когда же пересечешь глубокое течение Скифского Океана[204] и повернешь к Восточному морю, путь приведет тебя к острову Хриса[205], где (590) уже виден восход яркого солнца.

Повернув оттуда вдоль Южного мыса, ты мог бы тотчас приплыть к острову великой Колиады[206] — [к острову] Тапробане, матери рожденных в Азии слонов; над ним (595) вращается в эфире высоко поднявшийся в небесном круговороте ярко горящий Рак[207]. Сам [остров] чрезвычайно широк и просторен; около него [встречаются] огромные морские чудища, населяющие Эритрейское море, подобные огромным горам; их спины топорщатся грядой громадных шипов[208]. (600) Пусть дети твоих врагов, кружа по морю, повстречаются с ними: нет спасения злосчастным [оказавшимся] в их пасти, похожей на глубокую расселину; эти чудища способны проглотить даже целые корабли вместе с командой. (605) Ибо нечестивым [людям] и на море, и на суше божества уготавливают многие беды.

Далее, за горами Кармании[209], находится [остров] Огирис, где [расположен] могильный курган царя Эритрея[210]; если от него ты направишься к верхнему краю Персидского моря, то, бросив якорь в северной его части, достигнешь Икара — (610) морского Икара, где находятся алтари богини Таврополы, окутанные священными воскурениями и тяжелым дымом [211].

Столько просторных островов имеет поток Океана. Помимо них [существует] бесконечное количество других [островов] — одни [из них находятся] у устья Ливийского моря, (615) другие — рядом с азиатским изгибом, третьи — рядом с европейским. Других островов повсюду — бесчисленное множество, некоторые заселены людьми и имеют прекрасные гавани, другие обрывисты и не подходят для мореплавателей; перечислить все их названия мне трудно.

(620) Очертания же Азии соответствуют форме двух других [упомянутых выше] материков, напоминая по виду конус, повернутый в противоположном [от них] направлении и немного сужающийся к востоку, где у крайнего потока Океана, в самых отдаленных горах индов стоят Столпы рожденного в Фивах Диониса, (625) где Ганг устремляет [свои] белые воды к Нисейской долине[212]. Однако размеры азиатской земли не столь велики (sc. как Европы и Ливии), да и формой она не в точности [их] повторяет, по–скольку внутрь тех материков направляет поток лишь одно море, (630) а в Азии — огромный Океан: он бушует, охватывая три бурлящих залива, которые вдаются в сушу — Персидский, Аравийский и глубоководный Гирканский, два [из них] — южные, и один — северный. Тот, что течет на северо–западе, соседствует с Евксинским Понтом, (635) вокруг него обитают бесчисленные народы. Между ними (sc. Каспием и Евксином) лежит границей огромный перешеек, по обе стороны переходя в широкие равнины[213].

Посреди же всей Азии протянулся горный хребет, начинающийся от Памфилийской земли и вплоть до индов, (640) то кривой и изогнутый, то снова прямой: его именуют Тавром[214], ибо он проходит, словно круторогий бык, ветвясь повсюду широкими грядами. С него ниспадают с грохотом бесчисленные реки, (645) одни — к северу, другие — к югу, третьи — в сторону дуновения юго–восточного и западного [ветров]. Кто в состоянии перечислить все их названия? И у него самого нет единого названия, но каждый [его] изгиб называют по–разному[215]; однако пусть это будет заботой тех людей, кто там обитает по соседству.

(650) Теперь я расскажу обо всех многочисленных проживающих [там] народах; пусть Музы укажут [мне] самый прямой путь.

Итак, вблизи Меотийского озера живут сами меоты и племена савроматов, славный род воинственного Ареса[216]; (655) они произошли от той могучей любви амазонид, которой те некогда соединились с савроматскими мужами, прибыв издалека со своей родины на [реке] Фермодонт[217]. От них родились отважные потомки, населяющие необозримый лес, посреди которого (660) катится Танаис, впадающий в центр Меотиды; он отделяет Европу от Азии, [так что] Европа [лежит] на западе, а Азия — на востоке. Истоки его журчат далеко в Кавказских горах; он же, широко разлившись, (665) быстро несется по Скифским равнинам[218]. А когда его охватит [дуновение] северного ветра, ты смог бы увидеть [на нем] лед, схватившийся от мороза.

Несчастны те, кто населяют эту землю: всегда у них [лежит] холодный снег и [дует] пронизывающий морозный [ветер]. (670) А когда от бурана надолго поднимается страшная стужа, воочию ты мог бы видеть погибающих там от холода коней, мулов или стада овец. Да и сами люди, окажись они под теми буранами, не смогли бы остаться невредимыми. (675) Поэтому они, запрягши быков в повозки, устремляются в другие места, а свою землю оставляют [на волю] холодным зимним ветрам, которые, неистовствуя страшными порывами, потрясают долины и поросшие соснами горы[219]. Такие вот народы обитают вдоль реки Танаис.

(680) По соседству с савроматами, одни за другими, живут синды[220], киммерийцы[221] и [располагающиеся] вблизи Евксина керкеты[222], тореты[223] и могучие ахейцы, которых некогда дуновением юго–западных ветров унесло от [берегов] Ксанфа и идийского Симоента, когда они следовали с войны за царем Аретиадом[224]. За ними, владея соседней землей, живут гениохи[225] и зиги[226], выходцы из Пеласгийской земли[227]. По берегам самой дальней части Понта, за страной тиндаридов[228], обитают колхи — выходцы из Египта[229], (690) [оказавшиеся] по соседству с Кавказом, который у Гирканского моря вздымается крутыми утесами; здесь же и Фасис, проходя посреди Киркейской долины, извергает в волны Евксина свои быстрые пенистые воды, беря начало у Армянской горы[230].

(695) К северо–востоку от него (sc. Фасиса) пролегает перешеек — перешеек между Каспийским и Евксинским морями. На нем обитает восточный народ иберов, которые некогда пришли от Пирены на восток и вступили в ожесточенную войну с гирканиями[231], (700) и большое племя камаритов[232], которые некогда гостеприимно встретили Вакха, возвращающегося после Индийской войны, и устроили священный хоровод с ленами (sc. вакханками), надев передники и оленьи шкуры на грудь и крича «эвое Вакх!»; и божество возлюбило сердцем этот народ (705) и обычаи этой страны.

За ними катит волны Каспийское море. Я бы с легкостью описал тебе и это море, хотя и не видал его далеких волн (доcл. «путей») и не переплывал их на корабле, ибо жизнь моя не проходит на черных кораблях (710) и не занимаюсь я торговыми делами, унаследованными от отца, и не хожу я к Гангу через Эритрейское море, как другие, не заботясь о своей жизни ради обретения несметных богатств; не имею я дел с гирканиями и не посещаю я эритрейских ариенов у кавказских отрогов; (715) но ведет меня дух Муз, а благодаря им, не странствуя, можно измерить моря, горы, материки и ход эфирных звезд.

Так вот, очертания всего огромного Каспийского моря подобны вытянутой в двух направлениях окружности[233]; его (720) не оплывешь на корабле за три лунных цикла — столь велик этот «путь». Сужающееся к северу, оно соединяется с течением Океана. [Это море] содержит и множество других удивительных, по мнению людей, вещей, оно производит хрусталь и голубоватую яшму (725), отпугивающую Эмпус[234] и других призраков.

[Теперь] я расскажу тебе обо всех племенах, сколько их живет вокруг [Каспийского моря], начав с северо–западной стороны.

Первыми идут скифы[235], они населяют земли от Кронийского моря до устья Каспия; (730) следующие — фины[236], за ними — каспии[237], а за этими — воинственные албаны[238] и кадусии[239], живущие в гористой местности; возле них — марды, гирканы[240] и тапиры; за их [землей] катит свои воды [река] Мард[241] - источник для деркебиев[242] и богатых бактров[243], (735) [протекая] между этими двумя [народами], он (sc. Мард) впадает в Гирканское море. Бактры занимают во внутренних землях пространные области возле лесистых склонов Парнаса; а деркебии живут с другой стороны (sc. от реки Мард) — рядом с Каспийскими водами.

После них, на востоке, на противоположном берегу шумящего Аракса[244], (740) обитают массагеты[245], владеющие быстрыми стрелами — ни я и никто другой не хотел бы оказаться рядом с ними: они наиболее враждебны к чужестранцам по сравнению с другими [племенами]. Ведь их пища [не включает] услаждающий душу хлеб, и еще меньше здесь в ходу вино, (745) но они устраивают пиршества, смешивая белое молоко с кровью лошадей. К северу от них [живут] хорасмии[246], за которыми [находится] земля Сугдиана[247], по ней протекает священный Окс, который, стекая с горы Эмод, впадает в Каспий[248].

За ним по берегам Яксарта[249] обитают (750) саки[250] - обладатели луков, которые не постыдился бы носить никакой лучник, у них не в обычае стрелять куда попало; [там же живут] тохары[251], фруры[252] и варварские народы серов[253], которые не признают быков и тучный мелкий скот; они, перерабатывая пестрые цветы [своей] пустынной земли, (755) изготавливают искусно выделанные и высоко ценимые одежды, такие же яркие, как цветы луговых трав — с ними не сравнится даже тончайшая паутина.

Есть еще и другие многочисленные скифы, которые населяют самые дальние окраины [этой части ойкумены]; вокруг них простирается земля, враждебная людям, (760) скованная ледяными ветрами и градом. Столько народов проживает вокруг Каспийских волн.

А теперь, [повернув] от колхов и Фасиса на запад [и двигаясь] вдоль берега Евксина, я поведаю о понтийских народах[254], [живущих] вплоть до Фракийского устья, где [находится] земля Халкедона[255]. (765) Первыми [идут] бизеры, по соседству — племена бехиров, макронов, филиров, а также те, что живут в деревянных моссинах[256]; рядом с ними — богатые стадами мелкого скота тибарены; за ними населяют неподатливую и суровую землю халибы, искусные в трудоемкой обработке крепкого железа, (770) они, стоя у тяжкозвучных наковален, никогда не прекращают этот тяжкий славный труд.

За ними расстилаются луга Ассирийской земли[257], где устремляет с Армянской горы к Амазонидам [свои] белые воды шумный Фермодонт[258], (775) который некогда принял заблудившуюся и опечаленную дочь Асопа Синопу и приютил ее в своих землях по ука- занию Зевса, когда тот, после сладких объятий воспылав страстью, заставил ее, отвергнувшую притязания [Зевса], бежать с родины; люди в ее честь назвали город[259]. (780) На холодных берегах этой реки ты мог бы добыть прозрачный камень кристалл, похожий на лед, а также найти голубоватую яшму. Следующим катит в море свой чистый поток [река] Ирида; за ней бурлят воды реки Галис, (785) несясь к северу<рядом с мысом Карамбис, беря начало с Армянских гор[260].

За ними (sc. этими реками) живут на побережье пафлагонцы и [находится] священная равнина мариандинов, где, как говорят, огромная медноголосая собака Подземного Кронида, (790) поднятая руками мужественного Геракла, изрыгнула из своей пасти отвратительную слюну — ее приняла земля и тут же вырастила как отраву [для людей][261]. Рядом вифиняне населяют плодородную землю, где Реба посылает свое прелестное течение, Реба — (795) которая протекает около устья Понта, Реба, чьи воды самые прекрасные из всех на земле[262]. Столько людей проживает вокруг Понта; вышеназванные племена являются скифскими.

А теперь я опишу очертания (доел, «путь») азиатского побережья, (800) которое, устремляясь к Геллеспонту, простирается дальше к югу — к южному течению Эгейского моря вплоть до самой Сирии и милой Аравии.

Первыми владеют землей халкедоицы у самого его (sc. Геллеспонта) устья, глядя на Византии на противоположном берегу; (805) за ними [располагаются] бебрики[263] и горы Мисийской земли, там несет свое прекрасное течение [река] Киос — в этом потоке Нимфа некогда похитила Гиласа, шустрого спутника могучего Геракла[264].

Оттуда поднимается к Геллеспонту огромный изгиб Малой Фригии; (810) другая (sc. Фригия) — более обширная — лежит во внутренних землях за водами Сангария[265]. [Эта] большая [Фригия] тянется на восток, она богата пастбищами для коней и плодородна; а другую (sc. Малую Фригию) ты бы мог видеть к западу, она лежит у подошвы священной Иды; (815) на ее склонах находится обдуваемый ветрами Илион — великолепный Илион, город героев древности — Илион, который укрепили Посейдон и Аполлон — Илион, который сокрушили Афина и Гера, [лежащий] возле широко текущего Ксанфа и стекающего с Иды Симоента.

(820) Следом (sc. за Малой Фригией) вдоль берега Эгейского моря за великим Геллеспонтом тянутся поселения Эолийской земли. За ней обитают потомки славных ионийцев, живущие около самого моря в области, через которую Меандр в шумном водовороте сбегает к морю[266] (825) между Милетом и просторной Приеной. Далее на север от обоих [городов] ты мог бы видеть приморский Эфес, великий город Стрелометательницы, здесь Амазониды некогда воздвигли богине храм в основании вяза — на диво людям[267].

(830) От них к востоку тянется Меония — за обдуваемой ветрами [горой] Тмол, откуда струится с шумом Пактол, неся в своих потоках золото[268]; если ты сядешь на его берегах в весеннее время, ты можешь услышать звонкий голос лебедей, которые щиплют то там, то здесь траву у воды — (835) ибо много пышных лугов цветет в Азии, а особенно — в долине Меандра, где, несильно бурля, протекают также прекрасные воды мягко плещущего Каистра[269]. Тебе бы понравились тамошние женщины; танцующие (840) вокруг божественного храма, собравшись в удивительном хороводе и обвязав вокруг талии золотой шнур, они и распевают гимны Дионису; вместе с ними скачут и девочки, словно новорожденные оленята — обдувающий ветер (845) колышит на груди их складки очаровательных одежд. Однако это — забота лидийских мужей.

Землю возле моря по берегам прекраснотекущей реки Ксанф[270] населяют ликийцы; оттуда видны обрывистые отроги Тавра — (850) вплоть до памфилийцев — они называют его Краг. Здесь ты смог бы увидеть приморский город Аспенд, [стоящий] на реке Евримедонт, где умилостивляют дочь Дионы, принеся в жертву вепря[271]. Рядом находятся города Памфилии: (855) Корик, Перга и обдуваемая ветрами Фаселида. На восток от них во внутренних землях живут искусные в войне ликаоны, вооруженные изогнутыми луками. За ними [лежит] плодородная равнина писидийцев[272], где [находятся] города Телмесс, Лирба и (860) прославленная по всей земле Сельга, основанная амиклейцами в стародавние времена[273].

Там по направлению к востоку теснят изрезанную землю кипящие волны, вдаваясь глубоко внутрь материка и соседствуя с бурным Евксинским морем. Этот залив обтекает народы киликийцев, (865) протянувшись далеко на восток — его называют Азиатским проливом. Воды нескольких рек, текущих издалека, смешиваются с ним: Пирама, Пинара и извилистого Кидна, проходящего через Таре — богато отстроенный Таре, где некогда конь [по имени] Пегас, (870) оставив [след от своего] копыта (ταρσόν), дал название этому месту, когда герой Беллерофонт был сброшен своим конем, стремясь в царство Зевса. Тут же находится и Ал ейская долина, по которой он, одинокий, скитался вдали от людей[274]. Рядом расположены многие другие города киликийцев: (875) Лирнесс и Малл, Анхиалея и Солы, одни во внутренних землях, другие — у самого моря. За ними — земля Коммагены и города Сирии, протянувшиеся вдоль изогнутого песчаного берега; здесь поток седого моря поворачивает к западу — вплоть до пика (880) расположенной у самого моря обрывистой горы Касий.

С легкостью я смогу воспеть тебе и остальной «путь» Азии; пусть этот рассказ останется в твоей памяти, да не выветрится радость от проделанной работы. Ибо, если ты ясно обдумаешь этот путь, [излагаемый теперь] мной, (885) тогда ты сможешь со знанием дела поведать и другим о реках, о расположении городов и каждой страны.

Вообрази очертания (sc. южной части Азии) [в виде] четырехугольника, вытянувшегося своими просторными равнинами на восток. Ты уже знаешь, слушая мой предыдущий рассказ, (890) что всю Азию вплоть до индов разрезает горная гряда[275]. Если ты соотнесешь ее с северной стороной [упомянутого четырехугольника], то Нил будет [его] западной стороной, восточной — Индийский Океан, а течение Эритрейского моря — южной. Теперь следи, как я буду двигаться вдоль побережья на восток, (895) начав с Сирии, где я [прежде] остановился; и никто не сможет упрекнуть меня в том, что я лгу и рассказываю небылицы.

Итак, Сирия простирается от близлежащего моря на юго–восток, имея в своем владении землю со множеством городов — ее называют именем «Полая» (sc. Келесирия), по–тому что (900) ее низменную срединную часть окружают горные пики: с запада — [гора] Касий, а на востоке — [гора] Ливан[276]. [Эту землю] населяет множество богатых людей, живущих не под одним именем, но под разными: те, [что живут] внутри страны, называются сирийцами, (905) те, что у моря — им имя финикийцы, они — потомки тех мужей, что [звались] эритрейцы[277], которые первыми испытали на море корабли, первыми обратились к морской торговле и стали наблюдать высокий хоровод небесных светил; (910) эти люди населяют Иопу, Газу и Элаиду, древний Тир и прекрасную землю Берита, приморский Библ и обдуваемый ветрами Сидон, что расположен на берегах прекрасного Бострена, и богатый Триполис, Орфосию, Мараф (915) и город Лаодикею, который лежит на морском берегу, владения Посидиона[278] и священные Долины Дафны[279] [где расположена Антиохия, названная в честь Антиоха[280]].

А во внутренних областях [находится] город Апамея: на восток от него течет полноводный и протяженный Оронт, (920) разделяющий пополам землю Антиоха[281]. Вся эта земля плодородна и богата пастбищами, так что там можно и мелкий скот пасти и снимать урожай фруктов. Если ты двинешься дальше на юг, ты увидишь глубокое течение Аравийского залива, который (925) разлился между Сирией и Счастливой Аравией вплоть до [города] элан[282], чуть повернув на восток. Следом находится земля счастливых аравийцев, которая далеко простирается, окруженная двумя морями — Персидским и Аравийским; каждое из них соотносится с [направлением] своего ветра: (930) Аравийское — западного, Персидское — с дуновением восточного.

Южный край [Аравии], заворачивая на восток, омывается эритрейскими волнами Океана. Я расскажу о расположении и этой [страны], ибо ее населяют самые счастливые и славные люди из всех[283]. (935) Эта земля содержит и другое великое чудо: она постоянно благоухает ароматами от травяных воскурений, сладко пахнет то туей, то миррой, то приятно пахнущим тростником, то разогретой смолой божественного ладанного дерева или кассии; именно в этих местах (940) сам Зевс родил Диониса из своего крепко зашитого бедра[284] - и при его рождении заблагоухала вся долина. Тогда же стада на пастбищах обросли крупноволнистым руном и из стоячих доселе озер сами собой полились воды, а с необитаемых островов прилетели птицы (945) и принесли листья истинного коричного дерева. А он сам (sc. Дионис) натянул на плечи оленью шкуру, увенчал прекрасные кудри любимым плющом, хмельной от вина и улыбающийся, повязал увитые [плющом и виноградом] тирсы и одарил людей многими сокровищами. (950) Даже и теперь леса там изобилуют ладанным деревом, горы — золотом, реки — благоухающими ароматами, а сами жители, богато одаренные благами, красуются в мягких золотистых пеплосах.

Далее первыми за склоном Ливана (955) обитает богатое [племя] под названием набатеи; рядом — хавласии и агреи, за которыми расположена обитаемая земля Хатрамида, прямо напротив Персидской земли. Далее по берегам Эритрейского моря обитают миннеи, сабы и соседствующие с ними клетабены[285]. (960) Столькие многочисленные народы населяют Аравию, однако их еще больше, поскольку она (sc. Аравия) размерами велика.

К западу напротив [Счастливой Аравии] находится скудный край горных эрембов[286], которые проводят свою жизнь в подземных пещерах, (965) нагие и не обладающие имуществом; тела их иссушились от жары и почернели от пота; кочуя с места на место, словно дикие звери, они [постоянно] страдают — в противоположность роду изнеженных аравийцев: ибо боги не даруют благоденствие всем поровну.

(970) А в сторону восхода за Ливаном протянулась обширная земля другой Сирии[287], доходящая вплоть до омываемой морем Синопы. В центре нее, в далеких внутренних землях, обитают каппадокийцы, искусные в конной езде, (975) а около моря рядом с устьем Фермодонта — ассирийцы. К востоку от нее (sc. другой Сирии) появляется поток огромной реки Евфрат, которая сначала течет от Армянских гор далеко на юг, а затем, повернув (980) на восток и проходя через Вавилон, несет свои пенящиеся воды в Персидское море, протекая в своем последнем течении рядом с Тередоном[288]. К востоку от него (sc. Евфрата) течет быстрейшая из всех рек — прекрасный Тигр, неся свой ровный поток настолько далеко, что самый сильный и быстрый человек смог бы завершить [этот путь] на седьмой день. Посреди этого [пути] находится круглое озеро, чье название Фонитида[289] - Тигр уходит в его глубину, погружаясь в него надолго, а затем, вновь появляясь на поверхности, (990) еще быстрее катит течение вниз (sc. к морю): другую такую быструю реку ты едва ли увидишь.

Весь край между Евфратом и Тигром живущие здесь народы называют Мёсопотамией. Ни один волопас не стал бы порицать его пастбища, (995) и всякий, кто прославляет своей сирингой козлоногого Пана[290], последует за стадами по лугам; ни один садовник не смог бы пренебречь таким разнообразием плодов; такая там земля, что на ней вырастают разнообразные травы, луга покрываются цветами, а род людей (1000) — прекрасен и подобен небожителям.

Плодородные земли к северу от нее (sc. Месопотамии) населяют мужи армяне и сражающиеся врукопашную матиены[291], что живут рядом с горами перед рекой Евфрат, процветающие, состоятельные и искусные [в деле] Ареса. (1005) К югу [расположен] священный город Вавилон, который Семирамида целиком окружила неприступными стенами; на акрополе она возвела огромный храм Белу, украсив его золотом, слоновой костью и серебром[292]. Равнина, [окружающая] Вавилон, прекрасна — там произрастает множество (1010) пальм со свисающими сверху широкими листьями. Здесь же содержится и другое вещество, поистине более привлекательное, чем золото: светло–синий камень берилл, цвета морской волны который зарождается в горах в змеиных норах.

Далее за Вавилоном в направлении северного ветра (1015) обитают киссии, мессабаты и халониты[293]. Но если ты двинешься дальше от Армянских гор на восток, ты выйдешь к Мидийской Долине[294]. Цветущие земли к северу от нее занимают гелы, марды и атропатены[295]. (1020) А к югу [от нее] проживают племена славных медов, происходящих от знатного рода дочери Ээта, знаменитой героини. После того как на берегах актэанского Илисса [Медея] смешала губительное зелье для Пандионида[296], (1025) она бежала из той земли опозоренная, скиталась среди людей, пока не пришла в плодородную землю близ колхов, названную ее именем; страшась гнева отца, [Медея] не могла вернуться в саму Колхиду[297]. И до сих пор мужи, (1030) живущие в этой бескрайней земле далеко на восток вплоть до Каспийских Ворот, искусны в изготовлении снадобий: одни живут в горах, где добывают темные наркисситы; другие в заливных лугах пасут прекрасные стада овец, сгибающихся под тяжестью шерсти[298]. (1035) [Каспийские Ворота] — ключи от азиатской земли и расположены у подножья скалистых гор, где дорога [для тех], кто идет на север и на юг: в одном направлении — к гирканам, в другом — к горам Персидской земли.

У подножья Каспийских Ворот (1040) обитают воинственные парфяне[299], вооруженные изогнутыми луками и искусные во всех видах сражений; они не засевают поля, бороздя плугом землю, не ходят по морю на весельных кораблях и не пасут стада на пастбищах — но с самого рождения, с младенчества (1045) обучаются стрельбе из лука и езде на лошадях. Повсюду в этой земле слышится гул дротиков и стрел, повсюду — бег стремительно летящих коней, поскольку у них не принято начинать трапезу прежде чем их головы не покроются потом, добытым в тяготах войны. (1050) [Парфяне] питаются тем, что добывают своим копьем. Однако же, как ни неукротимы они в битве, меч авсонийского царя покорил и их[300].

Если тебе захочется узнать также о персах[301], я красноречиво поведаю тебе и об их народе, (1055) и о руслах их вечно текущих рек, и о тропах в их горах. Одни они — самый царственный народ Азии, одни они принесли несметные богатства в свои стены после разграбления Меонии и Сард[302]. Доспехи у этих людей из золота, (1060) и удила на мордах их лошадей из золота, и золотом украшены их сандалии на ногах — настолько безгранично их богатство. Вообрази: вся Персидская земля окружена огромными горами, она [простирается] к югу от Каспийских Ворот (1065) и доходит до одноименного моря.

[Жители страны] делятся на три части: одни обитают на севере в тенистых горах медовлучников, другие — в центре страны, а третьи — на юге вплоть до моря; первые — сабы, за ними пасаргады, а рядом — таски[303]; (1070) [есть] и другие, которые населяют разные части Персидской земли. Множество рек, извиваясь то там, то здесь своими течениями, делают этот край плодородным. Отдельно течет великий Кор, отдельно — Хоасп, текущий из Индии мимо земли сусийцев[304]. (1075) На его берегах ты смог бы увидеть приятный на вид круглый агат — его приносят вниз холодные потоки горных рек. Здесь же постоянно зреют многочисленные плоды, радуясь нежному дуновению ветра.

(1080) Теперь я расскажу о сужающейся части (букв, «пути») азиатской земли на востоке: близка уже конечная граница материка. Итак, вдоль персидских волн Океана под восходящим солнцем обитают кармании, поделив землю вблизи Персии: (1085) одни — вдоль моря, другие — во внутренних областях. К востоку от них простирается земля гедросов, что соседствуют с изобилующим чудовищами Океаном[305]. На восток от них обитают южные скифы[306] возле реки Инд, которая течет к Эритрейскому морю, (1090) шумно устремляя поток прямо на юг, а начало берет у обдуваемого ветрами Кавказа. У [Инда] два устья, и он протекает мимо острова, который местные жители называют Паталена[307]. Эта река разделяет многие народы[308]: (1095) к западу [живут] ориты, арибы, арахоты, носящие льняные одежды, сатраиды, а также те, кто обитает у кряжей Пар[о]паниса[309] — [все они] именуются, обычно, общим именем «ариены» и населяют не слишком плодородную, но полную (1100) прекрасного песка и кустарника землю. Тем не менее условия этой земли пригодны для проживания, ибо она предоставляет им иное постоянное благо: повсюду там водится кроваво–красный коралл, а в глубинах скал по–всюду добывают прекрасные куски золотистого и голубоватого сапфира — те, кто добывают этот камень, обеспечены средствами к существованию.

На восток [от них] простирается прекрасная земля индов — крайняя из всех [земель] у самой кромки Океана; ее освещает первыми лучами солнце, (1110) восходящее на благо богов и людей. Из–за этого у жителей той земли темная кожа и удивительно блестящие, вьющиеся прямо от висков, словно [лепестки] гиацинта, волосы[310], которые они густо смазывают. Одни из них занимаются добычей золота, (1115) копая песок кривыми мотыгами[311]; другие ткут льняные ткани[312]; третьи полируют срезанные серебристые бивни слонов; а некоторые добывают на берегах горных потоков или сине–зеленый камень берилл, или сверкающий адамант, (1120) или зеленоватую прозрачную яшму, или синеватый камень чистого топаза, или прекрасный аметист мягкого пурпурного цвета. Сама земля благоприятствует здесь процветанию людей, орошаемая повсюду неиссякаемыми реками. (1125) Луга здесь также постоянно покрыты богатой растительностью: в одном ян месте произрастает просо[313], а в другом растут целые заросли эритрейского тростника[314].

Теперь будь внимателен: я обрисую тебе очертания, реки, обдуваемые ветрами горы и народы этой земли. (1130) По виду она напоминает фигуру ромба с четырьмя скошенными сторонами: с запада ее ограничивает своими водами Инд, на юге — Эритрейское море, Ганг — на востоке, [Индийский] Кавказ — на севере[315]. (1135) Многие процветающие народы населяют эту землю, живя не под одним именем, но раздельно: близ бесконечного Инда — там, где судоходный Гидасп принимает низвергающийся с гор Акесин, [живут] дарданы; (1140) третьей [рекой] за ними следует сребристопучинный Кофен[316]. Между этими [реками] проживают сабы и токсилы, рядом — скодры; за ними следуют многочисленные племена певкалеев; за ними обитают гаргариды[317], почитатели Диониса — там, где несет славный золотой песок (1145) Гипанис и [течет] божественный Магарс[318], самые бурные из [всех] рек; беря истоки с горы Эмод[319], они стекают к долине Ганга[320], доходя на юге вплоть до границ Коли[а]декой земли[321]. Она же (sc. Ко–ли[а]дская земля) тянется к глубокопучинному Океану, (1150) обрывистая и недоступная [даже] для быстрых птиц; поэтому жители называют ее «Аорн»[322].

Близ прекрасно текущего Ганга есть удивительное место — почитаемое и священное:

туда некогда ступил разгневанный Вакх, мягкие (1155) оленьи шкуры вакханок превратились в щиты, тирс внезапно оказался железным, а пояса и завитки лозы — в извивающихся змей, когда в своем безумии люди пренебрегли праздником этого бога. Поэтому они назвали это место Нисейской тропой (1160) и с тех пор постоянно совершают вместе с детьми священнодействия по правилам[323]. А сам [Вакх], одолев племена темных индов, поднялся на гору Эмод, и у ее подножья показалось могучее течение Восточного Океана. Там, на краю земли он поставил два Столпа (=Дионисовы) (1165) и, торжествуя, вернулся к великому течению Йемена[324].

Столь много удивительных народов обитают на земле; [помимо них] бесконечное количество других [племен и народов] блуждает по материкам — едва ли кто из смертных смог бы четко описать их: лишь богам все под силу. (1170) Ведь они первыми заложили основы [мира][325] и указали глубокий путь бескрайнего моря; они назначили раз и навсегда все необходимое для жизни [людей], отделив звезды, определив каждому свою часть моря и обширного материка. (1175) Поэтому каждая [земля] имеет разнообразную природу: одна создана яркой и ослепительно белой, другая — более темной, третья же объединяет в себе первые две; та подобна цвету ассирийской охры, другие же [окрашены] иначе[326]: такова воля великого Зевса. (1180) Так и для людей он (sc. Зевс) все создал неодинаковым.

Прощайте же, материки и острова в глубоком море, и вы, воды Океана и священные морские течения, реки, источники и покрытые лесами горы. Итак, вкратце я коснулся всех морей (1185) и извилистых очертаний [всех] материков; да вознаградят меня по достоинству блаженные боги за мои песни.

---

[19] В ст. 1–3 своего Пролога Дионисий намечает основные темы поэмы, одновременно используя характерное для античной поэтической традиции формульное выражение, ср. Ἐκ Διός ἀρχώμεσθα… — «С Зевса начнем…» (Arat. Phaen. 1; пер. А. А. Россиуса); Ἀρχόμενος σέο, Φοίβε, παλανγενέων κλέα φωτῶν / μνήσομαι — «Феб, начавши с тебя, вспомяну о славных деяньях древлерожденных мужей» (Apoll. Rhod. 1–2; пер. Г. Ф. Церетели). Подробнее см. Effe. Dichtung und Lehre… S. 193; Toohey. Epic Lessons… P. 208–211; Schindler. Geographische Lehrdichtung. S. 181. Дионисий использует поэтико–мифологическое представление об Океане как реке, опоясывающей весь мир и составляющей его границы (ср. Hom. Il. XVIII. 489; Od. V. 285; IX. 13; XX. 65; Strabo. I. 1. 7C5), употребляя при этом гомеровский эпитет βαθυρόος — «глубокотекущий» (Hom. IL VII. 422; XIV. 311; Od. XI. 13; XIX. 433).

[20] Представление об ойкумене как острове стало неотъемлемым элементом греческой географической традиции, начиная от натурфилософа Анаксимандра Милетского (VI в. до н. э.) вплоть до Эратосфена Киренского (III в. до н. э.) и Посидония Родосского (135–50 гг. до н. э.).

[21] В данном случае Дионисий, уподобляя форму ойкумены праще (σφενδόνη εἰοικῦια), перефразирует определение Посидония σφενδονοειοής (Posid. Fr. 200а Edelstein–Kidd = Agathem. I. 2). Подробнее см. Göthe. De fontibus Dionysii Periegetae. S. 8; Bernays. Studien zu Dionysius Periegetes. S. 47^8; Posidonius / Ed. L. Edelstein, LG. Kidd. Vol. II (2). Cambr., 1988. P. 716–717.

[22] Т. е. по линии восток — запад.

[23] Подобно древнеионийским географам, Дионисий разделяет всю ойкумену на три материка — Европу, Азию, Ливию (= Африку).

[24] Гадиры — остров и город у южного побережья Испании; ср. ниже ст. 451–456.

[25] Каноб — кормчий Менелая, после падения Трои погиб в Египте от укуса змеи, погребен Менелаем и Еленой на острове, названном его именем (Сопоп. 8; Dyct. Cret. VI. 4). Именем Каноба были названы также устье Нила и город на его берегу, расположенный неподалеку от Александрии (Strabo. XVII. 1. 17–18 С 801; Steph. Byz., s.v. Κώνωπος; Nie. Ther. 309; Tac. Ann. II. 60; Mela. II. 6). Подробнее см. Kanopos // Ausführliches Lexikon der griechischen und römischen Mythologie / Hrsg. von W. H. Roscher. Bd II/l. Lpz, 1890–1894. Sp. 948–949. Амиклы — древняя столица Лаконии (Спарты), владение царя Менелая; соответственно «амиклейский» в данном случае означает «спартанский». По свидетельству поздних авторов, Каноб почитался в местном святилище (Epiphanias Ancorat. 108; Rufin. Hist. Eccl. II. 26; Suid., s.v. Κώνωπος). Однако Евстафий отмечает, что «знаменитое священное место Амиклейского Каноба» является перифразой для названия города Каноба; как передают, продолжает Евстафий, «священное место» Каноба представляло собой храм или посвященный Канобу надел земли (Eust. ad Dion. Per. 13).

[26] Устойчивое представление античной географии о том, что границей между Европой и Азией служит р. Танаис (совр. Дон), сложилось довольно рано (ср. Aesch. Prom, vinct. 729–735; Strabo. VII. 4. 5 С 310; Mela. I. 15; Plin. nat. hist. III. 3; Arr. PPE. 29; Anon. PPE. 42, 28; Ptol. Geogr. III. 5; Oros. I. 2. 5; Amm. Marc. XXXI. 2. 13; Rav. Anon. II. 20), хотя и не является единственным (ср. Herod. IV. 45: «Границы [Европы и Азии] установлены по […] колхидской [реке] Фасис, другие называют меотийскую реку Танаис и Киммерийские Переправы» — пер. И. А. Шишовой). Неоднократно упоминавший р. Танаис Геродот (IV. 20–21, 45, 47, 100, 115–116, 120, 122), однако, не проводил границы между материками по рекам, не веря в существование Океана и не обладая, видимо, достоверными свидетельствами о северных и восточных морях, омывающих Европу. См. также Доватур А. И., Каллистов Д. П., Шишова И. А. Народы нашей страны в «Истории» Геродота. М., 1982. С. 270.

[27] Меотийское озеро (Меотида) — совр. Азовское море.

[28] В схематичной картине мира, уподобленной у Дионисия праще, которая состоит из двух равнобедренных треугольников, общее основание этих геометрических фигур составляют течения рек Танаиса — на севере (ст. 14 сл.; 660 сл.) и Нила — на юге (ст. 18; 230). Таким образом, в центре перекрещивающихся линий, одну из которых образует вертикаль Танаис–Нил, а другую — горизонталь, разделяющая Средиземное море и тянущаяся вдоль горной цепи Тавра, расположен, согласно Дионисию, остров Родос.

[29] Дионисий проводит границы между материками с учетом естественных объектов — рек или гор, отмечая при этом, что наряду с «островной» теорией, делящей землю по рекам, существует «континентальная» теория, членящая землю по суше.

[30] Под «перешейком» Дионисий понимает здесь Кавказский хребет (ср. ст. 636, 695) в качестве одной из частей горной цепи Тавра. Евстафий Солунский замечает, что, по всей видимости, Дионисий не склонен соглашаться с теорией деления материков по суше, поскольку «подобное деление неопределенно и неясно»; что касается «очень большого и широкого» перешейка между Каспием и Евксином, Евстафий уточняет, что как раз на нем «находится, кроме многих других мест, и пресловутый прометеев Кавказ и восточная страна иберов, лежащая между Колхидой и [кавказской] Албанией» (Eust. ad Dion. Per. 19).

[31] Дионисий перечисляет названия Океана, начиная с западной точки и двигаясь мысленно по часовой стрелке на север, восток и юг.

[32] Видимо, имеется в виду западный ветер, владеющий всей областью от Локр Эпизефирийских в Южной Италии до Геракловых Столпов (совр. Гибралтарский пролив).

[33] Мифическое племя одноглазых аримаспов, похищавших золото у грифов, обычно локализуют на севере рядом с легендарными Рипейскими горами (Herod. III. 116; IV. 27; ср. Strabo. XI. 6. 2 С 507; Mela. II. 2; Plin. nat. hist. IV. 88; VII. 10). Сохранились фрагменты эпической поэмы «Аримаспея» Аристея Проконнеского (VI–V вв. до н. э.), в которой отразился круг географических и этнических представлений, связанный с милетским колонизационным движением в Северном и Восточном Причерноморье (подробнее см. Bolton J. D.P. Aristeas of Proconnesus. Oxf., 1962; Иванчик А. И. О датировке поэмы «Аримаспея» Аристея Проконнесского // ВДИ. 1989. № 2. С. 29–49 = Ivantchik A. La datation du poème l’Arimaspee d’Aristéas de Proconnèse // L’Antiquité Classique. 1993. T. 62. P. 35–67).

[34] Упоминание Мертвого моря с описанием характерных для северных широт особенностей климата восходит, по всей видимости, к свидетельству Пифея из Массилии (IV в. до н. э.) (F 21 Roseman = Plin. nat. hist. IV. 95). Рисуемая поэтом мрачная картина климата полярных областей, где солнечный свет никогда не пробивается сквозь стелющуюся толщу низких облаков и где сам Северный Океан в соответствии с климатическими особенностями этой местности и приближенностью (согласно поэтико–мифологической традиции) к области «сумрачного Тартара» — Аида (букв, «безвидного» и «ужасного») носит имя «Мертвого моря» (по другим версиям — Ледовитого, Кронийского или Скифского), может расцениваться как риторическая «расцветка» описания крайних северных пределов ойкумены, напоминающее мифическое царство мертвых.

[35] Ср. ст. 587–590. Подробнее см. Пьянков. Средняя Азия… С. 170 сл.

[36] В античности Эритрейским морем называли совр. Аравийское море, а не Красное море; в свою очередь, совр. Красное море обозначалось в античных источниках как Аравийское, см. Черняк А. Б. Prolegomena к «Анналам» Тацита, книги I–VI. XII. Mare Rubrum (Tac. Agr. 12, 6; Ann. 2, 61, 2; 14, 25, 2) // Индоевропейское языкознание и классическая филология — V. СПб., 2001. С. 156–163.

[37] Т. е. Средиземное море, в состав которого Дионисий — как и многие античные авторы — включал Евксинский Понт (Черное море) и Меотиду (Азовское море).

[38] Дионисий связывает Каспийское, или Гирканское, море заливом с Океаном, см. ст. 630- 632 (ср. Strabo. II. 5. 18 С 121). См. Пьянков. Средняя Азия… С. 193. Гирканией называлась прибрежная зона в южной части Каспия (Strabo. XI. 7. 1–3 С 508–509).

[39] Вслед за Страбоном (Strabo. II. 5. 18С 121) Дионисий здесь отмечает, что Персидский залив лежит на той же долготе, что и Каспийское море. При этом оба автора используют предлог ἐντία/ἀντικρύ- в пространственном значении по аналогии со словоупотреблением Эратосфена ἀνταίρειν («находиться против чего–либо») (Eratosth. F III А 2 Berger = Strabo. II. 1. 1 С 68).

[40] Совр. Гибралтарский пролив. Для античной географической традиции, на ранней стадии связанной с мифологическими представлениями, характерно было видеть в Столпах (στῆλαι) природные объекты (горы, скалы, острова), заключающие естественные пределы ойкумены (Herod. II. 33; IV. 8 — о Геракловых Столпах и быках Гериона; Dicaearch. Fr. 112 Wehrli; Eratosth. F ΠΙ В 58 Berger; Poiyb. XXXIV. 9. 4 = Strabo. ΠΙ. 5. 5 С 170). В связи с этим примечательно упоминание Периэгетом Столпов Диониса на восточной границе ойкумены (ст. 621–623; 1164).

[41] «Отроги Атласа» — горный хребет, протянувшийся от атлантического побережья Северной Африки до заливов Большой и Малый Сирт. Атлант (букв. «Многотерпеливый») — в греческой мифологии титан, сын Иапета и Климены, отец Плеяд, Гесперид и Калипсо, державший на руках небесный свод на западной окраине ойкумены.

[42] Страбон, в передаче которого сохранились фрагменты Посидония (Posid. F 246 Edelstein–Kidd = Strabo. III. 5. 5 С 170), сообщает о трех экспедициях финикийских колонистов; в ходе последней из них в западной части острова вблизи побережья Испании была основана Гадира, а в восточной части сооружено святилище Геракла, отождествляемого с финикийским божеством Мелькартом. По словам Страбона, Посидоний считал свидетельство о Столпах, представляющих собой бронзовые колонны в святилище Геракла, «наиболее достоверным» (παθανώτατον). Отрывок Посидония напоминает стихи Дионисия, который, по–видимому, скомбинировал приписываемые Посидонию сведения с древнейшими свидетельствами поэтико–мифологической традиции (Dion. Per. 67: χάλκειος ἐς οὐρανον ἔδραμε κίων; cp. Pind. Pyth. I. 19, где Пиндар называет гору Этну «небесным столпом» — κίων οὐρανία; Herod. IV. 184, где упоминается гора Атлант, которую местные жители называют «столпом неба» — κίων τοῦ οὐρανοῦ.

[43] Массалия (совр. Марсель) — греческая колония фокейцев (основана ок. 600 г. до н. э.), торговый центр Западного Средиземноморья.

[44] Лигурийское море получило название от населявших области Западного Средиземноморья лигуров.

[45] Авсоны — название древнейших племен Юго–Западной Италии, но в поэме Дионисия — синоним римлян. Родоначальником авсонов считался герой Авсон, первый царь Италии, сын Одиссея и Кирки (по другой версии мифа — Калипсо и Атланта).

[46] Левкопетра («Белая скала») — мыс на южной оконечности Апеннинского полуострова (совр. мыс Дел ль–Армии).

[47] Т. е. остров Корсика.

[48] Тирренское море — залив у берегов Тирсении, т. е. Этрурии (ст. 294), получившей название по имени Тирсена (Тиррена), сына лидийского царя Атиса, по преданию основавшего лидийскую колонию на западном побережье Италии (Herod. I. 94).

[49] Пахин — мыс на юго–востоке о–ва Сицилия (совр. мыс Изола–делле–Корренти).

[50] Криу Метопон («Бараний Лоб») — то же название имеет мыс в Понте (ст. 153).

[51] «Земля япигов» — Япигия, т. е. Апулия, расположенная на юго–востоке Италии.

[52] Большой (совр. Сидра) и Малый (совр. Габес) Сирты — заливы североафриканского побережья между Киреной и Карфагеном.

[53] Совр. мыс Сидерос.

[54] Исмарский ветер — северный ветер, получивший название от фракийского города Исмар.

[55] Т. е. на одной широте.

[56] Фаросское море — часть Средиземного моря у берегов египетского о–ва Фарос.

[57] Касий — горная вершина, расположенная к востоку от дельты Нила.

[58] Сидонское море — часть Средиземного моря около финикийского Сидона (совр. г. Сайда) (ср. ст. 912), иначе — Левантийское море.

[59] Отсутствующая в кодексе A (Paris. Suppl. gr. 388, X в.) интерполяция («проходя мимо Киликийской земли вплоть до города Исс» — ст. 118), появившаяся в более поздних рукописях. Подробнее о кодексе А см. Илюшенкина Е. В. Географическая поэма Дионисия Периэгета в период Средневековья и в Новое время: из истории текста // Всемирная истории. Сборник молодых ученых. М., 2002. С. 22–39 (особенно с. 29).

[60] Исское море — часть Средиземного море около г. Исс (совр. г. Искендерон).

[61] Хелидонские острова — группа островов у мыса Хелидония на южном побережье Малой Азии (Ликия).

[62] Патарские горы расположены у юго–западного побережья Малой Азии в Ликии.

[63] О–в Тенедос (совр. Бозджаада) находится неподалеку от побережья Троады; о–в Имброс (совр. Имроз) — у побережья Херсонеса Фракийского (совр. Галлипольский полуостров).

[64] С названием пролива Боспор связан миф о возлюбленной Зевса Ио, превращенной Герой в корову, постоянно преследуемой оводом. Ио — жрица храма Геры (Aesch. Suppl. 291), дочь аргосского царя Иноха (Aesch. Prom. vinct. 589), а по другим версиям — Иаса (Plut. De mal. Her. XIV. 857 F), Пирена (Apollod. 1. 2), Арестора или Прометея (Clem. Alex. Strom. 1 S 322 С.); ее матерью обычно считают Мелию или Агрию (Hygin. Fab. 145). По Эсхилу, география странствий Ио в облике коровы включает материковую Грецию вплоть до Фракии (Aesch. Suppl. 544 sq.), затем Прометей предсказывает ее дальнейший путь через Боспор Киммерийский — «материки разрезавший», Каспийское море, загадочные «поля Кисфены» — и далее к эфиопам, локализуемым на юге Египта, и — через Библосские горы — в дельту Нила к городу Канопу (Aesch. Prom, vinct. 790–815), где она вновь обрела человеческий облик и родила сына Эпафа (Aesch. Prom. 846. Suppl. 1065; Nonn. III. 285). Ио отождествлялась с египетской богиней Исидой (Apollod. II. 1. 3). По имени Ио названы многочисленные топонимы на пути ее странствия: о–в Эвбея (Εὔβοια), прежде называвшийся Абантида (Hesiod., fr. 47) с пещерой Boὸς αὐλή («Коровий хлев»), в которой — по одной из версий мифа — Ио родила сына Эпафа (Strabo. X. 1. 3 С 445), города Эвбея в Иллирии, на островах Сицилии, Керкире и Лемносе, холм Эвбея в Аргосе (Strabo. X. 1. 15 С 449), Ионийское море (Aesch. Prom, vinct. 839; Schol. Apoll. Rhod. IV. 308) и, наконец, пролив Βόσπορος («Коровий брод») — Фракийский (Herod. IV. 85; Schol. Apoll. Rhod. I. 1114; Eust. ad Dion. Per. 140) и Киммерийский (Aesch. Prom, vinct. 732; Eust. ad Dion. Per. 140). См. также Ausführliches Lexikon… Bd II/l. Sp. 263–270 ff.; о грецизированной форме фракийского наименования пролива и проблеме переноса географических названий негреческого происхождения: Тохтасъев С. Р. ΒΟΣΠΟΡΟΣ // Боспорский феномен: греческая культура на периферии античного мира. Материалы международной научной конференции. СПб., 1999. С. 86–92.

[65] По словам Геродота, Кианеи у Боспора Фракийского прежде по преданию назывались Планктами («Блуждающие») (Herod, IV. 85).

[66] Понт Евксинский — совр. Черное море.

[67] Мыс Карамбис (совр. мыс Керемпе) на южном побережье Понта и мыс Бараний Лоб (совр. мыс Сарыч или мыс Ай–Тодор в Крыму) служили опорными ориентирами античным мореплавателям, опеределявшим маршруты своего плавания в Черном море по основным его течениям. Как отмечают исследователи, одна ветвь морского течения отклоняется от мыса Карамбис на север к Крымскому полуострову, а другая идет к востоку вдоль черноморского побережья к Боспору Киммерийскому; двигаясь против часовой стрелки, оба круговых течения возвращаются затем к южному побережью Понта. Таким образом, сведения Дионисия о «двух течениях» в Понте находят подтверждение в наблюдениях современных специалистов, занимающихся комплексным изучением акватории Черного моря (см. Агбунов М. В. Античная лоция Черного моря. М., 1987. С. 21–22; он же. Античная география Северного Причерноморья. М., 1992. С. 209–211).

[68] Сравнение очертаний Черного моря с формой «скифского лука», восходящее к древнеионийской географической традиции (ср. у Гекатея Милетского, Эратосфена, Саллюстия, Страбона, Помпония Мелы, Плиния Старшего, Валерия Флакка, Птолемея, Солина, Аммиана Марцеллина), становится со временем литературным топосом. Подробнее см. Илюшенкина. «Скифский лук»… С. 46–68.

[69] Гидроним Меотида (совр. Азовское море) — один из древнейших в греческой топонимике Северного Причерноморья (Aesch. Prom. 418; Herod. I. 104; IV. 3; IV. 45; Ps. — Scyl 69; Polyb. IV. 40; Ps. — Scymn. F 15–16 Marcotte; Strabo. II. 5. 23 С 125). В античной письменной традиции Меотида обычно называлась «озером» или «болотом», хотя не была замкнутым бассейном и соединялась с Понтом Киммерийским Боспором.

[70] Дионисий, возможно, обыгрывает в своем описании слова Геродота о Меотиде — матери Понта (Herod. IV. 86: ἤ Μαιῆτίς τε καλέεται καὶ μήτηρ τοῦ Πόντου). Cp. Eust. ad Dion. Per. 163. Плиний Старший приводит скифское слово Temarunda, означающее «мать моря» (VI. 20). Это наименование, впервые использованное Геродотом (IV. 86), обычно объясняют сильным течением из Азовского в Черное море (Шрамм Г. Реки Северного Причерноморья. Историко–филологическое исследование их названий в ранних веках. М., 1997. С. 118–119).

[71] Ср. ст. 274, где очертания Ливии уподоблены треугольнику. Аналогичным образом Страбон описывает Ливию то в форме трапеции (II. 5. 33 С. 130), то прямоугольного треугольника (XVII. 3. 1 С 825).

[72] Гомер изображает эфиопов (букв, «люди с обожженными лицами») живущими на западной и восточной окраинах ойкумены (Hom. Il. I. 424; XIII. 6; Od. I. 22–26 и др.). Интерпретируя во II в. до н. э. текст Гомера, грамматики Кратет из Маллы и Аристарх Самофракийский пытались разрешить противоречивость сообщения поэта о делении эфиопов на западных и восточных; западных эфиопов Посидоний Родосский идентифицировал с ливийцами, восточных — с индами (Posid. Fr. 49 Edelstein–Kidd = Strabo. II. 3. 7 С 103) (см. Diederich S. Geographisches in Scholien und Kommentaren // Geographie und verwandte Wissenschaften / Hrsg. von W. Hübner. Stuttgart, 2000. S. 216–217). Здесь Дионисий говорит о восточных эфиопах, уточняя их местонахождение соседством с эрембами. См. также Romm J. S. The Edges of the Earth in Ancient Thought. Geography, Exploration and Fiction. Princeton, 1992. P. 11–19.

[73] Эрембы — название племени, упомянутого уже Гомером (Hom. Od. IV. 84). Кратет из Маллы предлагал читать ἐρεμνοί («темнокожие») вместо ερεμβοί и идентифицировал их с индами (Crat., fr. 46 a–d Mette); ср. схолии к Дионисию, где эрембы разделяются на «западных» (в Ливии) и «восточных», называемых также «индами» (Schol. in Dion. 180). Дионисий локализует эрембов на африканском побережье Аравийского (совр. Красного) моря. Ср. также ст. 963 сл., в которых Периэгет описывает убогий образ жизни эрембов, противопоставляя его благоденствию жителей Счастливой Аравии.

[74] Ср.: «По словам других писателей, а также Гнея Пизона […] Ливия похожа на леопардовую шкуру, ибо она покрыта пятнами обитаемых местностей, окруженных безводной и пустынной землей» (Strabo. II. 5. 33 С 130; пер. Г. А. Стратановского). По мнению Евстафия, «земля эрембов» (а не материк Ливия) сравнивается Периэгетом со шкурой леопарда (Eust. ad Dion. Per. 180).

[75] Масесилии и масилии — кочевые народы Северной Африки (ср. Strabo. II. 5. 33 С. 131).

[76] Античные свидетельства связывают основание Карфагена с именем дочери тирского царя Агенора, или Бела, и сестры Пигмалиона Дидоны (она же — Элисса и Анна), которая после гибели мужа бежала со спутниками в Ливию и там у царя нумидийцев и мазиков Ярбанта пожелала себе столько земли, сколько смогла бы покрыть одна бычья шкура (Tim. FGrH 566 F 82 (23) Jacoby; Verg. Aen. I. 366–368; Iustin. 18. 4. 3–6. 8). Евстафий Солунский добавляет, что вследствие этого древнее название карфагенского акрополя было Бирса (Βύρσα — «Снятая шкура») (Eust. ad Dion. Per. 195). Финикийское Bosra («укрепленное место») перешло в греческое Βύρσα, что могло послужить основанием для возникновения вышеизложенного мифа об основании Карфагена.

[77] Из–за меняющихся во время приливов и отливов морских течений Сирты славились своей опасностью для мореплавателей (ср. Sall. BI. LXXVIII. 2–3; Strabo. XVII. 3. 20 С 836; Mela. I. 35).

[78] Неаполь — город в Фиванской области в Верхнем Египте (ср. Herod. II. 91). Однако по свидетельству Фукидида, Неаполь — карфагенский торговый порт (совр. Набедль) (Thuc. VII. 50).

[79] Лотофаги (букв, «поедатели лотоса») — мифическое племя в Ливии; попав к ним, Одиссей совершенно забыл о возвращении на родную Итаку (Hom. Od. IX. 82 sqq.).

[80] Насамоны, населявшие юго–восточное побережье Большого Сирта (ср. Herod. II. 32; Strabo. XVII. 3. 23 С 838 и др.), в 85–86 гг. подверглись нападению римлян («авсонийского копья»). Евстафий приводит дополнительные версии поражения насамонов: «Они (sc. насамоны) убили Лентула, одного из римских вождей, который туда пришел. Потому–то римляне и обратили их в рабство. Другие же передают, что они (sc. насамоны) потерпели сокрушительное поражение в то время, как вспыхнула гражданская война, потому что приняли сторону Катона [Младшего] против [Гая Юлия] Цезаря» (Eust. ad Dion. Per. 209).

[81] Ср. Herod. IV. 170–171; Strabo. II. 5. 33 С 131.

[82] Оракул египетского божества Аммона находился в оазисе Аммона (совр. Сива); здесь побывали послы лидийского царя Креза (Herod. I. 46), в 332 г. до н. э. — Александр Македонский. (Arr. Anab. III. 3. 1–5) и в римское время, возможно, — Катон Младший (Lucan. IX. 511 sqq.); см. также Eur. Ale. 116; Mela. I. 39.

[83] Кирена, основанная в середине VII в. до н. э. колонистами лаконского (спартанского) о–ва Феры во главе с Баттом, славилась плодородными почвами, разведением коней, а ее жители — искусством колесничной езды (Strabo. XVII. 3. 21 С 837; см. также Pind. Pyth. IV. 8–9; Paus. VI. 8. 3; XII. 7).

[84] Предлог ἐφύπερθεν («сверху, над») в данном случае обозначает направление от побережья в глубь материка (ср. лат. super), т. е. к югу.

[85] Приводимый здесь Дионисием список племен, населяющих внутренние области Восточной Ливии, чрезвычайно напоминает диатезу африканских племен у Страбона; однако, в отличие от Дионисия, Страбон перечисляет те же племена в обратном порядке — от эфиопов у южных пределов Ливии до мармаридов на средиземноморском побережье вблизи Египта (Strabo. II. 5. 33 С 131).

[86] Упоминание Керны в качестве острова к западу от Геракловых Столпов встречается у Эратосфена, который, по мнению Г. Бергера, позаимствовал эти сведения из перипла Ганнона (Erat. F II А 9 Berger = Strabo. I. 3. 2 С 47). Однако схолиаст и Евстафий связывают название «Долина Керны» с лесистыми и заболоченными областями южной части Ливии (Schol. in Dion. 219; Eust. ad Dion. Per. 218). Ср. «Долины Дафны» (ст. 916), «Мидийская Долина» (ст. 1017).

[87] Блемии — племя кочевников, которое, согласно Страбону, подвластно эфиопам и соседствует с египтянами (Strabo. XVII. 1. 2 С 786). Помпоний Мела и Плиний Старший помещают блемиев в список полуфантастических племен (Mela. I. 23; Plin. nat. hist. V. 44).

[88] Дионисий обращает внимание на обстоятельства переименования египтянами эфиопского гидронима Сирис в Нил (ср. Herod. II. 5–34), т. е. на факт «этнической» экспансии, что нашло символическое отражение в переименовании верхнего течения реки.

[89] Здесь начинается пространный экскурс Дионисия о египтянах, их образе жизни и стране (ст. 232–267).

[90] Стовратные египетские Фивы (в отличие от Фив в Беотии, ст. 623) причислялись к одному из «семи чудес света».

[91] Мемнон — сын царя Эфиопии Тифона (брата Приама) и богини утренней зари Эос; участвовал в Троянской войне и погиб в поединке с Ахиллом, о чем говорилось в недошедшей до нас киклической поэме Арктина Милетского «Эфиопида» (см. также Strabo. XIII. 1. 11 С 587; Paus. I. 42. 3). Считалось, что сооруженная в Египте недалеко от Фив статуя Мемнона издавала на рассвете необычные звуки. Сохранившиеся греческие и латинские граффити свидетельствуют о том, что колосс Мемнона стал объектом посещения туристов еще в античные времена. Во время своего пребывания в Египте в 130 г. император Адриан побывал около статуи Мемнона.

[92] «Земля Семиградья», т. е. Египет, включающий, по одной из версий Евстафия, такие крупные города, как Мемфис, Диосполис, Мемнонию, Малую и Большую Катаракты, Сиену и Вавилон на Ниле; по другой — Панополис, Антинополис, Ликополис, Гермополис, Гераклеополис, Оксиринх и Мемфис (Eust. ad Dion. Per. 251).

[93] Сербонис — название средиземноморской лагуны к востоку от г. Пелусия, место пребывания мифического Тифона, сына Геи и Тартара, вступившего в борьбу с Зевсом.

[94] Перифрастическое название Александрии Египетской, основанной Александром Македонским в 332–331 гг. до н. э.

[95] Свидетельство Дионисия — единственное в античной литературе упоминание об украшенном золотом храме Зевса Синопского в Александрии. Согласно Евстафию, эпитеты божества «Синопский» и «Мемфисский» равнозначны, поскольку первый происходит от названия горы Синопион в Мемфисе, которая считалась священной горой бога Сараписа; по другим версиям, эпиклеза Зевса восходит к топониму Синопа Понтийская или к южнопонтийской реке Синопе (Eust. ad Dion. Per. 255). В схолиях к этому месту само святилище Зевса названо Синопой (Σινώπη) (Schol. in Dion. 255). Ср. ст. 772–779, где кратко излагается миф о преследовании Зевсом девы Синопы.

[96] Под «башнями» подразумевается знаменитый Фаросский маяк — одно из «семи чудес света». Согласно Гомеру, Эйдофея Палленская — дочь (по другой версии — жена) предсказателя Протея, вместе с которым пророчествует Менелаю на о–ве Фарос о судьбе греков после падения Трои (Hom. Od. IV. 349 sqq.). Александрийские стоики усматривали в гомеровском пассаже аллегорическое толкование материи, оформляемой Эйдофеей (букв, «богиня формы») (Schol. in Od. IV. 384).

[97] Находится в Азии, а не в Ливии, поскольку р. Нил служит водной границей двух материков.

[98] Перифрастическое название г. Пелусия. Пелей, царь Фтии, отец Ахилла, родом с Эгины; по поздней версии — родился в Фессалии у мыса Сепия.

[99] Внутреннее озеро в Ливии, расположенное в районе Сиртов. Мифический Тритон — сын Посейдона и нереиды Амфитриты, божество Тритонийского озера; помог аргонавтам выплыть в открытое море и даровал им о–в Калиста (Фера) (Apoll. Rhod. IV. 1551–1586; 1756— 1758). По свидетельству Плиния Старшего, Тритон — древнее наименование Нила (Plin. Nat. hist. V. 54; ср. Herod. IV. 178 sqq.), куда бурей был отнесен корабль аргонавтов.

[100] Т. е. равнобедренный треугольник.

[101] Ср. ст. 566 слл., где речь идет о Британских островах.

[102] Геркинский лес — название покрытых лесом гор, протянувшихся от истока Дуная до границ Дакии (Caes. BG. VI. 24–25). Евстафий локализует Геркинский лес на севере Европы у побережья Кронийского моря (Eust. ad Dion. Per. 285).

[103] Ср. Strabo. III. 1. 3 С 137: «Иберия похожа на бычью шкуру, вытянутую в длину с запада на восток (передние части ее обращены на восток), а в ширину — с севера на юг» (пер. Г. А. Стратановского).

[104] Эридан — в греческой мифологии расположенная на крайнем западе река, рожденная Океаном и Тефидой (Hesiod. Theog. 338; Paus. I. 4. 1); впадает на севере в Океан, откуда привозят янтарь, а напротив ее устья расположены о–ва Касситериды («Оловянные о–ва»), откуда, по Геродоту, будто бы привозят олово (Herod. III. 115). По одной из версий, Эридан идентифицируется с р. Пад (Eurip. Hipp. 732; Arist. Mir. ausc. 81; Ps. — Scymn. 391 (395) Marcotte; Pherekydes, fr. 33 Müll.); Еврипид и Аполлоний Родосский объединяют Эридан–Пад–Родан, так что на возвратном пути аргонавты попадают из Эридана сразу в Родан (Apoll. Rhod. IV. 627). Страбон пишет, что Эридан, «которого нет нигде на земле, хотя, как говорят, он находится поблизости от Пада» (V. 1. 9).

[105] Фаэтон — сын Гелиоса и океаниды Климены — управлявший солнечной колесницей отца, был поражен молнией Зевса и упал в Эридан. За пособничество Фаэтону Зевс превратил оплакивающих его сестер Гелиад в тополя, а их слезы — в янтарь (Hesiod., fr 311; Aesch. fr 69- 71; Arist. mir. ausc. 81; Ovid. Met. II. 340–366). Аполлоний Родосский рассказывает по этому по–воду два мифа: согласно одному из них, в янтарь превратились слезы Гелиад, оплакивавших гибель в Эридане своего брата Фаэтона, согласно другому, — слезы Аполлона, горевавшего об Асклепии (IV. 600–618). См. также Ausführliches Lexikon… Bd III/2. Lpz, 1897–1909. Sp. 2175- 2194.

[106] Согласно античным источникам, Истр — название совр. р. Дунай (Hesiod. Theog. 339; Aesch. F 155 Radt; Pind. Ol. III. 14; Herod. II. 33; Arist. Meteor. I. 13. 36. 350a; Ps. — Scymn. F 7a Marcotte = 773–791 Müller), в римское время чаще встречается как обозначение нижнего течения реки (Strabo. VII. 3. 13 С 305; Ovid. Met. И. 241; Mela. II. 1; Plin. nat. hist. IV. 79; Ptol. Geogr. III. 10. 1). Вопрос о нижнем течении Истра, по свидетельству Геродота, тесно связанный с определением западной границы скифской земли, до сих пор является предметом дискуссий. Подробнее о разном количестве устьев Истра по свидетельствам античных источников см. Петреску И. Т. Дельта Дуная: происхождение и развитие. М., 1963. С. 153; Агбунов М. В. Сопоставление древних устьев Дуная, упоминаемых античными авторами // Археологические исследования Северо–Западного Причерноморья. Киев, 1978. С. 249–254; он же. Античная география… С. 112–117. По Дионисию, Истр, протекая в направлении с запада на восток, выступает в роли широтного меридиана и одного из «путей», по обе стороны которого последовательно описываются северные (ст. 302–320) и южные (ст. 321–329) области.

[107] Ахиллов Бег — идентифицируется с современной системой Тендровской и Джарылгачской кос у выхода Днепро–Бугского лимана в море (Агбунов. Античная география… С. 187- 202). Дионисий помещает тавров на территории от Ахиллова Бега до устья Меотийского озера. В схолиях к Дионисию говорится, что «он делает это не ради стремления ограничить здесь всю Скифию, а только лежащую к северу от Истра», и тавры помещены «в Скифии, в которой находится Ахиллов Бег» (Schol. in Dion. 303). Ахиллов Бег, под которым Дионисий, возможно, подразумевает южное или западное побережье Крымского полуострова, упомянут еще у Геродота (IV. 55; 76. 4), где говорится, что вблизи Ахиллова Бега находится Гилея (ср. Ps. — Scyl. 68; Ps. — Scymn. F 12 Marcotte = 820–821 Müller). Подробные сведения о местоположении Ахиллова Бега сообщает Страбон (VII. 3. 19 С 307–308), на которого ссылается в своем комментарии Евстафий (Eust. ad Dion. Per. 306). Примечательно, что выше, говоря о таврах, «живущих около Ахиллова Бега», византийский комментатор идентифицирует их с росами (Eust. ad Dion. Per. 302). Попутно Евстафий излагает связанные с этим местом мифологические предания об Ахилле и Ифигении, упоминая сведения Ликофрона (Alex. 193) и Алкея (Eust. ad Dion. Per. 306).

[108] В кодексе Paris. Suppl. gr. 388 (X в.) и в комментариях Евстафия в ст. 308 употребляется ἀλάνοι («аланы») по аналогии со ст. 305; в остальных более поздних рукописях — ἀγαύνοι («агавы»). В данном случае Дионисий использует гомеровский эпитет (Hom. II. XIII. 4–6) в качестве названия этноса; см. Иванчик А. И. «Млекоеды» и «абии» «Илиады». Гомеровский пассаж в античной литературе и проблемы возникновения идеализации скифов // Древнейшие государства Восточной Европы, 1996–1997 гг.: Северное Причерноморье в античности. Вопросы источниковедения. М., 1999, С. 7–45.

[109] Подробнее о перечисленных здесь племенах и народах см. Илюшечкина. Диатеза племен Северного Причерноморья… С. 379–402.

[110] Устье Борисфена, расположенное между Истром и мысом Бараний Лоб, лежит, по словам Дионисия, по линии напротив Кианеев — скал у азиатского и европейского берегов Боспора Фракийского при входе в Понт Евксинский. Как представляется, по Дионисию устье р. Борисфен и Кианеи являются точками, расположенными на одном долготном меридиане. По словам Геродота, «Борисфен — величайшая из рек после Истра и самая полноводная, по нашему мнению, не только среди скифских рек, но и среди всех других, кроме египетского Нила» (IV. 53, пер. И. А. Шишовой; ср. IV. 5. 17, 18, 47, 54, 56, 71, 81, 101; Ps. — Scymn. F 10 Marcotte = 813–819, 804–812 Müller; Eust. ad Dion. Per. 311). Некоторые исследователи склоняются к происхождению гидронима Βορυσθένης из фракийского, иранского (скифского) или индоарийского языков. Гидроним Борисфен упоминает также Эфор в передаче Псевдо–Скимна (Ps. — Scymn. F 15а Marcotte = 835–859 Müller), свидетельство которого, по мнению Маркотте, восходит к Гекатею Милетскому (FGrH I F 184–190 Jacoby). Об истоках Борисфена античные авторы не сообщают (Herod. IV. 53; Strabo. И. 4. 6 С. 107; Mela. II. 6; Ptol. Geogr. III. 5. 6).

[111] Исключительно редкий гидроним Алдиск зафиксирован только у Дионисия. Это же имя «Алдиск» упоминает Естафий Солунский в своем комментарии к гомеровской «Одиссее», когда пишет, что «ὰλδαίνειν — глагол “укреплять, увеличивать” — происходит от ἀλδῶ, ἀλδήσω, откуда и άλδήσκω; [есть] где–то и река Алдиск (Ἄλδησκος), излечивающая домашних животных» (Eust. ad Hom. Od. XVIII. 70). Попутно Евстафий указывает косвенным образом на «врачующие» функции местного культа почитания реки. Гесиод упоминает название реки Ардеск (Ἄρδησκος) в своем каталоге рек рядом с Истром, Фасисом и др. (Theog. 345). В гидрониме «Ардеск», который безымянный схолиаст локализует в Скифии, можно видеть испорченное написание реки Алдиск или один из вариантов написания (Schol. in Hesiod. Theog. 338: «Истр — [в] Скифии, Фасис — [у] колхов, Ардеск — [в] Скифии»). Ср. употребляемую Авиеном и Присцианом форму Ardiscus (Avien. 450; Prisc. 306).

[112] Реку Пантикап, как и Алдиск, судя по стихам Дионисия, следует помещать неподалеку от р. Борисфен. Согласно свидетельству Стефана Византийского (s.v. Παντικάπαιον), р. Пантикап, находившаяся на Керченском полуострове, дала название городу Пантикапей (ср. Eust. ad Dion. Per. 311: «От реки Пантикапа имеет название тамошний большой город Пантикапей, основанный сыном Ээта [sc. Апсиртом]»). С другой стороны, Аммиан Марцеллин идентифицирует Пантикап с проливом, который соединяет Меотиду с Понтом Евксинским (XXII. 8. 30). Задолго до этого Геродот называл Пантикапом одну из рек в нижнем течении Борисфена или даже приток Борисфена, текущий с севера и из озера (Herod. IV. 18, 19, 47, 54); однако, до сих пор исследователям не удается вполне определенно локализовать эту реку. Псевдо–Скимн упоминает р. Пантикап, «по ту сторону которой живет народ лимнеев (“озерян”)» (F 15а Marcotte = 835–859 Müller). В свое время В. И. Абаев выводил иранское происхождение грецизированного гидронима Пантикап из авестийского композита со значением «рыбный путь» (panti — «путь» и кара — «рыба»). Несмотря на то что Дионисий локализует устье Пантикапа «вблизи Замерзшего моря», т. е. на севере, по мнению Евстафия, который повторяет Геродота, «Пантикап, текущий с севера, под конец сливается с Борисфеном» (Eust. ad Dion. Per. 311).

[113] Рипеи известны были уже древнеионийским географам: согласно их сообщениям, вблизи этих гор обитали гипербореи, скифы, аримаспы (Aristeas Procon. F 1 Bolton; Herod. IV. 13 — называет безымянные горы рядом с гипербореями; Ps. — Hipp. De aere. 26: «[Скифия] лежит под самым севером и у подножия Рипейских гор, откуда дует Борей»; Mela. III. 36 и Plin. nat. Hist. IV. 88–89 — упоминают Рипеи и обитающих неподалеку гипербореев; ср. Ptol. Geogr. V. 9. 13 — о «Гиперборейских горах» в Северном Причерноморье). Евстафий отмечает, что «в Рипей- ских горах никогда не сходит снег… За этими горами, как говорят, так называемые гипербореи спускаются к морю» (Eust. ad Dion. Per. 311). См. также Подосинов A. B. Где находились Рипейские горы? // Подосинов А. В. Проблемы исторической географии Восточной Европы (античность и раннее средневековье). Lewiston–Queenston–Lampeter, 2000. С. 9–14.

[114] Адамант — по одной из версий, твердый металл или сплав (предположительно сталь) (Hesiod. Sc. 231; Theog. 161; Op. 147; Pind. Pyth. IV. 71); по другой — драгоценный камень, вероятно, алмаз (Theophr. Lap. 19; Paus. VIII. 18, 6; Plin. nat. hist. XXXVII. 55).

[115] Паллена — название одного из трех полуостровов Халкидики, лежащего в Эгейском море (совр. п–ов Кассандра).

[116] «Звездный камень», возможно, сапфир; ср. Plin. nat. hist. XXXVII. 48. 1: «Белым является также похожий на хрусталь камень, называемый астрион. Зарождается он в Индии и на по–бережье Паллены. В центре его как бы звездочка светит светом полной луны. Некоторые видят причину для названия в следующем: помещенный напротив звезд, этот камень похищает их блеск, а затем посылает его обратно. Лучшие, неподверженные никакой порче камни, находят в Кармании. Менее хорошие называются керавниями. Наименее ценны подобные свету светильников».

[117] «Лихнида», возможно, рубин; ср. Plin. nat. hist. XXXVII. 29. 1.

[118] Речь идет о совр. Пиренейском, Апеннинском и Пелопонесском полуостровах Средиземноморья.

[119] Топоним, выбранный Дионисием для обозначения мыса, который в древности обычно называли горой Кальпа (Strabo. III. 1. 7 С. 139), ср.: Абилой называлась гора на побережье Ливии (Strabo. XVII. 3. 6 С. 827).

[120] Ср. Tim. FGrH 566 F 81 Jacoby; Arist. Mir. 135 Giannini; Diod. V. 35. 4; Strabo. III. 2. 11 C. 148. О новейших достижениях в области изучения Тартессийского царства, возникшего на юге Иберийского полуострова в ходе финикийской колонизации VIII–VII вв. до н. э., см. Бласкес Мартинес Х. М. Origines финикийской колонизации в Западном Средиземноморье и Тартессийское царство. Состояние проблемы // ВДИ. 2004. № 4. С. 60–84.

[121] В соответствии со схематичным описанием Дионисия, Апеннинский хребет, протянувшийся с севера на юг, делит Италию пополам подобно тому, как горы Тавра, тянущиеся в направлении с запада на восток, разделяют Азию пополам (ст. 638 сл., 890).

[122] Схожим образом Псевдо–Скимн сообщает, что пеласги, населяющие земли по соседству с тирренами, прибыли из материковой Греции (Ps. — Scymn. 217–219). Ссылаясь на свидетельство Эфора, Страбон говорит, что пеласги были «первоначально аркадцами», что соответствует сообщению Дионисия (FGrH 70 F 113 Jacoby = Strabo. V. 2. 4 С. 221); ср. Eust. ad Dion. Per. 347: «Говорят, что пеласги были по происхождению аркадцами». Подробнее см. Briquel D. Les Pelasges en Italie. Recherches sur l’histoire de la légende. Rome, 1984. P. 63–67. Киллена — гора в Аркадии (Пелопоннес).

[123] Парфенопа — одна из Сирен–девственниц, миксантропических демонических существ, ради сохранения невинности убивавшая возможных претендентов на ее честь. По одной из версий мифа, погибла вместе с сестрами после того, как мимо о–ва Сирен благополучно проплыли аргонавты. На месте захоронения Парфенопы, выброшенной волной на побережье, было сооружено святилище, где устраивались ежегодные жертвоприношения и гимнастические состязания (Arist. Mir. ausc. 103; Lycoph. Alex. 717 sq.; Strabo. I. 2. 13; 18; V. 4. 7; Eust. ad Horn. Odyss. XII. 167); см. Pais Ε. The Temple of the Sirens in the Sorrentine Peninsula // AJA. 1905. T. 9. P. 1–8. Позже возле святилища был основан город, названный в честь Парфенопы (впоследствии переименованный в Неаполь) (Strabo. V. 4. 7; Ovid. Met. XIV. 101; Plin. nat. hist. III. 62; Solin. II. 9; Steph. Byz., s.v. Νεάπολις). Согласно Евстафию, который приводит другую версию мифа, Парфенопа, отринув притязания многих мужчин, добивавшихся ее, неожиданно для себя влюбилась во фригийского юношу Метеоха, остригла себе волосы и бежала в Кампанию, приняв обличие птицы (Eust. ad Dion, 358). Возможно, выражение Дионисия «святилище непорочной Парфенопы» является переносным и означает «Неаполь».

[124] Силарида (совр. р. Селе) — пограничная река между Кампанией и Луканией; племя певкентов обитало на побережье Тирренского моря — от южных границ Кампании до р. Силарида (Strabo. V. 4. 13 С 250; Schol. in Dion. 360; Eust. ad Dion. Per. 358).

[125] Мыс Зефирий (совр. мыс Спартивенто). Ср. Strabo. VI. 1. 7 С 259: «За Гераклеем идет мыс Локриды, который называется Зефирием, с гаванью, открытой западным ветрам, откуда и самое название». От названия мыса получили эпоним Локры Эпизефирские (ср. Schol. in Dion. 361; Eust. ad Dion. Per. 364).

[126] Ср. Ps. — Scyl. 13. По поводу основания Локр Эпизефирских в Италии Тимей Тавроменийский полемизирует с Аристотелем, который полагал, что эта колония была основана рабами; основным аргументом Тимея против Аристотеля было утверждение, что в древности у греков не было обычая приобретать рабов (FGrH 566 F 12 Jacoby = Polyb. XII. 5. 7). Однако Евстафий приводит версию, по которой Локры Эпизефирские основали выходцы из Локр Озольских — потомки рабов от совместных браков с их царицами, потерявших мужей на войне (Eust. ad Dion. Per. 364).

[127] Галек — пограничная река между Локридой и Регием (ср. Strabo. VI. 1. 9 С 260).

[128] Обращает на себя внимание, что здесь Дионисий помещает метапонтийцев между Локрами Эпизефирскими и Кротоном, в то время как исторический Метапонт находится гораздо севернее по побережью за Сибарисом. Ср. Herod. IV. 15. 1–2; Ps. — Scyl. 14; Ps. — Scymn. 326–329 Marcotte; Strabo. VI. 1. 15 С 264–265.

[129] Кротон — ахейская (эолийская) колония, основана в VIII в. до н. э. Ср. Ps. — Scyl. 13; Ps. — Scymn. 323–325; Dion. Hal. Ant. Rom. II. 59. 3; Strabo. VI. 1. 12 С 262. Кротон славился своими атлетами — город насчитывал наибольшее число победителей на Олимпийских играх (Strabo. VI. 1. 12 С 262; Schol. in Dion. 369; Eust. ad Dion. Per. 369); см. подробнее: Morgan С. Athletes and Oracles. The Transformation of Olympia and Delphi in the Eighth Century B. C. Cambr., 1990. P. 172- 178. Храм Геры Лакинийской находился на мысе Лакиний; ср. Ps. — Scyl. 13; Strabo. VI. 1. 11 С 261; Eust. ad Dion. 371. См. также Giangiulio M. Ricerche su Crotone arcaica. Pisa, 1989.

[130] Сибарис — ахейская (эолийская) колония, основанная в VIII в. до н. э. Сибариты стремились составить конкуренцию общеэллинским Олимпийским играм, проводившимся раз в четыре года неподалеку от святилища Зевса в Олимпии у р. Алфей (ср. Heracl. Pont. Fr. 49 Wehrli), однако в 511/510 г. до н. э. Сибарис был разрушен в результате нападения соседнего Кротона. Ср. Herod. VI. 127. 1; Tim. FGrH 566 F 50 Jacoby; Ps. — Scymn. 337–360; Diod. XII. 9. 2; Strabo. VI. 1.13 С 263.

[131] Ср. Ps. — Scyl. 11; см. также Ps. — Scyl. 15.

[132] Говоря о «воинской силе амиклейцев», Дионисий, скорее всего, имеет в виду основание спартанскими воинами в VIII в, до н. э. колонии Тарант в Южной Италии. Ср. Herod. I. 24. 1–2; III. 136. 1; 138. 2; Ephor. FGrH 70 F 216 Jacoby; Ps. — Scyl. 14; Ps. — Scymn. 330–333; Diod. XV. 66. 3; Strabo. VI. 3. 1 С 277–278. См. также Malkin I. Myth and Territory in the Spartan Mediterranean. Cambr., 1994. P. 115–142.

[133] Точно не локализуется.

[134] Аквилея — римская колония в Северной Италии на побережье Адриатического залива (Strabo. V. 1.8 С. 214 и др.).

[135] «Город тергестийцев» — г. Тергеста (совр. Триест).

[136] Область между Истрией и Далмацией.

[137] Античная традиция локализует племя гиллейцев на иллирийском побережье, в воображаемом устье р. Истр, соединяющем якобы Адриатику и Понт Евксинский (ср. Apoll. Rhod. IV. 524).

[138] Ps. — Scymn. 404; Strabo. VII. 7. 8 С 326; Plin. nat. hist. III. 139 = Call. Fr. 107 Pfeiffer (bulini).

[139] Керавнийские горы в Эпире известны Аполлонию Родосскому (IV. 519) и Страбону (I. 2. 10 С 21 и др.).

[140] Йемен — название реки в Беотии. По одной из версий мифа, после женитьбы на Гармонии — дочери Ареса и Афродиты, сын финикийского царя Кадм основал город Фивы в Беотии (Diod. V. 48^49; Schol. Apoll. Rhod. I. 916). Превращение Кадма и Гармонии в змей произошло на иллирийском побережье, около устья реки Аой (Apoll. Rhod. IV. 516–518; Ps. — Scyl. 24; Hyg. Fab. 6) в области энхелейцев (букв, «угрей»), которыми впоследствии правили их потомки (Strabo. VII. 7. 8 С 326; Apollod. III. 5. 4). См. также Ausführliches Lexikon / Roscher. Bd 1/2. Lpz, 1886–1890. Sp. 1830–1833.

[141] Ср. Ps. — Scyl. 24, где упоминается о скалах Кадма и Гармонии, которые, возможно, идентифицируются со скалами у Периэгета. По словам Евстафия, сходящиеся скалы напоминают мифические Планкты и интерпретируются византийским ученым в качестве божественного предзнаменования дурных событий, например, грядущей войны (Eust. ad Dion. Per. 391).

[142] В данном случае, Орикия — область на северном побережье Иллирии (Ps. — Scyl. 27), а не греческий полис (Hecat. FGrH 1 F 106 Jacoby; Herod. IX. 93; Apoll. Rhod. IV. 1215; Strabo. VII. 6. 8 С 316; Plin. nat. hist. III. 145). По словам Евстафия, Эллада граничит на западе с Орикией, а на востоке — с Фракией (Eust. ad Dion. 398).

[143] Ср.: «Пелопоннес похож своей фигурой на лист платанового дерева» (Strabo. VIII. 2. 1 С 335; пер. Г. А. Стратановского).

[144] «Трифилийская земля», или Трифилия, — здесь, скорее всего, Элида, западная область Пелопоннеса; Трифилия получила название от «трифилов», т. е. синойкизма трех племен (Ps. — Scyl. 43; Strabo. VIII. 3. 3 С 337).

[145] Ср.: «Алфей вытекает из тех же областей, что и Еврот, т. е. из местности под названием Асея» (Strabo. VIII. 3. 12 С 343; пер. Г. А. Стратановского). В отличие от остальных рукописей в кодексе Paris. Suppl. gr. 388 (X в.) в ст. 412 читается γαίηθεν («из(-под) земли») вместо Ἀσέηθεν — «из Асеи»; по–видимому, данное обстоятельство вызвано тем, что, согласно традиции, обе реки протекали несколько стадиев под землей и лишь затем вырывались на поверхность (ср. Strabo. VIII. 3. 12 С 343).

[146] Эриманф — в данном случае, горный массив, протянувшийся через Аркадию, Ахайю и Элиду; существовала в Аркадии и река Эриманф — правый приток Алфея.

[147] Апиданы — древнейшие жители Пелопоннеса («земли Аписа»); ср. Call. h. I. 11–14; Apoll. Rhod. IV. 263.

[148] Мелан, Крафий, Яон, Ладон — реки на Пелопоннесе; этот перечень рек Дионисий заимствует из «Гимна к Зевсу» Каллимаха (Call. h. I. 18–27).

[149] Эфира — старое название Коринфа, расположенного в северо–восточной части Пелопоннеса у Истмийского перешейка; собственно Эфира — имя почитаемой в Коринфе богини. У Гомера упоминаются несколько городов по имени Эфира, трудно поддающиеся локализации (ср. Hom. II. II. 659). Здесь речь идет о Коринфском заливе.

[150] Перифрастическое обозначение г. Афины через упоминание аттической р. Илисс и мифа об Орифии и Борее; подробнее см. Oudot Ε. Athenes dans la Périégèse de Deny s d’Alexandrie ou la mutation d’une image // REA. 2004. 106 (1). P. 247–262. Орифия — дочь афинского царя Эрихтея (Apollod. III. 15. 2) — была похищена северным ветром Бореем и унесена во Фракию (Paus. I. 19. 6). Геродот (VII. 189) сообщает, что во время бури у Халкиды на Эвбее принесли афиняне Борею и его супруге Орифии жертвы с мольбой сокрушить флот варваров. По возвращении домой афиняне, как пишет Геродот, воздвигли Борею храм на реке Илисс. Рельефы фронтона храма афинян на Делосе (V в. до н. э.) воспроизводят сюжет похищения Бореем Орифии. В диалоге Платона «Федр» упоминается платан на берегу р. Илисс, около которого Сократ пересказывает миф о похищении Бореем Орифии (Plato. Phaedr. 229 b–d).

[151] Гем (совр. Стара–Планина) — горный хребет на севере Балканского полуострова, протянувшийся от Черноморского побережья до Адриатики (ср. Нес. FGrH 1 F 169–170 Jacoby; Ps. — Scymn. 143–741 Marcotte; Thuc. II. 96. 1; Strabo. VII. 5. 1 С 313 и др.; Plin. nat. hist. IV. 45).

[152] Додона — город в Эпире, знаменитый древним святилищем и оракулом Зевса (Hom. Il. II. 750; XVI. 233–235; Od. XIV. 327–328; XIX. 296–297; Hesiod. F 212, F 134 Rzach; Apoll. Rhod. I. 526; Strabo. VII. 7. 10–12 С 328–329 и др.).

[153] Аракинф (совр. Зиг) — гора в Этолии (Strabo. X. 2. 4 С 451).

[154] Ахелой — в Элладе было несколько рек, называвшихся Ахелой; самая известная из них находилась в западной части Средней Греции (ср. Hom. II. XXI. 194; XXIV. 616; Hesiod. Theog. 340; Ps. — Scyl. 34; Plato. Phaedr. 230 с; Call. h. VI. 13; Apoll. Rhod. IV. 292 sq.).

[155] Часть Средиземного моря у берегов острова Сицилии (sc. Тринакрии).

[156] Эхинады — девять небольших островов в Ионическом море близ устья р. Ахелой; название восходит к гомеровскому Έχιναι («Эхины», «скалистые острова») (Hom. Il. II. 625; Od. XV. 299; ср. Ps. — Scyl. 34; Apollod. FGrH 244 F 192 Jacoby; Ps. — Scymn. 469 Marcotte; Call. h. IV. 155; Apoll. Rhod. IV. 1230; Strabo. X. 2. 19 С 458 и др.).

[157] Кефаллены — жители острова Кефалления (совр. Кефаллини), согласно гомеровскому эпосу, подданные Одиссея (Hom. Il. II. 631; IV. 327; Od. IV. 634–637; ср. Ps. — Scyl. 34; Ps. — Scymn. 466; Strabo. Χ. 2. 10 С 452).

[158] Кефис — река в северной Фокиде и Беотии; см. Hom. Il. II. 522; Hesiod. Fr. 37 Rzach; Strabo. IX. 3. 16 С 424.

[159] «Долина Пифона», Пифос — древнейшее название местности у подножия Парнаса в Фокиде, здесь перифрастическое упоминание Дельфов (ср. Hesiod. Theog. 499). Согласно мифу, Аполлон победил змея Дельфиния (ср. Hom. Hymn. И. 372–374; Call., fr. 88 Pfeiffer), получившего после этого имя Пифон («гниющий»), основал храм и учредил проводящиеся раз в четыре года общегреческие состязания — Пифийские игры. Хотя расцвет оракула относится к по–слегомеровской эпохе, в «Илиаде» упоминается храм Аполлона в Дельфах (Hom. Il. II. 519; IX. 404–405).

[160] Мотивы и лексика о храме Аполлона в Дельфах — снежный Парнас, река Кефис, Дельфиний–Пифон, великолепный храм, золотое оружие Аполлона и др. — перекликаются с гомеровским гимном «К Аполлону Пифийскому».

[161] В Милете находилось святилище Аполлона, а близ Милета — в малоазийском Кларосе — храм и оракул Аполлона (ср. Hom. Hymn. I. 40; Apoll. Rhod. I. 307–309).

[162] Финикийский эмпорий, находившийся на острове в бухте Гадиры, был основан, как и храм в честь Мелькарта–Геракла, выходцами из Тира не позже VIII в. до н. э.; подробнее см. Бласкес Мартинес. Origines финикийской колонизации… С. 60–84. Об основании Гадир и плавании финикийцев за Геракловы Столпы см. Tim. FGrH 566 F 164 Jacoby; Arist. Mir. 136 Giannini; Diod. V. 2. 20; Athen. VII. 315 С. См. также выше прим. 42.

[163] Гимнесийские острова — Балеарские острова; ср. Tim. FGrH 566 F 65, 164 Jacoby; Arist. Mir. 88 Giannini; Diod. V. 17. 1–4; Strabo. XIV. 2. 10 С 654.

[164] Бус, Эбус, Эбис (совр. Ибица) — один из Питиусских островов (Strabo. II. 5. 19 С 123 и др.).

[165] Здесь Дионисий располагает Эоловы острова (совр. Липарские острова) на северо–западе от Сицилии, в то время как в ст. 536 Эоловы острова (Лесбос и Тенедос) помещены напротив побережья Малой Азии. Эол, в честь которого названы острова, — сын Гиппота, владыка и бог ветров, обитал на «Плавучем острове», отец шестерых сыновей и шестерых дочерей, принимает Одиссея и при прощании передает ему мех с заключенными в нем ветрами (Hom. Od. X. 1–75). Подробнее см. Ausführliches Lexikon… Bd 1/1. Lpz, 1884–1886. Sp. 192–195.

[166] Тринакрия («трехконечная») — Сицилия; на гомеровской Тринакрии пасутся стада Гелиоса (Hom. Od. XII. 127 sq.). Мыс Пахин — совр. юго–восточный мыс Пассеро, Лилибей — совр. западный мыс Лилибео, Пелориада — совр. северо–восточный мыс Пелоро. Ср. Ps. — Scyl. 13; Strabo. VI. 2. 1 С 265.

[167] Имеется в виду совр. Мессинский пролив. Трезубец Посейдона изготовлен из аонийского (беотийского) железа: по словам Евстафия, аоны — варварское племя, населявшее Беотию и почитавшее бога Посейдона. Согласно мифу, содержание которого приводит Евстафий, Посейдон трезубцем отсек Сицилию от материковой части Италии и подарил остров сыну Эола Иокасту (Eust. ad. Dion. 476; ср. Strabo. VI. 1. 6 С 258).

[168] Менинг (совр. о–в Джерба) и Керкинна (совр. о–в Керкенна) — острова и одноименные города в заливе Малый Сирт.

[169] Подвигам мифического героя Диомеда посвящена практически вся пятая книга «Илиады» (Hom. II. V. 334 sq.). В сражении под Троей Диомед нападает на богиню Афродиту, ранит ее и заставляет покинуть поле боя. Измена жены Диомеда — Эгиалеи (Apollod. I. 8. 6) в мифе объясняется вмешательством мстящей ему Афродиты. Диомед покинул Аргос и странствовал по Ливии и Иберии, пока не достиг Италии, где в Апулии был предательски убит местным правителем Давном; похоронен на одном из островов Адриатики, расположенном против побережья Апулии и названного его именем (Arist. Mir. ausc. 79; Ps. — Scymn. 431–433 Marcotte; Strabo. VI. 3. 9 С 284). Спутники Диомеда были превращены в птиц и в таком виде охраняли святилище Диомеда на острове (Lycoph. 592; Schol. Lycoph. 615; Antig. Mir. 172; Verg. Aen. XI. 271 sq.; Ovid. Met. XIV. 497 sq.; Plin. nat. Hist. X. 61; Aelian. HA. I. 1; Myth. Vat. I. П. 42). Диомед почитался также в качестве божества в Метапонте и Фуриях (Schol. Pind. Nem. Χ. 12) и считался основателем городов Канусий, Аргириппа, Сипунт (Strabo. VI. 3. 9 С 284; Serv. Aen. XI. 246).

[170] Ср. Ps. — Scymn. 372–374 Marcotte. Апсирт — сын колхидского царя Ээта и сводный брат Медеи. Сбежав с Ясоном и аргонавтами, Медея взяла с собой Апсирта и, спасаясь от преследования Ээта, убила брата (Apollod. I. 9. 24); по другой версии Апсирт с колхами преследовал Медею (Apoll. Rhod. IV. 305 sq.).

[171] Либурнийские острова (наиболее крупные из них — совр. острова Крк, Црес, Раб, Паг) лежат напротив иллирийского побережья (ср. Ps–Scyl. 21; Apoll. Rhod. TV. 563; Strabo. VII. 5. 5 С 315).

[172] Амбракийские острова расположены в Амбракийском заливе напротив Амбракии (совр. г. Арта), колонии Коринфа (IV в. до н. э.) (Ps. — Scyl. 33, 65; Ps. — Scymn. 453–455 Marcotte; Dion. Calliph. 24–27 Müller; Strabo. X. 2. 8 С 452).

[173] Здесь имеется в виду о–в Керкира (совр. о–в Корфу) близ побережья Эпира — в отличие от острова Черная Керкира (совр. о–в Корчула) у иллирийского побережья (Apoll. Rhod. IV. 569–571; Strabo. II. 5. 20). Названный у Гомера царем феаков Алкиной, отец Навсикаи, почитался на этом острове в качестве героя (Hom. Od. VI. 12 sq.).

[174] Эпитет «Нерикийская» Итака получила от имени Нерика, город кефалленцев на о–ве Левкада (Strabo. X. 2. 8 С 452). По сведениям гомеровского эпоса, Нерик был захвачен Лаертом, отцом Одиссея, внуком Кефалла (Hom. Od. XXIV. 377); не исключено, что здесь Дионисий имеет в виду сам о–в Левкада, а не гомеровскую Итаку. В группу островов под общим названием «Кефалления» (по имени самого большого из них) входили Итака, Закинф и Дулихий — один из Эхинадских островов, возможно, Левкада.

[175] Халкида в данном случае — название горы в Этолии, у подножия которой течет р. Ахелой (ср. Strabo. X. 2. 4 С 451).

[176] Амнис — река и одноименный город вблизи Кносса на северном побережье о–ва Крит, место почитания богини Илифии, покровительницы рожениц (одной из ипостасей Артемиды) (Hom. Il. XI. 270; XIX. 199 sq., Od. XIX. 188; Hesiod. Theog. 922; Call. h. III. 15; Apoll. Rhod. ΠΙ. 877).

[177] О–в Эгила (совр. Антикифера) расположен между Критом и Киферой (совр. Кифира), где почиталась Афродита Киферея (Hesiod. Theog. 198), храм Афродиты Урании на о–ве Кифера считался самым древним и священным (Paus. III. 23. 1); о–в Калаврия (совр. Порос) лежит в Сароническом (совр. Сароникос) заливе; о–в Карпаф (совр. Карпатос) расположен между Критом и Родосом.

[178] Иелийцы — жители г. Иелиса, одного из самых древних городов на Родосе (ср. Hom. Il. II. 656; Strabo. XIV. 2. 6–12 С 653–655).

[179] Здесь Дионисий придерживается той версии мифа, что Афродита — дочь Зевса и Дионы, одной из Океанид (Hom. Il. V. 370 sq.; Hesiod. Theog. 353), тем самым отвергая версию Гесиода, что Афродита — дочь оскопленного Кроносом Урана (Hesiod. Theog. 182–201).

[180] О–в Арад с одноименным поселением на нем (подобно Тиру) находится вблизи побережья Финикии (ср. Strabo. XVI. 2. 13 С 753).

[181] Абанты — древнейшее население острова Эвбея (Hom. II. II. 536; ср. Apoll. Rhod. IV. 1134— 1137; Strabo. X. 1.3C445).

[182] Ст. 506–512 во многих рукописях приводятся в произвольном порядке; подробнее см. Dionysiou Alexandreos. Oikoumenes periegesis / Ed. Is. O. Tsavari. Ioannina, 1990. P. 71.

[183] Речь идет о проливе Геллеспонт (совр. пролив Дарданеллы). Афамант — мифический царь племени миниев в Беотии, сын царя Эола, внук Эллина (Apollod. I. 7. 3), возлюбленный Нефелы, от союза с которой родились Фрикс и Гелла. Во время бегства от мачехи в Колхиду Гелла упала в пролив, названный затем ее именем (Herod. VII. 58; Apoll. Rhod. I. 927–928).

[184] Сест и Абидос (совр. Эджеабад и Чанаккале) — топонимы по обеим сторонам пролива Дарданеллы (Ps. — Scyl. 67; Ps. — Scymn. 709 Marcotte; Strabo. XIII. 1. 1 sq. С 581 sq. и др.).

[185] Макрида — древнее название острова Эвбея, родины абантийцев (ср. Call. h. IV. 20). Макрида — дочь Аристея, божества лесов и полей (Diod. IV. 82; ср. Apollod. III. 26).

[186] Т. е. о–в Самофракия (совр. Самотраки) (ср. Hom. Il. XIII. 12, XXIV. 753; Herod. Il 51; VI. 47; Ps. — Scyl. 67; Apoll. Rhod. I. 916 sq.; Ps. — Scymn. 679).

[187] Стихи Дионисия, в которых указана «причина», объясняющая происхождение названия Кикладских островов, перекликаются с каллимаховым гимном «К Делосу» (Call. h. IV. 278- 279, 300–301 Pfeiffer). Каллимах поясняет, что все города справляют празднества на Делосе, и это согласуется со свидетельством Фукидида (Thuc. III. 104. 3). В отличие от него, Дионисий согласует прилагательное ἄπασαι с островами, что находит параллель у Страбона (Strabo. X. 5. 2 С 485). Каллимах акцентирует внимание на религиозно–политической роли Делоса, что характерно для эллинистической эпохи, а Дионисий прямо пишет, что празднества устраиваются в честь Аполлона. См. также Counillon P. Les Cyclades chez les géographes grecs // REA. 2001. T. 103(1–2). P. 11–23.

[188] Античная традиция сохранила сведения о Кавне — городе родосцев в Карии (Strabo. XIV. 2. 2–3 С 651); Евстафий различает город Кавн в Карии и дионисиев о–в Кавн, который затрудняется локализовать (Eust. ad Dion. 533).

[189] На о–ве Самос был храм Геры Самосской и ее древний фетиш (Strabo. XIV. 1. 14 С 637). «Пеласгийская Гера» — ср. Apoll. Rhod. Ι. 14.

[190] Тенедос — остров и город на нем в Эгейском море у берегов Троады (Hom. II. I. 38). В целом список «азиатских» и «европейских» островов Дионисия повторяет перечень аналогичных островов у Страбона: «В Эгейском море находятся Кикладские острова, Спорады и острова, лежащие перед Карией, Ионией и Эолидой вплоть до Троады, я имею в виду Кос, Самос, Хиос, Лесбос и Тенедос; точно так же и острова, расположенные против Эллады […]: Евбея, Скирос, Пепарефос, Лемнос, Фасос, Имброс, Самофракия и много других […]» (Strabo. II. 5. 21 С 124; пер. Г. А. Стратановского). На основании свидетельства Страбона, как представляется, можно идентифицировать дионисиев Кавн с островом Кос.

[191] Ср.: «За Миртойским морем непосредственно идут Эгейское с Меланским заливом и Геллеспонтом […]» (Strabo. II. 5. 21 С 124). Меланский (совр. Саросский) залив омывает с запада полуостров Херсонес Фракийский (совр. Галлиполийский полуостров) (ср. Apoll. Rhod. Ι. 922; Strabo. VII. F 51 и др.).

[192] На острове Левка, называемом в других источниках также островом Ахилла, находился храм Ахилла Понтарха, которого на протяжении многих веков почитали в городах Северного Причерноморья, начиная со времени колонизации в VII–VI вв. до н. э. Помимо Дионисия напротив устья Борисфена Левку — остров Ахилла помещали и другие античные авторы (Strabo. II. 5. 22 С 125; Mela. II. 98; Plin. nat. hist. IV. 83, 93), однако известны также свидетельства о его местонахождении напротив устья Тиры (Strabo. VII. 3. 16 С 306) или Истра (Rav. Anon. VIII. 18). По словам Псевдо–Скимна, ссылающегося на Деметрия Каллатийского, остров Ахилла лежит далеко в море за находящимся против устья Истра островом Певка (F 7а- 7b Marcotte = 773–791, 792–796 Müller). Подробное описание острова Левки и культа Ахилла на нем дает Арриан в «Перипле Понта Евксинского» (32–34). См. также Hommel H. Der Gott Achilleus. Heidelberg, 1980; Хоммель Х. Ахилл — бог // ВДИ. 1981. № 1. С. 53–76 (Хоммель полагает, что кроме Левки Ахилловым островом называлась также Березань, как ее локализует и Иордан (Get. 46) — Хоммелъ. Ахилл — бог. С. 58; ср. Подосинов А. В. Восточная Европа в римской картографической традиции. М., 2002. С. 285–286); Агбунов. Античная география… С. 127–130; Руслева А. С. О храме Ахилла на острове Левка в Понте Эвксинском // ВДИ. 2004. № 1.С. 177–189.

[193] Азиатский Боспор — в пределах современного Таманского полуострова — в античную эпоху действительно представлял собой группу островов, из которых два острова носили имена расположенных на них городов — остров Фанагор и Гермонасса (ср. Гайдукевич В. Ф. Боспорское царство. М. — Л, 1949. С. 195). Принято считать, что Фанагория была основана ок. 540 г. до н. э. теосцами. Подробнее см. Кошеленко Г. Л., Кузнецов В. Д. Греческая колонизация Боспора (в связи с некоторыми общими проблемами колонизации) // Очерки археологии и истории Боспора. М., 1992. С. 6–27; Kuznetsov V. D. Phanagoria and Its Metropolis // Talanta. Proceedings of the Dutch Archeological and Historical Society. 2000–2001. Vol. XXXII–XXXIII. P. 67- 77. Древняя Гермонасса (совр. станица Таманская) была основана, по мнению исследователей, греческими переселенцами примерно в период 580–560 гг. до н. э. См. Зеест И. Б. Возникновение и первый расцвет Гермонассы // CA. 1974. № 4. С. 82–97; Коровина А. К. Гермонасса. Античный город на Таманском полуострове. М., 2002.

[194] Здесь Дионисий говорит о западных эфиопах. Подробнее см. прим. 72.

[195] Перечень островов в Океане Дионисий ведет от Геракловых Столпов по часовой стрелке. Мифопоэтическая традиция локализует о–в Эрифия на крайнем западе (возможно, отсюда название острова «Красный», т. е. лежащий на закате), недалеко от Гадиры, и иногда идентифицирует их (Arist. Mir. 133; Strabo. III. 5. 4 С 169). Герион — трехголовый и трехтуловищный великан, обитавший на о–ве Эрифии, у которого Геракл похитил стадо коров, убив самого Гериона (10–й подвиг) (Hesiod. Theog. 280–309; ср. Stesich. F 7 Page = Strabo. III. 2. 11 С 148; a также стихи эллинистического поэта Евфориона из Халкиды на о–ве Эвбея, которые приводит Евстафий Солунский — Eust. ad Dion. Per. 558).

[196] Совр. мыс Сан–Висенти (Португалия); ср. Strabo. III. 1. 6 С 139 и др.

[197] Евстафий идентифицирует Гесперийские острова, упомянутые Дионисием, с Касситеридами («Оловянными», от греч. ό κασσίτερος — «олово»), группой из десяти островов у берегов Испании (Eust. ad Dion. Per. 561). Ср. Herod. ΙΠ. 115; Strabo. III. 2. 9 С 147 и др.

[198] По словам Евстафия, Бретанские острова включают в себя о–в Иберния (Иверния) и о–в Альбион (Альвион) (Eust. ad Dion. Per. 566); ср. Plin. nat. hist. IV. 103.

[199] Точно не идентифицируются; античная нарративная традиция сохранила также варианты «намниты» (Caes. BG. III. 9; Strabo. IV. 2. 1 С 190; Plin. nat. hist. IV. 107; Ptol. Geogr. II. 8. 8) и «самниты» (Posid. F 276 Edelstein–Kidd = Strabo. IV. 4. 6 С 198; Ptol. Geogr. II. 8. 6).

[200] «Зашитый» (греч. Εἰραφιώτης) — эпиклеза Диониса–Вакха. Согласно мифу, Зевс, зашив недоношенного Диониса в свое бедро, в положенное время родил его, распустив швы на бедре СHesiod. Theog. 940–942; Eur. Bacch. 1–9, 88–98, 286–297; Diod. II. 38. 4; Strabo. XV. 1. 7 С 687; Arr. Anab. V. 1. 6; Orph. Hymn. 48. 2; Solin. 52. 15–16; cp. Dion. Per. 939 sqq.; Eust. ad Dion. Per. 566). Обращает на себя внимание сходство древнегреческой традиции о рождении Диониса и древнеиндийской традиции о рождении из бедра легендарного царя племени нишадов, см. Бухарин М. Д. Первые индийские царские династии в эпической, пуранической и античной литературной традициях // ВДИ. 2001. № 4. С. 88–103.

[201] Бистониды (бистоны) — фракийское племя, населявшее окрестности озера (бухты) Бистонида (совр. Вистонида) (ср. Herod. VII. 110; Arist. НА. IX. 598 а 23; Ps. — Scymn. 673–675 Marcotte; Strabo. VII. F 43, F 46). Апсинф — река и горный хребет во Фракии в районе Меланского (совр. Саросского) залива (ст. 538).

[202] Сведения о Фуле, самом дальнем из северных островов обитаемого мира, известны по сохранившимся фрагментам географа IV в. до н. э. Пифея из Массилии (Pyth. Τ 18а Roseman = Plin. nat. hist. II. 186–187; Pyth. Τ 18b Roseman = Marc. Cap. VI. 595 и др.), Эратосфена Киренского (Eratosth. F II С 2 Berger = Strabo. I. 4. 2 С 63; F II С 8 = Strabo. II. 5. 8 С 114; F II С 11 = Solin. 22; F II С 14 = Plin. IV. 104 и др.); см. также Sen. Med. 375–379. Средневековая традиция идентифицирует о–в Фуле с Шетландскими островами, Исландией или западным побережьем Норвегии. Относительно локализации Дионисием острова Фуле вблизи Полярного круга см. Berger H. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. Lpz, 1880. S. 74.

[203] По представлению Эратосфена, Мероэ, Александрия, Борисфен и о–в Фуле находятся на одном меридиане (Eratosth. F II С 2 Berger = Strabo. I. 4. 2 С 63); согласно Дионисию, Борисфен впадает в Евксинский Понт «напротив Кианеев» (ст. 313), тем самым Периэгет помещает Кианеи на том же меридиане. Возможно, говоря в данном пассаже о южном пути солнца и Кианеях, Дионисий использует сведения Эратосфена о меридиане Фуле–Мероэ.

[204] «Скифский океан», названный по скифам, локализуемым в северной части Евразии, соответствует Северному Ледовитому океану (ср. Mela. I. 2; Plin. nat. hist. IV. 37).

[205] За исключением Дионисия античная географическая традиция не сохранила описаний северо–восточной и восточной частей Океана, в которой Периэгет локализует о–в Хриса («Золотой») (ср. племя «хрисеев» — Plin. nat. hist. VI. 73; Ptol. Geogr. VII. 2. 5 и 12 «полуостров Хриса»· VII. 2. 17 «земля Хриса»).

[206] Колиада — эпитет Афродиты; на одноименном мысу, лежащему к югу от Фалера в Аттике, находился храм Афродиты (Herod. VIII. 96). Под «островом великой Колиады» Дионисий понимает южную оконечность Индии, но подразумевает ли он под ней о–в Тапробану или южную точку материка — не совсем ясно (ср. ст. 1148); вслед за Дионисием Евстафий называет Тапробану «островом великой Колиады, т. е. Афродиты» (Eust. ad Dion. Per. 591).

[207] Тапробана — античное название острова Цейлон (Eratosth. F III В 12 Berger = Strabo. XV. 1. 14–15 С 690). Упомянутое Дионисием созвездие Рака указывает на знакомство Периэгета с климатическими зонами Эратосфена — тропик Рака разграничивал «жаркую» зону и зону умеренного «климата»; см. подробнее: Abel K. Zone 1 //RE. Suppl. XIV. 1974. Sp. 989–1188.

[208] Ср.: «В окрестностях Тапробаны водятся земноводные чудовища, одни похожие на быков, другие — на лошадей, третьи — на прочих земных животных» (Strabo. XV. 1. 15 С 691; пер.; Г. А. Стратановского).

[209] Кармания — область, находившаяся на северо–восточном побережье Персидского залива; вход в залив настолько узок, что с мыса Гамозов на Карманском берегу виден мыс Маки на аравийском побережье (ср. Strabo. XVI. 3. 2 С 765 и др.; Plin. nat. hist. VI. 98; Arr. Ind. XXXII. 4; Ptol. Geogr. VI. 8–9).

[210] О–в Огирис (совр. Ормуз), ср. Alex. Ephes. F 33 = Eust. ad Dion. Per. 606, а также «Неарх и Орфагор сообщают, что в 2000 стадий к югу от Кармании в открытом море лежит остров Огирис, на котором показывают могилу Эрифры […] Эрифра был царем этой страны, и от него получило свое название Эрифрейское море» (Strabo. XVI. 3. 5 С 766; пер. Г. А. Стратановского).

[211] О–в Икар (совр. о–в Файлак) в Персидском заливе. Эпиклезой Ταυροπόλα/Ταυροπόλος («Волопаска») наделялись Афина, Деметра из Коп (Беотия), Геката, однако чаще всего культовое обозначение «Тавропола» соотносилось с Артемидой. Уже средневековые комментаторы Дионисия (schol. ad Dion. Per. 609) напрямую связывали эти стихи Периэгета со сведениями Эратосфена в передаче Страбона, который сообщает о храме Аполлона с оракулом Таврополы на о–ве Икар в Персидском море (Eratosth. F III В 39 Berger = Strabo. XVI. 3. 2 С 766). См. Кошеленко Г. А. Греческий полис на эллинистическом Востоке. М., 1979. С. 111–113; Илюшечкина Е. В. «География» Эратосфена как источник периэгезы Дионисия Александрийского // Индоевропейское языкознание и классическая филология — VII. Материалы чтений, посвященных памяти проф. И. М. Тройского. СПб., 2003. С. 165–166.

[212] Нисейская долина, гора Ниса — место воспитания Диониса в различных вариантах мифа, которые локализуют ее в Беотии, Мегариде, во Фракии, в Индии и др. (Hom. II. VI. 133; Soph. Ant. 1131, F 24, F 959 Radt; Strabo. XV. 1.8 С 688); ср. ст. 1159.

[213] Перешеек между Каспийским и Евксинским морями представляет собой один из отрогов Тавра и соотносится с Кавказским хребтом. Уже в прологе Дионисий упоминает о существовании древней географической теории относительно деления материков по горным массивам. Согласно приверженцам этой точки зрения, Ливию от Азии отделяет перешеек «между Аравийским заливом и Египтом» (ст. 23–25), а Европу от Азии — перешеек «между Каспийским и Евксинским морями» (ст. 20–22). Евстафий Солунский обращает внимание на то, что Дионисий неоднократно упоминает Кавказский перешеек в периэгезе «вследствие его величины и достопримечательности» (Eust. ad Dion. Per. 695).

[214] По Эратосфену, горная цепь Тавра разделяла Азию на северную и южную части (Eratosth. F III А 7 Berger). В передаче Страбона сохранился еще один отрывок Эратосфена, где говорится о карте ойкумены (πίναξ τῆς οἱκουμένης), прорезаемой горами Тавра с запада на восток по линии параллели: «Ведь Тавр простирается по прямой линии вместе с [Средиземным] морем, начинающимся у Геракловых Столпов, и делит всю Азию в длину на две части — северную и южную» (Eratosth. F III А 7 Berger = Strabo. II. 1. 1 С 67–68; пер. Г. А. Стратанов- ского). Подробнее см. Berger H. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. Lpz, 1880. S. 172- 175; см. также Пьянков. Средняя Азия… С. 158, 180–184 (об истории названия «Тавр»).

[215] У самого Дионисия части горного хребта Тавр названы: Армянской горой (ст. 694, 773, 786, 978, 1016), Кавказом (ст. 690, 714, 1091, 1134), Крагом (ст. 850), Парнасом (ст. 737), Паропанисом (ст. 1097), Эмодом (ст. 748, 1146, 1162).

[216] Ср. Ps. — Scymn. F 16 Marcotte. Псевдо–Скимн, ссылаясь на Эфора, считает савроматов меотийским племенем («меотийское племя савроматов» — FGrH 70 F 160 Jacoby). Для Эфора вообще характерно смешение северочерноморских племен: так, он объединяет савроматов со скифами (FGrH 70 F 42 Jacoby = Strabo. VII. 3. 9 С 302). В отличие от Эфора и Псевдо–Скимна, Дионисий здесь различает племена меотов и савроматов.

[217] Савроматы, которые в позднеантичной традиции выступают под именем «сарматы», у Дионисия, как и у ряда античных авторов (Ps. — Scymn. 870–881; Plin. nat. hist. VI. 16. 19), различаются (ср. Σαυρομάται в ст. 14–15, 680–681 и Σα[ρ]μάται в ст. 302). «Архаистическое» употребление этнонима «савроматы» указывает на использование Дионисием более раннего источника. Предание о браке амазонок (у Дионисия — амазонидов) с савроматами, известное еще из Геродота (IV. 110–116), повторяется и в последующей античной традиции (ср. Mela. I. 116; Ps. — Arr. 72; Amm. Marc. XXII. 8. 26), «репликой» которой является общее место о воинственности савроматских женщин (Schol. Graeca in Horn. II. XVIII. 515) и о том, что «савроматы управляются женщинами» (Ps. — Scyl. 70; Ps. — Scymn. F 16 Marcotte; Plin. nat. hist. VI. 19). Евстафий уточняет, что савроматы ведут свой род от амазонок, которые прибыли в Скифию от южнопонтийского Фермодонта после поражения в битве с Гераклом и его спутниками (ср. Pind. F 172; Herod. IV. 110; Diod. IV. 16, 28; Apollod. II. 5. 9). Евстафий обращает внимание, что используемая Дионисием форма Ἀμαζονίδες (вместо традиционной, как Ἀμαζόνες у Гомера II. III. 189; VI. 186) не является уменьшительной — это пример употребления поэтом парагоги, т. е. слогового или буквенного приращения, который свидетельствует о рационализации мифического предания: в данном случае Дионисий имеет в виду исторических потомков амазонок (Eust. ad Dion. Per. 653).

[218] Устойчивое представление античной географии о том, что границей между Европой и Азией служит р. Танаис (совр. Дон), сложилось довольно рано (ср. Aesch. Prom, vinct. 729–735; Strabo. VII. 4. 5 С 310; Mela. I. 15; Plin. nat. hist. III. 3; Arr. PPE. 29; Anon. PPE 42, 28; Ptol. Geogr. III. 5; Oros. I. 2. 5; Amm. Marc. XXXI. 2. 13; Rav. Anon. II. 20), хотя и не является единственным (Herod. IV. 45). По словам Дионисия, Танаис, вытекая с Кавказских гор, течет по Скифской равнине и впадает в Меотийское озеро (ст. 14–17, 660–665; ср. Ps. — Scymn. F 15b Marcotte; Strabo. XI. 2. 2 С 493; Amm. Marc. XXII. 8. 27). Евстафий считает Кавказом, в котором берет начало р. Танаис, самую северную часть Тавра, доходящую до Кронийского моря. По другим версиям, продолжает Евстафий, истоки Танаиса либо неизвестны, либо берут начало в некоем озере, и далее Танаис впадает двумя рукавами в Меотиду (Eust. ad Dion. Per. 663). Последняя версия в комментарии Евстафия основывается на предположении, что вторым устьем Танаиса мог быть Гипанис (совр. р. Кубань), который — в отличие от других античных свидетельств — не упоминается в тексте Дионисия, но мог подразумеваться под Танаисом, вытекающим с Кавказа.

[219] Евстафий Солунский обратил внимание на то, что лексика и мотивы в описании «скифского» климата у Дионисия напоминают отдельные места из произведений Гесиода «Труды и дни» (дидактические наставления по поводу зимних холодов и северного ветра Борея «из Фракии дальней», которые не щадят стада быков, коз и овец, ст. 493–563, особенно 511), сочинений Геродота (IV. 28) и Арриана (Eust. ad Dion. Per. 668–669). В аналогичных выражениях пишет о Скифии Гиппократ, по словам которого зима там длится «всегда» (άεί) (Ρs. — Hipp. De aer. 19; ср. Dion. Per. 669: αἰεί), и Ксенофонт Афинский (Anab. VII. 4. 1 ff.: о выпадении снега и замерзании Понта). Трудно идентифицировать οὔρεα πευκήεντα — «поросшие соснами горы» (Рипеи? Кавказ?), и остается лишь отнести их к вольным проявлениям поэтической образности. Ставшие стереотипными сведения о климатических особенностях прибрежной зоны Северного Понта послужили основой для становления поэтико–риторического топоса, который получил дальнейшее выражение в стихотворных произведениях римского периода (Verg. Georg. III. 354–356; 366; Horat. Carm. I. 22. 15–22; Ovid. Tr. III. 10. 9–50; V. 10. 1–2; Sen. Here. Fur. 633–641; Lucan. Ι. 45–51).

[220] Синдов обычно локализуют на азиатской стороне Боспора Киммерийского и примыкающем к нему побережье Понта (Ps. — Scyl. 72; Herod. IV. 28). Об этнической принадлежности синдов судить трудно: Гелланик (FGrH 4 F 69), Псевдо–Скилак и Полиен (Polyaen. VIII. 55) — как и Дионисий — отличают синдов от меотов, а Страбон относит их к меотским племенам (Strabo. XI. 2. 11 С 495). Подробнее см. Kretschmer К. Sindoi // RE. 2. Reihe. Hlbd. 5. 1927. Sp. 226–228; Danoff Chr. Sindoi // DKP. Bd V. 1975. Sp. 207; Доватур, Каллистов, Шишова. Народы… С. 260–261; Bredow I. von. Sindoi // DNP. Bd XI. 2001. Sp. 582–583.

[221] Среди исследователей распространена версия о родстве или даже тождестве киммерийцев и скифов (ср. Eust. ad Horn. Od. XI. 14: «скифское племя киммерийцев») (см. Иванник А. И. Об этнониме «киммерийцы» // Terra antiqua balcanica. VI. 1991. P. 61–73; Ivanchik A. Les Cimmériens au Proche–Orient. Fribourg–Göttingen, 1993; Иванчик А. И. Киммерийцы. Древневосточные цивилизации и степные кочевники в VIQ–VÏÏ вв. до н. э. М., 1996; Tokhtasjev S. R. Die Kimmerier in der antiken Überlegungen // Hyperboreus. 1996. 2. Fase. I. S. 1–46; Иванчик А. И. Киммерийцы и скифы. M., 2001). Греческие первопоселенцы из Ионии, основавшие колонии на северочерноморском побережье, возможно, связывали обнаруженные ими остатки поселений и некрополей аборигенов на Боспоре с киммерийцами, наводнившими в VIII–VII вв. до н. э. Малую Азию (Herod. I. 16; Strabo. I. 3. 21 С 61; III. 2. 12 С 149; XIV. 1. 40 С 647; Arr. FGrH 156 F 60, 76; Polyaen. VIL 2. 1), и перенесли «киммерийскую» топонимику на местные географические объекты.

[222] Керкеты обитали на северо–восточном побережье Понта (ср. Amm. Marc. XXII. 8. 25). См. Kroll W. Kerketai // RE. 21. Bd 1921. Sp. 291–292; Danoff Chr. Kerketai // DKP. Bd III. 1969. Sp. 200; Brentjes B., Danoff Chr. Kerketai // DNP. Bd VI. 1998. Sp. 443. См. также Danoff Chr. Pontos Euxeinos // RE. Suppl IX. Sp. 1017 ff.

[223] Торетов Псевдо–Скилак локализует за Синдской Гаванью и керкетами (F 73–74), что согласуется со свидетельством Дионисия. См. также Diehl Ε. Toretai // RE. 2. Reihe. 6. Bd 1937. Sp. 1749–1750; Онайко Н. А. Архаический Торик. M., 1980. Название торетов впервые встречается в IV в. до н. э. в надписях Левкона I (Виноградов Ю. Г. Полис в Северном Причерноморье // Античная Греция. Т. 1. Становление и развитие полиса. М., 1983. С. 419).

[224] Античные источники обычно локализуют причерноморских ахейцев между керкетами и гениохами — в районе современного абхазского побережья Черного моря (ср. Ps. — Scyl. 75; Artemid. F 138 Stiehle = Strabo. XI. 2. 14 С 497; Strabo. XI. 2. 12 С 495; Plin. nat. hist. VI. 16–17; Ptol. Geogr. V. 9, 25; Rav. Anon. II. 12; ТР. IX. 2). См. Tomaschek W. Achaioi // RE. Hlbd. I. 1893. Sp. 204–205; Lafond Y., Tochtasjev S. R. Achaioi // DNP. Bd I. 1996. Sp. 69. Называя реки Ксанф (ср. ст. 819), Симоент (приток р. Скамандр) (ср. ст. 819) и гору Иду (ср. ст. 814), Дионисий связывает причерноморских ахейцев с мифологическим циклом о Троянской войне. Евстафий предлагает понимать под «царем Аретиадом» Агамемнона или Ахилла; иные же, продолжает Евстафий, под царем Аретиадом подразумевали Помпея, который в союзе со скифами и понтийскими ахейцами вел междоусобную войну с Цезарем (Eust. ad Dion. Per. 680).

[225] Гениохи (букв, «возничие») населяли побережье северо–восточного Понта и были известны в качестве морских пиратов (Ps. — Scyl. 71–80; Diod. XX. 25. 2; Strabo. XI. 2. 12 С 495). Подробнее см. Kiessling [M.]. Heniochoi // RE. 8. Bd 1913. Sp. 259–280; Plontke–Lüning A. Heniochoi // DNP. Bd V. 1998. Sp. 346–347; Asheri D. The Achaeans and the Heniochi. Reflections on the Origins and History of a Greek Rhetorical Topos // The Greek Colonisation of the Black Sea Area: Historical Interpretation of Archeology / Ed. G. R. Tsetskhladze. Stuttgart, 1998. S. 265–285.

[226] Местоположение народа зигов на северо–восточном (кавказском) побережье Понта подтверждает целый ряд античных источников (Strabo. XI. 2. 1 С 492; Plin. nat. hist. VI. 19; Arr. Per. 27; Ptol. Geogr. V. 9. 18). Подробнее см. Ziegler K. Zygoi // RE. 2. Reihe. 19. Hlbd. 19. 1972. Sp. 446; Воронов Ю. Н. Древняя Апсилия: источники, историография, археология. Сухум, 1998. С. 36, 49; Подосинов. Восточная Европа… С. 250.

[227] Словосочетание «выходцы из Пеласгийской земли» относится не только к зигам, но и к гениохам и, быть может, к ахейцам. В данном случае архаизированное словоупотребление «пеласги» в поэтическом контексте означает материковых греков (ср. ст. 347). Данные Дионисия совпадают со свидетельством Страбона, который объединяет зигов с гениохами и ахейцами, схожим образом описывая их образ жизни и местообитания (Strabo. XI. 2. 12 С 496).

[228] Тиндариды — грецизация, возможно, местного названия народа неизвестного происхождения. Античные источники локализуют тиндаридов либо среди населяющих побережье Меотиды меотских племен (Plin. nat. hist. VI. 19), либо на кавказском побережье в районе г. Диоскуриада; см. Diehl Ε. Tyndaridoi // RE. 2. Reihe. Hlbd. 14. 1948. Sp. 1775. Возможно, слова χθόνα Τυνδαριδάων («земля Тиндаридов») служат у Дионисия метонимическим обозначением г. Диоскуриада — древнейшего грецизированного пункта кавказского побережья.

[229] Согласно античным источникам, колхи обитали на восточном побережье Понта (Herod. II. 104–105; III. 97; IV. 37; IV 40; VII. 79; Apoll. Rhod. IV. 272–281; Diod. I. 55; Strabo. XI. 2. 1 С 492; XI. 2. 14–18 С 497–499; Amm. Marc. XXII. 8. 24). «Темнолицых колхов» в области Фасиса упоминает уже Пиндар (Pyth. IV. 212). Утверждение Дионисия о происхождении колхов от египтян восходит к сообщению Геродота (Herod. II. 104). См. также Ivantchik A. I. Eine griechische Pseudo–Historie. Der Pharo Sesostris und der skytho–ägyptische Krieg // Historia. 1999. Bd 48 (4). S. 395–441.

[230] Фасис (совр. р. Риони) — река в Колхиде. Представление о р. Фасисе как границе между Европой и Азией восходит к седой древности (ср. Aesch. F 191 Radt) и связано, видимо, с мифом об аргонавтах (ср. Herod. IV. 45). Киркейская долина (Apoll. Rhod. И. 400) (по имени волшебницы Кирки, сестры царя Ээта и тетки Медеи — Eust. ad Dion. Per. 692) отождествляется с современной Рионской низменностью. Некоторые античные авторы принимали Армянскую гору за отрог Тавра, простирающийся до самой Армении (Eust. ad Dion. Per. 694) (ср. Herod. I. 72; Strabo. XI. 2. 15 С 497; Plin. nat. hist. VII. 25).

[231] Кавказские иберы — древний народ горных областей, расположенных к востоку от Колхидской низменности (Ps. — Scymn. F 20 Marcotte; Strabo. XI. 3. 1–6 С 499–501), см. Plontke–Lüning Α., Schwarcz A. Iberoi // DNP. Bd V. 1998. Sp. 879; Bd VI. 1998. Sp. 941–942. Город Пирена известен уже Геродоту (И. 33). Евстафий уточняет, что Пирена, от которой иберы прибыли на восток, «называется также Пиренейской горой» (Eust. ad Dion. Per. 695). Судя по сообщению Дионисия, пришлые иберы вступили в войну с местным народом гирканиев; античные источники передают, что гиркании населяли южное побережье Каспийского моря (Herod. III. 117; VII. 62; Strabo. XI. 7. 1–5 С 508–510; Plin. nat. hist. XXXI. 43; Ptol. VI. 9). По мнению И. В. Пьянкова, этногеографическое сближение гирканиев с иберами в районе Кавказа у Дионисия и других античных авторов (например, Mela. I. 13; III. 41) вызвано обработкой предшествующей им письменной традиции (Пьянков. Средняя Азия… С. 255–256).

[232] Этноним «камариты» Евстафий — опираясь на сведения Страбона (Strabo. XI. 2. 12 С 495) — производит от якобы используемых ими узких лодок, вмещающих 25–30 человек; греки дали этим лодкам название «камары» (Eust. ad Dion. Per. 700).

[233] Ср. Strabo. XI. 6. 1 С 507; Plin. nat. hist. VI. 37–38; Agathem. III. 13 (GGM / Ree. Müller. Vol. II. P. 474).

[234] Эмпуса — мифическое чудовище–оборотень из окружения Гекаты (ср. Aristoph. Ran. 294; Philostr. Vita Apoll. IV. 25). В данном случае Дионисий говорит о необычных свойствах камней–оберегов, предположительно, горного хрусталя и бирюзы (яшмы). Ср. Theophr. de lap. 30, 35.

[235] Скифы (азиатские скифы) — здесь понятие, охватывающее ряд народов (ср. Strabo. XI. 6. 2 С 507).

[236] Поздние рукописи предлагают в этом месте ошибочное чтение «гунны» (интерполяция). Евстафий отмечает, что вместо θῦνοι следует читать οῡν(ν)οι и называет этих «уннов» одним из скифских племен (Eust. ad Dion. Per. 730). Ср. название этого прикаспийского племени с этнонимом «фины–скифы», который обозначает фракийских финов, родственных малоазийским вифинам, переселившимся из Фракии (Plin. nat. hist. IV. 21). Подборку источников о фрако–анатолийских финах см. Detschew D. Die thrakische Sprachreste. Wien, 1957. S. 211–213.

[237] Ср. Herod. III. 92; VII. 67; VII. 86; Diod. XVII. 75; Страбон сообщает, что к его времени племя каспиев уже исчезло, оставив по себе память в названии Каспийского моря и области Каспианы (Strabo. XI. 4. 5 С 502); Plin. VI. 45.

[238] Кавказские албаны (албанцы) населяли западные области каспийского побережья по соседству с кавказскими иберами (Strabo. XI. 4. 1–8 С 501–503).

[239] Кадусии — племя на юго–западном побережье Каспия, локализуемое античными авторами между албанами и мардами (Xen. Hell. II. 1.13; Strabo. XI. 6. 1 С 507 и др.; Mela. I. 13; Plin. nat. hist. VI. 48).

[240] Гирканы — племя на юго–восточном побережье Каспийского моря (ср. Mela. 1.13; III. 39; Plin. nat. hist. VI. 46; VI. 113; Ptol. Geogr. VI. 9.1; VI. 9.3^1). Ср. перечень прикаспийских племен у Эратосфена: тапиры, гирканы, амарды, анариаки, кадусии, албанцы, каспии, утии, скифы (Eratosth. III В 63 Berger = Strabo. XI. 8. 8 С 514; ср. Eratosth. III В 68 Berger = Strabo. XI. 6. 1 С 507).

[241] По мнению И. В. Пьянкова, река Мард — результат переосмысления Дионисием гидронима Марг (совр. Мургаб) (Пьянков. Средняя Азия… С. 219–220).

[242] Деркебии (дербики) — народ на восточном побережье Каспия, обитающий, по античным представлениям, у нижнего течения Окса (Eratosth. III В 63 Berger = Strabo. XI. 8. 8 С 514; Strabo. XI. 11. 8 С 520; Mela. III. 39; Plin. VI. 48; Ptol. Geogr. VI. 10. 2).

[243] Бактры — население Бактрии, области по обоим берегам среднего течения Окса (совр. Амударьи), известное еще из клинописных надписей Ахеменидов (Herod. I. 153; III. 92; VII. 64; VIII. 113 и др.; Eratosth. III В 63 Berger = Strabo. XI. 8. 8 С 514; Strabo. XI. 11. 1–4 С 516–518 и др.). Начиная с племени бактров, Дионисий, мысленно двигаясь по направлению к северо–востоку, переходит к описанию народов, населяющих внутренние области Центральной Азии.

[244] Р. Аракс упоминается только в ранних источниках (ср. Herod. I. 201–202; III. 36; IV. 11 и др.), где под этим названием фигурируют три разные реки, впадающие в Каспийское море (подробнее см. Пьянков. Средняя Азия… С. 184–186). По мнению И. В. Пьянкова, дионисиев эпитет «шумящий» указывает на водопад на р. Араке (ср. Aesch. Prom. 717) (Там же. С. 216).

[245] Массагеты — скифский кочевнический этнос (Herod. I. 201–216; IV. 172; Eratosth. III В 63 Berger = Strabo. XI. 8. 8 С 514; Strabo. XI. 8. 6–7 С 512–513; Mela. I. 13; Plin. nat. hist. VI. 50). См. также Пьянков И. В. Массагеты Геродота // ВДИ. 1975. № 2.

[246] Хорасмии — парфянское племя, населяющее территории позднейшего Хорезма (Hecat. FGrH I F 291 Jacoby = Athen. II. 70 b; Herod. III. 93, 117; VII. 66 и др.; Strabo. XI. 8. 8 С 513; Plin. nat. hist. VI. 48; Arr. Anab. IV. 15. 4).

[247] Сугдиана (Согдиана) — земля в долине Зеравшана и Кашкадарьи; народ, ее населявший (сугдии, согдианы, согдийцы), известен со времен Авесты, ахеменидских надписей и Геродота (подробнее см. Доватур, Каллистов, Шишова. Народы… С. 197–198) (ср. Eratosth. III В 63 Berger = Strabo. XI. 8. 8 С 514; Mela. I. 13; III. 42).

[248] Р. Окс (совр. Амударья) — одна из самых крупных рек Гиркании (Eratosth. III В 63 Berger = Strabo. XI. 8. 8 С 514; Strabo. XI. 7. !Μ· С 509–510; XI. 11. 2 С 517; Mela. III. 42); Эмод — два горных хребта, не различающихся в античной географической традиции: 1) Гималаи или их часть; 2) горы, с которых берет начало р. Вахш (см. Пьянков. Средняя Азия… С. 252–257, 283). Подробнее об изменении течений среднеазиатских рек, впадавших в античный период в Каспий, а теперь в Аральское море, см. Гуленков К. Л. «Каспийский» торговый путь во времена Митридата VI Евпатора // Античность: события и исследователи. Казань, 1999. С. 95–96.

[249] Согласно сведениям Эратосфена, р. Яксарт (совр. Сырдарья) разделяет земли согдийцев и саков (Eratosth. III В 63 Berger = Strabo. XI. 8. 8 С 514; Strabo. XI. 7. 4 С 509–510; XI. II. 2 С 517; Mela. III. 42). См. также Пьянков. Средняя Азия… С. 257–258.

[250] Саки — кочевнический среднеазиатский этнос (Herod. III. 93, ср. VII. 64; Strabo. XI. 8. 2–5 С 511–512 и др.; Mela. III. 59; Arr. III. 8. 3–6; Curt. Ruf. VII. 4. 6).

[251] Тохары — союз кочевых племен Центральной Азии (Strabo. XI. 8. 2 С 511; Plin. nat. Hist. VI. 55; Ptol. Geogr. VI. 2. 4). См. также Пьянков. Средняя Азия… С. 126 и др.

[252] Фруры (фрины) — племя, населявшее регион к югу от совр. озера Балхаш и часть Бактрии (Strabo. XI. 11. 1 С 516; ср. Ptol. VII. 1. 92, где упоминается город Фрурион); по словам Евстафия, фруры — скифское племя (Eust. ad Dion. Per. 752).

[253] Серы — традиционное обозначение китайцев в античной географии, локализуемых в Северо–Восточной Азии (Strabo. XI. 11. 1 С 516; Mela. I. 11; III. 60; Plin. nat. hist. VI. 64). Происхождение этого этнонима некоторые исследователи выводят из китайского слова, означающего «шелк»; таким образом, под именем серов следует понимать не самих китайцев, а тех, кто поставлял шелк по Великому шелковому пути (Томсон Дж. О. История античной географии. М., 1953. С. 253).

[254] В основе этногеографического описания Южного Понта у Дионисия лежит рассказ одного из персонажей эпоса Аполлония — прорицателя Финея, который в благодарность за свое спасение аргонавтами поведал им о пути предстоящего плавания и его завершении (Apoll. Rhod. П. 317–401). При сопоставлении текстов обоих авторов видно, что изложенную Аполлонием в рассказе Финея этногеографическую информацию Дионисий Периэгет дополнил, помимо других источников, данными перипла аргонавтов (Apoll. Rhod. II. 549–1280), однако последовательность перечисления Дионисием противоположна той, что дана в эпосе Аполлония Родосского: аргонавты двигаются в направлении с запада на восток, в то время как у Дионисия южнопонтийские племена и народы описаны в направлении с востока на запад; в перечень Дионисия входят колхи (ст. 762, ср. Apoll. Rhod. II. 397,1277), бизеры (ст. 765, ср. Apoll. Rhod. П. 396, 1244), бехиры (ст. 765, ср. Apoll. Rhod. II. 394, 1242), макроны (ст. 766, ср. Apoll. Rhod. П. 394, 1242), филиры (ст. 766, ср. Apoll. Rhod. II. 393, 1231), моссиники (ст. 766, ср. Apoll. Rhod. II. 379, 1016), тибарены (ст. 767, ср. Apoll. Rhod. II. 377, 1010), халибы (ст. 768, ср. Apoll. Rhod. IL 375, 1001), амазонки (ст. 773, ср. Apoll. Rhod. II 374, 965), пафлагонцы (ст. 787, ср. Apoll. Rhod. II. 358, 790), мариандины (ст. 788, ср. Apoll. Rhod. II. 352, 723), вифиняне (ст. 793, ср. Apoll. Rhod. II. 347, 619). Кроме того, Дионисий перечисляет здесь же ряд топонимов и гидронимов, приводимых и Аполлонием Родосским: реки Фасис (ст. 762, ср. Apoll. Rhod. II. 401,1261), Фермодонт (ст. 774, ср. Apoll. Rhod. II. 370, 970), Ирида (ст. 783, ср. Apoll. Rhod. II. 367, 963), Галис (ст. 784, ср. Apoll Rhod. II. 366, 953), Реба (ст. 794, ср. Apoll. Rhod. II. 349, 650) и мыс Карамбис (ст. 785, ср. Apoll. Rhod. II. 361,943). Дионисий не включает в свою периэгезу упоминаемые у Аполлония племя сапиров (=саспиров) (Apoll. Rhod. II. 395), остров Ареса (Apoll. Rhod. II. 384), реку Ахеронт (Apoll. Rhod. II. 355), Ахерузийский утес (Apoll. Rhod. II. 354), остров Тинеиду (Apoll. Rhod. II. 350). См. Höfer U. Pontosvölker, Ephoros und Apollonios von Rhodos // RhM. 59. 1904. S. 542–564; Delage E. La Géographie dans les Argonautiques d Apollonios de Rhodos. Bordeaux–Paris, 1930; Pearson L. Apollonius of Rhodes and the Old Geographers // AJPh. 59. 1938. P. 448^50; Frankel H. Noten zu den Argonautika des Apollonios. München, 1968. S. 180–185.

[255] Халкедон — город на азиатском берегу Боспора Фракийского, расположенный напротив Византия (ср. ст. 803) (Strabo. XII. 3. 2 С 541).

[256] Дионисий и Аполлоний используют гомеровское определение δουρατέος «деревянный» при характеристике племени моссиников; при этом Дионисий перифрастически передает название самого племени — «живущие в деревянных моссинах (sc. башнях)». Ср. Xen. Anab. V. 4; Strabo. XII. 3. 18 С 549.

[257] Это наименование прилагалось античными авторами к основанной милетянами в VII в. до н. э. колонии Синопа, населенной левкосирийцами (отчего сама область называлась Левкосирией), ср. Apoll. Rhod. II. 946.

[258] Сведения о Фермодонте (совр. р. Термичай) восходят к Геродоту. Дионисий помещает истоки Фермодонта на Армянских горах (иначе: Apoll. Rhod. II. 972–977). Об Армянской горе см. прим. 230.

[259] Синопа — одна из двенадцати дочерей речного бога Асопа и эпоним города Синопа (совр. г. Синоп) (Xen. Anab. VI. 1. 15; Apoll. Rhod. II. 946–957; Ps. — Scymn. F 27 Marcotte; Diod. XIV. 31. 2; Strabo. XII. 3. 11 С 545; Val. Flacc. Argon. V. 110 sq.; Arr. Per. 14). См. Ivantchik A. Les legends de foundation de Sinope du Pont // REG. 99. 1997. P. 33–45; Иванник А. И. Основание Синопы. Легенда и история в античной традиции //ВДИ. 2001. № 1. С. 139–153.

[260] По словам Страбона, истоки р. Ириды (совр. Ешил–Ирмак) «находятся на самом Понте» (Strabo. XII. 3. 15 С 547); р. Галис (совр. Кызыл–Ирмак) — пограничная река между Каппадокией и Фригией, получила свое название от соляных копий, намываемых ее течением (Herod. I. 72 и др.; Strabo. XII. 3. 12 С 546).

[261] Перифрастическое упоминание Гераклеи Понтийской. По легенде, из слюны Кербера выросло ядовитое растение аконит (ср. Strabo. XII. 3. 7 С 543; Eust. ad Dion. Per. 787).

[262] Р. Реба (совр. Рива Дереси) протекает вблизи Боспора Фракийского (Apoll. Rhod. II. 349–350). По словам Евстафия, опирающегося на сведения Арриана из «Вифиниака», Реба «течет с Мисийского Олимпа, как и Сангарий» и служит границей между землями финов и вифинов (Arr. FGrH 156 F 77 Jacoby = Eust. ad Dion. Per. 793).

[263] Бебрики — племя в Вифинии, исчезнувшее к VIII в. до н. э.; легендарные сведения о поражении бебриков от аргонавтов, сохранил Аполлоний Родосский (Apoll. Rhod. II. 1–163; ср. Theocr. XXII. 29; Apollod. I. 9. 20; II. 5. 9). Страбон называет бебриков фракийским племенем (Strabo. XII. 3. 3 С 542).

[264] Гилас, спутник Геракла, был похищен нимфой реки, очарованной красотой юноши; по–ка Геракл безуспешно пытался найти его, аргонавты продолжили свой путь, не заметив отсутствия обоих (Apoll. Rhod. I. 1223–1256). Киос — река (совр. Гемлик) и одноименный город на азиатском побережье Пропонтиды.

[265] Сангарий (совр. Закара) — река во Фригии и Вифинии (Hom. II. III. 187; XVI. 719; Apoll. Rhod. II. 722; Strabo. XII. 3. 7 С 543).

[266] Меандр — река в Карии, впадающая в современный Латмийский залив (Hom. II. II. 869); течение Меандра было извилистым (Strabo. XII. 8. 17 С 579); по имени этой реки был назван известный декоративный узор.

[267] Стрелометательница (ἸΙοχέαιρα) — постоянный эпитет Артемиды (Hom. IL XXI. 480; Od. XI. 198; Pind. Pyth. II. 9). Далее имеется в виду знаменитый храм Артемиды Эфесской, который, как считается, начал строиться в первой половине или около середины VI в. до н. э., в то время как святилище в этом месте было известно уже с VIII в. до н. э. (Herod. I. 92; II. 148; Strabo. XIV. 1. 20–23 С 639–641; Plin. nat. hist. XXXVI. 95–97).

[268] Тмол — гора в Лидии (Hom. II. II. 866; XX. 385, ср. Strabo. XIII. 4. 5 С 625–626), связанная с циклом мифов о Дионисе (Eur. Bacch. 13–14, 55–59, 65; Orph. Hymn. 48. 4; 49. 6). О золотоносной реке Пактол известно со времен Геродота (Herod. V. 101); Страбон пишет, что к его времени золотой песок в реке исчез (Strabo. XIII. 4. 5 С 625). О лебедях Аполлона на реке Пактол говорится у Каллимаха (Call. Hymn. IV. 250).

[269] Каистр (совр. Карасу) — река в юго–западной части Малой Азии (Hom. II. II. 461; Herod. V. 100), при впадении ее в море находился Эфес (Strabo. XIV. 1. 24 С 641).

[270] Ксанф — река и город в Ликии, одноименная с рекой в Троаде (ср. ст. 683, 891).

[271] Жертвоприношения Афродите Дионе в виде диких свиней упоминаются в античных источниках редко.

[272] Писидия — область на юге Малой Азии, часть Памфилии (ср. Ps. — Scymn. F 25 Marcotte).

[273] Сельга — город в Писидии к северу от г. Аспенда; Сельга основана, по словам Страбона, сначала Калхантом, а затем спартанцами (Strabo. XII. 7. 3 С 570, ср. Eust. ad Dion. Per. 858).

[274] Беллерофонт — сын Посейдона (по другому варианту — коринфского царя Главка); после того как Беллерофонт попадает к царю Ликии (Hom. IL VI. 168), боги дарят ему крылатого коня Пегаса (Pind. Ol. XIII. 63; Paus. II. 4. 1), и он совершает опасные для жизни подвиги: убивает крылатое чудовище Химеру, разбивает ликийское племя солимов (ср. Herod. I. 173) и амазонок (Hom. II. VI. 119–236; Hesiod. Theog. 325; Pind. Ol. XIII. 89–91). Возгордившись, Беллерофонт решает достигнуть на Пегасе вершины Олимпа, но по воле богов крылатый конь сбрасывает седока на землю (Pind. Isth. VII. 44–47), и ослепший Беллерофонт скитается по Алейской долине («Долина Скитаний») в Киликии (Hom. II. VI. 201; Herod. VI. 95; Arist. Probl. 30, 1; Hyg. Fab. 57). Этимологию названия города Таре Дионисий основывает на омонимии двух слов. В комментариях Евстафия сообщается, что Таре был основан аргивянами (ср. Strabo. XIV. 5. 12 С 673 — аргивяне скитались здесь с Триптолемом в поисках Ио) и что именно в этом месте Пегас оставил след от копыта. По мнению одних, продолжает Евстафий, первоначальное название города было Τερσία (от глагола τέρσω — «сушить») — поскольку после потопа первыми высохли расположенные неподалеку отроги Тавра. Эратосфен связывал название города с эпиклезой Зевса Терсийского (F III В 89 Berger). Другие же говорят, что жители города первыми стали заготавливать на зиму сухофрукты, отчего название города следует произносить через ε — Τερσός. Что касается топонима «Алейская долина» (Ἀλήίον πεδίον), то, согласно Евстафию, этимологию этого названия Дионисий связывает с ἄλη — «скитание, блуждание», и именно поэтому поэт говорит о Беллерофонте как об άλώμενος — «скитающемся». Кроме того, Евстафий приводит две другие этимологии этого названия: оно происходит либо от некогда существовавшего здесь города Ἄλης, либо оттого, что эта долина представляла собой целину, «лишенную посевов» (ἀ–λήιον) (Eust. ad Dion. Per. 867). Имена Беллерофонта и связанных с ним Пегаса, химеры — негреческого, восточного происхождения (ср. Калужская И. А., Цымбурский В. Л. Беллер помимо Беллерофонта (Фрагмент мифологической культуры Северных Балкан и Древней Европы) // Colloquia classica et indogermanica III. Классическая филология и индоевропейское языкознание. СПб., 2002. С. 87–140).

[275] См. ст. 638–649 и прим. 214.

[276] Келесирия («Полая Сирия») — часть Сирии между горными цепями Ливан и Антиливан (ср. Strabo. XVI. 2. 16 С 755).

[277] Этноним «финикийцы» (от φοινός — «алый»; «кровожадный») в античности связывали с понятием «эритрейцы». Ср.: «Финикияне, по их же словам, в древности обитали на Эритрейском море, а впоследствии переселились оттуда и ныне живут на сирийском побережье. Эта часть Сирии и вся область вплоть до Египта называется Палестиной» (Herod. VII. 89). См. также Strabo. XVI. 2. 24 С 757 (об изобретении астрономии и арифметики финикиянами).

[278] Дионисий перечисляет прибрежные финикийские города, мысленно двигаясь с юга на север: Иопу (совр. Яффа) (ср. Strabo. XVI. 2. 28 С 759), Газу (Strabo. XVI. 2. 30 С 759), Элаиду — точно не идентифицируется (возможно, город Эла на берегу Аравийского залива — Strabo. XVI. 2. 30 С 759), Тир (Strabo. XVI. 2. 22–23 С 756–757), Берит (Strabo. XVI. 2. 19 С 756), Библ (Strabo. XVI. 2. 18 С 755), Сидон, помещенный Периэгетом севернее его реального местона- хождения (Strabo. XVI. 2. 22 С 756), Триполис (букв. «Трехградье») — основан тремя городами: Тиром, Сидоном и Арадом (Strabo. XVI. 2. 15 С 754), Орфосию (Strabo. XVI. 2. 12 С 753), Мараф (Strabo. XVI. 2. 12 С 753 — по словам Страбона, к его времени Мараф уже был разрушен), Лаодикею (Strabo. XVI. 2. 9 С 751) и Посидион (Strabo. XVI. 2. 12 С 753).

[279] Дафна — центр селевкидских жрецов вблизи Антиохии (на Оронте) с одноименной рощей, посреди которой находилось святилище Аполлона Дафния («Лаврового», «прорицающего из лавра» — Hom. Hymn. II. 215), основанное по инициативе Селевка I Никатора (Strabo. XVI. 2. 6 С 750; Iustin. XV. 4. 8; Liban. Antioch. XI. 94 С 302 R; Arr. FGrH 156 F 87 Jacoby). Дафна — нимфа, в которую был влюблен Аполлон, спасаясь от его преследований обратилась в лавровое дерево (Ovid. Met. I. 452–567).

[280] Ст. 917 является поздней интерполяцией (отсутствует в кодексе Paris. Suppl. 388) и, кроме того, ошибочен: Дафна находилась не в самой Антиохии, а в ее окрестностях.

[281] «Земля Антиоха» — перифраза Дионисия, подразумевающая город Антиохию, столицу Сирии, что лежала на берегу р. Оронт (Strabo. XVI. 2. 5 С 750).

[282] Эланы — город на северном побережье Аравийского залива (Strabo. XVI. 4. 4 С 768).

[283] Климат, растительный и животный мир, образ жизни людей, населяющих Счастливую Аравию, уже в древности вошел в поговорку.

[284] См. прим. 200.

[285] Дионисий перечисляет аравийские племена набатеев, хавласиев, агреев и хатрамотитов на севере полуострова в направлении с запада на восток, повторяя номенклатуру Эратосфена; затем — в направлении с востока на запад вдоль побережья Эритрейского моря — племена Счастливой Аравии: миннеев, сабов (сабейцев) и клетабенов (катабанов) (Eratosth. F ΙII В 48 Berger = Strabo. XVI. 4. 2 С 767); Хатрамида (Хадрамаут), земля Газармавет в Ветхом Завете (см. Седов А. В. Древний Хадрамаут: очерки археологии и нумизматики. М., 2005).

[286] 286 См. прим. 73. Страбон связывает происхождение имени «эрембы» со словосочетанием ἔραν ἐμβαίνειν («сходить под землю») и сообщает о дальнейшем изменении названия племени на «троглодиты» («обитатели пещер») (Strabo. I. 2. 34 С 42).

[287] «Другая Сирия» занимает территорию между Келесирией (на западе), Аравией (на юге), Месопотамией (на востоке) и городом Синопа на Понтийском побережье (на севере) (ср. Strabo. XVI. 1. 13 С 742).

[288] Тередон — город в устье Евфрата (Strabo. II. 1. 26 С 80).

[289] Предположительно, озеро Фонитида можно идентифицировать с совр. озером Ван на Армянском нагорье (на востоке совр. Турции) (ср. озеро Арсена–Фопитида — Strabo. XI. 14. 8 С 529).

[290] Пан — божество, входящее в свиту Диониса (Hom. Hymn. XI. 37); нимфа Сиринга в страхе перед Паном превратилась в тростник (Ovid. Met. I. 689–712), из которого Пан сделал свирель.

[291] Матиены (матианы) обитали на берегах оз. Урмии (совр. Резайе) в северо–западных областях совр. Ирана (Herod. I. 72, 202; V. 49; VII. 72 и др.; Eratosth. III В 63 Berger = Strabo. XI. 8. 8 С 514; Strabo. XI. 14. 13 С 531). См. также Weißbach W. Matiene //RE. Bd XIV. 1930.

[292] Мифологическая Семирамида — дочь Деркето (Luc. De dea syr. XIV. 39), которую Страбон отождествляет с сирийской богиней Атаргатис (Strabo. XVI. 4. 27 С 785). Миф о превращении Семирамиды в «горную голубку» (Diod. II. 4–20) — культовую птицу богини Иштар, возможно, тесно связан с ассирийским словом, обозначающим «голубь» и напоминающим имя исторической ассирийской царицы Саммурамат (IX в. до н. э.), в правление которой были построены знаменитые ирригационные (Herod. I. 184) и оборонительные (Herod. III. 155) сооружения. По словам Геродота, Вавилон был самым знаменитым и могущественным городом Ассирии (Herod. I. 178). Мифологизация исторической Семирамиды берет начало у Ктесия Книдского (конец V в. до н. э.) (Diod. II. 13) и Бероса (III в. до н. э.) (Diod. II. 10; Ioseph. Flav. Ant. lud. Χ. 226). Предание о Семирамиде, супруге царя Нина и основательнице Вавилона, целиком принадлежит греческой традиции: рассказы о женщине, управляющей огромной державой, не могли не произвести должного впечатления на патриархально мыслящих греков. Помимо сооружений в Вавилоне, ей приписывается строительство висячих садов, курганов, ворот, стен, крепостных укреплений с водопроводами, водохранилищ, высеченных в скалах лестниц, каналов, дорог и мостов (Strabo. II. 1. 25 С 80; XI. 14. 8 С 529; XVI. 1. 2 С 737). Что касается «прочных стен» Вавилона, упомянутых Дионисием, можно предположить, что в данном месте Дионисий не просто использует поэтический эпитет, но характеризует действительно качество стен — из идиллий Феокрита известно, что стены Вавилона были «из асфальта» (Theocr. XVI. 99–100). О храме Бела (т. е. Мардука) в Вавилоне известно также из «Истории» Геродота, который говорит о том, что вавилоняне отождествляли Бела с Зевсом (Herod. I. 181) (Eust. ad Dion. 1005). См. Ausführliches Lexikon / Roscher. Bd IV. Lpz, 1909–1915. Sp. 678–702; Rollinger R. Herodots babylonischer Logos. Innsbruck, 1993; Дандамаева М. М. Легенда о трех ассирийских владыках. (Ранняя греческая традиция о Нине, Семирамиде и Сардонапале) // ВДИ. № 4. 1995. С. 14–34.

[293] Киссии — жители г. Сузы, крупного города области Сусида (названные по имени матери основателя города — Киссии) (Strabo. XV. 3. 2 С 728); мессабаты (массабаты) — жители Массабтики, провинции Элимеи, граничащей с Мидией и Сусидой (Strabo. XVI. 1. 18 С 745); халониты — население ассирийской Халонитиды (Strabo. XI. 14. 8 С 529).

[294] Мидийская Долина (Темпы) предположительно локализуется под Экбатанами (совр. Хамадан) — столицей Мидии.

[295] Гелы — населяли территорию между кавказскими албанцами и южнопонтийскими «амазонками» (Strabo. XI. 7. 1 С 508 и др.); марды — персидское кочевническое племя (Herod. I. 125; Eratosth. Ш. В 68 Berger = Strabo. XI. 6. 1 С 507; Strabo. XI. 13. 6 С 524 и др.); атропатены — обитали на юго–западном побережье Каспийского моря (Strabo. XI. 13. 6 С 524).

[296] Актэанский Илисс — перифрастическое упоминание Афин (Актэй — легендарный царь Аттики, Илисс — река в Аттике), где Медея пыталась отравить Пандионида, т. е. Тесея, сына афинского царя Эгея, внука Пандиона (Plut. Thes. 12; Apollod. I. 5–6).

[297] Миф о Медее связан с мифом об аргонавтах: после того как Ясон женился на Креусе, Медея нашла приют у афинского царя Эгея и родила ему сына Меда. После возвращения в Афины наследника Эгея, Тезея, Медея и ее сын Мед вынуждены были бежать. По одной из версий мифа, Мед в конце концов воцарился в Колхиде, впоследствии завоевав значительную часть Азии, и овладел страной, которая получила от его имени название Мидия (Strabo. XI. 13. 10 С 526; Diod. IV. 56. 1).

[298] Каспийские Ворота (ущелье в горах Тавра), по мнению Эратосфена, служили границей между северной и южной частями Азии (Eratosth. III А 23 Berger = Strabo. XI. 12. 5 С 522, ср. Eratosth. III В 20 Berger = Strabo. XV. 2. 8 С 723).

[299] Парфяне — население собственно Парфии и соседней Гиркании, области на юго–востоке Каспия (Herod. III. 93; 117; VII. 66; Eratosth. III В 23 Berger = Strabo. XV. 2. 9 С 724; ср. Strabo. XIV. 5. 2 С 669).

[300] Имеется в виду победа римской армии под предводительтвом императора Траяна, одержанная в войне против Парфии (113–117 гг. н. э.) (ср. SHA Vita Hadr. VI. 3).

[301] Персы — первоначально, племенной союз, возглавляемый вождями из рода Ахеменидов и занимавший территорию, совпадавшую с современной иранской провинцией Фарс (Herod. IV. 37; 40; Strabo. XV. 3. 1–24 С 727–736). См. также Дандамаев М. Л. Иран при первых Ахеменидах. М., 1963; Грантовский Э. Л. Ранняя история племен Передней Азии. М., 1970.

[302] Меония (Hom. II. II. 864–866; III. 401; XVIII. 291), т. е. малоазийская Лидия (Strabo. XIII. 4. 5 С 625); в мае 547 гг. до н. э. город Сарды — резиденция лидийских царей — был разрушен персами и вошел в состав одной из сатрапий Ахеменидской державы (ср. Strabo. XIII. 4. 8 С 627).

[303] Речь идет о делении древних персов на племенные союзы — сабы, пасаргады и таски (сабы и таски не идентифицируются); к пасаргадам принадлежал род Ахеменидов (Herod. I. 125; Xen. Cyr. I. 2). См. Дандамаев. Иран… С. 104 сл. По мнению К. Бродерсена, здесь говорится о жителях трех персидских городов: Габы (на севере), Пасаргады (в центре) и Таоке (на побережье) (ср. Strabo. XV. 3. 3 С 728) (Dionysios von Alexandria. Das Lied von der Welt / Zweisprachige Ausgabe hrsg. von K. Brodersen. Hildesheim–Zürich–New York, 1994. S. 140).

[304] Р. Кор (называемая также Кир) (совр. Пулвар/Кур) протекала около города Пасаргады (Strabo. XV. 3. 6 С 729); р. Хоасп (совр. Карун) — ее устье расположено в северной части Персидского залива (Herod. I. 188; Strabo. XV. 3. 4 С 728).

[305] Кармании и гедросы населяли прибрежные области Персидского моря. О границах Кармании и ее соседстве с Гедросией см. Eratosth. F III В 23 Berger = Strabo. XV. 2. 9 С 724; ср. Posid. FHG III 275 M = Athen. II. 24. 45 f.; Strabo. XV. 2. 14 С 726 (о Кармании); Strabo. XV. 2. 3 С 721 (о Гедросии).

[306] Южные скифы — кочевые племена индоскифов.

[307] Паталена — остров в устье Инда с городом Патала (в районе совр. Хайдарабада) (Eratosth. F III В 12 Berger = Strabo. XV. 1. 13 С 690; Strabo. XV. 1. 32 С 700; Philostr. Vita Apoll. III. 53).

[308] Здесь Дионисий перечисляет племена Арианы: ориты и арибы (арбии) (жившие на побережье Персидского моря) (ср. Eratosth. F III В 22 Berger = Strabo. XV. 2. 1 С 720), арахоты (обитавшие во внутренних областях по течению Инда), сатраиды (ср. Rav. Anon. II. 4. 1) и паропамисады (перифрастически названные Периэгетом народом «у кряжей Паропаниса») (Eratosth. F III В 23 Berger = Strabo. XV. 2. 9 С 724; Mela. I. 13; Plin. nat. hist. VI. 92).

[309] Гора Паропанис (совр. Гиндукуш) разделяла Бактрию и Индию и считалась в античности частью Тавра (Eratosth. F III В 20 Berger = Strabo. XV. 2. 8 С 723; ср. Strabo. XV. 2. 10 С 725; Mela. I. 81; Plin. nat. hist. VI. 48).

[310] Здесь Дионисий использует гомеровское сравнение вьющихся волос индов с цветками гиацинта (Hom. Od. VI. 231); Евстафий добавляет, что сравнение с гиацинтом указывает также на черный цвет волос, поскольку «гиацинт — черный цветок» (Eust. ad Dion. Per. 1107). Ср.: «Что касается населения, то южные индийцы по цвету кожи похожи на эфиопов, а по чертам лица и волосам — на прочих людей (ведь из–за влажности воздуха волосы у них некурчавые), тогда как северные — на египтян» (Eratosth. F III В 12 Berger = Strabo. XV. 1. 13 С 690; пер. Г. А. Стратановского). См. также Eratosth. F Ш В 15 Berger = Arr. Ind. VI. 5; Eratosth. F ΠΙ В 16 Berger = Eust. ad Dion. Per. 1107.

[311] В отличие от Страбона, который использует литературный топос о муравьях, добывающих в Индии золото (Strabo. XV. 1. 44 С 706; ср. Herod. III. 102 sqq.; Mela. III. 62; Arr. Ind. 15. 4), Дионисий здесь дает вполне реалистическое описание.

[312] Ср. Strabo. XV. 1. 71 С 719; Mela. III. 63.

[313] Ср. Eratosth. F III В 12 Berger = Strabo. XV. 1. 13 С 690.

[314] См. Strabo. XV. 1. 20 С 694 (где говорится о сахарном тростнике со ссылкой на Неарха). По словам Евстафия, эритрейским тростник назван оттого, что растет в граничащих с Эритрейским морем областях Индии (Eust. ad Dion. Per. 1107).

[315] Схожим образом Эратосфен пишет о границах Индии и о том, что «Индия — [по очертаниям] ромбовидна» (ῤομβοειδής) (Eratosth. F III В 6 Berger = Strabo. XV. 1. 11 С 689, см. также Eratosth. F III В 5 Berger = Strabo. II. 1. 22 С 78; Arr. Ind. 2. 1–4). Об Индийском Кавказе см. Strabo. XI. 8. 1 С 511, см. также Пьянков. Средняя Азия… С. 42–44.

[316] По словам Страбона, «у Инда по крайней мере 15 значительных притоков» (Strabo. XV. 1. 32 С 700), а по сообщению Плиния Старшего — девятнадцать (Plin. nat. hist. VI. 71). Р. Гидасп (совр. Джелам) — на ее левом берегу в 326 г. до н. э. произошло сражение Александра Македонского с армией индийского царя Пора (Strabo. XV. 1. 29 С 698); по сведениям Периэгета, р. Акесин (совр. Чинаб) — приток Гидаспа, по свидетельству же Арриана, напротив, Гидасп является притоком Акесина (Arr. Ind. 18, 11; ср. Plin. nat. hist. VI. 71); p. Кофен (совр. Кабул) — западный приток Инда (Strabo. XV. 1. 26 С 697). Те же реки — Кофен, Акесин и Гидасп — упомянуты Мел ой как самые крупные притоки Инда (Mela. III. 69).

[317] Дионисий перечисляет горные племена в северо–западной части Индии: дарданы (Solin. 43, 16 sq., 63, 6; возможно, дарады древнеиндийских источников, см. Вигасин А. А. Карта Индии в «Естественной истории» Плиния Старшего // ВДИ. 1999. № 1. С. 22, 31); сабы, возможно, сибы, локализуемые Страбоном у истоков Инда (Diod. XVII. 96; Strabo. XV. 1. 8 С 688; Arr. Ind. V. 12); токсилы (таксилы) — население Таксилы, города и области между Индом и Гидаспом (Strabo. XV. 1. 28 С 698; Plin. nat. hist. VI. 78); Плиний Старший упоминает рядом племена таксилов, сондров и певколитов (возможно, это токсилы, скодры и певкалеи Дионисия) (Plin. nat. hist. VI. 78; ср. Ptol. Geogr. VI. 11.6 — Σκόρδοι среди племен Бактрианы); Страбон сообщает о городе Певколаитида (санскр. Пушкалавати) в верховьях Инда (Strabo. XV. 1. 27 С 698); гаргариды, возможно, искаженная передача имени жителей Гандариды, области в СевероЗа–падной Индии (Strabo. XV. 1. 30 С 699), ср. племя андаров у Плиния (Plin. nat. hist. VI. 67; ср. Solin. 184, 93 sq.).

[318] В отличие от сведений Страбона Дионисий не считает Гипанис притоком Инда (ср. Strabo. XV. 1. 32 С 700 и др.), Мела также не упоминает Гипанис среди притоков Инда (ср. Mela. III. 69); р. Магарс — предположительно, санскр. Маханади–Магон Арриана — Arr. Ind. 4. 4.

[319] Гора Эмод — здесь как часть Индийского Кавказа (Eratosth. F III В 6 Berger = Strabo. XV. 1. 11 С 689).

[320] Ганг — крупнейшая река Индии (по Страбону — и всей ойкумены: Strabo. XV. 1. 35 С 702; ср. Arr. Ind. 4. 2).

[321] Коли[а]дская земля — южная оконечность Индии (ср. ст. 595).

[322] Аорн, т. е. «Бесптичья» гора (ср. Strabo. XV. 1. 8 С 688; Philostr. Vit. Apoll. II. 10).

[323] Античной нарративной традиции известны несколько Нис: во Фракии (Hom. II. VI. 133), в Эфиопии (Herod. II. 146), в Индии (Strabo. XV. 1. 8 С 687; Arr. Ind. I. 5; Ptol Geogr. VII. 1. 44) и др. По словам Страбона, индийский город Ниса находился под горой Мерос («Бедро») (Strabo. XV. 1. 8 С 687), которая по греческим представлениям связана с циклом мифов о Дионисе (ср. прим. 200), а в индийской мифологии гора Меру представляла собой центр мироздания.

[324] Йемен — река в Беотии (ст. 393) около Фив, на легендарной родине Диониса (ср. ст. 623).

[325] Дионисий использует здесь гомеризм (Hom. Od. V. 249: «вбили планки в основы»; пер. В А. Жуковского). Ср. Plato. Tim. 32 с 5.

[326] Судя по отдельным замечаниям Дионисия, разбросанным в его поэме, Периэгет знал о теории «климатических» зон и был знаком с методами математической географии (включая астрономические наблюдения). Так и в эпилоге, подчеркивая многообразие единого замысла Зевса, Дионисий упоминает о разнообразной окраске отдельных местностей, ассоциируемых с «климатическими» поясами. См. Abel. Zone 1. Sp. 989–1188.